Рассказ писателя, воспроизводящийся (параллельно) в действии. Идея в том, что никакого мира физических материальных объектов не существует. Мир — это иллюзия, и действия, в нем осуществляемые, иллюзорны. Существует лишь Энергетическое Поле, волновые процессы которого порождают (как побочное явление?) мир иллюзий. Доказательства, подтверждения, иллюстрирующие идею, рассыпаны по тексту и наглядно, впечатляюще воспроизводятся в действии (это был необыкновенный сон).

Действие происходит в квартире, где находится Гуру и его группа. Один из мужчин предлагает мне рассадить по клеткам нашу живность. В комнате на темном столе стоят, друг над другом, две одинаковые клетки. Мужчина сажает в верхнюю клетку крупную пухлую куропатку и запирает дверцу. Пухлое животное самостоятельно (привычно) заходит в нижнюю клетку, ее дверца лишь прикрывается (животное, как и куропатка, было светло-бежевым, в крапинку). Оказываюсь перед зеркалом, намереваясь (по указанию Гуру?) снять свою черную шапку. Вижу, что выступающая из под нее полоска волосяного покрова сбрита, решаю (из эстетических соображений), что без шапки появляться не стоит. На голове вместо шапки оказывается парик из прекрасных черных гладких волос, ниспадающих на лицо, оставляя неприкрытым левый глаз. Выгляжу потрясающе (не могу на себя налюбоваться). Не в силах не похвастаться, вхожу в комнату, где у правой стены, на низком старом диване сидит невысокий худощавый немолодой человек , наш Гуру. Говорю, что не могу ходить без шапки, потому что наголо острижена. Он заявляет , что в таком виде (в парике) я  похожа на... (не запомнилось, на кого). Оказываюсь дома, в кровати. Сквозь сон чувствую, как кто-то мягко вспрыгивает на одеяло, осторожно ложится на ноги. Понимаю, что это наше животное, которое, как я вспоминаю, может в любое время выходить из клетки. Голень правой ноги чувствует вес зверюшки, ощущение не пропадает даже когда я начинаю медленно просыпаться (чуть ли не ожидая увидеть зверька наяву). Но открыв глаза убеждаюсь, что на одеяле никого нет (перья птицы, шерсть зверюшки и те части моей головы, на которые я направляла взгляд, виделись вживую). [см. сон №7718] 

Незавершенная мысленная фраза: «В письменном столе — все...».

Новый персонаж сна обращается ко мне по имени. Остальные недоумевают, не понимая причин фамильярного, на их взглад, поведения. Объясняю, что когда-то давно мы были с этим человеком знакомы. Он был старше меня по должности (а не только, как сейчас, по возрасту), и я была для него просто Вероникой.

Иду к выходу с рынка, терзаясь, что оставила Петю одного (он в младшем школьном возрасте). Впрочем, он уже вполне самостоятелен и спокойно относится к моим отлучкам. Знаю, что он завел будильник на 11 часов, чтобы не опоздать в школу. Сон бегло показывает Петю в центральной части кишащего покупателями рынка (там, у одного из прилавков, мы и живем). Вижу сына спокойным, не внушающим тревоги, и все же материнский инстинкт заставляет повернуть обратно. Вот я уже дома, стою в толчее покупателей у того самого прилавка, мою посуду над возникшей кухонной раковиной. Ополаскиваю кастрюлю под краном (не видя и не ощущая воды, и не отмечая этого сознанием). Появившаяся справа  madame Икс незаметно перехватывает кастрюлю, начинает споласкивать сама. Пытаюсь кастрюлю забрать, хладнокровно говорю, что заберу, «даже если для этого понадобится сломать ее (madame) пальцы». Сон бегло, крупным планом показывает черные, вцепившиеся в мою кастрюлю пальцы. В какой-то момент кастрюля просто оказывается в моих руках, ополаскиваю ее под по-прежнему не ощущаемой, подразумеваемой водой, ставлю на просушку (в борьбе за кастрюлю чувство осязания не участвовало, как не участвовали и отрицательные эмоции, я действовала деловито, напрягая лишь физические силы).

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (мужским голосом): «В Италии я приобрел ... Красивые до...».

Обрывки мысленной фразы (молодым женственным голосом, в рифму, мягко-задиристо): «...и судили на этой .../ Ни о чем, о исламе-душе».

Мысленная фраза: «Самое трудное было объяснить, что я в этом убеждена, а не поймана этим».

Одна из смутно видимых женщин говорит второй: «Возьми ее своей замечательной штучкой».

Мысленная фраза: «Вместо тюремной больницы есть очень большая площадь Стачек».

Незапомнившийся нецветной спокойный сон (с моим участием). Начиная после него просыпаться вижу, как Нечто (мое Сознание?) медленно всплывает из глубин, приближаясь к границе с несновидческой Реальностью, по непонятной причине границу не пересекает, а разворачивается обратно, в глубину Реальности СНОВИДЧЕСКОЙ — чтобы остаться там навсегда. Несколько мгновений ясно (спокойно) это осознаю, но потом Нечто границу все же пересекает — и я просыпаюсь.

Мысленный инструктаж (доброжелательным мужским голосом). Первая фраза содержит подробную рекомендацию относительно того, как нужно поступать. Вторая, короткая, подбадривает. Третья подводит итог проделанному и формально вопрошает ту, которой все это адресуется, справилась ли она уже целиком с тем, что только что выполняла.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «Их в заморози... Или нет — придется размораживать». Смутно, в серых тонах видятся два мужчины.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я уже на ... на самом маленьком, на ничтожном».

Мысленная, незавершенная фраза: «Однако, осторожно - снова нападение может привести к...».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Он, по-моему, близок к этому ... к шагу».

Сон-рассуждение, в котором рассматриваются какие-то три категории.

В финале сна говорю себе: «Черепаха Тортилла», и примитивно, в несколько штрихов рисую ее.

Мужское лицо, попеременно закрывающее то один, то другой глаз. Удивленная, пристально смотрю на него. Оно плавно, ловко превращается в другое мужское лицо - нарисованное, с закрытыми глазами, длинными густыми волосами (и с похожим на петин носом).

Узнаем с Петей о заинтересовавших нас публикациях. Однажды под вечер стоим (в ожидании чего-то) в центре города, около небольшой толпы, у меня в руках плюшевый Чебурашка. Вдруг вспоминаю, что на этом перекрестке по вечерам собираются любители амурных приключений. Забеспокоившись, как бы меня (из-за Чебурашки) не причислили к ним, прижимаю его к себе (чтобы он был меньше заметен). Петя протягивает экземпляр «Иностранной литературы», спрашивает, что ничего, что он не новый. Вижу в его руках еще один журнал, тоже истрепанный, в котором, повидимому, тоже есть что-то из интересующего нас. Думаю, каким образом журналы попали к Пете. Решаю, что книготорговцы приносят их сюда, в скопление людей, в надежде хоть что-нибудь продать. Мельком вижу их, бороздящих толпу, сующих людям свой товар. Отдаю должное их находчивости, листаю журнал и нахожу (или не нахожу) то, ради чего его стоило бы купить (люди виделись условно, а Чебурашка и книги — отчетливо).

Обрывки мысленной фразы: «Этот ... зверь принадлежит ... Ина» (Ина — это женское имя).

Мысленные фразы: «Я тогда прекращу. Это наш вид государственной (помощи)» (за слово в скобках не ручаюсь).

Мысленная фраза: «Человек, впавший в сон».

Мысленно произносится термин, начинающийся с «Ме...». Высоко над земной (похожей на карту) поверхностью летит (влево) крупная коричневато-бежевая сова с оранжево-коричневыми светящимися глазами. Она перемещается в вертикальном положении, со сложенными крыльями, из-за чего производит впечатление искусственной. От совы отделяется небольшой (меньший) летательный аппарат, похожий (формой) на огрызок круглого карандаша. Он летит в противоположном направлении, острием вперед, из его кормового сопла излучается что-то типа пламени (или свечения), под цвет глаз совы.

Мысленная, незавершенная фраза: «К маме и папе, особенно к папе — такое разнообразие...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Восемьдесят четыре» (каких-то случая с птенцами).

Лежу, пытаясь расслабиться. Вдруг чувствую, что жизнь как бы покидает меня. Смиренно осознаю плачевное состояние, слабым голосом прошу условно ощущаемых окружающих: «Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора». Они не реагируют, состояние ухудшается. И вдруг я вижу (через верхний левый угол левого стекла очков) необычайно яркий многокрасочный, теплый фрагмент окружающего внешнего мира. Осознаю контраст по сравнению с тем, как бы подернутым серой пеленой миром, который видится сквозь остальные части очков. С тем, что я вообще раньше всегда видела. Подумалось, что вот, оказывается, какой мир красочный и яркий, а мы его видим сквозь пелену (полагаю это общечеловеческим качеством). Яркий кусочек внешнего мира полностью завладевает вниманием. Перестаю ощущать недомогание, и оно уходит (наяву я если и пользуюсь очками, то только солнечными).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Синтаксис этой ... книги был равен нулю».

Мысленная фраза: «И стал его город независимым». Речь идет о том, что город обрел независимость усилиями этого знаменитого человека, и произошло это несколько веков тому назад. Фраза сопровождается смутной, невнятной иллюстрацией.

Красивая зрелая женщина в нарядной блузке, с гладко зачесанными темными волосами. Обращаясь к кому-то, находящемуся за пределами поля зрения, спрашивает: «Вы могли бы...» (окончание не запомнилось).

Нам нужно перебраться из помещения в помещение через небольшое, высоко расположенное оконце. Для этого приходится взбираться на подставку, отодвигать темную одежду, висящую перед окошком, и протискиваться в него. Это удается мне без проблем (хоть и не без труда). Но в финале сна я в окошке подзастреваю, приходится протискиваться более энергично (просыпаюсь до того, как это завершилось).

Кто-то мягкими круговыми движениями губки заглаживает неглубокие трещину и вмятину на белом потолке. Обе выравниваются, но потолок в этом месте сереет. Та же рука, таким же образом, оглаживает весь потолок, и он весь сереет.

Мне снится, что я СПЛЮ. Из прихожей доносится слабый шум. Просыпаюсь, в почти кромешной тьме определяю, что бродит будто бы гостящий у меня Петя. Выхожу к нему. Он непринужденно растянулся на полу, у входа в кухню, опершись спиной на дверной косяк - просто так, для удовольствия. Отчетливо вижу его лицо, светлое, безмятежное (тьма сменилась дневным светом, но внимание этого не фиксирует). Входим на кухню, садимся за стол. Говорю: «Вот ты все знаешь. В чем смысл жизни, конкретной, например, моей?» Петя молчит, потом задумчиво отвечает: «Может быть, именно в пятнадцатом». Он имеет в виду дату моего рождения (безотносительно к месяцу). Рассказываю про вычитанное где-то описание дискуссии о смысле жизни, которую вели несколько друзей (молодежь). Лишь один помалкивал, а когда спорщики иссякли, сказал, что вся штука в том, что никакого смысла в жизни нет. Что понятие «смысл жизни» выдумано для отвлечения людей от каких-то иных аспектов бытия. Мой рассказ бегло, условно визуализируется.

Мысленные фразы (женским голосом): «Что же мы недавно сделали, ребята? - бодро вопрошается, и тут же повторяется задумчиво: - Что же мы недавно сделали, ребята?»

Огромный, в дальневосточном стиле дом со множеством комнат, переходов, лестниц. Все красиво, экзотично, в коврах. Восточный узкоглазый мужчина властно смотрит на другого, тоже узкоглазого. Тот, как бы подчиняясь установленным правилам (мне показалось, что он чем-то провинился), опускается на четвереньки, ползет по залам и лестницам, все ниже и ниже. Первый, с несколькими подростками, следует за ним. Второй доползает до нижней ступеньки очередной лестницы, останавливается, опускает плечи, приподнимает противоположную часть тела. На его пышных темных шароварах видится (на уровне ануса) отверстие, обрамленное широким белым кольцом. Первый мужчина подходит вплотную и засовывает ему в зад палец (не как насильник или врач, а как-то по-другому). Подзывает подростков подойти поближе, те подходят тоже вплотную.

Мысленная, незавершенная фраза: «Он такой с небольшим, так что...» (речь идет о предмете).

Мысленная, адресованная мне фраза (женским голосом): «Да, ты знаешь, тетушка Матильда* пойдет и переодеваться не будет».

Незавершенная фраза (как бы голос за кадром) из сна: «Но особенно страшный след здесь оставило лицемерие, которое...».

Мысленная фраза (женским голосом): «У тебя совсем нисколечко занятий нет?»

Мысленная фраза (неуверенным женским голосом): "И все же портфель качнулся в их сторону".

Однократная трель моего мобильника.

Мысленная фраза: «Если есть суд отчаянью в голове и шкала рассудка, тогда все в порядке».

Мысленная фраза (женским голосом, деловито): «О новейшей говорили значит».

Обрывок мысленной фразы: «Верхне-... крючки».

Нахожусь в многолюдном зале многоэтажного здания, в устремившейся к выходу толпе вижу Фесио Арфаса. Думаю, что ему, возможно, неприятно увидеть меня здесь, пытаюсь разминуться, но поток людей сталкивает нас нос к носу. Фесио Арфас изрекает высокомерную фразу, рассчитанную на то, чтобы задеть меня, меня она не задевает. Удается поотстать. Вижу, как Фесио Арфас спускается по широкой лестнице, сон показывает, как он выходит на многолюдную улицу, подходит к двум поджидающим его молодым женщинам, и они втроем поворачивают по тротуару влево.

С женихом и его отцом (сновидческими) приезжаю на дачу, где проводит лето мама* с внучкой. Мы приехали знакомиться. Дача находится в поселке, среди матерого леса. Место прекрасное, но помещение, занимаемое мамой с малышкой, более чем странное. Это плоская крыша одноэтажного блочного домика. Чтобы туда попасть, нужно карабкаться по наружной стене, используя в качестве опоры несколько кирпичей. Я в ужасе. Появляются молодые люди, наши друзья. Прогуливаемся по лесу, присаживаемся на поляне, завожу разговор о том, что меня беспокоит. Сыпятся варианты решения проблемы. В частности, что в крайнем случае можно попросить хозяев жилья соорудить подъем за плату. «Но это будет стоить двадцать тысяч», - подает голос отец жениха. Спрашиваю, мигом пропитавшись к нему антипатией: «А жизнь человека сколько стоит?» Он невозмутимо задумывается и тянет: «Ну... двадцать одну тысячу». Делаю вывод, что ошиблась в выборе спутника жизни (распространив на жениха оценку, вынесенную его отцу). Иду к маме, она сидит в закутке около дома. На коленях у нее спящая, разрумянившаяся внучка, а за спиной, в специальном рюкзачке, мальчик, приемный сын моего жениха. Пересказываю разговор на поляне, говорю, что пойду отказывать жениху. Мама замечает на это: «Я поставила ему (жениху) одно условие — чтобы в случае расторжения помолвки ребенка оставили нам». Она имеет в виду мальчика, это кажется мне немного странным, поскольку у нас нет на него никаких прав. Иду искать жениха. Оказываюсь в длинном коридоре учреждения, мимо проходят редкие, не фиксируемые мной фигуры. Но вот отчетливо вижу идущего навстречу молодого человека, приличного на вид, в темноватом аккуратном костюме. Он уже совсем близко, смотрю в интеллигентное лицо, думаю, он это или не он (как бы забыв лицо жениха). Решаю, что, пожалуй, это он. Он предлагает: «Давай пройдемся». И я начинаю неприятный разговор: «Слушай, одной из черт моего характера является то, что я не могу и не хочу притворяться...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Я беру на себя обязанность рассказать, что это была за работа».  

Незапомнившийся сон, в котором Александра привычно перекраивала под свои мерки доступную ей часть реальности.

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами).  Спокойно: «...но отзыва нет».   -  Эмоционально: «Правильно! Все люди из гуманных соображений...» (фраза обрывается).

Медленно печатаю на компьютере слово «хамелеон». Собираюсь добавить несколько слов с находящегося передо мной (слева) листа, читаю верхнюю строчку (четкую, рукописную), задумываюсь, что выбрать — и просыпаюсь, мгновенно забыв эти слова.

С лиц нескольких мужчин градом катится пот, капли его отскакивают во все стороны. Потом у каждого появляется по стакану воды, которую они спокойно пьют.

В конце сна стою с приятельницами у буфетной стойки, намереваюсь заказать кофе и пирожное. Стоящие передо мной приятельницы, все, как одна, говорят буфетчице: «Капучино и кофе». Автоматически повторяю за ними: «Капучино и кофе», не очень представляя, что такое капучино. Смутно припоминаю, что это что-то из взбитых сливок. А как же пирожное? Спохватываюсь, заказываю и пирожное. Получаю на маленькой тарелке бисквитное пирожное с несъедобным на вид, ядовито-желтым кремом.

Прихожу по делу в организацию. Оставляю сумку в одной из комнат, вхожу в смежную. В обоих помещениях находятся (в подвижном состоянии) сотрудники. Вернувшись, обнаруживаю, что сумка пропала (вместе с находившейся там значительной суммой денег). С недоумением говорю об этом, меня направляют обратно, в смежную комнату. Сажусь там напротив нескольких человек, приготовившихся меня выслушать. До этого сон бегло, условно показал содержимое пропавшей сумки - крупную сумму не принадлежащих мне денег и раздувшийся кошелек, содержащий будто бы такую же сумму моих личных. Последнее ввергает меня в недоумение, чуть ли не в растерянность - непонятно, откуда они могли у меня появиться. Излагаю ситуацию твердым тоном, заостряя внимание на факте пропажи не принадлежащих мне денег и затушевывая остальное. Меня выслушивают молча - непонятно, помогут или нет. Вообще-то, как не без оснований думаю я, могут и не помочь. Могут сказать, что сама виновата, оставив сумку без надзора.

Смутно видится мужчина, на ладони опущенной руки которого лежит сырое индюшачье крыло (ощипанное, натуралистичное). Человек сдвигается с места, подходит к темной стойке.

Мысленный, с одним незапомнившимся словом, диалог (мужскими голосами). Юноша, бодро: «Шел, шел, чтобы ... поделить. Но ничего не нашел».  -   Пожилой, рассеянно: «Ничего не съел».

Мысленные фразы: «Стоп машина, говорит Чернухин. Теперь машина останавливается».

Клочок мысленной фразы (спокойным женским голосом): «...иди, входы...».

Мысленная фраза: «That is what do you to be in» («to be in» - слэнг).

Взбираюсь по отвесной металлической лестнице на высокую черную земляную насыпь, по которой поезд должен доставить нас в кино. Лестница забита карабкающимися вверх людьми. У меня с собой мотоцикл, короткими рывками подтаскиваю его вверх, выпихиваю на насыпь, толкаю влево. Он проезжает пару метров и падает на бок. Преодолеваю последние перекладины, вижу вместо него мопед (или велосипед). Думаю, что, может быть, он провалился в щель, которая там обнаружилась, но она оказывается слишком узка. Сетую взобравшемуся на насыпь Пете, он говорит, что мотоцикл разбил полицейский. Объясняет, что когда он и его приятели мчались на своих мотоциклах по шоссе, неизвестно откуда возникший и неизвестно почему рассвирепевший полицейский схватил никому не мешавший мотоцикл, вскинул его над головой и изо всех сил шмякнул оземь. Петя говорит с полуулыбкой, удивляясь непонятной агрессивности полицейского. Сон смутно, сверху показывает группу мотоциклистов на шоссе. Потом, крупным планом, полицейского, хватающего, как разгневанный орангутанг, мой мотоцикл, играючи поднимающего его над головой и разбивающего об землю. Фрагмент с полицейским сон повторил два-три раза.

Тихо звякнул дверной звонок. Слышу его, мысленно вижу нашу входную дверь в дальнем конце коридора. Вставать и тащиться туда из своей комнаты не хочется. Думаю, что дверь может открыть мама*, чья комната находится неподалеку от входа.

Мысленный диалог. Задаются однотипные вопросы, последним был: «А в декабре?» Предыдущие отличались названием месяца. Первым был назван один из месяцев первого полугодия, и так, последовательно, месяц за месяцем (в хронологическом порядке) вопрошающий добрался до декабря. Ответом на все вопросы была одна и та же, монотонно произносимая короткая утвердительная фраза.

То ли вступаю во взаимодействие с клоуном-иллюзионистом, то ли становлюсь клоуном-иллюзионистом во взаимоотношениях с каким-то человеком. Предстают два густо-серых человеческих силуэта, стоящих друг против дуга (видимых в профиль, кажется, по пояс).

Мысленная фраза (женским голосом, проникновенно): «А к девушке уже подходила молоденькая-молоденькая девушка».

Нахожусь в командировке, вхожу в комнату гостиницы. Все места свободны, выбираю кровать слева от двери. Входят две девушки, двоюродные сестры, занимают правую и среднюю их трех оставшихся кроватей. Ухожу по делам, положив на постель что-то в качестве метки. Возвращаюсь, появляется еще одна девушка, указываю ей на свободную кровать, говорю, что крайнюю справа заняла ее родная сестра, а среднюю — двоюродная. Симметричная схема размещения сестер показалась мне знаменательной (по крайней мере любопытной), так что повторяю сказанное еще раз (девушки были мне незнакомы).

Мысленная фраза: «Вот это там, второе сердце».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Это, кстати, ... что на наших висят занавески».

Стою перед несколькими серыми расплывчатыми силуэтами, нас разделяет нескольких метров. Наливаюсь одержимостью, освободиться от которой смогу, лишь выплеснув ее на других, на тех, кто сейчас передо мной. Стараюсь (как при чихании) сконцентрировать энергию, подвести ее к границе, несколько раз энергично, глубоко втягиваю в себя воздух, но результат получается слабый. Хорошо сконцентрированная одержимость должна выплеснуться толчком (как смачное чихание) и выразится в агрессии, в форме яростного нападения на тех, кто находится передо мной. У меня такого не получается. Диким рывком, с яростным криком бросаюсь в их сторону, но до нападения дело не доходит. Повторяю рывки, все более слабые. После неудачных попыток исторгнуть одержимость вовне, она рассасывается (как неудавшийся чих). Проснувшись, обеспокоенно думаю, не просочились ли мои дикие вопли в несновидческую явь. Все происходившее было таким же инстинктивным, как процесс чихания, сравнение с которым введено мной для наглядности (слово «одержимость» используется условно, мне неизвестно название этого состояния).

Живущая в Америке женщина демонстрирует тетрадки сына, чтобы проиллюстрировать преимущества американской системы образования. Большеформатные тетради густо исписаны аккуратным, устоявшимся почерком (что с трудом вяжется с первоклашкой, который крутится около нас). Женщина расписывает американскую школу. Видится светлый красивый школьный класс, где  слева от доски, на темной этажерке лежат пухлые белые скоросшиватели с досье на учеников. Слушаю и разглядываю все со спокойным любопытством.

Мысленная фраза: «Папочка, произнес он громко, покажи мне вот это и вот это!» Фраза начинает один из абзацев мельком представшей книги.

Обрывки моей мысли: «...а ведь ... Отчасти». Последнее слово произношу с расстановкой, взглянув на ходу в зеркало, стоящее на узком выступе стены, в трети метра от пола. Успеваю зафиксировать свое отражение почти у левой его кромки. Успеваю убедиться, что вижу обычное зеркальное отражение, живое, в цвете, но узнать себя не успеваю (или не могу - этот момент запомнился неотчетливо). Сейчас, вспоминая и излагая сон, мне кажется (задним числом), что отражение было чуть ниже и левее, чем ему положено было бы быть. Но во сне я лишь всматривалась в черты лица, которые как бы и видела и не очень видела (и проснулась, так и не успев сделать никакого умозаключения).

Мысленное слово: «Конверсия».

Третья реплика мысленного диалога (серьезным женским голосом). «...».  -  «...».  -  «Вам сейчас это очень нужно?»

Мысленная фраза (женским голосом): «Самое близкое от меня, самое близкое и удобное от меня».

Идем с Петей по широкой улице городка, подходим к длинному одноэтажному старому дому, нашему новому пристанищу. За спиной у нас рюкзаки со всеми нашими вещами. Улица не заасфальтирована, по обочинам торчит редкая трава, крутятся две-три собаки. Дом состоит из автономных секций, подходим к нужной, обнаруживаем, что она не освобождена. Сквозь узкие стеклянные вставки двери видим уютную квартиру, в которой кто-то находится. Волнуюсь, так как мы покинули прежнее жилье, и деваться нам некуда. Из глубины квартиры появляется молодой человек с туго набитым рюкзаком, выходит наружу. Понимаем (не сразу), что он забрал остатки вещей. Когда это было еще неясно, я (чтобы найти хоть какое-то утешение в том, что мы не сможем тут поселиться) спросила, не слишком ли здесь шумно от уличных собак. Молодой человек ответил, что шума хватает. Входим, к моему облегчению, внутрь. Секция состоит из большого салона и ряда спальных комнат, в которых предстоит поселиться нам и неизвестным мне петиным друзьям. Порываюсь выяснить, хватит ли на каждого по спальне или придется размещаться менее комфортабельно. Квартира заполняется жильцами, КОТОРЫХ Я КАК БЫ ВИЖУ И НЕ ВИЖУ. Вдруг все исчезают, я остаюсь одна. Набредаю на встроенную в пол салона низкую тумбу, сквозь ее узкие оранжевые окошки вижу большое круглое подвальное помещение, и в нем — наших жильцов. Разглядываю диковинное пространство с низким потолком, низкой восточной мебелью по периметру, и сидящими на полу, вдоль стен, жильцами. Некоторые энергично машут, приглашая (без слов) спуститься к ним. Не знаю, как туда попасть, мне знаками объясняют, где находится вход. Нахожу небольшой люк в глубине салона. Лестницы нет, цепляюсь за какие-то перекладины, молодцевато (и гордясь этим) спускаюсь. Сажусь (все это молча), опять отмечаю диковинность (экзотичность) интерьера, вижу стелющиеся по полу (кажется, земляному) редкие клубы чего-то непонятного, нахожу все это очень интересным.  [см. сон №1120]

Несколько человек болтают о том, о сем. Яркая красивая женщина рассказывает, как к ней сватался аж Президент Грузии (или Армении), награждает его (используя языковый акцент) эпитетом «серая прэлесть». Во сне это прозвучало остроумно.

Страничка с текстом. Вверху несколько строк жирного черного шрифта, ниже — разбитый на две колонки перечень, отпечатанный обычным шрифтом и снабженный порядковыми номерами. Удается прочесть первую позицию перечня (после чего текст уплыл): «1. Легор».

Засыпая после предыдущего сна, пытаюсь вспомнить подробности. Возникает мысленная фраза (начало не запомнилось или не воспринялось): «...о новых страхах и оцепенениях». [см. сон №3826] 

Мысленная, незавершенная фраза: «Мы с ней учились в одном классе...».

Купаемся с Петей в чудесном море. Он говорит, что по просьбе кинокомпании отослал им мои фотографии. Спрашиваю, заснял ли он меня для этого прямо сейчас, в море, сотовым телефоном. Петя в ответ лишь загадочно посмеивается (божественное море виделось и осязалось вживую).

Мысленные фразы: «Они спрашивали. Они спрашивали, сколько тех, кто должен...» (фраза обрывается).