Около меня крутится небольшая собака. Скулит, а потом говорит (или телепатирует) мне, что у нее слишком туго затянут ошейник. Шарю по ошейнику в поисках пряжки - и просыпаюсь.
В квартире, где я нахожусь, появляется черная кошка, отношусь к ней вполне терпимо. Проходя мимо дверей одной из комнат, вижу на широкой кровати, рядом с этой кошкой, еще трех, в отличие от первой, шелудивых. Размахивая первой попавшейся одежкой, гоню кошек прочь, с этажа на этаж, все ниже и ниже. Дом был, кажется, башенного типа, спускались мы не по лестницам, а переходя из комнаты в комнату (все они, насколько я смогла разглядеть на бегу, были уютно обставлены). Какие-то люди помогают мне, добираемся почти до выхода из здания. Тут первая кошка и еще одна превращаются в напиток (похожий на кофе с молоком). Каждая - в своем стеклянном бокале, которые стоят рядом, на круглом темном столе. ПРЕВРАТИВШИЕСЯ В НАПИТОК КОШКИ ЧТО-ТО СООБЩАЮТ (кажется, бессловесно). В том числе - что они мне еще пригодятся.
Крупная птица с тусклым коричневатым, на шее частично выпавшим оперением и приоткрытым клювом (свидетельствующими о ее неважном физическом состоянии). Птица стоит слева от темной трибуны, в которой видится еле втиснувшийся тучный, в темном костюме бюрократ. Он холодно бросает птице: «Ты мне — горе, а я тебе — влюбчивость» (имеется в виду, что птица сообщает ему о горе).
Брожу по лабиринту заброшенных помещений. Краска там облезла со стен, пол замусорен, двери или сорваны с петель или раскрыты нараспашку (все это находится в первом этаже или в подвале). По пути попадаются кошки, котята и женщина в ватнике, вступаю со всеми в общение.
Смутно, в сероватых тонах видится группа худощавых людей, ожидающих результатов экзамена. Среди них (дело происходит в помещении) находится лошадь. Оглашаются (в неявной форме) результаты. Оказывается, что успешно прошла экзамен только она.
Вхожу в помещение, вижу на полу у стены белую крысу. Крыса спокойна и симпатична, помещение не является жилой комнатой (тем более, моей), и все же почему-то начинаю крысу изгонять. С помощью оказавшейся в руках лопаты удается отшвырнуть крысу к окну, пытаюсь выкинуть ее наружу. Крыса пассивна. Убедившись, что выбросить не удается, начинаю ее убивать. Упорно (без тени агрессии) машу лопатой, каждый раз непостижимым образом промахиваясь — лопата обрушивается то с одной, то с другой стороны, в считанных миллиметрах от крысы. Крыса неподвижно сидит передо мной, и вдруг я слышу (не ушами, а как-то по-другому), что она заговорила, тихо, спокойно, внятно. Люди добрые, говорит крыса, за что меня так, ведь я же ...(тут она употребила какой-то неологизм). Крыса хочет сказать, что поедая отбросы, способствует сохранению чистоты, то есть приносит людям пользу. Просыпаюсь, вспоминаю, что происходило во сне, испытываю неприятное чувство по поводу немотивированного нападения на симпатичного зверька. Утешает, что я все же не причинила крысе вреда.
В подвале жилого дома завелись змеи. Опасаясь, как бы они ни не проникли в мое жилье (прорвав противомоскитную сетку), иду в подвал. Туда ведет короткий лестничный пролет, но я и не спускаясь, прямо с площадки вижу на цементном полу пустого подвала нескольких крупных темных змей. Там же стоит жестяная банка из-под консервированной кукурузы, с остатками содержимого на дне. Значит, змей кто-то подкармливает (хоть объедками, но и то хорошо). В парадной появляется большая темная собака, молча цапает меня (не до крови) за пальцы лежащей на перилах руки. Поворачиваюсь к ней, далекой от шуток. Мягко (инстинктивно) заговариваю, она миролюбиво отвечает, ведем спокойный разговор. Оказываюсь в другом месте, среди нескольких людей в черной одежде, рассказываю им что-то - возможно, о собаке (в этом сне отчетливо виделась лишь банка).
Мысленная фраза (либо финальная фраза сна): «Сорока однозначно отказалась что-нибудь сообщить по этому поводу: об этой смерти никогда не говорю никаким образом» (речь идет о птице, вторая половина фразы цитирует слова сороки).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Нет, детки, это ... Вот сейчас, вот сейчас». Это говорит своим деткам РЫБА, которую сон после этого смутно показывает. Рыба разговаривает с мальками, которые должны «вот сейчас» вылупиться из икринок, их гроздь сон бегло демонстрирует.
Мысленные фразы: «Мы не считаемся. Мы не считаемся у людей за что-то, чего нужно стесняться». Это заявляется от имени то ли вещей, то ли насекомых, окружающих людей в быту и не принимаемых ими в расчет в своих действиях.
Ближе к концу сна в жилой комнате появляется ворона, которая четко произносит три короткие фразы. Они не имеют отношения к происходящему, ворона воспроизвела их бездумно (как когда-то слышанные?)
На кухне находимся я, кто-то из домочадцев и незабвенная наша Мицци, которая вдруг говорит мне (кажется, мысленно), что хочет есть. Перекладываю со сковороды в кошачью плошку часть аппетитной курятины с гарниром, удивленно вспоминая, что Мицци почти никогда не просит есть. Как она умудряется существовать без пищи, и при этом нормально выглядеть? Я все еще вожусь со сковородой, а сон показывает бодрую кошку. Не просит ни еды, ни даже питья, вспоминаю я, и решаю налить Мицци воды (впрок). Повернувшись к левой стене, вижу (без удивления), что широкая (с метр) полоса пола вдоль нее отсутствует. Сквозь прореху в глубине видится грунтовая дорога, полого уходящая вправо, вниз. Она вьется между невысокими буграми черной земли и множеством крупных валунов. По ней неторопливо шествует (вправо) сонмище одинаковых пепельно-черных жуков. Там, куда они идут, левый край дороги примыкает к видимому намеком водоему (реке?). На песчаной кромке стоят, аккуратно составленные рядом, носками к воде, белые босоножки. Полагаю, что это обувь madame Икс (а мельком замеченную правее пару коричневых мужских сандалет принимаю за обувь ее сына). Мицци спрыгивает на валуны и начинает, осторожно принюхиваясь, перебираться по ним вправо. Несколько раз предостерегающе окликаю ее — и просыпаюсь (все, кроме домочадцев, виделось вживую).
ИДИЛЛИЯ Старый добротный, неогороженный хутор, где живет Петя со своими домочадцами. Нахожусь у них в гостях (возможно, впервые). Бегло показанное семейство и два-три наемных работника занимаются своими делами, я брожу в стороне (слева), наслаждаясь природой и свежим воздухом. Справа появляется несколько крупных поджарых собак разной масти (решаю, что они появились на хуторе только что). Бегут легкой трусцой мимо меня. Последняя (беловатая) на ходу говорит мне: «Привет!» На миг удивившись, спрашиваю: «Откуда ты?» Собака, не останавливаясь, говорит: «Из Кирагата». Иду искать Петю, чтобы рассказать ему об этом. Обнаруживаю его в одном из укромных уголков, около старой крепкой темно-коричневой скамьи, полуприкрытой высокими разросшимися кустами. Там Петя (ребенком лет шести), стоя на коленках, придерживает на скамье смирного черного кролика. Не удивляясь (и отдавая себе в этом отчет) превращению Пети в ребенка, говорю (как взрослому): «Петя, ты знаешь, одна из ваших собак разговаривает. Она сказала мне: привет, я спросила: откуда ты, она сказала: из Кирагата» (сон был восхитительным и восхитительно натуралистичным).
Возвращаясь домой, вижу на лестничной площадке серо-белого котенка. Крошечный, он неуклюже топает в сторону уже открытой мной (сновидческой) квартиры. Забавный, славный котенок, но у нас дома уже есть кошка (и сон мимолетно показывает ее в прихожей). Смотрю на котенка, а он вдруг говорит детским голоском: «Я хО-о-очу гулять. Гулять. А ты умеешь гулять?» Чтобы не вводить его в заблуждение, с сожалением закрываю дверь — мы не можем взять его, у нас уже есть кошка. P.S.Излагая сон, испытываю неловкость по поводу того, что закрыла дверь перед носом крошечного, да к тому же говорящего Существа. Но этот необычный котенок не выглядел беспомощным. Может быть он просто хотел поговорить со мной?
Мысленная фраза (ритмично): «А у этой тоже только ...ая защита/ А у этой тоже только маленький живот» (одно слово запомнилось неполностью).
Мысленная фраза (возможно, относящаяся к какому-то сну): "Салон для чистых жен".
В конце длинного сна осуждающе говорю единомышленникам: «Они хотели нас отравить». Имею в виду других персонажей, будто бы пытавшихся спровоцировать нас на прием пищи, запрещенной (по крайней мере не рекомендуемой) нашей диетой.
Предстоит совершить крупную покупку, воспользовавшись ссудой. Поскольку ссуды к концу срока выплаты удваиваются, решено заплатить наличными "1000", а "2000" взять в виде ссуды. Реальная стоимость покупки составит, таким образом, "1000+ 2х2000 = 5000" (во сне фигурировали лишь суммы).
Ненадолго появляется наше Верховное Существо, облаченное в роскошные белоснежные одежды (лица его видно не было).
Мысленная, ритмичная фраза (речитативом): «...хоть немного/ ... и воды-ы» (оба незапомнившихся слова были четырехсложными, с ударением на третьем слоге).
Яркий красочный телевизионный мультфильм про природу и зверят. Войдя в комнату, вижу на экране большую цветочную клумбу. Стоящий там на задних лапках забавный еж старательно намывает мордочку обильной росой. Ахнув от удивления, обращаю на него внимание сидящей у меня на руках малышки и подзываю сестру.
Мне нужно уложить в холодильник, в поддон для овощей, три больших кочана капусты. Так как изначально ясно, что они там не поместятся, я озадачена.
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «(В результате) они будут совершать всё новые и новые ошибки» (за слова в скобках не ручаюсь).
Незапомнившееся мысленное сообщение сопровождается демонстрацией нескольких широких белых воронок. В каждой находится по несколько небольших разноцветных предметов простой геометрической формы.
Просыпаюсь, мысленно повторяю прекрасно запомнившийся финал сна, после чего он тут же из памяти стирается.
В компании все (кроме меня) весело болтают, смеются, на время отвлекая меня этим от невзгод. В конце встречи говорю, что когда они видят, что кто-нибудь подавлен, угнетен, они должны смеяться и шутить, это поддерживает того, кто попал в беду. Яшман спрашивает: «Так ты что...?», - он имеет в виду, не притворяюсь ли я подавленной. С горечью отвечаю: «Нет».
«Я понимаю, ... но, дорогой, мне нужно сначала взять себя в руки и сказать, что...», - говорю я стоящему рядом, смутно видимому мужчине (часть слов не запомнилась, фраза не завершена).
Стоя в квартире, у закрытой входной двери, изо всех сил пытаюсь кричать. Просто чтобы меня услышали. Крик почти не получается, но я пытаюсь снова и снова.
Мысленная фраза (женским голосом): «Против-ной стороной» (что-то куда-то погружают не той стороной). Смутно видится нечто невнятное, громоздкое (размером с платяной шкаф), что пытаются погрузить в люк.
Где-то сижу, вдруг меня охватывает предсмертная дурнота. Она нарастает, меня сильно, однократным толчком рвет, после чего вместо смерти наступает улучшение — очищение, просветление (рвотные массы были символическими). С удивлением рассказываю об этом грузному молодому человеку. Говорю, что ощущение приближения смерти не вызывало неприятия, потому что в моем представлении Смерть — это возможность найти ответ на вопрос, что ждет нас там, по другую сторону Жизни.
Мысленный совет (из нематериального источника). Мне рекомендуется перестать ворочаться по ночам из-за тревог и беспокойств, так как я буду иметь все, что необходимо. Ворочаться по ночам стоит только для пользы тела, чтобы оно не деформировалось от долгого лежания в одном положении.
Мысленная фраза (женским голосом): «Мы сейчас посмотрим, сейчас он идет смотреть».
Просыпаюсь на рассвете оттого, что распевала (хорошо, что не вслух) куплет песенки из старого кинофильма: «В Москве, в отдаленном районе/ Семнадцатый дом от угла/ Чудесная девушка Тоня/ Согласно прописке жила/ У этого дома по тропке/ Ходил я, не чувствуя ног/ И парень я в общем не робкий/ А вот объясниться не мог».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Непонимание со стороны ... новых для него людей».
В конце сна восклицаю с изумлением: «Но послушайте! Мне даже в голову не могло придти, что там могут быть такие ляпы!»
На пути попадается дом, который мы должны пройти насквозь. Входим легко, а на выходе оказывается что-то труднопроходимое. Петя и остальные преодолевают преграду и выходят, мне преодолеть не удается. Слоняясь по дому, неожиданно набредаю на обычный, безо всяких преград, пологий выход, выхожу наружу. Наткнувшись на Петю, показываю ему, с легким удивлением, этот выход.
Мысленная фраза (четким женским голосом): «Он будет ...гать, но хоть по-русски хорошо» (глагол запомнился неполностью).
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). «Он сказал, что направо неинтересно». - «Нет, по правой тоже можно найти» (речь идет о правой стороне улицы).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Я ... для того, чтобы в случае ... моментально порвать со старым и перейти к новому».
Идем большой компанией на прогулку, по пути намереваясь зайти за знакомым Жерару семейством. Мне кажется, что являться туда всей гурьбой неудобно, предлагаю, чтобы пошел Жерар с кем-нибудь из ребятишек - «самый маленький и самый большой» (намекаю на высокий рост Жерара). Они уходят, ждем во дворе. Откуда ни возьмись появляется странное сооружение — гибрид соломенного кресла-качалки с детской коляской. В нее забирается кто-то из младших детей, с трудом волоку громоздкое сооружение по земле, присыпанной белейшим снегом. Глядя на бездействующие колеса, объясняю себе это тем, что настал сезон полозьев, поэтому мне приходится так тяжело.
Мысленные фразы (дружелюбным женским голосом): «Ты не волнуйся, есть у тебя спрос. Но мы еще хотим у тебя спросить».
Мысленная фраза (женским голосом): «У тебя еще сорок две минуты» (оспаривается что-то, как бы сказанное перед этим).
Мысленная фраза (грубоватым женским голосом): «Кому спать не даешь?»
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Из них вообще мы никогда...».
В пустой комнате, около дивана скачет по ковру небольшой упругий мячик.
Незавершенная мысленная фраза (с вопросительной интонацией): «А что ты знаешь, если ты хочешь..».
Возвращаюсь домой с мальчиком лет двенадцати, фантастический путь наш почти не запомнился. По мере приближения к дому взгляд выхватывает фрагменты, в которых узнаю элементы недавно снившегося. Один раз это был, например, участок стены здания, из-под облупившейся штукатурки которого проглядывала старая темная кирпичная кладка. Удивляюсь совпадениями того, что вижу сейчас, с тем, что недавно видела во сне (имеются в виду сны во сне). Поднимаемся по лестнице, открываем дверь большой старой коммунальной квартиры. Из глубины выходит высокий молодой мужчина (сосед), медленно говорит: «Вы знаете...». Обстоятельно повествует, как в квартиру приходила незнакомая женщина, обманным путем завладевшая нашей комнатой. Появляется соседка, подходим к двери нашей комнаты. Лист, которым она опечатана, испещрен записями и печатями. Решаем комнату вскрыть. Соседка предварительно записывает на свободном углу листа (как бы легализируя то, что мы собираемся сделать): «Была открыта аккуратно...» (окончание не запомнилось). [см. сон №2215]
Сижу с двумя молодыми мужчинами в кафе торгового центра, у нас деловая встреча. Они рассказывают, в числе прочего, что где-то кроме психологии начали заниматься ортопедией, пробуют приживлять нижние части ног (в области коленных суставов). Один из собеседников, за что-то со мной расплачиваясь, протягивает заодно замызганную, в нескольких местах порванную бумажку. С удивлением узнаю старый рубль, говорю, что подарю его Пете. Думаю, что предварительно его нужно вымыть с мылом и (для верности) протереть спиртом. Переходим на другой этаж. А когда решаем вернуться обратно, не можем вспомнить, где мы сидели. Мне кажется, что этажом ниже. Спускаемся по широкой лестнице, но попадаем в полуподвальный служебный коридор с серыми цементными стенами. В одну из дверей тепло одетые люди вносят на руках больничное кресло-каталку с укутанным бледным мальчиком. У него серое лицо и сосредоточенный взгляд. Недоумеваю, почему кресло не катят, а несут на руках.
В глубокой, квадратного сечения яме растет дерево, его верхушка не выступает над поверхностью земли. Вижу, что дерево почти засохло, решаю его полить.
В старой просторной избе находятся три-четыре незнакомых мне человека и Усач с невестой (упитанной, средних лет женщиной). Предстоит их свадьба. Оказываюсь (никому, кроме Усача, не знакомая) званной среди этих гостей. Удивляюсь. В течение всего сна бродим, все вместе, то по избе, то вне ее, по старой безлюдной деревушке. В одном месте участок улицы покрыт грязью, мои светлые туфли оказываются заляпанными комочками черной жирной земли. Не сразу нахожу клочок чего-то, чем привожу туфли в порядок. Сон показал загрязненный участок улицы крупным планом, грязь (как и на туфлях) виделась ясно, в отличие от всего остального в этом темноватом нецветном сне, где не виделось ничьих лиц.
Мысленная фраза: «А вот и слова, которые старушка произнесет незадолго до (своей смерти)» (слова в скобках домыслены, возможно, мной).
Уминаю вилкой, на дне бачка, перемешанную с фасолинами землю.
Живем с Петей в светлом красивом, окруженном садом доме (одноэтажном, многокомнатном). Кто-то дал нам трех больших беспородных котов. Они принимаются носиться по саду, оттуда через окна в дом, по всем комнатам, шкафам, кроватям, устроив бесконечную чехарду и затаскивая налипшую на лапы землю. Опасаюсь, что они могут переколотить мои безделушки, но самое неприятное, конечно же, это комья черной земли на покрывалах. Решив вернуть троицу обратно, обсуждаю этот вопрос с Петей.
Невидимое Грозное Существо мысленно говорит: «Я тебе нравлюсь? Это еще не значит, что...». В первой фразе звучит констатация факта. Второй (незавершенной) фразой Грозное Существо хочет сказать, что даже если я испытываю к нему симпатию, это не дает мне права на что-нибудь рассчитывать (честно говоря, ни о каких надеждах на что-либо подобное во сне не было и намека).
Оказываемся с Петей в городе, где когда-то жили. Иду за продуктами, по пути думаю, как хорошо, что Петя повзрослел — теперь он сам сможет разогревать себе еду (не то что в детстве). Сон смутно, бегло показывает Петю-школьника на кухне нашей бывшей квартиры на Рябинной улице. Вхожу в красивую Кондитерскую. В просторном зале за уютными столиками сидят редкие посетители, которых обслуживают нарядные молоденькие вежливые официантки. За одним из столиков - пожилая женщина с маленьким мальчиком. Оба в темной (как и остальные посетители) одежде — по контрасту со светлым интерьером зала (включающим ассортимент продукции и свеженьких, как пирожные, официанток). Женщина говорит ребенку, что если он хочет приглянувшееся пирожное (сверх того, что они получили и оплатили), то можно его стащить. Подходит к витрине, берет пирожное. Думаю, что поскольку оно предназначено ребенку, никакого греха в этом нет. В смежном зале выложены экзотические мясные изделия - тушка небольшого ската с влажно-серой кожей и еще две-три непонятных, таких же влажно-серых, одна подозрительно напоминает освежеванную кошку (все видятся отчетливо). Продавец, указывая на «кошку», говорит покупателю: «Вот это, например, стоит семьдесят рублей». Названная сумма велика, догадываюсь, что это отдел деликатесов.
В конце сна внимание привлекает необычный фрагмент пола в помещении, где я оказалась. На темном фоне пустой, нечетко видимой большой комнаты выделяются (формой и цветом) несколько плиток. Одна квадратная, к которой справа примыкают три меньших квадрата. Они преливаются перламутровым блеском с разводами в бирюзово-голубоватой гамме. Они так поразили меня, что начинаю их зарисовывать.
В финале незапомнившегося сна передо мной оказывается моя тетушка Бьюти* (она виделась смутновато, в блекло-серых тонах). Разговариваю с ней в большой комнате (в присутствии неразличимого мужчины), приглашаю ее в гости. Потом оба песонажа исчезают, я поливаю в этом помещении комнатные растения (высаженные в четыре стоящих по углам декоративных деревянных ящика, почти кубической формы). Занимаясь поливкой, рассеянно думаю о тетушке, пытаясь, кажется, вспомнить, жива ли она на самом деле.
Лежащий на спине, свернувшийся в защитный клубок ёж с торчащими во все стороны, светлыми на концах иголками.
Записываю краткое пояснение к телефонному номеру (что-то типа «Для согласования»). Первое слово пишу задом наперед, в отношении второго призадумываюсь.
Мы четверо — я, Корина и Яшман с женой — проводим летний отпуск в лесной деревушке. Кто-то из оставшихся дома близких, связавшись со мной, советует наготовить побольше еды, выполняю это. Идем в кино. По выходе узнаем, что Яшман только что покинул деревушку, решив раньше срока вернуться в город. Не можем этому поверить. Нам говорят, что видели его машину, из которой неслась патетическая мелодия. Сон демонстрирует проезжающий по широкой лесной дороге новый сверкающий автомобиль, из которого доносится любимая, как нам известно, мелодия Яшмана. Пускаемся вслед за ним по круто уходящей вниз, заросшей кустами дороге. Спохватываюсь, что в домишке остались мои вещи и груда наготовленной еды, решаю за ними вернуться. Останавливаемся. Думаю, что придется возвращаться в город в одиночестве, а сейчас карабкаться по круче, потом спускаться (с вещами), но ничего, как-нибудь справлюсь. Прощаемся — нас опять четверо (это не вызывает удивления). Дружески целую Яшмана, его жену, и не успев поцеловать Корину, просыпаюсь.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Сейчас твой ... в прекрасной форме и состоянии».
Мысленное, ритмично (и кажется, неоднократно) произнесенное двустишье (запомнившееся с пробелом): «Не знают ... и сова/ Что это только лишь слова»(за «сову» не ручаюсь).
Приглашаю незнакомого человека зайти в гости и заодно что-то починить. Он говорит: «Только без свидетелей».
«Ужин еще не...», - отрезает пышнотелая женщина в ответ на мой вопрос (окончание фразы не запомнилось). Женщина исчезает, в воздухе повисает новый алюминиевый ковшик, запаянный в пластиковую оболочку.
Живем в эмиграции, в ужасающей бедности, в трущобах. Я – в коммунальной квартире. Сестра с мамой* и маленькой девочкой - на верхотуре полуразвалившегося дома. Спохватываюсь, что несколько дней не заглядывала к ним, иду туда. Сестры дома нет, в комнате, на чистой белой кровати лежит мама, ничего уже не понимающая, подход к окну загорожен (на всякий случай) мебелью. Появляется сестра, девочка тоже тут, разговариваем о маме. Говорю, что, может быть, мы сделали ошибку, что привезли ее сюда. Сестра отвечает, что, возможно, это и так, но что мы никогда не простили бы себе, если бы оставили ее навсегда одну там, откуда мы приехали.
«Семь, семь штук», - говорю я. Мужчина с сомнением переспрашивает: «Семь штук?» Листает взад-вперед странички альбома, постукивает по ним карандашом, не понимая, сколько картинок (или фотографий) нужно скопировать. Повторяю: «Семь страниц».
Незапомнившаяся мысленная фраза. Визуализируясь, она занимает полторы строчки, слова как бы видятся и не видятся. Удается разобрать содержимое нижней полустроки: «-счет».
Мысленная фраза: «Еще при (прочтении) его поразил недуг предчувствия, потому что своей участи он очень боялся» (за слово в скобках не ручаюсь). P.S. Мое ночное Я не хотело записывать ни этот, ни предыдущий сон. Но оба из памяти не уходили, продержавшись до утра.
Мысленная фраза: «Это как — своя ноша не тянет».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Уж не для того ли они разыграли эту древнюю сценку, чтобы...» ("они" — это собака и кто-то еще).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (недовольным женским голосом): «...пожарила уже? Зачем ты сама жарила?»
Фрагмент диалога невидимых собеседников. «Вот ты говоришь, - рассудительно говорит один, и после непродолжительной паузы продолжает: - Здесь нужно нефть по любой цене, вот здесь вот». Появляется расстеленная на столе светлая карта с условными обозначениями, в том числе Х-образными метками. По одной из них говорящий постукивает указательным пальцем (палец показан крупным планом, а видимый участок карты относится к сухопутному району).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, с чувством): «...думайте, (что) невежливо сказать: до свиданья?»
Полновесный сон про Средневековье, среди персонажей которого фигурировало несколько детей десяти-двенадцати лет.
Издалека донесшаяся мысленная фраза (мужским энергичным голосом): «Ну так договоритесь с ними одними тогда, если не верите».
В холщевую сумку-мешок с трудом втискивают большеформатную брошюру (занявшую нижнюю половину сумки). Сумка так плотно охватывает брюшюру, что кажется, что извлечь ее будет непросто. Как бы опровергая это, брошюра без проблем извлекается с помощью изогнутого куска проволоки. Эпизод повторяется несколько раз.
Мысленная фраза (ровным женским голосом): «Она сюда приехала безо всяких разговоров, без всего».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Для всех ... есть пространство, только у меня нет пространства» (под пространством подразумевается что-то специфическое).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Я еще больше возьму. Как раз...».
В финале сна с интересом наблюдаю за одним из персонажей. Он действует ломом (или лопатой), руководствуясь оригинальной схемой, основанной на творческом подходе к сути процесса (уравновешиванию). С восхищением говорю находящимся поблизости людям: «Подумайте только, он не просто ... а...» (часть фразы не запомнилась).
Мысленная фраза: «А то у меня нет ключа».
Мысленные фразы (женским голосом, оптимистично): «Но это было в прошлом. А теперь ... после нескольких тренировок должны...» (фраза обрывается; подлежащее не запомнилось).
Останавливаемся с Петей (школьником) в незнакомом городе. Выходим на крыльцо помпезного многоэтажного здания (гостиницы?), где обрели временное пристанище, идем с попутчиками осматривать окрестности. Оказываемся у неглубокой узкой речушки с буйной растительностью и мелькающей в воде живностью. Все это (из-за отсутствия цвета, в серых тонах) производит довольно унылое впечатление. Останавливаемся, чтобы рассмотреть бойких обитателей воды... А теперь мы с Петей вдвоем спускаемся с того же крыльца, преодолеваем тот же путь, оказываемся на том же месте у речушки. Смутно видимая женщина что-то выуживает руками из воды и выкладывает на темный, торчащий над водой валун. Присматриваюсь — на камне распростерто несколько светлых ленточных червей (по крайней мере я их приняла за червей). Подходим к воде. Участок земляного берега, на котором мы в прошлый раз стояли, засыпан мелкими белыми камешками, приятно хрустящими под ногами. В воде на этот раз лишь микроскопические мальки и несколько улиток. Подумываю, не прихватить ли улиток для аквариума, пусть там будут пока хоть они.
Обрывки мысленных, издалека донесшихся фраз (женским голосом): «...где входить ... Знаю, что это ... удачно...».
Действие развивается в моем бывшем отделе программирования, но мне казалось, что это Научная Лаборатория (еще одно место бывшей работы). Спустя немного времени с удивлением обнаруживаю эту накладку. Запомнилось, что что-то происходило с Амалией; что у меня была крупная (очень крупная) сумма денег, и я ее чуть не лишилась (была угроза хищения, но все обошлось). А остальное (многое) не запомнилось.
Оказываюсь в конструкторском отделе. Пробравшись через нагромождение кульманов, вижу на стене в дальнем углу рекламный листок лечебного центра, занимающегося промыванием легких. Оказываюсь в соседнем конструкторском отделе, где должна, по просьбе Камилы, забрать ее сыновей. Пристраиваю на время тяжелую сумку в закуток, натыкаюсь на Еву. Она рассказывает, что у ее сына проблема с легкими, сообщаю ей про рекламный листок. Наконец-то обращаю внимание на своих подопечных - они стоят рядышком, такие маленькие по сравнению с кульманами. Медсестра в белом халате ввозит в отдел, с трудом лавируя между чертежными досками, больничную каталку. На каталке лежит конструктор Карандасов с загипсованными снизу доверху ногами (и угадывающейся верху некоей частью тела в виде темного треугольника). Между кульманами появляются еще две-три каталки с загипсованными людьми.
Иду по лабиринтоподобной системе подвальных помещений, куда выходят запасные двери квартир. Перед одной молодая женщина моет пол. В нерешительности останавливаюсь, даю понять, что мне нужно пройти. Женщина спокойно, многословно, с повторами объясняет, что так как она моет пол, пройти здесь сейчас невозможно. Смиряюсь, настраиваюсь на ожидание — и тут же получаю разрешение пройти. Иду влево, передо мной, в том же направлении, идут мужчина, женщина и мальчик. Мужчина ступает в мелкое прямоугольное, заполненное водой углубление. Смотрю, как он идет по воде, и неожиданно проваливаюсь по грудь в темную воду возникшего передо мной, похожего углубления.
Располагаемся на привал в старой просторной избе, где живет бодрая старушка в темной одежде и маленький мальчик. Они выходят, мы беремся за приготовление пищи. Несколько человек разогревают принесенное нами с собой, остальные (большая часть) сидят вокруг темного массивного стола. Выбираю сковородку, пеку блины. Разогретая еда выставлена на стол, мне осталось подогреть отварной картофель с зеленым горошком. Время поджимает, решаю, что это блюдо сойдет и так.
