Устроилась на работу (или вернулась на старое место). Стол мой почему-то стоит в лаборатории, к которой я не имею отношения. Здесь все стерильно — белые стены, длинные высокие белые столы с приборами для анализов, лаборантки в белоснежных халатах. Одна то и дело энергично протирает дезинфицирующим раствором поверхность своего стола. Только мой, обыкновенный письменный стол в паре с допотопным кульманом выделяются из общего фона (как и я сама, без белого халата). Пытаюсь понять, почему меня поместили сюда, перебираю пришедшие на ум причины. Вдруг вижу в дальнем углу медленно оседающее с потолка, непонятно откуда просочившееся облачко мелких черных частиц. Смотрю, пытаясь понять, как оно могло проникнуть сквозь потолок. Сон показывает снаружи, за стеной лаборатории, агрегат, производящий черные, похожие на пилюли гранулы, в большом количестве извергающиеся на земляную площадку. Гранулы намного крупнее проникших в лабораторию частиц, возможно, они из таких частиц прессовались. За моим столом оказывается молодой мужчина, встает у кульмана, громко, на всю лабораторию что-то рассказывает. Когда он исчезает, встает одна из лаборанток, что-то с жаром говорит об ушедшем. Отчетливо вижу ее лицо. Из того, что она говорила, запомнилось, что молодой человек был раньше учителем, и поэтому позволял себе замаскированно-кощунственные высказывания. Например, как бы оговорившись, а на самом деле намеренно вместо слова «божки» иногда произносил «рожки» (намекая на атрибут Чертей).
Мысленная фраза, состоящая из двух частей (противопоставлений), соединенных союзом «а», в первой части содержится отрицание, во второй — позитивное утверждение с интонационным выделением слова «интерфернально» ("инфернально"?).
Родители заставляют младшего сына (только что перенесшего серьезную болезнь) идти работать, он отказывается, родители настаивают. Противостояние приводит к тому, что молодой человек превращается в Оборотня, в волка, и яростно вцепляется в загривок крупного неагрессивного пса с густой серой шерстью. Пес даже не защищался, хотя Оборотень нанес ему глубокую рану, темные пятна крови проступают сквозь густую собачью шерсть.
В конце сна несколько человек рассматривают лист с текстом. В последнем предложении содержится слово «Скорпион» (не запомнилось, с заглавной или со строчной буквы). Кто-то говорит (полувопросительно): «Скорпион — это (такая-то) собака?» (прилагательное не запомнилось). Другой уверенно заявляет: «Да. Пресыщенный Дьявол».
Мысленная фраза (возвышенно-эпическим тоном): «И не выдержал Сатан этого, и сомлел». Имеется в виду, что Сатан не выдержал стойкости Иова в перенесении страданий.
P.S. Перед сном (наяву) я размышляла о Книге Иова.
Про мою бабушку* говорят, что она «ни Богу свечка, ни Черту кочерга». Родственники дружно вступаются в ее защиту. Доводом служит приводимое ими свидетельство, что бабушка прожила на свете целых сто лет.
Что-то безрезультатно ищу (в квартире на улице Рябинной). Что-то рассеянно жую на кухне. Зачем-то выхожу в комнату. Возвращаясь на кухню, вижу, что на моей табуретке сидит и ест из моей тарелки невнятный темноватый полупризрачный субъект. Устремляюсь к столу, отгоняю непрошенного гостя в сердцах вырвавшейся фразой: «Уйди от моей тарелки, Черт!» Он исчезает, сажусь за стол. Тут же понимаю, что не смогу есть то, в чем он копался (на тарелке был куриный шницель с жареной картошкой). Сожалею, что отогнала типа. Пусть бы уж поел, раз сама теперь не могу.
P.S. Хочется воспользоваться терминологией Юнга и написать, что непрошенный гость был Существом морально индифферентным. Но он не создавал впечатления оголодавшего (иначе я, возможно, не отогнала бы его). Если же он был голоден, прошу у него (мысленно, задним числом) прощения за то, что прогнала.
Около меня, к моему неудовольствию, вьется, ни на минуту не умолкая, Грин. Он исчезает, справа появляется группа людей в темной одежде. Они несут жертву нападения (живую или уже скончавшуюся). Потом в том же направлении проходит десятка два людей в черном. Двигаются напряженно, чуть пригнувшись. Цепко, настороженно удерживают в центре своей плотной массы виновника нападения - Грина, тоже в черной одежде. Он похож повадками на волка (Оборотня), мне даже показалось, что он передвигался на четырех конечностях. На его скуле, у самого уха, зияет кровавая рана и видится что-то белое, типа сухожилия.
В сероватом тумане видятся три персонажа — высокий худощавый мужчина, грудной младенец и коренастый дворник. Первый находится в правой части поля зрения, два других — на левом фланге. Дворник умильно воркует над младенцем: «Ах ты, бесенинда, бесенинда, бесенинда ты моя». Маленький, только что родившийся Бесенок является будто бы сыном стоящего на правом фланге мужчины, взрослого Беса. Я (не находившаяся на той стадии развития событий в самом сне) выстраиваю некие умозаключения, порождающие смутное беспокойство в отношении себя самой. Дело в том, что персонажи хоть и виделись невнятными теневыми фигурами, однако стоящего справа мужчину я воспринимала как своего сына (сновидческого). И если он Бес и породил Беса, не означает ли это, что я сама (по закону, так сказать, видового размножения) являюсь Бесом? Оказываюсь около дворника, спрашиваю, всегда ли родившая Беса является Бесом. Дворник уверенно говорит, что это совсем не обязательно. Бес, говорит дворник, всегда порождает Беса, но сам может быть рожден как Бесом, так и Человеком. Значит, думаю я, может быть я все же являюсь Человеком?. [см. сон №2242]
P.S. А как я отнеслась во сне к тому, что узнала? Приняла спокойно, как данность, не уделив этому особого внимания. Меня почему-то занимала в связи с узнанным лишь проблема собственной идентификации. Сон, как я предполагаю, продемонстрировал, что такая проблема у меня имеется (пресловутое «Кто я?»).
Дружно, споро моем груду тарелок над большими кухонными раковинами огромной коллективной (общинной?) кухни. Начинаем споласкивать их под сильными струями чистой, бьющей из кранов воды. Кто-то предупреждает, чтобы мы поостереглись, потому что вода эта — дьявольская. Искреннее удивляюсь, как чистая проточная вода может оказаться дьявольской. Незапомнившимся образом решаем проблему и ополаскиваем тарелки теперь уже во всех смыслах чистой проточной водой.
Незнакомый лоточник (торгующий книгами и газетами) просит, чтобы я его подменила (один раз). Прихожу поутру, вижу около продавца напарницу, с удивлением узнаю в ней Леру*. Они удаляются, спохватываюсь, что продавец не проинструктировал меня и не оставил разменных денег (для сдачи). На миг в этом нецветном смутном сне предстает поддон с секциями, заполненными новыми сверкающими, реалистичными монетами (разного достоинства). Подходит девушка (еще одна напарница), просит предъявить удостоверение личности. Протягиваю его, прошу, чтобы она не смотрела на фото, потому что я вышла там очень плохо. Девушка говорит, что и сама плохо вышла на фотографии удостоверения личности. Добавляет, что, наверно, у всех так. Говорю, что это, наверно, подстраивают Бесы, чтобы огорчать людей, высекать у них отрицательную энергию. Проходящая мимо молодая женщина одаривает меня внимательным взглядом.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...взяла метлу, чтобы неспешно, таким же образом учиться (летать на ней)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены). Смутно видится швабра со светлой ручкой.
Спрашиваю зашедшего ко мне Петю, хочет ли он, чтобы я покупала ему городскую газету. Получив согласие, еду в город, оказываюсь на окраине, в по-деревенски уютном квартале, брожу там. Перед открытыми воротам обширного пустого серого помещения небольшая толпа местных жителей молча наблюдает за китайцем в серой робе, старательно драющим пол. Не могу понять, чем вызван интерес. Догадываюсь, что в помещении располагается кухня китайского рыбного ресторана, отмываемая после очередного рабочего дня. Оказываюсь в этом (или соседнем) помещении, где по стенам тянутся (на высоте с пару метров) аквариумы, в каждом из которых плавает по одной крупной, хищной на вид рыбе. Все они бархатисто-черные, приоткрытые рты их полны острых белоснежных зубов. Толпа глазеет теперь на рыб, некоторые зеваки прижимают палец к стеклу, напротив рта рыб, как бы поддразнивая их. Умозаключаю, что рыбы эти (с довольно устрашающими физиономиями) предназначены в пищу — по индивидуальному выбору посетителей ресторана. В одном из аквариумов вижу такое же крупное, бархатисто-черное Существо в позе морского конька. Оно придерживало рукой свой длинный тонкий хвост и воспринималось мной как Черт (я еще подумала, неужели и он предназначен в пищу). Оказываюсь в холле (привокзальном?), вижу прилавок с печатной продукцией, спрашиваю газету. Молоденькая продавщица говорит, что не осталось ни одной (все, кроме лиц людей, виделось в этом сне совсем вживую, только Черт был немного нерезким).
В ожидании автобуса стою, рассеянно отключившись, неподалеку от остановки. Появившийся рядом, смутно видимый человек вкрадчиво говорит, указывая в ее сторону: «Пивокровные. Смотри, там сколько уже набралось» (имеется в виду, что в автобус будет трудно попасть). Включаюсь, вижу небольшое скопление одинаковых фигур в черной одежде (почему-то названных «кровопийцами, вампирами» - таков истинный смысл употребленного слова-перевертыша «пивокровные»). Понимаю, что с посадкой в самом деле могут быть проблемы, иду поближе к остановке.
Мысленно произношу и почти одновременно вижу слово «Bilenid» (или что-то в этом роде).
Мысленно, бессловесно сообщается, что служитель культа подвергся судебному приговору за то, что изданная им книга форматом не соответствовала стандарту (была слишком узка). Видится узковатая книга в красной обложке, по которой идут белые буквы.
Мысленная, незавершенная фраза: «Я, это, взяла квитанцию, накопила немного денег...».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Какова доля ранних овощей, с которой вы контактируете?» - «Я говорил уже, что мы контактируем с ... частью ранних овощей, включая авокадо».
Мысленно бессловесно сообщается, что многие стремятся обучиться Магии, и что я овладею Светлой Магией. Видится (сверху) неотчетливая толпа, колорит которой был Средневековым.
Получив направление на ночлег, оказываюсь в комнатушке, находящейся среди множества таких же, прилепившихся друг к другу на обширном пространстве. В комнате каменная лежанка, а потолок хоть и низковат, но все же выше человеческого роста. У меня нет к этому месту ночлега никаких претензий. Но обратившись за направлением еще раз, оказываюсь в каменной клети, похожей на загон для скота. Причем такой малой площади, что спать пришлось бы на голом каменном полу, свернувшись вокруг сливного отверстия. Стены клети ниже человеческого роста, а потолка нет вообще. Скептически осматриваюсь. Говорю появившемуся молодому человеку, что ночевать здесь невозможно, объясняю, что не смогу спать, скрючившись. Молодой человек жестко, односложно возражает.
Адресованные мне мысленные рекомендации (с визуальным рядом). Проснувшись, не могу ничего записать. Засыпаю, сон повторяется, просыпаюсь, не могу ничего записать. Засыпаю, вижу сон в третий раз, опять ничего не запоминаю.
Мысленная фраза (завершившая сон): «К тому же Человек — это абстрактное существо, которое невозможно ни рассмотреть, ни обмануть». P.S. На взгляд моего ночного Я (подпавшего там под чье-то влияние) фраза не обладала достаточной ценностью, чтобы быть записанной в блокнот. Сама фраза думала иначе и теребила меня до тех пор, пока я не сдалась и не записала ее. Любопытно, почему такая, по меньшей мере своеобразная фраза была признана недостаточно ценной. Не менее любопытно, почему сама фраза не успокоилась, пока не оказалась записанной. И еще любопытней, что это происходит далеко не в первые. Что за борьбу - между какими Силами и за что — это отображает?
Сон, среди персонажей которого был Лучик (младший школьник). В финале сна он по какому-то поводу расплакался. Пытаюсь отвлечь малыша, мягко подшучивая над нелепым двухцветным матерчатым колпаком, красующимся на его голове.
Мысленная фраза: «И эти прогрессивные направления можно использовать».
Смутно, не в цвете, виден стоящий посреди комнаты грузный, небрежно (по-домашнему) одетый мужчина. Он медленно, подставляя спину, наклоняется, спокойно просит кого-то (невидимого): «Сними...» (дальше не запомнилось). В ответ раздается такое же спокойное и неторопливое: «Сняла». Еще один женский голос бурно, энергично говорит: «Сними вторую часть путевки».
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Отлично .... теперь мы знаем, что существует Мир каждого отдельного человека и .... как отделить его». Возникает широкий неглубокий ящик из темно-коричневого, покрытого лаком дерева. В ящике множество ячеек, каждая из которых будто бы является Миром отдельного человека.
Нахожусь в большом белом, необычном строении. В нем почти отсутствуют внутренние стены и междуэтажные перекрытия. Вместо стен идут (в разных направлениях) редкие балки, из-за чего строение выглядит воздушным. Налюбовавшись на верхнюю часть, замечаю какое-то движение внизу - там по узким коридорам осторожно везут каталку с больным.
Сон, в котором мы играли в карты.
«И это мое полотенце!» - предупреждаю я незнакомого человека, совсем было собравшегося вытереть руки моим темно-синим махровым полотенцем, висящим на кухонном гвозде.
Мысленная фраза (резким женским голосом): «Почему-то для дураков нету».
В петином классе (где в качестве ученицы - новенькой, в своем нынешнем возрасте - нахожусь я) идет урок истории Древнего Рима. Его ведет Алина (классная руководительница). Ученики что-то отвечают (с мест), Алина что-то рассказывает. Меня одолевает сонливость, слипаются глаза. Это не позволяет включиться в тему урока и порождает тихий комплекс неполноценности. Предаюсь размышлениям о том, что вот так (как я сейчас) чувствуют себя люди, оказывающиеся в незнакомой ситуации, в незнакомой среде, «новенькие». Алина идет по рядам, демонстрирует книжную иллюстрацию. Добирается до моего места, и не показывая книги, что-то мне говорит. Не воспринимаю сказанное. После перемены Алина первым делом подходит с книгой к моей парте, опять что-то говорит. Отвечаю: «Нет, я слушаю, но просто глаза не открываются».
Лицо восточного человека, смуглокожего, черноволосого. Не тот ли это человек, который улыбался мне в одном из снов, стоя на пороге хижины? Сейчас у него в верхней части левого уха находится третий глаз [см. сон №0466].
Старая поблекшая фотография времен (Второй?) мировой войны. На ней запечатлен степенный ряд крестьянских мужиков, стоящих перед конями, любимыми холеными конями, которых они вот-вот оставят на попечение своих жен. А сами будут угнаны немцами с тайком подмененными, худшими лошадьми. Мужики единодушно решились на это, фотография сделана по этому поводу, на память. [см. сон №3201]
Окончание мысленной фразы: «...сказал, что больше никогда не подойдет к армии» (не приблизится).
Бокал белого вина.
Лежа в своей реальной постели, вижу на полу черную (толщиной с палец) извилистую трещину, пересекающую комнату на расстоянии с полметра от дальней стены.
Мысленные фразы: «А-а, это же река называется. Река Октябрь».
Мысленная, незавершенная фраза: «Он такой с небольшим, так что...» (речь идет о предмете).
В спокойном сне длинношерстная черно-белая, знакомая мне кошка терпеливо ждала, когда я обращу на нее внимание. И когда я в финале сна погладила ее, кошка отреагировала так эмоционально, что вызвала во мне ответную волну симпатии и теплоты.
Растущеее на газоне высокое дерево со светлой корой и голыми, по-весеннему вытянутыми к небу ветвями. Под деревом, у самых корней — пышный куст мяты со свежими темно-зелеными листьями.
Мысленная фраза (женским голосом): «Кто в красивой оболочке живет?»
Меня в чем-то обвиняют, привожу доказательства своей невиновности.
Фрагмент мысленной фразы: «...крепко привязаны к железному трубу...». Видится массивная металлическая решетка (в клетку). Она имеет коробчатую форму, и или просто лежит на земле или закрывает отверстие.
Мысленная фраза: «Антиохий Фракий».
Мысленная, несколько раз повторившаяся фраза: «Акрон — это нечто среднее между кроной дерева и Форумом Александрийского собрания» (имеется, кажется, в виду не крона дерева как таковая, а собрания под кронами деревьев).
Кто-то зовет меня рано утром, еще до того, как я побывала в ванной. Выхожу на зов в халате, принимаемся за какое-то дело (помню неприятное чувство оттого, что была неумыта).
Мысленные фразы (женским голосом): «И не звонить. Сказал(а), что попозже звонить». Слово «сказал» непонятным образом воспринималось и как «сказала» - оно как бы мерцало то так, то так. Даже когда я, уже проснувшись, попробовала фразу на слух, результат был таким же.
Мысленная фраза: «Это очень чайник». Фраза сопровождается невнятным сероватым изображением.
Мысленные фразы: «Создайте, создайте врага. Создайте врага номер один, создайте врага номер два...» (фраза обрывается).
Медленно, с неимоверным трудом двигаю вверх, по поверхности конической пирамиды, небольшое кольцо. Нужно насадить его на ее вершину (непонято, почему это дается с таким трудом - колечко было диаметром в 3-4 см, а пирамида высотой с треть метра). В конце концов, из последних сил довожу кольцо до вершины, оно надевается на конус. Возникает удовлетворение от осознания, что я все-таки вскарабкалась, добилась этого, несмотря на то, что было очень и очень трудно. То есть получается, что я будто бы не колечко насаживала на пирамиду, а сама покорила важную и трудную вершину.
Мысленная фраза: «Юрий Галнгахер». Появляется поясное, живое изображение мужчины, с приветливой улыбкой поклонившегося.
Перебираю газетные вырезки. Заголовок одной из статей «Игры играют» производит впечатление незавершенного (то ли я не дочитала его до конца, то ли его содержание было недораскрыто). Еще один гласит: «Тревожный синдром». Оба напечатаны крупным жирным шрифтом и прочитаны с легкостью.
Мысленные фразы (мужским голосом): «Только сюда нужно положить...». Неспешная, задумчивая фраза притормаживается. Спустя мгновенье следует другая, энергичная (как бы в ответ на чью-то реплику):
Мысленная фраза (спокойным мужским голосом): «Давай так рассуждать — ты послан Всевышним, и значит, тебе ничего не грозит».
Сон, действие которого происходит в нынешнем Санкт-Петербурге, название которого являлось одной из важных составляющих сна.
Мысленная фраза (мужским голосом, как фрагмент радиосообщения): «Возле Шхори пропали две девочки».
Мысленная фраза (мужским надсадным голосом): «Прямо в землю надо».
«Страница двести восемьдесят пять», - мыслю я, в поисках этой страницы пролистывая (задом наперед) книгу. Выясняется, что книга гораздо меньшего объема, на глаза не попадается ни одного трехзначного номера страницы. Кроме того, нумерация страниц, к моему удивлению, произвольна.
Окончание мысленной фразы (спокойным мужским голосом): «...ничего, не помочь тебе».
Мысленные фразы: «Сначала мы снимали где-то наверху. Мы! Вдвоем!»
Кто-то приносит на работу найденного крошечного тигренка. Сажаем его в старую клетку, ставим в пустой комнате. Спустя какое-то время малыш заскулил, мы столпились вокруг. Ему дают молоко, он поглощает его с отменным аппетитом. Беспокоюсь, что питье холодное, как бы малютку не разобрал понос. Думаю, что хорошо бы на первое время, пока тигренок такой беспомощный, забирать его по очереди домой. Но ведь он, небось, не даст как следует поспать. И, наконец, начинаю думать об оборудовании для него хорошей переносной клетки с мягким спальным местом (все в этом сне виделось условно, но отчетливо ощущались беспомощность и жизненная сила тигренка).
Незавершенная мысленная фраза (женским голосом): «Они могут быть где угодно, но...».
Кто-то называет два кинофильма. Утверждает, что я когда-то их видела (полупроснувшись и еще удерживая в памяти названия, отмечаю, что наяву они мне незнакомы).
Мысленная фраза: «В общем-то это вопрос...» (не договорена оценочная характеристика вопроса).
В большой квартире живет молодежная коммуна. В налаженном быту возникает странная проблема с мешками для мусора, обычного запаса которых стало не хватать. В мешках, кроме обычного мусора, начало появляться нечто, по внешнему виду похожее на экскременты, из-за чего мешки приходится немедленно заменять чистыми. Проблема требует разрешения. Кто-то, не являющийся членом коммуны, спрашивает у попавшегося на глаза неофициального руководителя, какую сумму теперь должны будут вносить коммунары за мешки. Озабоченный чем-то другим руководитель на ходу раздраженно бросает, что не знает, что пусть пока вносят «по четыре доллара».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Якова надо простить, он ... и прощает» (простить надо потому, что этот человек и сам прощает).
Мысленная фраза (женским голосом, обличающе): «И вы считаете это нормальным?» (речь идет о неправдоподобно малом количестве стариков, нуждающихся в помощи в зимний период).
Обрывки мысленной фразы (женским голосом): «Вера ... зато мамка Вера ...» (речь идет о двух матерях девочки, обеих женщин зовут Верами, говорится о том, как их можно было бы различать).
В Забайкалье умирает дальний родственник некоего семейства, не поддерживавшего с ним контакта. Теперь, из своей Германии, они собираются на похороны. Информационная часть сна иллюстрируется туманным обозначением этих частей Земного шара. Что заставляет семейство снаряжаться в такую даль, к тому, с кем у них не было связи? Вспоминаю, что они исправно ездят на все похороны, где бы это ни происходило. Что ими движет? Приходит мысленный, бессловесный ответ, что поводом является возможность получить что-нибудь из оставшихся вещей, распределяемых между прибывшими на похороны. Смутно видятся люди в темной одежде, заполнившие квартиру умершего, отчетливо чувствуется, как осиротела она, потеряв своего хозяина.
Мне поручено вручить поздравление юбилярам, болгарам, от имени их соотечественников. Не выполняю поручение в дни, когда юбиляры были в нашем городе, приходится ехать в город Киров, где состоятся торжества. В гостиничном коридоре делегаты одной из групп делятся (по собственной инициативе) советами по поводу оформления поздравительного адреса. Это выглядит так, как если бы мне сообщались правила этикета. Проблема в том, что моих денег вряд ли хватит, чтобы заказать адрес. Но если теперь мне известны все тонкости, и если я умею красиво писать, мне под силу оформить его самостоятельно. Нужно лишь позвонить давшим поручение болгарам, чтобы уточнить текст поздравления.
Блуждая по городку, узнаю о предстоящем спектакле, в котором гениально решена острая финальная сцена (где главный герой должен кого-то задушить). В прочитанной (или иным способом воспринятой мной) рецензии упор делался на мастерство актеров. Попадаю в заполненный зрителями зал. В финальном акте оказываюсь чуть ли не на краю сцены, происходящее видится отсюда условно и не производит впечатления (бегло отмечаю, что главный герой на этот раз никого не задушил). По окончании спектакля из-за кулис появляются представители театрального мира, обсуждают (между собой) финал, превозносят игру. Из-за них выскакивает черный щенок, кудрявый, очаровательный, веселый. Кидается ко мне, я приседаю, он ставит передние лапы мне на колени, безостановочно виляя всем телом. Глажу его (и вижу, в отличие от всего остального, совершенно вживую). Он прелестен, правый глаз его обведен темно-зеленой краской (гримом?) Думаю, что для существа, безвылазно, повидимому, тут живущего, он выглядит великолепно. Продолжая его ласкать, говорю: «Какой хороший мальчик, ты будешь жить долго».
Обдумываю предыдущий сон (пытаясь вспомнить подробности), заключаю, что «там все происходило спокойно, самостоятельно, без дела». [см. сон №2214]
Прощаюсь с Петей после его очередного визита, прошу звонить (так как не знаю, в какое время удобней звонить ему, чтобы не помешать). Оказываюсь на движущемся цистерновозе, около цистерны. Моя туго набитая дорожная сумка (в том числе с деньгами и документами) падает с машины. Осторожно пробираюсь к кабине, колочу по ней, прошу водителя остановиться. Стучу, кричу (без особых эмоций) и размышляю (тоже спокойно), дождется ли меня сумка. Мысленно вижу ее валяющейся на обочине излучины шоссе, у въезда в город.
Мысленные фразы: «Кто, Ира?» - жестко переспрашивает женский голос, желая уточнить, действительно ли нечто, только что сообщенное, относится к этой Ире. Другой женский голос, мягкий, доброжелательный, говорит: «Ирочка, милая...»(фраза обрывается).
Стоим на стоянке такси, падает и откатывается к стойке монета, Мона приближается и наклоняется за ней с непередаваемо величественным видом, реагирую каламбуром, где были слова «римский патриций» и «рыжий властитель» (сон был не цветным).
Мысленная фраза: «Я демилитаризован на границе».
Смутно видимая женщина вдруг убыстряет шаги, подходит к стоящему на пустом пространстве столу, берет что-то из вазы и кладет в рот.
Сон, в котором фигурировали Арамис, три раздела промышленного (практического) электричества и некий старожил. Я обидела старожила насмешками, а заметив, что он не на шутку расстроен, принялась утешать и извиняться.
Необходимо символически отобразить какую-то идею. В нашем распоряжении имеется относящийся к ней печатный лист с оглавлением, что-то уточняем, обсуждаем. Предлагаю усадить на пол, перед вертикально расположенным листом, двух малышей — мальчика и девочку — и взгляды их (с каким-то, незапомнившимся выражением) направить чуть выше верхней кромки листа. Сон показывает, как это будет выглядеть — в центре поля зрения повисает в воздухе лист с каллиграфически написанным текстом, перед которым, правее, сидят на коленках два симпатичных ребенка в яркой одежде. А на переднем плане стоит на треноге старинный громоздкий фотоаппарат (в лакированном коричневом корпусе и, кажется, даже с черной накидкой для потенциального фотографа). Этим аппаратом будет, будто бы, сделан снимок, если моя идея найдет одобрение у остальных (эти несколько соучастников проекта виделись, в отличие от всего остального, более чем условно).
Мысленная фраза: «О чем-то, до конца».
Мирный сон, персонажами которого были красивая кобра, молодая женщина и я. [см. сон №4929]
Кто-то покончил с собой (выстрелом в живот). Одежда в области раны и постель испачканы темной кровью. Возникает мысленный комментарий: «Может ли быть что-нибудь более ужасное и более глупое».
В старой каменной стене такая же старая деревянная двухстворчатая дверь с красивым сводчатым верхом.
Мысленная фраза (женским голосом): «Пришла новая соседка и рассказала ей о своем разборе».
Смутно виден стоящий на уличном перекрестке высокий сутуловатый человек. Вялыми движениями руки он направляет поток скопившихся для поворота машин на улицу Джирдинг.
Мысленная информация о том, что мое положение абсолютно устойчиво. Демонстрируется полое тело вращения. Верхняя часть его - цилиндрическая, усиленная внутренним кольцевым пазом, нижняя имеет форму перевернутого усеченного конуса. Тело это, из грубого, темного металла, символизирует мою защитную оболочку и обеспечивает устойчивое положение в жизни.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза (женским голосом): «Оттуда ... более низкое качество».
Окончание мысленной тирады: «...затрубила. В пять часов затрубила вдруг труба».
