Куда-то иду. Внимание привлекает яркий прямоугольник солнечного света на земле и стоящая около него птица (типа ворона). Подумалось, что вот — солнце, и вот — птица, и именно сюда стоит выпустить птенца, которого ношу в своей сумке - я как бы вдруг вспомнила про него. Извлекаю из темной глубины сумки маленького птенца. Опять думаю, что недра женской сумки совсем не подходящая среда обитания для птицы. И что птенец хоть и не относится к породе воронов, ему все же будет лучше с птицами, на воле, на солнце, чем в тесноте сумки.
P.S. Приснившаяся птица была похожа на птиц из сна №1247.
1334
Мысленная фраза (задорно): «То есть в двенадцать уже будет два часа?» (речь идет о времени как таковом).
1335
Стою у прямоугольного цементного водоема, перед фасадом красивой старомодной больницы. Появившийся Петя настоятельно просит меня войти в здание. Вхожу, приближается врач в белом халате, отрывисто велит следовать за ним. Проводит по нескольким кабинетам нижнего этажа, приводит в подвал и исчезает. Вижу в подвале огромную больничную палату, множество кроватей застелены блеклым светлым постельным бельем и пепельно-серыми одеялами. Пациенты (молодые мужчины и женщины) облачены в серую, под цвет одеял, больничную одежду. Все выглядят спокойными, свободными, не похожими на больных. Бросается в глаза лишь печать безучастности на их лицах, как будто эти люди напрочь забыли, что жизнь существует и вне больничных стен. Поворачиваю к выходу, но в ведущем туда длинном коридоре происходит нечто неожиданное. Сплошной поток людей в серой больничной одежде хлынул мне навстречу. Приостанавливаюсь. Люди неторопливо идут мимо меня, такое ощущение, что поток их нескончаем. Он не был сильным, в крайнем случае для его преодоления потребуется затратить немного дополнительной энергии. Но пока что, во власти легкого ошеломления, я не сдвигаюсь с места, омываемая этим потоком, который течет через входную дверь в подвал (лица людей были неразличимы).
P.S. Сон этот, явившийся в ту пору, когда я отказалась записывать сны, продержался в памяти три года. Понимаю это так, что он хочет, чтобы я его записала, что я и делаю в пятницу 20-го июня 2003 года.
1336
Рассматриваю с кем-то старую поблекшую фотографию группы шести-семилетних девочек в демисезонных пальто и головных уборах. Снимок сделан как бы немного сверху, знаю, что среди девочек находимся я, моя родная сестра и одна из двоюродных. Не могу узнать ни одну из нас, и указываю попеременно то на одну, то на другую из девочек (сон не был цветным).
1337
Нецветной сон, в котором, среди прочего, фигурировал громоздкий черный телефонный аппарат.
1338
Мысленно, бессловесно сообщается, что в селении Адамс намного легче приходится тем, кто живет на первом этаже, и следовательно, может ходить по земле. В этой возможности усматривается главная польза для человека. Видятся несколько темных двухэтажных домиков, стоящих среди темных деревьев на темной земле, по которой бродит несколько человек (сон не был цветным).
1339
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Но в своем ... оно вызывает меньше ... чем борщ в Библейском зоопарке».
Несколько вырытых в земле цилиндрических лунок (диаметром с ладонь и глубиной с метр), имеющих отношение к селению Адамс. [см. сон №3045]
1341
В антракте юмористического представления (кажется, КВН) обращаю внимание на молодого человека. Мне говорят, что это и есть знаменитый юморист (имярек). С удивлением отвечаю, что в лицо этот человек мне знаком, но я и представить не могла, что он — тот самый имярек (сон не был цветным).
1342
Оказавшись в центре города, решаю заодно зайти на почту. Не могу выйти к ней, все время непостижимым образом промахиваясь. Оказываюсь вне города, на пути появляется большой овраг, решаю его пересечь. Спускаюсь благополучно, а при подъеме жирная черная земля расползается под ногами. Склон крут, при попытках за что-нибудь ухватиться комья земли отваливаются и медленно падают вниз. В поисках выхода взглядываю наверх, вижу сторожа в будке и идущую по краю оврага женщину. Сделав еще несколько безуспешных попыток выбраться самостоятельно, обращаюсь за помощью к сторожу. Он и ухом не ведет, женщина тоже не реагирует. Продолжаю попытки. Ситуация выглядит трудной, но не безнадежной, действую без каких бы то ни было эмоций.
1343
Многократно повторившееся, направленное влево, незапомнившееся действие (сон не был цветным).
Провожу занятие с группой малышей. От души веселюсь их выходкам, со смехом пересказываю забавные эпизоды пришедшему мне на смену мужчине (сон не был цветным).
Куда-то идем, перебрасываясь шутками и периодически уточняя дорогу у местных жителей. Один раз взбираемся для этого по наружной металлической лестнице, попадаем в большой мрачный цех. Нам указывают направление, говорят, что путь неблизок. С улыбкой отвечаю, что это далеко по местным меркам, а по меркам большого города это совсем не далеко. Попутчики смеются, топаем дальше.
1346
Нахожусь в фантастическом городе с большими темными дворами. Обсуждаю свою проблему с людьми, пользующимися моим доверием. Они советуют куда-то обратиться (в письменной форме) и съездить в Святое Место. Добавляют, что так как в том районе ведется молодежная стройка, поездка будет недорогой (со скидкой). Выражаю сомнение в отношении добросовестности людей, которых мне рекомендуют. Слышу заверения в их исключительно высокой квалификации. Поддавшись на уговоры, неохотно надписываю конверт для отправки просьбы.
1347
Сначала что-то про меня (связанное с моими гландами). Потом что-то про соседа (направлявшегося к стиральной машине с ворохом белья в руках). Потом что-то про Петю (его лечащего врача подвергали критике за безответственность).
Мысленная тирада (такое впечатление, что она рождается прямо в момент произнесения, слово за словом): «Как это, не веря в любовь, верить, что тебя могут исправить? Ведь любовь — это один из элементов исправления».
Находимся в помещении (кажется, у входа в лифт). Происходит что-то абсурдное (в духе того, что происходит со мной наяву после пережитого год назад потрясения). Мысленно отмечаю (совсем, как наяву), что опять произошло неправдоподобное. Иду куда-то с женщиной. Она говорит, что все, что я предпринимаю (наяву), не только неправильно, но и приносит вред. Говорит, что у нее есть связь с Высшим, поэтому сказанное является истинным. Со всей искренностью отвечаю, что все это время безуспешно ищу помощи, ищу кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что происходит, и подсказал бы, что я должна делать. Повторяю это, кажется, несколько раз, но женщина молчит.
Поочередно возникающие цепочки слов. Структура их напоминала структуру Псалмов, а цветовые оттенки отличались, кажется, друг от друга. Читаю - там было что-то, касающееся, кажется, последних событий моей жизни.
Прогуливаясь, выходим к пологому склону городского парка, где на сочной зеленой траве между редкими деревьями расположились, группками и поодиночке, посетители. Вижу поднимающегося по склону мужчину в светло-серой одежде, с легким пулеметом в руках. Мужчина устраивается среди отдыхающих, никто не обращает на него внимания. Отчетливо чувстствую, что сейчас он начнет расстреливать ничего не подозревающих людей. Говорю об этом попутчикам. Спускаемся со склона, стараюсь предупредить об опасности всех, мимо кого мы проходим. Люди не воспринимают мои слова, звучащие слишком невероятно. Оборачиваюсь. Мужчина в сером стоит около пулемета, раскинув руки вверх и в стороны, его фигура быстро чернеет. Оказываемся у здания, где кто-то, кажется, собирался нас преследовать. Одна из попутчиц объясняет, почему убили бывшего с нами молодого человека. Получалось, что она предвосхищает события, поскольку пока что все мы живы. То, о чем она говорит как о свершившемся, должно произойти немного позже, но я просыпаюсь до этого.
1353
Зрительно, буква за буквой, возникает фраза: «Прошел здесь — только ты».
Серия стремительных бесконтактных схваток между мной и группой из пяти-семи человек в вишнево-коричневых одеяниях. Я нахожусь в правом переднем углу поля зрения, они — в левом заднем. Периодически бросаемся друг на друга, причем они всегда всей группой. После молниеносного броска, очутившись нос к носу, но не касаясь друг друга, возвращаемся на исходные позиции. Вижу схватки и со стороны, как бы сверху - мы видимся тогда крупными, в метр-полтора длиной ящерицами болотного цвета. После нескольких бросков атаки прекращаются (по моей инициативе). Схватки не сопровождались никакими человеческими эмоциями, но при каждой происходил колоссальнейший, чудовищный выброс энергии с каждой из сторон. Проснувшись, несколько раз мысленно повторяю то, что больше всего поразило — что каждая стычка длилась ничтожный миг, а выбросы энергии были неописуемо огромны.
Медленное мысленное перечисление имен. Поначалу беззвучное, потом какое-то имя возникло, но так тихо, что не удалось его воспринять. Следующее — более внятно, но и его я не разобрала. Третьим отчетливо произносятся (мысленно) мои имя и фамилия, после чего я просыпаюсь.
1356
Находимся в здании, где что-то происходит. Кто-то говорит мне что-то, связанное с картонными коробками. Другой это опровергает. Опровержение кажется мне убедительным. В конце сна так же неопровержимо убеждаюсь, что именно сказанное вначале было верным.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, адресованная мне фраза (завершившая длинный сон): «...если хочешь увидеть начальную (форму) и форму его освящения».
1358
Сон, события которого развивались вокруг красочно сервированного шведского стола.
1359
Мысленная фраза (низким женским голосом): «Я не поняла, он тебя задел или что-то другое?» (или произошло что-то другое).
Крупный худой кролик с короткой блестящей черной шерсткой с трудом протискивается (наружу) в щель под дверью. Находясь внутри дома, каким-то образом вижу и переднюю часть кролика.
1361
В этом сне белые кисти чьих-то рук были обагрены свежей алой (чужой) кровью.
Ко мне пришла религиозная семья с бледным упитанным ребенком. Мальчик бродит по квартире, его мать стоит посреди комнаты, глава семейства тщательно срывает со стен плакаты, открытки, наклейки — все, чуждое этим людям.
1364
Несколько человек болтают о том, о сем. Яркая красивая женщина рассказывает, как к ней сватался аж Президент Грузии (или Армении), награждает его (используя языковый акцент) эпитетом «серая прэлесть». Во сне это прозвучало остроумно.
1365
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Эти ... оказались увлекательным предметом» (имеется в виду круг знаний).
Иду по парку. Замечаю низко летящую между деревьями черную, похожую на ворону птицу, несущую что-то в клюве. Присмотревшись, вижу, что она несет ухваченного за крыло птенца. «Совсем, как кошка своего котенка», - думаю я. Опустившись на кочку под деревом, птица заботливо, бестолково топчется вокруг индифферентно стоящего птенца. Выглядевший в ее клюве маленьким, недооперившимся, серо-черным, он теперь размером почти с саму птицу, с красивым густым оперением коричневого (в белую крапинку) цвета. Птица топчется, намереваясь еще подобрать с земли большое черное перо, оброненное будто бы птенцом. Тот стоит с бессмысленным, птенячьим видом, и вдруг, когда птица в очередной раз оказывается перед ним, стремительно вонзает в ее грудь клюв. Приоткрыв его, раздирает рану (сон показывает этот оказавшийся длинным и крепким клюв изнутри птицы), черная птица испускает дух.
Нахожусь в гостях, разговариваем. В комнату входят, бок о бок, две серые кошки. С улыбкой спрашиваю, что это за парочка. Хозяйка отвечает, что парочка вот-вот ожидает прибавления семейства, и что третья кошка, акушерка, уже готова принимать роды. Парочка продолжает двигаться бок о бок. С удивлением отмечаю, что у кошки нет видимых признаков беременности.
1368
Мою под кухонным краном голову. Рядом толкутся люди, что-то мне говорят, раздражают. Открываю кран на полную мощность, споласкиваю голову обильными потоками чистой воды, испытывая удовольствие и очищение.
Происходившие в этом сне, совершенно разные действия являются, будто бы, одним и тем же.
1374
В этом сне фигурировали, среди прочих лиц, женщина по имени Михаль и мужчина по имени Шарон.
1375
На пути попадается дом, который мы должны пройти насквозь. Входим легко, а на выходе оказывается что-то труднопроходимое. Петя и остальные преодолевают преграду и выходят, мне преодолеть не удается. Слоняясь по дому, неожиданно набредаю на обычный, безо всяких преград, пологий выход, выхожу наружу. Наткнувшись на Петю, показываю ему, с легким удивлением, этот выход.
1376
Разговорилась с незнакомой женщиной. Она рассказывает, что устроилась работать в библиотеку, спрашивает, не хочу ли и я туда устроиться. Я не против. Появляются несколько библиотекарш, говорят, что возвращаются на работу, предлагают присоединиться к ним. В руках у них пакетики с угощениями. Оказываемся в Научной Лаборатории. Женщины подсказывают, что я могу спуститься в подвал, где сейчас накрыты столы, и взять что-нибудь. Столы в центре подвала покрыты белыми скатертями с богатым золотым шитьем. На темных деревянных скамьях амфитеатра расположились группки молодых мужчин и женщин в красивых белых одеждах. Все углубленно, многозначительно молчат. Глядя на них, думаю, как все изменилось в моей бывшей Лаборатории — и люди другие, и атмосфера другая. Подхожу к одному из столов, где в простых стеклянных вазах лежат пирожные. Выбираю, немного поколебавшись, "картошку", иду к выходу.
1377
Мою голову над ванной. Потом два водопроводчика споласкивают ванну, из верхнего сливного отверстия льется грязная вода. В смущении, со смешком говорю: «Вот как плохо быть брюнеткой, вот какая черная вода, когда голову моешь». Водопроводчики, не обращая внимания, продолжают с серьезным видом лить воду. К моему облегчению, она постепенно светлеет.
1378
Стоим у невысокой каменной ограды. Кто-то говорит, что Окнес влюблен в женщину, которая об этом не подозревает (кажется, имеют в виду меня). Он, будто бы, убежден, что этой женщине подходит именно такой, по его определению, «человек с костистым лицом». Справа приближается он сам, с пакетом семечек. Не оборачиваясь, протягиваю руку, загребаю горстку.
1379
В моих руках внезапно ломается ручка мельхиоровой чайной ложки. Без сожаления отправляю обломки в мусорное ведро.
Виден верхний участок скалы с вертикальными полуцилиндрическими (с овальными торцами) нишами - высотой с метр, шириной с треть метра. Сон неторопливо перемещает взгляд вправо, показывая все новые и новые ниши. На их фоне возникает мысленная фраза: «Они не вернулись, они не смогли вернуться в свои...» (окончание не запомнилось). Речь идет о том, что люди не вернулись на ночлег в эти ниши-постели, потому что не смогли вскарабкаться по скале. Сон показывает ее нижнюю часть, загроможденную валунами, на которых маячат полупризрачные темные люди.
Активный полнометражный сон с рядом персонажей, состоящий из перемещений (в том числе на городском транспорте) и преодолении препятствий. В финале оказываюсь в большом старинном каменном кубе-водохранилище. Высоко над уровнем неподвижной сероватой воды тянется там узкий выступ, по которому мне нужно пройти. Иду осторожно, боясь оступиться, упасть в воду. Шаркаю ногами, подбадриваю себя тем, что справились же с этим переходом другие, значит, и я смогу (и справилась). Потом (не запомнилось, сразу или нет) мне нужно пройти по выступу в обратном направлении. Этот переход дается гораздо труднее (может быть потому, что я уже знаю кое-что о нем). Иду еще медленней, шаркаю сильней, подбадриваю себя мыслями о других, прошедших тут до меня. Среди них был, между прочим, ребенок, маленький мальчик, темную фигурку которого сон тут же показал. Все это мало помогает. Почти случайно бросаю взгляд в сторону противоположного конца выступа. Вижу мощную струю живой воды, дугой ниспадающую вниз. Понимаю, что вода не позволит мне сойти там с уступа, решаю, что идти дальше не стоит (к этому моменту мной преодолена половина пути). Приняв это решение, делаю шаг вправо (за край выступа), на объявившийся тротуар светлой оживленной улицы (ничуть этому не удивившись, и вообще никак не прореагировав). Около меня останавливается небольшой светлый автобус, в который я, кажется, намереваюсь сесть (все в этом сне виделось вживую, но лучше всего — отшлифованные тысячами людей неровные камни выступа, по которому я пробиралась).
В жилой комнате присутствует несколько безмолвных людей. Женщина средних лет провоцирует (или проверяет) молодую девушку на свершение кажущихся невозможными действий. Та с легкостью справляется с заданиями. Это вызывает недовольство женщины, сопровождающееся обесценивающими результаты оговорками. Каждое следующее задание дается с почти не скрываемой надеждой на неуспех. Заданий было, кажется, пять. Одним был немыслимо сложный устный счет, а завершающим - хождение босиком по огню.
Мысленная фраза: «Малышка отоспалась очень хорошо».
Мысленные фразы (женским голосом): «Работает в монастыре. Наших не выпускает никого».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Отметила (рынку), что задача, которую я поставила для себя...» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (напористым женским голосом): «Она ... она все больше и больше (прощала). Она вычерчивала круг...» (фраза обрывается; за слово в скобках не ручаюсь).
Окончание мысленной тирады (спокойным, уверенным женским голосом): «...хорошо. Не бойся ее ненависти».
После ухода гостей привожу в порядок квартиру. Лихорадочно кручусь, орудуя веником не только по полу, но и по левому кухонному столу, покрытому, к моему удивлению, толстым слоем пыли. Переключаюсь на комнату, слышу призыв: «Вероника, ну что ты там все ... давай поболтаем» (одно слово не запомнилось). Это говорит кто-то из условно видимой супружеской пары, оставшейся пообщаться. Иду на кухню, вижу там еще и Берберов. Они сидят за правым, уставленным посудой столом (а левый стол исчез).
Мысленная, издалека донесшаяся фраза: «Это тот, защелкнутый». P.S. На этом записи снов временно прерываются (по объективной причине).
Комментируя сон, мысленно произношу: «Восемь тысяч семьсот». Мысленно медленно это число пишу.
Гуляю по городу, позволяю себе мелкие траты (хотя это нежелательно в связи с не блестящим состоянием бюджета). Забредаю в зрительный зал театра, где вскоре должно начаться представление для детей. Актеры в красочных, ярких костюмах последний раз репетируют танцевальные номера. Костюмы так меня завораживают, что решаю остаться на представление. Ко мне прибивается маленькая девочка, садимся в первом ряду. Спохватываюсь, что нам будет плохо видно (особенно девочке), но пересесть нет возможности, все места заняты. А если и видятся кое-где пары свободных мест, на поверку оказывается, что там лежат чьи-нибудь вещи, или сидит малыш, которого сразу и не разглядишь. Переключаюсь на то, что мне (хоть и оказавшейся уже в зале) следует купить билет. Великодушно решаю потратиться (помня, однако, что траты нежелательны, особенно внеплановые). Подхожу к сидящим за столом, на краю сцены, женщинам (администраторшам?), кладу на лежащий перед ними реквизит новенькую купюру, прошу билет. Мне говорят, что «билет стоит 17 рублей на трех лиц». Обвожу взглядом зал, как бы в поисках напарников, поворачиваюсь к женщинам, не зная, что предпринять. Одна кладет на реквизит такую же купюру, как бы возвращая мне мою сумму и давая понять, что денег с меня не возьмут. Ее купюра выглядит старой, потрепанной, я ее не трогаю, беру тут же лежащую свою. P.S. Этот сон был живым, натуралистичным, совсем не похожим на сон (я только не видела ничьих лиц).
Мысленная фраза на фоне фигурной островерхой крыши мансарды: «Под этой крышей можно — и много можно, что нужно».
Проходная забита людьми, рабочий день закончен, все разбредаются по домам. Спохватываюсь, что забыла белую панаму (полученную от кого-то на время). Похожие панамы нахлобучены на настольные лампы некоторых, сидящих в проходной за компьютерами девушек. Снимаю с лампы одну, чумазую, решаю, что это уж точно не моя. Беру другую, почище. Выхожу с молодой женщиной, она советует, где можно купить новую панаму. Спохватываюсь, что забыла в проходной ватник, извиняюсь, возвращаюсь, мельком заметив недовольное выражение лица спутницы. Беру черный ватник, иду с новыми попутчиками к выходу. На глаза попадается черное мусорное ведро с влажными обрезками овощей в прозрачном пластиковом мешке (они видятся ясно, живо, разноцветно). Говорю попутчикам, что должна опорожнить и сполоснуть ведро.
Сквозь маленькие, у земли расположенные окошки подвального этажа жилого дома видно (с улицы) просторное помещение. Посреди него, около старого стола стоят, лицом к окнам, два-три мужчины (угол зрения таков, что головы их не видны). Мужчины неспешно, сосредоточенно что-то делают с лежащими на столе деталями. Каким-то образом известно, что занимаются они сборкой оружия.
Мысленная фраза (неторопливо): «От своей мамы он...» (следующим должно быть уже заготовленное слово «унаследовал» или «сохранил»).
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (мужским голосом): «В Италии я приобрел ... Красивые до...».
Мысленные фразы (мужским голосом): «Сними собачку. На голову».
Иду по жилому кварталу, встречаю знакомого молодого человека, он предлагает навестить приятельницу, избитую хулиганами (об этом инциденте мне известно). Поднимаемся по темной наружной металлической лестнице, входим в большую спальную комнату общежития, где на одной из кроватей лежит, задрав ноги вдоль светлой колонны, наша девушка, она прекрасно выглядит и совсем не похожа на жертву избиения. Осматриваюсь, вижу еще несколько колонн, замечаю в них узкие дверцы, решаю, что это дверцы личных шкафчиков. Кровати заняты молодежью (обоих полов), все приветливы, дружелюбны, кто-то даже принимается приготавливать нам чай.
Мысленная фраза: «Очень любопытные Другие». Речь идет о вызывающем интерес, незнакомом типе мыслящих Существ.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (оживленно): «Расскажите-ка мне, как вы ... как вы собираетесь кушать».
На фоне смутно видимого дверного замка возникает мысленная фраза (задорным писклявым женским голосом): «Оказывается, он мечтает номер получить». Смутно видится женщина.
Кто-то наматывает (наплетает) на пальцы руки тонкую светлую бечевку.
Находимся с Петей в живописном, похожем на миниатюрный замок доме. Петя говорит, что собирается поехать отдохнуть в Крым. Говорит так невнятно, что я вынуждена несколько раз переспрашивать, и даже немного сержусь. К замку подъезжает небольшой грузовик из селения Адамс. Мужчина и женщина вносят что-то в дом, в том числе кубики темных кирпичей, и (обменявшись парой фраз с Петей?) уезжают. Вскоре после их отъезда с потолка падают легкие фигурные золотые штучки. Я обратила на них внимание еще в начале сна, они были как бы приклеены к потолку. Потом падают кубики темных кирпичей, тех самых, что привезли (и прикрепили к потолку?) селяне. Кирпичами могло и убить, понимаю это, но у меня и в мыслях нет поостеречься. Петя тоже не проявляет беспокойства, и ни один из кирпичей нас не задевает. Начинается дождь. Полы в замке, включая ступени широкой внутренней лестницы, залиты прозрачной, почти живой дождевой водой. Думаю, что мне остается лишь согнать ее, и полы окажутся вымытыми. Стою и смотрю на замечательно чистую воду.
Вечером предстоит неожиданная, срочная командировка. Времени в моем распоряжении не так уж много, и я даже не знаю, сколько именно. В кассе Аэрофлота мне выдали не билет, а справку (целую прокламацию), прошу Петю помочь в ней разобраться. Он объясняет, что нужно прибыть в Аэропорт не позднее «девяти часов вечера» (вижу это время вписанным синими чернилами в середине печатного текста). Мне нужно успеть собраться, поесть, оставить еду для Пети (он в студенческом возрасте) и накормить кошку.
Обрывки мысленной фразы (женским голосом): «Вера ... зато мамка Вера ...» (речь идет о двух матерях девочки, обеих женщин зовут Верами, говорится о том, как их можно было бы различать).
Мысленные фразы: «Все боятся впитывающих. Вы не слышали (об этом)? Впитывающих, вместо куж».
Мысленная, незавершенная фраза: «Она обладает лидерскими способностями, потому что...».
Нахожусь в гостях у молодой семьи. Их маленький сынишка возвращается с прогулки вспотевшим, в песке. Веду его в ванную, где отец ребенка моет детскую ванночку. Ставлю мальчика под душ, убеждаюсь, что он начал ополаскиваться, выхожу. С недоумением слышу, как отец (до тех пор не проронивший ни слова) набрасывается на сына с грубой бранью.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А после этого надо взять ... и хорошенько все почистить под краном».
Смутно видимый человек эпически произносит: «Ствол один я снял/ .../ это был ствол Тмутаракани/ Пусть уж завидуют меня» (часть слов не запомнилась). Перед словом «Тмутаракани» человек запинается, что, в сочетании с соответствующей мимикой, как бы означает, что ничего не поделаешь, таков выпавший жребий. Суть выпавшего жребия обозначена словом «Тмутаракань», а понятие жребия - словом «ствол» (означающим также ружье). Этот сон дублирует фрагмент более раннего, незаконспектированного сна этой ночи. Там монолог был более пространным, но начинался, кажется, с этой же фразы.
Мысленная фраза: «И поэтому мужчина взял за правило всегда присутствовать, когда женщина ведет переговоры об оплатах».
Мысленная, незавершенная фраза (моя): «Когда мое внимание притянул этот ребенок...».
Из динамичного, полного людей и действий сна запомнилось, что я была юной, стройной, длинноногой, и на мне были шорты бледно-розового цвета в мелкую белую клетку, такого же цвета носки и высокие кроссовки.
В читальном зале ко мне подсаживается и заводит разговор мужчина в темной одежде. Я не расположена вести беседу, отвечаю лишь из вежливости. Мужчина делает вид, что не замечает этого. Держится участливо, как ни в чем не бывало продолжает расспросы. Из запомнившейся части диалога можно увидеть, насколько он в этом преуспел. Он (услышав, что мой муж умер): «Вы его потом хоронили?» Я (с недоумением): «Да». Он (сочувственно): «Да, я знаю, это очень тяжело... А почему вы опоздали на свадьбу?» Распространяюсь о своей рассеянности. Он (ободряюще): «Ну, это ничего». Чуть помолчав, говорит: «Ему нужно выйти к людям». Я: «???» Он демонстрирует реальную (юношескую) фотографию умершего мужа, и водя по ней пальцем, объясняет: «У него взгляд высокомерный и надменность в изгибе губ». Говорит: «Вот» и кладет передо мной газету. Я: «Что это?» Он (давая понять, что прекрасно помнит, что я не верю в гороскопы): «Гороскоп». Бросаю взгляд на газету — это страничка гороскопов на текущий день. Бормочу что-то нечленораздельное, засовываю газету в верхний ящик стола и приступаю к прерванной работе.
Мысленный диалог. «А потом мы созвонимся, я позвоню сюда». - «Нет, давайте я позвоню».
Мысленные фразы: «Я больше не дружу с тем, кто свободен. Из тех, кто свободен, мне по душе только раненый» (имеются в виду категории лиц).
Мысленная фраза: «Взятие Летнего сада» (возможно, не Летнего, а просто летнего).
Мысленная фраза (женским голосом): «Она просто ненормальная».
Идем с мистером Krackом по университетскому кампусу, входим в подземный переход. По перпендикулярной ветви идет, приближаясь к нам, друг мистера Kracka. Сон показывает его, идущего по своей ветви, повстречавшего на пути девушку, на миг остановившегося, потрепавшего ее по плечу (или по щечке), произнесшего несколько приветственных слов и продолжившего путь. Мистер Krack, тоже почувствовавший приближение друга и не пожелавший, чтобы тот нас увидел, приостанавливается (к этому моменту мы, как и друг мистера Krackа, уже почти дошли до угла). Говорю: «Не надо стоять, выходи». Добираемся до угла, заглядываем в перпендикулярную ветвь - там никого нет, переход пуст.
Население готовится к тотальной эвакуации, ситуация порождена внутриполитическим событием. Сон не цветной, в серых тонах, действие происходит на эвакопункте. В старое запущенное здание с распахнутыми окнами и дверьми прибывают люди с немудреным багажом. Нахожусь здесь с сестрой и еще одним родственником (сыном?) Сестра, оставив около нас сумку, отлучается. Малознакомый человек говорит, что ее, в числе группы лиц, посадили в грузовик и куда-то увезли. Чуть позже подходит снова, по каким-то каналам ему удалось узнать, что увезенных на грузовике эвакуировали в Стокгольм. С облегчением думаю, что это самый безопасный, идеальный вариант, так что о сестре беспокоиться нечего, хорошо, что хоть кто-то из наших уже определился (эвакуация предполагается необратимой).
Мысленная, незавершенная фраза: «Взяв одну из утренних школ...».
Мысленно произнесенное и визуализировавшееся (повисшее в воздухе) слово: «interry».
Мысленная, незавершенная фраза (задорным молодым женским голосом): «Я и на джентльмена на таких, и ума...».
Кладу стопку блузок на гладильную доску. Извлекаю вешалки, мысленно произношу (якобы по этому поводу): «Рядом с увядающей коровой». Удивляюсь такой странной мысли. Вижу рядом с вешалками связку ключей, что-то думаю о них (по меньшей мере заостряю на них внимание).
Сон, в котором я (судя по записи в блокноте) щедро проявляла свое благородство.
Мысленная, незавершенная фраза: «Когда сам побывал за границей, отметил про себя...» (человек говорит о себе самом).
Мысленная фраза (женским голосом): «И еще лежит у крыльца кто-то сидит».
Записанные (или отпечатанные) в столбик три номера сотовых телефонов. Смотрю на их начала, прикидывая, насколько они близки к реальным, но не отдавая себе отчета, что они снятся.
Подлежат общественному разбирательству две молодые супружеские пары. Проблема в том, что обе молодые женщины любят одного из мужей этой четверки и не могут его поделить. Взявшиеся за проблему люди высказывают свои соображения. Когда очередь доходит до меня, говорю, что в любви, как таковой, ничьей вины нет, греховной ее делает установка государства, не признающего многоженства. После длительной дискуссии происходит чудо — одна из женщин соглашается уступить второй. Это действительно выглядит чудом. Говорю второй женщине, что она должна на коленях благодарить уступившую. Женщина опускается на колени, склоняется перед недавней соперницей, от всего сердца благодарит. Обе они были нежными, красивыми и одеты по моде по крайней мере позапрошлого века (соперницы виделись отчетливо, остальные персонажи - условно).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...не маркируются антисоциальным значком, так что (радуйтесь)» (слово в скобках не произнесено, но уже заготовлено).
Мысленная фраза (с выпавшим словом): «Уж лучше ... самому, чем подпасть под чужую волю».
Угол большого темно-серого здания, около которого, среди разбросанного мусора, что-то спокойно вынюхивает крыса.
Фрагмент мысленной фразы: « ...это позволяет способного унизить, а неспособному дать возможность валяться в...».
В финале сна (или начиная после него просыпаться) мысленно произношу (по его поводу): «Но тогда не только сбегая, а...» (фраза обрывается, речь идет о тайном бегстве).
Мысленная фраза: «Сейчас я боюсь начать давить — (потому что) пол холодный». Смутно видится высокий англоязычный мужчина, с улыбкой обращающийся к стоящей справа от него худенькой, невысокой женщине.
Служащая почтового отделения уверяет, что возвращенная мной магнитная карточка телефонных разговоров частично использована. С недоумением говорю, что этого не может быть, перепираемся. Вижу вокруг себя людей в черной одежде, ощущаю стремительное угасание разума - жарковатое облако заполняет тело. Понимаю, что люди явились забрать меня, и это произойдет с минуты на минуту, как только облако погасит последние крупицы разума. Вяло готова и отдаться в руки этих людей и противиться этому (психически, борясь за разум). Мысленно взвешиваю варианты, вяло склоняюсь все же ко второму (визуальный ряд воспринимался условно, эмоции — отчетливо, а ощущения заполнившего тело облака и угасания разума были даже чрезмерно реалистичными).
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон. P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
Прихожу в учреждение, излагаю служащей проблему. Дотоле спокойная особа (утомленная пышнотелая, средних лет брюнетка) вдруг возбуждается, перебивает меня, делает вид, что меня не понимает. Коверкает мои слова, искажает их смысл, раскричалась на весь зал, и не думает останавливаться. Улучив минутку, спокойно повторяю сказанное (крики меня не задевают). Она пуще прежнего кричит, привскочив от возбуждения с места. Удается еще несколько раз спокойно повторить просьбу, и постепенно пыл скандалистки угасает. Она успокаивается, садится на место, все идет к тому, что проблема (заурядная) будет решена.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Стихи ... - посильный вклад ... в развитие ... стиха».
Медленно просыпаюсь, в пробуждающееся сознание медленно вползает мысль о Пете и о маме*. Как-то они там, в Городе, все ли у них в порядке? Их временная, вынужденная поездка и необходимость в одиночку выживать требует приложения всех сил, испытываю угрызения совести по поводу того, что мне тут легче (хотя моей вины в этом нет, ситуация сложилась единственно возможным способом). Беспокойство нарастает. Почему я так редко думаю о них? Как у них дела? Пете наверняка легче, он сильный, молодой (на миг видится фрагмент незнакомой коммунальной квартиры, петиного временного пристанища). А вот каково там маме, в ее-то возрасте (смутно предстает наша бывшая квартира на Мушинской улице, где временно остановилась мама). Я уверена, что Петя позванивает бабушке, что он в курсе ее дел, и в крайнем случае всегда поможет, а я?! Беспокойство вспыхивает с удвоенной силой. Я ведь не звонила им целую вечность, почему?!! В волнении соскакиваю с кровати, поспешно натягиваю халат, решаю немедленно позвонить обоим. Только вот где у меня записаны их телефоны? Вспоминаю, что на страничке дневника, застегиваю халат, делаю стремительный шаг по направлению к письменному столу (на углу которого стоит телефонный аппарат) — и просыпаюсь, теперь уже по-настоящему. Сон был необычайно живым, особенно финал, когда я соскочила с кровати, ужаленная мыслью, что в своей безмятежной жизни стала чуть ли не подзабывать тех, кто мне близок и кому сейчас трудно. Но при этом я каким-то образом чувствую, что и Петя и мама успешно справляются с испытаниями.
Мысленный диалог. «С бумагой». - «С бумагой?» - «С бумагой. Здесь внизу, в жилище».
Из соседнего дома внезапно доносятся отчаянные, протестующие крики мальчишки: «Бой, бой, они специально там...!» (фраза обрывается). С беспокойством говорю находящемуся за пределами поля зрения собеседнику: «Слышишь? Они там, мерзкие, бьют ребенка» (слова «бой, бой» воспринимаются мной как «бей, бей»). Подхожу к окну, смотрю на соседнюю темную многоэтажку. В окне (напротив нашего) вижу маленького мальчика, стоящего на четвереньках на придвинутом к окну столе. Полагаю, что его в такой позе бьют по попе. Почти сразу убеждаюсь, что это мне померещилось. Вижу там сидящую за столом молодую женщину, сосредоточенно склонившуюся над книгами. У противоположной стены комнаты сидит спокойный малыш, подоконник над его головой уставлен мягкими игрушками. Атмосфера в комнате так спокойна, миролюбива, что я предлагаю взглянуть туда своему собеседнику (а сама думаю, что может быть какого-то другого ребенка бьют в другой квартире, хотя крики уже смолкли).
«А сейчас я тебя введу к нему», - говорит мне некто невидимый. Тот, кто до этого делал так, что я как бы была и совсем не была в контакте с каким-то лицом (смутно различимой мужской фигурой). То есть находясь (в физическом смысле) почти вплотную к этому лицу, была (в каком-то другом смысле) совершенно от него отстранена. Все время (с этой целью?) перемещалась то вправо, то влево от него, избегая любого взаимодействия. Все это виделось смутно, условно, и закончилось вышеприведенной фразой.
В конце сна стою на тротуаре. Смотрю, как кто-то сгоняет с нижней части окна остатки чистой воды, думаю: «Придется привыкать ко всему, в том числе и к теплу». Тут же поправляюсь: «К отсутствию тепла».
Мысленная фраза (женским голосом, кисло): «Там сейчас что-то мне напоминает».
В незапомнившемся сне говорю, что не хочу своим присутствием нарушать какую-то симметрию.
Мысленная фраза: «По отношению к любимому псу он отделался тем, что отрезал ей язычок».
Крошечный темный жук неспешно топает, боком, под диван, наблюдаю за ним со стороны.
Мысленная фраза: «Возможно, это и так, но...», - и женщина, развивая свою мысль, спокойно, неторопливо опровергает все, что только что ей рассказали.
Газетный лист с бледным шрифтом. В правой колонке отсутствует нижний угол, кто-то вырезал иллюстрацию, но текст под ней сохранился. Читаю последние строчки, чтобы выяснить, переходит ли текст на следующую страницу. Выяснить не удается - последнее предложение хоть и заканчивается в конце последней строки, но это ни о чем не говорит. Пытаюсь догадаться по смыслу, но фраза не выглядит однозначно финальной (непонятно, почему я не сделала самого простого, не перевернула страницу - может быть, я занималась гимнастикой ума?)
Кабинет лечебного учреждения. Стою около сидящей передо мной девушки (пациентки), насаживаю на ниппель соскочивший конец резиновой трубки. Пухленькая, в белом халате медсестра укоряет меня за то, что трубка соскочила по моему недосмотру. Возможно это и так, но я знаю, что это не представляет никакой угрозы состоянию девушки. Ниппель вживлен за ее левым ухом, чуть выше ушной мочки. Осторожно, без труда насаживаю трубку. Пришлось проделывать это неоднократно — и каждый раз я твердо знала, что девушка не подвергается опасности. Насаживая в очередной раз трубку, рассказываю девушке про неумышленно недобросовестного врача. Сон смутно, бегло показывает его — коренастого, в белом халате.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Сначала двадцать пять человек ... а сегодня - семьдесят».
Идет контрольная (кажется, по истории). У задней стены на длинной низкой скамье сидят Алина (учительница) и несколько ребят (в том числе я). Сосредоточенную тишину нарушает какой-то шерох. Одна из девушек привстает, намереваясь отнести выполненную работу на учительский стол. Алина вполголоса дает девушке дополнительное задание, та усаживается на место, в классе водворяется тишина. Алина полушепотом наводит меня на посторонний разговор, зорко следя за порядком в классе. Девушка снова встает. Алина вполголоса, более твердым тоном дает ей еще одно задание. До меня доходит, что и посторонние разговоры со мной и дополнительные задания девушке преследуют одну цель — сохранить в классе атмосферу сосредоточенности. Алина пресекает нас, чтобы мы не мешали классу работать - чтобы девушка не возбуждала дух соперничества, а я тоже чем-то (что не было прояснено).
