Лежу в кровати. Сквозняком откидывает угол висящей на противоположной стене рогожи. За ней обнаруживается (на уровне пола) пролом, ведущий в систему странных подпольных помещений. Меня охватывает тревога, ощущение опасности - размеры пролома позволяют кому-нибудь ОТТУДА проникнуть в комнату. Таинственные помещения иногда погружены во мрак, а иногда ярко освещены. Мне не видно, как далеко они простираются, но чувствуется, что они обширны. Когда там горит свет, вижу людей (иностранных рабочих), спокойно занимающихся своим делом (кажется, ремонтом). Пролом беспокоит меня еще и в связи с изредка появляющимися в квартире жуками, лягушками и мышатами. Пару раз удалось проследить, куда они скрываются. Таким образом обнаружились (там же) два-три меньших пролома (в них даже руку не просунуть). Решаю, что всё нужно заделать частой металлической сеткой. В большой проем вделана старая деревянная рама, на которой можно закрепить сетку, на меньших проломах сетку зацепить не за что, я в затруднении (в ночной записи была еще фраза "Соседка – я ей мешала", но по этому поводу ничего не вспоминается).
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон.
P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
Подросток решил заняться серьезными химическими опытами. Не можем сообразить, где обустроить ему лабораторию, дома такую площадь выделить не представляется возможным. Вспоминаю, что квартире принадлежит помещение в подвале. Когда-то я там побывала, и сейчас мысленно увидела его. Нужно только уточнить, по-прежнему ли оно свободно. Отправляемся на проверку — я, еще одна женщина и Нико*. Идем не спеша (у Нико больное сердце), спускаемся по высоким ступеням, преодолеваем первый пролет. Ниже лестница раздваивается, каждая ветвь ведет в свою, изолированную половину. Не могу вспомнить, какая ветвь нам нужна. После непродолжительного раздумья поворачиваю влево. Оказываемся в бескрайнем, похожем на муравейник подвале. Изначально каждое из его помещений принадлежало какой-нибудь из квартир, но теперь ситуация изменилась. Помещения обрели непонятных хозяев, там оборудуются жилища, возводятся внутренние стены с дверными и оконными проемами, кое-где уже установлена мебель. Наше бывшее помещение занято. Проходим мимо в разной степени обустроенных жилищ, стараясь не привлекать ничьего внимания, видим людей, занятых своими делами. Чувствую, что если нас заметят, это может иметь для нас нежелательные последствия. Посреди одной из недостроенных комнат видим стоящий напротив телевизора деревянный, заполненный водой куб. В него погружены пятки двух пар ног, принадлежащих сидящим на диване перед телевизором мужчине и подростку (видны лишь ноги). Помещение ассоциируется у меня с притоном. Примкнувший к нам по пути паренек (не исключено, что тот самый любитель химии) объясняет, что для таких телезрителей (бездумно перескакивающих с канала на канал) создано устройство, переключающее программы автоматически. Оно мельком визуализируется (мои спутники виделись менее внятно, чем обитателей подвального этажа).
Два сна, по завершении которых ЗАКРЫВАЛАСЬ ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ В СНОВИДЧЕСКУЮ РЕАЛЬНОСТЬ (в обоих случаях это происходило одинаково). Сновидческая Реальность находится на заднем плане, несновидческая — на переднем. Фрагмент разделяющей их серой стены (с дверью) видится сверху. Дверь закрывается изнутри (против часовой стрелки) таинственной, смутно видимой женщиной. Закрывается двумя руками, мягко, но решительно, с отчуждением. Закрывается так, чтобы не осталось ни малейшей щели, сквозь которую хоть что-то могло бы просочиться в Реальность несновидческую. Отчетливо вижу эту смыкающуюся, но так до конца и не сомкнувшуюся узкую щель, за которой видится пространство снов, залитое чистым сильным, теплым живым светом.
Идем по громадному карьеру. Сажусь на движущуюся вправо вагонетку, спустя какое-то время вижу остальных у левой границы поля зрения. Покидаю вагонетку, пробираюсь к группе, преодолевая сложные препятствия. Наконец меня отделяет от нее только неширокое глубокое ущелье. Мне остается перешагнуть через него, но я не могу решиться - очень уж страшно. С той стороны кто-то готов мне помочь, протягивает руку. Цепляюсь за какие-то трубы, с диким страхом делаю над ущельем шаг, с той стороны меня подхватывают за руку. Оказываюсь там, страх отпускает. Испытываю непонятное удовольствие от того, что страх был, что я его испытала, что теперь он не кажется таким ужасным, каким только что казался, - и просыпаюсь. [см. сон №7901]
Дается знать, что я наилучшим образом разместила шахматного короля. Это было не во время игры. Доска располагалась вертикально, и была совсем не такой материальной, как ей полагалось бы быть - она имела нечеткую, мягко-расплывчатую форму. Вместо шахматных фигур на ее поверхности клубилось что-то неопределенное. Короля там не было видно вообще, и тем не менее, смысл сна именно в том, что я разместила шахматного короля наилучшим образом.
Мысленое понятие: «Центр независимости». Предстает что-то расплывчатое, светлое, являющееся органом независимости.
Четыре мешочка из светлой ткани (с закрученным наружу верхним краем) заполнены вытянутыми зернами (типа фасоли). В каждом мешке зерна определенного цвета. Это будто бы символизирует Четыре Направления Буддизма. В первом мешке зерна густо-серые, в последнем — светло-фиолетовые. В двух средних было как-то непонятно, без цвета. Не бесцветно, а именно без цвета. P.S. Сейчас, записывая сон, я подумала, что, может быть, это означает, что непосвященный не способен увидеть эти цвета?
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог (мужскими голосами). «Это ... который ... смотрел по этому поводу?» - «Нет, это ... который никто не смотрел».
«Семь, семь штук», - говорю я. Мужчина с сомнением переспрашивает: «Семь штук?» Листает взад-вперед странички альбома, постукивает по ним карандашом, не понимая, сколько картинок (или фотографий) нужно скопировать. Повторяю: «Семь страниц».
Мысленные фразы (женским голосом): «Звонят. Наверно, через дорогу. Опять звонят» (за порядок слов не ручаюсь).
Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «Я скажу, что вы не можете найти общего языка». - Эмоционально: «Мои, мои ч...» ( не договорены слова «части тела»).
Мысленная фраза: «Но мы — мы своей тушью правили» (управляли). При слове «тушью» смутно видимая женщина энергично (как бы иллюстрируя сказанное) обхватывает свое упитанное тело.
В правой части комнаты полупризрачно, в дымчато-серых тонах видится кровать. На ней, как бы в грациозном изнеможении, лежит (спит?) молодая красивая гибкая девушка. Стоящий на переднем плане, слева, старик говорит: «Это мое новое знакомое».
Лежим с Петей (каждый на своей половине) широкой чистой светлой постели в квартире, похожей на нашу бывшую на Рябинной улице. Петя вернулся ДОМОЙ (в метафизическом смысле, без привязки к конкретному месту). Комната полна света. Я дала Пете букет из нескольких засохших стеблей с головками семян. В какой-то момент и по какому-то поводу Петя произносит странные, непонятные фразы. Просыпаюсь (недостаточно для того, чтобы взяться за блокнот). Снова засыпаю. Сон возобновляется. Мы все там же, уже утро, в комнате полно света. Петя спросонья потирает правое плечо. Вижу на белой простыне, под его плечом, раздражавшие кожу семена одуванчиков (из того букета, что я вручила ему?) Не без труда стряхиваю цепкие семена в ладонь. Пересаживаюсь на край своей реальной кровати, с наслаждением потягиваюсь, не могу открыть глаза. С трудом стряхиваю сонливость, спрашиваю по-прежнему лежащего на широкой кровати Петю: «Тебе легко глаза открывать по утрам? Я, прямо, не могу, без особых преувеличений». Потягиваясь, говорю: «Доброе утро Всем, доброе утро Миру». Объясняю, что говорю так каждое утро.
Мысленная фраза (ровным женским голосом): «Она сюда приехала безо всяких разговоров, без всего».
Мирно сидим в салоне просторной квартиры, занимаясь своими делами (моими компаньонами по жилью являются две-три женщины зрелого возраста). Вдруг, среди бела дня, в комнате появляются мыши — одна крупная и две помельче. Их густая длинная, почти черная шерсть топорщится во все стороны, из-за чего мыши выглядят нереальными, как бы нарисованными густыми размашистыми штрихами (это мое впечатление из сна). Не обращая на нас внимания, что-то вынюхивают по углам. Решаем их выпроводить. Активная роль достается мне. С легкостью ловлю их (они настолько не замечают нас, что это не составляет труда). С опаской держу на весу очередную, ухватив за шею и ощущая жилистое сильное (как у напряженной кошки) тельце. Мышь висит, приоткрыв пасть, полную мелких белоснежных зубов. Не свожу с них взгляда (опасаясь укуса). Настолько на этом сосредоточена, что не замечаю, как мышам удается выскальзывать вниз. Это происходит по одной и той же схеме. Вот мыши, не обращая на нас внимания, возобновляют свою деятельность, вот одна из них опять в моих руках, неотрывно слежу за ее зубами, и вот моя рука опять пуста, очередная мышь в очередной раз ловко, незаметно ускользает. Мыши исчезают. Переходим на кухню, слышим слабое похрустывание, оглядываемся, видим их в углу. Теперь их только две, меньшая сидит на спине у большей (это выглядело довольно забавно). Обе как ни в чем не бывало что-то грызут, забравшись в емкость для унитазной щетки. Опять ловлю их, ощущая жилистые тельца, поглядывая на острые белые, не кусачие зубы. Воспринимаю безобидную взбалмошность этих созданий, почти с нежностью говорю женщинам: «Нет, ну какие глупые!» (мыши виделись отчетливо).
Мысленная фраза: «Теперь упало в цене на несколько пунктов». Появляется чья-то рука, тянущаяся к листу бумаги со строчками каких-то данных. Я (спящая на животе) синхронно, быстро провожу безымянным пальцем левой руки по простыне. Провожу будто бы по одной из строчек снящегося листа(!), и от этого движения просыпаюсь.
В конце сна энергично спорю с оппонентами. Они стояли сплоченной группой в левой части поля зрения, а я — справа от них.
Мысленная фраза: «Тема — применение кафе» (имеется в виду ассортимент блюд, которые можно изготовить из кофе).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Не знаю ... надо быть камнем, вместе со своими темпами».
Безуспешно ищу себе место на морском берегу. Мешает необычный рельеф (скопище крутых, заросших редким кустарником взгорков) и обилие отдыхающих, угнездившихся на всех мало-мальски приемлемых участках этой вздыбленной поверхности (всё видится красочно, отчетливо).
Ставлю на электроплитку кастрюлю (с супом?) и поглядываю вправо, на комплект новых красивых никелированных чайников (заварной находится на основном). Подумываю ими воспользоваться.
Мысленная фраза (женским голосом, с мягким нажимом): «Ведите себя хорошо». Начиная просыпаться, полагаю ее адресованной мне. Проснувшись, не открывая глаз, вижу (нерезко, но вполне вживую, в цвете) женщину, обращенную к стоящей справа собеседнице. Та, худенькая, невысокая, в темной одежде, видится, в отличие от первой, условно. Первая сдержанно, приветливо улыбается, но почти сразу сгоняет улыбку, сочтя ее неуместной (на основании невидимой мне реакции собеседницы). Улыбка непроизвольно появляется снова, и снова сгоняется (по той же причине). Так повторяется несколько раз. Осознавая, что не сплю, с живейшим интересом наблюдаю за выразительной игрой мимики на лучащемся добротой лице.
Мысленные фразы: «А-а, это же река называется. Река Октябрь».
Выворачиваю на правую сторону светлые носки и что-то произношу.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «И ... он, и, я думаю, и стадион тоже».
Брожу по крытому круглому двухэтажному рынку, темному, запущенному, со множеством рядов и переходов. Некоторые части его многолюдны, некоторые почти пусты. Хочу что-то купить, но не могу найти нужного, несмотря на то, что рынок мне знаком, и я знаю, где что искать. P.S. Этот рынок я вижу во сне не впервые.
Рэм украшает свой гостиничный номер. Нахожусь у него. Входит кто-то еще, вижу на наружной стороне открывающейся наружу двери (ничуть этому не удивляясь) номер комнаты «201». Рэм вынимает из корзины красивые безделушки. Советую подождать, пока ему дадут постоянное жилье, так как здесь их могут украсть. Рэм отвечает, что не украдут.
Два древних, связанных союзом «и» имени (типа «Дионисий»). Они настойчиво мысленно повторяются, будят меня. Несколько раз повторяю их, но сидящая во мне пятая колонна отказывается их записывать, а к утру они из памяти исчезают [см. сон №0428].
По горизонтальным полосам, нанесенным светлым составом на вертикальный лист бумаги, перемещается кто-то, ворующий энергию.
Обрывок мысленной фразы (спокойным женским голосом): «...помнишь, какая ситуация была...».
Мысленная фраза: «Один, тридцать шесть» (речь идет о размере).
Проводим с Петей (он в школьном возрасте) летний отпуск в старом деревенском доме. Кроме нас здесь находится лишь хозяйка, невысокая старушка, под стать своей избе. Однажды в доме появляются еще две отпускницы (девушки). Свободные комнаты имелись, мне нужно было лишь заняться местами общего пользования, где мы до этого располагались слишком вольготно (хозяйка держалась незаметно, мы ее практически не чувствовали). Сон показывает девушек в их комнате. Они склонились над стоящим на стуле радиоприемником, старым, темным, в точности таким, какой имеется как в нашей, так и в хозяйской комнате. Он похож на допотопный телевизор (и является будто бы еще и телевизором и даже, кажется, видеоприставкой). Девушки включают его, слишком громко. Озабоченно говорю Пете, как бы этот не в меру голосящий приемник не подпортил нам остаток отпуска. P.S. Записала сегодняшние сны, взялась за начатую вчера книгу Peggy J Jenkins — Nurturing Spirituality in Children, где наткнулась на такую фразу: «Радиостанция «Эго» работает громко, а голос станции Духа услышит лишь тот, кто действительно этого хочет».
Мысленная (моя) фраза: «У меня глаза прямо не открываются, спать, что ли, хочется».
Многолюдное сборище по поводу того, что у меня родился ребенок (не присутствовавший во сне сновидческий сын). Атмосфера оживленная, с удовольствием пересказываю интересные, на мой взгляд, эпизоды. В том числе, что получила поздравление от группы проходивших мимо моей палаты рабочих, совсем мне незнакомых, выразивших удовлетворение, что мне посчастливилось получить прекрасную родовспомогательную помощь даже здесь, хотя лучшей считается другая больница. Смутно видится группа рабочих в темной одежде, по пути задержавшихся около моей палаты и доброжелательно разговаривающих со мной. В целом сон был немного фантастическим. Оказываюсь одна в одной из комнат все той же, заполненной друзьями и родственниками квартиры. Входит Билли*, у него неживой вид, заторможенные движения. Говорит, что хочет пригласить меня на танго. Не реагирую. Добавляет, что пришлет мне два диска с записями танго. Не реагирую и на это. Комнату заволакивает дымкой, раздается старое танго: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось...» (не запомнилось, звучали ли слова или была лишь мелодия). В этом сне невероятно отчетливо виделось не очень живое лицо Билли (до того, как он заговорил со мной), остальные персонажи (кроме рабочих, у которых я не видела лиц) просто ощущались. P.S. Сон был живым настолько, что когда, записав его, я вышла на улицу, на меня наплыло ощущение, что то, что меня окружает здесь и сейчас, — не единственная Реальность, а одна из существующих, к которой, как и к Реальности сновидений, я имею доступ, и сейчас шагнула в нее. Ощущение рассеялось, но не настолько быстро, чтобы я не смогла получить удовольствие от его новизны и необычности.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, деловито): «Нельзя пускать, нельзя без...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Мы в ... ездили в прошлом году. Таких он присосок наделал...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Ведь он же не знает, сколько человек попадется».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Втертое молочко в дальнейшем...» (речь идет о косметике).
Обрывки мысленных фраз (неторопливым мужским голосом): «И их ... ...жали как ... минусовую. Положение минусовое».
Сон-рассуждение, в котором рассматриваются какие-то три категории.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Кто действительно заинтересовал меня, так это...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Деньги во время блокады ... года перегорят...» (речь идет о некогда свершившейся девальвации денег).
«Мы сговоримся с вами», - говорит стоящий спиной мужчина. Видны лишь его руки — правой он тянет на себя застежку-молнию, вшитую в что-то темное, лежащее перед ним на столе, а левой тянет от себя застрявшую в молнии длинную тонкую светлую прядь волос.
Пишу (возможно, мысленно): «акчовед» (это написанное задом наперед слово «девочка»). Правее пишу его в обычной форме. Смотрю на них, чтобы убедиться, что первое является зеркальным отражением второго. Убеждаюсь, что это так, произношу мысленно: «Чтобы было правильно». В ответ возникает мысленное энергичное дополнение: «Чтобы люди понимали!»
Несколько полупрозрачных светло-песочных пластиковых трубок на фоне какого-то светлого тела, трубки ассоциируются с капельницами, хотя они намного толще и концы их уходят за пределы поля зрения.
Незнакомая женщина говорит, что завершила перевод двух книг с двух разных языков (на один общий). Спрашиваю, слились ли в итоге переводы в единый. В воображении предстают три старинных фолианта в плотных темных переплетах. Два левых воспринимались как «тело», правый (результат слияния тех двух) — как «голова». Женщина говорит, что совпадения переводов не произошло. Оказываюсь в другом месте, разговариваю с другой женщиной, и вдруг меня осеняет догадка, что не может быть, чтобы переводы не совпали. Ведь переведенные книги сами являются переводами на разные языки одного и того же романа с третьего языка. Возвращаюсь к переводчице, по дороге приходится преодолевать широкий тракт, заваленный грудами талого снега и камнями. Иду, чтобы поделиться своей догадкой. В то же время понимаю, что переводы могут оказаться несовпадающими - вследствие искажений, неизбежных при переходе с языка на язык. Но начав разговор, воспринимаю переводы все же слившимся в единую книгу, и завершаю объяснение советом: «Так что она (книга) — сокровище у тебя. Это же двуязыковая вещь, ты ее не выбрасывай». Женщина растерянно, непонимающе переспрашивает: «Двуязыковая?»
Мысленная фраза: «Постепенно я пришла к выводу».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «И я ... люблю. Я с твоего разрешения».
Мысленная фраза (женским голосом): «В ящик валится шишка или шишка на тебя валится?»
Сон, который (или фрагмент которого) повторился несколько раз.
Вдоль задней стены одной из наших комнат проходит часть ствола живого дерева со старым, уходящим в темную глубину дуплом. Дупло находится на высоте с полметра от пола, случайно обнаруживаю, что его облюбовала симпатичная бело-коричневая мышь. Отношусь к этому благосклонно. Мышь пуглива, осторожничает, не покидает пределов дупла. Стараюсь не делать резких движений, чтобы иметь возможность понаблюдать. Со временем мышь освоилась, появляется в обозримой части дупла по-свойски, запросто. Это кажется забавным. Подойдя к дуплу, с любопытством легонько дую на мышь, чтобы посмотреть, как она среагирует. Реакция была отменной — в мгновенье ока мышь скрывается в темном жерле, создав при этом воздушный поток, втянувший в дупло кое-какую мелочь из комнаты. Озадаченно призадумываюсь, так ли безопасно иметь в комнате дупло, неизвестно куда ведущее, и мышь, создающую такие воздушные потоки. Тем более, что этим ее потоком сейчас чуть было не унесло мою одежду, висящую справа от дупла. И вообще, с некоторой опаской начинаю думать я, что способны утягивать за собой, вытягивать из человеческого жилья такие воздушные потоки? Решаю, что стоит осведомиться в «Словаре символов» о символических значениях дупла.
Обрывки мысленной фразы: «И мы ... быстро оформили получение...».
В финале незапомнившегося четкого, светлого сна справа от меня оказывается смутная темноватая фигура и протягивает темную таблетку (пилюлю). На мою недоуменную бессловесную реакцию фигура поясняет: «А это у вас температурка повышена. Принимаем ее» (последняя фраза является призывом, речь идет о таблетке).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужским и женским голосами). «Еще посылают пещеры пощипывать». - «А где это? Далеко?» - «В ...». - «Ого!» (речь об археологии ведется в Бюро по найму рабочей силы).
Мысленная фраза (женским голосом): «И в более знаменитом месте».
Выписываю в тетрадь длинную цитату. Мысленно выделяю несущую особый смысл фразу, собираясь ее подчеркнуть. Но когда беру карандаш и пробегаю глазами выписку, смысл текста, а потом и сам текст тихо истаивают.
Мысленная фраза (женским голосом): «Мне учиться еще много чему можно из головы».
Мысленные фразы (четко, серьезно, мужским голосом): «Кого, меня? Я, например, на мо(ло)чном предприятии».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, холодно): «Почему ... почему сегодня не сдали, почему в приклеенном состоянии?»
Вхожу в свою парадную. Мы поселились здесь недавно, я ни с кем еще не знакома. Добираюсь до нужного этажа (частично на лифте, частично пешком). Попадающиеся на пути соседи заговаривают со мной. Лестничная клетка - светлая, просторная, с пустой сердцевиной. Канун праздника, на лестничных площадках царит оживление. Узнаю, что в одной из квартир набирается на эти дни слишком много гостей. Предлагаю (поскольку мои домочадцы на праздники разъехались), чтобы ребенок из этой квартиры переселился на время к нам. На миг предстает моя квартира, состоящая из просторных светлых, приветливо-спокойных комнат. Предложение принимается, мальчик лет десяти присоединяется ко мне. Доходим до моей двери, около нее на столике стоит включенный радиоприемник, ФАКС и еще что-то. А кроме того - подарок, упаковка с кексом, в которую ради праздника добавлено что-то аппетитного абрикосового цвета. Разглядываю упаковку. Одна из стоящих рядом соседок взволнованно удивляется праздничному добавлению. Из радиоприемника раздаются хрипы, потрескивания, звуки музыки. Молодой флегматичный плотный сосед объясняет, что я плохо настроила приемник. Признаюсь, что настраивать не умею. Сосед (он выглядит примитивным) изъявляет флегматично-доброжелательную готовность помочь. Принимаю предложение с благодарностью. Открывая дверь в квартиру, начинаю опасаться, не заскучает ли у меня мальчик, которого я совсем не знаю, не поступила ли я опрометчиво, пригласив его. Но теперь уже ничего не поделаешь. Соседи (в темной одежде) виделись условно и представляли как бы некий единый организм. Они автоматически распространили на меня (новенькую) спокойно-привычное отношение, приправленное крупицами повышенной доброжелательности и простодушного любопытства.
Обвожу красной линией один из абзацев своих записей.
В числе других прохожих с большим трудом, но уверенно преодолеваю затопленный бурными потоками воды Главный проспект.
Фраза, завершившая сон: «Хорошо, отвечаю я спокойно, но внутренне содрогнувшись».
Раздеваю внезапно впадающую в сон малышку, веду ее в соседнюю комнату, к стоящей в углу кроватке.
По приглашению директора возвращаюсь на прежнее место работы, в Научную Лабораторию. Первым делом говорю Левалу*: «Единственное, что я обещаю вам - во второй серии не капризничать» (быть более покладистой). Атмосфера сна живая, доброжелательная. Левал шутливо коронует меня игрушечной короной, дарит светлую плюшевую игрушку. В отличном настроении гурьбой выходим с работы (все видятся условно). Сталкиваемся с П.*, до неузнаваемости постаревшим. Отчетливо видится его лицо, ставшее похожим на жуткую маску монстра. Весело идем к автобусной остановке. День солнечный, мир прекрасен. Обдумываю, как бы незаметно выбросить игрушку, которая мне не нравится. Стараюсь не думать о том, что у всех на виду иду в игрушечной короне.
Находясь в очень преклонном возрасте, сижу на приеме у Мигра. Он предупредительно выслушивает мои незатейливые пожелания (типа поставить стул в коридоре, около одной из комнат). Вынужденный мне отказывать (по объективным причинам), Мигр каждый раз мягко это разъясняет. Не особо вникая, принимаю отказы неизменным «Ну и ладно».
Мысленная фраза: «Апрель, (а) не март, не май».
Читаю тест на левой странице книги с плотными белыми листами, отчеркиваю два абзаца.
В финале сна идем по пустой узкой улице, между массивными буро-коричневыми домами. Попутчики вдруг беспокойно, как бы в поисках укрытия, заметались. Не понимаю, в чем дело. Объясняют, что Конференция решила, что город нужно бомбить. Слышится гул приближающегося, низко летящего самолета. Мечусь от стены к стене, затаскиваю в подворотню противоположного дома темный стол, чтобы взрывной волной его не швырнуло на нас. Распластываюсь, по примеру других, вдоль здания, лицом к стене. Петя лежит тут же, лицом наружу (мы лежим голова к голове). Советую повернуться к стене - это, на мой взгляд, безопасней (сон не был цветным; проснувшись после него, я услышала гул самолета).
Одним из персонажей сна была курица. Белая, голошеяя, она находилась справа, у границы поля зрения. [см. сон №5127]
Спешащяя Дореми просит отвести малышку в детский сад, передает мне нарядные носки и башмачки для девочки. Не сразу это поняв, натягиваю и то и другое на себя. Спохватившись, снимаю. Убегая, Дореми напоминает, чтобы я не забыла самое главное, посудину с водой - плескать по дороге, на забаву ребенку. Бегло предстает посудина (кажется, лейка).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Мы хотим перенести ... работу на восемьдесят четвертый год. И пусть это принесет вам удачу». Смутно видится собрание небольшого коллектива.
Чьи-то руки прилаживают на швейную машинку сумку (чтобы вшить молнию). Возникает мысленная фраза: «На расстоянии от заземленной ручки...» (фраза обрывается).
Смутно видится человек, с полуживотным урчанием, вызванным соблазнительным запахом пищи, готовящийся приступить к трапезе.
