Лежу в кровати. Сквозняком откидывает угол висящей на противоположной стене рогожи. За ней обнаруживается (на уровне пола) пролом, ведущий в систему странных подпольных помещений. Меня охватывает тревога, ощущение опасности - размеры пролома позволяют кому-нибудь ОТТУДА проникнуть в комнату. Таинственные помещения иногда погружены во мрак, а иногда ярко освещены. Мне не видно, как далеко они простираются, но чувствуется, что они обширны. Когда там горит свет, вижу людей (иностранных рабочих), спокойно занимающихся своим делом (кажется, ремонтом). Пролом беспокоит меня еще и в связи с изредка появляющимися в квартире жуками, лягушками и мышатами. Пару раз удалось проследить, куда они скрываются. Таким образом обнаружились (там же) два-три меньших пролома (в них даже руку не просунуть). Решаю, что всё нужно заделать частой металлической сеткой. В большой проем вделана старая деревянная рама, на которой можно закрепить сетку, на меньших проломах сетку зацепить не за что, я в затруднении (в ночной записи была еще фраза "Соседка – я ей мешала", но по этому поводу ничего не вспоминается).
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон.
P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
Подросток решил заняться серьезными химическими опытами. Не можем сообразить, где обустроить ему лабораторию, дома такую площадь выделить не представляется возможным. Вспоминаю, что квартире принадлежит помещение в подвале. Когда-то я там побывала, и сейчас мысленно увидела его. Нужно только уточнить, по-прежнему ли оно свободно. Отправляемся на проверку — я, еще одна женщина и Нико*. Идем не спеша (у Нико больное сердце), спускаемся по высоким ступеням, преодолеваем первый пролет. Ниже лестница раздваивается, каждая ветвь ведет в свою, изолированную половину. Не могу вспомнить, какая ветвь нам нужна. После непродолжительного раздумья поворачиваю влево. Оказываемся в бескрайнем, похожем на муравейник подвале. Изначально каждое из его помещений принадлежало какой-нибудь из квартир, но теперь ситуация изменилась. Помещения обрели непонятных хозяев, там оборудуются жилища, возводятся внутренние стены с дверными и оконными проемами, кое-где уже установлена мебель. Наше бывшее помещение занято. Проходим мимо в разной степени обустроенных жилищ, стараясь не привлекать ничьего внимания, видим людей, занятых своими делами. Чувствую, что если нас заметят, это может иметь для нас нежелательные последствия. Посреди одной из недостроенных комнат видим стоящий напротив телевизора деревянный, заполненный водой куб. В него погружены пятки двух пар ног, принадлежащих сидящим на диване перед телевизором мужчине и подростку (видны лишь ноги). Помещение ассоциируется у меня с притоном. Примкнувший к нам по пути паренек (не исключено, что тот самый любитель химии) объясняет, что для таких телезрителей (бездумно перескакивающих с канала на канал) создано устройство, переключающее программы автоматически. Оно мельком визуализируется (мои спутники виделись менее внятно, чем обитателей подвального этажа).
Два сна, по завершении которых ЗАКРЫВАЛАСЬ ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ В СНОВИДЧЕСКУЮ РЕАЛЬНОСТЬ (в обоих случаях это происходило одинаково). Сновидческая Реальность находится на заднем плане, несновидческая — на переднем. Фрагмент разделяющей их серой стены (с дверью) видится сверху. Дверь закрывается изнутри (против часовой стрелки) таинственной, смутно видимой женщиной. Закрывается двумя руками, мягко, но решительно, с отчуждением. Закрывается так, чтобы не осталось ни малейшей щели, сквозь которую хоть что-то могло бы просочиться в Реальность несновидческую. Отчетливо вижу эту смыкающуюся, но так до конца и не сомкнувшуюся узкую щель, за которой видится пространство снов, залитое чистым сильным, теплым живым светом.
Молодая женщина безуспешно пытается добиться, чтобы ее дочь, бледная худенькая малышка, уснула. Девочка сидит в коляске, которую тихо везет эта женщина. Малышка наконец засыпает, а проснувшись выглядит преображенной. Теперь это красивый ребенок с округлившимся, посмуглевшим лицом. Сообщаю о метаморфозе ничего не подозревающей матери (видящей ребенка со спины).
Окончание мысленной фразы (энергичным женским голосом): «...преподавателя гОры лизинга».
Возвращаюсь в полное света, воздуха и красок живописное место второго сна этой ночи. Теперь здесь расположены туристические, в деревенском стиле объекты, разбросанные по фантастическому рельефу. Нахожусь в составе туристической группы. Смотрю на узкое высокое деревянное строение (с башенкой и шпилем), прилепившееся на крутом склоне соседнего холма. В строении расположен книжный магазин, в который мне хочется заглянуть. Мысленно прикидываю, как до него добраться (напрямик, через овраг, или слева, в обход). Внимание переключается на двух, восточного вида подростков. Один состоит в команде нашего руководителя, второй только что прибыл в команде другой туристской группы. Ребята приветствуют друг друга, радуясь неожиданной встрече. Наш паренек называет фамилию шефа, второй издает уважительные возгласы, свидетельствующие о известности этого имени. Наш предлагает: «Попроси у него автограф» (условно видимые персонажи были светлыми, под стать фону и настрою сна). [см. сон №6391]
Мысленная фраза: «Держись немножко наверху».
Рекламный проспект на плотной глянцевой бумаге. Он складывается гармошкой, но сейчас частично раскрыт. Крайняя правая секция испачкана кровью, аккуратно стираю ее влажной сероватой тряпкой.
Мысленные фразы: «Ой. Подождите» (имеется в виду припоминание).
Мысленные фразы: «Вот. И кому это надо?» (вопрос риторический).
Мысленная фраза: "Столетие из явно обескураживающей фазы". Произношу и одновременно неторопливо записываю ее, пытаясь сообразить, где должно быть помещено наречие — до или после прилагательного. Произношу пробно оба варианта, но ни на одном не могу остановиться.
Мысленно напевается: «Сердце красавицы склонно к измене». Смутно, в серых тонах видится высокий флагшток с вздымающимся флагом.
Мысленная фраза (женским голосом): «По-моему в таком уголке, по-моему втаком уголке, где никто ничего не знает» (слова после последней запятой произнесены с подтекстом, басом).
Мысленная фраза (вялым женским голосом): «Это получается полдня сидеть за (часиком) в столовой» (за слово в скобках не ручаюсь)..
Обрывок мысленной фразы: «...и я говорила: что же, бабушка, может, похлопочем, но она...».
Мысленные фразы (решительно): «Я подпишу. Подпишу, а потом схожу к маме».
Лейла приехала из Америки к нам в гости. Иду с ней к кому-то, у кого она должна получить деньги за джинсы. Она ведет переговоры, мое внимание привлекают газовые плиты с пустыми включенными конфорками. Спрашиваю у пожилой женщины, зачем им столько плит, она отвечает, что для обогрева квартиры. Удивляюсь. Вижу в глубине кухни еще несколько включенных плит. Пересчитываю, их оказывается пять, шестая обнаруживается в недрах квартиры. Около нас крутится малышня. Решаю, что трое детей принадлежат одной семье, я еще трое — другой, и что все они являются родственниками. Говорю, что если площадь жилья уменьшить на ту часть, которую занимают плиты, то оставшуюся вполне можно было бы обогреть конвенциональными средствами.
Мысленная фраза: «Наша жизнь, да?»
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «И ему захотелось, чтобы ... И ему захотелось, чтобы дважды два равнялось пяти» (первая фраза произнесена спокойно, вторая — экспрессивно).
Мысленная фраза: «Постарайся, чтобы она переросла в социальную победу». Фраза обращена к женщине, речь идет о достигнутой ею удаче. Смутно, в дымчато-серых тонах, сверху видится женщина, внимание акцентировано на ее правой руке, которую то ли пожимают, то ли настойчиво показывают.
Сижу (в числе большого количества гостей) за столом, что-то рассказываю. Хозяин дома слушает молча, Фуфу (которая меня сюда привела) моей разговорчивостью недовольна. Рассматриваю корешки бесчисленных книг, потом оказываюсь в игровой комнате детей хозяина дома (которых, по словам Фуфу, у него четырнадцать). Площадь комнаты, по моим прикидкам, была порядка 150 кв.метров (мельком подумалось, что помещение такой площади в этом доме поместиться не может). На полу, покрытом серым ковровым покрытием, разбросаны крупные игрушки, на стенах - шведские стенки. Дети, мал мала меньше, мирно играют. С изумлением вижу, как то одно, то другое дитя стремительно взмывает в воздух и переносится из конца в конец комнаты. Присмотревшись, обнаруживаю, что они используют подвешенные к потолку ременные корзинки, снабженные пультами управления. Ребенок садится в корзинку, просовывает ножки сквозь переплетение ремней, берет пульт и перемещается в желаемом направлении. Детям захотелось что-то сделать с помощью одной такой корзинки. Облепили меня, просят помочь. Просьбу можно выполнить, лишь забравшись в корзинку, о чем не могло быть и речи — я, совсем как наяву, безумно боюсь высоты. Говорю, что попробую помочь, но в корзинку не полезу ни за что. И мне удается сделать то, что просили дети (для этого руки и ноги мои на время сильно удлиннились). Дети воспринимают все как должное, так как фиксируют внимание на конечном результате. Я же, зная, каким образом результат достигнут, обрадовалась. В финале сна мне становится каким-то образом ясно, что я была приглашена в этот дом на предмет негласного выяснения совместимости с детьми (как потенциальная няня) и что проверку я выдержала.
Несколько только что изготовленных одинаковых паспарту с широкими белыми полями. Кто-то (невидимый) наносит им, поочередно, укол карандашным грифелем, после чего сияющая белизна полей угасает, превращается в тускло-серый цвет.
Мысленный комментарий (бесстрастным мужским голосом): «Доктор задавал ему упражнения. Семизначный буквенный набор клички собаки начал проявляться». Нечетко, в серых тонах виден человек, замедленно выполняющий физические упражнения. Именно в результате этих, предписанных врачом упражнений и стала проявляться, постепенно выплывать из сознания (или подсознания) пациента умышленно (или неумышленно) скрытая там кличка собаки.
Вид со стороны свинцового, с мелкими спокойными волнами моря на прибрежную часть. Это широкий, полого вздымающийся холм с компактным массивом узких разноэтажных домов со множеством шпилей и башенок, устремленных в серое мглистое небо. Льющийся из окон яркий чистый свет кажется удивительным и загадочным на оттеняющем сером фоне. Компактный массив зданий напоминает издали друзу кристаллов, и тоже выглядит загадочным и удивительным.
Четыре одинаковых, вытянутых в высоту прямоугольника (примерно формата А3) в правой части поля зрения. Они равномерно распределены вдоль условной горизонтальной линии и несли какие-то изображения (в темно-коричневых тонах), сплошь покрывающие их поверхность. Кто-то, стоящий слева, смутно (в отличие от них) видимый производит над ними незапомнившиеся действия.
Обрывки мысленной фразы: «И вот, между магазином и ... образовались...».
В светлом красочном четком сне что-то классифицирую.
После ухода гостей привожу в порядок квартиру. Лихорадочно кручусь, орудуя веником не только по полу, но и по левому кухонному столу, покрытому, к моему удивлению, толстым слоем пыли. Переключаюсь на комнату, слышу призыв: «Вероника, ну что ты там все ... давай поболтаем» (одно слово не запомнилось). Это говорит кто-то из условно видимой супружеской пары, оставшейся пообщаться. Иду на кухню, вижу там еще и Берберов. Они сидят за правым, уставленным посудой столом (а левый стол исчез).
Мысленная фраза: «Вероника, вспоминаешь?» Невнятно видится что-то расплывчатое, в серых тонах, принятое мной за обобщенного представителя старых друзей, задавшего этот вопрос. Полагая, что речь идет о моем бывшем городе, отрицательно (чуть ли не виновато) качаю головой. Спохватываюсь, что, скорей всего, спрашивается о бывших друзьях, отвечаю (мысленно, полупроснувшись): «Не всех, но многих, причем спонтанно».
Мысленная фраза: «Специалисты по международному праву».
Мысленная фраза: «И в понедельник не придете?»
Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Нельзя (выбирать). Умирать нельзя» (за слово в скобках не ручаюсь).
Ласково приговаривая, покачиваю сидящую у меня на коленях малышку.
В старом общественном туалете между мной и моей знакомой (мы обе молоды) заходит речь об абортах. Говорит она, молча с ней не соглашаюсь. Она с жаром аборты защищает, приводя все новые доводы и примеры. Под конец ссылается на нашу общую знакомую, относящуюся к ним легко, без предубеждения, как к чему-то неизбежному в нашей жизни, и назвавшую будто бы эту процедуру «убийством без убийства».
Резкое единогласное возмущение нескольких смутно видимых человек по тому же, что и в предыдущем сне, поводу (меня на этот раз там не было). [см. сон №7327]
Мысленная фраза (медленно, женским голосом): «Вероника, опять снег».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Ты у ... знаешь эту работу? Знаешь ее? Так и не вмешивайся» (речь идет, повидимому, о сантехнических работах). Смутно видятся два-три человека, стоящие на лестничной площадке.
Мысленное перечисление: «Филопедия. Кристалл. Тетушка, способная окотиться» (филопедия означает любовь к просвещению, а окотиться — рожать детенышей).
Мысленно произношу и одновременно пишу: «That is my cap».
Мысленная фраза (спокойно): «Народ, который видит меня, очень привязан ко мне своими душевными силами».
Мысленная, незавершенная фраза (решительным женским голосом): «Правильно, будто мифический сын...».
Оказываемся с Петей в незнакомом городке, с нами что-то происходит. Идем по улице, Пете в спину кто-то кричит: «Коллего!» В этом городке нам грозила опасность, мы стремились украдкой его покинуть.
Завершающие мысленную тираду фразы: «Хоть посмотреть. Хоть посмотреть. Хоть посмотреть. Хоть посмотреть» (эмоциональная окраска возрастает от нейтрально-спокойной до форсированно-жесткой).
Мысленный диалог (женским и подростковым голосами). Издалека, спокойно: «В Турин, вы ездили в Турин?» - Вблизи, дерзко: «В свое время».
На пути попадается дом, который мы должны пройти насквозь. Входим легко, а на выходе оказывается что-то труднопроходимое. Петя и остальные преодолевают преграду и выходят, мне преодолеть не удается. Слоняясь по дому, неожиданно набредаю на обычный, безо всяких преград, пологий выход, выхожу наружу. Наткнувшись на Петю, показываю ему, с легким удивлением, этот выход.
Нам с Петей то и дело попадается на глаза женщина. Темным (возможно, бестелесным) силуэтом бесшумно возникает, и так же бесшумно исчезает внутри нашего жилища. Не обращаем внимания. В завершающем эпизоде собираемся выйти из квартиры. Приостанавливаемся у двери, почувствовав, что женщина стоит по другую ее сторону (снаружи). Сон смутно, сверху показывает знакомый силуэт. Мешкаем, не зная, как поступить. Интуитивно манипулирую нашим дверным замком (новым, стальным, с кнопками набора кода). Что-то набираю на его панели, приоткрываю дверь, и высунув руку, манипулирую замком соседской квартиры. В результате удается беспрепятственно выйти, отделаться от преследовательницы, исчезнувшей на этот раз, кажется, окончательно (сон был темноватым, Петя виделся условно, замок — отчетливо; эмоциональный фон был спокойным, деловитым). Не знаю, чем объяснить, что мы все же прореагировали (впервые) на появление женщины. Может быть, это вызвано тем, что на этот раз она преградила нам выход из квартиры? [см. сон №6867]
Что-то примеряю в небольшом магазине, заставленном длинными стойками с одеждой. Ничего не подобрав, снимаю со стойки плащ, застегиваю его на кнопки. Обнаружив перекос, начинаю рывком расстегивать. Вижу, что застежки могут оборваться, расстегиваю аккуратнее. Наматываю на шею длинный светлый шарф, с которого скатывается несколько капель воды, и иду к выходу.
Полновесный хлопотливый (как я я отметила, полупроснувшись) сон с моим участием.
Народились и, не успев оформиться, рассыпались три коротких невнятных сна.
Мысленный диалог (женскими голосами). «Ты знаешь, что с сыром?» - «А вот, сыр есть».
Мысленные фразы (брюзгливым женским голосом): «Ну какие еще (клумбы)! Исторические личности!» (за слово в скобках не ручаюсь).
В конце фантастического сна идем по тротуару малолюдной улицы. Сверху, из непонятного (нематериального?) источника звучит перечисление имен (или не только имен). Когда раздается имя «Рафаэль», мы проходим мимо уличного прилавка, на пустой дощатой поверхности которого торчком стоит крупная свежеотрубленная рыбья голова (округлой формы, с приоткрытым ртом). Голова соотносится с произнесенным именем, она и является Рафаэлем. Следующим произносится имя «Рафаель». На похожем, тоже пустом прилавке видим в этот момент вторую, стоящую торчком крупную свежеотрубленную рыбью голову (вытянутой формы). Эта голова является Рафаелем (обе головы виделись натуралистично, как и прилавки, а люди - более чем условно).
Нецветной, в темноватых тонах сон, в котором я решала какие-то проблемы (проснулась до завершения этой деятельности).
Мысленные фразы (бойким женским голосом): «В чужой? В чужой квартире вообще не ночевал(а)».
Мысленная фраза (женским голосом): «Если его не слушаешься, то послушаешься меня, понял?»
Четырехгранный толстостенный, с высоким горлышком сосуд из чистейшего прозрачного хрусталя, заполненный (на три четверти) живой родниковой водой. От него и от воды исходит необыкновенное чувство чистоты, свежести. Это подчеркивается солнечными бликами, играющими на его гранях и на колеблющейся живой воде. Видение символизирует Петю. Был еще и небольшой текст, тоже о нем, без упоминания имени. Просыпаюсь, убеждаюсь, что сосуд запомнился хорошо, а из текста не вспоминается ни слова. Засыпаю, снова вижу этот сон, этот сосуд. Воспринимаю исходящее от него и воды чувство чистоты и свежести. Просыпаюсь, бегло конспектирую, зарисовываю сосуд, смотрю на часы — было без двадцати три часа ночи.
Книжная витрина с рекламой руководства по написанию пьес.
Мысленные фразы: «Малюток, маленьких детей. И очень быстро они отучились...» (фраза обрывается).
Блок Комнат отдыха на территории больницы. Задаюсь (не находясь в этом сне) вопросом, каким образом люди могли бы тайно пробираться из комнаты в комнату. Сон показывает подземный ход, соединяющий люки комнат. Туннель (для наглядности?) вскрыт, видны редкие бревна крепежа. Полупризрачный мужчина, касаясь пальцами стен, бредет там, по колено в глинисто-мутной воде. Идет пригнувшись (как бы по невскрытому туннелю), и в то же время торчит по пояс из раскрытого туннеля. Завершает сон мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Должен поклонников заинтересовать».
Видна нижняя половина листа с текстом письма (или записки) с редкими ровными строчками. Завершает текст слово «Спасибо», под которым приписано что-то еще (возможно, имя и дата).
Мысленная фраза (женским голосом, глуховато, издалека): «Прямо с ног сбились».
Мысленные фразы (глуховатым женским голосом): «Вероника, говорит любезный днем? Днем» (последнее слово является уточнением вопроса).
Начало мысленной фразы: «A year aqou...».
Стройного красивого коричневого пуделя тянут за короткий поводок. Пудель крутится и упирается.
Молодая женщина с ребенком на руках энергично шагает по кромке многолюдного тротуара. Вдруг, почти на ходу, спускает малыша с рук (якобы за провинность, хотя ничего такого не было видно), и не оборачиваясь, продолжает путь. Ребенок стоит, не в силах поверить тому, что произошло. Его мать удаляется с непреклонным видом, и кажется, даже не намерена обернуться на свое дитя. Это видится смутно, но язык тела малыша и матери более чем красноречив.
В конце спокойного миролюбивого сна с энным количеством действующих лиц, наигрываю на пианино начало мелодии, как бы народившейся в душе. Прислушиваюсь. Повторяю эти шестнадцать нот еще раз, и еще. Говорю, что если сопроводить мелодию звуками и шумами окружающего нас мира, то мелодия обретет завершенность, проявится ее истинный смысл. В качестве иллюстрации в воздухе повисает длинная волнистая линия, окруженная с обеих сторон серой неширокой мохнатой полосой. Повторяю про шумовое сопровождение, смутно видимая молодая женщина соглашается со мной.
Мысленные фразы (женским голосом, настойчиво): «Нет, нет, ничего не делай. Ничего не делай».
Медленно просыпаюсь, в пробуждающееся сознание медленно вползает мысль о Пете и о маме*. Как-то они там, в Городе, все ли у них в порядке? Их временная, вынужденная поездка и необходимость в одиночку выживать требует приложения всех сил, испытываю угрызения совести по поводу того, что мне тут легче (хотя моей вины в этом нет, ситуация сложилась единственно возможным способом). Беспокойство нарастает. Почему я так редко думаю о них? Как у них дела? Пете наверняка легче, он сильный, молодой (на миг видится фрагмент незнакомой коммунальной квартиры, петиного временного пристанища). А вот каково там маме, в ее-то возрасте (смутно предстает наша бывшая квартира на Мушинской улице, где временно остановилась мама). Я уверена, что Петя позванивает бабушке, что он в курсе ее дел, и в крайнем случае всегда поможет, а я?! Беспокойство вспыхивает с удвоенной силой. Я ведь не звонила им целую вечность, почему?!! В волнении соскакиваю с кровати, поспешно натягиваю халат, решаю немедленно позвонить обоим. Только вот где у меня записаны их телефоны? Вспоминаю, что на страничке дневника, застегиваю халат, делаю стремительный шаг по направлению к письменному столу (на углу которого стоит телефонный аппарат) — и просыпаюсь, теперь уже по-настоящему. Сон был необычайно живым, особенно финал, когда я соскочила с кровати, ужаленная мыслью, что в своей безмятежной жизни стала чуть ли не подзабывать тех, кто мне близок и кому сейчас трудно. Но при этом я каким-то образом чувствую, что и Петя и мама успешно справляются с испытаниями.
Мысленная фраза: «И тогда ваш черный сыр не будет солить».
Мысленные фразы (женским голосом; первая спокойно, вторая - резко): «Он сюда пошел. Ну, где ты там?» Видится женщина, присевшая на корточки у темного массивного круглого стола и заглядывающая на нижнюю поверхность столешницы.
В старинном каменном эдании, где разместилась организация, разговариваю с Вейкой. Она важно восседает за столом, роскошная, дебелая, холеная. Там же встречаю Лесю, набрасываюсь на нее с расспросами. Беседу прерывают три собачонки (кажется, карликовые терьеры). Суетливо носятся и потявкивают на нас. Появляется их хозяин. Иду к выходу. Спускаясь с каменного крыльца, спотыкаюсь, судорожно хватаюсь за стену, смотрю вниз и думаю, хороша бы я была, если бы тут свалилась.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Потом, не ... отвечаю на вопрос».
Незапомнившаяся мысленная фраза в развитие фразы предыдущего сна. [см. сон №3899]
Мысленные фразы (женским голосом): «Купала, выкупала, выпукала. С тех пор хочу кушать!» (третье слово является намеренно исковерканным вторым).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Пусть ... Он меня не слушает. Так я тебя от чего...» (фраза обрывается).
Активный сон, оставивший после себя обрывок мысленной фразы: «...над тиком американца, символизирующим правду любви...» (или «любовь к правде»; а тик имеется в виду нервный).
Мысленная фраза, медленно, упорно повторявшаяся, пока не оказалась записанной: «Содержание работы друза и хозяина на улице...» (с друзом что-то случилось у хозяина на незапомнившейся улице).
Еду с подопечной Унгой на пароходе. По какой-то причине изменяем маршрут. Прибываем в условленное место с опозданием, с жаром объясняю Кире, почему так получилось. Она молча курит, мне тоже захотелось курить, терплю, потом думаю, что тоже могу закурить, беру у нее сигарету.
Сон, среди активных персонажей которого были взрослая собака и щенок.
Уйма гостей в большом зале, на моем дне рождения. Я и еще несколько человек хлопочем вокруг заваленных снедью столов, остальные в ожидании застолья мирно беседуют в левой части зала. У нас складчина, всего много (может быть, поэтому мы так долго копаемся, хотя требуется лишь разложить готовые закуски). Но вот приготовления закончены, выдвигаем столы, расставляем стулья. Все оживились, подтягиваются поближе. В центре зала Жан-Клод с озорным видом демонстрирует свой способ раскупоривания шампанского. Опускает бутылку на пол, ставит ногу на пробку, давит на нее своим (немалым) весом. Пробка уходит вниз, но недостаточно. Жан-Клод вынужден еще пару раз балансировать на бутылке. Давление в ней возрастает, на кромке горлышка появляются пузырьки. Все глаза устремлены на пробку. Она сдвигается с места, медленно ползет вверх (гости виделись условно, а шампанское и кое-что из снеди - отчетливо).
