Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы, являющиеся фрагментом рукописного текста и заканчивающиеся многоточиями: "Вокруг собралось что-то около ... ...дцати Духов... Дух посмотрел и увидел её...". Фразы прокручивались до тех пор, пока я не проснулась окончательно и не записала их.
«Мы хотим все знать» - записано ночью в блокнот, и ничего не могу к этому добавить.
P.S. Этой, да и не только этой ночью мое Я не хотело записывать сны, но ключевые слова с похвальной настойчивостью накатывались снова и снова, и добились своего. Сны оказались записанными.
Мысленная фраза, постепенно пробивавшаяся из глубины, становившаяся все отчетливей, пока я не смогла разобрать и записать ее: «Двести восемьдесят семь». Перед этим были, кажется, еще числа, но они не пробудили меня.
Мысленная фраза, медленно, упорно повторявшаяся, пока не оказалась записанной: «Содержание работы друза и хозяина на улице...» (с друзом что-то случилось у хозяина на незапомнившейся улице).
Мысленное рассуждение о том, что ПЕРВООСНОВОЙ ВСЕГО являются маленькие одинаковые квадраты. Груда визуализируется, становится ясно, что рассуждение неверно, такого быть не может. В теории все выглядит бесспорным, но если смотреть на груду квадратов, ощущение правдоподобности теории исчезает. Возникает мысленная фраза (повторявшаяся до тех пор, пока я не осознала и не записала ее): «Как-то у меня тут наложилось».
Сон, повторившийся несколько раз (чтобы разбудить меня?) Демонстрируется небольшая конструкция с несколькими широкими вертикальными, открытыми сверху пазами. Она, будто бы, является моим левым плечевым суставом. Мысленно сообщается, что с ним все в порядке. И так несколько раз — демонстрация сустава и сообщение, что с ним все в порядке.
Два древних, связанных союзом «и» имени (типа «Дионисий»). Они настойчиво мысленно повторяются, будят меня. Несколько раз повторяю их, но сидящая во мне пятая колонна отказывается их записывать, а к утру они из памяти исчезают [см. сон №0428].
В этом сне действовали (или, по крайней мере, фигурировали) странные симпатичные низенькие человечки с обтекаемыми фигурами и носами, похожими на носик садовой лейки. На их фоне возникла мысленная фраза, несколько раз повторившаяся и разбудившая меня: «Однако стаппи стараются показать домашний религиозный теплизм, которого было так много в (религиозной) Руси» (стаппи — это человечки; показать — в смысле, проявлять; теплизм — это душевная теплота; слово в скобках отражает смысл, но, возможно, является лишь синонимом того, что было произнесено).
P.S. Спустя 4.5 года я вычитала в одной из статей, что, по всем мистическим описаниям, у Существ Астрального мира нет плеч.
Мысленная фраза, настойчиво пробивавшаяся, и отвергнутая, так как показалась никчемной, бессмысленной. Но продолжавшая повторяться до тех пор, пока я ее не записала: «Стены олим и их сыновья».
Возникли (мысленно или визуально) три близких по смыслу слова, отражающие суть незапомнившегося сна. Слова были из высокого лексикона. Одна за другой, друг под другом, строятся три фразы, имеющие одинаковый смысл и содержащие по одному из этих трех слов. Фразы тоже были изысканны. Но завертелась в голове и своими повторениями разбудила меня фраза иного пошиба: «Почему два дурака должны ждать третьего?» (не знаю, была ли она адаптацией предыдущих).
Славка, брат Сандры, рассказывает о себе, читает свои новые стихи. Хватаю бумагу и карандаш, записываю их, перебивая Славку просьбами повторить строчки. Одна строка выплывает из сна, несколько раз деликатно мысленно повторяется, удается ее записать (но я нарушила порядок слов, строка получилась неритмичной): «Тихо плывет по ней порывистый вечер» (а надо было бы, наверно, так: «Тихо плывет по ней вечер порывистый».
Несколько раз повторившаяся и наконец-таки осознанная мной мысленная фраза (с потерявшимся последним словом): «Он сказал, что не знает, действительно ли he want ... ».
Сосед поздно вернулся домой. Мне чудится, что вошла Камила, но какая-то часть сознания понимает, что вошел сосед. Это убеждение оформилось в мысль, несколько раз повторившуюся и разбудившую меня: «Это не Фуфу, это мистер Krack».
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон.
P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
ЛЕЧУ, распластавшись на соответствующем моим размерам ковре-самолете. Он сделан из толстого, в ладонь, легкого серебристого материала (металла?) с волнистой (ребристой) поверхностью. Мысленно сообщается, что я ЛЕЧУ НА ЭЛЕКТРОНЕ ВНУТРИ ВЕЩЕСТВА. В этой фразе - она была от первого лица - звучало, если я не ошибаюсь, ликование. Фраза, добросовестно повторяясь, разбудила меня, но не смогла преодолеть инертности моего Я, и потому оказалась не записанной дословно.
Мысленно сообщается и абстрактно иллюстрируется, что то, что кажется совершающимся (происходящим) случайно, на самом деле совершается (происходит) преднамеренно. Сообщение повторилось пять-шесть раз.
P.S. Ночью пришлось воспринимать советы дежурного Я не записывать этот сон как не представляющий интереса.
Незавершенная мысленная фраза: «Тот, кто необратимо ослаб...».
Перекладываю из руки в руку с десяток разномастных вешалок для одежды. Перечисляю (начало не запомнилось): «Для ... для ... для .... для тети, для дяди, для мамы, для папы». Останавливаюсь. В правой руке осталась вешалка, а перечислила я уже всех. В замешательстве не знаю, что делать.
Стою в центре большой лесной поляны, в окружении десятка смутно видимых людей. Внешне неотличимая от них, но не принадлежащая к Землянам, имею основания за себя в данной ситуации беспокоиться. Это вынуждает пустить в ход защитное оружие — безвредное излучение, блокирующее возможные агрессивные замыслы (или действия) в отношении меня со стороны кого бы то ни было. Излучение, по моему желанию, может испускаться из ладони правой руки. Незаметно пошевеливаю кистью руки, поворачивая ее поочередно к каждому из Землян. Решаю (для верности?) сделать излучение видимым (такая возможность тоже предусмотрена). Повторяю защитную процедуру — излучение выглядит как поток слабо светящихся частиц.
Демонстрируется процесс усвоения пищи (неизреченное слово «пища» воспринято мной из сна). Имеется в виду полупрозрачный светлый поток (энергии? излучения?) Он поступает сверху, чуть отклоняясь влево от вертикали, и входит в тело человека через кожный покров в области правого плечевого сустава. Человек (или искусно выполненный манекен?) стоит спиной, по пояс обнаженным. Подробно, неспешно демонстрируется и объясняется, что и как происходит при этом в организме. [см. сон №3813]
Бросаю предназначенный для стирки светлый, гладко окрашенный коврик. На нем красуется большое бесформенное угольно-черное пятно, образовавшееся оттого, что на коврике разводили костер. Пятно сохранило очертания поленьев, ткань не прожжена, а лишь почернела.
Мысленная фраза: «Можно на половине этих историй остановиться и читать ее».
Мысленные фразы (издалека, спокойным женским голосом): «Ну, подожди, я тебя напугаю после отпуска. Будешь знать, когда у тебя День рожденья».
По каменной ограде под моим окном вышагивает чистая крупная трехцветная кошка. Вижу это не из окна, а как-то по-другому.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Ну зачем Володю сюда отпустили...».
Живу на улице (не запомнилось, из каких соображений, но не из-за финансовых проблем). Пристанищем служит сооруженная из подручных материалов маленькая низкая палатка, где умещается матрац и картонная коробка. Чувствую себя абсолютно естественно. Однажды деловито задумываюсь о приближении зимы. Допустим, днем можно будет коротать время в библиотеке, но как справиться с ночными холодами? Пожалуй, никак, а это означает, что к зиме нужно подыскать нормальное жилье.
Мысленные фразы (женским голосом): «Да они у меня есть. Правда, есть».
Заночевала на рынке. Сон начинается с того, что я просыпаюсь там утром. Встаю с удобной лежанки, собираю постельное белье в большую сетку, беру в другую руку сумку, иду по пустому рынку к выходу. Останавливаюсь около двух, ненадолго появившихся молодых женщин, они что-то спрашивают, я что-то отвечаю. Поднимаю свою поклажу (обратив внимание, что сетка с постельным бельем почти ничего не весит), и вот я уже на выходе, на улице. Совсем ее не узнаю (она гораздо привлекательней реальной, но во сне фиксировался лишь факт, что она непохожа на себя). Полагая, что по невнимательности вышла не в ту сторону, пытаюсь сориентироваться по наклону территории. Убеждаюсь, что вышла правильно. Стою, ничего не понимая. P.S. Сон замечателен тем, что все виделось реалистично, вживую, а его атмосфера, как и цветовая гамма, были необъяснимо мягкими.
Мысленно напевается (бойко): «Там, где полковник не пройдет, где подполковник не промчится, студент на пузе проползет, и ничего с ним не случится».
Вечеринка закончилась, нас развозит по домам низкий длинный, полуоткрытый по бокам фургон (на толстых шинах). Не успели остановиться около моего (сновидческого) дома, как из парадной выходит ватага других гостей (спустившихся якобы из моей квартиры). Состроив (в шутку) соответствующую гримасу, восклицаю: «На минуту нельзя оставить дом — уже полно!» Ватага, радостно возбужденная, собирается, кажется, нас повеселить. Шаржин (с необъятным накладным животом), готовясь продекламировать монолог, говорит: «Выкупите меня» (все, кроме лиц, виделось ясно).
Мысленная фраза (женским голосом): «Лиля, они оставили картошку на дереве».
Многолюдный банкет, подходящий (судя по тому, что все уже съедено) к концу. Троцкий* (тот самый) убирает со стола, длинного темного, без скатерти, с круглым отверстием в центре столешницы. Обращаю внимание, как аккуратны движения его рук. Он вытирает стол, стряхивает объедки в отверстие, и проделывает это очень ловко. Подходит Сталин* (тот самый), отзывается с похвалой о Троцком (по поводу уборки стола) и неодобрительно прохаживается насчет нескольких, рядком сидящих женщин, которые тут, на банкете, лузгают семечки.
На фоне комнаты с настольными играми (типа хоккея) и, кажется, безлюдной, возникает мысленная фраза: «От каждого приема высится стол».
Мысленный диалог (женским и детским голосами). Деловито:« Что ты несешь с собой?» - «Игрушку». - Резко, почти грубо: «Вылезай отсюда сейчас же!».
Если предыдущий сон основывался на (оставшемся за рамками) непослушании, то этот похож на обычный урок (ночью я записала также слово «СКАЗКА», сопроводив его вопросительным знаком). Учениками были похожие на предыдущих одушевленные мыслящие, на вполне самостоятельные Сущности, урок вела похожая на женщину Учительница, мягкая и терпеливая. Занятие посвящено строению — царства? организма? - и, в частности, множеству видов имеющихся там дорог, самых невероятных. Рассказывая о них, Учительница снимает со стеллажа соответствующие макеты, нечто вроде грубо выделанных темных покоробленных шкур. На них смоделированы рельефы, по которым узкими полосками тянутся фрагменты дорог. Об одном из типов дорог, как о самом удивительном, Учительница рассказывает с нажимом, привлекая для наглядности образец. Эту липкую дорогу она называет «медово-...» (вторая часть определения не запомнилась). В какой-то момент Учительница делает мягкое замечание тем, кто не желает следовать правилам (отвлекается): «...поэтому встаньте и отойдите в сторону». Визуальный ряд сна был нечетким. Просыпаюсь, конспектирую сон. Начиная снова засыпать, высказываю кому-то желание понять, чтО это было. Мне обещают встречу с Существами обоих снов. [см. сон №3334]
Мысленные, незавершенные фразы: «Тоже не... Они пытаются, пытаются подняться...» (вторая фраза произнесена эмоционально).
Мысленные фразы (торжествующе): «Вот такие полы. Вот такие полы».
Мысленные фразы (первая вяло, последующие все более энергично): «Ты поведешь меня. Иди впереди. Трусиха».
Мысленная, не до конца запомнившаяся фраза: «В этом смысле отношения к Великой строятся как...» (возможно, вместо слова «смысле» было сказано «случае»).
Мысленная, частично запомнившаяся фраза (недовольным мужским голосом): «На машине так неудобно спать, на машине...» (речь идет о кабине грузовика).
Мысленные фразы: «И главное, сколько ты их нашла. Ежедневно...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (неторопливо): «Возрождение от врача».
Кто-то говорит, что будет развивать меня в соответствиии с моими задатками. Подробно, терпеливо объясняет это. В числе прочего что-то говорилось о моей правой руке (не запомнилось, был ли зримый облик у того, кто со мной разговаривал). P.S. Наяву я левша.
Сон, связанный, повидимому, с Интернетом. Под его впечатлением то и дело полупросыпаюсь, размышляя о терминах «сайт», «атар» и т.п. И никак не могу вспомнить к ним же относящееся слово «файл».
Провожу занятие с группой малышей. От души веселюсь их выходкам, со смехом пересказываю забавные эпизоды пришедшему мне на смену мужчине (сон не был цветным).
По поручению Фуфу прихожу к ее знакомым. Дома оказывается только их старший сын, первоклассник. Вынуждена ждать взрослых, хотя пребывание в этой квартире будит необъяснимое чувство тревоги. В одной из комнат на полу лежит малышка, полагаю, что их младшая дочь. Подойдя ближе, вижу двух малышей (девочку и мальчика). Они лежат на полу, бок о бок, почти неподвижно, лица скрыты за раскрашенными масками из папье-маше, изображающими утрированные детские физиономии. Дети встают. Сквозь жуткую оторопь вижу, что это не дети, а ОЖИВШИЕ КУКЛЫ. Решаю пройтись по квартире, чтобы развеяться. Вдоль длинного узкого коридора тянутся двери комнат. Всё выглядит мрачным, там даже мебели нет (по крайней мере, кроватей). На полу лежат матрацы, заправленные новым красивым чистым постельным бельем - единственным светлым пятном в этом жилище.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Этот ... прошел митинг в одном из оставленных городов».
Еду с Окнесом (начальником) в командировку. Со мной лишь сумка с кредитной карточкой и парой горстей миндальных орехов (предназначенных для бижутерии). По выходе из поезда спохватываюсь, что забыла сумку в вагоне, возвращаюсь. Сумку найти не удается, воспринимаю это без эмоций. На платформе одна из бывших попутчиц говорит нам, что намерена заняться на вокзале частными уроками, так что, если что — она там. Смутно, бегло предстает светлый вокзал, похожий на толстую круглую башню. Среди снующих пассажиров в темной одежде видится небольшой круглый стол, застеленный светлой скатертью. За ним, в ожидании учеников, сидит женщина. Потоптавшись около поезда, решаем пойти к ней.
Подготовка к соревнованиям по физике среди детей двух стран. В большом светлом, ярко оформленном помещении (это наверняка игровая комната детского сада) присутствуют обе команды. Нетвердо держащиеся на ногах трехмесячные российские малютки в подгузниках и более уверенно передвигающиеся годовалые малыши другой страны, в такой же униформе (возраст детей воспринят из самого сна). Увидев состав команд, мысленно ахаю: «По физике!» Младенцы заняты игрушками, несколько взрослых завершают приготовление реквизита (я хорошо помнила, что делали взрослые, но к утру все улетучилось). Одним из объектов был цилиндрический, высотой с полметра контейнер. В него поместили какие-то предметы, сдавили их и довели до разрушения.
Вхожу в комнату, вижу выдвинутую из-под кровати картонную коробку (одну из упрятанных туда, с какой-то рухлядью). Слева темнеет место, где она находилась. Сон показывает его таким образом, что мне не нужно и наклоняться, чтобы узреть его таинственную глубину. Около коробки с привычным отключенным видом стоит мама*. От беспомощности перед повторяющимися ситуациями меня охватывает гневное раздражение, выливающееся в привычную серию упреков. Мама привычно замкнута на себя, упреки проскакивают мимо ее сознания. Мое раздражение нарастает. В бессилии от невозможности отучить маму от привычки рыться в хламе я (впервые) говорю: «Сейчас буду тебя бить». В моей руке оказывается швабра (держу ее щеткой к себе). Легкими прикосновениями охаживаю маму по бокам, по спине, приговаривая: «Сколько раз тебе говорили, что нельзя рыться в углах с хламом, тревожить тех, кто там обосновался. Сама же и получишь (от них)...». Я имею в виду Сущностей, таящихся в захламленных углах. Но на маму даже это не производит впечатления.
Слышу негромкий стук (не исключено, что наяву, из верхней квартиры). Вижу несколько биллиардных шаров (слоновой кости), лежащих в углу какой-то комнаты и постукивающих об пол.
Мысленная, незавершенная фраза: «Люди, которые в пятьдесят восьмом году...» (имеется в виду 1958-й год).
«Большой фестиваль», - медленно, негромко говорят хором находящиеся в помещении люди в темной одежде (это видится смутно). «Чего?» - спрашивает кто-то, непонятно где находящийся (голос похож на петин). В вопросе звучит любознательное стремление узнать, о каком фестивале идет речь.
Живем с Петей в светлом красивом, окруженном садом доме (одноэтажном, многокомнатном). Кто-то дал нам трех больших беспородных котов. Они принимаются носиться по саду, оттуда через окна в дом, по всем комнатам, шкафам, кроватям, устроив бесконечную чехарду и затаскивая налипшую на лапы землю. Опасаюсь, что они могут переколотить мои безделушки, но самое неприятное, конечно же, это комья черной земли на покрывалах. Решив вернуть троицу обратно, обсуждаю этот вопрос с Петей.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Я ... для того, чтобы в случае ... моментально порвать со старым и перейти к новому».
Держу ксерокопию газетного листа, на которой отпечаталась не только интересующая меня левая страница, но и кромка правой. Четко видятся фрагменты слов правой страницы, буквально каждая буква. Однако понять, что это за язык, не удается.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, бодро, деловито): «Хотя я должна была уже начать плакать...».
«Я вам дам более практический совет: а вы не пробовали держаться за перила?» - говорю я кому-то. Собеседника не видно, виден лишь уличный, в несколько каменных ступенек спуск с поручнем из черных труб.
Сон, содержание которого истаяло, как только я после него проснулась.
Мысленные фразы (мужским голосом, категорично): «Я не ... Я в физике не слышал вообще» (одно слово не ухватилось).
Мысленный диалог. «Вероника, ну а как у тебя дела?» - «У меня хорошо». Мысленно воссоздавая диалог при конспектировании, с удивлением выясняю, что обе реплики произнесены одним и тем же женским голосом (с характерными интонациями Мии).
Заявляю невидимым собеседникам: «Нет, это не так. Если бы, например, у меня была квартира в верхнем этаже, то я бы нижние квартиры сдавала, а в верхней жила». Бегло видится убогая трехэтажка.
Мысленная, незавершенная фраза: «Убрать это должен в Душе один из тех...» (то есть мысленно).
Спускаемся по широкому пологому склону (похожему на въезд в подземный гараж), оказываемся в большой мрачноватой пещере. Нас пригласил сюда приятель, у него в задней части пещеры оборудовано место отдыха, есть кусочек пляжа и лодка. Пляж и река с сероватой водой воспринимаются то как подземные, то как наземные. Все раздеваются. Стою в растерянности в стороне, стесняясь раздеваться (мы все в студенческом возрасте). С раздеванием медлит еще один человек. Его останавливает мысль, что лодку до воды придется тащить волоком, что его совсем не прельщает. Представления человека о внушительном участке между лодкой и водой на миг визуализируются (свои мысли человек не озвучивал, и тем не менее, я их восприняла).
Мысленная фраза: «Мудрости вам что-нибудь надо». Фраза произносится спокойным мужским басом, с вопросительной интонацией, которая внезапно нарушается тем, что последнее слово звучит совсем по-иному — глухо, издалека, утвердительно, как ответ, вялым женским голосом.
Один или несколько снов, события которых разворачивались в одном из прошлых столетий. Один из эпизодов происходил «под секвойей».
В финале активного сна говорю окружающим: «Теперь я проснулась по делу» (так, как надо).
Мысленная фраза (женским голосом): «Из-за этой тетеньки кто-нибудь высовывается» (по вызванной ею причине).
Нахожусь в большом белом, необычном строении. В нем почти отсутствуют внутренние стены и междуэтажные перекрытия. Вместо стен идут (в разных направлениях) редкие балки, из-за чего строение выглядит воздушным. Налюбовавшись на верхнюю часть, замечаю какое-то движение внизу - там по узким коридорам осторожно везут каталку с больным.
Мысленный бессловесный, мне адресованный совет не допускать вИдение многогранной действительности сквозь лишь одну грань призмы, даже если на данный момент грань эта является сосредоточием непереносимо тяжелого. Предстает нецветная мозаичная плоскость. Фрагмент ее выскальзывает, и на лету увеличиваясь, приближается к моим глазам. Вижу окружающее через этот, самый темный в мозаике фрагмент. Дается понять, что такого допускать не следует, это искажает восприятие действительности (имеются в виду не только темные, но любые фрагменты).
Мысленные фразы (женским голосом): «А я ему говорю: собирайся домой и поезжай домой. Если ты читать не умеешь...» (окончание фразы неразборчиво).
Смутно видимая женщина пишет за письменным столом, на котором разложены книги. Внезапно отрывается от работы, резко сдвигает на край стола белую тарелку. Сон крупным планом показывает тарелку, больше чем наполовину сдвинутую за кромку стола. Удивляюсь, почему она не падает.
Смутно видится что-то промывающий насос. На его фоне происходит мысленный диалог (мужскими голосами): «Твоя застоявшаяся шерсть», - говорит один. Второй растерянно переспрашивает: «Застоявшаяся?»
В финале сна предстает красивое живое, отчетливо видимое женское лицо на фоне сильного теплого, восхитительно живого Света, заполнившего все поле зрения.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (ритмично): «Всё просыпано, про...но, пропущено про Гущина» (неполностью запомнившееся слово ритмом созвучно предыдущему).
Опять в командировке, опять путаюсь в трех соснах, хотя на этот раз проблема намного проще. Мне нужно решить ее с помощью ФАКСа.
Мысленная, незавершенная фраза: «Складывается такая ситуация — чем более человек эмоционален, тем...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Давай к следующему ... Белье все уже уложено».
Мысленные фразы: «Стоп! Кочка на кочке».
Фрагмент мысленной тирады (эпически): «...и кончилось. И почему-то это ужасно. И это влечет на колени» («ужасно» является художественным преувеличением).
Мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Но раньше не приходите?»
Привожу в порядок старый буфет. Он выглядит, как красивый старинный резной письменный стол, но я его воспронимаю и как буфет из мореного дуба (бывший когда-то у нас наяву на Мушинской улице) и как сервант (бывший когда-то у нас наяву на улице Рябинной). Он стоит на пыльном полу посреди пустой комнаты, дверцы его болтаются на полуотвалившихся петлях. Пытаюсь их прикрепить, попутно с любопытством перебирая находящиеся в тумбах безделушки, флаконы, кусочки разбитого зеркала. Сестра поддает ногой пару цилиндрических диванных валиков, являющихся будто бы принадлежностью письменного стола. Прошу прекратить валять валики по грязному полу (в этом сне мы были отнюдь не в детском возрасте), сестра продолжает их пинать. Кричу на сестру. Крик, несмотря разгоревшийся гнев, получается тихим, отмечаю, что так всегда выходит ВО СНЕ.
Кого-то «бросили на произвол судьбы», проходившие мимо люди помогли этому человеку. А если бы не проходили? Или не помогли бы? Что тогда делать? (подробности не запомнились).
Мысленные фразы (женским голосом, спокойно, неторопливо): «Выдумывать. Даже не выдумывать, (а)...» (фраза обрывается).
Мысленная тирада: «Все люди — свиньи? - как бы не веря своим ушам, переспрашивает изумленный женский голос, и заявляет: - Как же можно так думать, да еще и баюкать этим людей?»
Мысленный, частично визуализировавшийся рассказ про человека и игральные карты. Речь идет о личности, обладающей властью не только над игральными картами, но и над любыми партнерами в игре.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). Баритон: «У меня ... был». - Бас: «Ну, солидно».
Яркий живой натуралистичный сон на бытовые темы, среди персонажей которого были мы с Петей. Помню лишь, что я вдруг начала подмечать нюансы своих взаимоотношений с другими и делать для себя некие выводы (самокритичные).
Всей семьей (сновидческой) находимся в старинном храме, переоборудованном в очаг культуры. В следующем эпизоде отец молча дает знать, что сейчас мы, на этот раз вдвоем, отправимся туда снова. В автобусе отец исчезает. Беспокоюсь, что не найду дорогу, потом решаю, что поскольку здание храма высокое и своеобразное, увижу его. Вижу его — оно величественной темной махиной возвышается на вершине крутого холма (не заметить его невозможно). Нечаянно проезжаю нужную остановку. Приходится часть пути идти пешком, в том числе форсировать немыслимо крутой спуск, покрытый черной жирной землей. Меня хватает лишь на то, чтобы опасливо протянуть вниз ногу и тут же отдергивать ее обратно, хотя я вижу спокойно пробирающихся людей (темных, полубесплотных) на нижней половине склона. Ценой определенных усилий удается со спуском справиться. Оказываюсь в храме, останавливаюсь у книжной стойки. С любопытством смотрю на единственную находящуюся там книгу, протягиваю к ней руку. Подходит нарядная, подтянутая женщина, сотрудница этого учреждения. Открывает книгу, что-то мне объясняет. [см. сны №7172, 7174]
