Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы, являющиеся фрагментом рукописного текста и заканчивающиеся многоточиями: "Вокруг собралось что-то около ... ...дцати Духов... Дух посмотрел и увидел её...". Фразы прокручивались до тех пор, пока я не проснулась окончательно и не записала их.
«Мы хотим все знать» - записано ночью в блокнот, и ничего не могу к этому добавить.
P.S. Этой, да и не только этой ночью мое Я не хотело записывать сны, но ключевые слова с похвальной настойчивостью накатывались снова и снова, и добились своего. Сны оказались записанными.
Мысленная фраза, постепенно пробивавшаяся из глубины, становившаяся все отчетливей, пока я не смогла разобрать и записать ее: «Двести восемьдесят семь». Перед этим были, кажется, еще числа, но они не пробудили меня.
Мысленная фраза, медленно, упорно повторявшаяся, пока не оказалась записанной: «Содержание работы друза и хозяина на улице...» (с друзом что-то случилось у хозяина на незапомнившейся улице).
Мысленное рассуждение о том, что ПЕРВООСНОВОЙ ВСЕГО являются маленькие одинаковые квадраты. Груда визуализируется, становится ясно, что рассуждение неверно, такого быть не может. В теории все выглядит бесспорным, но если смотреть на груду квадратов, ощущение правдоподобности теории исчезает. Возникает мысленная фраза (повторявшаяся до тех пор, пока я не осознала и не записала ее): «Как-то у меня тут наложилось».
Сон, повторившийся несколько раз (чтобы разбудить меня?) Демонстрируется небольшая конструкция с несколькими широкими вертикальными, открытыми сверху пазами. Она, будто бы, является моим левым плечевым суставом. Мысленно сообщается, что с ним все в порядке. И так несколько раз — демонстрация сустава и сообщение, что с ним все в порядке.
Два древних, связанных союзом «и» имени (типа «Дионисий»). Они настойчиво мысленно повторяются, будят меня. Несколько раз повторяю их, но сидящая во мне пятая колонна отказывается их записывать, а к утру они из памяти исчезают [см. сон №0428].
В этом сне действовали (или, по крайней мере, фигурировали) странные симпатичные низенькие человечки с обтекаемыми фигурами и носами, похожими на носик садовой лейки. На их фоне возникла мысленная фраза, несколько раз повторившаяся и разбудившая меня: «Однако стаппи стараются показать домашний религиозный теплизм, которого было так много в (религиозной) Руси» (стаппи — это человечки; показать — в смысле, проявлять; теплизм — это душевная теплота; слово в скобках отражает смысл, но, возможно, является лишь синонимом того, что было произнесено).
P.S. Спустя 4.5 года я вычитала в одной из статей, что, по всем мистическим описаниям, у Существ Астрального мира нет плеч.
Мысленная фраза, настойчиво пробивавшаяся, и отвергнутая, так как показалась никчемной, бессмысленной. Но продолжавшая повторяться до тех пор, пока я ее не записала: «Стены олим и их сыновья».
Возникли (мысленно или визуально) три близких по смыслу слова, отражающие суть незапомнившегося сна. Слова были из высокого лексикона. Одна за другой, друг под другом, строятся три фразы, имеющие одинаковый смысл и содержащие по одному из этих трех слов. Фразы тоже были изысканны. Но завертелась в голове и своими повторениями разбудила меня фраза иного пошиба: «Почему два дурака должны ждать третьего?» (не знаю, была ли она адаптацией предыдущих).
Славка, брат Сандры, рассказывает о себе, читает свои новые стихи. Хватаю бумагу и карандаш, записываю их, перебивая Славку просьбами повторить строчки. Одна строка выплывает из сна, несколько раз деликатно мысленно повторяется, удается ее записать (но я нарушила порядок слов, строка получилась неритмичной): «Тихо плывет по ней порывистый вечер» (а надо было бы, наверно, так: «Тихо плывет по ней вечер порывистый».
Несколько раз повторившаяся и наконец-таки осознанная мной мысленная фраза (с потерявшимся последним словом): «Он сказал, что не знает, действительно ли he want ... ».
Сосед поздно вернулся домой. Мне чудится, что вошла Камила, но какая-то часть сознания понимает, что вошел сосед. Это убеждение оформилось в мысль, несколько раз повторившуюся и разбудившую меня: «Это не Фуфу, это мистер Krack».
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон.
P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
ЛЕЧУ, распластавшись на соответствующем моим размерам ковре-самолете. Он сделан из толстого, в ладонь, легкого серебристого материала (металла?) с волнистой (ребристой) поверхностью. Мысленно сообщается, что я ЛЕЧУ НА ЭЛЕКТРОНЕ ВНУТРИ ВЕЩЕСТВА. В этой фразе - она была от первого лица - звучало, если я не ошибаюсь, ликование. Фраза, добросовестно повторяясь, разбудила меня, но не смогла преодолеть инертности моего Я, и потому оказалась не записанной дословно.
Мысленно сообщается и абстрактно иллюстрируется, что то, что кажется совершающимся (происходящим) случайно, на самом деле совершается (происходит) преднамеренно. Сообщение повторилось пять-шесть раз.
P.S. Ночью пришлось воспринимать советы дежурного Я не записывать этот сон как не представляющий интереса.
По темной бугристой земле бескрайнего пустого пространства едет, в сторону горизонта, открытый военный джип. В нем стоит плотная группа людей — главы правительств, решающих проблемы Ближневосточного региона, и их помощники. Джип внезапно оказывается в луже грязи, зачерпывает ее, все выходят, чтобы привести в порядок испачкавшуюся обувь. Вот они сгрудились под большим деревом, на поросшем травой пригорке. Правее, невдалеке, под еще одним деревом стоит, спиной ко всем, с выражением отстраненности и смиренного достоинства, Ясер Арафат. Башмаки его доверху облеплены комьями коричневой земли. Вижу в нем человека, нуждающегося в помощи, отторгнутого от остальных (и еще меня поразило выражение его лица). Подхожу, прошу разрешения помочь. Он, не отвечая, отстраненно смотрит вдаль. Говорю, что только принесу воды, чтобы смыть с обуви налипшую землю. И хотя он по-прежнему молчит, понимаю, что помощь будет принята. Набираю воду из крана над большой квадратной раковиной, находящейся под еще одним, последним тут деревом. Набрала полную сковородку (старую, темную, с длинной, под метр, ручкой), приношу Арафату. Он, все с таким же отсутствующим видом, опирается на мою левую руку, смывает грязь. Вода кончается, предлагаю принести еще, он без слов дает понять, что это совсем не обязательно. Все же снова набираю полную сковородку, но по дороге вода вдруг начинает убывать, хотя я ее почти не расплескивала. Подумала было вернуться к крану, но не делаю этого, и когда подхожу к Арафату, вода (почему-то с примесью песка и соринок) плещется на самом дне. С удивлением вижу в сердцевине дна штырек со сквозным отверстием, сквозь которое и выливалась вода. Показываю это Арафату — и просыпаюсь (Ясер Арафат виделся ярко, отчетливо, в цвете, в том числе рельефно виделись комья земли на его обуви, остальные персоны являли собой условные схематичные темные фигуры, а кем они были, было просто каким-то образом известно).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Ах, нет ... через нее не пролезет».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (молодым мужским голосом): «...поломаем ... поломаем ... поломаем, все равно же ломать».
Мысленная фраза (женским голосом): «Потому что память».
Предстоит тестирование. Вижу пачку больших белых листов со множеством вопросов (сложных) и пачку узких длинных листов с ответами. Обращаю внимание, что часть ответов повторяется из билета в билет.
Выпавшее из сна слово «иррациональный».
Медленно, с неимоверным трудом двигаю вверх, по поверхности конической пирамиды, небольшое кольцо. Нужно насадить его на ее вершину (непонято, почему это дается с таким трудом - колечко было диаметром в 3-4 см, а пирамида высотой с треть метра). В конце концов, из последних сил довожу кольцо до вершины, оно надевается на конус. Возникает удовлетворение от осознания, что я все-таки вскарабкалась, добилась этого, несмотря на то, что было очень и очень трудно. То есть получается, что я будто бы не колечко насаживала на пирамиду, а сама покорила важную и трудную вершину.
Мысленный диалог. «Я знаю, что я...», - медленно, спокойно начинаю самой себе адресованную фразу, окончание которой, уже заготовленное, должно было бы прозвучать как «...не хуже всех остальных». Но посторонний мысленный женский голос, грубоватый и чуточку сварливый, бесцеремонно встревает и завершает мою фразу по-своему: «...лучше всех остальных». P.S. Прелюдией к этому сну послужили воспоминания о давних реальных событиях, которым я предавалась, отправившись спать.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «За этим ... в пятом классе (велась настоящая война)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены; слово «война» является образным преувеличением).
Чудесное живое море в ряби мелких, освещаемых солнцем волн. Видна покачиваемая волнами яхта. На палубе — с десяток крепких мужчин в темной одежде. У одного куртка (или толстый жилет) красивого темно-зеленого цвета, оживляющего всю картину. Берег не виден, солнце угадывается на переднем плане. Не находясь в самом сне, с удовольствием смотрю на оживленные солнечными бликами волны.
Окончание мысленной тирады (строгим женским голосом): «...и как ты пишешь! Ну-ка, спать ложись!» Это адресовано мальчику, бегло, условно показанному стоящим около секретера.
Продолговатая коробка с таблетками. Мысленная рекомендация на этот раз лекарство попринимать. Коробка при этом сама по себе приоткрывается.
Мысленная фраза (женским голосом): «Он не может без любви».
Мысленное заключение (по поводу завершившегося сна): «Для новичка приучиться к неторопливости — самое трудное».
Мысленная фраза: «Ноль-пять-два-два-сорок два».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (глухо, издалека, но твердо): «И сообщили, что все это для ... не решается».
Молодая женщина, худенькая, миловидная, тонкокожая, подвижная, что-то быстро, беспрерывно говорит. Активно жестикулирует, приковывая этим к себе внимание. Из-за ее спины то появляются, то исчезают два колышащихся лепестка, напоминающие заячьи уши. Лепестки являются частью Правды, которую женщина всеми силами старается скрыть. Вся же Правда, скрываемая женщиной и невидимая (но сон показывает ее), находится позади женщины. Это большой светлый, слегка помятый лист чего-то среднего между бумагой и тканью, лепестки в форме заячьих ушей являются его верхней частью.
Выпроваживаю обнаруженного в своей комнате паука прочь, за окно, используя стаканчик и лист бумаги (кажется, был даже не один, а несколько пауков, которые вели себя спокойно).
Подхожу к выходу из квартиры. Толкаю, и даже легонько трясу решетчатую (со сквозными отверстиями) дверь, убеждаюсь, что она заперта. Ничего не остается как позвать хозяина жилья, отлучившегося в продуктовую лавку на противоположной стороне улицы. Кричу находящимся там, смутно видимым людям: «Вы можете позвать...?» (имя хозяина не запомнилось или не воспринялось).
Кто-то обращает внимание на одну из груды лежащих на столе фотографий, говорит: «Посмотрите, какая Грема тут, какое грубое у нее лицо». Грема изображена в колониальном мужском костюме, с пробковым шлемом на голове (не вижу ее лица, не отдаю в этом отчета). Говорящий добавляет: «И это при том, что она всегда такая женственная». Как бы в подтверждение, извлекает еще одно фото, где Грема выглядит женственно (персонажи сна виделись условно).
Мысленные фразы (дружелюбным женским голосом): «Ты не волнуйся, есть у тебя спрос. Но мы еще хотим у тебя спросить».
В чьих-то руках овальный лоскутный коврик, обшитый по периметру светло-коричневой каймой. Лоскуты коврика одновременно являются кусками мягкого темного кровавого мяса.
Слушаю излагаемую женщиной драматическую историю, синхронно разворачивающуюся перед моими глазами. Это история о том, как женщина потеряла мужа (его убили). Умозаключаю: «Нельзя очень сильно любить, получается. От такой любви притормаживаются другие чувства». Имею в виду, прежде всего, благоразумие и чувство меры, утраченные женщиной вследствие ее безумной любви. Гипертрофированная любовь вызвала (в глазах окружающих) искажения Реальности. Эти искажения бегло предстают в виде зависших в воздухе сдвижек (похожих на телевизионные помехи). Искажения Реальности вызвали цепочку реакций, что и привело к драматической развязке. В финале сна нечетко видится сидящий на низкой скамейке крупный мощный, обнаженный по пояс мужчина. К его спине приникла сидящая за ним хрупкая жена. Из ее рассказа мне уже известно, что сейчас раздастся роковой выстрел. Смотрю на эту пару и думаю, что если выстрел будет нацелен ниже лопаток мужчины, то он поразит и женщину, а если выше, то поражен будет только мужчина. Неотрывно смотрю на этих двоих, на мощную спину мужчины — и просыпаюсь.
Под утро кровать как бы ушла из-под меня на мгновенье вниз, ощущение было отчетливым.
Ролл стоит около меня (сидящей), и глядя на правую половину моей головы, говорит: «У тебя тут болячка». Поскольку я болячки не чувствую и не понимаю, где она находится, прошу, не прикасаясь, указать на нее. Возникает кисть руки с длинным, вытянутым вперед указательным пальцем. Прошу Ролла направить этот палец на болячку.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...и требующее от него высокой начитанности».
Мысленная фраза (грубоватым женским голосом): «Иди, я тебя поцелую».
На моем попечении четверо малышей. Кручусь с ними, попутно занимаясь чем-то еще. Кто-то сочувственно спрашивает, что, наверно, тяжело справляться. Искренне фыркаю, давая понять, что для меня это не предел.
Мысленная фраза: «Ты уже знаешь — да? - что могут заштрахтовать?»
Иду с бабушкой* в кассы кинотеатра, купить на нашу семью билеты на фильм «Гарри Поттер». Часть будет приобретена на мои деньги, часть на бабушкины, она дает мне свой кошелек (беру, полагая, что бабушка по старости вряд ли справится с такой покупкой). Выстояв длинную очередь, покупаем три билета для мужчин (или для женщин) и идем в другой кассовый зал, где продают билеты для зрителей противоположного пола (такая вот система в этом кинотеатре). Нужно докупить три билета на мои деньги. Говорю, что хорошо, что мы посмотрим этот фильм, а то все вокруг смотрят и читают о Гарри Поттере, и только я пока ничего о нем не знаю.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Потом, не ... отвечаю на вопрос».
Мысленно сообщается, что между членами королевской семьи (братом и сестрой) возник спор по поводу владения подборкой раритетных книг. Сестра в конце концов уступила, брат заплатил ей за это 19 миллионов. Бегло видятся упомянутые молодые люди и стеллаж, плотно уставленный древними блекло-серыми фолиантами.
В конце сна говорю окружающим: «Две сегодняшние штаты...», - и просыпаюсь, не успев завершить фразу.
Мысленные фразы: «В свете отчаянья ... открывать. При свете отчаянья ... открывать» (пропущенное, дважды повторившееся слово было записано ночью в блокнот неразборчиво).
Мысленные фразы (твердым женским голосом): «Крепко. У нее сломалось кино».
«М-м-м, пока нет», - говорит мне человек, отвечая на вопрос, поступили ли на мое имя сообщения по Интернету. Слушая ответ, вижу (бегло, нечетко) компьютерный экран со строкой о поступлении нового сообщения. Увязав это с невнятным ответом, принимаю ответ за ложный (просто констатирую факт).
Мысленная фраза: «Хана уверяла в этом и доктора, когда...» (окончание фразы неразборчиво).
Мысленная фраза: «Потом он узнал, что это и есть мечта одной итальянки».
Полнометражный сон, улетучившийся из памяти, как только я после него проснулась.
Мысленная фраза (женским голосом): «Хотя он письмо написал, что у тебя...» (энергичная фраза заканчивается неразборчивым бормотанием).
Мысленная фраза (напыщенным женским голосом): «Колонией это была. Это была колония Стрельна».
Петя что-то пишет. Находясь поблизости, мысленно отмечаю, что при письме он, как и я, периодически взмахивает рукой.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...а? Купив большой градусник...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (женским голосом): «В январе уже».
Мысленный диалог. «Когда лили в шестьдесят первом году». - «В шестьдесят первом году?»
Мысленная фраза: «А вдруг это случится, как у меня, двадцать седьмого января?»
Где-то сижу, вдруг меня охватывает предсмертная дурнота. Она нарастает, меня сильно, однократным толчком рвет, после чего вместо смерти наступает улучшение — очищение, просветление (рвотные массы были символическими). С удивлением рассказываю об этом грузному молодому человеку. Говорю, что ощущение приближения смерти не вызывало неприятия, потому что в моем представлении Смерть — это возможность найти ответ на вопрос, что ждет нас там, по другую сторону Жизни.
Мысленная фраза: «Буду работу давать бесплатно».
Молодая пара, муж и жена, подходят к темному многоэтажному торговому центру. Жена направляется ко входу, муж говорит, что зайдет в отдел мужских товаров, но сворачивает в сторону (влево) и исчезает в редкой растительности. СОН НАЧИНАЕТ ЕГО ИСКАТЬ. Показывает большую белую стену, испещренную разноцветными самодельными надписями. Демонстрирует нижний участок, где одна из надписей сделана будто бы рукой этого мужчины (прочесть ее не удалось). Двумя мощными лучами от установленных на земле прожекторов медленно прощупывает внезапно окутавшееся сумерками пространство (было еще что-то, связанное с поиском).
Провожу летний отпуск в дачном городке, где находятся и Кира с Юджином. Зайдя к ним, вижу Киру в нарядном платье (хотя мы ходили там полуодетыми, чуть ли не в пляжных костюмах). Оказалось, что они собираются в дальний книжный магазин. Сон бегло показывает старый (как и всё остальное в этом городке) домишко магазина. Решаю присоединиться, возвращаюсь домой переодеться. Обнаруживаю, что забыла у Киры ключи. Только было поворачиваю обратно, как на помощь приходит хозяин жилья (непонятным образом узнавший о моей проблеме). Говорит, что у них есть запасной ключ, идет в кухонный уголок. Понимая, что не должна знать, где хранится запасной ключ, деликатно отворачиваюсь к стене. Вижу эту дощатую серую стену поразительно ясно, стою и разглядываю ее шершавую поверхность (стена и нарядное платье Киры виделись в вживую).
После ухода гостей привожу в порядок квартиру. Лихорадочно кручусь, орудуя веником не только по полу, но и по левому кухонному столу, покрытому, к моему удивлению, толстым слоем пыли. Переключаюсь на комнату, слышу призыв: «Вероника, ну что ты там все ... давай поболтаем» (одно слово не запомнилось). Это говорит кто-то из условно видимой супружеской пары, оставшейся пообщаться. Иду на кухню, вижу там еще и Берберов. Они сидят за правым, уставленным посудой столом (а левый стол исчез).
Обустраиваюсь в большой светлой больничной палате, где смутно видятся пациенты. Интерьер пастельных тонов, атмосфера спокойная, больные ходячие. Медсестра велит нам, трем новичкам, спуститься вниз, на обследование, и взять с собой направления. Дайна и вторая женщина уходят, я копаюсь в тумбочке в поисках нужных бумаг. Краем глаза вижу пациента другой палаты, по-свойски явившегося поболтать. Он непринужденно растягивается на одной из кроватей (на моей, между прочим). Приходит Дайна (за мной), спускаемся вниз по широкой красивой лестнице. Дайна говорит, что будет в процессе нашего со второй женщиной обследования помогать врачу (переводить ему термины с английского языка). Смутно видится медицинский кабинет с кушеткой, монитором и висящей в воздухе строкой английских терминов.
Мысленная фраза: «Человек, впавший в сон».
Ко мне пришла религиозная семья с бледным упитанным ребенком. Мальчик бродит по квартире, его мать стоит посреди комнаты, глава семейства тщательно срывает со стен плакаты, открытки, наклейки — все, чуждое этим людям.
Худенькой молоденькой девушке в легком открытом платье стоящий рядом мужчина почесывает спину, забираясь рукой под платье (сверху).
Забредаю на территорию больницы, расположенной в чистом поле, вдали от жилья. На обширной, огороженной территории разбросаны низкие унылые, похожие на бараки корпуса. Все засыпано белым снегом. Обхожу территорию вдоль забора, чтобы выяснить, сколько это займет времени. Получилось что-то около часа. Появляется женщина. Кто-то говорит, что это пациентка, выполняющая по совместительству какую-то работу (кажется, уборку), больница арендует жилье, где женщина проводит дни отдыха. Мне кажется это несуразным — почему женщина вместо отдыха в кругу семьи должна маяться в чужом углу. Решаю обойти территорию в противоположном направлении, засекаю время. Справа проходит, в сопровождении взрослого, стайка детей в темной одежде. Оказываюсь между корпусами, где тянется непонятного происхождения длинный невысокий холм. Начинаю взбираться, вижу разбросанные по снегу комья вареной цветной капусты, желание лезть пропадает. Слева появляется несколько мужчин в унылых больничных халатах.
Мысленное слово (утробным голосом): «Воум».
Пытаюсь улучшить изгиб носика металлического, в восточном стиле, сосуда. Манипулирую с легкостью, без инструментов, голыми руками, но получается что-то невообразимое.
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (спокойным мужским голосом): «... угрести. Так что это не срочно».
Будучи небольшой частицей, стремительно выскакиваю вверх из одной из слепленных в блок ячеек. Пулей ЛЕЧУ влево, исчезая за границей поля зрения. Тут же снова оказываюсь справа, выскакиваю из очередной ячейки, стремительно лечу влево. Это повторяется раз пять (не помню, чтобы бегство было окрашено какой-либо эмоцией). Сон не цветной, темноватый. Блок ячеек (похожих на пчелиные соты) был прилеплен к чему-то типа стенки, диаметр ячеек раза в два превышал мой.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Все ... а ... с похвалой отозвалась о небесах» (последним словом в последний миг что-то зашифровано - оно введено после мимолетной задержки).
Мысленное сообщение, что-то из истории Мифов. О какой-то их трансформации (возможно, о трансформации первичной формы в ту, что дошла до нас). Сообщение иллюстрировалось незапомнившимися изображениями.
Собираясь бросать жребий, выдвигают ящик письменного стола. Около него сидит дородная женщина с листами вариантов полей. Один из них положат на дно ящика, в который будут забрасывать игральную кость. Женщина заторможенно перебирает листки, как бы не зная, на каком остановиться. Ее действия вызывающе незаконны - выбор должен производиться наугад. Но она продолжает перебирать листы пухлыми, крупным планом показанными пальцами.
Этот непродолжительный сон (с моим пассивным участием) был таким ошеломительно красочным, ярким, что проснувшись после него и несколько раз воссоздав его в воображении, я утвердилась в мысли, что это был не сон, а ВИДЕНИЕ. Но снова уснула, не законспектировав его, и к утру он забылся.
Иду к знакомым, взгляд случайно падает на припаркованный мотоцикл, меня охватывает неудержимое желание покататься. Голос разума пасует, я мотоцикл угоняю. Водить не умею, но сажусь в седло, чуть ли не с восторгом еду по улицам, наугад нажимая на педали. Беспокоило лишь торможение. Когда возникала необходимость, я изо всех сил давила на левую переднюю педаль, и мотоцикл вроде бы притормаживал. По этой же причине я особенно не разгонялась. Катаюсь без проблем, с удовольствием. Добираюсь до знакомых, оставляю мотоцикл во дворе, у кирпичной кубической тумбы. Бывшие в мотоцикле вещи (краги, старый свитер и что-то еще) прихватываю с собой. Вхожу в расположенную на одном из верхних этажей квартиру. Спустя какое-то время случайно взглядываю в окно. Около мотоцикла два солидной комплекции полицейских в штатском разговаривают с жильцами, речь идет о мотоцикле. Слышу (непонятным образом) сообщаемые жильцами приметы угонщика, с облегчением убеждаюсь, что описание не соответствует действительности. Не исключаю, что полицейские могут начать обход квартир. Вспоминаю (спокойно) о прихваченных вещах, признаюсь в содеянном находящемуся в комнате молодому человеку. Он молча, невозмутимо, неторопливо извлекает из разных мест комнаты чем-то заполненные коробки, рассовывает по ним улики, возвращает коробки на место. В обставленной старой мебелью комнате, темноватой, тесноватой, захламленной, коробки не бросаются в глаза. Но если полицейские возьмутся тут все перетряхивать, то доберутся и до них. Меня это беспокоит, переставляю коробки с места на место. Здесь присутствовал даже абстрактный, академический интерес - оставить ли коробки на виду или, наоборот, засунуть поглубже. Всё казалось одновременно и надежным и совершенно ненадежным. Вожусь с коробками, признаюсь молодому человеку, что покататься на мотоцикле было так в кайф, что за это даже не обидно понести наказание.
Мысленная фраза (спокойно, неторопливо): «Боимся, как бы кто бы не разнюхал бы, чтобы использовать это в своих интересах».
Мысленный диалог (женскими голосами). Бесстрастно: «Лежание на спине?» - Энергично: «На спине. Вот что случилось...» (фраза обрывается).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Я почему ...? Потому что они не хотели передавать ручку, думая, что я светский» (речь идет об авторучке).
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «...эта стая обезьян, находящихся в, а частично вне ее зависимости...». Смутно видится несколько крупных темношерстных обезьян в кронах мощных деревьев.
Входим с Петей (ему лет шесть) в большой многолюдный универмаг. Вижу на полу монетку, подбираю ее. Чуть подальше вижу еще одну, и еще, и еще. Насобирала горсть, а сын куда-то подевался. Кричу: «Петя! Петя!» В конце концов он нашелся. Решаем, что нужно договориться, как находить друг друга, если мы снова потеряемся.
Повидимому из-за жары, ложусь спать на импровизированном ложе на земле, у стены веранды. Ночь, темно, начинается мелкий дождь. Капли чисты, легки, не обращаю на них внимания. Дождь не унимается, раскрываю зонт. Дождь припускает сильней. В конце концов говорю себе: «Надо перебираться, что это я, в самом деле!» Откладываю зонт, хочу встать, не могу выпутаться из того, во что закуталась (с головой). Сосредоточена на попытках высвободиться.
Мысленная фраза: «Теперь упало в цене на несколько пунктов». Появляется чья-то рука, тянущаяся к листу бумаги со строчками каких-то данных. Я (спящая на животе) синхронно, быстро провожу безымянным пальцем левой руки по простыне. Провожу будто бы по одной из строчек снящегося листа(!), и от этого движения просыпаюсь.
Сосед сумел затопить хозяйский нефтяной обогреватель, в квартире стало замечательно тепло. Причем то, что он до этого додумался, еще удивительней, чем давешняя лошадь с девичьей головой.
