В тесном кафе, с интерьером и публикой начала века, два лощеных молодых мужчины во фраках, с набриолиненными волосами, танцуют (музыки не слышно). Движения их вкрадчивы, согнутую в локте левую руку каждый держит на плече партнера, правые, вытянутые вперед и приподнятые, соединены кистями. Головы обращены в сторону вытянутых рук, почти касаясь друг друга висками.
Сон из жизни не нашей эпохи. Кто-то приводит гипотетические примеры газетных заголовков, по которым можно было бы судить о происходящем. Заголовки придумываются экспромтом, произносятся артистично. Их было пять-шесть, запомнился (неполностью) последний: «Двенадцать покровителей маркизы ... появляются в печати с периодичностью...» (в обозначении периодичности остроумно обыгрывается срок женской беременности).
Окрашенные эмоциями взаимоотношения. Сугубо человеческие эмоции эти направлялись на кошек. Из-за кошек сон выглядит неправдоподобным, абсурдным (отмечаю это, полупроснувшись). Еще раз повторяется нечто подобное. Опять полупросыпаюсь с мыслью, что в приснившемся не было бы ничего, достойного внимания, если бы не кошки. И в третий раз все повторяется, и, кажется, в четвертый. Возникает мысленная результирующая фраза: «Такое было давным давно».
Пышное празднество в большом нарядном зале. Множество гостей в богатых, не нашего века, нарядах, танцуют что-то старинное. Сон начался как черно-белый, и плавно перешел в цветной, окрасив одежды танцующих в благородные светлые тона.
Сон о четверых друзьях, которых объединяет любовь к поэзии (кажется, они и сами пишут стихи). Миникружок, состоящий из двух молодых мужчин и двух девушек. Все они стройны, воспитанны, дружны, и возможно, относятся к акмеистами второй половины прошлого века.
На размазанном темно-сером фоне высветилось небольшое, с ладонь, четкое изображение. Вид изнутри пещеры на просунувшуюся туда голову динозавра, задумчиво ее осматривающего. Края пещеры, как и видимая часть динозавра, были белого, почти светящегося цвета.
Мы, деревенские ребятишки, выскакиваем перед уроком физики из старого деревянного одноэтажного дома. Вдруг видим в ярко-голубом нашем небе круглые, перемещающиеся в разных направлениях Тела (мне они показались размером с футбольный мяч). Тела исчезают. Появляется тщательно, в мельчайших подробностях прорисованное светло-зелеными линиями изображение гигантского, в полнеба, Рака. Зовем учительницу, любуемся на Рака. На его месте появляются еще какие-то, сменяющие друг друга изображения. А потом мы видим в Небе, крупным планом, толпу в древних балахонах, медленно шагающую за нагруженными повозками вправо, в плен (сон был потрясающе красочным и живым).
Мысленная фраза: «Он играл в школе на барабане». Видится (сверху) просторный, во все поле зрения, школьный двор, окруженный темноватыми каменными строениями и засыпанный белым снегом. На фоне снега контрастно выглядят темные фигурки играющих детей и двух-трех, сидящих в стороне, за небольшим столом. Манерой изображения это напоминает картину, и относится, по меньшей мере, к 16-му или 17-му веку.
Белоснежный лист (возможно, книжной страницы), заполненный старинным текстом, отпечатанным крупным красивым готическим шрифтом. Те, кто работает над текстом, обсуждает, анализирует и даже что-то замеряет, находятся за пределами поля зрения, лишь иногда на фоне листа видятся кисти рук. Эти люди (Мудрецы?) были, как мне кажется, из Средневековья. Один раз в процессе их работы возникает мысленное слово, означающее Преисподнюю, Ад. Появляется отверстие с закругленными краями и диаметром с полметра, обнажающее лежащую под ним Черноту (оно виделось на фоне все того же текста).
Мысленно бессловесно сообщается, что многие стремятся обучиться Магии, и что я овладею Светлой Магией. Видится (сверху) неотчетливая толпа, колорит которой был Средневековым.
Мысленное сообщение, что-то из истории Мифов. О какой-то их трансформации (возможно, о трансформации первичной формы в ту, что дошла до нас). Сообщение иллюстрировалось незапомнившимися изображениями.
На краю большой пластины, испещренной рядами правильных шестиугольных вмятин, стоит человеческая фигурка с поднятыми вверх руками. На этом фоне возникает мысленная фраза, из которой запомнилось слово «орфический».
Мысленная фраза (моя) по поводу предыдущего сна: «Мне повезло с этой ситуацией, она застывшая». [см. сон №3751]
Мысленная фраза: «Освободиться от того, от чего можно освободиться».
Брожу по большому универмагу (при подходе пришлось преодолевать участок взрытой земли, там велись дорожные работы). Одной из целей является поиск подсвечника, несколько раз промелькнувшего в воображении. Присаживаюсь отдохнуть в одном из закутков. Рядом сидит девушка, перед ней стоит подружка. При разговоре стоящая то и дело спотыкается о мои ноги. В конце концов говорю (с улыбкой): «Сколько раз я вас споткнула? Раз пять, наверно?» Девушка в том же тоне отвечает: «Хорошо, наверно, раз пять» (девушка, увлекшись разговором, слишком приближалась к моим ногам).
«Сначала про виллу, потом про любовь, а потом про столовый прибор», - полупроснувшись, мысленно говорю я, якобы излагая краткое содержание сна. И в дальнейшем, несколько раз просыпаясь, повторяю эту фразу, продолжая считать, что речь идет о сновидении. По окончании фразы каждый раз смутно визуализируется новый, связанный в пучок столовый прибор.
Окончание мысленной фразы: «...и спросил, а до какого места надо идти?» Фраза сопровождается неразборчивым изображением.
Обстоятельный сон, где мне, на примере собственной жизни, демонстрируется, что как бы жизнь ни перемалывала человека, главное все же не это само по себе. Главное — как человек воспринимает происходящее. Восприятие может изменить то, что происходит, изменить ход событий. Абстрактно, в серых тонах изображается то ли моя жизнь в целом, то ли какой-то ее период, то ли отдельные фрагменты. Это было что-то тяжелое, безжалостное. Но как только изменилось восприятие, изменилась и сама ситуация.
Мысленная, незавершенная фраза: «И болело тело, но оно болело не как у больных».
Мысленная фраза: «Они выглядят радостные, усталые и одухотворенные».
Что-то, связанное с наркотиками, в том числе большая, в три пальца толщиной, самокрутка. Когда ее сворачивали, на фоне измельченных табачных листьев виделась щепотка белого порошка.
Мысленная фраза: «За счет свежести молодежь ничего не отпускает».
Мысленная фраза (женским голосом): «Слышно, как зашуршали птицы, зашумели ребятишки» (возможно, глаголы были другими, схожего смысла).
Светлый спокойный сон, в котором я со своими бывшими сотрудниками отдела программирования обсуждаю какую-то тему. Запомнилось, что либо в ней, либо в наших приемах рассуждения было что-то странное (на мой несновидческий взгляд).
Полупроснувшись, воспроизвожу в памяти только что закончившийся сон (содержавший какие-то объяснения). Но как только просыпаюсь как следует, он вмиг улетучивается из памяти. Засыпаю, вижу его повторно, с тем же результатом.
Мысленная фраза: «Там нужно сначала основу выложить, тщательно и аккуратно срoвняв» (начало звучит глуховато, а конец — четко). Видится фрагмент строящегося на склоне холма шоссе. Дорожное полотно покрыто толстым слоем белого щебня, который теперь предстоит утрамбовывать.
Пытаюсь забраться на огромную бесформенную гору с крутыми, покрытыми черной землей склонами. Там и сям вижу других людей (в черной одежде), мне же взобраться не удается. Подступаюсь с разных сторон, но проделав несколько шагов, вынуждена спускаться. Оказавшаяся рядом женщина говорит, что нашла участок приемлемой крутизны, зовет за собой. Однако и там через несколько шагов крутизна для меня непреодолима. Опять оказываюсь внизу, но не сдаюсь. Параллельно пытаюсь отыскать пологий склон со ступеньками, и в конце концов, вижу его (слева). По удобному подъему (возможно, без ступеней, но достаточно пологому) широким потоком идет толпа людей. Устремляюсь туда, но не вливаюсь в толпу, а продолжаю (так как находилась уже не у самого подножья) взбираться по обочине. На ней не так удобно, приходится цепляться за старую провисшую проволоку, в две нитки тянущуюся вдоль правой кромки дороги.
Темный экран телевизора в светлой рамке корпуса. Возникает мысленная фраза, целиком воспринимаю ее, но она тут же ускользает из памяти.
Мысленная фраза (медлительным мужским голосом): «Да вот, в магазин понеслись».
Обрывки мысленной, незавершенной фразы: «Он сто раз ... а ... как раз не для того, чтобы...».
«М-м-м, пока нет», - говорит мне человек, отвечая на вопрос, поступили ли на мое имя сообщения по Интернету. Слушая ответ, вижу (бегло, нечетко) компьютерный экран со строкой о поступлении нового сообщения. Увязав это с невнятным ответом, принимаю ответ за ложный (просто констатирую факт).
Диалог из сна. «Ты мне скажи, что они едят. Едят мясо?» - «Нет, что ты! Едят кашу манную».
Смутно видимая женщина всматривается в находящийся в ее руках лист, опускает его и спрашивает: «Что такое институт?»
Несколько человек занимаются сборкой (электронных?) блоков. Участвующий в этом деле Петя объясняет мне, что сборка каждого типа блоков производится под персональную мелодию, являющуюся важной составляющей процесса. Дает прослушать фрагменты записанных на диски мелодий, но мне все равно остается что-то непонятным и кажется странным (персонажи виделись условно, доминантой сна являлась моя неспособность понять объяснения).
Мысленная фраза (спокойным мужским голосом): «В чем дело?»
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «У нее уже ... когда она нашла выход из создавшегося положения».
В этом сне фигурировали, среди прочих лиц, женщина по имени Михаль и мужчина по имени Шарон.
Мысленные фразы (женским голосом): «Работает в монастыре. Наших не выпускает никого».
Возвращаемся с Петей и девушкой с купания. На пути попадается голодная белка. Берем ее, чем-то кормим (из своих запасов). Белочка ест с жадностью, она даже грызет носки, которые ей, шутки ради, подсовывает Петя (за что я на него чуть-чуть сержусь). Наевшись, становится чуть ли не вдвое толще, ее клонит в сон, она прижимается ко мне, затихает. Поворачиваюсь (наяву, не просыпаясь) с боку на бок, понимаю, что никакой белочки у меня в руках нет - и просыпаюсь [см. сон №0649].
Прогуливаем неподалеку от дома черного спаниэля. Хозяйка держит поводок, я иду рядом, неспешно беседуем. Возвратившись домой, почти в тот же миг видим на полу моей комнаты свежую лужу. Хозяйка собаки озадаченно спрашивает, бывало ли такое раньше. Я, не менее озадаченная, говорю, что не бывало. Виновница произошедшего как ни в чем не бывало подбегает ко мне, тычется мордой в лицо и плечи (я сижу на корточках), как бы чего-то требуя. Сердце мое смягчается, забываю о луже, ласково тереблю собаку, приговариваю: «Что, моя хорошая? Что моя лапонька?»
В конце сна стою на тротуаре. Смотрю, как кто-то сгоняет с нижней части окна остатки чистой воды, думаю: «Придется привыкать ко всему, в том числе и к теплу». Тут же поправляюсь: «К отсутствию тепла».
Предстоит совершить крупную покупку, воспользовавшись ссудой. Поскольку ссуды к концу срока выплаты удваиваются, решено заплатить наличными "1000", а "2000" взять в виде ссуды. Реальная стоимость покупки составит, таким образом, "1000+ 2х2000 = 5000" (во сне фигурировали лишь суммы).
Мысленная фраза (беззаботным женским голосом, незаметно переходящим в мужской): «Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника» (темп плавно замедляется, а тон переходит в мягко-предостерегающий).
Видится слово, висящее в воздухе на фоне оглавления (или перечня) книги.
Мысленная фраза (возможно, моя): «Семьдесят пять и двадцать четыре».
Раскрывается (не запомнилось, кем-то или сама по себе) солидная книга с описанием людей в соответствии со Знаками Зодиака.
Находимся с Петей в живописном, похожем на миниатюрный замок доме. Петя говорит, что собирается поехать отдохнуть в Крым. Говорит так невнятно, что я вынуждена несколько раз переспрашивать, и даже немного сержусь. К замку подъезжает небольшой грузовик из селения Адамс. Мужчина и женщина вносят что-то в дом, в том числе кубики темных кирпичей, и (обменявшись парой фраз с Петей?) уезжают. Вскоре после их отъезда с потолка падают легкие фигурные золотые штучки. Я обратила на них внимание еще в начале сна, они были как бы приклеены к потолку. Потом падают кубики темных кирпичей, тех самых, что привезли (и прикрепили к потолку?) селяне. Кирпичами могло и убить, понимаю это, но у меня и в мыслях нет поостеречься. Петя тоже не проявляет беспокойства, и ни один из кирпичей нас не задевает. Начинается дождь. Полы в замке, включая ступени широкой внутренней лестницы, залиты прозрачной, почти живой дождевой водой. Думаю, что мне остается лишь согнать ее, и полы окажутся вымытыми. Стою и смотрю на замечательно чистую воду.
Обрывки мысленных фраз: «Но это ... Как говорят, наш фонарик не зря...» (окончание первой фразы не запомнилось, вторая не завершена и является идиомой).
Газетный лист, заполненный квадратами реклам. Одна зрительно выделена и сопровождается мысленным комментарием.
Кто-то говорит мне (говорящего не видно, может быть это вообще безлично): «Вот сейчас увидим ... врешь ты или нет» (часть фразы не запомнилась). Речь идет о чем-то, связанном с Богом.
Мысленная, незавершенная фраза (мужским голосом): «И когда нужно было пойти — собственно, самим установить ...».
Мысленная фраза (женским голосом): «Фильм надо вытянуть, я тогда посмотрю».
Сон, напоминающий один из позавчерашних снов — где я пыталась придать объекту равновесное положение. [см. сон №4189]
Мысленная фраза: «Это дерево служило нам от комаров». Видится мощное раскидистое дерево, растущее на газоне, под окном жилища.
Хороший, активный сон, главными действующими лицами которого были я и Додо (школьник).
Оказываюсь (впервые) на Дальнем Востоке, в какой-то момент примыкаю к двум путешественницам-китаянкам. Поражает их приспособленность, предусмотрительная готовность к любой, даже самой мелкой бытовой ситуации (в их рюкзаках имеется все, что бы ни потребовалось).
Нахожусь среди людей. Чувствую вдруг, что не могу вернуться к себе (в физическом и психологическом смысле). Прошу, чтобы нам создали панику. Мне известно, что в паническом состоянии, в аффекте человек действует инстинктивно, и инстинктивно устремится к себе. Предстоящее (или лишь предполагаемое) тут же демонстрируется — смутно (сверху) видится группа бесплотных спокойных людей, внезапно мягко бросающихся врассыпную. [см. сон №7149]
В конце сна стою с приятельницами у буфетной стойки, намереваюсь заказать кофе и пирожное. Стоящие передо мной приятельницы, все, как одна, говорят буфетчице: «Капучино и кофе». Автоматически повторяю за ними: «Капучино и кофе», не очень представляя, что такое капучино. Смутно припоминаю, что это что-то из взбитых сливок. А как же пирожное? Спохватываюсь, заказываю и пирожное. Получаю на маленькой тарелке бисквитное пирожное с несъедобным на вид, ядовито-желтым кремом.
Мысленная, незавершенная фраза (мужским голосом, адресованная собеседнику и повествующая о третьем лице): «Или, как ты тогда, вообще ничего не слышал...».
Мысленная фраза (женским голосом): «Ты сказал, что так хорошо выглядит всю ночь» (возможно, было сказано «сказала»).
Серая упитаная кошка неторопливо вгрызается в брюшко второй, тоже упитанной, серой, неподвижно свернувшейся и кажущейся мертвой. В результате она начинает проявлять признаки жизни, чуть-чуть изменяя положение и слабо пошевеливаясь.
Мысленная фраза: «Я не могу поделиться жильностью и контактностью с таким человеком, как этот» (под жильностью имеется в виду кров).
«Творинцев?» - спрашиваю я, выдвигая нижний ящик своего шкафа, куда собираюсь что-то положить.
Фрагмент мысленной фразы: «...у нас есть один растерянный человек...».
Рассказываю что-то Лесе. Она говорит: «Это еще что, а вот у моего сына в классе несколько учеников оказались лишними людьми». Объясняет, что школьная администрация признала лишними, подлежащими отбраковке несколько мальчиков с атипичными поведенческими (и/или психическими) характеристиками.
Мысленная фраза: «Ой, сказал он и скрылся».
Пышной свежей ухоженной растительностью покрыта территория обнесенного забором частного участка. Маняще свешиваются с низко согнувшихся ветвей плоды (похожие на хурму), такие соблазнительные на фоне упругой темно-зеленой листвы. Безумно хотелось полакомиться, удерживает лишь мысль, что владение частное (мысленный запрет сдерживал, но не искоренял вожделение). Вдруг вижу сидящих за круглым, врытым в землю садовым столиком двух мужчин. Смотрю на них сквозь листву, проникаясь безотчетной тревогой. Эти двое кажутся мне подозрительными, мелькает мысль понаблюдать (последить) за ними. Густые ветви не позволяют как следует их рассмотреть, лиц не вижу вообще. Оба крепкие, одеты в серое - непонятно, чем они могли вызвать такое острое тревожное чувство. Мужчины исчезают. Возвратившись через некоторое время на это место, вижу у столика бледно-серую тряпичную сумку. Она тоже вызывает настороженность - возможно, ее нарочно оставили здесь, возможно, в ней бомба. Осторожно подхожу, заглядываю в сумку. С удивлением (чуть ли не с восторгом) вижу новорожденного ежонка (а за ним, в глубине сумки, был еще один). Ежонок выбирается наружу. Он выглядит только что родившимся, покрытое темными иглами тельце еще не обсохло. Но это не ежонок, у него плоский закругленный широкий клюв (желтоватого цвета). Решаю, что это муравьед. Зверек голоден, теперь уже ничто не может помешать мне сорвать вожделенный плод. Даю кусочек зверьку, мякоть выглядит аппетитно, но зверек не ест. Кто-то говорит, что эти зверьки питаются особым сортом цветов. За неимением выбора, снова и снова подношу кусочки плода к клюву находящегося у меня в руках зверька. Мои усилия вознаграждены, зверек начинает есть, все более умело, с отменным аппетитом.
Мысленная, обращенная к ребенку фраза: «Димочка, не на этом кустике!»
Одинокое белое многоэтажное красивое здание, из одного из верхних окон которого льется уютный желтый свет.
Кто-то (невидимый) вешает старую влажную футболку на кромку дверцы стенного сейфа. Резвый муравей ползет по футболке, намереваясь прошмыгнуть внутрь сейфа.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «В ... этом он предполагает ... Москву, Кремль».
Какое-то помещение, какой-то человек и сообщение: «У арнопрактика сегодня бесплатный контроль» (в смысле, прием; арнопрактик - это врач).
Мысленная фраза (бесстрастным женским голосом): «Эти разные, отрицательные ... эмоции» (одно слово не запомнилось)..
Пустынная (дальневосточная?) местность, американская военная база. Иду по ее территории к контрольно-пропускному пункту (одиноко торчащей арке). Туда подносят и осторожно опускают на землю легкие армейские носилки. На носилках лежит хрупкая молоденькая беременная китаянка. Ее осторожно чем-то накрывают, оставив неприкрытыми родовые пути. Догадываюсь, что предстоит публичная демонстрация появления на свет нового человека... В следующем эпизоде являюсь в организацию (за пределами базы). В небольшой каморке молодая неразговорчивая служащая извлекает из каталожных ящиков несколько моих старых, истрепанных формуляров. Выписываю (по распоряжению пославшей меня сюда инстанции) требуемое, отдаю листок служащей. Она пробегает его глазами, дает понять, что это не то, что нужно, роется в других ящиках. Бормочу, что сделала выписки из отобранных ею же формуляров (имею в виду, что в мои функции входила лишь техническая сторона дела — перенести на лист содержание определенных пунктов формуляров, отбор которых производился не мной). Появляется еще одна служащая, такая же молоденькая и деловая. Сообща отыскивают и дают мне нужный формуляр. Бросается в глаза крупным почерком обозначенный у верхней кромки год: «1985». В нижнем углу наклеена фотография, на которой я и похожа и не похожа на себя. Отчетливо видимая, черно-белая, не вспоминаемая мной фотография вызывает замешанное на любопытстве желание как следует ее рассмотреть. Но пока что, еще раз пробормотав ранее озвученное, собираюсь приступить к выпискам... В третьем, финальном эпизоде возвращаюсь из организации на базу. Носилки на прежнем месте, вокруг (на почтительном расстоянии) собралось энное количество людей, роды начинаются. Сон наглядно демонстрирует медленно появляющегося младенца в оболочке околоплодного пузыря. Роженица (ее почти не видно) молчалива и неподвижна. Вот ребенок вышел уже почти наполовину (головкой вперед). Происходит что-то, повидимому, неожиданное, вызвавшее какие-то намерения со стороны находящихся вне поля зрения врачей, но в итоге вмешательства не потребовалось. Ребенок родился, и на наших глазах начинает расти. Вот он уже сидит, уже одет (во что-то светлое), вышел из грудничкового возраста, его светлые вихрастые волосы отросли, кто-то вслух удивляется, как быстро после родов они обсохли. Малыш растет, оставаясь на том же месте. У него удивительно смышленное ясное, одухотворенное лицо, белокожее, с тонкими благородными чертами (сон какое-то время демонстрирует его как бы специально). А потом ребенок — мгновенно — превращается в мощного молодого мужчину. Это примитивное, почти до безобразия (но вроде бы не агрессивное) существо высокого роста, с торчащими ежиком жесткими черными волосами, низким лбом, грубым темноватым бугристым лицом, маленькими раскосыми глазками и щербатым ртом. Он одет во что-то темное, типа военной формы. В какой-то момент он оказывается стоящим, расставив ноги, над матерью (по-прежнему лежащей на носилках, но теперь одетой). Смутно, условно, в темных тонах видится ПУПОВИНА, и по сю пору соединяющая мать с сыном (у меня это вызвало ассоциацию со связью вышедшего в открытый космос космонавта с космическим кораблем). Мужчина оказывается в стороне от носилок, правее. В руке у него появляется камешек, мужчина поддает его внутренней боковой поверхностью стопы (как это делают футболисты и мальчишки во дворах). Камешек взлетает вверх, мужчина его ловит. Второй камень, запущенный менее удачно, отлетает в сторону зрителей (все более многочисленных, широким кольцом окруживших место происшествия). А в руках мужчины появляется третий, более крупный камень, который он тоже намеревается поддать ногой. Толпа беспокоится, как бы камень не угодил в кого-нибудь (сон был не цветным, толпа виделась темной, условной, пуповина выглядела, как два перекрученных шланга, или троса, и выходила, насколько можно было разобрать, из нижнего края ширинки мужчины).
Находимся с Петей в просторном, необычном помещении. Хозяин кабинета разговаривает с нами и, кажется, просматривает папки с нашими записями. Говорит, что у Пети существуют определенные проблемы (а у кого из нас их нет?), но его доброта будет тем фактором, который обеспечит ему благополучное существование. В этом же сне фигурировала крупная добродушная светлая собака.
Окончание мысленной фразы: «...вот, я стою на ви-воод». Видятся редкие капли дождя, падающие на навес, под которым кто-то стоит.
Мысленная фраза: «Трехмерные разовые стереотипы».
Мысленная фраза: «Разве так ... Пётах Амнуэль, который родился?» (в незапомнившейся части фразы говорится о поступках этого человека).
«Я только хочу, чтобы ты Веронике показал», - говорит женщина стоящему рядом мужчине (оба видятся темно-серыми сгустками). Потом, обращаясь ко мне (непонятно, где находящейся) говорит: «Вот я сейчас покажу тебе Луну».
Занимаю одну из комнат большой виллы. Появившаяся новая съемщица (научный сотрудник) складывает имущество (приборы, чертежи и прочее) почему-то в моей комнате. Наблюдаю с беззлобным удивлением. Недоразумение каким-то образом проясняется. Вместе с какими-то людьми переношу вещи в отведенные новой съемщице апартаменты.
Мысленные фразы (энергичным женским голосом): «Мне кажется, я — твое сердце. Вероника, твое сердце — это я» (не уловилось, мне ли адресованы эти фразы).
Вид со стороны свинцового, с мелкими спокойными волнами моря на прибрежную часть. Это широкий, полого вздымающийся холм с компактным массивом узких разноэтажных домов со множеством шпилей и башенок, устремленных в серое мглистое небо. Льющийся из окон яркий чистый свет кажется удивительным и загадочным на оттеняющем сером фоне. Компактный массив зданий напоминает издали друзу кристаллов, и тоже выглядит загадочным и удивительным.
Мысленная фраза: «Тебе перед 'Стыдливостью' читать 'Студенчество'?» (речь идет о словарных или энциклопедических статьях).
Вижу в стене большую вертикальную трещину (стена вокруг нее немного вздулась), говорю об этом Пете и девушке. Собираемся что-то предпринять — кажется, заделать трещину своими силами и сообщить хозяину жилья. Позже вижу трещину безобразно разросшейся, уже сквозной. Обсуждаем ситуацию. Становится ясно, что потребуется основательный ремонт, на время которого придется съехать с квартиры. Непонятно только, куда. Петя с девушкой исчезают. Лежа на полу, читаю. Появляется полупризрачный молодой человек (до этого пару раз бегло попадавшийся мне на глаза при обсуждении проблемы с трещиной). Понятия не имею, кто он и как попадает в нашу квартиру. А он садится на пол, сбоку от меня, по-свойски оперевшись спиной на мои согнутые в коленях ноги (я этого не осязаю и не фиксирую вниманием). Утыкается в свою книжку, держится так, будто мы сто лет знакомы. Пытаюсь осмыслить ситуацию. Беззлобно спрашиваю: «Слушай, что ты разлегся на меня?» Он, не отрываясь от книги, отвечает каламбуром. С удовольствием успеваю пару раз его повторить, после чего он из памяти улетучивается.
Мужчина говорит спутнику, что удивительно, что такие-то две персоны умерли, а ты вот жив (названы имена из группы БИТТЛЗ). Это произносится со скрытой издевкой, замаскированной фальшивым восхищением. Собеседников не видно, но они чувствуются.
В конце сна несколько человек рассматривают лист с текстом. В последнем предложении содержится слово «Скорпион» (не запомнилось, с заглавной или со строчной буквы). Кто-то говорит (полувопросительно): «Скорпион — это (такая-то) собака?» (прилагательное не запомнилось). Другой уверенно заявляет: «Да. Пресыщенный Дьявол».
Смутно видимый человек спускается по лестнице с легкой двухколесной тележкой. Светлые резиновые колеса ее мягко прыгают со ступеньки на ступеньку.
Мысленная фраза: «Эта Наташа, ...кина дочь, она развелась с мужем» (начало одного слова было невнятным).
