Ем грибы с овощами — очень вкусные! Вкус ощущаю только Я-снящаяся. Я-видящяя сон вкуса не чувствую. Получается, что произошло как бы развоплощение меня на две персоны?
Держу электрическую розетку, из которой торчит кусок провода. Кто-то, стоящий рядом, поджигает место их соединения, розетка начинает изнутри тлеть. Ощущаю запах горелой пластмассы, осознаю, что ощущаю запах во сне впервые, анализирую его. Удается определить, что запах воспринимается не ноздрями, а в глубине груди, и хотя он там слаб, но все же однозначен.
Едим с Петей в кафе необыкновенно вкусный суп — в жизни не ела такого вкусного супа! Отдав должное кулинарному шедевру, сетуем, что нельзя позволить себе такое удовольствие каждый день. Но потом решаем, что если заказывать на двоих одну порцию, то вполне можно позволить, если и не каждый день, то хотя бы через день.
Несколько человек стоят у деревянного наклонного лотка с кусочками соленой рыбы. Обсуждается вопрос расширения производства рыбопродуктов. Сходятся во мнении, что перспектив не видно, весь возможный улов и так реализуется. Сон бегло, смутно показывает косяк рыб в морской глубине. Выслушав остальных, нахожу выход из положения в том, чтобы расширить ассортимент продукции, все соглашаются. Во время обсуждения лакомимся кусочками рыбы с лотка, прекрасно помню, какой соленой она была.
Студенты, любители туризма, расположились с рюкзаками на полу вокзального зала ожидания. Прибыли сюда на поезде и должны пересесть на другой. Использую оставшееся до посадки время, чтобы одеть (или переодеть) обувь. Одеваю черные туристские ботинки, долго шнурую, натягиваю поверх пару темных высоких сапог, долго шнурую их. Беспокоюсь, не опоздаем ли мы на поезд. Попутчики (все ждут только меня) говорят, что время еще есть. Не преуспев с сапогами, снимаю ботинки, натягиваю сапоги, вожусь со шнуровкой. Меня одолевает уже что-то типа вины, не мешающей, однако, копошиться. Товарищи относятся ко всему спокойно. Наконец пакую рюкзак, трогаемся с места, проходим мимо кафе, расположенного в центре зала ожидания. В витрине стоит миска с топленым молоком. Не могу отвести от него взгляда, вожделение не отпускает. Опять из-за меня задерживаемся. Представляю, как пью молоко, прямо из миски. Но оказывается, среди нас имеется еще двое любителей топленого молока. Просим у буфетчиц пластиковые стаканчики. Нам невежливо отказывают. Не помогает даже то, что одна из наших девушек, опустившись до пререканий, сварливо напоминает буфетчицам, что когда-то что-то у них покупала и не испросила возврат залоговой суммы за посуду. Возникает идея разлить молоко в варежки. Бегло видится варежка из светлого, типа лайки, материала. Из трех рюкзаков достаются три темные вязаные перчатки, под миску подставляются три вывернутых наизнанку пальчика, в них наливается буквально по наперстку молока. Молоко не потекает через шерстяные нити и выглядит химическим. Делаю глоток, ощущаю что-то противное, не похожее на молоко вообще.
Чувствую запах ацетона. Он частично будит меня, но от этого не исчезает. Чувствую его и в этом состоянии, предполагаю даже, что это обонятельная галлюцинация, и опять засыпаю.
Мне снится, что я СПЛЮ (в квартире на Рябинной улице). Чувствую сквозь сон запах мочи. Полупросыпаюсь, полагаю, что померещилось, запах не исчезает. Начинаю думать, что его заносит через открытое окно. Мысленно окидываю взором соседний дом, но запах так отчетлив, что никаким ветром такое занестись не может. Остается предположить, что это сделано умышленно, но и эта версия отвергается. Вхожу зачем-то в смежную комнату. Поперек подоконника открытого окна лежит соседский подросток. Свесив голову наружу, что-то с интересом рассматривает и мочится (не раздевшись, с чьей-то, как мне известно, санкции). Беспокоясь за содержимое ящиков своего шкафа, решаю подростка прогнать. Тяну его за ноги, приговаривая: «Эй, слазь! Небось ... а меня дома не было» (часть слов не запомнилась).
Стоим у телефонного аппарата, набираем номер, начинающийся с «14-04».
У кромки воды (реки, озера или моря) стоит молодая, по-летнему одетая, нечетко видимая женщина. В ее опущенной руке — неподвижная, средней величины серебристая рыба с плоским, почти круглым телом. Женщина, не сходя с места, начинает вдруг неестественно размахивать рукой (делая вид, что рыба хочет вырваться?) На пасти рыбы видится темный металлический зажим, именно за него держит рыбу женщина, продолжающая нелепые взмахи. Все исчезает. Раздается дружелюбный зов (женским голосом): «Игуана! Игуана!»
Мысленная, незавершенная фраза: «Убрать это должен в Душе один из тех...» (то есть мысленно).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Что делать с...?» - «Попросить ее рассказать события за последние четырнадцать лет».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (деловитым женским голосом): «Но от него пошел поток. И...».
Мысленная фраза: «Их секли и пускали в Интернет, а они восстанавливались». Речь идет о том, что кого-то карали (или истязали) поркой и запускали в заэкранное пространство Интернета. Но эти люди умудрялись восстанавливать свой человеческий облик и возвращались в нашу Реальность.
Мысленная фраза: «Станут спрашивать».
Чья-то ступня в носке.
Приезжаю в гости к Пете, в селение Адамс. На этот раз Петя показывает мне не стройплощадки и плантации, а Психологические Зоны необычайной, исключительной напряженности. Не успеваю испугаться за него, как он их преодолевает. Восхищаюсь артистизмом, с которым это проделывается. Зоны представляли собой вертикальные ломти пространства (высотой в два-три человеческих роста и толщиной в пару метров). Внутри пространство было спрессовано и чем-то заполнено, вертикальные границы были четкими, а образующие не имели строгой геометрической формы. Отчетливей всего запомнились обуревавшие меня чувства. Сначала, при виде Зон, сильнейшая тревога за Петю, потом, когда Петя их преодолел, восхищение, смешанное с осознанием, что я, кажется, недооценивала запас сил своего сына.
Мысленные фразы: «Наташке. Наташка, смотри, не пукни».
Мысленная фраза: «Я отрою тебя до обеда».
Мысленная фраза: «Поняли вашего национального героя?»
Петя находится с краткосрочным заданием в селении Адамс. В его распоряжении схематичная карта, но поскольку она была составлена мной для задания предыдущего, я приложила к ней дополнительный лист. Лист содержит красочные символические фигуры, привязку которых к карте объясняю Пете в процессе выполнения им задания. Переговариваемся напрямую. Нахожусь вне селения (в укрытии, типа неглубокого окопа), однако не только слышу Петю, но и вижу его, слежу за его перемещениями. Сопровождаю подсказками в соответствии с листом символических фигур. Лист находится в петиных руках, и тем не менее, прекрасно виден и мне. Это был живой красочный, натуралистичный сон. Не запомнилось (или не было прояснено), что за задание выполнял Петя. На территории селения (условной) не было видно ни одного из селян, а у Пети я не видела лица. Карта была в бледных тонах, символические фигуры вспомогательного листа, как бы в противовес, были четкими, зримыми, выразительными. Я была удалена от селения настолько, что ни видеть, ни слышать Петю (если бы это происходило наяву) не смогла бы.
Мысленная фраза: «Вот уж домотканное творчество, надо же».
Нежусь (в юном возрасте) поутру в постели. Мама* открывает кому-то дверь, входит мой приятель, спрашивает: «Вероника дома?» Мама говорит: «Сейчас», идет в мою комнату. Даю знать, что не хочу вставать, мама говорит молодому человеку, что я нездорова. Он не уходит, идет в мою комнату, садится около кровати, тихо кладет руки мне на грудь. Не открывая глаз, как бы во сне, медленно сдвигаю их. Он тихо повторяет свое, а я — свое. Притворяюсь спящей, надеясь, что он уйдет. Он уходить не собирается, чувствую себя со своим притворством все глупее.
Смутно видимая кошка идет по забору, которым обнесена часть обширного пространства, покрытого рыхлой безжизненной землей.
Незапомнившийся сон с участием итальянской актрисы Орнеллы Мутти.
Короткий сон-ощущение. Приняв его за реальность, удивляюсь ощущению, но почти сразу понимаю, что это - сон, после чего все встает на свои места.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Мурату тоже ... суммировать сумку на пятьдесят ...».
Мысленные фразы (глуховатым женским голосом, в ответ на чей-то вопрос?): «У меня, - как бы. Он делает разные успехи».
Еще один сон про нечто похожее. [см. сны №4644, 4646]
Мысленное, несколько раз повторившееся слово «Изгнание».
Несколько стоящих у парадной жильцов обсуждают проблему расхода воды. Кто-то упоминает расход в тысячу с чем-то (каких-то единиц). Одна из женщин говорит: «А я, скорее всего, на Всемирной выставке делаю семьсот».
Незапомнившийся, полный действий и эмоций сон, действие которого разворачивалось на широкой проселочной дороге.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Марию в этом году взяли вместо ... будет вместе с...».
Светлый мешок с вывернутыми наружу краями. Он заполнен чем-то вроде крупной фасоли, которую перебирает чья-то толстая, с пухлыми пальцами рука (кисть руки человеческая, но гораздо крупней реально человеческой).
Мысленная фраза (женским голосом): «Я их автоматически читаю».
Декламирую несколько коротких стихотворений. Одной из строк (последней?) была такая: «А я уйду, уйду в кричащую даль».
Осторожно, терпеливо произвожу ряд замысловатых манипуляций. Приостанавливаюсь, чтобы с восхищением отдать должное фантазии авторов секретного запора. Я пытаюсь проникнуть в нутро небольшого стального устройства, где упрятан миниатюрный черный квадрат, чип. Проникнув, извлекаю его из открывшегося мне гнезда (устройство виделось отчетливо).
Мысленный диалог (женскими голосами). «На северней» (это наречие). - «На северней? Вот как?»
Мысленная фраза (женским голосом): «(У меня) понедельник свободный» (за слова в скобках не ручаюсь).
Мысленная, незавершенная фраза: «Сказала ему - бистиена...».
Мысленные фразы: «Я устала. И не хочу спать».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Вот ... где вы хотели на второй этаж подниматься».
Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон. P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...родилась первая дочь. Рассказала, что роды были трудные...» (фраза обрывается).
В числе множества условно видимых людей являюсь участницей путешествия, связанного с серией экстремальных (аварийных?) перебросок. Нас перемещали — над чем-нибудь бушующим или громоздящимся — с помощью люлек огромных подъемных кранов, спасательных катеров и прочего. Это было весьма впечатляюще. И лично для меня во многих случаях - на грани переносимого (хотя внешне, как и у других, никак не проявлялось). Я там была в компании друзей (запомнились Польк и Бербер). Руководили нашими перемещениями невидимые, четко действующие Организаторы, нам отводилась роль пассивных объектов перемещений. В последнем экстремальном эпизоде, на спасательном корабле, в разбушевавшемся свинцовом море один из помощников Организаторов вручает мне чемоданчик (кажется, такие были вручены по крайней мере еще некоторым из нас). Забываю его на корабле. Оказываюсь (последней) в большой, уставленной кроватями комнате, где расположились завершившие эпопею путешественники. Атмосфера царит безмятежная, ничем не напоминающая о недавно пережитых потрясениях. Подхожу к кровати Полька, говорю, что забыла на корабле чемоданчик (тешилась мыслью, что его прихватил Польк, но теперь убеждаюсь, что это не так). Польк не отвечает, остальные тоже молчат. Потом кто-то откликается. Рассказывает, что после того, как выяснилось, что чемоданчик не прибыл, в комнату явился помощник Организаторов и строго спросил: «А где пенис?» Вопрос был встречен (несмотря на более чем серьезный вид помощника) спонтанным взрывом хохота. Все это тут же неотчетливо визуализируется, каким-то образом становится ясно, что вопрос относился к содержимому моего чемоданчика.
Режу буроватый, обветренный снаружи, сырой мясной рулет. Срез мне не виден (заслоняет рука). Лишь ощущая, как нож входит в мясо, могу оценить, какое оно мягкое, свежее, сочное.
Ко мне, мирно беседовавшей с друзьями, являются несколько молодых пар. Бесцеремонно бродят по комнатам, без спросу берут мои вещи. «На время», - говорят. Выбор выпадал иногда на странные предметы. В руках одного вижу коньки (хотя на дворе стоит лето), у кого-то кое-что из моих книг, у кого-то деревянная поварешка. Я сбита с толку их странным, необъяснимым поведением. Достаю бумагу и карандаш, записываю отобранное. Пары прощаются со мной, некоторые благодарят. Петя (он тоже среди них) говорит, что вернет (взятое им) в ателье, находящееся в моем же доме (на миг визуализировавшееся). Все уходят. Смотрю на лист — вместо длинного перечня там лишь две-три строчки, лист вообще выглядит другим. Воспринимаю это как путаницу. Все в целом вызывает поток отрицательных эмоций, поскольку мне не удается объяснить себе поведение этих людей.
Активный полнометражный, незапомнившийся сон.
Мысленные фразы (женским голосом): «Выставить на улицу? Нет уж, это слишком».
Вхожу в ванную. Вижу крупную черную муху, потом еще одну, помельче, рыжеватую, потом — слабо шевелящуюся колонию черных мушиных личинок. Преодолевая отвращение, давлю их первой попавшейся под руки тряпкой.
Прихожу (в качестве зрительницы) на генеральную репетицию спектакля. При входе спрашивают билет, протягиваю внушительную красочную контрамарку. Сажусь в полутемном, полупустом еще зрительном зале, где вскоре появляется сестра (видимая, как и остальные, условно).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Куда ...? Им никто не отвечает, да?»
Нахожусь с подопечной малышкой на деревянных, нависших над прудом мостках. Сижу на краю, малышка топчется рядом, и вдруг падает в воду. С ужасом смотрю на ее неподвижно застывшую спину. Вялыми движениями руки прикасаюсь к ней, голенькое тельце каждый раз лишь слабо дрейфует в сторону. Ужас мой возрастает, понимаю, что еще немного — и девочка погибнет. Частью сознания отмечаю, что усилия по спасению девочки неизмеримо слабее моего ужаса. Противоречие между безмерным, всевозрастающим ужасом и заведомо неэффективными попытками спасти ребенка удивляют невовлеченную в драматическую ситуацию часть моего Я. Каким-то образом девочка оказывается на мостках. Лихорадочно привожу ее в чувство, в глубине души полагая, что спасти уже не удастся. Переворачиваю вниз головой (в вертикальном положении, лопатками на край мостков), ритмично надавливаю на грудную клетку. У меня нет ни малейшей надежды, я уверена, что уже поздно, но я знаю, что должна вернуть родителям живую девочку. Я должна вернуть родителям живую девочку. Малышка, исторгнув несколько порций воды, начинает дышать. Еще какое-то время давлю толчками на ее грудь, пока окончательно не убеждаюсь, что все в порядке. Заворачиваю девочку в одеяло из темно-коричневого искусственного меха (похожее на медвежью шкуру). Появляются родители, о чем-то разговариваем — кажется, я беспокоилась, что девочке холодно. Вода в пруду была тусклой, мостки - старыми, потемневшими от времени. Девочка, которой был год-полтора, на мостках была одетой, а в воде оказалась голенькой, тело ее было погружено в верхние слои воды.
Мысленная фраза: «Вдруг кто-то сбежал, не у кого спросить» (речь идет о неожиданном бегстве). Видится яркий глянцевый раскрытый журнал.
Мысленное сообщение о снятом американцами фильме под названием «Не утрать свою веру» (название повторилось несколько раз).
Мысленная фраза (женским голосом): «Нет, у нее плохо держатся волосы» (речь идет о прическе).
Мысленная фраза (беззаботным женским голосом, незаметно переходящим в мужской): «Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника» (темп плавно замедляется, а тон переходит в мягко-предостерегающий).
Терпеливый, доброжелательный сон-поучение, где меня последовательно проводят через множество положений, ситуаций, обстоятельств. Это предстает как перемещение от позиции к позиции в открытом трехмерном пространстве. Начав просыпаться, делаю вывод, что должна направить помыслы на постижение того, на что получила намеки всем тем, что произошло со мной наяву (сон был полупризрачным, в серых тонах).
Обнесенный забором компактный двух-трехэтажный дом на несколько семей, одной из которых является семейство Икс. В конце сна madame Икс предлагает мне буханку хлеба, отказываюсь (предпочитая заботиться о себе сама). Этот эпизод открывает мне ранее неизвестный факт: madame, оказывается, закупает продукты для всех жильцов нашего дома, за ее спиной видится интерьер кладовки, где хранится закупленное, в том числе (на одной из полок) разные сорта хлеба. Нигде не вижу пометок с фамилиями жильцов, раздумываю, как она во всем этом разбирается. Держит в памяти? (сон был нецветным, в неопрятно-темных тонах; все, кроме хлеба, виделось условно).
Кровать несколько раз мягко покачнулась из стороны в сторону, я даже полупроснулась от этого. Удивление медленно перерастает в беспокойство, и вот я уже стою, обуянная дикой паникой, в большой светлой комнате, где находятся мама* и сестра (видимые смутно). Отчаянно, в безмерном страхе кричу: «ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!! ЭТО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ?!!!» Мама и сестра неподвижны и молчаливы. Пытаюсь издать крик, точнее, он рвется из меня сам. После нескольких попыток исторгается дикий звериный рык, и я сразу же после этого (или от этого?) просыпаюсь - испытывая лишь чувство неловкости, если крик слышался вне моей комнаты.
Мысленная фраза, которую я мысленно вяло повторяла, но когда спохватилась, что ее нужно записать, фраза мгновенно стерлась из памяти.
Мысленная фраза: «Там даже стаж обоснован, тогда остаюсь».
Входим с Петей (ему лет шесть) в большой многолюдный универмаг. Вижу на полу монетку, подбираю ее. Чуть подальше вижу еще одну, и еще, и еще. Насобирала горсть, а сын куда-то подевался. Кричу: «Петя! Петя!» В конце концов он нашелся. Решаем, что нужно договориться, как находить друг друга, если мы снова потеряемся.
Несколько смутно видимых человек ведут в туалет (помочиться) баскетбольного роста мужчину. Окружили его по бокам и сзади (о том, куда его ведут, известно каким-то непонятным образом).
Мысленная фраза: «Альтрогены, или другие мысли». Это является названием альманаха, бегло представшего в виде книжицы в мягком светлом переплете.
Мысленная, незавершенная фраза (энергичным женским голосом): «Ширину и высоту полога мы, так сказать...».
Мысленные фразы: «На чужих катаньях не очень-то посидишь. Катанья не хотят отдавать. Все они...» (фраза обрывается, речь идет о тех, кто не хочет отдавать катанья).
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом, рассудительно): «А ... которая здесь ... Ей трудно от этого сентября считаться-то».
Мысленная фраза: «Дела от меня долго отходили — дела, даже создание ветров». Имеется в виду пускание ложных слухов, умышленно (или неумышленно) ассоциировавшееся с пусканием ветров.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза, повествующая о чем-то тревожном (женским голосом): «...(приходит) сестра — что вас, где вас можно найти».
Мысленная фраза: «Если группа уехала и приедет через час, будете вы к ней приставать?»
Незавершенная мысленная фраза: «Когда эту ножку...».
Мысленная фраза (женским голосом): «Он был не анти..., не грузовиком, а просто человеком» (одно слово запомнилось неполностью).
Приходит осознание предыдущего сна. Подоплека в том, что я должна что-то в себе изменить. [см. сон №2533]
На листе писчей бумаги вычерчено карандашом большое широкое кольцо. Вписываю в поле его левой половины (горизонтально) слово «отход».
Слушаю излагаемую женщиной драматическую историю, синхронно разворачивающуюся перед моими глазами. Это история о том, как женщина потеряла мужа (его убили). Умозаключаю: «Нельзя очень сильно любить, получается. От такой любви притормаживаются другие чувства». Имею в виду, прежде всего, благоразумие и чувство меры, утраченные женщиной вследствие ее безумной любви. Гипертрофированная любовь вызвала (в глазах окружающих) искажения Реальности. Эти искажения бегло предстают в виде зависших в воздухе сдвижек (похожих на телевизионные помехи). Искажения Реальности вызвали цепочку реакций, что и привело к драматической развязке. В финале сна нечетко видится сидящий на низкой скамейке крупный мощный, обнаженный по пояс мужчина. К его спине приникла сидящая за ним хрупкая жена. Из ее рассказа мне уже известно, что сейчас раздастся роковой выстрел. Смотрю на эту пару и думаю, что если выстрел будет нацелен ниже лопаток мужчины, то он поразит и женщину, а если выше, то поражен будет только мужчина. Неотрывно смотрю на этих двоих, на мощную спину мужчины — и просыпаюсь.
Мысленная фраза (с оттенком осуждения): «Алё, вы поглядите - посмотрите».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Там было сказано...».
Петя находится с кратковременным визитом в селении Адамс, его пребывание там показано достаточно подробно. Все было в темных тонах, селяне виделись невнятными, темными, а само место не похоже на реальное. Возвратившись, Петя разбирает сумки (извлекает, в частности, помидоры), делится отрывочными впечатлениями. Вскользь говорит, что на этот раз для него был устроен прощальный вечер, этот визит был для него последним. Что-то бормочу. Он объясняет, что при каждом гостевом визите для кого-то он оказывается последним, и что предыдущий был устроен для Анели. Отмечаю спокойное, умиротворенное петино настроение.
Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «Ты знаешь, сколько это стоит?» - Возбужденно: «Пятьдесят тысяч. Они (люди) на сегодня...» (окончание фразы неразборчиво).
Иду по жилому кварталу, встречаю знакомого молодого человека, он предлагает навестить приятельницу, избитую хулиганами (об этом инциденте мне известно). Поднимаемся по темной наружной металлической лестнице, входим в большую спальную комнату общежития, где на одной из кроватей лежит, задрав ноги вдоль светлой колонны, наша девушка, она прекрасно выглядит и совсем не похожа на жертву избиения. Осматриваюсь, вижу еще несколько колонн, замечаю в них узкие дверцы, решаю, что это дверцы личных шкафчиков. Кровати заняты молодежью (обоих полов), все приветливы, дружелюбны, кто-то даже принимается приготавливать нам чай.
В конце сна Петя (школьник) играет во дворе Рябинной улицы с ребятами в футбол. Подхожу, обтираю его вспотевшее лицо. Он протестующе бурчит: «Я уже большой!» Потом просит: «Потрите мне спинку» (она у него зачесалась).
Мысленная, незавершенная фраза: «По произведению, до войны — без ключиков, но сегодня — с к...». Речь идет о мороженом. Им торгуют милиционеры во внутригородском автобусе. Получают деньги, макают аппетитную вафельную трубочку в сосуд с пышным белоснежным мороженым и протягивают ее очередному пассажиру (мороженое виделось натуралистично, все остальное - условно).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы: «Чтобы понять, что происходит. А также (чтобы) дать понять, что тот, кто ждет, подождет, он отвечает...». Смутно видится тот, о ком идет речь.
Мысленная фраза (женским голосом): «Смотри, когда едешь».
