Ах, что за ночи без луны! Какие дивные кошмары!
ОДНАЖДЫ мне, человеку далекому от всякой мистики (и вообще натуре довольно поверхностной) случайно попала в руки книга Лабержа "Исследование мира осознанных сновидений". Идеи оставили меня равнодушной, но из чисто женского любопытства захотелось узнать, смогу ли я запоминать сны, просто задалась таким вопросом, не прибегая к рекомендуемым книгой техникам. И у меня получилось в первую же ночь, и во вторую, и в третью.
Я начала записывать сны 16 сентября 1996 года, и мне открылся таинственный, насыщенный эмоциями мир — Мир снов, которые подчас озадачивают, порой пугают, учат, подбадривают, развлекают, рассказывают сновидцу о его прошлых жизнях, изредка даже потешаются над ним, а иногда вступают с ним в прямой контакт.
Записи позволяют проследить, как меняется с годами характер посещающих человека сновидений (впрочем, не исключено, что изменения обусловлены именно тем, что сны записываются). Спустя примерно три года судьба послала мне испытание в виде тяжелейшего психического удара, и по записям можно проследить, как это отразилось на сновидениях.
В публикуемом материале опущены излишние подробности описания мизансцен, а также сны, состоящие из слишком прозаичных и однозначных следов так называемых дневных остатков, и те немногие сны, в которых невозможно обеспечить должный уровень анонимности без ущерба для их содержания.
Имена частных лиц изменены, лица, покинувшие наш мир, помечены звездочкой, всё запомнившееся дословно заключено в кавычки, причем искажения этой части текста не являются ошибочными.
А ТЕПЕРЬ — ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ОТКРЫВАЮТСЯ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИР СНОВ:
На большой поляне, в обрамлении густых крон деревьев и высоких кустов возникает зверек. Крупный грызун спокойно стоит на задних лапках, красивая коричнево-рыжеватая шерстка прекрасно гармонирует с окружающей зеленью. Потом там же возникают, одна за одной, с десяток неподвижных человеческих фигур. Они отличаются лишь ростом - от утрированно маленьких (меньше стоящего в центре поляны зверька), до неправдоподобно больших, гигантских. Они выглядят искусственными, манекенами, не гармонирующими с природой, но являются живыми людьми. Понимаю это так (или мне дают понять?), что всю земную фауну можно символизировать одной симпатичной безобидной зверюшкой. Род же человеческий, несмотря на внешнее сходство людей, к одной фигуре несводим.
Пыльная, ведущая от деревни к далекому лесу дорога. По ней легко бежит, всматриваясь в ясное летнее небо, простоволосая девочка-подросток, босая, в линялом коротком сарафане. Когда в Небе появляется (ожидаемый ею?) летательный аппарат, девочка поворачивает обратно. Бежит все так же легко, но теперь еще и странно (забавно) вскидывая коленки. При этом она не отрывает взгляда от приближающегося (но все еще далекого) летательного аппарата. Прямолинейная траектория полета нацелена, кажется, на девочку, не испытывающую, судя по ее виду, страха (и никакого напряжения вообще). Непонятно, нес ли Внеземной летательный аппарат — серый, бесформенный — какую-либо угрозу. Земная же атмосфера выглядит безмятежной — ясное небо, пасторальный пейзаж, человеческое дитя, и все это — в безмолвии. Тишина была чуть ли не осязаемой, энергетически заряженной, и казалась большим, чем просто фон.
Нечетким темноватым силуэтом видится человек, стоящий, крепко расставив ноги и широко раскинув в стороны руки. В позе - торжествующее ликование, восторг человека, ощутившего (чувствующего) себя ДВУПОЛЫМ. Он стоит, ощущая себя мужчиной в вертикальном направлении (по вертикальной, бегло показанной оси), и женщиной по оси горизонтальной (тоже бегло показанной, проходящей через раскинутые в стороны руки). Безудержным ликованием напоены все его тело и вся его душа.
|
Мысленная фраза: «Это можно было бы назвать ударом в раскрытую дверь».
Читаю в книге: «Нет, не ... сказал негоз... нагоз...» (часть фразы не запомнилась). Путаюсь в последнем слове, не могу его прочесть. Бормочу разные варианты, и так и не одолев слова, просыпаюсь. Окончание фразы, как мне каким-то образом известно, таково: «...негозивший сын» (странное слово является однокоренным со словом «егоза», что-то вроде «наегозивший»).
Мысленная фраза: «Это они всегда придумывают, если хотят кого-то вытурить».
Демонстрируется реакция прирученной львицы на наш выход из квартиры. Двое моих спутников видятся смутно, еще два человека и ручной лев угадываются в глубине квартиры, а львица — роскошная, холеная красавица - видится вживую. Как только мы собираемся выйти, добродушная львица оказывается около нас. Иногда - чтобы попрощаться и получить порцию ласк. Иногда — чтобы намекнуть, что не прочь составить нам компанию, и тогда мы нежно уговариваем ее остаться. Иногда она выходит за нами на лестничную площадку, но мы лаской возвращаем ее в квартиру. Однажды с изумлением вижу ее голову торчащей снаружи закрытой двери. А ведь окантованный резиной паз в косяке дверного проема так мал, что туда и палец не просунуть. Приходится открыть дверь и наградить выдумщицу дополнительной порцией ласк. Фокус с торчащей наружу головой проделывается, с неизменно простодушным видом, несколько раз. Но однажды львица в квартиру вернуться отказывается. Она собирается пойти с нами. Не обращает внимания на уговоры. Простодушно полагает, что на этот раз мы должны взять ее с собой. Мои товарищи (потеряв терпение?) готовы прибегнуть к строгости, я же чувствую, что этого нельзя делать ни в коем случае. Интуитивно чувствую, что строгостью мы лишь разбудим звериную ярость львицы. Действовать можно и нужно только лаской. Горячо убеждаю в этом сотоварищей. Во всех эпизодах около львицы находится некрупное животное, на которое никто не обращал внимания (не до него было). Это еще одно наше домашнее животное, размером с утку, которое, следуя за львицей, или просто обезьянничало или действовало ради собственного удовольствия. Итак, мы ласково поглаживаем львицу, уговариваем вернуться, а у правого ее бока крутится маленькое животное. Этим заканчивается сон. А теперь кое-что о том, как я воспринимала ситуацию, инициированную последним эпизодом. Во-первых, мне было ясно, что искренней любовью (а не любить львицу было невозможно, она была очаровательной) в квартиру мы ее вернем. Но так же ясно мне вдруг стало, насколько хрупка граница, разделяющая противоположные ипостаси в натуре прирученного хищника. Когда мои сотоварищи решили прибегнуть к строгости, в моем воображении (и это даже мельком промелькнуло зримо) репресивные меры представились пусковой кнопкой для бессознательного прорыва инстинктивного агрессивного начала, скованного пока что оболочкой прирученности. И тогда несдобровать будет не только нам троим, но и ни в чем не повинному, находящемуся под боком у львицы маленькому животному. Да и для нее все может закончится неважно. Она утратит возможность находиться среди людей, к которым привыкла, которых любит (и пользуется их любовью). Вернется в звериное состояние, и дай Бог, чтобы это была воля, а не клетка. Но и тут есть нюанс — среди людей львица стала инфантильной, на воле она из-за этого окажется дезориентированной, а в клетке затоскует. Хищник бессознателен, он не сможет управлять собой в случае чего (как бы ни был он привязан к людям). Только любовь и понимание людские могли помочь львице оставаться миролюбивой. Однако риск быть отброшенным назад существует для прирученного хищника всегда. Это может произойти из-за неумышленных (или умышленных) действий людей, из-за каких-либо внешних обстоятельств или по внутренним причинам. Положение прирученного хищника — это всегда состояние неустойчивого равновесия, и об этом нужно помнить.
Мысленно сообщается, что в какой-то ситуации я добилась успеха (или справилась с проблемой, внешней или внутренней). Победа была значительной и вызвала уважение. Информация шла на фоне яркого света, в центре которого был мой темный силуэт.
В этом сне я так же страстно хотела уйти, сменить какое-то место (или ситуацию, положение), как и вернуться (или вернуть все) обратно.
Во все поле зрения разбросано (в вертикальных плоскостях) множество одинаковых кадров с изображением сидящего на правом боку человека в бледно-зеленых брюках. Края кадров размыты, что создает впечатление, будто в воздухе висят видения сидящей фигуры.
Мысленная фраза (настырным девчачьим голосом): «А вот ты, а ты вот смотрела на мальчишек после того, как они на тебя посмотрели?»
Мысленная фраза: «Маленький десерт, который к тому же разлился по тарелке». Видится чего-то типа крем-брюле, аккуратно, тонким слоем размазанного по белой десертной тарелке.
Мысленный комментарий: « Нужно не разглагольствовать, а не делать плохого».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Правда, арестовали не папу, а всего лишь папину сестру, это не...».
Стою (снаружи) перед двухстворчатой сводчатой железной дверью, дергаю за щеколду, пытаюсь дверь открыть.
Мысленные фразы: «Тебе 'кажется'. Тебе 'кажется', - передразнивая кого-то, грубо говорит молодой мужской голос, и издевательски вопрошает: - А может, и не кажется, а?» (на словах «не кажется» сделано многозначительное ударение). Проснувшись утром, не могу понять, уж не ко мне ли была обращена эта пугающая грубость. Беспочвенное предположение действовало угнетающе до тех пор, пока мне не удалось (не без труда) ОТПИХНУТЬ от себя этот сон.
Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)
В комнате, около напольной сушилки для белья стоит мама*. Сон крупным планом показывает развешенное нижнее белье, узнаю в нем свое. Мне неприятно, что мама его стирала, выговариваю ей, стараясь облечь замечание в вежливую форму: «А если я попрошу тебя не трогать мои трусики, а? Ни в коем случае». Она недовольно поджимает губы.
Мысленные фразы (женским голосом, настойчиво): «Да не тяни меня. Не тяни, не тяни, не тяни меня».
Пара ломтей белого хлеба на красивой фарфоровой тарелке.
Мысленная фраза (завершившая рассуждение): «И были бы у него сестра и брат» (рассуждение тоже было в сослагательном наклонении).
Живу в большой комнате, где обосновалась также худенькая религиозная женщина с несколькими детьми. Ватага младших подразумевается, старшая дочь, как и ее мама, периодически появляются. Комната в целом тиха, опрятна, но пару раз я вижу на полу между кроватями мятые, грязные половики. Так и подмывало убрать их (кажется, я отнесла их, в конце концов, в угол за дверью). Однажды, возвратившись домой, вижу на своей постели аккуратно разложенное легкое пальто. Пальто было грязным, в пятнах, совсем недавно я видела его валяющимся на земле, у стены жилого дома. Там еще беспокойно металась темная, похожая на дымчатый сгусток птица. Птица металась вокруг единственного в стене отверстия, где, повидимому, было ее гнездо, забитое теперь комьями глинистой земли. Птица и забитое землей отверстие появлялись на протяжении сна дважды, но пальто там валялось лишь в первый раз. Оно лежало как раз под гнездом, темные пятна его были чуть ли не пятнами крови. И вот теперь я снимаю его со своей кровати, прошу женщину впредь такого не делать, вкратце излагаю, что мне об этом пальто известно. Не могу решить, куда его деть (кажется, кладу в угол, за дверь). Как-то, по возвращении домой, вижу на кровати дамскую сумку и книгу (не мои). С удивлением смотрю, но не трогаю (обе вещи были новыми). Однажды заправляю в пододеяльник байковое темно-серое одеяло, а возвратившись после отлучки, вижу темно-серое одеяло аккуратно расстеленным на манер покрывала. Принимаю его за свое, но вспоминаю, что свое я заправила в пододеяльник, и значит, это не мое. Внимательно смотрю. На дотоле плоском одеяле вижу две симметричные выпуклости, равномерно вздымающиеся и опадающие (в ритме человеческого дыхания). ОДЕЯЛО ДЫШИТ. Какое-то время наблюдаю, иду к женщине, чтобы это обсудить. Она что-то перебирает в старом платяном шкафу (которого раньше в нашей комнате не было). Решаю (ради вежливости) узнать ее имя, спрашиваю: «Простите, как вас зовут?» В ответ раздается что-то краткое, нечленораздельное. Примирительно говорю (ведь женщина и в самом деле не обязана отвечать на мой вопрос): «Вы не хотите (ответить)? Ну, ладно». Собираюсь перейти к делу, она перебивает, говорит, как бы оправдываясь: «Нет, дело в том, что у детей попало тут» (персонажи виделись условно, а все остальное - ясно).
В конце сна женщина сетует на плохую способность справляться со свалившимися на нее проблемами. Говорю: «Да? А моя мама* мне тебя хвалила».
Мысленная фраза (усталым, идущим на уступку женским голосом): «Хорошо, до пяти она у нас лежит, с трех до пяти» (речь идет о пациентке, которую говорящая соглашается принять, на оговоренных условиях, в лечебное учреждение, сотрудницей которого является).
Мысленная фраза: «Сто тридцать шестой год Новой эры».
Мысленная констатация (бесстрастным женским голосом): «Все это, наверно, поделки и проделки сыроваров».
Сон, в котором фигурировали деревья - фиговые и еще какие-то. Они периодически куда-то вдвигались как объекты чего-то безусловно истинного.
«Мы стоим на пороге великого открытия. Что, если то, что я увидела, состоит и структурировано не так, как мы думали, а так, как я это увидела?» - думаю я по поводу финального эпизода предыдущего сна. [см. сон №2473]
Держу листы со статьей, напечатанной на иностранном языке, с включениями формул (или уравнений). Пробегаю текст глазами, задом наперед, чтобы отыскать место, на котором остановилась.
Проснувшись, не открывая глаз, мысленно пересказываю сон. После слова «только» пересказ внезапно обрывается, и все из памяти улетучивается.
Проснувшись, пытаюсь припомнить сон. Возникает мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (возможно, моя): «...сурового, когда нельзя даже посмотреть на это что-то...». Неясно, имеет ли она отношение к приснившемуся. В приснившемся фигурировало что-то маленькое, абсолютно черное, живое. Это был как бы периодически раскрывающийся мешочек, из которого высовывалось нечто шевелящееся, типа мясистого стебля. Мешочек самостоятельно перемещался по земле, вокруг стоящего автомобиля (видимого, в отличие от мешочка, неотчетливо).
Мысленная фраза (женским голосом, неторопливо): «Около нее — мужчина, пытаясь ее перебить».
Мысленная (моя) фраза (по поводу чего-то увиденного?): «Портрет ребенка в интерьере». Смутно, в бледно-серых тонах видится сидящий у компьютера молодой худосочный мужчина с редкой бородкой.
Едем с приятельницей (сновидческой) на велосипедах, влево, на мне новый красивый тонкий свитер болотного цвета.
Нянчу нового малыша Камилы. Он, совсем еще кроха, уже ходит. Был момент, когда он выбрался из коляски, куда-то утопал, так что я его с трудом отыскала. И говорить он уже умел (по крайней мере понимал, что говорила ему я). Бродим с ним где-то, я периодически смотрю на часы. Они показывают «без двадцати восемь». Говорю малышу, что пора возвращаться. Входим на веранду, извиняюсь, что вместо четырех часов мы явились в семь сорок (мои часы по-прежнему показывают это время, но лишь на веранде обращаю на это внимание). Камила говорит, что все в порядке, она просила нас вернуться в шесть, и сейчас как раз шесть часов.
Смутно, в бледно-серых тонах видны три гитариста, выступающие на маленькой сцене. На этом фоне возникает мысленное слово: «Бензогитара».
Молоденькая девушка, моя дочь (сновидческая) стала вдруг непонятно скрытной, без объяснений периодически исчезает, ведет непонятные завуалированные телефонные разговоры. Делаю вывод, что ей грозит смертельная опасность, что ее шантажируют, ей угрожают. Под влиянием нарастающей тревоги принимаю защитные меры, отправляюсь с ней искать спасения. Долго пробираемся по фантастическим местам, находим убежище в какой-то квартире. Ложусь отдохнуть в передней комнате. Сквозь сон слышу, что дочка разговаривает по телефону в задней комнате (соединенной с моей дверью и проемом в стене). Каким-то образом вижу ее там (с телефонной трубкой в руке) и полностью слышу диалог. Узнаю из него, что сейчас кто-то придет и пользуясь тем, что я сплю, сделает мне усыпляющий укол. Сон вмиг слетает, лежу, не открывая глаз, приготовившись к защите. Входит грузная женщина в темной одежде, склоняется надо мной с большим шприцем в руках. Мгновенно выхватываю его и впрыскиваю женщине предназначенное мне содержимое. Шприц был без иглы, но прозрачная жидкость под напором поршня легко входит через одежду в тело женщины (в области солнечного сплетения). Женщина падает. Соскакиваю с кровати, поспешно одеваюсь. Натягивая колготки, думаю, что в них, наверно, будет жарко, и лучше бы одеть носки, но мои носки на ногах этой женщины. Подумала было снять их с нее, но решаю, что использовать носки, снятые с трупа, конечно же, не стоит. Каким-то образом вижу за спиной эту женщину бездыханной на кровати (с которой я только что соскочила) и белые носки на ее ногах. Да, эта женщина, лежащая темной грудой на полу (она виделась то на кровати, то на полу) мертва. Ее облик изменился, она стала привлекательней, моложе, стройнее. И тут до меня доходит, что она была сексуальной партнершей дочери. Непонятное поведение дочери находит объяснение в том, что этот факт ею скрывался, и вот к какому ужасному финалу это привело. Не знаю, что теперь делать. Входит дочь, ожидающая увидеть нечто противоположное тому, что сейчас увидит. Желая ей помочь, смягчить шок от ужасного зрелища, смотрю на нее, и заметив, как начинает меняться выражение ее лица, говорю: «Падай быстро в обморок». Она падает в обморок (впрочем, и без моей подсказки произошло бы то же самое). Стою и думаю, ну, хорошо, самый острый момент дочь проведет в бессознательном состоянии, но что будет потом? Что будет потом? И насколько несоизмеримо преходящее потрясение, которое я испытала бы, узнав правду, в сравнении с этим непоправимым ужасом, свалившимся на дочку, посчитавшую за лучшее утаивать истинное положение дел. Машинально иду в заднюю комнату, вижу лежащую на столе трубку черного телефонного аппарата, беру ее в руки и после непродолжительного раздумья опускаю на рычаг.
Мысленные фразы (женским голосом, проникновенно): «Лапочка, тут полностью. У меня вообще никто не разбирается».
Мысленная фраза (издалека, женским голосом, с равнодушным недоумением): «Я не понимаю, что (почему) ты с ним разговариваешь».
Мысленная фраза: «Триста двадцать грамм мяса» (количество мяса для приготовления какого-то блюда). Появляется сковородка с жареным фаршем.
Мысленная, издалека донесшаяся фраза: «Занимаюсь вареной керамическое изделие».
Мысленная, несколько раз повторившаяся фраза: «И гагара робко прячет тело жирное в утесах» (возможно, вместо союза «и» было слово «там»).
Мысленная, незавершенная фраза: «Какая-то алчного происхождения вода, какая-то алчного происхождения...».
Мысленные фразы (женским голосом): «Купала, выкупала, выпукала. С тех пор хочу кушать!» (третье слово является намеренно исковерканным вторым).
Мысленные фразы: «Улицы молодого города Нью-Йорка, - эта пробная фраза заменяется другой, произнесенной более уверенно: - Улицы молодящегося города». Фразы сопровождаются невнятной иллюстрацией.
Интересный сон, в котором фигурировали маленькие дети, а я была, кажется, их нянькой.
Обрывки мысленной фразы (энергичным женским голосом): «Как ... прилетела, ... купили билеты обычным путем».
В конце сна стою с приятельницами у буфетной стойки, намереваюсь заказать кофе и пирожное. Стоящие передо мной приятельницы, все, как одна, говорят буфетчице: «Капучино и кофе». Автоматически повторяю за ними: «Капучино и кофе», не очень представляя, что такое капучино. Смутно припоминаю, что это что-то из взбитых сливок. А как же пирожное? Спохватываюсь, заказываю и пирожное. Получаю на маленькой тарелке бисквитное пирожное с несъедобным на вид, ядовито-желтым кремом.
Иду на работу (по внеурочному вызову). Вхожу в помещение, на столах высятся груды темной одежды, оказавшейся дешевыми спортивными костюмами. Несколько смутно видимых мужчин копаются там (один что-то примеряет). Говорят, что это бесплатная спецодежда для нас (занимающихся, повидимому, физическим трудом). Кладовщик говорит, что для получения костюма нужно принести шесть фотографий (как на документы). Пять прикрепят к комплекту одежды, шестую подошьют в папку. На обратном пути прохожу мимо школы, на ходу замечаю играющих на площадке ребятишек (видимых темновато, условно). Со мной заговаривает сидящий на крыльце мальчик, присаживаюсь рядом. Мальчик говорит, что сейчас в школе бесплатно раздают сотовые телефоны всем, у кого их еще нет (кого не обеспечили родители). Иду дальше. На ходу спокойно, отстраненно думаю, что всех телефонизируют, чтобы с помощью этих, всегда носимых с собой аппаратов воздействовать разом на всю массу людей, когда (или если) в этом возникнет необходимость. Добираюсь до окраины города, где на пологих холмах видятся единичные строения, и вдруг... И вдруг справа в Небе появляется огромный летательный аппарат. С виду совсем новый, необычной, угловатой конструкции (одна его половина напоминала солнечную батарею). Отчетливо видимый, легко, беззвучно летит он на довольно большой скорости, и вдруг начинает резко терять высоту, постепенно превращаясь в светящееся пятно. Воспринимаю снижение высоты как дурной знак. Аппарат скрывается за холмом, и врезавшись в землю, взрывается. Вздымаются огромные, бесшумные клубы темно-коричневого дыма. Справа появляется мчащееся во весь опор звено огромных темноватых, похожих на бомбардировщики самолетов. Гнавшиеся за летательным аппаратом и немного опоздавшие преследователи исчезают за левой границей поля зрения. Оказываюсь у места аварии, оно уже обнесено легким ограждением, удивляюсь небывалой оперативности. Вижу нескольких мощных военных в темных комбинезонах, с удивлением отмечаю довольные выражения их лиц. Воспринимаю происходящее происходящим наяву. Думаю, что видела похожую катастрофу во сне, а теперь вижу наяву. Достаю сотовый телефон (позвонить Пете). Начинаю его открывать, он рассыпается на части. Смотрю на кучку четко видимых деталей на ладони, думаю, что так и знала, что произойдет нечто подобное. Задумываюсь, как мы с Петей найдем друг друга. Подхожу к оказавшейся поблизости женщине, чтобы попросить ее сотовый. Она его вынимает, он в ее руках точно так же распадается.
Выписанные столбцом числа: «60, 40 и 60», обозначающие скорости движения. Появляется несколько крупных темных длинношерстных обезьян с мощной грудной клеткой. Обезьяны топчутся на четвереньках друг около друга.
Мысленная фраза (женским голосом): «Обогнал — моментально».
Оказавшись в центре города, решаю заодно зайти на почту. Не могу выйти к ней, все время непостижимым образом промахиваясь. Оказываюсь вне города, на пути появляется большой овраг, решаю его пересечь. Спускаюсь благополучно, а при подъеме жирная черная земля расползается под ногами. Склон крут, при попытках за что-нибудь ухватиться комья земли отваливаются и медленно падают вниз. В поисках выхода взглядываю наверх, вижу сторожа в будке и идущую по краю оврага женщину. Сделав еще несколько безуспешных попыток выбраться самостоятельно, обращаюсь за помощью к сторожу. Он и ухом не ведет, женщина тоже не реагирует. Продолжаю попытки. Ситуация выглядит трудной, но не безнадежной, действую без каких бы то ни было эмоций.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я ... мне немножко нравится, но совсем немножко, не совсем».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (энергичным мужским голосом): «Пусть она течет. Не могут, не ... не получается».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Он, по-моему, близок к этому ... к шагу».
Мысленный диалог (мужскими голосами). Рассудительно: «Понимают, что такое — невозможно». - Суетливо, с глумливым злорадством: «Понимают, что такое — невозможно».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. Я: «Нам это можно ...?» - Спокойный женский голос (издалека): «Да, в общем-то, можно». - Я, удовлетворенно: «Ну, всё, пока-пока».
Мне снится, что я СПЛЮ в своей реальной постели, и вдруг просыпаюсь, будто бы обмочив ее. В смятении убеждаюсь, что так оно и есть, вижу большое темное пятно на простыне. Стягиваю простыню, надеясь, что кушетка промокнуть не успела — и просыпаюсь, теперь уже по-настоящему, где с моей постелью все в порядке.
Мысленная фраза (женским голосом): «И мячик осмелился на ногах, на цыпленке» (мяч имеется в виду футбольный).
Массивная рельефная двухстворчатая дверь, темно-рыжая, утопленная в стену солидного серого здания. Она приоткрывается, и в здание входит полупризрачная фигура.
Обрывки мысленной, незавершенной фразы: «...и ... и рады будут подтверждать...».
Полнометражный красочный спокойный сон, в котором мы, несколько взрослых и четверо детей, держим путь домой. Дети (младшие школьники, две девочки и два мальчика) были будто бы детьми моей (отсутствующей в этом сне) сестры. В конце пути заходит речь о том, что она дала им имена в честь бывших пассий. Дети (возможно, услышав это) буднично, деловито увязывают свои имена с именами бывших увлечений матери. Не в силах сдержать удивления, говорю попутчикам, что вот какие времена настали, теперь все происходит в открытую. Входим в нашу просторную квартиру. В салоне вольготно развалилась собака, которую мы когда-то нашли на улице. Ласково тормошу ее, она с довольным видом поворачивается на спину, но тут же поспешно вскакивает. Догадываюсь, что мы отсутствовали слишком долго, собаку нужно срочно вывести на прогулку (в этом реалистичном сне только взрослые персонажи виделись условно).
Идем с Петей в кино, он берет с собой старый велосипед. При спуске на параллельную улицу натыкается на ветки дерева, на нижних веках выступают слабые полоски крови. Виновато думаю, что когда Петя со мной, с ним почти всегда происходит что-то травмирующее. Петя оставляет велосипед под деревьями, он раздумал на нем ехать. Отвожу велосипед домой. Вернувшись, обнаруживаю на дереве записку, Петя сообщает, что встретил несколько человек из селения Адамс и ушел с ними в другой кинотеатр.
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «Забываю ... Первое время я забываю про рояль, вообще забываю про него».
Мысленная фраза: «О, птица, безобразная до вариации с наговором!»
Обрывок мысленного диалога: «...я их сдам», - говорит кто-то отстраненным тусклым тоном (имеется в виду «выдать»). Ему отвечают с угрозой: «Нет, не сдашь. Мы тебя убьем...» (фраза не завершена).
Мысленная, незавершенная фраза: «Но если постепенно считываться, считываться, считываться с тем, что было...».
Мысленно бодро, ритмично напевается: «Опять придет куда-то ленивая обезьяна/ Опять придет куда-то ленивая обуз».
Мысленная фраза: «Там нужно сначала основу выложить, тщательно и аккуратно срoвняв» (начало звучит глуховато, а конец — четко). Видится фрагмент строящегося на склоне холма шоссе. Дорожное полотно покрыто толстым слоем белого щебня, который теперь предстоит утрамбовывать.
Мысленная, неполностью запомнившая фраза: «...похожие на племена северных индейцев».
Мысленные фразы (женским голосом): «Где ты вчера была? Ты знаешь, где ты была?»
Спускаюсь в лощину редкого светлого леса. Склоны ее поросли тонкими деревьями, на дне, в центре, находится массивное темное, похожее на бомбоубежище сооружение со скругленными углами, без окон. От него во все стороны равномерно расходятся длинные полосы с поперечным чередованием черного и белого цветов.
Мысленная, незавершенная фраза: «В одиннадцатом номере...».
Камила с семейством находится в стадии переезда с квартиры на квартиру, вещи сложены в опустевшей голой комнате. Говорю что-то ободряющее по поводу переезда, завершаю фразой "Чтоб не сглазить". Камила отвечает, что привыкла (взяла в привычку) переезжать каждые пять лет. Соглашаюсь, что это замечательно. Думаю, что хорошо это прежде всего для детей - они изучат город, заполучат новых друзей. Смутно, мельком видится жилой квартал и школа. А еще я подумала, что переезд является хорошей встряской и источником положительных эмоций.
Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Я тебе все объясню, а во-вторых, у нас есть адрес».
Рассматриваю детскую книгу. Верхнюю часть левой страницы занимает рисунок, ниже идет диалог, местами выделенный жирным шрифтом. Он составлен на нескольких, чередующихся языках, в том числе на английском, удается что-то прочесть.
Смутно, издалека, сверху видится огромное, покрытое высокой густой травой пространство, поперек которого тянется прямая дорога. На ней появляются (слева) два смутно видимых всадника, движущиеся с умеренной скоростью, на значительном расстоянии друг от друга. Второй следует за первым, не нагоняя его. Справа возникает квадратный лесистый, похожий на джунгли участок. Он видится отчетливо и (в отличие от всего остального) демонстрируется в цвете — зеленом, сочном, всех мыслимых оттенков. Всадники, один за другим, скрываются в нем. Теперь они не видны, разве что мелькнет силуэт в редком просвете между густой листвой. По этим штрихам и еще каким-то образом становится ясным, что первый всадник сменил прямолинейное движение на беспорядочное (сохраняя первоначальное направление). Он прячется от второго. Второму непонятным образом удается его несколько раз отыскать (и тут же снова потерять). Преодолев с половину лесистого участка, второй не смог больше обнаруживать первого (прячущегося более изощренно?) Он лишается ориентира (именно эту функцию исполнял для него первый, которого второй искал серьезно, но без азарта). Второй смиряется, отказывается от поисков, машинально двигается вперед наобум. Едет, не глядя по сторонам. И когда почти полностью самостоятельно преодолевает джунгли, первый, не только ловко скрывавшийся, но и державший, повидимому, под контролем перемещения второго (а возможно, и его помыслы), как ни в чем не бывало выезжает ему навстречу. Финальная сцена сопровождается подробным мысленным (идущим сверху?) объяснением произошедшего (я его восприняла, но мгновенно утратила). P.S. Первый всадник чувствовал себя в джунглях свободно, уверенно, а второй был там, похоже, впервые.
Мысленные фразы (женским голосом): «Министерство. Министерство внутренних дел».
Мысленное двустишье (строчки которого заканчиваются возвратными глаголами прошедшего времени). В женском голосе, его произносящем, к концу второй строчки чувствовалась улыбка, чуть ли не сдавленный смешок.
Мысленная, незавершенная фраза: «И болело тело, но оно болело не как у больных».
Большая, с четырьмя подзаголовками газетная статья, в которой рассказывается о проступках России. Второй подзаголовок гласил: «Россия отключена от Интернета», а третий сообщал: «Россия вновь подключена к Интернету».
Вхожу в ванную, с удивлением вижу исчезновение ванны. Смутно припоминаю (или предполагаю), что ее убрали из-за поломки. Правда, у нас стоят где-то две запасные, но самим нам их не перенести, придется пока как-то обходиться. Сон бегло демонстрирует пару новых чугунных ванн в чулане. Решаю навести здесь порядок. Появляется мама*, дремавшая до этого в комнате, а теперь взявшаяся обтирать в ванной шкафчик. Говорю: «Не надо, не сейчас», повторяю более настойчиво, мама уходит.
Демонстрация человека, внезапно резко, сильно (но не необратимо) потерявшего силы. Неясная фигура видится на фоне фрагмента невысокой стены. Стена состоит из крупных темных саманных кирпичей и еще каких-то, алых. Все они что-то символизируют.
|
|
|
|
