Занимаю одну из комнат большой виллы. Появившаяся новая съемщица (научный сотрудник) складывает имущество (приборы, чертежи и прочее) почему-то в моей комнате. Наблюдаю с беззлобным удивлением. Недоразумение каким-то образом проясняется. Вместе с какими-то людьми переношу вещи в отведенные новой съемщице апартаменты.
Что-то пишу, диктуя себе это вслух. Решаю прочесть написанное, буквы моментально частично исчезают. Опознаю английский язык, но прочесть написанное невозможно, оно бессвязно. Пробую восстановить смысл того, что только что произносила, но смысл уплывает (похоже, как если бы у надутого воздушного шарика размотать нитку и отпустить его).
0003
Два малыша миролюбиво играют в песочнице с какой-то вещицей, один нечаянно забрасывает ее в сторону. Просят прохожего принести ее. Получив, начинают истошно кричать, каждый вопит, что игрушка - именно его.
0004
Одеваю панталоны. Натянув на одну ногу, вижу внутри, между штанинами, большую плоскую черную пуговицу. Не пришитую, но при моих манипуляциях не только не падающую, но и не сдвигающуюся с места.
Светлый мешок с вывернутыми наружу краями. Он заполнен чем-то вроде крупной фасоли, которую перебирает чья-то толстая, с пухлыми пальцами рука (кисть руки человеческая, но гораздо крупней реально человеческой).
По углу горизонтальной поверхности широкой полосой снуют муравьи (их дорожка ориентирована под углом 45 градусов к граням поверхности).
0007
Отчаянно обороняюсь от кого-то (или чего-то), и способна только кусаться.
0008
Фрагмент сна: уши (лица, кажется, не было) с крупными, как бы отлитыми из блестящего серебристого материала резными красивыми серьгами.
0009
В кресле с высокой спинкой сидит мужчина, будто бы преступник, убивший много людей (как каким-то образом известно). Сидит в спокойной, ненапряженной позе, опираясь на спинку и положив руки на подлокотники.
0010
Из динамичного, полного людей и действий сна запомнилось, что я была юной, стройной, длинноногой, и на мне были шорты бледно-розового цвета в мелкую белую клетку, такого же цвета носки и высокие кроссовки.
0011
Решаю на доске математические примеры, мне всё кто-то (или что-то) мешает. Делаю ошибки, заклеиваю неправильное липкой белой бумагой, на ней пишу верное.
Просыпаюсь (наяву) на рассвете. Не открывая глаз, привычно, терпеливо жду, когда меня снова сморит сон. Слышу вопли уличных кошек, грохот мусоросборочной машины и прочие, доносящиеся с улицы звуки. Вдруг вижу зажженную сигарету (как если бы она была у меня во рту). Смотрю на нее, периодически вспыхивающую (как бы от затяжек, сама по себе, ведь я чувствую, что ее у меня нет). Деловито думаю: НЕТ ЭТО НЕ СОН, ВЕДЬ Я СЕЙЧАС НЕ СПЛЮ. А сигарета курилась, курилась, и погасла (я и в этом состоянии отчетливо ее видела).
0014
В конце сна женщина сетует на плохую способность справляться со свалившимися на нее проблемами. Говорю: «Да? А моя мама* мне тебя хвалила».
Хороший сон, в котором происходили веселые события, и Петя кому-то охотно и удачно помогал.
0016
Бурный сон о бурной любви с Вероном. Запомнилось, что он захотел меня убить — в его руке пистолет, а я полужива от страха (но выстрела не было!).
0017
Занимаюсь изготовлением вещиц для украшения комнаты. Получается совсем неплохо, что меня удивляет (поскольку это совсем не гарантировано). Эпизод воспроизводится несколько раз.
0018
Сон, в котором я действовала необычайно успешно.
0019
Лежа в кровати вижу, как с потолка капает вода. В одном месте, потом в другом, и так далее, но на кровать не упало ни капли.
0020
Заливаю сливками ягоды клубники.
0021
В зале стоят в беспорядке стулья, на некоторых сидят люди. Все сидят в обычных позах, а я полулежу, почти лежу. Чуть ли не демонстративно так развалилась, не испытывая по этому поводу никакой неловкости.
Старика-утопленника вносят в море, в надежде, что он поможет отыскать его пропавшего там сына. В воде окостеневшее тело оживает, старик медленно протягивает руку. Сильный луч света падает на указанный им участок моря и высвечивает старуху-утопленницу. Кисти ее вздернутых, как бы в мольбе о помощи, рук выступают из воды.
Огромный, в дальневосточном стиле дом со множеством комнат, переходов, лестниц. Все красиво, экзотично, в коврах. Восточный узкоглазый мужчина властно смотрит на другого, тоже узкоглазого. Тот, как бы подчиняясь установленным правилам (мне показалось, что он чем-то провинился), опускается на четвереньки, ползет по залам и лестницам, все ниже и ниже. Первый, с несколькими подростками, следует за ним. Второй доползает до нижней ступеньки очередной лестницы, останавливается, опускает плечи, приподнимает противоположную часть тела. На его пышных темных шароварах видится (на уровне ануса) отверстие, обрамленное широким белым кольцом. Первый мужчина подходит вплотную и засовывает ему в зад палец (не как насильник или врач, а как-то по-другому). Подзывает подростков подойти поближе, те подходят тоже вплотную.
0024
Читаю написанный латинскими буквами текст. И хотя каждое слово там было абракадаброй, смысл понятен.
0025
Мне сказали приготовить еду из основного компонента и добавок. В моем распоряжении были лишь добавки, но я умудрилась раздобыть и основной компонент, и сварила что-то вкусное, где добавки оказались основным компонентом, а основной компонент — добавкой.
По трассе, изобилующей крутыми спусками и подъемами, движется колонна тракторов с неправдоподобно высоко расположенными кабинами. Нахожусь в одной из них (не запомнилось, водителем или пассажиром). Очень страшно ехать в такой машине по такой трассе. В одной из машин не видим водителя. Присмотревшись, убеждаемся, что кабина пуста, но машина, тем не менее, едет. Думаем, что, возможно, водитель сидит не в кабине. С вершины одного из подъемов видим, что впереди, на левой обочине, лежащей девушке отрезают руку. Видим ее белокожее тело с ярко-алым разрезом у плеча. Кто-то (может быть, я) говорит, что, кажется, ей совсем не больно. Кто-то другой (точно, не я) отвечает, что ей очень больно.
0027
Посредине я, а вокруг — бесчисленное количество обуви, и все это мое.
Некий процесс (или ситуация) представлен в форме огромного стакана с коричневатыми стенками и блекло-оранжевым дном. Я должна привести его в порядок, исправить. Приступаю к делу, манипулируя стаканом и привлекая детали той же цветовой гаммы.
Многоэтажный дом с большим сквозным пустым пространством по центру и узким серпантином лестничных пролетов, площадки в некоторых местах загромождены хламом. Я должна прибыть куда-то с какой-то целью в сжатые сроки. Сначала мешает хлам на лестнице, потом долго жду лифта, он везет куда-то не туда. Вспоминаю, что что-то забыла, вынуждена, с теми же заморочками, вернуться домой (не исключено, что это повторилось не раз). Оказываюсь в подземном метро, состоящем из фантастически разветвленной, запутанной сети эскалаторов, движущихся с угрожающе большой скоростью во всех направлениях. Нужно перепрыгивать с одного на другой, пока не попадешь к месту назначения. Система настолько сложна, что непонятно, как многочисленным пассажирам (в черной одежде) удается с этим справляться, да еще на дикой скорости (жуть какая-то!) Из метро приходится вернуться домой - обнаружилось, что я еще что-то забыла. Вхожу в лифт, теперь вдруг тесный и узкий. Он разгоняется, передняя стенка исчезает. Чтобы не вывалиться, сажусь на пол, упираюсь спиной в правую стенку, полусогнутыми ногами - в левую, плечом прижимаюсь к задней. Мчусь все выше и выше, в нескольких дюймах от разверзшегося открытого края кабинки. Мне очень страшно, мне кажется, что еще немного - и я вывалюсь. Дом исчез, видится свободное пространство, природа, земля уже далеко. Говорю себе: «Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз!» Возношусь, вжавшись в стенки, изо всех сил отвожу взгляд от открытого края, и уставившись в обшарпанный драный линолеум пола, твержу: «Только не смотреть вниз!»
0030
Еду с подопечной Унгой на пароходе. По какой-то причине изменяем маршрут. Прибываем в условленное место с опозданием, с жаром объясняю Кире, почему так получилось. Она молча курит, мне тоже захотелось курить, терплю, потом думаю, что тоже могу закурить, беру у нее сигарету.
В мрачном месте - в пещере или развалинах дома - замечаю убегающего симпатичного ежа. Слежу, куда он скрылся, иду ловить. Крутая мрачная захламленная лестница, вырубленная в скальном грунте, ведет в темное никуда. Осторожно спускаюсь, хватаясь руками за шершавые каменистые стенки и не понимая, как ёж может преодолевать непомерно высокие для него ступени. Вижу на одной двух толстых ежих с ежатами. Спускаюсь пониже, чтобы рассмотреть. Выбираю самого хорошенького ежонка (он барахтался около правой ежихи), беру на руки, поднимаюсь с ним наверх.
0032
В этом сне я так же страстно хотела уйти, сменить какое-то место (или ситуацию, положение), как и вернуться (или вернуть все) обратно.
В жутком месте, около завода (где наяву нет ничего подобного), в полуподвальном помещении находится что-то типа испытательной станции, тесной и загроможденной сверх всякой меры. Подъезжает телега, которую тащит удивительная лошадь - лошадиная голова ее непостижимым образом похожа на хорошенькую девичью головку. Ну и ну, думаю я, лошадь в центре Города, где только ее раскопали. Лошадь входит в тесное помещение, и проявляя не лошадиные, а человеческие смекалку и сноровку, втаскивает внутрь телегу. Но теперь ей самой не только не выйти, но даже не повернуться. Один из рабочих с необыкновенной ловкостью взгромождает лошадь на спину и передает находящемуся ближе к выходу второму рабочему (в их отношении к лошади сквозит поразительная доброта и покровительство).
0034
Сосед сумел затопить хозяйский нефтяной обогреватель, в квартире стало замечательно тепло. Причем то, что он до этого додумался, еще удивительней, чем давешняя лошадь с девичьей головой.
Мысленный совет (из нематериального источника). Мне рекомендуется перестать ворочаться по ночам из-за тревог и беспокойств, так как я буду иметь все, что необходимо. Ворочаться по ночам стоит только для пользы тела, чтобы оно не деформировалось от долгого лежания в одном положении.
0036
Иду к Мими за остатками вещей. Она живет в запутанном, периодически снящемся мне месте - это беспорядочное нагромождение частных домишек с садами и огородами, где нет (или почти нет) улиц. Приходится блуждать, вслепую пересекая обнесенные заборами участки. Добираюсь до цели, говорю Мими, что хочу забрать оставшиеся коробки, а кроликов и кошек, может быть, она хочет оставить себе? Мими велит забирать всё. Иду в захламленный сарай, где лежат коробки. По дороге во второй, где живут кролики и кошки, думаю, что так как мне некуда их девать, выпущу-ка я их на волю. Мими просит придти еще раз, ради ее брата, который вскоре должен приехать. Рассказывает длинную историю необыкновенной жизни брата и говорит, что брат ее (с которым я не знакома) хочет меня увидеть.
0037
Иду за продуктами по знакомому до мелочей кварталу, в котором сейчас все запутано. В довершение, одна из улиц разрыта, там меняют асфальт (широкая, уходящая вниз улица принимается мной за улицу Марата). После блужданий и плутаний прихожу в магазин, начинаю выбирать мясо (выбор велик, но мясо имеет несвойственный ему цвет).
0038
Бывшая секретарша одного из бывших моих мест работы распределяет жилье в аккуратном поселке одноэтажных, с небольшими участками, домишек. Вижу, как она подбирает дом для моего соседа. Подбор проводится по трем параметрам - по длине, ширине и высоте дома. Третий параметр особенно удивляет (какие уж там параметры, если все дома были, на мой взгляд, одинаковыми).
0039
Стою с мамой* и сестрой на железнодорожной платформе (кажется, мы встретили маму, так как у нее был с собой чемодан). Поздний вечер, идем на ночлег в какую-то квартиру, ложимся спать. На рассвете сестра появляется в моей комнате и говорит, что мама ушла. Разражаюсь слезами - для меня это является неожиданностью. Сестра спокойно объясняет, что мама решила покинуть нас, так как не хочет быть нам обузой. Говорит, что мама решила, по приглашению Креза, уехать на Урал, где на несколько дней собираются люди ее возраста. Спрашиваю, откуда сестре это известно, она отвечает, что кое-что рассказала сама мама, а кое-что содержится в записке, которую мама оставила в комнате. Идем туда, говорю, что заодно хочу рассмотреть квартиру. Как оказалось, она состоит из трех одинаковых комнат. В маминой имеется выход на лестницу, за ней следует комната сестры, моя оказалось самой удаленной (и самой аскетичной). В комнате сестры больше мебели, а в маминой много красивых старинных вещей - резной письменный стол, диковинная напольная лампа и прочее, и даже разукрашенная ниша (тайник), на задней стенке которой висит прозаический электрический счетчик. Возимся у выхода из квартиры, двери нет, проем занавешен рогожей. На лестнице кипит жизнь, лестничная клетка имеет по центру широкое сквозное открытое пространство.
Большой захламленный подвал, в центре которого большой железный бак (с метр высотой, почти доверху заполненный водой и являющийся унитазом). Вокруг него и по стенам, на кривобоких старых полках и длинных лавках нагромождена всякая всячина, в том числе тарелки с едой. Намереваюсь использовать бак по его назначению. То, что я собиралась сделать, происходит несколько преждевременно и интенсивно. Хлам и тарелки с едой оказываются забросанными экскрементами. В страшной панике хватаю их и бросаю в бак (на ощупь они воспринимались как муляжи, плавающие, однако, как настоящие).
Живу в коммуне. Все собираются на пирушку, наряжаются кто во что горазд. Два худых высоких парня обрядились трансвеститами. Замечаю, как один, проходя мимо другого, поцеловал его грудь (сосок выпирал сквозь одежду, но искусственной женской груди ни у одного из них не было). Оказываюсь за небольшим круглым столом, накрытым белой скатертью, сижу, с собачкой на коленях, в компании нескольких человек. На скатерть выложено печенье в форме баранок и что-то еще (подобное). Беру что-то белое, раскусываю, даю собаке. Она ест на моих коленях, потом спрыгивает на траву. Стол стоит на лужайке, справа находятся остальные участники пирушки, для них нет даже стола. Собака поедает угощение, а мы испытываем легкое чувство голода (точнее, естественное желание что-нибудь пожевать, чем-нибудь полакомиться). Лишь те три-четыре человека, что сидят за моим столом, изредка грызут коричневые колечки печенья.
0042
У меня завязались личные отношения с мужчиной (высокого роста). Он говорит, что не станет возражать, если я оповещу об этом всех, кого только можно (он сформулировал эту мысль изящно, но дословно она не запомнилась).
Книга (или журнал) на качественной бумаге, с четким красивым шрифтом. По тексту разбросаны цветные иллюстрации, изображающие структурные соединения. В одном месте это пара горизонтальных, находящихся друг под другом рядов шариков, с двумя-тремя, отличавшимися по цвету от остальных. Страницы несколько раз сами по себе перелистывались, но я не рассмотрела больше никаких подробностей (и даже не сделала такой попытки).
Пара фраз из длинной мысленной тирады: «...пусть все вернется. Мне даже хочется, чтобы он снова разбил ту чашку».
Мысленная фраза: «Ему снимается его наказание».
Мысленная фраза (игривым женским голосом): «Я так понимаю, что она ошиблась номерком».
Рекламный проспект на плотной глянцевой бумаге. Он складывается гармошкой, но сейчас частично раскрыт. Крайняя правая секция испачкана кровью, аккуратно стираю ее влажной сероватой тряпкой.
Незавершенная мысленная фраза: «Честь, совесть, гордость каждого ученого...».
Мысленная фраза (задорно): «То есть в двенадцать уже будет два часа?» (речь идет о времени как таковом).
Находимся на плоской крыше относительно невысокой цилиндрической башни, окруженной водяным рвом. Обороняемся от стремящихся на нее вскарабкаться. Один из нападающих ухватывается зубами за свисающую с башни штуку, и помогая себе руками, карабкается вверх. Смотрю в его широко разинутый рот, вижу даже горло (несмотря на то, что в зубах что-то зажато). Смотрю в это горло и изо всех сил, метко плюю туда. Тип сваливается вниз, я рассказываю, как ловко отбила нападающего.
Фрагмент фразы из сна: "...по числу участников этой передачи".
Мое кому-то сообщение: «Да, я разделяю Мир на Внешний (враждебный или, в крайнем случае, равнодушный) — и мир Внутренний (семьи, соседа, общины, доброжелательный)». Вижу Внешний мир — безграничный, темный, и Внутренний мир — он был, как яйцеобразная капсула, там тоже было темновато, но было ощущение уютного тепла и безопасности.
Темный, покачивающийся на волнах свинцового моря корабль. С него во все стороны разлетается множество белых листков бумаги с текстом. Мысленно сообщается, что с какого-то корабля «сбросили большое количество спасательных листовок» (просьб о спасении).
Садимся в машину и едем — я и двое детей, мальчик и девочка. Сидим вплотную друг к другу, занимая высокое открытое сиденье, за которым находится лишь пустой открытый кузов (больше у этого транспортного средства ничего нет, но во сне это выглядело нормальным). Машина уверенно едет вправо (мы откуда-то возвращаемся). Движение транспорта становится все более оживленным, пересаживаюсь в середину, крепко обхватываю детей за плечи. Мальчик объясняет, что движение стало интенсивным, потому что уже наступил день (по сравнению с нашей утренней поездкой, когда улицы были пусты).
Активный сон, по ходу которого несколько раз приходится мыть голову. В последний раз совершаю это в дальнем углу комнаты. Молодой человек щедро льет мне воду из ковша. Энергично тру и ворошу свои короткие волосы, но вода, к моему удивлению, сохраняет белесый оттенок, так и не становясь прозрачной.
Жильцы квартиры выясняют отношения, среди них находится временно живущая здесь беременная женщина, которая с какой-то целью передвигала мебель.
В финале незапомнившегося сна говорю: «Но я его так люблю».
Мысленная, незавершенная фраза: «Именно спасая свою Душу, он...».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом, приветливо): «...Сергеева. А где ваш сынок?»
Мысленный диалог. Задаются однотипные вопросы, последним был: «А в декабре?» Предыдущие отличались названием месяца. Первым был назван один из месяцев первого полугодия, и так, последовательно, месяц за месяцем (в хронологическом порядке) вопрошающий добрался до декабря. Ответом на все вопросы была одна и та же, монотонно произносимая короткая утвердительная фраза.
На тротуаре, в ожидании зеленого света светофора, спокойно стоит несколько человек. Лишь молодой мужчина приплясывает, то ступая на проезжую часть, то отдергивая ногу обратно.
Фрагмент мысленной тирады (женским голосом): «И меня вызвали голосовать. Представляете, у меня еще незаполненная анкета...».
Мысленное число: «Сто пятнадцать» (означающее количественную, весовую или стоимостную оценку).
Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)
Мысленная фраза (женским голосом): «Я думаю, что всё определяется судьбой».
Мысленная фраза: «Сто тридцать шестой год Новой эры».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...это подойдет к ... принято решение ничего не добавлять к слоганам».
Мысленная, незавершенная фраза (деловитым женским голосом): «Стоит вот эту вот математику лучше там...».
Мысленная фраза (женским голосом, деловито): «При начальнике отдела кадров можно у вас начальником отдела устроиться?» (имеется в виду отдел, входящий в структуру отдела кадров).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, деловито): «...и снять эти». «Препоны», - мысленно добавляю я, как бы завершая фразу (и тут же проснувшись, понятия не имею, о чем идет речь).
Мысленные фразы (женским голосом): «Не слышу. ГОлоса не слышу, - доносится вяло, издалека, после чего четко повторяется: - ГОлоса не слышу».
Подметаю пол. Непонятным образом оказываюсь (с метлой и мусором) в соседней квартире. Выйти не могу. Звоню в дверь - то есть находясь внутри, звоню снаружи. Из глубины жилища появляется сосед. Он сильно хромает, опирается на палку. Извиняюсь за беспокойство, он добродушно отвечает, что ничего, «по-простому всё теперь». Открывает мне дверь, на его месте вдруг оказывается диковинная собака с головой, похожей на мордочку енота.
Мысленная фраза: "И не заплатил (за своих работников)" (речь идет о фондах, в которые должен вносить деньги работодатель).
Мысленная фраза (растерянным женским голосом): «А нельзя как-нибудь их объединить в одном экз(емпляре)?» (последнее слово вымолвлено неполностью). Фраза сопровождается смутной, невнятной иллюстрацией.
Мысленная фраза (женским голосом, деловито): «О новейшей говорили значит».
Брожу по большому универмагу (при подходе пришлось преодолевать участок взрытой земли, там велись дорожные работы). Одной из целей является поиск подсвечника, несколько раз промелькнувшего в воображении. Присаживаюсь отдохнуть в одном из закутков. Рядом сидит девушка, перед ней стоит подружка. При разговоре стоящая то и дело спотыкается о мои ноги. В конце концов говорю (с улыбкой): «Сколько раз я вас споткнула? Раз пять, наверно?» Девушка в том же тоне отвечает: «Хорошо, наверно, раз пять» (девушка, увлекшись разговором, слишком приближалась к моим ногам).
Молодежь на поляне играет в мяч, я нахожусь правее, в пределах видимости. Одна из девушек оказывается неподалеку, с недоумением смотрю на ее темное облегающее платье, надетое поверх темных облегающих брюк — и это в погожий летний день, во время игры! Боковым зрением замечаю, как Петя размашистым жестом, с силой посылает мяч вправо. Мяч, пролетев почти неправдоподобное расстояние, ловко попадает внутрь лежащего на земле старого вылинявшего пробкового спасательного круга (внутреннний диаметр которого лишь ненамного превышает диаметр мяча, размером с волейбольный). Поражаюсь снайперской точности броска. Со стороны горизонта беззвучно мчится несколько мотоциклов, седоки которых выглядят как бы нарисованными темными размашистыми штрихами. Преодолев невысокие холмы, банда оказывается на поляне, молниеносно расправляется с игроками в мяч и исчезает. Поверженные разбросаны по траве. В одном из них, лежащем ничком на взгорке, признаю Петю, почти сразу приходит осознание, что на самом деле с ним все в порядке. Я все там же, лежу с закрытыми глазами, в непосредственной близости от меня ходят взад-вперед несколько человек (светлые фигуры обоего пола). Не запомнилось, сон ли показывал их мне или я подсматривала сквозь ресницы. Каким-то образом мне известно, что я смогу спастись лишь сохраняя неподвижность и ни в коем случае не открывая глаз (сон был натуралистичным, финал не запомнился).
Мысленное слово: «Спортинос». Мысленный женский голос с удовольствием расшифровывает его как «Спорт и нос».
В конце сна мысленно напевается: «Я землю оставил, пошел воевать/ Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать/ .../ Гренада, Гренада, Гренада моя» (третья строка не запомнилась).
Мысленная, незавершенная фраза (энергичным женским голосом): «Вам надо немедленно говорить немедленно...».
Мысленный диалог (мужскими голосами). Рассудительно: «Да нет, это же мёдик мёда». - Капризно, требовательно: «А мне - мёдик мёда настоящий».
Мысленная фраза: «Держись немножко наверху».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Где...?» - «Тебе нужно выйти на автобусной остановке и ждать».
Идем куда-то (Лейла, Мона, МонЪ и кто-то еще) в поисках работы. Отстаю ото всех, натыкаюсь на них лишь на остановке транспорта. Они говорят, что подали документы на работу в Университет и заказали билеты «на шестое число». Я уязвлена их предательством до глубины души.
Фесио Арфас* заезжает за мной, приглашает в селение Адамс. Отправляюсь с ним, прихватив лишь сумочку. По прибытии он спрашивает, где мои вещи. Отвечаю (лгу), что никогда не беру их с собой. Он говорит, что нужно было взять. Спрашиваю: «Сказать, почему я не взяла?» Добавляю, что с его проницательностью он мог бы сам догадаться - я приехала без вещей, потому что не поверила, что меня на самом деле зовут в селение, это показалось мне слишком невероятным. Фесио Арфас качает головой, повторяет, что вещи надо было взять. Он спокоен и доброжелателен (но видится неясно). В селении меня встречают приветливо. В большом, типа ангара, помещении с десяток женщин сидят на стульях в кружок, и я с ними. У некоторых на коленях дети. У женщины, что находится напротив меня, их даже двое — малышку она держит на коленях, а у той на руках грудничок. Мать бережно обоих поглаживает. Несколько селянок сидят поблизости, вне круга. Одна из них подходит, садится мне на колени (трогательно, доверчиво). Ее темные чистые пушистые волосы лезут мне в рот, то и дело их поправляю. У сидящей напротив меня малышки симпатичные тряпичные кольца на пальцах. Кто-то из женщин спрашивает, знает ли девочка, какая она красивая. Малышка отвечает: «Мне мама не разрешает говорить, какая я» (мама не разрешает ей обсуждать этот вопрос с другими). Любуюсь тряпичными колечками. Вижу перед собой то, из чего они сделаны - это полоски светло-серого холста с цветной продольной нитью, желтой на одной полоске, зеленой на другой (повисшие в воздухе полоски слишком крупны для детских пальцев, но на этом внимание не заостряется). Волосинки опять лезут в рот, поправляю их, задаюсь вопросом, с какой целью молодая женщина забралась мне на колени. Может быть, ей не удается забеременеть, и она полагает, что я каким-то образом могу помочь ей? Женщина напротив с улыбкой говорит, что пора кормить детей. Интересуется: «Знаешь, как мы делаем? Если она (малышка) играла с ниткой масляными руками, то мы эту нитку даем (ребенку, пососать) вместо масла». Улыбается, призывая оценить остроумную хитрость. На миг видится торчащий из небольшого тряпичного мяча обрывок нитки, которую теребят испачканные сливочным маслом детские пальцы. Атмосфера в ангаре мирная, доброжелательная. В очередной раз поправляю волосы продолжающей сидеть у меня на коленях женщины. Думаю, что, может быть, я и в самом деле способна приносить другим удачу? Что ж, если это так, буду только рада.
Солидный увесистый том в богатом коричневом переплете. В центре обложки вытиснено три крупных, одинаковой длины, расположенных друг под другом слова, заключенные в рамку. Удается прочесть (точнее, полупрочесть-полупочувствовать) нижнее слово: «ГРЕШНИК».
Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Больше уже нельзя верить. Она грязная» (последнее слово сопровождается гнусным довольным смешком).
Мысленная фраза: «Эту девочку я знала (с юности)» (за слова в скобках не ручаюсь). Это задумчиво мыслится мной, стоящей у кухонного стола и неторопливо крошащей ножом сыр над тарелкой с отварными макаронами.
Мысленная фраза: «Она вывозила старых и завозила новых больных». Смутно видится большой больничный (возможно, подвальный) коридор.
Приезжаю в гости к сестре. Она с мужем живет в колхозе, где старые темные избы и жирная рыхлая, ничем не засаженная черная земля. Гуляем по голому полю, они рассказывают, что у них была овчарка, которую они по какой-то причине вынуждены были куда-то деть. Появляется симпатичный щенок-подросток той же породы. Они говорят, что это их щенок, и какой он славный, милый - нет, он не от той овчарки. И снова о том, какой он славный. Вкрадчиво, елейными голосами предлагают щенка мне. В моих руках оказывается обрывок веревки, к которой привязан щенок, иду с ним по черной рыхлой земле. Спохватываюсь, что щенок привяжет меня к дому, придется менять образ жизни, к чему я не готова (и не вижу в этом нужды). Поворачиваю обратно, говорю, что брать щенка передумала. Сестра с мужем грубо набрасываются на меня. Поначалу опешив, беру себя в руки. Холодно заявляю, что раз они, безо всякого основания, позволяют себе такое, я знать их не хочу. Выпускаю из рук поводок и, не удержавшись, швыряю им вслед пару темных бесформенных диванных подушек, непонятным образом оказавшихся у меня и принадлежащих тем, в кого я их запустила (сестра и ее муж лишь ощущались, а щенок, жирная земля и подушки виделись ясно).
Забредаю на окраину незнакомого города, оказываюсь в унылом, обшарпанном помещении, где в беспорядке стоят блоки старых темных фанерных сидений. Вижу неотчетливых людей, похожих на неприкаянных обитателей общежития для фабричных рабочих - женщину в темной одежде и двух мужчин (высокого мрачного костлявого брюнета и еще одного, пониже ростом, покрепче, посветлей). Сажусь неподалеку от женщины. Кажется, мы смотрели телевизор (не помню, чтобы экран его светился). Входит еще одна работница, белокурая привлекательная оживленная, в светлой (безвкусной) одежде. В какой-то момент посиделок у меня исчезают деньги (кажется, я держала портмоне в руках), мне известно, что их похитил сидящий в отдалении мрачный брюнет. Случившееся не вызывает эмоций, еще какое-то время сижу тут, потом собираюсь обратно. Мне нужно попасть в метро, но я не помню дороги. Делюсь проблемой с женщинами. Одна безучастно молчит, вторая (блондинка) с готовностью берется помочь, объясняет дорогу. Бегло видится (сверху) мегаполис с высокой светлой, увенчанной куполом башней станции метро. Поняв, что словесного объяснения недостаточно, блондинка вызывается довести меня до места. Сходим с широкого крыльца, идем вперед, я спохватываюсь: «Подожди, у меня же нет денег, ни копейки, как же я доберусь?» Поворачиваем обратно. Вижу, что один из бывших в комнате мужчин удаляется влево, второй (брюнет) спускается с крыльца. Со всей страстью, на какую была способна, со страстью человека, попавшего в безвыходное, отчаянное положение, говорю ему: «Деньги! Давай деньги!» И наставляю на него портмоне (как пистолет). И хотя этому человеку ничто не мешало уйти, он молча, спокойно протягивает мне солидную пачку купюр. Беру, поворачиваюсь, чтобы уйти. Тут же снова разворачиваюсь к не успевшему сдвинуться с места брюнету, дружелюбно протягиваю ему руку, он в ответ тянет свою. Молча, серьезно пожимаю ее (но не осязаю, что во сне прошло мимо внимания).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). «...а максимум сто сорок человек». - «Ого!» (имеется в виду, что еще совсем недавно количество учеников того, о ком идет речь, исчислялось единицами).
Спрашиваю Петю, провел ли он согласительное совещание с соисполнителями по своей теме. Он говорит, что принципиальное согласие получено. Говорю: «Не тяни с этим, чтобы осталось время для выполнения (в срок) самой работы».
Мысленная фраза: «Шестьдесят два».
Смутно видится мужчина, на ладони опущенной руки которого лежит сырое индюшачье крыло (ощипанное, натуралистичное). Человек сдвигается с места, подходит к темной стойке.
Мысленно произношу: «И обед», записывая последнее слово на листке отрывного календаря.
Брожу по крытому круглому двухэтажному рынку, темному, запущенному, со множеством рядов и переходов. Некоторые части его многолюдны, некоторые почти пусты. Хочу что-то купить, но не могу найти нужного, несмотря на то, что рынок мне знаком, и я знаю, где что искать. P.S. Этот рынок я вижу во сне не впервые.
Нахожусь с приятельницами в маленьком симпатичном гостиничном номере городка. Решаю перебраться в другое жилье. Неспешно иду по пестрой оживленной симпатичной улице, тесно уставленной узкими двух-трехэтажными домами с островерхими крышами. Обнаруживаю в одном из зданий помещение с душевыми кабинами, а чуть дальше - гостиницу. Свободная комната выглядит светлой, опрятной, решаю тут обосноваться.
Пристаю к соседу с расспросами по поводу простыни (она у меня в руках). Он отмахивается, так как занят покупательницей, собирающейся купить зимнее одеяло.
Мысленный диалог. Сспокойно: «В биньяне». - Задорно: «Биньян-чик».
В течение оставшейся части ночи неоднократно полупросыпаюсь, силясь воссоздать предыдущий сон. Под утро возникает будто бы имеющая к нему отношение мысленная фраза (женским голосом, с поспешной готовностью): «Конечно, конечно». [см. сон №4436]
Мысленная фраза: «Я верю». Фраза не была законспектирована по горячим следам, но упорно держалась в памяти, периодически повторяясь, и успокоилась лишь оказавшись в конце концов записанной.
Мысленная фраза (с выпавшим словом): «Только ... превращает жертву в психическое явление».
Со старого грязно-серого бревна соскабливают темно-коричневую краску, которой оно было довольно аккуратно окрашено.
Мысленная фраза: «И стал его город независимым». Речь идет о том, что город обрел независимость усилиями этого знаменитого человека, и произошло это несколько веков тому назад. Фраза сопровождается смутной, невнятной иллюстрацией.
Стою в очереди к киоску, где продают оконные уплотнения, прикидываю нужную длину. Прежде всего нужно утеплить окно, около которого стоит секретер, где Петя делает уроки. Мысленно вижу секретер и окно в квартире на Рябинной улице. Подходит моя очередь, спрашиваю у продавщицы, сколько стоят уплотнения. Внезапно просыпаюсь, вижу себя в другом месте. Где это я? Не сразу соображаю, что это мое нынешнее реальное жилье. Не сразу соображаю, что Рябинная улица осталась в прошлом. И значит, Петя уже не делает уроки за секретером? Получается, что не делает. А что с ним, где он? Медленно вползает ответ: он уже вырос, и он в селении Адамс. А что с оконным уплотнением? Оказываюсь опять у киоска, перед продавщицей. Решаю, что купить уплотнения все же следует, чтобы утеплить на зиму окно в комнате, где ночует Петя, когда приезжает из селения Адамс ко мне в гости. Прикидываю длину уплотнения.
Мысленная фраза: «Вы мне все посчитаете» (первые слова растянуты, последнее произнесено энергичной скороговоркой).
Совершается АКТ ТВОРЕНИЯ. Он состоит в череде манипуляций над неодушевленными предметами. На одной из стадий вырезают ножницами множество более-менее однотипных элементов.
И все-таки я сообразила, как можно легко и просто скрепить два черных квадрата. Нужно загнуть их углы, наложить квадраты друг на друга, пробить в согнутых углах отверстия и стянуть их бечевкой. Все это не только мыслится, но и видится.
«И я вам ничего не могу. Посмотрите», - приговаривает женщина, разглядывая поднесенный к глазам небольшой цилиндрический сосуд из тонкого прозрачного стекла (отчетливо видится лишь он).
Мысленная фраза: «Он не хочет вносить разлад ни в чьи души».
Два ребенка, мальчик и девочка, бегут вверх по улице Блиц, осторожно перебегают проезжую часть напротив театра Таро. Вместо того, чтобы войти в него, на бегу разворачиваются и устремляются прочь, вниз, пересекая улицу по диагонали.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Часы для туалета» (уборной). Смутно видится мужчина, коснувшийся рукой стены помещения.
Убежденно говорю: «Сон, сон это приходил ко мне...» (окончание фразы не запомнилось).
Мысленно, протяжно произносится: «Го-о-ол!» (спортивный). И, после небольшой паузы: «Физик!»
На крышке зеленого уличного мусорного бака громоздится гора керамических облицовочных плиток. По мере того как я на них смотрю, они превращаются в книжки, примерно такого же размера, в той же, песочно-коричневой цветовой гамме.
