В жутком месте, около завода (где наяву нет ничего подобного), в полуподвальном помещении находится что-то типа испытательной станции, тесной и загроможденной сверх всякой меры. Подъезжает телега, которую тащит удивительная лошадь - лошадиная голова ее непостижимым образом похожа на хорошенькую девичью головку. Ну и ну, думаю я, лошадь в центре Города, где только ее раскопали. Лошадь входит в тесное помещение, и проявляя не лошадиные, а человеческие смекалку и сноровку, втаскивает внутрь телегу. Но теперь ей самой не только не выйти, но даже не повернуться. Один из рабочих с необыкновенной ловкостью взгромождает лошадь на спину и передает находящемуся ближе к выходу второму рабочему (в их отношении к лошади сквозит поразительная доброта и покровительство).
0034
Сосед сумел затопить хозяйский нефтяной обогреватель, в квартире стало замечательно тепло. Причем то, что он до этого додумался, еще удивительней, чем давешняя лошадь с девичьей головой.
Мысленный совет (из нематериального источника). Мне рекомендуется перестать ворочаться по ночам из-за тревог и беспокойств, так как я буду иметь все, что необходимо. Ворочаться по ночам стоит только для пользы тела, чтобы оно не деформировалось от долгого лежания в одном положении.
0036
Иду к Мими за остатками вещей. Она живет в запутанном, периодически снящемся мне месте - это беспорядочное нагромождение частных домишек с садами и огородами, где нет (или почти нет) улиц. Приходится блуждать, вслепую пересекая обнесенные заборами участки. Добираюсь до цели, говорю Мими, что хочу забрать оставшиеся коробки, а кроликов и кошек, может быть, она хочет оставить себе? Мими велит забирать всё. Иду в захламленный сарай, где лежат коробки. По дороге во второй, где живут кролики и кошки, думаю, что так как мне некуда их девать, выпущу-ка я их на волю. Мими просит придти еще раз, ради ее брата, который вскоре должен приехать. Рассказывает длинную историю необыкновенной жизни брата и говорит, что брат ее (с которым я не знакома) хочет меня увидеть.
0037
Иду за продуктами по знакомому до мелочей кварталу, в котором сейчас все запутано. В довершение, одна из улиц разрыта, там меняют асфальт (широкая, уходящая вниз улица принимается мной за улицу Марата). После блужданий и плутаний прихожу в магазин, начинаю выбирать мясо (выбор велик, но мясо имеет несвойственный ему цвет).
0038
Бывшая секретарша одного из бывших моих мест работы распределяет жилье в аккуратном поселке одноэтажных, с небольшими участками, домишек. Вижу, как она подбирает дом для моего соседа. Подбор проводится по трем параметрам - по длине, ширине и высоте дома. Третий параметр особенно удивляет (какие уж там параметры, если все дома были, на мой взгляд, одинаковыми).
0039
Стою с мамой* и сестрой на железнодорожной платформе (кажется, мы встретили маму, так как у нее был с собой чемодан). Поздний вечер, идем на ночлег в какую-то квартиру, ложимся спать. На рассвете сестра появляется в моей комнате и говорит, что мама ушла. Разражаюсь слезами - для меня это является неожиданностью. Сестра спокойно объясняет, что мама решила покинуть нас, так как не хочет быть нам обузой. Говорит, что мама решила, по приглашению Креза, уехать на Урал, где на несколько дней собираются люди ее возраста. Спрашиваю, откуда сестре это известно, она отвечает, что кое-что рассказала сама мама, а кое-что содержится в записке, которую мама оставила в комнате. Идем туда, говорю, что заодно хочу рассмотреть квартиру. Как оказалось, она состоит из трех одинаковых комнат. В маминой имеется выход на лестницу, за ней следует комната сестры, моя оказалось самой удаленной (и самой аскетичной). В комнате сестры больше мебели, а в маминой много красивых старинных вещей - резной письменный стол, диковинная напольная лампа и прочее, и даже разукрашенная ниша (тайник), на задней стенке которой висит прозаический электрический счетчик. Возимся у выхода из квартиры, двери нет, проем занавешен рогожей. На лестнице кипит жизнь, лестничная клетка имеет по центру широкое сквозное открытое пространство.
Большой захламленный подвал, в центре которого большой железный бак (с метр высотой, почти доверху заполненный водой и являющийся унитазом). Вокруг него и по стенам, на кривобоких старых полках и длинных лавках нагромождена всякая всячина, в том числе тарелки с едой. Намереваюсь использовать бак по его назначению. То, что я собиралась сделать, происходит несколько преждевременно и интенсивно. Хлам и тарелки с едой оказываются забросанными экскрементами. В страшной панике хватаю их и бросаю в бак (на ощупь они воспринимались как муляжи, плавающие, однако, как настоящие).
Живу в коммуне. Все собираются на пирушку, наряжаются кто во что горазд. Два худых высоких парня обрядились трансвеститами. Замечаю, как один, проходя мимо другого, поцеловал его грудь (сосок выпирал сквозь одежду, но искусственной женской груди ни у одного из них не было). Оказываюсь за небольшим круглым столом, накрытым белой скатертью, сижу, с собачкой на коленях, в компании нескольких человек. На скатерть выложено печенье в форме баранок и что-то еще (подобное). Беру что-то белое, раскусываю, даю собаке. Она ест на моих коленях, потом спрыгивает на траву. Стол стоит на лужайке, справа находятся остальные участники пирушки, для них нет даже стола. Собака поедает угощение, а мы испытываем легкое чувство голода (точнее, естественное желание что-нибудь пожевать, чем-нибудь полакомиться). Лишь те три-четыре человека, что сидят за моим столом, изредка грызут коричневые колечки печенья.
0042
У меня завязались личные отношения с мужчиной (высокого роста). Он говорит, что не станет возражать, если я оповещу об этом всех, кого только можно (он сформулировал эту мысль изящно, но дословно она не запомнилась).
Мысленные фразы (женским голосом; первые две решительно, а последняя - рассеянно): «Я буду молчать. Я буду молчать. Всё молчать и молчать». Смутно видится что-то неразличимое.
Мысленные фразы (женским голосом): «Мой анализ крови? Его нету».
Мужчина говорит спутнику, что удивительно, что такие-то две персоны умерли, а ты вот жив (названы имена из группы БИТТЛЗ). Это произносится со скрытой издевкой, замаскированной фальшивым восхищением. Собеседников не видно, но они чувствуются.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Мы в ... ездили в прошлом году. Таких он присосок наделал...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза: «Место сходки, место тайной встречи».
Чтобы доставать документацию с верхних полок, я пользовалась высокой табуреткой Ганса. Пирамидальный остов ее сварен из прочных черных металлических полос, а массивное круглое сидение было деревянным. В очередной раз ухватившись за край табуретки, чтобы оттащить ее к полкам, чувствую, что остов разболтался, стал хлипким. Озадаченно обдумываю ситуацию, и поскольку пользоваться табуреткой опасно, решаю ее разломать (надеясь, что это не вызовет неудовольствия Ганса). Принимаюсь за дело, почти без усилий отдирая куски ставшего (вдруг) трухлявым сиденья, и не удивляясь ни этому, ни тому, что остов теперь прочен, как прежде (табуретка виделась и осязалась вживую).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «... к пласту жизни, в который он, окончив перевопло(щаться)...».
Нахожусь в гостях. По обе стороны от меня (на значительном расстоянии) сидят хозяйки дома — молодая женщина и ее старушка-мать. Входит подросток, кроткий ребенок, сын молодой женщины. Молча протягивает мне тарелку с омлетом, со смущенной улыбкой отходит в сторону. Тронутая неожиданным вниманием, сердечно благодарю: «Very, very much» (не произнося подразумеваемое «Thank you» и этим усиливая выражение чувств).
Продолговатая коробка с таблетками. Мысленная рекомендация на этот раз лекарство попринимать. Коробка при этом сама по себе приоткрывается.
С удивлением смотрю в якобы свою тетрадь для заметок. Правая страница пуста, левая исписана не моим почерком.
Очередная встреча нашего класса, нам по тридцать с чем-то лет. Встреча странна тем, что на ней присутствуют лишь женщины, десятка два незнакомых мне женщин. А ведь в нашем классе было четыре девочки и двадцать мальчиков. Удивляюсь, почему ни один не пришел на встречу. Мысленно представляю некоторых, в том числе ставшего артистом Кукольника.
Забегаю в гости к знакомым, они сетуют, что их взрослый сын до сих пор не женат (повидимому, это у них дежурная тема). Дождавшись, когда он выйдет из комнаты, советую прекратить муссировать эту тему, воздерживаться даже от завуалированных намеков, поскольку они подпитывают в их сыне что-то, что мешает ему жениться. Советую предоставить все естественному ходу событий, вот тогда-то их сын и женится.
Нам нужно встретиться с Гуру. Он является, что-то происходит. По окончании встречи Гуру идет часть пути рядом со мной. Мы лично не знакомы, идем молча, и вдруг он спрашивает: «Ты можешь приготовить яйцо?» С недоумением говорю: «Да» (ведь это же элементарно — сварить яйцо, оно даже предстало в моем воображении). Почти сразу спохватываюсь, что глагол «приготовить» неоднозначен, не так прост. Говорю (пряча улыбку), что приготовить, в смысле, сварить яйцо я могу. Но приготовить, в смысле, сотворить яйцо — его скорлупу, желток и белок — не могу. Гуру с довольным видом смеется. Тут наши пути расходятся, Гуру растворяется в толпе людей, заполнивших большой зал ожидания вокзала, к выходу из которого мы приблизились. Ныряю в массивные крестообразные вращающиеся двери, не попрощавшись, с опозданием отдавая себе в этом отчет. Поступила так от смущения, либо из ложного (детского) чувства независимости. Персонажи сна виделись условно, Гуру воспринимался как невысокий щуплый, полный сил человек в светловатой одежде (лица его я не видела).
Мысленная фраза: «Причем страхуются, и с особой тщательностью».
Ссорюсь с сестрой. Скоро должна вернуться после месячной отлучки мама*, и я знаю (слышала краем уха), что она оставляла сестре распоряжения в отношении дома. Вижу, что ничего не выполнено (или сделано не так). Сестра что-то бурчит, ей не до меня, к ней пришла подружка. А ведь одной из маминых просьб было никого не приводить в дом в ее отсутствие. Решаю заняться домом сама, обхожу оба этажа, веранду, подвал. Почти везде вижу старые сумки и пакеты с ненужной мелочью, непонятно зачем рассованные сестрой. Решаю разобрать этот хлам (не без любопытства — я люблю рыться в ненужных вещах). Берусь за швабру, вижу, что мести нечего. Пол чист, как чист и аккуратен весь наш уютный красивый дом — и не заслугами сестры (которая им не занималась), а сам по себе. Даже старые сумки и пакеты с ненужными вещами выглядят аккуратными, привлекательными (нам с сестрой было лет шестнадцать).
В этом сне производится множество вычислений.
Мысленная фраза - такая длинная, что с трудом удалось удержать ее в памяти, да и то ненадолго. Успеваю пару раз повторить ее мысленной скороговоркой, после чего она рассыпается (проблему осложняло то, что фраза отчасти напоминала бессмысленный набор слов).
Два сна, в которых что-то подробно, терпеливо объясняется.
Нахожусь в недостроенной вилле, вместо одного из лестничных пролетов там положен деревянный щит. Он стоит так круто, что приходится разбегаться, чтобы преодолеть подъем (и не всегда это получается у меня с первого раза). Взбежав по щиту, оказываюсь у оконного проема, высоко над землей. Забираюсь туда с какой-то целью, связанной с моей основной функцией - присматривать за Додо, Роллом и их приятелем (помню, что пару раз давала им поесть). Работающие на вилле иностранные рабочие с уважением поглядывают на мои взлеты по щиту. Слышу знакомую песню. С удивлением оглядываюсь — поет иностранный рабочий. Спрашиваю, не жил ли он раньше в России. Он отвечает, что в России не жил, а песню выучил потому, что она ему нравится. Это мелодичная песня про неразделенную любовь, запомнилась прозвучавшая во сне строчка: «Я на свадьбу тебя позову, а на большее ты не рассчитывай».
Мысленная фраза: «There are an one mistake».
Грубый (по тембору и интонации) мысленный женский голос, хохотнув, восклицает (побуждая к чему-то): «Девки, ну! Ну!»
Смутно, в серых тонах видится машина-водомет. Думаю, что она не только не похожа на те водометы, которые я видела во время разгона демонстраций, но и чисто конструктивно не похожа на водомет. Изучающе рассматриваю, не могу понять, где у нее находятся накопители воды — неужели в колесах?
Молодой мужчина стучится в дверь. Ему открывает молодая женщина в серых брюках и сером полосатом пиджаке. Волосы у нее густые, распущенные, рыжеватые, лицо некрасивое, но очень живое, в правой руке (подмышкой) папка. Сквозь открытую дверь видна большая пустая комната с серым ковровым покрытием на полу.
Мысленная фраза: «Я отрою тебя до обеда».
Оборванная на полуслове мысленная фраза: «Он о нас позабо(тится)». Видится небольшой круглый стол, уставленный красивой посудой с яствами. Речь идет о нас с Петей, а Он - это Бог.
Условно, с беглой визуализацией сообщается о трех, разнесенных в пространстве (и, возможно, во времени) однотипных любовных коллизиях. О молодых мужчинах, страстно влюбившихся в несовершеннолетних девочек-подростков, и именно из-за несовершеннолетия не посмевших признаться в своих чувствах. Все три, ни о чем не подозревающие девочки рано уходят из жизни (по естественным причинам). У мужчин к горечи утраты добавляется боль по поводу того, что девочки так и не узнали, что их любят. И третий мужчина кричит (пусть и с опозданием): “Sundy, я тебя люблю!!” Фраза эта на некоторое время повисает в воздухе (в виде рукописной строчки).
Мама*, сестра, кошка и я находимся в нашей бывшей квартире на Рябинной улице. Глажу кошку по спине, отчетливо слышу и ощущаю ее энергичное мурлыканье. Кошка вдруг вскидывает зад, чем приводит меня в удивление (наша кошка кастрирована). Иду на кухню, вижу у плиты загрязненный участок пола, слегка протираю его, он становится изумительно чистым, вода же в ведре выглядит теперь неправдоподобно грязной (обращаю на это внимание). Начинаю отжимать тряпку — в ней и на поверхности воды появляются мелкие, непонятно откуда взявшиеся щепки. Встряхиваю тряпку — щепок становится все больше, многие не стряхиваются, чувствую, что придется извлекать их вручную.
Листаю подшивку копий выдержек. Вижу, что нарушен порядок следования страниц. Думаю, что это нужно исправить.
Мысленная фраза: «Эта Наташа, ...кина дочь, она развелась с мужем» (начало одного слова было невнятным).
Мысленные фразы (четко): «Новую рубашку. Новую кристаллическую рубашку».
Сон о человеческих чувствах и их испытаниях (проверках на истинность).
Нахожусь в гостях у молодой семьи. Их маленький сынишка возвращается с прогулки вспотевшим, в песке. Веду его в ванную, где отец ребенка моет детскую ванночку. Ставлю мальчика под душ, убеждаюсь, что он начал ополаскиваться, выхожу. С недоумением слышу, как отец (до тех пор не проронивший ни слова) набрасывается на сына с грубой бранью.
Этот непродолжительный сон (с моим пассивным участием) был таким ошеломительно красочным, ярким, что проснувшись после него и несколько раз воссоздав его в воображении, я утвердилась в мысли, что это был не сон, а ВИДЕНИЕ. Но снова уснула, не законспектировав его, и к утру он забылся.
На протяжении большей части ночи мысленно произносится восьмистишье (изредка даже условно визуализирующееся). Каждый раз после этого просыпаюсь, и после безуспешных попыток хоть что-нибудь из него вспомнить, снова впадаю в сон. И так почти до самого утра (это было, можно сказать, что-то типа наваждения).
Мысленная фраза: «Вместо тюремной больницы есть очень большая площадь Стачек».
Мысленная фраза (женским голосом, отстраненно): «Попробуйте, может, вы сами себе поможете, поможете».
Мысленная фраза (бесстрастно): «В новой оппозиции?»
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Инна ... но плохо, если в школе что-то не так».
Незавершенная мысленная фраза: «Поэтому он продолжал заниматься со мной, сказав, что...» (речь идет о виде боевых искусств).
Оставив маму* и сынишку дома, решаю покататься на детской машине. Она мне по колено, но я перешагиваю через открытый верх, сажусь на сиденье (двухместное), кладу рядом сумку. Вмиг осваиваю систему кнопок управления. Удивляло, что достаточно было нажать на соответствующую кнопку, и машина сама выбирала нужный радиус и угол поворота (то есть была в каком-то смысле мыслящей, и это не прошло мимо внимания). С удовольствием разъезжаю по проезжей части широких, почти свободных от транспорта улиц. Накатавшись, пускаюсь в обратный путь. Дорожные условия ухудшаются. Один участок засыпан слоем песка и цемента (здесь разгружали строительные материалы). Удалось его преодолеть, хоть и не хотелось въезжать в цементную пыль. Дальше дело пошло хуже — мокрый грязный снег покрыл проезжую часть, я вынуждена перебираться на тротуары, поребрики которых для моей машины высоки. Подчас приходилось делать крюк в поисках приемлемых подъемов и спусков. Подростки стащили сумку, поглощенная дорогой почти не реагирую на это. Беспокоюсь, что непредвиденная задержка может вызвать опасения дома. Переключаюсь на сынишку (Пете в этом сне было лет шесть). Почему я никогда не разговариваю с ним ни на какие более-менее серьезные темы? Припоминаю нашу форму общения, прихожу к неутешительному выводу, что слишком мало уделяю внимания сыну. Дорога не улучшается, но я все же успешно продвигаюсь.
Случайно прохожу мимо дома, в котором когда-то жила, с любопытством заглядываю в окна бывшего пристанища. Там уже кто-то поселился, вещи еще не расставлены, все освещено теплым уютным светом (неясного происхождения). Завораживающий свет контрастирует с блеклым дневным светом снаружи дома. Внутри видимых комнат все выглядит красочней, живей, привлекательней, чем бесцветный вид снаружи.
Прибываю в Москву, в командировку от своей новой работы. (в организацию, хорошо известную по работе предыдущей). Выполняю задание, иду на вокзал. Необъятный зал ожидания умеренно заполнен пассажирами. Оказываюсь в огороженном массивными скамьями закутке, раздеваюсь. На мне теперь только темное пальто. Раскладываю снятую одежду по скамьям, заглядываю в сумку, обнаруживаю, что забыла дома деньги. Не понимаю, как это могло произойти. Обдумываю варианты решения проблемы. Шарю в глубоких карманах пальто, вытаскиваю и снова засовываю газетные вырезки и еще какую-то мелочь. Нащупываю на дне левого кармана что-то твердое. Это калькулятор. Смотрю с недоумением. Вспоминаю, что кошелек по форме и цвету похож на него, понимаю, что я их перепутала. Вижу стоящую у стены самоходную тележку, лихо ношусь на ней по залам (на удивление пассажирам). Вволю накатавшись, возвращаюсь в закуток. Вижу рядом со своей одеждой две пары немыслимо застиранных мужских трусов. Недовольно кошусь на них, одеваюсь.
Нахожусь в многолюдной части незнакомого города (в котором временно остановилась). Неторопливо прогуливаюсь по этому светлому месту, среди молодых стройных горожанок в нарядной светлой одежде и их ребятишек. Кто-то из прохожих доброжелательно говорит, что у меня испачкано лицо. Оказавшись около зеркала (магазинного?), убеждаюсь, что лицо чисто (отражение видится не вызвавшим удивления белым диском соответствующего размера). Прохожие еще несколько раз мягко говорят, что у меня испачкано лицо, а я всякий раз вижу в попадающихся на пути зеркалах белый, без признаков загрязнения диск (зеркала были круглыми, с четверть метра в диаметре, а белизна диска напоминала грим). Я не очень уверена, но кажется, в те моменты, когда меня предупреждали о загрязнении, на миг бегло виделось несколько мелких черных точек на нижней части лица. Настоящей же моей заботой на протяжении прогулки была невозможность припомнить дорогу к моему временному жилью — ну никакой зацепки! (сон был потрясающе реалистичен).
Мысленная фраза (торжественным тоном): «Двадцать шестого сентября во имя брачной славы прошел концерт по поводу...» (дальше не запомнилось). Фраза сопровождалась неразборчивым изображением.
Мысленная фраза (витиевато): «Чтобы один человек объяснил другому, чтО он (другой) понял — чтобы тот понял, чтО он понял».
Ступени мысленного построения фразы: «Находясь в связи... Находясь в связи с духовными лицами... с Высшими духовными лицами».
«Два имени возникли снова», - записала я ночью в блокнот. Но сейчас ничего в связи с этим не вспоминается, даже то, что они снились - имеются в виду имена из сна предыдущей ночи [см. сон №0425].
Мысленная фраза (энергичным женским голосом): «А не смотри, не смотри на нее!»
Мысленные фразы: «Разве это грязный? Каждый день моем» (последнее произнесено глумливым тоном). Слова принадлежат бегло показанной простой, рыхловатой на вид женщине, стоящей в холле школьного здания перед представителями администрации. Речь идет о поношенном сером свитере, в котором ходит в школу дочь-старшеклассница этой женщины, бегло в нем показанная.
Обрывок мысленной тирады: «Святой Арарта, Святой Арарта и...» (Арарта является именем, в именительном падеже).
Петя купил мясо (для гостей), просит пойти с ним туда, где мясо могут приготовить. Оказываемся в большом мрачноватом помещении типа общественной кухни, Петя выкладывает на разделочный стол несколько больших кусков (думаю, что надо бы порезать их помельче). Появляется неопрятная повариха в несвежем (бывшем белом) халате, проверяет вес мяса. Петя с беззлобной усмешкой говорит, что при покупке оно весило столько-то, а здесь весит столько-то (одной из названных величин была «двадцать один килограмм», второй вес выше первого). Повариха, с двумя ножами и вилкой в руках, подходит к разделочному столу. Полагаю, что она порежет мясо на порционные куски или отделит его от костей, но она принимается ловко срезать верхний слой. С удивлением перевожу взгляд с ее рук на мясо - оно превратилось в аппетитное барбекю, повариха нарезает его на ломтики.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «У нее...?» - «Взять мои документы».
Кто-то, перепрыгивая с островка на островок, направляется к какой-то цели.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, решительно): «Значит ... боишься. Не сравнить».
Что-то смутное, в серых тонах, изображающее, будто бы, бегство Льва Толстого из Ясной Поляны.
Сижу, в числе прочих гостей, за столом в некоем семействе. Чинную безмолвную трапезу внезапно нарушает появившийся в дальнем углу молодой человек, точнее, его грубый рык: «Я сказал тебе, не трогай ложку!» Гости от неожиданности замирают, но с похвальным видом благовоспитанных людей тут же, как ни в чем не бывало склоняются над тарелками. Гостям известно, что один из членов семейства болен, не владеет собой и нуждается в постоянном присмотре. Присмотр осуществляет этот молодой крепкий примитивный, знающий свое дело человек, почему-то позволивший себе такую выходку с непонятно кому адресованной фразой.
Бездумно приподнимаю верхнюю крышку пианино, машинально заглядываю внутрь, вижу какие-то предметы, мельком умозаключаю, что это тайник. Не вникая в детали, закрываю крышку, и забываю об обнаруженном. В комнате появляется мама*, подходит к пианино, возбужденно спрашивает: «Кто его открывал?» Опускает вниз верхнюю половину лицевой стенки (над клавиатурой) — и я вижу другой тайник. Полки его (как в каком-нибудь кухонном шкафу) забиты пакетами и банками с продуктами. Запомнилась пара трехлитровых банок с темным (домашним?) вареньем, они лежали бок о бок слева, на средней полке. Смотрю туда и говорю, что я не открывала (отчетливо виделось лишь черное пианино со своим содержимым).
Мысленная фраза (беззаботным женским голосом, незаметно переходящим в мужской): «Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника» (темп плавно замедляется, а тон переходит в мягко-предостерегающий).
Мысленная фраза: «Любовь зайца к зайчихе сделала зайца человеком».
Мысленный диалог. «Это вы ...щаете. Скажите просто: в этом доме». - «В этом доме» (одно слово запомнилось неполностью).
На тротуаре, в ожидании зеленого света светофора, спокойно стоит несколько человек. Лишь молодой мужчина приплясывает, то ступая на проезжую часть, то отдергивая ногу обратно.
Сон о словесном противоборстве двух групп людей. В финале дело происходит в большом подвальном (или полуподвальном) помещении, в центре которого две большие раковины с водопроводными кранами (все это темное, старое). Поблизости, в тазу, плавают (как живые) вареные рыбы. Одни - с белым мясом и частично отвалившейся красно-золотистой чешуей, другие - с темно-болотной, неповрежденной чешуей. Люди вылавливают их черпаками, одну за одной, и переносят в правую раковину (для разделки). На полу образуются натеки воды, говорю, что лучше, проще и быстрей рыб можно переложить, поставив таз на край раковины. Вот он уже там, а я просыпаюсь.
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Спокойно: «Я видела его только вечерами». - Сумбурно: «А где он, где он работает?»
Мысленная констатация (женским голосом): «Похищения огня, оказывается, не было».
Мысленная, незавершенная фраза: «Я, это, взяла квитанцию, накопила немного денег...».
Ярко раскрашенная гипсовая фигурка Святого стоит под разлапистыми ветвями растущего за окном дерева. Предрождественский Святой установлен здесь с какой-то целью семейством Икс.
Выделяю синим фломастером одну из мысленных фраз (записанных по результатам очередной порции сновидений) и одновременно мысленно произношу ее. Запомнились слова: «опросника» и «причем опросник».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «И всё это — магические ... контакты».
Мысленная фраза (мужским голосом): «Туда Звезды, оказывается, на шестьсот ездят» (речь идет о небесных светилах).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (на незапомнившемся фоне): «Мальчик ... и ему начинает казаться, что в мире уже ничего интересного нет».
Смотрю на одну из якобы записей своих снов. Обращаю внимание на несколько подчеркнутых фраз. Две из них, вопросительные, содержат предположения по поводу увиденного во сне и находятся в середине описания. Еще одна — в конце. Удается прочесть первое слово первой фразы: «Он» и первые два слова второй: «Он восхИщен» (последнее слово использовано в мистическом смысле, речь идет о кратковременном восхищении).
Мысленная, незавершенная фраза: «У этой девушки такое лукавое лицо...».
Мысленная (моя) фраза: «У меня глаза прямо не открываются, спать, что ли, хочется».
Мысленная фраза (женским голосом): «Такая (вот) тетрадка — если вы увидите, такая желтенькая» (кажется, речь идет о потерявшейся тетради; за слово в скобках не ручаюсь).
Вхожу в служебную комнату, где вдруг начинает происходить что-то неожиданное.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...(у) нас вызывает смех, смех отдохнувшего, только что позавтракавшего человека».
В финале активного полнометражного сна (с довольно необычным сюжетом) Петя сетует мне на допущенный им (в этом сне) необдуманный поступок. Искренне отвечаю: «Успокойся. Не ошибается тот, кто ничего не делает» (во мне говорил более зрелый жизненный опыт, а не просто инстинктивное стремление поддержать сына; я была убеждена в том, что чувство вины — как таковое - является искусственным, вредным построением, и что наши проступки являются своеобразными превентивными мерами, то есть в конечном счете идут на пользу человеку).
Мальчик лет десяти решает логические головоломки. Перед ним разграфленная на квадраты доска и набор фишек. Мальчик успешно решает одну, потом еще одну, более, по его признанию, сложную. Объясняет, что во второй нужно было заполнить какое-то количество клеток фишками двух цветов так, чтобы одинаково окрашенные не соседствовали друг с другом.
Мысленная фраза (женским голосом): «Установить хоть маленькое, но начало».
