Совершается АКТ ТВОРЕНИЯ. Он состоит в череде манипуляций над неодушевленными предметами. На одной из стадий вырезают ножницами множество более-менее однотипных элементов.
Несколько больших чашек Петри с частично отбитыми бортиками (что не приводит к вытеканию питательной среды). На дне каждой чашки лежит плоская, с неровными краями плата, испещренная рядами мелких сквозных отверстий. Всё это предназначено для ВЫРАЩИВАНИЯ ЛЮДЕЙ. В отверстия помещают что-то типа зерен, прорастающих в питательной среде. Демонстрировалась стадия заполнения зернами (дальнейшее было как бы само собой разумеющимся).
Мысленный вопрос: «Что важнее, психология или Человек?» (психология имеется в виду как комплекс накопленных о Человеке знаний, а Человек - как объект изучения и средство для получения этих знаний). Мысленно отвечается, что важнее психология, поскольку, в случае чего, Человека (людей) воспроизвести заново намного проще, чем заново накопить знания их психологии. Справа появляется темная условная человеческая фигурка, в нижнем левом углу поля зрения демонстрируется стартовая процедура процесса воспроизводства людей - что-то типа кратковременного соединения двух контактов, зажатых пальцами двух рук (пальцы соизмеримы с исчезнувшей человеческой фигуркой).
Мысленная фраза: «Кстати, у нас лишен вопроса один нераз... СОН» (одно слово воспринялось неполностью).
Увидев (в настенном зеркале) массу седых прядей на своей голове, удивляюсь и начинаю тут же, не сходя с места, их выстригать. Поначалу — осторожно, потом все более решительно. Несколько подружек (мы в студенческом возрасте) с интересом за мной наблюдают. А я ухватываю седой пук на затылке и одним махом срезаю его под корень. Ожидаю увидеть обезображенную прическу, но вижу себя преобразившейся, мои темные волосы ничуть не пострадали. Убедившись, что опасаться нечего, смело состригаю последние пряди с тыльной стороны головы. Стригла я волосы над развернутыми газетными листами. Падающие седые клочья виделись иногда естественно, а иногда — россыпью мелких одинаковых белых квадратиков (в некоторых случаях перемешанных с черными), и это поначалу вызвало у меня легкое удивление. Все в этом сне виделось натуралистично, я лишь не видела лиц подружек; свое же лицо я видела в зеркале отчетливо, и если оно и не было в точности моим, то все же достаточно похожим. [см. сон №8993]
Кто-то что-то делая, обрызгал меня мелкими брызгами.
Преодолеваем жуткое нагромождение металлоконструкций, заполнивших огромный высокий зал. Мы вошли в него слева, почти под потолком, должны пересечь по диагонали и выйти через дверь внизу. Перебираемся на огромной высоте, наобум. Оказываемся на крошечной центральной кольцевой площадке (охватывающей блестящую металлическую трубу). Площадка так мала и находится на такой высоте, что мое чувство страха и ужаса зашкаливает. Не видим возможности продвинуться с этой точки дальше. Судя по всему, допустили ошибку, забравшись сюда (с таким неимоверным трудом!) Руководитель, еще не занявший здесь позицию, предлагает вернуться к нему, поискать другое направление. С трудом и страхом начинаем покидать площадку. Некто Невидимый сообщает руководителю, что безопасная трасса для преодоления этого пространства существует, нужно лишь посмотреть как следует. Оглядываемся по сторонам. Видим (точнее, чувствуем) наметки правильного пути. Страх вытесняется сосредоточенностью на преодолении рационального спуска.
«Даже подумать страшно!» - сказала женщина и храбро задумалась. (Анекдот)
Небольшое оркестровое произведение под названием «Дождик». Выразительно передаются переходы от ничем не омраченного, безмятежного летнего дня к наскочившим невесть откуда резким порывам ветра, наползающим клубам туч, тяжелеющему небу, сгущению атмосферы и, наконец, к разрядившему напряжение частому чистому дождю. Все это условно, намеками визуализируется, но главной была волшебная музыка.
Металлической цепочкой измеряют длину предмета. Кто-то (невидимый) интересуется: «Ну как, есть...» (конец фразы неразборчив).
Мысленная фраза: «Добродушное равноправие».
Бросаю предназначенный для стирки светлый, гладко окрашенный коврик. На нем красуется большое бесформенное угольно-черное пятно, образовавшееся оттого, что на коврике разводили костер. Пятно сохранило очертания поленьев, ткань не прожжена, а лишь почернела.
Мысленная, незавершенная фраза (оживленным женским голосом): «А мне хотелось, насколько я понимаю, ...».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...причем предбанник из-за незаконников вывели наружу».
Мысленно сообщается и абстрактно иллюстрируется, что то, что кажется совершающимся (происходящим) случайно, на самом деле совершается (происходит) преднамеренно. Сообщение повторилось пять-шесть раз. P.S. Ночью пришлось воспринимать советы дежурного Я не записывать этот сон как не представляющий интереса.
Два-три сна, в которых мы что-то обсуждали.
Сон, в котором фигурируют светлые таблички-надписи.
Большой захламленный подвал, в центре которого большой железный бак (с метр высотой, почти доверху заполненный водой и являющийся унитазом). Вокруг него и по стенам, на кривобоких старых полках и длинных лавках нагромождена всякая всячина, в том числе тарелки с едой. Намереваюсь использовать бак по его назначению. То, что я собиралась сделать, происходит несколько преждевременно и интенсивно. Хлам и тарелки с едой оказываются забросанными экскрементами. В страшной панике хватаю их и бросаю в бак (на ощупь они воспринимались как муляжи, плавающие, однако, как настоящие).
Сижу на кровати в многоместной комнате общежития, на одном из верхних этажей высотного административного здания. Ожидаю, как и все, вызова на экзамен (это что-то типа аттестации). Думаю, что нужно бы взять туда свой послужной список (или хотя бы освежить его в памяти), но не делаю ни того, ни другого. И вот я уже там, в большой комнате, заставленной рядами стульев. Обстановка неформальная, как в провинциальном клубе, полно народу, и даже ребятишек. У правой стены, за столом расположилось несколько членов комиссии. Задают какие-то вопросы, я отвечаю (не запомнилось, где я при этом находилась, не исключено, что сидела в задних рядах). Последним вопросом, после оглашения которого член комиссии призвал всех поутихнуть, был вопрос о том, волнуюсь ли я сейчас. Говорю, что этот экзамен — первый в моей жизни, на котором я не волнуюсь, а ведь мне пришлось сдавать много экзаменов, с детства, со школы, и я всегда очень волновалась (сон нецветной, все виделось немного условно; ничьих лиц я не видела; главного, как я полагала, вопроса — о послужном списке — мне так и не задали). [см. сон №9027]
Держу на весу плоский кусок сырого мяса, оглаживая его пальцами второй руки.
Мысленная фраза: «Да, когда поднят ... на завершение спектакля, так он должен петь» (выпало, кажется, слово «голос»).
Народились и, не успев оформиться, рассыпались три коротких невнятных сна.
Мысленный на что-то ответ (женским голосом): «Нет, нет, нет, нет, нет, нет».
Мама (сновидческая) вернулась из больницы неузнаваемой. Превратилась в молодую веселую красивую блондинку, одетую в яркое платье, вдоль которого вьется роскошная пушистая коса (эту прическу сделала больничная парикмахерша). Ахаю, говорю находящемуся в соседней комнате мужу (сновидческому), что он ее не узнает. Возвращаюсь в салон, вижу у мамы в руках шариковую ручку (которую она прихватила в больнице, где свирепствует эпидемия гриппа). Советую ручку выбросить, мама неохотно соглашается. Предлагаю ей отдохнуть. Она идет в свою комнату, я, ласково приговаривая, готовлю ей постель. Мама пока что ложится на стоящий у противоположной стены диван. Вот она лежит там, на спине, сжавшись в комок, подтянув колени к подбородку, и мерно, как заведенная, раскачивается вверх-вниз, вверх-вниз. Голова ее коротко острижена, волосы черны, как вороново крыло. Говорю ей что-то приветливое, продолжаю стелить постель (ни в одном из эпизодов мама не была похожа на себя).
Сон о превращениях, трансформациях, сопровождающихся восхитительными, потрясающими ощущениями. Превращения повторяются несколько раз, и каждый раз я ощущаю НЕВЫРАЗИМОЕ БЛАЖЕНСТВО. Были и другие действующие лица, превращения наши виделись со стороны, в дымчато-серых тонах.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Здесь было ... как в кабинете волка» (на второй половине фразы голос понижен до баса).
Мысленная фраза (женским голосом): «(Выпустила), а потом бы сказала: Ирочка, положи на место» (за слово в скобках не ручаюсь).
Над несколькими стоящими друг возле друга предметами (похожими на кегли) нависает что-то бесформенное, как бы сгущенное облако. В его окраске преобладают оттенки светло-серого цвета (с вкраплениями белого). Кегли имеют яркую глянцевую окраску, каждый свою, однотонную, густую, насыщенную — бордовую, фиолетовую, бутылочную, вишневую и прочие. На этом контрастном фоне следует бессловесный мысленный запрет облаку зависать над кеглями (не удалось понять, что те и другие символизируют).
Мысленные фразы (женским голосом; первая - раздраженно): «Я вообще не знаю. И я вообще не знаю».
Мысленное обращение (энергичным женским голосом): «Вероника!» Оно адресовано мне, и судя по интонации, предваряет сообщение (или вопрос).
Стою на оклеенных серым ковровым покрытием ступеньках узкой внутриквартирной лестницы. В моих руках большой, набитый вещами баул.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...отвечает, что если ... ответит «да», он тоже ответит «да»».
Мысленная фраза: «Потом она удрала».
Я (или кто-то другой) выполняя интендантские (или что-то в этом роде) функции должна сменить приоритеты. Если раньше я (или не я) обеспечивала группу мужчин рубашками, то теперь предметом снабжения должны стать галстуки (или наоборот).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «... ведь много ребят, из многодетных семей».
В финале светлого полнометражного сна, среди персонажей которого была Ганна, говорю (прервав ее расспросы): «Ну ладно, пока!», и ухожу.
В большой студии две группы малолетних гимнасток (соперничающих не только на помосте) нападают друг на друга с упреками, относящимися к школьным занятиям. Худеньким белокожим бледным девочкам в простых спортивных купальниках лет по десять. В профессиональном плане это уже вышколенные мастера, но в бытовом остаются детьми. Сощурив глаза и вытянув тоненькие шейки, маленькие вреднючки наскакивают друг на друга со своими «А у вас...», «А у вас...».
Лежа в постели, слышу доносящийся с лестницы шум, обрывки разговора, окрашенного признаками беспокойства. Говорят об одном из жильцов, не вернувшемся домой. Сон смутно показывает двух-трех человек и худенькую женщину (жену пропавшего?), растерянно спрашивающую саму себя: «Может быть, он в ванной комнате?»
На пути попадается дом, который мы должны пройти насквозь. Входим легко, а на выходе оказывается что-то труднопроходимое. Петя и остальные преодолевают преграду и выходят, мне преодолеть не удается. Слоняясь по дому, неожиданно набредаю на обычный, безо всяких преград, пологий выход, выхожу наружу. Наткнувшись на Петю, показываю ему, с легким удивлением, этот выход.
Мысленная фраза: «И невеста может для ре... возникать даже» (одно слово запомнилось не целиком).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «А эти вот факты, которые...».
В полусонном состоянии восстанавливаю в памяти предыдущий, уже законспектированный сон, пытаюсь уловить нюансы своей реакции на призрачные фигуры. Засыпаю. Выплывает длинная мысленная фраза, в которой идет речь о «продлении моей жизни». [см. сон №3160]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, мягко, ритмично): «Пусть ... сцену/ И с нее чулки снимУт».
Мысленная, незавершенная фраза (отчеканенная женским голосом): «И везти из южной страны...» (возможно, было сказано не «везти», а «вести»).
Мысленная фраза: «Теперь терапия не такая».
Совершаются какие-то манипуляции, я являюсь одним из действующих лиц (если не единственным). Появляется несколько крупных трехгранных, с низкими бортиками резервуаров, заполненных (не доверху) прозрачной водой. В них что-то доливают, отчего бортики становятся высокими, прозрачными, а сами резервуары превращаются в гигантские трехгранные мензурки.
Идем по громадному карьеру. Сажусь на движущуюся вправо вагонетку, спустя какое-то время вижу остальных у левой границы поля зрения. Покидаю вагонетку, пробираюсь к группе, преодолевая сложные препятствия. Наконец меня отделяет от нее только неширокое глубокое ущелье. Мне остается перешагнуть через него, но я не могу решиться - очень уж страшно. С той стороны кто-то готов мне помочь, протягивает руку. Цепляюсь за какие-то трубы, с диким страхом делаю над ущельем шаг, с той стороны меня подхватывают за руку. Оказываюсь там, страх отпускает. Испытываю непонятное удовольствие от того, что страх был, что я его испытала, что теперь он не кажется таким ужасным, каким только что казался, - и просыпаюсь. [см. сон №7901]
Моя бабушка* признается, что ненавидит младшую внучку. На миг смутно видятся двое детей — мальчик (левее) и белоголовая девочка (правее). Я (старшеклассница) с тревогой спрашиваю: «Но ты ведь не желаешь ей зла?» Бабушка дает понять, что зла не желает.
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог (женскими голосами). «... где живете». - «Я смотрю. Я смотрю, где живете — на той же странице».
Мысленная фраза: «И в понедельник не придете?»
Где-то плутаю. Оказываюсь у билетной кассы, покупаю билет, интересуюсь названием кинофильма. Кассирша, довольная, что продала билет, отвечать отказывается. Спорю, решаю обратиться к ее руководству. Мне называют невообразимую фамилию (что-то вроде Дромызгайло), повторяю ее про себя, и от этого просыпаюсь .
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Если это говорят, (то) говорят сами ребята...».
На берегу моря, у кромки воды стоят на автобусной остановке пассажиры (полупризрачные, в черной одежде). Появляется бульдозер, вываливает в воду крупного, опутанного сетью тигра. Неотрывно смотрю на тигра - он видится, в отличие от всего остального, отчетливо. Какое-то время тигр лежит неподвижно, потом высоко поднимает голову с зажатым в пасти черным пистолетом и медленно поводит ею из стороны в сторону. Люди в страхе молча разбегаются, на остановке остаюсь лишь я. Тигр лежит в позе тюленя, продолжая поводить головой. Опасность выстрела по-прежнему существует. Относясь к этому серьезно, не испытывая страха, стою, не сводя глаз с черного пистолета.
Мультфильм, рисованные персонажи которого действуют в окружающем пространстве (во сне это мной не фиксируется). Меня занимает действие, динамичное, насыщенное изобретательными трюками. В последнем эпизоде появляются два забавных одинаковых грудных младенца в коротких светлых распашонках. Вот младенцы уже на садовой скамейке, стоящей перед серым многоэтажным жилым домом. Появляется длинный гибкий шест. Карапузы, бок о бок, взбираются по нему, шлепаются на четвереньки на широкий подоконник открытого окна одного из верхних этажей. Резво ползут, голыми попками наружу, вглубь комнаты. Скрываются из виду под ободряющий возглас стоящей под окнами, смутно видимой реальной женщины, кричащей им вдогонку: «Буду ждать вас!».
Мысленный, мне адресованный совет: «Ты должны выбросить из головы страшные мысли».
В завершение незапомнившегося сна говорю (кому-то в утешение или назидание): "Мне кажется, что незнание прибавляет женственности, так как стыдно говорить «не знаю», и поэтому тянут «не зна-а-аю» (кокетливо)".
Многократно в течение ночи воспроизводятся мои действия, сопровождаемые предостережениями против их чрезмерности.
Несколько человек поднимаются в старом разболтанном лифте, где пассажиры могут стоять лишь друг другу в затылок. Люди собираются на вечеринку к одному из соседей. Выходят на своих этажах, чтобы быстро привести себя в порядок и явиться к месту сбора. Мне, единственной посторонней в доме, советуют ехать прямо туда. Оставшись в лифте одна, не могу остановить его на нужном этаже - лифт пролетает то выше, то ниже. Пульт управления не поддается никакому описанию. Это что-то, сляпанное немыслимым образом, и нужна немалая сноровка (которой у меня нет), чтобы успешно им управлять. Так и продолжаю болтаться между небом и землей, неизменно проскакивая нужный этаж.
Молодая женщина, моя сновидческая дочь, живущая в общине, в красивом сосновом лесу, признается, что принимает наркотики (и уже давно). Мы впервые смогли (и сумели) поговорить откровенно. Когда я услышала то, что услышала, боль и любовь затопили меня. Я поняла, как ей трудно, я поняла, что у каждого человека свой путь, я поняла, что ее путь очень трудный, но не ведет в тупик, я поняла, что приобрела сейчас неоценимое сокровище — доверие дочери. Наркотики, которыми пользовалась она и ее товарищи, были двух видов, один курили, другой жевали (тот, который жевали, был похож на массу листьев алоэ). Когда я спросила, часто ли она их принимает, она солгала мне, просто из жалости. Но мы обе понимали, что главное преодолено, у нее есть силы рассказать, у меня - услышать, понять, принять. Кроме того, мне стало ясно, что она справится со всеми своими проблемами. Когда я спросила, часто ли она принимает наркотики, она несуразно ответила, что это происходит только в последний день месяца, и в то же время только по пятницам, и в то же время, кажется, лишь по вечерам. Пока мы разговаривали (в сумерках, у стола, под соснами) подошел парень и умыкнул дочкин наркотик, слабо тлеющую в пепельнице крупицу. Прижал крупицу кончиком своей сигареты и поднес сигарету с прилипшим наркотиком ко рту. P.S. Сон был очень эмоциональным.
Молодежь на поляне играет в мяч, я нахожусь правее, в пределах видимости. Одна из девушек оказывается неподалеку, с недоумением смотрю на ее темное облегающее платье, надетое поверх темных облегающих брюк — и это в погожий летний день, во время игры! Боковым зрением замечаю, как Петя размашистым жестом, с силой посылает мяч вправо. Мяч, пролетев почти неправдоподобное расстояние, ловко попадает внутрь лежащего на земле старого вылинявшего пробкового спасательного круга (внутреннний диаметр которого лишь ненамного превышает диаметр мяча, размером с волейбольный). Поражаюсь снайперской точности броска. Со стороны горизонта беззвучно мчится несколько мотоциклов, седоки которых выглядят как бы нарисованными темными размашистыми штрихами. Преодолев невысокие холмы, банда оказывается на поляне, молниеносно расправляется с игроками в мяч и исчезает. Поверженные разбросаны по траве. В одном из них, лежащем ничком на взгорке, признаю Петю, почти сразу приходит осознание, что на самом деле с ним все в порядке. Я все там же, лежу с закрытыми глазами, в непосредственной близости от меня ходят взад-вперед несколько человек (светлые фигуры обоего пола). Не запомнилось, сон ли показывал их мне или я подсматривала сквозь ресницы. Каким-то образом мне известно, что я смогу спастись лишь сохраняя неподвижность и ни в коем случае не открывая глаз (сон был натуралистичным, финал не запомнился).
Действие происходит в квартире, где находится Гуру и его группа. Один из мужчин предлагает мне рассадить по клеткам нашу живность. В комнате на темном столе стоят, друг над другом, две одинаковые клетки. Мужчина сажает в верхнюю клетку крупную пухлую куропатку и запирает дверцу. Пухлое животное самостоятельно (привычно) заходит в нижнюю клетку, ее дверца лишь прикрывается (животное, как и куропатка, было светло-бежевым, в крапинку). Оказываюсь перед зеркалом, намереваясь (по указанию Гуру?) снять свою черную шапку. Вижу, что выступающая из под нее полоска волосяного покрова сбрита, решаю (из эстетических соображений), что без шапки появляться не стоит. На голове вместо шапки оказывается парик из прекрасных черных гладких волос, ниспадающих на лицо, оставляя неприкрытым левый глаз. Выгляжу потрясающе (не могу на себя налюбоваться). Не в силах не похвастаться, вхожу в комнату, где у правой стены, на низком старом диване сидит невысокий худощавый немолодой человек , наш Гуру. Говорю, что не могу ходить без шапки, потому что наголо острижена. Он заявляет , что в таком виде (в парике) я похожа на... (не запомнилось, на кого). Оказываюсь дома, в кровати. Сквозь сон чувствую, как кто-то мягко вспрыгивает на одеяло, осторожно ложится на ноги. Понимаю, что это наше животное, которое, как я вспоминаю, может в любое время выходить из клетки. Голень правой ноги чувствует вес зверюшки, ощущение не пропадает даже когда я начинаю медленно просыпаться (чуть ли не ожидая увидеть зверька наяву). Но открыв глаза убеждаюсь, что на одеяле никого нет (перья птицы, шерсть зверюшки и те части моей головы, на которые я направляла взгляд, виделись вживую). [см. сон №7718]
Мысленная фраза (бойким мужским голосом): «Месяца уже три?»
«Хорошо или плохо?» - с напором спрашивает о своих изделиях человек, дававший мне перед этим по их поводу объяснения (речь идет, кажется, о музейных произведениях).
Вхожу с приятельницей в кондитерскую, необычную ассортиментом (в моей любимой оранжево-коричневой гамме). Неторопливо, с удовольствием хожу от прилавка к прилавку, не в силах ни на чем остановить выбор — глаза разбегаются от обилия соблазнов (а кошелек слишком тощ).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся, незавершенная фраза: «Если бы ... и ... верили в астрологические чудеса...».
Прихожу в пошивочное ателье за получением заказа (необычной формы носков, похожих на пилотки). Охватывает смутное, интуитивное опасение, что могу стать жертвой обмана. Опасение подтверждает (по доброте душевной) сотрудница ателье, простая женщина нижнего звена. Конкретизация помогает обмана избежать.
Мысленная фраза (женским голосом): «Хотя он письмо написал, что у тебя...» (энергичная фраза заканчивается неразборчивым бормотанием).
Живем в эмиграции, в ужасающей бедности, в трущобах. Я – в коммунальной квартире. Сестра с мамой* и маленькой девочкой - на верхотуре полуразвалившегося дома. Спохватываюсь, что несколько дней не заглядывала к ним, иду туда. Сестры дома нет, в комнате, на чистой белой кровати лежит мама, ничего уже не понимающая, подход к окну загорожен (на всякий случай) мебелью. Появляется сестра, девочка тоже тут, разговариваем о маме. Говорю, что, может быть, мы сделали ошибку, что привезли ее сюда. Сестра отвечает, что, возможно, это и так, но что мы никогда не простили бы себе, если бы оставили ее навсегда одну там, откуда мы приехали.
Мысленная фраза (женским голосом, с мягким нажимом): «Нужно актуализировать прошлое».
Мысленная фраза: «Что делать, если диффамация будет ложной?»
Справа (из Будущего) влево (в Прошлое) неторопливо течет (в пространстве) прозрачный поток. Поток смывает, уносит в Прошлое, не позволяет попасть в Будущее тому, что люди должны забыть. Но слева (из Прошлого) вправо (в Будущее) храбро плывут против течения несколько отважных маленьких Сущностей (темноватых сгустков). Это то, что не хочет подчиниться закону забвения, что целеустремленно пробивается в Будущее. И было ясно, что они туда пробьются. Они представляли собой фрагменты Знаний. Душа их чиста и светла (они были, как детки), и дело их тоже чисто и светло.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я поступила в другой детский сад, о ... которого не подозревала».
Мысленная фраза: «Рассказ о Дионисе».
Смутновато видится молодая женщина в длинной темной юбке и коричневом свитере, эффектно обтягивающем ее стройную фигуру.
Обрывки мысленной, незавершенной фразы: «Он сто раз ... а ... как раз не для того, чтобы...».
Мысленное двустишье: «Сняли корки с апельсина, я пришла из магазина».
Фрагменты мысленной фразы: «Когда ... она обвинила мою бабушку...».
Мне выдвигают обвинения. Утверждаю, что не только не делала этого, но и «не прикасалась к этому даже подушечками своих пальцев». И не только не прикасалась, но даже мысленно не планировала совершить то, в чем меня обвиняют.
