Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы, являющиеся фрагментом рукописного текста и заканчивающиеся многоточиями: "Вокруг собралось что-то около ... ...дцати Духов... Дух посмотрел и увидел её...". Фразы прокручивались до тех пор, пока я не проснулась окончательно и не записала их.
Ночь. Из-за ограды ритуального пруда в страхе, на бешеной скорости взвивается в небо, по крутой параболе, Дух, в виде небольшого серого сгустка. Как бы от чего-то спасаясь, ища укрытия, резко бросается вниз и со всего маху шмыгает мне, спящей, в дыхательное горло (через ноздри?). Не имея возможности вздохнуть, просыпаюсь (наяву), в ужасе соскакиваю с кровати, стою посреди комнаты с вытаращенными глазами, совсем было прощаясь с жизнью. Дух (убедившись, что ему не удается проникнуть глубже?) мягко рассасывается, дыхание восстанавливается, возвращаюсь в постель, безмятежно засыпаю. [см. сон №1144]
Проснувшись (наяву) после предыдущего сна, безуспешно пытаюсь вспомнить подробности. Снова засыпая, воспринимаю начало мысленной фразы, будто бы к нему относящейся: «Дух, которого она вызвала...». [см. сон №1119]
Приезжаю в гости к Пете, в селение Адамс. Петино жилище невероятно преобразилось. Потолок намного выше, стены (начиная метров с двух от пола) исписаны текстами (шрифт разный, но всегда четкий, красивый), между текстами что-то понавешено. Комната теперь напоминает лабораторию алхимика. В просторном коридоре ночует пожилая, присматривающая за Петей женщина. Ее дома не было, но я каким-то образом ощутила ее, впечатление было положительным. Комментирую увиденное, все кажется интересным, необычным. Вижу пузатый стеклянный кувшин, подвешенный за ручку под потолком, горлышком к стене. Спрашиваю Петю и зашедшую за чем-то Хелю, зачем кувшин так повесили, ведь так подвешивают, чтобы ловить Духов. По ассоциации вспоминаю и рассказываю, что пару дней назад прочла в газетной заметке, посвященной проблемам детского возраста, описание симптомов странного заболевания. Во все века его излечивали священнослужители, а теперь вот рекомендуют психологов и таблетки. Хеля, повернувшись в кухонном уголке лицом к стене, бормочет заклинания.
Мужчина объясняет состояние Горгора. Показывает фотографию, где на темноватом нечетком фоне видится человек, а правее — Дух (бесформенное полупрозрачное дымчатое сгущение). Мужчина глумливо говорит, что в этом состоит проблема, от этого следует избавиться. Спрашиваю, есть ли у него самого дети. Он отвечает, что есть («а что?») Говорю: «Как же вы можете тогда глумиться над бедой не ваших детей?»
Мысленная фраза: «И вот, в тысяча восемьсот девяносто пятом году появился Дух очень темной души (по имени)...» (окончание оборвано или не запомнилось; за слова в скобках не ручаюсь).
Длинный горизонтальный ряд одинаковых, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга лунок. Они вырыты в мягкой черной земле и похожи на лунки для гольфа (но более глубокие). Эти, вырытые впрок лунки предназначены для захоронений. В крайнюю правую будто бы только что кого-то захоронили (чей-то Дух). Возникает мысленное недоумение. Дело в том, что некоторое время тому назад эта Сущность уже была захоронена в этом ряду. Она была одной из тех двух, которые умерли тогда почти одновременно. Сон переводит взгляд на пару крайних левых лунок, в которых тогда были захоронены эти двое, остальные лунки пусты. [см. сон №1340]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Мы ... так что одновременно с разговором отклеивается подошва». Видится тонкая эластичная рифленая подметка (бледно-салатовая), которую я осторожно отклеиваю от своей босой ступни.
Окончание мысленной фразы: «...а задняя стена была стертой и пластичной». Смутно видится фрагмент коричнево-горчичной пластилиновой стены.
Часть математического выражения: "(...)х4х182", сопровождаемая мысленной констатацией: «Скобку какую-то умножают на четыре и на сто восемьдесят два».
Пробираемся по немыслимым дорогам сложного рельефа фантастического места. Оказываемся в глухомани, находим временный приют в одной из изб. Хозяином жилья является высокий худощавый пожилой мужчина. По закону этих мест мне необходимо представить справку о работе. Хозяин заполняет соответствующий бланк (вписывает несколько слов). Прежде чем отдать бланк в контору, взглядываю на него. Отчетливо вижу, легко читаю, и даже запоминаю вписанные слова (к утру забывшиеся). Они были странными, как бы не имеющими отношения к теме, но в то же время из них следовало, что работа моя состоит в ухаживании за хозяйским Драконом. Сон смутно показывает стоящую справа от избы светлую дощатую решетчатую клетку. Сквозь щели видится бледно-светлый, трудно различимый Дракон, похожий на гигантского, с меня ростом, морского конька (он может находиться там лишь в вертикальном положении). Настает пора возвращаться домой. Оказываемся в поезде. Без проблем и тягот пешего пути, быстро, комфортно преодолеваем сложный путь. Прибываем на конечную станцию местного поезда, к несказанному удивлению видим там давешнего хозяина. Не можем понять, как ему, отправившемуся в путь позже нас, на велосипеде, удалось прибыть одновременно с поездом (и даже не запыхаться, могу добавить я сейчас, излагая сон).
Окончание мысленной фразы: «...как невеста, вокруг нее бронзовые идеалы». Смутно видятся нескольких бюстов знаменитостей прошлых веков.
Посвящается Пете, моему сыну.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Конечно, (так и невозможно определить), чем этот высокий ... человек порождает свои галлюцинационные видения». Справа появляется высокий худой мужчина, слева - небольшое число зрителей (возможно, случайных). В центре - воспринимающиеся реальными плоды галлюцинаций мужчины - возникающие ниоткуда предметы мебели. Запомнился нелепый платяной шкаф, темно-коричневый, лакированный, выглядевший более чем реальным, материальным, тяжелым.
Мысленные фразы (женским голосом): «Я положила бумажку читать. Но теперь такое я не пишу».
Гуляем с Петей (дошкольником) и присоединившейся женщиной по парку, присаживаемся на скамью. Поблизости, за столиком кафе, расположились две-три женщины с детьми (трое из которых, петиного возраста, показались мне близнецами). Одна из тройняшек оказывается на нашей скамье. Приобнимаю девочку за плечи, спрашиваю: «Тебя как зовут?» Она говорит: «Таня». Шутливо тяну: «Та-а-аня? Всё понятно». Обнимаю Петю, шутливо говорю: «А тебя как зовут? Пе-е-етя? Тоже всё понятно».
На одном из моих листов с записями снов, в промежутках между записями, разбросаны изображения сжатых в кулак рук. Кулаки опущены вниз, они крупные, крепкие, но, кажется, не агрессивные.
На вечеринке у худощавого мужчины гости весело танцуют (по-старинке, парами). Вдруг одна пара, запнувшись, падает на пол. Потом это происходит еще с одной. Падения, как и сами падающие, выглядят как-то слишком уж карикатурно.
Куда-то иду. Позади, на некотором расстоянии, неотступно следует Снуша (вижу ее со стороны). Следует молча, с какой-то целью. С этой же целью что-то говорит мне по телефону Луша, снушина сестра (это происходит одновременно). Когда Луша в очередной раз пытается в чем-то меня убедить, сон бегло показывает ее, где-то далеко, с прижатым к уху сотовым телефоном. В финале сна иду по Рябинной улице, к своему бывшему дому. Снуша, к моему неудовольствию, темной тенью следует за мной. В дальнем конце улицы находится (осталась где-то там) мама*, сон бегло показывает ее над крышами домов. [см. сны №7173, 7174]
Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.
Обрывки мысленной фразы: «Это ... с телефоном 3-6-6-30...».
На очередной остановке в автобус входит молодая чета с грудным младенцем (все в темной одежде). Отец семейства в изнеможении ложится на сиденье (напротив моего). Рассказывает о своих, не завершившихся злоключениях, связанных с безрезультатным хождением по врачам. У меня появляются кое-какие идеи, но я сомневаюсь, тактично ли давать советы постороннему человеку. Молоденькая жена его молча сует мне младенца и идет вглубь салона (к находящемуся теперь там мужу). Покачиваю на коленях малыша, чтобы отвлечь от хныканья, которым он прореагировал на уход матери. Обращаю его внимание на все мало-мальски для этого пригодное. Первым нашим объектом становится появившаяся из глубины салона светлая собака.
Обрывок мысленной фразы: «...про то, как ... из России...».
Мысленные фразы: «Сначала мы снимали где-то наверху. Мы! Вдвоем!»
Процесс перехода по узкому мосту через глубокое горное ущелье. Смутно, в сероватых тонах видится ущелье шириной в десять-пятнадцать метров (дна не видно), через которое переброшено бревно со стесанной верхней поверхностью (шириной чуть больше ширины человеческой ступни), перил нет. Начинаю переход с левого края, иду спокойно, пристально глядя под ноги. Часть моего Я смотрит на это со стороны и думает, что если по такому узкому мосту идти медленно, будет почти невозможно сохранить равновесие (тем временем я уже нахожусь близко к правому краю моста), а если идти быстро, равновесие удержать легко, но резко возрастет угроза оступиться. Рассуждающее Я мысленно прикидывает, как изменится ситуация, если мост будет пошире, если связать, например, пару бревен. Гипотетический вариант визуализируется на месте предыдущего, Я-рассуждающее оценивающе осматривает виртуальный фрагмент более широкого моста, прикрепленный к левому краю ущелья.
Мысленная фраза: «Больше Ленина, больше Сталина, но немно-о-ого меньше Мао-Цзе-Дуна».
Застолье. Мой визави советует мне для успешного овладения психологическими проблемами принимать определенные виды пищи, перечисляет их (последними были каши). Молча отмечаю, что не вызывающий возражений совет содержит нелепость в чем-то частном.
Мысленная, незавершенная фраза: «А то, что Душа измучена была, зевала и ни к кому идти не желала, это...».
В крошечном туалете и так не повернуться, а тут еще эта дверца от антресолей, которую (за отсутствием другого места?) поставили здесь. Она мешает мне подмести пол, решаю отнести ее в кладовку. Бегло видится дверь находящейся в подвале кладовки. И раз уж спущусь в подвал, думаю я, заодно досконально исследую содержимое двух стеллажей, все эти мелочи, безделушки, сложенные (прежней?) хозяйкой квартиры (они давно теребят мое любопытство). Бегло видится фрагмент разветвленного, запутанного подвала и пара стоящих там темных стеллажей, заставленных пыльными вещицами. В комнате, где я предаюсь предвкушению удовольствия, появляется маленькая подвижная белокурая девочка. От избытка чувств решаю порадовать и ее, говорю, что возьму с собой в интересное место. В моих руках оказывается батон, пытаюсь нарезать его безопасной бритвой (заведомо непригодной для этого). Входит мама*, говорю, что мы собираемся спуститься в подвал. «Но вы вернетесь оттуда?» - спрашивает мама. «Нет», - ангельским голоском отвечает девочка. Ее ответ, ошеломив меня, заставляет отказаться от мысли взять ее с собой, я за нее пугаюсь (по контексту относившийся к нам обеим ответ я почему-то соотношу только с девочкой).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «А они ловко ... Лучше через плечо». На дальней стороне улицы видится вход в тамбур небольшого магазина. Мимо него двигается гигантский (в рост человека) пухлый мучнистый Червь (не заметила, были ли у него ноги). Стоящий за пределами поля зрения человек в черной одежде (которому будто бы принадлежит сказанное) указывает рукой на Червя и озадаченно подносит пальцы к губам. В этот момент увиделась нижняя часть его лица (сон был не цветным).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (завершившая сон): «...они будут ..., а ты будешь всегда убегать, как волк, большой и страшный».
Присевшая перед малышом женщина осторожно обнимает его, и бережно прижав к груди, распрямляется, чтобы куда-то с ним пойти (это видится не в цвете, смутно, в темноватых тонах).
Смутная сценка из века паровых машин. Один человек, встретив другого на вокзале, куда-то сопровождает его.
Многократно в течение ночи воспроизводятся мои действия, сопровождаемые предостережениями против их чрезмерности.
Фрагмент сна: уши (лица, кажется, не было) с крупными, как бы отлитыми из блестящего серебристого материала резными красивыми серьгами.
Мысленные фразы (женским глуховатым, издалека донесшимся голосом): «Два ведра. Но что это такое? Два ведра. Больше ничего не должно быть?» (вёдра выступают мерилом).
Мысленная фраза (женским голосом): «И (теперь), если ты захочешь - питание».
Мысленная фраза: «Reading нового направления».
Мотоцикл с натуженным гудением преодолевает небольшой подъем шоссе, проходящего по пересеченной местности. Видятся (сверху) распростертые до горизонта невысокие, покрытые лесами горы. На обочине шоссе стоит высокий молодой темнокожий дикарь. Смотрит на приближающийся мотоцикл, делает шаг навстречу, дружелюбно прикладывает руку к груди — сообщает незнакомцу о своих миролюбивых намерениях. Было впечатление, что дикарь воспринимает мотоцикл и восседающего на нем рокера как нечто единое, никогда раньше не виданное.
Смотрю в окно, вижу нечто любопытное под окнами противоположного дома. На импровизированном, чем-то загроможденном столике сидит несколько птиц. На миг отвлекшись, боковым зрением фиксирую взметнувшуюся вспышку белого огня. С беспокойством всматриваюсь, ожидая увидеть обгоревших птиц, но там все цело и невредимо. Это была вспышка магния, задействованная только сейчас замеченным фотографом. Ему позирует сова. Вот она приподнимает над головой крыло, как бы салютуя кому-то, а вот прижимает крыло к груди, к сердцу. Фотограф знай молча щелкает затвором. Неотрывно слежу за проделками потешной совы (и вижу ее, в отличие от всего остального, ясно). Птицы исчезают. Подходит расхлюстанная толстуха, лезет к фотографу с советами, он не обращает на нее внимания. Из окна высовывается хозяйка этой части двора. Фотограф испрашивает разрешение сделать несколько снимков правее, для чего ему необходимо прикрыть дополнительный участок поверхности. Справа от зеленоватого покрытия, на котором стоит столик, расстилается (кем-то или само по себе) старое потрепанное бледно-серое полотнище.
Мысленная, незавершенная фраза: «Сон и над тем, что болевой точкой уже реагирует на...».
Смутно, в серых тонах видятся стоящие на помосте классной комнаты стол и стул. Подходит девушка, намереваясь сесть, нога ее соскальзывает с помоста, девушка чуть не падает.
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «...транспортом. Вот к концу лета будет хорошо».
Мысленная фраза: «И мы вошли в лес, и вдруг они все перед нами раскричались». Видятся джунгли и цепочка белых людей в шортах, светлых рубашках, пробковых шлемах. Люди окружаются толпой дикарей, аборигенов, бесшумно, миролюбиво появляющихся из-под полога тропической растительности.
Худенькая, преклонных лет женщина спускается по пандусу подземной автостоянки. Придерживается за перила, и все же сил противостоять ускорению не хватает. Случайно оказавшись рядом, беру ее за руку, помогая сохранять равновесие.
Бегло, намеками излагается история человека, посетившего Светлую страну, не давшего там подаяния нищему и поплатившегося за это.
В конце полнометражного сна (с рядом действующих лиц) лежу в своей постели (реальной). Чувствую, что по тыльной стороне ноги ползет паук. Нога прикрыта одеялом, и тем не менее каким-то образом вижу паука. Опознаю тот тип, представители которого изредка проникают в комнату и наяву. Паук доползает до ягодицы, приостанавливается, как бы под ее укрытием. Просыпаюсь. В панике, с омерзением ощупываю ногу. С облегчением убеждаюсь, что паук приснился.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А ... я обозвала ее доброй, хорошей девочкой» (охарактеризовала).
Незнакомые, имеющие отношение к институту люди говорят, что хотят помочь мне в сдаче вступительного экзамена. Обещают подготовить подробную шпаргалку на экзаменационный билет. Говорят, что экзаменующийся должен будет указать свое имя и адрес, предлагают, для верности, внести в шпаргалку и адрес. Такое впечатление, что они во мне заинтересованы(?) Я пассивна и индифферентна (тем более, что во сне не было ни намека на то, что я собираюсь сдавать экзамен или нуждаюсь в помощи). Раздается звонок сотового телефона (мы беседуем в институтском парке), звонит кто-то из администрации. С возмущением говорит, что один из экзаменующихся оставил инвентарь на месте выполнения практической работы (предваряющей теоретический экзамен). Речь идет о раскопках. Бегло, смутно видится отдаленный, имитирующий тайгу участок территории. В центре, на площадке скального грунта, за которой угадывается озеро со свинцовой водой, выдолблена яма. Вокруг действительно разбросан инструмент. Оплошность допущена моими собеседниками, проделавшими, оказывается (до разговора со мной), практическую работу. Теперь один из них лицемерно поддакивает администратору, уверяет, что они заберут инструмент и приведут все в порядок (засыпят яму). Звонящий не унимается (повидимому, оплошность слишком вопиюща). Абонент терпеливо слушает, серьезным тоном повторяет последнюю фразу администратора (давая понять, что разделяет его мнение): «Гардонам моря был нанесен ущерб, но ... моря не пострадал» (одно слово не запомнилось).
Мысленное обращение (женским голосом): «Мальчишки!»
Мысленная фраза (мужским голосом): «Я вчера вам сказал, что с костылями я не побегу».
Стою в очереди у прилавка кофейни. Кто-то из стоящих передо мной отказывается от оплаченной покупки. Кассирша говорит, что деньги не возвращают, можно заказать на эту сумму что-нибудь другое. Принимаю активное участие в выборе замены для людей с чеком, превратившихся в моих приятелей. Решаю, что стоит заказать нам троим по чашке кофе и паре пирожных. Выбираем пирожные (это были просто сдобные булки, с разочарованием рассматриваю их). Оказавшаяся позади меня Эля говорит, чтобы на ее долю я заказала две чашки кофе, потому что они с Петей привыкли пить кофе помногу. Петя тоже просит две чашки, иду уточнить заказ (в Петю и Элю превратились предыдущие приятели).
Сидим в кафе — вальяжный нувориш Арамис, молодая женщина, средних лет мужчина и я (мужчина виделся смутно, темновато, женщина — лучше, Арамис - живо, во всем блеске).
Мысленная, незавершенная фраза-пояснение: «Ведь следующий — хема, а кра(сный)...».
Мысленное (возможно, выпавшее из сна) слово: «Безопасность».
Я мыслю, что и не помышляла поймать (убить) комара (или какую-то другую кровососущую мошку) в этой ослепительной белизне справа, как я намереваюсь это сделать, якобы воспроизведя то, что уже произошло. Ослепительная, невероятная, чуть ли не слепящая белизна возникла на какое-то время, справа, в виде не очень широкой полосы. P.S. Уникальный образчик ночного (по горячим следам) конспекта, не узнаваемого при свете дня. Изложено невнятно, и теперь ничего не вспоминается.
Семейство Икс досаждает соседям, с притворно наивным видом совершая мелкие пакости на лестничной клетке. Пытаюсь, прикинувшись простушкой, убедить их хотя бы не загромождать проход.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Откуда у него сейчас в голове...».
Мысленные фразы (бойким женским голосом): «В чужой? В чужой квартире вообще не ночевал(а)».
Мысленная фраза: «Старым ... другом самогО университета» (одно слово не запомнилось).
Мысленная, частично запомнившаяся фраза (женским голосом): «... кончилось, уже и в школу придется идти» (на собрание?)
Обрывок мысленной фразы (спокойным женским голосом): «...помнишь, какая ситуация была...».
Мысленная, незавершенная фраза: «Здесь, в маленькой квартире кухни...».
Мысленный диалог (мужскими голосами). Вяло: «А температура — сто лет таких». - Энергично: «Вы уже не видели?»
Начало сна почти не запомнилось, там семейство совершало очередное путешествие. И вот теперь они вернулись в свой особняк — мать, сын (ему лет шестнадцать) и две дочери (барышни постарше). Дочери мимоходом говорят, что уже отдали распоряжение прислуге перевести места их обитания из нижних апартаментов в верхние. Мать про себя удивляется поспешности их решения. Семейство дважды в год совершает переселения из нижних этажей в верхние и обратно. Признаю, что это разумно придумано как еще одно средство разнообразить течение жизни (не являясь участницей сна, нахожусь поблизости, моя реакция безмолвна). Дочери удаляются к себе, мать и сын остаются в большой, изысканно оформленной гостинной. Она светла - как и наряды семейства (за исключением сына), как наружный облик особняка, одежда прислуги и прочее. Сын, болезненно грузный и, повидимому, нездоровый от рождения, стоит, облаченный в черное, опершись вытянутыми руками о стену и втянув голову в мощные плечи. Замер, приходя в себя. «Постоять с тобой?» - ласково спрашивает мать, кладя ему на плечо руку. Он не отвечает. Она, оставаясь рядом, с укоризной говорит (о дочерях): «Слишком рано ушли к себе». Кто-то из прислуги замечает: «Наверно устали от поездки. Он (сын) — крепкий парень, а они — слабые девушки. Де-евушки».
Неспешный, подробный рассказ о системе устойчивости. Система была геометрически сложной, пружинообразной, трехмерной — ее изображение выполнено тщательно прорисованными изящными разноцветными линиями. [см. сон №7281]
Утро. В моей просторной (сновидческой) комнате врач и медсестра, мне предстоит несложная операция. Зная об этом, я все же позволила себе легкий завтрак, позже спросив у медсестры, можно ли поесть. Она говорит, что можно, немножко. Врач готовится к операции, я выдвигаю ящик платяного шкафа. В руке у меня чашка, полная прозрачной воды, вода немного выплескивается на дно ящика, вытираю ее, она почти не впитывается. Подходит врач (видимо, закончившая приготовления). Мигом вспомнив про операцию, спрашиваю дрогнувшим голосом: "Уже всё?" Она говорит: "Всё". Прошу дать мне еще минутку, так как боюсь операции. Врач говорит: «Как хотите».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза: «Наверно, для этих, для таких связанных ... собирать» (объединенных).
В центре храмового помещения, занимающего все поле зрения, стоят три высокие, не доходящие до свода белые колонны. Они расположены как бы по диагонали квадрата, и своим белым, аскетичным цветом диссонируют с цветовой гаммой богато оформленного старинного пустого зала.
С карниза свешивается мягкая коричневая штора. Нижний край ее, прихваченный под подоконником резинкой, мерно колышится от ветра, приоткрывая угол окна, за которым видится непроглядная темень.
Мысленная фраза (женским голосом): «Двести пятьдесят четыре одиннадцать».
Мысленные фразы (женским голосом): «Ну как же! Зайти, чтобы желательно без справок...» (фраза обрывается).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Уж не для того ли они разыграли эту древнюю сценку, чтобы...» ("они" — это собака и кто-то еще).
На дне белой, почти замкнутой сферы лежит белый комок (типа мягкой глины). Деревянным шпателем осторожно счищаю его.
Отдыхаю с мамой* в Прибалтике. Удачный отпуск показан условно, теперь нам пора возвращаться домой. Стою в небольшой спокойной очереди к железнодорожной кассе, спохватываюсь, что забыла что-то важное. Явившись повторно, попадаю в жуткую давку. Ситуация повторяется похожим образом еще раз, только теперь я не знаю, как найти в толпе маму. Чисто случайно замечаю ее у окошка кассы. Мама виделась условней окружающих - молчаливых, в темной одежде, замкнутых на себя людей. Одна я проявляла интерес (спонтанный) вовне. Помню, что внимательно присматривалась к стоявшей неподалеку, чем-то привлекшей внимание женщине. Давка в очереди за билетами так натуралистична, что я, в конце концов, бурчу: «Нет, это никуда не годится». [см. сон №5152]
Мысленная фраза: «И тридцать женщин, страдающих от ожирения, избавились от него» (от ожирения).
В квартире находимся я, моя сестра, Петя и парень, его ровесник. По какой-то причине (возможно, обозначенной в незапомнившемся начале сна) между Петей и парнем возникает сильное враждебное напряжение, готовое (и стремящееся) перерасти в жестокую драку. Делаем с сестрой все, что в наших силах, чтобы не дать им схватиться. Инициатива затеять драку принадлежит парню, потенциально неистовому. Отчетливо ощущаю излучаемую им агрессию, переполняющую его и ищущую возможности вырваться наружу. Петя тоже способен и готов драться, но у него эта готовность не агрессивная — это готовность и умение постоять за себя, отразить нападение, а не напасть самому. Что же касается соотношения сил, то у обоих фигуры, комплекция, рост и физическая сила одинаковы, разница лишь в степени агрессивности. Заведомо ясно, что драка закончится вничью — парень разрядит накопившуюся агрессию, а Петя с успехом отобьется. Но мы с сестрой начеку, не даем проскочить искре, хотя напряжение не спадает, а возможно, даже потихоньку нарастает. Эти двое ходят из комнаты в комнату, второй преследует Петю, как тень. Вот они заходят в одну из комнат и прикрывают за собой дверь. Мы настораживаемся, но пока все тихо. Понимаем (и говорим друг другу), что даже если нам удастся предотвратить драку сейчас, они (теоретически) могут схватиться, где угодно в другом месте. У мужских персонажей я не видела лиц, а их фигуры (с обнаженным торсом) и повадки были настолько одинаковы, что их можно было без натяжки принять за двойников. Идем с сестрой на кухню, предлагаю гречневую кашу, сестра говорит, что недавно ее ела. Тут в квартире гаснет свет. Громко спрашиваю: «Эй, кто там со светом балуется?» - и просыпаюсь.
Окончание мысленной фразы: «...она нападает на волонтера и подвигает его на переустройство матери» (побуждает).
