Мы, деревенские ребятишки, выскакиваем перед уроком физики из старого деревянного одноэтажного дома. Вдруг видим в ярко-голубом нашем небе круглые, перемещающиеся в разных направлениях Тела (мне они показались размером с футбольный мяч). Тела исчезают. Появляется тщательно, в мельчайших подробностях прорисованное светло-зелеными линиями изображение гигантского, в полнеба, Рака. Зовем учительницу, любуемся на Рака. На его месте появляются еще какие-то, сменяющие друг друга изображения. А потом мы видим в Небе, крупным планом, толпу в древних балахонах, медленно шагающую за нагруженными повозками вправо, в плен (сон был потрясающе красочным и живым).
Участвую с молоденькой девушкой в переговорах. Выйдя наружу, вижу в Небе гигантское изображение фасада многоэтажного здания. Изображение было плоским, как на экране, реалистичным, с воспроизведением мельчайших деталей. С восторгом указываю на него девушке. В отличие от нее, вижу Небесное Видение не впервые, и несколько раз возбужденно повторяю, что даже не в силах выразить, как я рада, что и она смогла увидеть такое.
Случайно взглянув на Небо, вижу огромную, в серых тонах композицию из четырех, стоящих в затылок друг другу человек: трое взрослых (передний похож на Ленина) и (перед ним) мальчик с ружьем наизготовку. Меня охватывает восторг, вспоминаю, что не впервые вижу Небесные видения. Обнаруживаю, что видимое является малым фрагментом развернувшейся в Небе картины, у меня аж дух захватило! На голубом Небе простирается гигантское кольцо с размещенными (как, например, Знаки Зодиака) композициями, пытаюсь рассмотреть остальные, это не удается (та, которую вижу, располагалась в правом нижнем квадранте). Подходит Петя, тоже видевший небесную картину (уже исчезнувшую), радуюсь за него, возбужденно пересказываю то, что удалось рассмотреть самой, обозначаю цифрой «7» порядковый (координатный) номер виденных мной фигур (отсчитывая от верхней точки по часовой стрелке). Говорю, что во всем необычном, что попадается мне на глаза, всегда пытаюсь отыскать знак, подсказку для разрешения терзающей меня коллизии (связанной с пережитым в 1999 году потрясением). Петя бурчит что-то неодобрительное. Горячо добавляю, что так и не могу перестать верить тому, что некогда видела, и в то же время не могу поверить тому же самому. Петя недовольно бурчит. Раздается выстрел, подходим к окну (очутившись в нашей бывшей квартире на Рябинной улице). Сквозь ночной мрак видим внизу, на проезжей части улицы допотопный трактор, из вертикальной выхлопной трубы которого вырывается облачко огня. Так это он издал такой звук? Справа от трактора появляются двое напряженных мужчин, у одного в руке пистолет - кажется, они собираются стрелять по окнам. Быстро выключаем свет, переходим на кухню. С лестничной площадки доносятся голоса соседок, одна говорит, что если эти мужчины позвонят в дверь, нужно открыть им «как ни в чем не бывало» (ради собственной безопасности). Совет кажется странным, решаю уточнить, высовываюсь на лестницу, спрашиваю: «Так дверь не открывать?», Зея вежливо, но холодно отвечает: «Нет, дверь не открывать» и мягко, но совсем не вежливо прикрывает нашу дверь (голова Зеи совсем седая, и это меня удивило больше всего, лицо виделось ясно, но это было не ее лицо). И откуда, думаю я, Зее может быть известно, как нужно поступать в этой ситуации? И почему в ее отношении ко мне сквозит такая неприязнь?
В Небе, за околицей одноэтажного городка появляется неправдоподобно большой, гигантский самолет, из которого выбивается пламя. Самолет летит низко, совершенно бесшумно. Справа, так же бесшумно, приближается небольшое плотное звено таких же огромных летательных аппаратов, горящий самолет устремляется к ним (с целью поражения), редкие прохожие (и я в том числе) равнодушно поглядывают на происходящее. Действие перемещается к завалинке одного из домишек, куда неспешно подтягиваются начинающие журналисты, молодые люди с периферии, приглашеныные сюда, в столицу, на краткосрочный конкурс-семинар, где каждому предстоит отыскать и описать какое-нибудь интересное событие. Настроение у прибывших скептическое, они с усмешкой говорят между собой, что в такой маленькой стране —тут ненадолго возникает ее стилизованное изображение — невозможно поймать сенсацию, поскольку все происходящее вмиг становится всеобщим достоянием. Сон делает еще один зигзаг и показывает захлебывающуюся слезами Киру, рассказывающую мне о попавшем в беду человеке, которому она, несмотря на все усилия, не может помочь и испытывает в связи с этим сильное чувство вины.
Купила заурядную книгу в темной обложке (чтобы в качестве приложения заполучить что-то незаурядное). Иду, прижимая ее к груди, к автобусной остановке. У дверей закрытого магазина редкие прохожие воровато выхватывают что-то из картонной коробки и разбегаются по сторонам. Подхожу, в коробке выставлены (за ненадобностью) остатки нераспроданных за день хлебо-булочных изделий. Не спеша выбираю несколько сдобных булок, заворачиваю в газету, иду дальше. Улица все больше покрывается черной грязью, непролазная грязь вынуждает забраться на площадку автостоянки. Не могу оттуда спуститься к остановке, а спрыгнуть страшновато. Около меня оказывается беспризорник в лохмотьях, от него исходит угроза. Появляется троллейбус. Мальчишка с ловкостью ящерицы соскальзывает вниз, но весь его вид говорит, что он в любой момент может изменить решение, снова вскарабкаться наверх и что-то у меня стащить. Безуспешно примериваюсь к крутому спуску, каким-то образом оказываюсь внизу. Грязь исчезла, подхожу к троллейбусу. Обнаруживаю, что книги у меня уже нет, примирительно думаю: «Ну и ладно». Незаметно темнеет. Случайно взглядываю на небо, над домами противоположной стороны улицы вижу месяц и еще что-то странное. Всматриваюсь, убеждаюсь, что не померещилось - в темном Небе, на фоне тонкого серпа молодого месяца видится ромбовидная рамка, оба излучают одинаковый холодный, чуть голубоватый свет ( вижу это ясно).
Жильцы нашего многоквартирного дома не желают со мной разговаривать (демонстративно, без видимых причин), я ни к кому неприязни не испытываю. Группа таких жильцов входит в многоместный лифт, я (по какой-то причине) остаюсь. Лифт уезжает. Вижу рядом дверцу еще одного лифта, вхожу в крошечную обшарпанную кабинку (и знаю, что в доме где-то есть еще один такой же одноместный лифт). С вызовом нужного этажа вышла заморочка, но вот лифт приходит в движение. Стою в подрагивающей кабинке, обозревая облезлые стенки. У кабинки появляется (слева) тамбур со старой темной газовой плитой. На миг удивившись, догадываюсь, что плиту перенесли сюда жильцы срединного этажа, квартира которых примыкает к кабинке. В правой стене появляется ведущая в эту квартиру дверь, она открыта, вижу большой коридор с проходящими по нему жильцами. Лифт оказывается на открытом пространстве, движется по поверхности земли, как поезд. Смотрю в окна (у него и окна появились), в глубочайшем изумлении кричу об увиденном жильцам смежной с лифтом квартиры (изумляет изменение вида движения, но не изменение внешнего вида лифта, в финальном эпизоде я вообще забываю, что был какой-то лифт). На крик подходит рыхлая затрапезная женщина из той квартиры. Буднично смотрит в окно, буднично говорит, что это место проклято, потому что кто-то что-то бросал в озеро. На миг предстает небольшое озеро со спокойной поверхностью чистой прохладной воды. «Уже (столько-то времени) вот через эту дырочку шесть молодых дураков наговаривают в нее столько глупостей», - бурчит женщина. Пейзаж за окном меняется, доминантой становится молодая Луна, изливающая напряженный, почти белый свет. Лунный серп висит невысоко и выглядит необычно. Присмотревшись, вижу на его нижнем конце дырочку, о которой упоминала женщина. Мы свободно скользим по поверхности фантастического безмолвного (а возможно, и безжизненного) пространства, среди невысоких пологих таинственно-темных холмов, под изливающей напряженный свет Луной. Это показано снаружи, сверху - видно, как скользит под Луной состав, похожий на поезд, его многочисленные окна светятся мягко и уютно (состав двигался в задний левый квадрант, навстречу Луне).
В финале сна высоко в Небе появляется самолет, серебристый корпус которого ярко блестит в солнечных лучах. Мгновенно и незаметно темнеет. Слева, над крышами одноэтажного городка, появляется еще один — темный, гигантский, светящийся по контуру неоновым светом. Носовая часть его выглядит, как акулья морда, он летит очень низко и обладает поразительной маневренностью. Медленно, бесшумно, как бы невесомо перемещается он по небу. В этом зрелище было что-то завораживающее. Редкие прохожие не обращают на него внимания, я же смотрю во все глаза. Самолет оказывается над морем огней городка (круто сбегающего вниз по широкому склону). На их фоне громадный бесшумный, как бы невесомый самолет выглядит фантастически. Сон заканчивается, приступаю к его конспектированию, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Он светился светящимся светом». Фраза будит меня по-настоящему.
В перерыве между занятиями выхожу из избы. Вижу в Небе огромное изображение Девы, тщательно прорисованное тонкими светящимися голубоватыми линиями. Оно расположено горизонтально (кажется, головой вправо), а над ним - еще какие-то, незапомнившиеся. Возвращаюсь в классную комнату. Она еще пуста, лишь за учительским столом сидит одна из учениц, молодая религиозная девушка. Склонившись над листом бумаги, ловко обводит пунктирной линией какую-то фигуру. Фигура расположена горизонтально и имеет отношение к виденному мной в Небе. Изображения на листе наложены друг на друга, девушка выделяет из этого переплетения какое-то одно.
В конце фантастического сна идем по широкому красивому мосту и вдруг видим в Небе необычные явления.Там распростерся сплошной узор из переплетений крупных листьев и цветов (в песочно-бежевой гамме). Фрагменты узора поочередно медленно поворачиваются (по часовой стрелке), как бы сникают и опадают. Впереди, по ходу движения (мы все еще на мосту) над массивом многоэтажных домов появляется несколько колоссальных вертикальных квадратов. Они заполнены несплошными абстрактными простыми элементами, изображенными светлыми светящимися линиями на фоне начинающего темнеть неба. Налюбовавшись (не сбавляя хода) на удивительное зрелище, видим третье фантастическое видение. В заметно сгустившейся тьме появляются огромные подвижные фигуры зверюшек (похожие на Диснеевские). Присмотревшись, видим там же подвесные люльки, а в них киношников с аппаратами. Возможно, это они проецировали изображения в ночном небе. Говорю, что непонятно, для кого все это делается, ведь здесь кроме нас, случайно проходящих мимо, никого нет.
Внимательно смотрю в окно (квартиры, расположенной на верхнем этаже). На широкой улице и в Небе над ней происходит, судя по всему, ИНОПЛАНЕТНОЕ НАШЕСТВИЕ. Мягкое, неагрессивное - что-то типа беззвучного воздушного десанта, арена действий которого окрашена в светлые, нежные тона. Все исчезает. Дома на противоположной стороне улицы оказываются разрушенными. Целый квартал темных коробок зданий с выбитыми окнами, пустыми дверными проемами и, кажется, без крыш. Внимательно, изучающе смотрю, переводя взгляд со здания на здание, отчетливо вижу эти мрачные безлюдные коробки. Подходит Петя (он в младшем школьном возрасте). Испуганно указывает на панораму за окном, плачущим голосом говорит, что там все разрушено. Спокойно обнимаю сына, прижимаю к себе, говорю (искренне), чтобы он не боялся, что ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СОН — МЫ С НИМ ОДНОВРЕМЕННО ВИДИМ ОДИН И ТОТ ЖЕ СОН. Говорю, что это встречается редко, так что мы можем гордиться, бояться же сна не нужно. Идем на кухню, где находятся зашедшие в гости Нора и Снуша (они, как и Петя, видятся условно). Нора спокойно, деловито роняет по поводу произошедшего: «Это ... или Зейнаб» (название первого населенного пункта не запомнилось). На мой вопрос, что это означает, Нора не отвечает. Размышляю, имеет ли Нора право молчать, а я — обижаться на нее за это. Решаю, что она, повидимому, наделена правом умалчивать перед непосвященными о своих Знаниях, и следовательно, обижаться не на что.
P.S. Записав сон, пошла в библиотеку и обнаружила в сегодняшней газете аршинный заголовок: «НЕУЖЕЛИ ПРИШЕЛЬЦЫ?» (привет от Карла Густава Юнга с его синхронистичностью).
Возвращаемся откуда-то с Петей. Вдруг вижу нечто невероятное. Небо, в просветах между темноватыми облаками, ярко светится. В просвете по ходу нашего движения поразительно отчетливо видится Лик Святого. В просвете справа видятся подогнанные вплотную друг к другу каменные блекло-песочные плиты. Их равномерно бугристая поверхность как бы отполирована. Испытующе перевожу взгляд с одного видения на другое, пристально рассматриваю, убеждаюсь, что всё видится по-прежнему отчетливо. Краем глаза замечаю редких прохожих в черной одежде, тоже смотрящих в небо, но смотрящих спокойно (если не равнодушно). Левее первого Лика (представленного в анфас) появился второй Лик, представленный в профиль и видимый так же ясно. В изумлении хватаю за руку оказавшегося рядом прохожего, чтобы обратить его внимание на происходящее (не осязая прикосновение и не заметив этого). Оба Лика примыкают к тучам, так что головы не выглядят автономными (за тучами можно домыслить тела). Первому Лику клубы туч доходят до подбородка. На миг этот четкий красочный образ вдруг блекнет, расплывается, кажется игрой воображения, фрагментом туч. С разочарованием перевожу взгляд выше, Лик тут же становится прежним. Второй Лик примыкает к тучам затылком и шеей. Левее и выше вижу такой же ясный третий Лик Святого. Он примыкает к широкой вертикальной темной планке (от верхнего края которой, над третьим Ликом, отходит вправо еще одна). Лики были русоволосыми, одухотворенными, выглядели живыми, но не двигались (и даже не моргали). С неменьшим интересом взгляд мой то и дело притягивается к каменными плитами. Мое возбуждение не спадает. Изредка, не отрываясь от Неба, обращаюсь к Пете с возгласами. Потом, все же взглянув на него, вижу, что он стоит потупившись. Понимаю, что он не хочет смотреть на такие вещи. Мягко беру его за руку (не осязая ее и не отдав в этом отчета), предлагаю пойти в другую сторону, чтобы видения остались за нашими спинами. И мы поворачиваем в другую сторону.
Пыльная, ведущая от деревни к далекому лесу дорога. По ней легко бежит, всматриваясь в ясное летнее небо, простоволосая девочка-подросток, босая, в линялом коротком сарафане. Когда в Небе появляется (ожидаемый ею?) летательный аппарат, девочка поворачивает обратно. Бежит все так же легко, но теперь еще и странно (забавно) вскидывая коленки. При этом она не отрывает взгляда от приближающегося (но все еще далекого) летательного аппарата. Прямолинейная траектория полета нацелена, кажется, на девочку, не испытывающую, судя по ее виду, страха (и никакого напряжения вообще). Непонятно, нес ли Внеземной летательный аппарат — серый, бесформенный — какую-либо угрозу. Земная же атмосфера выглядит безмятежной — ясное небо, пасторальный пейзаж, человеческое дитя, и все это — в безмолвии. Тишина была чуть ли не осязаемой, энергетически заряженной, и казалась большим, чем просто фон.
Гуляю на природе, в пустынном месте набредаю на скит, стоящий на пологом склоне холма, у кромки моря. Через открытые ворота высокого бревенчатого забора вхожу внутрь. В нескольких старых аккуратных бревенчатых строениях живут женщины и дети, напоминающие старообрядческих сектантов двухсотлетней давности (но в действительности являющиеся приверженцами действующей религии). Дальняя часть территории (куда я не преминула заглянуть) отведена под клетки с животными. Догадываюсь, что они служат наглядным пособием для обучения детей основам религии. Все дышит спокойствием размеренной жизни, целомудрием чистых душ. На меня никто не обращает внимания, но собеседница все же имеется. Это говорливая девушка, прибившаяся ко мне по пути (и не в самом ли ските?) Слушаю ее вполуха и вдруг вижу необычное явление. Над нами, в синем Небе развевается, как бы от ветерка, огромное, похожее на флаг Полотнище, окрашенное в чистые четкие пастельные цвета. Оно скачком меняется на изображение гигантской Медузы, воспроизведенное в мельчайших подробностях. Медуза, в свою очередь, сменяется изображением огромного запеленутого Ребенка. Пеленание, особенно в нижней части, похоже на темноватый кокон. После Ребенка возникает изображение Рыцаря (оно почти не запомнилось). Все это натуралистично, отчетливо, красочно, потрясающе. Я заворожена, но все же отрываюсь на миг (в самом начале), чтобы обернуться к женщинам скита, сидящим на длинной лавке у стены одного из строений. Хочу обратить их внимание на происходящее, но вижу, как все они резко потупляют взоры (правда, несколько сидящих чуть в стороне в Небо посматривают). Спрашиваю у спутницы, запрещено ли религией смотреть на небесные видения, девушка отвечает утвердительно. Видения исчезают, девушка возобновляет монолог.
P.S. Этот сон так меня ошеломил, что я напрочь забыла про блокнот для конспектирования.
Мы с сестрой (совсем юные) и Петя (младший школьник) стоим, по-летнему одетые, у калитки. Вдруг вижу удивительное явление в Небе. Там появляется бесшумный летательный аппарат, темный, большой, тупоносый, похожий на вездеход. Легко, без натуги приближается к нашему городку, и вот он уже над крайними крышами узких островерхих домов и башенок. Обретя себя, кричу сестре и Пете: «Вот он, вот он опять!» Не сводя с него глаз, в восторге кричу: «Вот он! Боже, какое счастье, что я его вижу!» Он, не долетев и до середины поля зрения, резко (как при падении) идет вниз и исчезает за домами. Говорю: «Наверно, упал». Он вдруг появляется опять, в том же месте, так же бесшумно. Огромный, теперь раза в два больше, медленно теряя скорость, поднимается над крышами — как бы отскочив вверх после удара о землю. Косо, вверх брюхом на миг зависает и медленно падает. Раздается слабый, несоразмерный с такой махиной звук удара, после которого я просыпаюсь — так стремительно и неожиданно, что в первый миг даже не осознаю этого (сестра и Петя виделись условно, все остальное - отчетливо).
Вижу в Небе необычное явление, впадаю в восторженное возбуждение. В бледно-голубом Небе медленно кружит из стороны в сторону гигантская белоснежная, похожая на радар конструкция. Вижу ее четко, восторг мой возрастает с каждым мгновеньем. Рукотворная конструкция плавно, незаметно превращается в светлую Планету. Размеры позволяют разглядеть элементы рельефа и несколько движущихся в разных направлениях темных поездов. Смотрю, не отрываясь, вижу достаточно отчетливо. Около меня стоит условно воспринимаемая мама*. Перед этим она лежала на кровати, и возможно, находится одновременно и там и там (или даже только в кровати, но каким-то образом видит происходящее). От Планеты отделяется почти неразличимая точка. Постепенно увеличиваясь, приближается по дугообразной (или более сложной) траектории к Земле. Превратившись в девушку с ангельским лицом, оказывается на берегу спокойного голубого моря. Девушка была совсем молоденькой, не помню, вошла ли она в воду, спрашиваю об этот маму, она что-то отвечает. Обсуждаем лицо девушки, похожее на чье-то, нам знакомое. Сон показывает его крупным планом. Это лицо Прекрасной Девушки из кинофильма «Здравствуйте, я ваша тетя», но мы имеем в виду кого-то из наших знакомых. Оказываемся на своих, рядом стоящих кроватях (впрочем, я, кажется, около своей стою). На одну из них плюхается матово-бронзовый жук. Накрываю его первым попавшимся предметом (парой светлых резиновых перчаток), несу к окну. Жук шевелится в руке, отмечаю, что шевеления более мощны, чем полагалось бы. Возвращаюсь к кровати, случайно замечаю в своем шлепанце большую (очень большую) темную мохнатую гусеницу. Показываю маме, говорю, что это странно, и что это связано с только что виденной нами Планетой. Гусеница размерами и формой напоминала виденные нами на Планете поезда, но я имею в виду что-то другое, нематериальное, мистическое. Иду с тапком к окну, чтобы вытряхнуть гусеницу.
Нахожусь в гостях у Пети, в селении Адамс. Селяне видятся полупризрачными, светловатыми. Петя (он лишь ощущался) среди них, все заняты делами. Лежу поблизости на кровати, Петя на миг появляется около меня и исчезает. Хочу увидеть его снова, зову, кричу, хрипло, безостановочно: «Петя! Петя!» Лежу на спине, кричу и вращаю ногами (как бы крутя воображаемые педали). Мимо изредка проскальзывают селяне. Когда появляется Анели, в Небе (невысоко) повисает Видение. Крупным планом, бледновато, видится моя мама*. Ее видно со спины, она в знакомом мне, чуть выгоревшем платье, наклонилась к малышам (одним из которых являлся Петя). Это выглядит, как кинохроника. Поражаюсь, как селянам удалось извлечь фрагмент воспоминаний о петиных детских годах. Спрашиваю Анели (со смесью любопытства и невольного восхищения): «Как это они?» Она, на ходу, не оборачиваясь, выразительно пожимает плечами. Опять переключаюсь на Видение. Теперь оно сопровождается по-советски мажорной, громкой музыкой, под которую звучит песня. Уловив слово «Москва», критически отмечаю, что тут селяне допустили промашку (мы не москвичи). Заканчивается песня словами: «Вы к ручью пойдите и проверьте/ Знают ли они (дети) того, кто дал им жизнь». Все это время жду Петю, будучи уверенной, что он вот-вот появится. Видение внезапно обрывается (с характерным вжиком хвостика воображаемой кинопленки). От удивления легонько вскрикиваю — и просыпаюсь.
Мысленное рассуждение (мое). Если бы каждое из утаиваемых правительствами свидетельств (в планетарном масштабе) обозначалось светящейся, всеми видимой точкой, это стало бы для людей благотворным (в сравнении с существующим глухим неведеньем). В Небе, справа, возникает редкая россыпь ярких светящихся, похожих на звезды точек, рассосредоточенных неширокой вертикальной полосой. Чуть погодя их становится так много, что это уже напоминает Млечный Путь. Возникает мысленная фраза: «Поток (всё) унес в Вечность» (за слово в скобках не ручаюсь).
Иду на работу (по внеурочному вызову). Вхожу в помещение, на столах высятся груды темной одежды, оказавшейся дешевыми спортивными костюмами. Несколько смутно видимых мужчин копаются там (один что-то примеряет). Говорят, что это бесплатная спецодежда для нас (занимающихся, повидимому, физическим трудом). Кладовщик говорит, что для получения костюма нужно принести шесть фотографий (как на документы). Пять прикрепят к комплекту одежды, шестую подошьют в папку. На обратном пути прохожу мимо школы, на ходу замечаю играющих на площадке ребятишек (видимых темновато, условно). Со мной заговаривает сидящий на крыльце мальчик, присаживаюсь рядом. Мальчик говорит, что сейчас в школе бесплатно раздают сотовые телефоны всем, у кого их еще нет (кого не обеспечили родители). Иду дальше. На ходу спокойно, отстраненно думаю, что всех телефонизируют, чтобы с помощью этих, всегда носимых с собой аппаратов воздействовать разом на всю массу людей, когда (или если) в этом возникнет необходимость. Добираюсь до окраины города, где на пологих холмах видятся единичные строения, и вдруг... И вдруг справа в Небе появляется огромный летательный аппарат. С виду совсем новый, необычной, угловатой конструкции (одна его половина напоминала солнечную батарею). Отчетливо видимый, легко, беззвучно летит он на довольно большой скорости, и вдруг начинает резко терять высоту, постепенно превращаясь в светящееся пятно. Воспринимаю снижение высоты как дурной знак. Аппарат скрывается за холмом, и врезавшись в землю, взрывается. Вздымаются огромные, бесшумные клубы темно-коричневого дыма. Справа появляется мчащееся во весь опор звено огромных темноватых, похожих на бомбардировщики самолетов. Гнавшиеся за летательным аппаратом и немного опоздавшие преследователи исчезают за левой границей поля зрения. Оказываюсь у места аварии, оно уже обнесено легким ограждением, удивляюсь небывалой оперативности. Вижу нескольких мощных военных в темных комбинезонах, с удивлением отмечаю довольные выражения их лиц. Воспринимаю происходящее происходящим наяву. Думаю, что видела похожую катастрофу во сне, а теперь вижу наяву. Достаю сотовый телефон (позвонить Пете). Начинаю его открывать, он рассыпается на части. Смотрю на кучку четко видимых деталей на ладони, думаю, что так и знала, что произойдет нечто подобное. Задумываюсь, как мы с Петей найдем друг друга. Подхожу к оказавшейся поблизости женщине, чтобы попросить ее сотовый. Она его вынимает, он в ее руках точно так же распадается.
Вдали видится несколько многоэтажных, окруженных зеленью жилых домов. Справа плавно, бесшумно выплывает Небесное Тело. Легко, неспешно двигаясь по дугообразной траектории (влево и вниз), скрывается за домами и деревьями. Тело имело форму помятого шара бледного серо-голубого, с разводами, цвета. Диаметром оно раза в два превышало Луну, когда та видится нам (иногда) неправдоподобно (и восхитительно) большой. Воспринимаю Тело как Планету, осознаю необычность происходящего. Доминантой сна являлась бесшумная легкость и невесомость движения.
P.S. Манера перемещения Небесного Тела напомнила мне (сейчас, когда я излагаю сон) движение шаровой молнии. Как-то летним днем, в деревне, мы с сестрой (детьми) увидели ее, вынырнувшей из-за радиоприемника в родительской спальне и исчезнувшей в раскрытом окне (она была диаметром с футбольный мяч, имела светло-желтый цвет и находилась от нас на расстоянии с пару метров).
Мысленная фраза (моя): «Когда-то непомерно высоко забирала то себя, то его».
Смутно видится пара небольших мягких шариков, покрытых сероватым пушком. Это будто бы пара мужских яичек, по поводу которых мысленный женский голос говорит с недоумением: «Их никогда у меня не было».
Несколько смутно видимых людей о чем-то рассуждают. Один говорит: «Корове, забодай она самого ... человека, пришлось бы...» (фраза обрывается, часть слов не запомнилась).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом, укоризненно): «...по этому поводу. Ты не знал, что она обсуждала этот вопрос уже не раз?»
Мне снится, что я СПЛЮ в своей кровати. Внезапно проснувшись, вижу входную дверь распахнутой настежь, в черную темноту ночи. Мне становится не по себе — уличные кошки могут забраться, и вообще.
Мне снится, что я СПЛЮ (в своей комнате), а сосед в салоне смотрит по телевизору передачи о природе. Удивляюсь несвойственному ему интересу к такого рода передачам, да еще глубокой ночью. Сосед, тем временем, плавно, незаметно превращается в грузного бывшего Премьер-министра Великобритании (Черчилля?)
Мысленная фраза (с пафосом): «И как отдают за государство, и как отдают за государство, и как отдают за государство и все его качества зла» (слова «все его» выговорены нервозным фальцетом).
В разговоре с несколькими, условно видимыми персонажами я допустила какую-то невинную ложь. Однако в процессе дальнейшего общения невинная ложь повлекла за собой нагромождение лжи, все более серьезной. Почувствовав, в конце концов, что мне из этого не выпутаться, почитаю за лучшее признаться во всем одной из собеседниц. Женщина мягко, деликатно помогает мне найти выход из создавшегося положения. Сон символически продемонстрировал разрастающуюся груду лжи и действия женщины, начинающей сводить ее на нет.
Мысленная, незавершенная фраза: «Убрать это должен в Душе один из тех...» (то есть мысленно).
Мысленное слово: «Пластменд» (кажется, это название материала).
Смутно, не в цвете видно небрежно выводимую кем-то цифру «8».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, деловито): «Для завершения .. возможно опущение (погружение) человека в американские реальности только после...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза (женским голосом): «Оттуда ... более низкое качество».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (спокойным женским голосом): «Атака первых ...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «Пусть ... Он на вас минус будет держать» (минус имеется в виду банковский).
Стройная молодая женщина в строгом темно-сером костюме несет младенца. Ребенок беззвучно плачет, извивается, опасно перегибаясь через руку женщины. Не обращая внимания, она деловито шагает со своей, кажущейся чуть ли не невесомой ношей.
В составе многочисленной группы незнакомых людей прибываю на сельхозработы (месяца на два). Обескураженно обнаруживаю, что не взяла самого необходимого. Раздумываю, каким образом можно доставить сюда свои вещи. Случайно услышав, что кто-то из членов группы должен по общественным делам поехать в Город, прикидываю, как использовать эту возможность.
Мысленная фраза (женским голосом): «Хотя он письмо написал, что у тебя...» (энергичная фраза заканчивается неразборчивым бормотанием).
Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Хорошо, даже невольно выступает».
Мысленная фраза: «Сто тридцать шестой год Новой эры».
Отправляясь на вокзал, машинально прихватываю со стола массивный игрушечный пистолет. Иду и думаю, что взяла не зря, смогу использовать его для обороны, если на меня захотят напасть. На миг предположение визуализируется. Передо мной оказываются два-три злоумышленника, неуклюже наставляю на них пистолет и разрешаю этим ситуацию. Улицы завалены глубоким снегом. Приходится в нем барахтаться, протискиваться по забитым прохожими переулкам, перелезать через ограждения, забираться на откос улицы, а потом сползать вниз. В одном месте с трудом проталкиваюсь сквозь толпу покупателей у киоска. Тяжелый пистолет занимает руку, мешает. К тому же некоторые прохожие косятся на него (все они в черной одежде и выглядят контрастно на фоне девственно белого пушистого снега). Затыкаю пистолет за пояс. У идущей навстречу женщины в темной униформе (похожей на форму железнодорожников) спрашиваю: «Где кассы железнодорожные?» Она отвечает: «Около Б... Знаете?» (название ориентира не запомнилось). Говорю: «Нет, я тут впервые». Женщина объясняет: «Это...» (дальше не запомнилось).
Мысленные фразы (мужским голосом): «Нет. Красный, - и после невнятной демонстрации шмата сырого мяса повторяется: - Нет».
Мысленная фраза: «Рубль — сто тридцать рублей» (первое слово звучит вяло, остальные - более энергично, укоризненно).
Мысленная фраза (запальчиво, женским голосом): «Нельзя быть счастливым, ставя капканы другим людям» (невозможно).
Смутно, в серых тонах видятся стоящие на помосте классной комнаты стол и стул. Подходит девушка, намереваясь сесть, нога ее соскальзывает с помоста, девушка чуть не падает.
Приходим с детьми в многоэтажное здание, где находятся библиотеки, кружки, секции, а в фойе - концертные площадки. Вместо того, чтобы пойти на заранее облюбованное представление, дети соблазняются чем-то другим. Идут туда, где расставлены полукругом темно-зеленые стулья для зрителей, и где расставляются пюпитры и музыкальные инструменты для оркестра.
Мысленная фраза: «Комиссия Брановера» (речь идет о финансировании). Смутно видится поток условных денежных купюр, текущих от правой границы поля зрения к левой.
Мысленный диалог (женскими голосами). «Но почему же?» - «Ну, почему, ты же видишь, я тебе говорю».
Бурный сон про ссору, там была еще бабушка с внуками.
«Подожди, подожди, чтобы не очень светлее было», - говорит мне смутно видимый в ярко освещенной комнате мужчина, и поворотом выключателя убавляет свет.
Речь идет о пяти самых сильных врачах. Они демонстрируются в процессе проводимого ими лечения. Демонстрируются не в телесной форме, а в абстрактной. Мысленно сообщается, что недаром эти пять самых знаменитых врачей находятся под постоянным, тщательнейшим контролем. [см. сон №6003]
Мысленная фраза (неторопливо): «От своей мамы он...» (следующим должно быть уже заготовленное слово «унаследовал» или «сохранил»).
Мысленные, на разные лады произносимые фразы (женским голосом): «Вот наше море. Наше море. Наше море».
Несколько грузовиков, движущихся с зажженными, светящими желтым светом фарами.
Несколько раз повторившийся сон.
Мысленная фраза: «Эту девочку я знала (с юности)» (за слова в скобках не ручаюсь). Это задумчиво мыслится мной, стоящей у кухонного стола и неторопливо крошащей ножом сыр над тарелкой с отварными макаронами.
Из соседнего дома внезапно доносятся отчаянные, протестующие крики мальчишки: «Бой, бой, они специально там...!» (фраза обрывается). С беспокойством говорю находящемуся за пределами поля зрения собеседнику: «Слышишь? Они там, мерзкие, бьют ребенка» (слова «бой, бой» воспринимаются мной как «бей, бей»). Подхожу к окну, смотрю на соседнюю темную многоэтажку. В окне (напротив нашего) вижу маленького мальчика, стоящего на четвереньках на придвинутом к окну столе. Полагаю, что его в такой позе бьют по попе. Почти сразу убеждаюсь, что это мне померещилось. Вижу там сидящую за столом молодую женщину, сосредоточенно склонившуюся над книгами. У противоположной стены комнаты сидит спокойный малыш, подоконник над его головой уставлен мягкими игрушками. Атмосфера в комнате так спокойна, миролюбива, что я предлагаю взглянуть туда своему собеседнику (а сама думаю, что может быть какого-то другого ребенка бьют в другой квартире, хотя крики уже смолкли).
Что-то говорится о мальчике в черной шляпе. Возникает подросток в черной одежде и черной широкополой шляпе.
Страница поварской книги с рецептом супа, в которой, в числе прочего, следует положить огурец и «говяжьи ингредиенты».
Многократно повторяется (как часть какой-то мысленной фразы?) слово «ad-advare».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом; первые — спокойно, последняя — возбужденно): «Где-то ...? Где? Ну вспомни на минутку!»
Лист с техническим описанием, выполненным крупным красивым коричневым печатным шрифтом (на английском языке). В текст вводятся — вставляются сами по себе — отдельные дополнительные слова, тем же шрифтом, но оранжевого цвета.
Мысленная фраза: «Халясина сильна, умна и открыто не наступает» (халясина — это что-то нарицательное).
Мысленная фраза (мужским голосом): «Действова... с этих институтов» (окончание глагола не запомнилось).
Смотрю на левую страницу новой светлой книги, читаю (или пробегаю глазами) нейтральный текст. А потом абзацы этого текста, каждый раз выделенные четкой черной рамкой, начинают то и дело попадаться мне на глаза. Осознав это странное явление, говорю о нем маме* и начинаю, при каждом новом появлении абзацев, зачитывать их ей (большая жилая комната, где мы находились, виделась условно, в темноватых тонах; мама была еще более условной фигурой, а книга и абзацы виделись отчетливейше).
Веселый задорный мохнатый щенок с наслаждением мчится по пустой (заснеженной?) широкой дороге посреди бескрайнего поля. Рядом мчится кто-то еще, темноватый, неразличимый.
Мысленные фразы (пронзительным женским голосом): «Это мы называем сиденьем? Тогда надо, наверно, из этих?»
Над несколькими стоящими друг возле друга предметами (похожими на кегли) нависает что-то бесформенное, как бы сгущенное облако. В его окраске преобладают оттенки светло-серого цвета (с вкраплениями белого). Кегли имеют яркую глянцевую окраску, каждый свою, однотонную, густую, насыщенную — бордовую, фиолетовую, бутылочную, вишневую и прочие. На этом контрастном фоне следует бессловесный мысленный запрет облаку зависать над кеглями (не удалось понять, что те и другие символизируют).
Кратковременный всплеск гнева на Петю, выраженный мной вербально, грубыми словами (которые не хочется повторять): «Вот ведь ... какая...!»
Обрывок мысленной фразы: «...она всем безотлагательно хочет...» (речь идет о желании помочь).
Полупризрачная сероватая фигура занимается улучшением людей (в соответствии со своими представлениями). Наводит тяжелые болезни, выдерживает людей в этом состоянии, и излечивает. Прошедшие через тяготы болезней люди становятся совсем другими. Это - идея сна. Предстает десятка полтора людей в сочных, красочных одеяниях (похожих на клоунские). Люди азартно, сплоченной группой разъезжают (чуть ли не по цирковой арене) на сверкающих новеньких (чуть ли не одноколесных) разноцветных велосипедах. Картина (изображавшая людей до трансформации?) сменяется демонстрацией результата. Он выдержан в серых тонах, там не было ни красок, ни блеска, ни азарта, ни простора. И виделось там всё (в отличие от предыдущей стадии) смутно, нечетко, расплывчато. P.S. Контрастом между конкретными формами и расплывчатыми, между яркими сочными красками и бледно-серой немочью (или не немочью?) этот сон напоминает сон №1099.
Фраза из сна: «Вас вызывают военные».
Происходящее в этом сне вызвало воспоминания о подобных вещах наяву, а сам сон воспринимался как явь.
Выравниваю большую стопку сбившихся петиных рубашек. Верхняя, темно-синяя в полоску, напоминает ту, в которой Петя в детстве сфотографировался для заграничного паспорта, когда мы собирались летом съездить в гости в Болгарию.
Худенькой молоденькой девушке в легком открытом платье стоящий рядом мужчина почесывает спину, забираясь рукой под платье (сверху).
Многократно повторившиеся рассуждения о сыновьях Принца Чарльза (Гарри и Уильяме).
В незапомнившемся сне один из персонажей, в черной вязаной шапочке, выражает недовольство своим головным убором, полагая, что шапочка ему не идет.
Явилась куда-то по какому то делу, захотела в туалет. Несмотря на цивилизованное место, туалеты оказались во дворе. Это ряд старых покосившихся будок, запирающихся снаружи на висячие замки. Надписи на некоторых извещают, что ими могут пользоваться лишь определенные группы жильцов. Отыскиваю одну, предназначенную для посторонних, вскарабкиваюсь (пол выше уровня земли). Внутри вижу грубое дощатое возвышение с отверстием посредине, но самой удивительной является дверь. Снаружи она выглядела узкой, сколоченной, как и сама будка, из старых щелястых досок. Изнутри это широкая пластина толстого дымчатого пластика. Сквозь него, как сквозь обычное стекло, видны двор, заросший облезлой травой с редкими желтыми цветками, и стоящая перед будкой очередь мужчин. Думаю, что не может же быть, чтобы и они видели меня, наверняка дверь односторонне проницаема. Очередь проявляет признаки нетерпения, раздаются понукающие возгласы. Думаю, что даже если эти люди меня не видят, все равно не смогу воспользоваться туалетом, если сама вижу их. Выхожу из кабинки, спрыгиваю на землю, никто мне ничего не говорит. Отойдя на пару шагов, оборачиваюсь, чтобы взглянуть на дверь. Она видится такой же, как и изнутри, сквозь нее просматривается интерьер будки. Значит, думаю я, люди в очереди видели, как я топталась в углу, и как хорошо, что я оттуда ушла.
Мысленно напевается (задорно): «Шаловливый носик выглянул из травки».
Мысленные фразы: «Пожалуйста. Сколько сейчас. Не забудьте упустить!» Первая фраза выражает мягкое согласие, разрешение. Тон второй — доброжелательно-конструктивный. В третьей звучит деликатное указание. Все в целом производит впечатление, что говорящий имеет дело с не очень самостоятельными, инфантильными Сущностями. Я даже в воображении чуть ли не увидела их (по крайней мере почувствовала).
Сестра показывает мне газету со статьей о Грузии. Иллюстрация изображает ее с сыном, подпись гласит: «Моя семья живет в...» (окончание не запомнилось). Подпись перемежается с другой, возникая то так, то эдак. Глаза сестры на фото не похожи на человеческие - это два вытянутых, слишком глубоко посаженных овала. Не могу отвести от них взгляда.
Мысленная, незавершенная фраза: «Но если постепенно считываться, считываться, считываться с тем, что было...».
Мысленная фраза (комментарий к сну): «И тут возникает новое изображение проблем». В иллюстрации проблемы предстают в абстрактной, динамичной форме.
Прихожу к Кире, в просторную (не похожую на ее реальную) квартиру. Вижу над внутренней лестницей полки с безделушками, спрашиваю, откуда столько красивых вещей. Она отвечает, что их подарил Сефич*. На меня наваливается чудовищная сонливость, из последних сил раздеваюсь, ложусь на диван. Дремлющая там Кира просит, чтобы (пока она спит) я присмотрела за близнецами. Они собираются пускать мыльные пузыри, так чтобы спустились для этого во двор. По-прежнему во власти чудовищной сонливости, с трудом одеваюсь, иду к близнецам. Они действительно приготовились пускать мыльные пузыри, но поскольку дети уже взрослые и рослые, то и емкость для мыльной воды у них размером с ведро, а соломинки толщиной с палец. Уладив с ними дела, отправляюсь домой. Иду по дороге, вижу справа, на вершине кручи, школу (или детский сад). Около меня возникает малыш, будто бы спустившийся оттуда. Взбираюсь с ним (без особого труда) по почти отвесному склону, на котором ни деревца, ни кустика, лишь жирный чернозем. Вхожу в калитку (забор идет по кромке кручи), передаю ребенка воспитательнице. Поворачиваю обратно, но сделав лишь шаг и увидев немыслимую крутизну склона (и как далеко внизу вьется моя дорога), цепенею от страха. Возвращаюсь к воспитательнице, спрашиваю, нет ли другого выхода. Она отвечает, что, конечно же, есть путь, которым все пользуются. Объясняет, как туда пройти, вижу (не сдвигаясь с места), что это нормальный, ровный путь, только невероятно длинный.
Спокойный натуралистичный сон, в финале которого нам раздали небольшие, похожие на пемзу камни с гладкой бесформенной поверхностью. Мы должны будем придать им кубическую форму. Появляется двухколесная ручная тележка (высотой мне по пояс). Прямоугольный, вытянутый вверх кузов ее сплетен из плотных рельефных полос пластика. Наклоняюсь к колесам (шершавым, как наждак), полагая, что стачивать камни нужно об них. Но женщина-инструктор останавливает меня и начинает энергично тереть свой камень о боковую поверхность тележки. Смотрю на это и думаю, что если камень и стачивается, однако полосы пластика все же выйдут из строя раньше, чем мы выполним задание.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским, издалека донесшимся голосом): «Юбку ... надо сюда положить».
Мысленные фразы (женским голосом, категорично): «Мама, подними руку, доктор говорит, (что) все в порядке. Мы все довольны, все радуемся, а мама...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (мужским голосом): «Таким образом я собрал».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «...это изобрели. Это технология, документ. Это можно ждать шесть лет».
Мысленная фраза: «Вот она стоит». Издалека, сверху вижу себя в давнем ярком цветастом летнем платье (и в юном возрасте), стоящей на тротуаре четной стороны улицы Джирдинг, неподалеку от Парижской площади.
Аккуратно сажаю на унитаз длинноногую тряпичную куклу. Думаю о своих ногах, мысленно произношу: «Только не...» (конец фразы не запомнился).
В зале стоят в беспорядке стулья, на некоторых сидят люди. Все сидят в обычных позах, а я полулежу, почти лежу. Чуть ли не демонстративно так развалилась, не испытывая по этому поводу никакой неловкости.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). Спокойно: «Да, я уже вижу, (что) мой ребенок...». - Спокойно: "...". - Возмущенно: «Да ты что?!»
Водим человека по пространству (или по его дорожкам). Ведем от одного темного пятна на земле к другому, третьему, четвертому. Похожие на кляксы Роршаха пятна (или тени?) свидетельствуют о темных сторонах жизни этого человека. Не можем поверить, что в жизни одного человека может быть столько темных пятен (или что они могут быть такими большими).
Выхожу из большой, смутно видимой комнаты, где остались что-то обсуждать остальные участники сна. Машинально обернувшись, вижу сизый сигаретный дым, заполнивший верхнюю половину помещения (он виделся совсем как наяву). Думаю, что безответственность курильщиков отрицательно сказывается на ни в чем не повинных некурящих (но подразумевается, что в покинутой мной комнате все были курящими).
Сон-рассуждение, где на примере двух объектов доказывалось их ЕДИНСТВО на более высоком уровне, и их же ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ на уровне более низком, частном. Идея сна в том, что на достаточно обобщенном уровне сопоставления всё - едино, а на достаточно частном уровне всё всему противоположно.
Мысленная, незавершенная фраза: «Пока я записывала (фразу), то ее основатель...» (автор фразы).
