Медленно проплывает (как при виде из движущегося поезда) пейзаж. На фоне густой растительности в кадре появляется (а потом плавно исчезает за правой границей поля зрения) небольшой, с кролика, трехцветный зверек. Пухлый, как хомяк, он спокойно сидит на задних лапках, растопырив похожие на кошачьи уши.
Виден верхний участок скалы с вертикальными полуцилиндрическими (с овальными торцами) нишами - высотой с метр, шириной с треть метра. Сон неторопливо перемещает взгляд вправо, показывая все новые и новые ниши. На их фоне возникает мысленная фраза: «Они не вернулись, они не смогли вернуться в свои...» (окончание не запомнилось). Речь идет о том, что люди не вернулись на ночлег в эти ниши-постели, потому что не смогли вскарабкаться по скале. Сон показывает ее нижнюю часть, загроможденную валунами, на которых маячат полупризрачные темные люди.
Служебное помещение. Сгрудившаяся у стола рабочая группа мирно обсуждает производственные проблемы. Кто-то вскользь упоминает конструкторов. Новоиспеченный руководитель группы взрывается неистовой вспышкой гнева. Не помня себя, обрушивается с бранью на касту конструкторов. Кричит, трясясь от злости, что конструкторов слишком возвеличили! Без них, якобы, никуда! «Только и слышишь: Конструкторы! Конструкторы!» - паясничая, диким фальцетом взвизгивает он. Сон тем временем плавно переводит взгляд за спину крикуна, в дальний угол комнаты. Там, в уютном полумраке, уронив голову на руки, сладко, безмятежно спит на своем рабочем месте КОНСТРУКТОР. «Тихо, задремал тут один», - добродушно говорят подчиненные, указывая разбушевавшемуся шефу на покоящуюся на чертежной доске голову спящего в ореоле спутанных пшеничных волос.
Фрагмент улицы — палисадники, черная металлическая решетчатая калитка в глубине неширокого зазора между домами. Это видится так, как увидел бы стоящий на тротуаре человек. Точка обзора, плавно покачиваясь, поднимается вверх, оставаясь направленной на те же палисадники, главным образом на черную решетчатую калитку (я проснулась, когда точка обзора поднялась на пару этажей).
Фрагмент улочки. Несколько строений разрушены, здесь собираются возводить новые дома. Площадка частично расчищена, начата прокладка подземных коммуникаций. Точка обзора сдвигается (к моему удивлению) с места, неторопливо перемещается вперед.
Мысленный диалог. «Летающий самолет или плавающий?» - «Нет, проблема не в этом». Предстает разворот яркого глянцевого рекламного журнала. В момент произнесения первой фразы взгляд сна направлен на левый верхний угол левой страницы, а потом переводится в нижний правый угол правой.
Молодая пышнотелая белокожая официантка в форменном черном костюме и белом фартучке стоит спиной. Точка обзора неспешно, плавно, по широкой дуге огибает ее (против часовой стрелки). Теперь официантка видна правым боком. Точка обзора прикована к дебелым ножкам, торчащим из-под короткой юбки. Официантка какое-то время остается неподвижной, а потом неестественно мелкими шажками семенит вправо.
Смутно, не в цвете виден торс сидящего за столом крепкого мужчины. Взгляд сна направляется через его плечо, на раскрытую книгу. На ней покоится правая рука этого человека. Не сразу — уж слишком это невероятно — до меня доходит, что рука заканчивается ступней, бледной узкой ступней. Всматриваюсь, убеждаюсь, что действительно правая рука мужчины оканчивается ступней.
Смутно видится мощная спина сидящего за столом человека. Око сна перемещается, показывает лежащий перед ним лист, разделенный горизонтальными линиями на четыре равные части. Человек рисует свой дом. Трудится над заполнением третьего поля (два верхних уже заполнены). Рисуется везде одно и то же — горизонтальная цепочка крупных корявых ромбов, черные контуры которых обведены тонкой красной линией. Возникает мысленная фраза, содержащая слово «Ватикан» (возможно, состоящая из одного этого слова).
Выхожу из автобуса, решив оставшуюся часть пути проделать пешком. Иду почти наугад, узнаю одну из вывесок, понимаю, что нахожусь вблизи нужного места. Приободряюсь, сворачиваю в глубину квартала, с удовольствием топаю босиком по мелким белым камешкам, которыми усыпаны дорожки. Внимание привлекает что-то необычное на крыше одного из домов. На обращенной в мою сторону половине крутой двускатной черепичной крыши сидит кружком группа людей. На такой высоте и крутизне? Недоверчиво присматриваюсь (этого не может быть!) Но нет, они действительно сидят там с самым непринужденным видом. Точка созерцания поднимается на их уровень, теперь я вижу все до мельчайших подробностей. В центре круга - молодая женщина с младенцем на руках, по периметру расположились, то и дело перебираясь с места на место и даже пританцовывая, детишки постарше. Все выглядит так мирно, естественно, как на какой-нибудь поляне. Мне показалось, что они там празднуют День рождения.
Панорама светлого города. Точка созерцания плавно, неторопливо опоясывает (по идеальной окружности, против часовой стрелки) городской центр. Не завершив полного оборота, разворачивается в обратную сторону, и теперь демонстрирует то, что находится снаружи траектории. Мельком панорама дается неподвижной, из другого источника, сверху (при этом видится обозначенная тонкой черной линией часть траектории точки созерцания).
Мысленная фраза: «Так вот построен еще один год». Возникает белоснежная полярная пустыня, лед которой покрыт ровным слоем плотного снега. В одном месте снег аккуратно счищен, видно, что толщина его составляет сантиметров пятнадцать. Пейзаж медленно уплывает вправо, как бы экспонируемый невидимым объективом (находящимся вне поля зрения, на переднем плане).
Нецветной, в темноватых тонах сон, условно видимые персонажи которого находятся в левой части поля зрения. Там происходит что-то, сопровождавшееся (почему-то) душераздирающими криками. Потом око сновидения поднимается над стоящей справа от нас стеной (каменной, выше человеческого роста). За ней видится уходящее к горизонту пустое взрыхленное блекло-серое пространство. Оно не вызывает никаких эмоций, и тем не менее, я вдруг испускаю оглушительный жуткий, нечеловеческий вопль. И тут же (из-за этого?) просыпаюсь, обуреваемая лишь опасением, не потревожила ли сон окрестных жителей - мне никак было не установить, насколько реальным был мой вопль.
Обрывок мысленной фразы: «...и вот тогда-а-а, тихо-тихо...». Судя по озорной интонации, похоже, что речь идет о каверзе.
Мысленный диалог (мужскими голосами). Рассудительно: «Да нет, это же мёдик мёда». - Капризно, требовательно: «А мне - мёдик мёда настоящий».
Мысленные, с одним незапомнившимся словом фразы (спокойным женским голосом): «Нет, она не просила. Даже с самостоятельным ..., с имярек» (названа наша с Петей фамилия).
Мысленная фраза (женским голосом): «Двести пятьдесят четыре одиннадцать».
«Одна ... говоришь?» - переспрашиваю я кого-то по поводу поющей птицы (одно слово не запомнилось).
Мысленная фраза (полувопросительно, женским голосом): «Хорошо он себя чувствует?»
Мысленная, незавершенная фраза (задумчивым женским голосом): «Можно слиться с ней, а не идти в нее через потоки воды...».
Мысленные фразы (деловитым женским голосом): «Пусть мне это и рассказывают. Я сейчас не могу психологически».
Некто предъявляет претензии (или обвинения) группе лиц за противоправное применение наркотиков - за использование их в неподобающем месте, без ведома тех, кому они вводятся (персонажи обеих сторон виделись смутно, не в цвете).
Студенты, любители туризма, расположились с рюкзаками на полу вокзального зала ожидания. Прибыли сюда на поезде и должны пересесть на другой. Использую оставшееся до посадки время, чтобы одеть (или переодеть) обувь. Одеваю черные туристские ботинки, долго шнурую, натягиваю поверх пару темных высоких сапог, долго шнурую их. Беспокоюсь, не опоздаем ли мы на поезд. Попутчики (все ждут только меня) говорят, что время еще есть. Не преуспев с сапогами, снимаю ботинки, натягиваю сапоги, вожусь со шнуровкой. Меня одолевает уже что-то типа вины, не мешающей, однако, копошиться. Товарищи относятся ко всему спокойно. Наконец пакую рюкзак, трогаемся с места, проходим мимо кафе, расположенного в центре зала ожидания. В витрине стоит миска с топленым молоком. Не могу отвести от него взгляда, вожделение не отпускает. Опять из-за меня задерживаемся. Представляю, как пью молоко, прямо из миски. Но оказывается, среди нас имеется еще двое любителей топленого молока. Просим у буфетчиц пластиковые стаканчики. Нам невежливо отказывают. Не помогает даже то, что одна из наших девушек, опустившись до пререканий, сварливо напоминает буфетчицам, что когда-то что-то у них покупала и не испросила возврат залоговой суммы за посуду. Возникает идея разлить молоко в варежки. Бегло видится варежка из светлого, типа лайки, материала. Из трех рюкзаков достаются три темные вязаные перчатки, под миску подставляются три вывернутых наизнанку пальчика, в них наливается буквально по наперстку молока. Молоко не потекает через шерстяные нити и выглядит химическим. Делаю глоток, ощущаю что-то противное, не похожее на молоко вообще.
Мысленный диалог. «Васька! Я больше не могу говорить про Человека!» - «Почему?» - «Потому что там полно Других!» (под Другими подразумеваются какие-то Сущности, Человек имеется в виду как обобщенное понятие). Тон сообщения — деловитый, окрашенный юношеским энтузиазмом и удивлением от созерцания того места, куда забрался (или угодил?) говорящий.
Возвращаясь в наше сновидческое жилье, вижу торчащие из двух замочных скважин, забытые Петей ключи. Сон бегло показывает их вне замков — два одинаковых темных старинных ключа, каждый в связке с еще несколькими, невнятными. Огорчаюсь, вхожу в квартиру, вижу в одной из комнат Петю (довольно условно). Думаю, что придется купить другие ключи, мысленно прикидываю, сколько это будет стоить: каждый ключ стоит "18" (каких-то денежных единиц), и значит за два нужно будет заплатить "36". Несколько раз перепроверяю сумму, с удивлением (и с удовольствием) убеждаясь, что сосчитала правильно (значит, я подсознательно понимала, что нахожусь во сне?)
Эротический сон.
Полновесный сон, истаявший, как только я после него проснулась.
В старом общественном туалете между мной и моей знакомой (мы обе молоды) заходит речь об абортах. Говорит она, молча с ней не соглашаюсь. Она с жаром аборты защищает, приводя все новые доводы и примеры. Под конец ссылается на нашу общую знакомую, относящуюся к ним легко, без предубеждения, как к чему-то неизбежному в нашей жизни, и назвавшую будто бы эту процедуру «убийством без убийства».
Я в море, переполненная блаженством (как для тела, так и для взора). Море видится и ощущается реалистично - от бархатистости воды до мельчайших переливов цветовых оттенков (с преобладанием нежно-изумрудного). Все было, совсем как наяву. Стою лицом к невидимому берегу, за спиной условные темные фигуры купальщиков (как и я, по грудь в воде). Слева любители острых ощущений собираются заняться опасными ныряниями. Инструктор произносит вводную речь-предупреждение, группа начинает нырять, всё заканчивается благополучно. Вижу там Петю. Он ныряет великолепно, но это находится на периферии моего сознания (как и все остальное, кроме самого моря), да и видится условно. Петя и еще один молодой человек начинают нырять в другом месте, правее. Проделывают это четко, красиво, безошибочно соизмеряя силу толчков с глубиной (ограниченной) моря. Слева появляется еще одна группа любителей экстрима, другой инструктор заводит вступительную речь. С удивлением слышу, что речь слово в слово повторяет речь первого (вплоть до интонаций). Рассеянно смотрю на поверхность спокойного моря, вдруг начинаю четко видеть пятна отмелей, вода над ними другого, песочного цвета. Решаю поплавать, намечаю взглядом направление между отмелями, изготавливаюсь — и просыпаюсь.
Хожу по зданию, в которое случайно забрела, оставляю в углу пакет с чем-то, мне уже ненужным. Увидев позже, что он исчез, радуюсь, что кому-то это пригодилось. Встречаю Лейлу и еще пару знакомых женщин, они приходят сюда заниматься английским языком. Держатся по отношению ко мне отстраненно, не придаю этому значения. Иду пешком домой, какое-то время за мной следуют два ребенка (имеющих ко мне отношение). Узнаю в идущем навстречу мужчине Фукса (не похожего на себя). Со словами «Потом, потом поговорим» он проходит мимо. Иду, сворачивая с улицы на улицу (сохраняя основное направление в сторону своего дома). Обнаруживаю, что иду в чулках. Улицы покрыты где тонким слоем влажной грязи, где водой. Шлепаю по лужам и грязи, не в силах понять, где моя обувь, помню, что выходила из дома в обуви. Путь становится все более сложным, возникают кучи земли и т.п. Размышляю, почему мы ходим по городу зигзагами, ведь теоретически между двумя любыми точками можно пройти, используя всего два взаимно перпендикулярных направления. Ненадолго видится (сверху) город, по которому я иду. Два взаимно перпендикулярных прямых светлых проспекта ведут от здания, из которого я вышла, к тому месту, куда я направляюсь.
Мысленная фраза (женским голосом): «Соль не надобавлять?»
Мысленная фраза (молодым энергичным женским голосом): «Понимаете что, что вот самое главное?»
Сон про самовольные проделки плоского прямоугольного предмета. Он был размером с ладонь, походил (внешне) на вафельную плитку и лежал на краю комода в принадлежащей мужчине комнате. Как бы ожив, предмет срывается с места, летает мягкими рывками и совершает мелкие, не всегда безобидные пакости. Это творится в присутствии хозяина комнаты, которому и самому изрядно достается. ОДНОВРЕМЕННО хозяин комнаты с мрачноватым юмором излагает данный инцидент — как бы уже после его завершения. Вербальное изложение глаголами прошедшего времени синхронизировано с реальными действиями мелкого пакостника. То есть происходит наложение, совмещение времен — настоящего (в котором совершаются пакости) с будущим (в котором о проделках ведется рассказ как о свершившихся). Мужчина виделся на переднем плане, как бы вне комнаты. А то, что в ней творилось, виделось на заднем плане. Временами мужчину не было видно, слышался только его голос.
Интересный сон, в котором фигурировали маленькие дети, а я была, кажется, их нянькой.
Сон, среди персонажей которого была я и, кажется, Петя.
Мысленная фраза: «Обеспечивать более чем половину населения манной кашей по утрам».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...тебя зовут. Подчеркнуто в тридц...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза: «А кот бегает за ним и прокалывает на задниках несколько дырочек». Смутно видятся ноги идущего в стоптанных домашних шлепанцах мужчины, на которые охотится подразумеваемый разыгравшийся кот.
Мысленная фраза: «Покачнул головой, показал Кар(лу)». Это говорится о смутно видимом человеке, держащем в руках письмо (или записку). Он только что прочел его и теперь, медленно опуская руку, о чем-то задумался.
Таким же, как и в предыдущем сне, образом вижу и осознаю слова «в недовольстве». Мысленно произношу их, и они мгновенно проявляются. [см. сон №4946]
Мысленная фраза: «Испытывая неотс...», после заминки оборванное слово исправляется на «неусыпным».
Крупная, смутно видимая, неподвижная птица. Она возникает поочередно в четырех позициях - по кругу, по часовой стрелке, с изменением положения на 90 градусов.
Мысленная фраза (женским голосом): «Ребеночек — может, вы возьмете его?»
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (быстрым женским голосом): «Потом ... сделал ей предложение, от которого она отказалась...».
Донесшаяся издалека мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Я не успел найти мокрые штаны».
Мысленная фраза: «Перебрались за всё».
Условно видимый, воспринятый мной как известное кладбище, склон горы. Над ним, во все Небо распростерлось множество небольших одинаковых, четких изображений женской головы (моей, как мне было известно). Изображения равномерно рассосредоточены в вертикальной плоскости.
Мысленное рассуждение о неудобствах, доставляемых ситуацией, когда судьи живут слишком далеко от мест своей работы. В качестве примера приводится случай, «когда шафер (живет) в городе», а судья — где-то далеко (имеется в виду, что шафер является непременным членом судебных заседаний).
Мысленная фраза (женским голосом): «Ветер — в Балте, а ты — в ветре». Интонационно фраза как бы завершена, однако почти сразу следует многозначительное дополнение: «Учуял дорогу».
Мысленная фраза: «Открытие всегда принадлежит Будущему». Смутно, в серых тонах видится старое темное помещение с низким потолком и несколькими грубыми старыми темными столами. На краю одного кто-то (видны лишь руки) небрежно составляет в кренящуюся на бок стопку оловянные миски. [см. сон №2815]
Мысленные, на разные лады произносимые фразы (женским голосом): «Вот наше море. Наше море. Наше море».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Там уже началась война. ... по всем нашим магазинам».
Карта города, занимающая все поле зрения. Белый, неестественно длинный тонкий кривоватый указательный палец (принадлежащий кому-то, стоящему спиной и находящемуся вне поля зрения) водит по карте. Это сопровождается незапомнившимися высказываниями. Палец выглядит так отвратительно, будто принадлежит какому-нибудь Монстру.
Я должна произвести какие-то действия над небольшими однотипными элементами. Однако известно, что существует Нечто (обстоятельство или противодействие), категорически препятствующее осуществлению того, что предстоит выполнить мне. Сила препятствия такова, что бессмысленно даже думать о выполнении задания, оно полностью заблокировано. Но моя установка так же безмерно сильна, у меня, в сущности, нет выбора - я должна, без разговоров и оценки ситуации, выполнить требуемые действия. Посему мысли о противодействии, о его непреодолимости для меня не существуют как несовместимые с моей собственной установкой.
Незавершенная мысленная фраза: «В письменном столе — все...».
Устроилась на работу (или вернулась на старое место). Стол мой почему-то стоит в лаборатории, к которой я не имею отношения. Здесь все стерильно — белые стены, длинные высокие белые столы с приборами для анализов, лаборантки в белоснежных халатах. Одна то и дело энергично протирает дезинфицирующим раствором поверхность своего стола. Только мой, обыкновенный письменный стол в паре с допотопным кульманом выделяются из общего фона (как и я сама, без белого халата). Пытаюсь понять, почему меня поместили сюда, перебираю пришедшие на ум причины. Вдруг вижу в дальнем углу медленно оседающее с потолка, непонятно откуда просочившееся облачко мелких черных частиц. Смотрю, пытаясь понять, как оно могло проникнуть сквозь потолок. Сон показывает снаружи, за стеной лаборатории, агрегат, производящий черные, похожие на пилюли гранулы, в большом количестве извергающиеся на земляную площадку. Гранулы намного крупнее проникших в лабораторию частиц, возможно, они из таких частиц прессовались. За моим столом оказывается молодой мужчина, встает у кульмана, громко, на всю лабораторию что-то рассказывает. Когда он исчезает, встает одна из лаборанток, что-то с жаром говорит об ушедшем. Отчетливо вижу ее лицо. Из того, что она говорила, запомнилось, что молодой человек был раньше учителем, и поэтому позволял себе замаскированно-кощунственные высказывания. Например, как бы оговорившись, а на самом деле намеренно вместо слова «божки» иногда произносил «рожки» (намекая на атрибут Чертей).
Проснувшись после этого сна, несколько раз повторяю слово «Кузари».
Сильная, мягкая волна оргазма накатила и разбудила меня, ее медленное затухание переживалось уже наяву. Пытаюсь припомнить, что этому предшествовало, что мне снилось. Содержание сна вьется у кромки памяти, но в руки не дается. Смутно припоминаю, что в начале сна я где-то блуждала.
Мысленные фразы (женским голосом): «Мой Петя — хороший мальчик. Вот недавно мы с ним брассировали по городу, вдоль нашей булочной и обратно».
Фрагмент газетной статьи. Приводятся сравнительные данные по нескольким странам об официальном применении наркотиков в армии. Мысленная фраза поясняет цель их применения: «Для стимуляции воли к жизни».
Мысленная фраза: «Но мышей, таких маленьких, противных, есть запрещается».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я говорю ... он отвечает, что он должен что-то предпринять, чтобы это не повторилось».
Прогуливаясь, забредаем с Петей во двор позади нашего бывшего дома. В дальнем углу обнаруживаются приметы лежбища бомжей — пара матрацев, коробки, пакеты. Это производит неприятное впечатление, говорю, что мы во-время отсюда съехали. Возвратившись домой, видим в своей квартире трех прежних ее арендаторов — крупного упитанного молодого человека и двух более субтильных белокурых паренька и девушку. Они приходили и раньше (за остатками вещей), но это происходило в нашем присутствии (и всегда было как-то полупризрачно). А теперь вот явились по-хозяйски, в наше отсутствие, без спросу, и это при наличии массивной металлической двери. С возмущением напускаюсь на них. Они не реагируют, неспешно собирая свои вещи. Гневно говорю: «Получается так, что в этой квартире параллельно живет два комплекта жильцов». Они невозмутимо возятся с вещами, спокойно объясняют, что у них проблема с поисками работы, так что они временно на мели. Распалившись, говорю, что сменю дверной замок и позвоню хозяину жилья. Это не производит впечатления. Они пытаются угрожать. Пугаюсь было, но слишком для этого разгневана, так что испуг незаметно улетучивается. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы они вдруг не попросили лейкопластырь. Спрашиваю, для чего, говорят, что один из них (кажется, толстяк) порезал палец. Тут же этот палец демонстрируют, отчетливо вижу как его, так и небольшой порез с выступившей темной густой кровью. Достаю лейкопластырь, и возвращая коробку на место, смягчившись, полушутя показываю, где она хранится, чтобы они знали (на всякий случай). Прошу впредь предупреждать о визите. Они берут сумки, подходят к двери, еще раз объясняют про накладку с работой и покидают квартиру (персонажи виделись условно, а лиц я не видела вообще).
Несколько раз повторившаяся мысленная фраза: «Мадам Безант».
Незавершенная мысленная фраза: «Не согласен ли ты платить четверть процента за...» (речь идет о налоге на здравоохранение).
Извлекаю ключи из створок забитого книгами старого темно-коричневого шкафа.
Мысленная фраза: «ИЗ ПОЛЯ НЕТ ВЫХОДА». Речь идет о поле как пространстве, в пределах которого проявляется действие каких-то Сил.
Угощаю гостей жареным арахисом. Гости (те же или другие) появляются снова. На этот раз мне нечем их угостить, так как в первый раз были предложены все имевшиеся у меня орешки.
Мысленный диалог. «Я знаю, что я...», - медленно, спокойно начинаю самой себе адресованную фразу, окончание которой, уже заготовленное, должно было бы прозвучать как «...не хуже всех остальных». Но посторонний мысленный женский голос, грубоватый и чуточку сварливый, бесцеремонно встревает и завершает мою фразу по-своему: «...лучше всех остальных». P.S. Прелюдией к этому сну послужили воспоминания о давних реальных событиях, которым я предавалась, отправившись спать.
Смутно видимый высокий худощавый человек внезапно, как от сильной боли, хватается за живот. Падает на колени, оседает на пятки, и все сильней прижимая руки к животу, скрючивается, склонившись вперед, до земли.
Мысленный диалог. Плотоядно: «Только нет мяса. Только мяса нету». - Бегло, равнодушно: «Всё равно нет мяса».
Мама* рассказывает о сумке, которую хотела бы купить. Оказавшись в указанном районе, захожу в магазины, пытаясь определить, о каком из них говорилось и какая сумка имелась в виду. [см. сон №3840]
Сон о парах диаметральных противоположностей. Они предстают в виде двух одинаковых параллелепипедов, расположенных по разные стороны металлического стержня (конструкция внешне напоминает чашечные весы). Изображение сопровождается мысленным рассуждением.
Мысленная фраза (четким мужским голосом, полувопросительно): «Таким образом, если вы хотите отдохнуть, вы можете иногда отдохнуть» (фраза обращена единичному лицу).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, деловито): «Для завершения .. возможно опущение (погружение) человека в американские реальности только после...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом, небрежно): «Но ведь только что ... и я не хочу проверять...».
Мысленная фраза: «Страна света и тен... и светотеней?» (на недоговоренном слове «теней» произошла заминка, оно было отвергнуто и заменено другим).
Самыми понятными, как ни странно, показались те, которые рассказывали, с той или иной степенью подробности, о моих прежних жизнях. Я поверила им безоговорочно, поскольку одно незабытое реальное детское переживание как бы подтверждало их правомочность. И если правомочны они, то почему не может быть правомочен и сон, предсказывающий предстоящее появление в нашем мире? (Вообще-то я отношусь к категории людей, не видящих драматизма в одноразовости человеческого существования, просто ужасно хотелось бы узнать «А что дальше?»).
Пересекаю дорогу, иду по заросшей буераками тропинке, огибающей опору автомобильного моста, на который мне нужно подняться.
Мысленная фраза (бойким молодым голосом): «Лучше всего кататься на велосипеде».
Красивая белая широкая лестница с аккуратными ступеньками, залитая светом, длинная, не крутая. Лихо съезжаю по ней, с самого верха (на ногах, как с горки).
Мысленная, незавершенная фраза: «А учительница для рыбок — всегда учительница говорит так, что...».
Мысленная фраза: «Вообще весь циферблат (был заляпан чем-то)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).
Полнометражный красочный сон, посвященный предпринимательской деятельности Жарка* и его товарищей. Прошел слух, что они организовали кооператив по сбору залежей ненужных книг (в жилых квартирах). Демонстрируются стеллажи, ломящиеся от обилия старых книг, намеком показывается их эвакуация. Мысленно радуюсь предприимчивости этой молодой, энергичной компании. Задумываюсь, можно ли будет (пользуясь знакомством с Жарком) порыться в книгах и что-нибудь купить. И можно ли будет, в случае крайней нужды, устроиться к ним на работу (персонажи виделись условно, остальное, особенно книги — совсем вживую). [см. сон №7540]
Мысленная фраза (издалека донесшимся женским голосом): «Как в прошлом году тоже».
К оказавшейся в селении Адамс женщине подходит один из селян, крепко обнимает ее, осыпает поцелуями. Он безмерно рад, возбужден, поражен тем, что наконец-то встретил ту, в которой признал Лилит. А женщина ничего такого не чувствует, она ощущает себя лишь случайным гостем селения и совсем не идентифицирует себя с Лилит. Мужчина же вне себя от того, что Лилит - точнее, та, которая некогда была ею - каким-то чудом объявилась, что она ОПЯТЬ С НИМИ (сон был безмолвным; имеется в виду Лилит, первая жена библейского Адама).
Идем по громадному карьеру. Сажусь на движущуюся вправо вагонетку, спустя какое-то время вижу остальных у левой границы поля зрения. Покидаю вагонетку, пробираюсь к группе, преодолевая сложные препятствия. Наконец меня отделяет от нее только неширокое глубокое ущелье. Мне остается перешагнуть через него, но я не могу решиться - очень уж страшно. С той стороны кто-то готов мне помочь, протягивает руку. Цепляюсь за какие-то трубы, с диким страхом делаю над ущельем шаг, с той стороны меня подхватывают за руку. Оказываюсь там, страх отпускает. Испытываю непонятное удовольствие от того, что страх был, что я его испытала, что теперь он не кажется таким ужасным, каким только что казался, - и просыпаюсь. [см. сон №7901]
Сон о четверых друзьях, которых объединяет любовь к поэзии (кажется, они и сами пишут стихи). Миникружок, состоящий из двух молодых мужчин и двух девушек. Все они стройны, воспитанны, дружны, и возможно, относятся к акмеистами второй половины прошлого века.
