Смотрю захватывающий фильм, полный необыкновенных, восхитительных приключений. Фильм развивается в окружающем пространстве, из-за чего создается иллюзия участия в происходящем (с массой вытекающих из этого эмоций). Захотелось сохранить фильм еще для кого-то, и вот мы уже смотрим его вместе. Видим таким же образом, каким я видела его в первый раз.
Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.
Фрагмент кинофильма из жизни великосветского общества, разворачивающийся в окружающем пространстве. Современная аристократка, недовольная связью дочери с богатым ловеласом, выслеживает их. Крадется, худощавая, экстравагантно одетая, вдоль окон многосекционного стилизованного бунгало в красивом диковатом углу парка, окружающего резиденцию героинь. Заглядывает в окна, пытаясь определить, где укрылась барышня со своим другом. Под ИХ окном с одежды дамы падают на землю два одинаковых серебряных кольца. Она, не заметив, удаляется вправо, за пределы поля зрения. Из окна (того самого) легко выпрыгивает спортивного вида молодой, нарядно одетый мужчина (ОН). Удаляется вправо, вскоре возвращается обратно. Ожидаю, что он заметит кольца, но он, ничего не замечая, классным прыжком супермена запрыгивает в комнату (не только не помогая себе руками, но даже не повернувшись к комнате лицом). Сон показывает тропку под окном, где должны быть кольца, но их там нет. Они лежат на подоконнике, через который только что перемахнул ненаблюдательный герой. Колечки лежат рядом, поблескивая в ночном полумраке (до этого было светло). Вокруг разлита тишина, кольца все на том же месте, на них падают лучи восходящего солнца (судя по форме солнечных пятен, лучи проходили через оконную фрамугу).
Вокруг меня в необычной, светлой атмосфере совершают четкие взаимосвязанные движения с десяток среднего размера предметов. Запомнилось, что одним из них была почти кубическая коробка (размером с обувную). Светлые предметы составляют как бы одно целое со светлой атмосферой сна. Происходящее кажется мне знакомым. Внезапно все прекращается, предметы исчезают. Стою, обуреваемая недоумением. Довольно быстро догадываюсь, почему все исчезло, причем внезапно. Понимаю, что прервали демонстрацию развивавшегося в окружающем пространстве кинофильма. Такого рода демонстрации, как я уверена, я вижу не впервые, и именно поэтому мне показалось знакомым круговращение предметов.
Мультфильм, рисованные персонажи которого действуют в окружающем пространстве (во сне это мной не фиксируется). Меня занимает действие, динамичное, насыщенное изобретательными трюками. В последнем эпизоде появляются два забавных одинаковых грудных младенца в коротких светлых распашонках. Вот младенцы уже на садовой скамейке, стоящей перед серым многоэтажным жилым домом. Появляется длинный гибкий шест. Карапузы, бок о бок, взбираются по нему, шлепаются на четвереньки на широкий подоконник открытого окна одного из верхних этажей. Резво ползут, голыми попками наружу, вглубь комнаты. Скрываются из виду под ободряющий возглас стоящей под окнами, смутно видимой реальной женщины, кричащей им вдогонку: «Буду ждать вас!».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (солидным мужским голосом): «В каждом ... должны появляться более эффективные сообщения».
На высоте с полметра над землей тянется длинный, уходящий концами за границы поля зрения металлический трос (технического устройства), в сплетениях которого запуталась светлая пятнистая кошка. С попавших в плен троса лап содраны кожа и мышцы, выглядит это ужасающе (даже при том, что кошка спокойна). Решаю ей помочь, но присмотревшись понимаю, что лапы зажаты слишком крепко (все виделось натуралистично).
Мысленные фразы (женским голосом): «Матросами. В пять лет я бы назвала...» (фраза обрывается; возраст приводится гипотетический).
Мысленная фраза: «Почем вы знаете, что строили именно так?» (речь идет о давних или древних постройках).
Борвич* тяжело заболел, Лера просит помочь за ним ухаживать, быть при нем почти неотлучно (за услугу предлагается плата). Быть неотлучно (где бы то ни было) для меня непереносимо, но этим людям я не могу отказать. Беспокоит лишь вопрос инъекций. Я ни разу в жизни не делала уколов, и теперь извлекаю из памяти все, что когда-либо читала на эту тему, и все, что помню про уколы, сделанные когда-либо мне.
Одноразовое занятие по эзотерике. Сижу в левой части помещения, разговариваю с двумя мужчинами, остальные (несколько женщин) сгрудились справа. Что-то рассказываю, один из мужчин, во власти непонятного порыва, вдруг выходит к лектору и начинает петь, поет так вдохновенно и самозабвенно, что жилы на его шее раздуваются слишком угрожающе.
Стою на тротуаре, около седовласой женщины с неестественным румянцем на бледном увядшем лице. Осторожно, поочередно растираю ее щеки. Женщина морщится, говорит: «Тихо, тихо! При чем здесь...» (фраза обрывается, словами «тихо» меня просят быть еще более осторожной).
Обращаюсь к стоматологам по поводу проблемы с одним из зубов (не беспокоящим болью). Стоматологини после консилиума решают зуб удалить. И удаляют - с непонятной поспешностью, не поставив меня в известность и вообще в мое отсутствие. Когда мне становится об этом известно, звоню одной из них с претензиями. Зуб не болел, поэтому не нуждался в экстренном удалении. Удаление (при отсутствии острых показаний) не производят без уведомления пациента. Намекаю даже на намерение возбудить протест, но говорю, что не буду этого делать, поскольку спокойствие мне дороже.
Прихожу на выставку, покупаю билет (за "$12"), иду к выставочным павильонам (удаленным от входа). На пути возникает небольшой крутой подъем, снабженный ступеньками и обнесенный справа перилами. Правее (параллельно) вьется крутая тропа. У подножья служитель спрашивает, какой путь я ищу, мужской или женский. Отвечаю, что женский, он указывает на ступени. Протягивает аляповатый значок, говорю, что у меня нет на это денег, он отвечает, что раз так, можно не платить. Поднимаюсь наверх, решаю на этот раз все бегло осмотреть, чтобы потом придти еще раз и побыть подольше. Возвращаюсь по подземному туннелю, просторному, светлому, со скамьями по стенам. Решаю, что незачем приходить еще раз (и тратиться на входной билет), лучше вернуться в павильоны сейчас. Вижу сестру, она интересуется, что я здесь делаю, отвечаю, что решила вернуться в павильоны. Оказываюсь у давешнего подъема, служитель опять вручает значок, на обороте которого вижу выбитую цену ("$4"). Оказываюсь на покрытой травой и лужицами воды обочине широкой, мокрой от дождя дороги. Слышу за спиной шум приближающейся машины, сторонюсь. Огромный грузовик проезжает почти впритык, теряю равновесие, падаю навзничь, оказываюсь скользящей (уже на животе, головой вперед) за правым задним колесом. Опасаясь, как бы оно не втянуло меня под себя, упираюсь в него рукой. Водитель высовывается из кабины, на ходу знаками требует, чтобы я отцепилась. Сигналю, что не могу ничего поделать, мчимся дальше. На обочине появляется кучка белого щебня, водитель притормаживает, застреваю на щебне, грузовик уносится прочь. Иду к автобусной остановке. В руках оказываются две дорожные сумки, снимаю испачканный намокший плащ, кладу в одну из сумок, сажусь в автобус. Входит старушка с ребенком, уступаю им место, пересаживаюсь подальше, сижу, роясь в сумках.
Сначала я увидела цепь гор с пологими вершинами, горы задрожали, но не рассыпались, потом позади гор стало видно море, воды его были серые, и высокие редкие волны набегали, одна за другой, на берег у подножья гор, а над всем этим с неба медленно спускались три или четыре светящихся белым светом больших шара, внешняя поверхность их была неплотной, состоящей из слоя мелких светящихся частиц. P.S. Этот сон не вызвал у меня никаких эмоций, но утром, спустя пару часов после того, как я спокойно записала его, я пережила тяжелейшее потрясение. А много позже вычитала, что такого рода сны, сны-катаклизмы, предсказывают потрясения психики.
Обрывок комментария к сну (возможно, мой): «...тоже поэктрики. Поэктрики».
Мысленное слово: «Грехопуте(шествия)» (окончание еще не произнесено).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Котлеты, ... пянинское».
Мысленно сообщается и абстрактно иллюстрируется, что то, что кажется совершающимся (происходящим) случайно, на самом деле совершается (происходит) преднамеренно. Сообщение повторилось пять-шесть раз. P.S. Ночью пришлось воспринимать советы дежурного Я не записывать этот сон как не представляющий интереса.
Водим человека по пространству (или по его дорожкам). Ведем от одного темного пятна на земле к другому, третьему, четвертому. Похожие на кляксы Роршаха пятна (или тени?) свидетельствуют о темных сторонах жизни этого человека. Не можем поверить, что в жизни одного человека может быть столько темных пятен (или что они могут быть такими большими).
Занимаюсь уборкой квартиры. В одной из комнат отлавливаю непрошенных гостей — мясистую светло-песочную ночную бабочку и еще какое-то насекомое. Несу к окну, вижу под столом изумительно красивую, с четверть метра длиной малахитовую змейку с белым узором вдоль спины. Понятия не имея, ядовита она или нет, ухватываю пониже головы и выбрасываю, вместе с насекомыми, в кусты за окном. Случайно взглядываю под столик, вижу такую большую мощную многослойную паутину, какой никогда в жизни не видела. Удивляюсь, как она могла тут появиться, снимаю ее.
Мысленная фраза: «Члены семьи Скорпионов».
Мысленная фраза: «Сон не продолжается, так как нам становится всё известным».
На столе лежат Петины фотографии. Решаю, что раз они лежат открыто, я могу их посмотреть, беру одну-другую, вижу лишь бледные, в коричневатых тонах отпечатки с нерезкими силуэтами человеческих фигур.
Раздается мелодичный звонок в мою входную дверь. Распознаю его как ложный, решаю дверь не открывать. Не запомнилось, в каком смысле звонок посчитался ложным (но не оттого, что наяву в моем нынешнем жилище нет дверного звонка).
Мысленная фраза (женским голосом): «Они же, они же, они же, они лже».
Мысленная фраза: «Намеренье спящий тут же разгадывает» (мгновенно).
Мысленные фразы (спокойно, деловито): «Никак нет. В наших руках структуры, относящиеся к подозрительному району».
Мысленные фразы (хрипловатым женским голосом): «И родители. Все родители оставляют в п(окое)...» (фраза обрывается).
Лежу, пытаясь расслабиться. Вдруг чувствую, что жизнь как бы покидает меня. Смиренно осознаю плачевное состояние, слабым голосом прошу условно ощущаемых окружающих: «Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора». Они не реагируют, состояние ухудшается. И вдруг я вижу (через верхний левый угол левого стекла очков) необычайно яркий многокрасочный, теплый фрагмент окружающего внешнего мира. Осознаю контраст по сравнению с тем, как бы подернутым серой пеленой миром, который видится сквозь остальные части очков. С тем, что я вообще раньше всегда видела. Подумалось, что вот, оказывается, какой мир красочный и яркий, а мы его видим сквозь пелену (полагаю это общечеловеческим качеством). Яркий кусочек внешнего мира полностью завладевает вниманием. Перестаю ощущать недомогание, и оно уходит (наяву я если и пользуюсь очками, то только солнечными).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, озабоченно): «Ударил — Наташу, а потом до меня ...».
Две длинные полки уставлены двумя моделями гипсовых раскрашенных котов (каждая — своей). На их фоне возникает мысленная фраза: «И я сам слышал, как он одного кота называет Иринка, а другого — Ирочка». Речь идет о владельце (или изготовителе) гипсовых котов. Женские имена он присвоил своим моделям. Каким-то образом известно (хоть и не упомянуто), что одну из моделей котов этот человек отождествляет с самим собой.
В большом многоэтажном здании ищу нужное помещение. Забредаю на этаж, где расположена детская больница с невероятным количеством пациентов - бледных, худых, коротко остриженных (плачевное впечатление усугубляется тем, что сон был в серых тонах). Выхожу на боковую лестницу, но пройти не могу, там лежит не поместившийся в отделении ребенок. Нахожу еще один выход, там та же картина - на ведущем вверх лестничном пролете лежат, как на кровати, больной малыш и его отец. Блуждаю в поисках выхода, ко мне прибивается один из пациентов, мальчик лет двенадцати. Решаю взять его на время с собой, чтобы он немного развеялся. Привожу к стоящей на уличном перекрестке кушетке (я не видела ни машин, ни прохожих, ни даже домов вокруг, и тем не менее, кушетка однозначно стояла посреди улицы, а мы чувствовали себя там как дома). С трудом открываю висячий замок, прицепленный к изголовью широкой, покрытой чем-то светло-серым кушетки. На левой (не моей) половине лежит ее хозяин (или хозяйка), садимся на моей половине, беседуем. У моего лица возникает морда овчарки, прогуливаемой на поводке молодой женщиной. Собачья морда (в отличие от всего остального в этом сне) видится вживую, легонько глажу ее, собака мягко гавкает: «Ай!» Это получается у нее совсем по-человечески, шутливо говорю ей: «Что такое Ай? Нет такого слова». Хозяйка собаки смеется. Спохватываюсь, что мальчику пора возвращаться. С трудом закрываю тугой замок, обдумываю, как объяснить в больнице временное исчезновение ребенка.
Окончание мысленной фразы (спокойным женским голосом) «...мешочки я выну?»
В конце сна (одним из персонажей которого был реальный продавец книжного магазина) появляются широкие горизонтальные, расположенные друг под другом полосы. На них медленно наплывают (кажется, сверху) редкие светлые шарики, соизмеримые с шириной полос.
В финале сна с интересом наблюдаю за одним из персонажей. Он действует ломом (или лопатой), руководствуясь оригинальной схемой, основанной на творческом подходе к сути процесса (уравновешиванию). С восхищением говорю находящимся поблизости людям: «Подумайте только, он не просто ... а...» (часть фразы не запомнилась).
Петя (в студенческом возрасте) рассказывает кому-то по телефону фрагмент своей частной жизни, что-то про свою девушку, точнее, про свой звонок ее родителям.
Незавершенная мысленная фраза: «Поэтому он продолжал заниматься со мной, сказав, что...» (речь идет о виде боевых искусств).
Стою посреди комнаты, слышу, что кто-то пытается открыть снаружи входную дверь, тут же догадываюсь, что это Петя. Дверь не поддается. Торопясь открыть, мгновенье медлю, отдаваясь мягкой радости от предстоящей встречи — и просыпаюсь.
Мысленная фраза (женским голосом): «Ну, около нашей тетки ведь мы убираем».
Закупаю одежду для группы людей. Они упрекают меня, что одежда не лучшего качества. Отвечаю, что те, у кого есть деньги, могут не пользоваться приобретаемым мной. Людям же без собственных средств важно, чтобы была одежда, и в достаточном количестве. А качество, во-первых, не так уж плохо, и во-вторых, не так уж важно.
Мысленная фраза (женским голосом): «Сушеные» (речь идет о помидорах).
Лечу в самолете. Отлучаюсь со своего места, по возвращении вижу, что оно занято - в салоне появились новые пасажиры, мужчина с двумя детьми. Мальчик сидит в моем кресле, стою в замешательстве, не желая беспокоить ребенка, потом все же вежливо указываю на оставленные мной вещи, прошу пересесть. Рядом сидел мой знакомый, и это было, наверно, главной причиной просьбы (симптомов полета не ощущалось, появление в летящем самолете новых пассажиров не вызвало удивления).
Находимся с Петей в чьей-то квартире. Обстоятельства вынуждают нас скрыться (со своими вещами). Решаем заодно унести горку деревянных резных фигурок (напоминающих шахматные). Проделать это можно лишь тайно, раздумываем, куда их запрятать. Предлагаю воспользоваться двойным дном нашего комода, укладываем их туда, предварительно заворачивая в газетные листы (чтобы они не гремели). Изредка ворчу на Петю, но в целом дело идет хорошо. Сочиняю на эту тему двустишье, весело его декламирую. Двустишье предстает напечатанным в нижней части заполненного текстом листа. В отличие от остального текста, оно набрано тонким изящным курсивом (сон был красивым, натуралистичным, спокойным).
Смутно видится молодая худенькая женщина с копной пышных черных волос. Она идет неторопливым легким шагом, сложив руки на груди и склонив к плечу голову. Возникает мысленная фраза: «Подошла к новому дому в новой одежде».
Действие спокойного сна разворачивается в апартаментах голливудской знаменитости. Всё обыгрывается вокруг двух, а потом и выявившегося третьего смысла какого-то слова.
В театральном зрительном зале мужчина и женщина жестами приглашают друг друга к себе. Один из них стоит в партере, другой - на невысоком балконе, оба демонстрируют, что около них есть свободное место.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, озабоченно): «Все-таки я боюсь, чтоб не ...».
Часть сотрудников Налогового управления помогает некоторым гражданам мухлевать с отчетностью по подоходному налогу. Дают смоченные комочки ваты для растворения печатного текста, после чего туда можно вносить что угодно другое.
Мысленная фраза: «Когда-то мне надо будет включаться в систему поставки».
Сон, среди персонажей которого был Лучик (младший школьник). В финале сна он по какому-то поводу расплакался. Пытаюсь отвлечь малыша, мягко подшучивая над нелепым двухцветным матерчатым колпаком, красующимся на его голове.
В конце сна женщина сетует на плохую способность справляться со свалившимися на нее проблемами. Говорю: «Да? А моя мама* мне тебя хвалила».
Крупный перекидной помесячный календарь. Красным фломастером помечаю на верхнем листе даты, имеющие отношение к предыдущему сну. [см. сон №7052]
Мы встретились в небольшом, расположенном на природе кафе. Встреча связана с близким мне человеком (возможно, инспирирована им). Мой собеседник, молодой мужчина, производит во всех отношениях безупречное впечатление — и внешним видом, и речью, и манерой держаться. По окончании беседы выходим из кафе, я в этом месте впервые, мужчина ведет меня. Чем дальше, тем запутанней становится окружающее пространство. Если вначале путь пролегал по безобидному зеленому холму, то теперь мы углубились в нагромождение невысоких островерхих горных гряд. За одним из бесчисленных поворотов мужчина исчезает. Понятия не имею, как отсюда выбраться, бреду, сама не зная куда. Оказываюсь на автобусной остановке, на окраине светлого селения. Потом - около городского жилого здания. Смутно видимые люди в светлой одежде полусочувственно-полуукоризненно вопрошают, как я могла позволить себе такую неосмотрительность (встречу в незнакомом месте с незнакомым человеком). Отвечаю, что рекомендация исходила от лица, которому я полностью доверяю.
Мысленный диалог (женскими голосами). «Но почему же?» - «Ну, почему, ты же видишь, я тебе говорю».
Мысленно утверждается, что если что-то не движется, оно пребывает в покое. В следующем эпизоде иду через двор с миской мяса в руках. С кем-то столкнувшись, роняю ее на землю. Поднимаю испачкавшееся мясо, захожу в закуток нашего (или соседнего) двора, смываю налипшую на мясо землю. В этом же сне были люди, с которыми я переговаривалась. Был бык, периодически пытавшийся нас забодать, но мы успешно уворачивались в лабиринтах нашего дворика. Был небольшой аккуратный сарай, выкрашенный зеленой краской и стоящий посреди густой зелени, на крутом склоне, под которым расположился наш дом. Были люди, злорадно сообщавшие мне, что в сарайчике Койба собирается устроить для себя и своих сотрудников комнату отдыха, но ничего-де у них из этого не получится. И был ряд незапомнившихся эпизодов.
Мысленные, частично запомнившиеся фразы (женским голосом): «Что ты хочешь? Что-нибудь со сметаной ... или еще раз подметить?»
Вырезаю из газеты заметку, размещенную в нижней части листа. Решаю поля не обрезать, чтобы сохранить дату публикации.
Пышной свежей ухоженной растительностью покрыта территория обнесенного забором частного участка. Маняще свешиваются с низко согнувшихся ветвей плоды (похожие на хурму), такие соблазнительные на фоне упругой темно-зеленой листвы. Безумно хотелось полакомиться, удерживает лишь мысль, что владение частное (мысленный запрет сдерживал, но не искоренял вожделение). Вдруг вижу сидящих за круглым, врытым в землю садовым столиком двух мужчин. Смотрю на них сквозь листву, проникаясь безотчетной тревогой. Эти двое кажутся мне подозрительными, мелькает мысль понаблюдать (последить) за ними. Густые ветви не позволяют как следует их рассмотреть, лиц не вижу вообще. Оба крепкие, одеты в серое - непонятно, чем они могли вызвать такое острое тревожное чувство. Мужчины исчезают. Возвратившись через некоторое время на это место, вижу у столика бледно-серую тряпичную сумку. Она тоже вызывает настороженность - возможно, ее нарочно оставили здесь, возможно, в ней бомба. Осторожно подхожу, заглядываю в сумку. С удивлением (чуть ли не с восторгом) вижу новорожденного ежонка (а за ним, в глубине сумки, был еще один). Ежонок выбирается наружу. Он выглядит только что родившимся, покрытое темными иглами тельце еще не обсохло. Но это не ежонок, у него плоский закругленный широкий клюв (желтоватого цвета). Решаю, что это муравьед. Зверек голоден, теперь уже ничто не может помешать мне сорвать вожделенный плод. Даю кусочек зверьку, мякоть выглядит аппетитно, но зверек не ест. Кто-то говорит, что эти зверьки питаются особым сортом цветов. За неимением выбора, снова и снова подношу кусочки плода к клюву находящегося у меня в руках зверька. Мои усилия вознаграждены, зверек начинает есть, все более умело, с отменным аппетитом.
Мысленно, бессловесно сообщается, что человек, в совершенстве владеющий теорией электричества, на практике претворяет свои знания крайне топорно. Предстает плоское безграничное электрическое поле, состоящее из светлых и светло-серых частиц (символизирующее теоретические знания). В центре этой, почти горизонтально расположенной поверхности красуется что-то типа бруска тусклого, серо-бурого пластилина со вмятинами от пальцев. Брусок символизирует практику с ее ошибками и ляпами (вряд ли можно было придумать более впечатляющую иллюстрацию). Не запомнилось, в какой ипостаси имеется в виду человек - как Homo Sapiens или кто-то конкретный (может быть, я сама?).
Мысленная фраза: «Никак нет, Ваше Сиятельство».
Законспектировав предыдущий сон, повторяю его, про себя, для закрепления (наяву, с закрытыми глазами). Вижу, что я вытираю вымытые ложку, вилку и нож, и кладу их на старушку из предыдущего сна. Она опять лежит в нижней половине гроба, причем то, что я кладу, оказывается длиной со старушку [см. сон №0527].
Крепкий беспризорник просигналил кому-то (находящемуся за левой границей поля зрения), издав сквозь пальцы однократный резкий свист, и несколько раз погрозил (в ту же сторону) внушительным кулаком.
Снимаем на берегу моря большую комнату, из огромного, во всю стену, окна которой открывается великолепный вид. Комната не имеет отдельного входа, приходится пробираться через хозяйские апартаменты. И если наша комната чиста, светла и просторна, то у хозяев темно, неуютно и захламлено. Сдвигаю набросанные на полу хозяйского салона вещи, и только после этого оказываюсь на своей территории. Вижу старое металлическое кресло-качалку с ярко-красным каркасом. Значит, хозяйская бабушка опять любовалась морем из нашего окна (она позволяет себе это иногда, в наше отсутствие). Отношу забытое кресло старушке, попутно обменявшись с ней парой фраз.
Мысленная фраза (женским голосом): «И (приняли) девушку снова в университет» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленные фразы: «Хватит. Телефон тут? Или только кофе?»
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Сначала ... а потом будут учить меня, что я неправильно прожила свои шестьдесят четыре года».
Нахожусь на одном из верхних этажей многоэтажного здания (типа общежития). Нас там несколько человек, чем-то занимаемся. Ненадолго отлучаюсь. На обратном пути вижу в коридоре, около открытой двери одной из комнат, трех человек. Машинально смотрю на них. Приблизившись, узнаю Морсину*, Билли* и свою тетушку Матильду*. Вопреки неосознанному намерению пройти незамеченной, не отрываю от них взгляда. Они невольно смотрят в мою сторону и поначалу не узнают. Готовлюсь пуститься в объяснения, почему так изменилась, но подойдя почти вплотную, оказываюсь без труда узнанной. Вживую вижу озаренное радостной улыбкой лицо тетушки Матильды. Смотрящая без улыбки Морсина видится менее ясно, стоящий за ней Билли лишь ощущается. Останавливаюсь, говорю, что сегодня не смогу общаться с ними, сегодня я занята. Вот завтра - пожалуйста, а сегодня никак. Повторяю это дважды или трижды, твердым тоном, глядя на радостно улыбающуюся тетушку (поначалу эти три персонажа не воспринимаются мной как лица, с которыми я до этого общалась, но заговариваю я с ними так, будто отвечаю на недавно полученный от них дистанционный призыв).
В конце сна смутно видимая женщина что-то подбирает на улице. Более благополучная приятельница говорит, что она лично сапоги (и еще что-то), как только те теряют вид, не приводит в порядок, а отделывается от них, выставляя на улицу. Тирада повторяется несколько раз. Под воздействием услышанного первая женщина решительно подходит к стоящему на остановке автобусу и просовывает через окно, на колени сидящему там ребенку, свои уличные находки —новую плюшевую зверюшку и еще две-три вещи.
Мысленные восклицания (женским голосом, жеманно): «Ой, ой, ой! Они в той комнате!»
Было слово - кажется, географическое название. Полусонное Я решило его не записывать, не захотело этого, и к утру слово забылось.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Нам пришлось ... и посредническая деятельность эта (принесла выгоду)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).
Мысленная, незавершенная фраза: «Палец должен быть под...». Смутно видятся на столе, около тарелки, части столового прибора. Чья-то рука кончиком одного из них перемещает остальные.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женскими голосами): «...с капустой» и «С... гиническими стеклами».
Мысленная фраза (женским голосом, глуховато, издалека): «Прямо с ног сбились».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Эти люди ... и свободные в своих проявлениях в рамках принятого социального поведения...».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, укоризненно): «Ну вот это зачем, Вероника, до сих пор...». Смутно видится худенькая изможденная, бедно одетая женщина, в согбенной позе которой чувствуется привычная покорность жизни. Женщина что-то перебирает на поверхности стола.
Незапомнившийся нецветной спокойный сон (с моим участием). Начиная после него просыпаться вижу, как Нечто (мое Сознание?) медленно всплывает из глубин, приближаясь к границе с несновидческой Реальностью, по непонятной причине границу не пересекает, а разворачивается обратно, в глубину Реальности СНОВИДЧЕСКОЙ — чтобы остаться там навсегда. Несколько мгновений ясно (спокойно) это осознаю, но потом Нечто границу все же пересекает — и я просыпаюсь.
Еще один сон про нечто похожее. [см. сны №4644, 4646]
