Смотрю захватывающий фильм, полный необыкновенных, восхитительных приключений. Фильм развивается в окружающем пространстве, из-за чего создается иллюзия участия в происходящем (с массой вытекающих из этого эмоций). Захотелось сохранить фильм еще для кого-то, и вот мы уже смотрим его вместе. Видим таким же образом, каким я видела его в первый раз.
Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.
Фрагмент кинофильма из жизни великосветского общества, разворачивающийся в окружающем пространстве. Современная аристократка, недовольная связью дочери с богатым ловеласом, выслеживает их. Крадется, худощавая, экстравагантно одетая, вдоль окон многосекционного стилизованного бунгало в красивом диковатом углу парка, окружающего резиденцию героинь. Заглядывает в окна, пытаясь определить, где укрылась барышня со своим другом. Под ИХ окном с одежды дамы падают на землю два одинаковых серебряных кольца. Она, не заметив, удаляется вправо, за пределы поля зрения. Из окна (того самого) легко выпрыгивает спортивного вида молодой, нарядно одетый мужчина (ОН). Удаляется вправо, вскоре возвращается обратно. Ожидаю, что он заметит кольца, но он, ничего не замечая, классным прыжком супермена запрыгивает в комнату (не только не помогая себе руками, но даже не повернувшись к комнате лицом). Сон показывает тропку под окном, где должны быть кольца, но их там нет. Они лежат на подоконнике, через который только что перемахнул ненаблюдательный герой. Колечки лежат рядом, поблескивая в ночном полумраке (до этого было светло). Вокруг разлита тишина, кольца все на том же месте, на них падают лучи восходящего солнца (судя по форме солнечных пятен, лучи проходили через оконную фрамугу).
Вокруг меня в необычной, светлой атмосфере совершают четкие взаимосвязанные движения с десяток среднего размера предметов. Запомнилось, что одним из них была почти кубическая коробка (размером с обувную). Светлые предметы составляют как бы одно целое со светлой атмосферой сна. Происходящее кажется мне знакомым. Внезапно все прекращается, предметы исчезают. Стою, обуреваемая недоумением. Довольно быстро догадываюсь, почему все исчезло, причем внезапно. Понимаю, что прервали демонстрацию развивавшегося в окружающем пространстве кинофильма. Такого рода демонстрации, как я уверена, я вижу не впервые, и именно поэтому мне показалось знакомым круговращение предметов.
Мультфильм, рисованные персонажи которого действуют в окружающем пространстве (во сне это мной не фиксируется). Меня занимает действие, динамичное, насыщенное изобретательными трюками. В последнем эпизоде появляются два забавных одинаковых грудных младенца в коротких светлых распашонках. Вот младенцы уже на садовой скамейке, стоящей перед серым многоэтажным жилым домом. Появляется длинный гибкий шест. Карапузы, бок о бок, взбираются по нему, шлепаются на четвереньки на широкий подоконник открытого окна одного из верхних этажей. Резво ползут, голыми попками наружу, вглубь комнаты. Скрываются из виду под ободряющий возглас стоящей под окнами, смутно видимой реальной женщины, кричащей им вдогонку: «Буду ждать вас!».
Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «И в сорок пятом - сорок шестом.» - Эмоционально: «И в сорок пятом. Даже в сорок шестом!» (неясно, о каком из прошлых столетий идет речь).
Сон, улизнувший при попытке удержать его в памяти.
Мысленная фраза, с которой у меня, после нее полупроснувшейся, было связано что-то любопытное.
Мысленная фраза: «Первая оказалась ложью, а вторая - лживой памятью».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Уже ... в первой ситуации».
Мысленная фраза (ровным женским голосом): «Она сюда приехала безо всяких разговоров, без всего».
Мысленная, незавершенная фраза: «Не пытайтесь на ходу схватить честолюбивые газеты, они...» (проглотить, буквально, заметки).
На вечеринке у худощавого мужчины гости весело танцуют (по-старинке, парами). Вдруг одна пара, запнувшись, падает на пол. Потом это происходит еще с одной. Падения, как и сами падающие, выглядят как-то слишком уж карикатурно.
Издали и сверху видится, между двумя теснинами, участок шоссе, разделенный белой полосой. В одном месте она переходит в зигзагообразную, смещенную к правому краю дороги. Это сделано для ограничения скорости движения транспорта. С этой же целью шоссе то и дело переходят то в одну, то в другую сторону несколько девушек в национальной одежде (пышные длинные юбки и блузки).
Мысленный диалог (женскими голосами). «У него ничего не было, и он не был женат?» - «Нет, - говорит второй и тут же поправляется: - А я ничего не помню».
Мысленная фраза (женским голосом, обличающе): «И вы считаете это нормальным?» (речь идет о неправдоподобно малом количестве стариков, нуждающихся в помощи в зимний период).
Чтобы доставать документацию с верхних полок, я пользовалась высокой табуреткой Ганса. Пирамидальный остов ее сварен из прочных черных металлических полос, а массивное круглое сидение было деревянным. В очередной раз ухватившись за край табуретки, чтобы оттащить ее к полкам, чувствую, что остов разболтался, стал хлипким. Озадаченно обдумываю ситуацию, и поскольку пользоваться табуреткой опасно, решаю ее разломать (надеясь, что это не вызовет неудовольствия Ганса). Принимаюсь за дело, почти без усилий отдирая куски ставшего (вдруг) трухлявым сиденья, и не удивляясь ни этому, ни тому, что остов теперь прочен, как прежде (табуретка виделась и осязалась вживую).
Из энергичной мысленной тирады более-менее четкой оказалась лишь последняя фраза: «Места любви обв..ы» (последнее, неполностью ухваченное слово было трехсложным, с ударением на среднем слоге).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом, просительно): «...билеты. Достаньте мне ... солдатиков» (речь идет об игрушечных солдатиках, о билетах на кинофильм о них).
Мысленные фразы: «С розгами, без повода. Они пишут — без повода, с розгами».
Похожий на барак дом, окруженный садом и покинутый прежним обитателем (кажется, Лулу). Брожу по анфиладе комнат, копаюсь в остатках вещей, собираю то, что может пригодиться (или просто понравилось). Крупные вещи складываю в кучу, безделушки засовываю в вместительный карман. Подхожу к книжному шкафу, забитому увесистыми белыми брошюрами (принадлежащими конторе, которая должна сюда въехать). Беру пластиковые мешки, в один перекладываю безделушки, продолжаю собирательство. Юджин называет это «мышиной возней». Возражаю, говорю, что при переездах всегда так бывает, и тут самое главное — не забыть ничего нужного (не в пример находящимся тут людям, я имела на вещи права).
Сижу за своим столом в большом конструкторском бюро. Эдна оборачивается и что-то мне дарит. Говорю, что и у меня есть подарок для нее, лезу в стол. Заинтригованная Эдна выспрашивает о подарке. С недоумением шаря в столе, отвечаю, что если не отыщу его сейчас, то и не скажу, что это такое, а просто подарю позже, когда он найдется. Подходит Геля. Бормоча извинения за убогий подарок, протягивает допотопную граммофонную пластинку Лунной сонаты. Говорю: «Ой, спасибо! У нас до сих пор крутится, как его, патефон или микрофон?» Геля говорит: «Патефон». Разглядываю пластинку — тяжелый пыльный черный диск, с краю поврежденный. Отчетливо вижу замысловатую трещинку.
Занимаюсь своими делами за письменным столом, придвинутым к стене светлой, полной воздуха комнате. Справа, через открытое окно бесшумно влетает черная птица (ворон?) По-свойски опускается на край стола, заинтересовывается лимонным кексом с изюмом (уже общипанным мной со всех сторон). Осторожно склевывает крошки, не теряя бдительности и припадая, готовая взлететь, при слишком резких движениях — моих и двух условных фигур, стоящих в заднем левом углу. Не желая мешать пернатой гостье (она воспринималась как существо женского пола) приостанавливаю свою деятельность, украдкой наблюдая за птицей. Осмелев, она начинает отламывать кусочки от кекса, потом пытается зажать его в клюве целиком (он был размером с детский кулачок), и потерпев поражение, бесшумно исчезает (все виделось предельно ясно, за исключением бегло показанных светлых фигур за моей спиной).
Мне снится, что я СПЛЮ, но неважно, кручусь с боку на бок, часто просыпаюсь. В очередной раз уснув, воспринимаю в этом "сне во сне" мысленную информацию, что когда-то умела КОЛДОВАТЬ. Видится плоское темное овальное тело длиной метра в полтора, расположенное над смутно различимым ложем и немного развернутое (против часовой стрелки) относительно его оси (непонятно, было ли тело материальным).
Мысленная торжественная величественная песнь (завершающая сон). Она состоит из многократно повторяющейся строки: «Радостная песня, радостная песня, радостная песнь, заливая конца». Речь идет о небывалой награде, радости, ожидающей героев сна, прошедших через в нем пережитое.
Мысленная фраза (женским голосом):
На фоне каких-то действий объясняется суть бизнеса. Он состоит в возможности получать скидки на расходы по производству товара, при условии умелого использования некоего, связанного с временем фактора.
Мысленная фраза (торжественным тоном): «Двадцать шестого сентября во имя брачной славы прошел концерт по поводу...» (дальше не запомнилось). Фраза сопровождалась неразборчивым изображением.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Потому что у нас нет ... агрессора, полного злости, и ...».
Мысленные фразы (женским голосом; одна не запомнилась): «Да? ...? Только не сегодня».
Мысленная, незавершенная фраза: «Она и отложила-то его на неопределенный срок для того, чтобы...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза, завершившая повествование: «В то время, как ... а я инстинктивно думал...» (фраза обрывается).
Ребенок пяти-шести лет с безволосой, вытянутой вверх головой. Мысленно сообщается: «Он взят из Дома ребенка в возрасте восьми дней и выращен уже до...» (окончание фразы не запомнилось).
Мне и еще одной женщине предстоит амбулаторная операция. Медсестра спрашивает, как быстро мы отходим от наркоза. Отвечаю, основываясь на ранее перенесенных больничных операциях. Она говорит, что это не одно и то же. Удивляюсь, какая может быть разница между операцией в больнице и в поликлинике.
Мысленные фразы (официальным женским голосом): «Ну, довольно. С вами-то мы уже говорили».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, категорично): «Всё! Я ... не переношу» (имеется в виду чувство неприязни).
Мысленная, незавершенная фраза (энергичным женским голосом): «Быть может, она, молодая, впервые увидела, как может золотые руки...».
Мысленная фраза (вялым женским голосом): «Это получается полдня сидеть за (часиком) в столовой» (за слово в скобках не ручаюсь)..
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Не хотите...?» - «Ну, можно. Кажется, здесь мы и спускались».
Мысленная фраза: «Я еще неделю могу выполнять подобные обязанности». Фраза принадлежит молодому человеку, угадываемому около вороха темной верхней одежды, лежащей на столе химчистки.
Вижу себя со стороны, от макушки до лопаток. Тело ничем не прикрыто, волосы сзади длинноваты, их пора подстричь. Вижу, как поправляю их на темени левой рукой.
Яся заинтересовалась старинными фолиантами на полке книжного стеллажа (они были в тронутых временем твердых темно-коричневых обложках с тускло-золотистым орнаментом). Изъявляет желание взять один почитать. Опасаясь, как бы ценная книга не оказалась зачитанной, прошу (в завуалированной форме) расписку, получаю исписанный с двух сторон листок. Яся уходит, углубляюсь в расписку. Язык мне незнаком, почерк разборчивый, читаю легко, и даже всё понимаю. Но дело в том, что в этой (хитроумно?) составленной расписке речь хоть и идет о взятой книге, но невозможно уловить и намека на то, что взята она во временное пользование. Снова и снова вчитываюсь, но ничего нужного пока не нахожу (книги и записка виделись отчетливо, Яся и несколько периферийных персонажей имели условный, темноватый вид).
Мысленный (или явный, не запомнилось) диалог. Я: «Видишь, как некоторые...». - Петя, не дав мне договорить, завершает фразу: «...хорошо понимают».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «И подожди ... я тебе еще раз хочу сказать».
Незапомнившийся, полный действий и эмоций сон, действие которого разворачивалось на широкой проселочной дороге.
Фраза, завершившая сон: «Хорошо, отвечаю я спокойно, но внутренне содрогнувшись».
Мысленные фразы: «Сто девяносто два — сто девяносто шесть. Сто девяносто восемь — шестьдесят».
На белом листе размашистым почерком написано что-то про «мисс Старковский». Читаю текст, но сразу же по прочтении смысл уплывает.
В финале сна дается указание (начало не запомнилось): «...раскладывать трапезы, пока Мила Гилн не покинет наш лагерь» (речь идет о порциях сухого пайка в беспалаточном биваке). Появляется пологий, поросший травой склон холма, на котором лежат целлофановые пакетики с едой. На переднем плане возникает широкая полоса свежевспаханной земли. Алчущая пищи полоса судорожно раскрывает бесчисленные уста. Это произвольной формы отверстия, в которые стоящие по краям люди забрасывают пакетики с едой. Алчущая пищи полоса земли неописуема. Взрыхленный слой, как бы под действием неистовой Силы, тянется вверх, навстречу еде, становясь при этом менее плотным и образуя прорехи, воспринимаемые как уста. Схлопывающиеся и тут же возникающие рядом бесчисленные, жаждущие уста земли. Это было какое-то неуправляемое вожделение. P.S. Неужели я подсмотрела одну из Тайн Природы?
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «В передних рядах ... в задних рядах пятится господин Еличев, ногами вперед».
Мысленная фраза (мужским голосом, упрямо): «Дак во что — мне все равно превращаться» (безразлично, во что именно превращаться).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Отлично .... теперь мы знаем, что существует Мир каждого отдельного человека и .... как отделить его». Возникает широкий неглубокий ящик из темно-коричневого, покрытого лаком дерева. В ящике множество ячеек, каждая из которых будто бы является Миром отдельного человека.
Проехала на автобусе нужную остановку, в связи с чем затеяла разговор с водителем. Полупроснувшись, без труда воспроизвожу эту, довольно длинную цепочку реплик. Точнее, возможно, как бы воспроизвожу, поскольку диалога в автобусе, возможно, и не было — он реализуется, возможно, лишь сейчас, в полупроснувшемся состоянии (и тогда его нельзя назвать «воспроизводимым»). Проснувшись сразу же после всего этого по-настоящему, не помню из диалога ни единого слова, диалог из памяти ускользнул.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (взволнованным женским голосом): «Она у меня с угла ... Одна бабушка, а вторая на углу стоит».
Отдыхаем летом с Петей в местечке, бродим по рынку, заходим в мясной магазин. Томлюсь в плотно сбившейся очереди, Петя ждет у входа. Неподалеку стоит худенький мальчик, уродец со странной формой черепа. Присмотревшись внимательней, не обнаруживаю никаких дефектов.
Короткий сон, продемонстрировавший слабый, но определенный просвет. Несколько прямоугольных, расположенных на одном уровне щелей, из которых льется мягкий свет. Просвет связан с чем-то конкретным.
Мысленный диалог. Глуховато, издалека, с раздражением: «Вы не лезьте (не в свое дело)». - Четко, женским голосом : «Наташа» (обращение).
Мысленное слово: «Кофеанус». Произнесший это слово как бы играет с ним, интонационно выделяя его первую часть.
Демонстрирую лист календаря за август-сентябрь 1999 года, указываю на дату «26 августа», обведенную красным кружком. Это тот день, когда со мной случился аффект (наяву).
Прихожу к Камиле (оказать какую-то помощь), что-то делаю наверху, в детских комнатах. Камила, Додо и Ролл находятся внизу, сон бегло, смутно показывает их (мальчики были в младшем подростковом возрасте). Этажи квартиры соединены внутренним лифтом, таким тесным, что я оба раза вынуждена была стоять там навытяжку. Перед уходом говорю Камиле, что приходила, кажется, зря, так как почти ничего не сделала.
Медленно читаю начало фразы: «Сон открывается...» (первое слово напечатано в зеркальном отображении).
Мысленная фраза (мужским голосом): «А сейчас освободим одну систему».
Мысленные фразы: «Выглядел лучше. Он уже с двумя гла...» (окончание последнего слова неразборчиво).
Детская кукла, внимание сна направлено на ее лицо. Любознательные распахнутые голубые глаза, приоткрытый ротик. Смотрю на это искусно (натуралистично) выполненное лицо, вскользь замечаю, что мгновеньями оно оживает, тут же снова становясь кукольным.
На столах расположенной амфитеатром аудатории множество неисправных телефонов. Чиню их (или ищу исправные).
Завершивший какое-то дело мужчина поднимает с тротуара два доверху заполненных пластиковых мешка и куда-то с ними шагает (это видно смутно, не в цвете).
Находимся с Петей в кампусе учебного заведения, где он сдает вступительные экзамены, остался последний, ищем нужный корпус. Появившийся Сафт берется (под видом знающего местные порядки) помочь, но лишь морочит голову - направляет нас не туда, и проделывает это не единожды. Все же добираемся до места, Сафт теперь убеждает Петю, что бланк направления на экзамен не тот, что нужен, и пытается его забрать. Петя простосердечно доверяет Сафту, а я — не доверяю, перехватываю бланк, засовываю в карман (свой или петин), бланк мнется, но решаю, что это не страшно. Этим заканчивается визуальная часть сна. Возникает мысленная информация, что последний экзамен (в отличие от предыдущих) будет очень трудным, поскольку СИЛЫ, по которым сдавались предыдущие экзамены, имели стремление к возрастанию (имеются в виду законы развития этих СИЛ), а СИЛА ТВОРЕНИЯ, по которой предстоит сдавать экзамен, имеет, в отличие от них, тенденцию к убыванию (речь идет об экзаменах теоретических).
На меня, спящую в своей кровати, нападает рой мошек (или карликовых комаров?) Вьются около рта и подбородка, а один безостановочно жужжит в левом ухе (застрял там). Не зная, как от них отделаться, давлю их краем пододеяльника, но это мало помогает. Мошки не унимаются, а застрявший в ухе жужжит, не умолкая. В сердцах говорю: «Да что же это такое!», иду проверить, нет ли дырки в противомоскитных сетках. По поводу застрявшего в ухе комара думаю, что придется обратиться к врачу.
Одинокое белое многоэтажное красивое здание, из одного из верхних окон которого льется уютный желтый свет.
Хожу из квартиры в квартиру глав нашего города, веду какие-то разговоры (возможно, на одну и ту же тему). В том, что говорят собеседники, мне каждый раз видится несуразность.
Бегло показанная идущая женщина. Внимание акцентировано на части тела пониже спины — кофта задралась, брюки обрисовывают далеко не идеальные формы.
Вижу в своей комнате (сновидческой) маленькую темную бабочку. Полагаю, что это та самая, которая пару дней тому назад была замечена мной на стене моей комнаты наяву (значит, я понимала, что я во сне?), и которая непонятным образом тогда скрылась. Без труда отлавливаю ее, высовываю руку за окно, разжимаю кулак. Бабочка влетает обратно в комнату и исчезает из виду. Удивляюсь, предполагаю, что в комнату ее манит свет (за окном начинало смеркаться).
Встаю утром, с неудовольствием замечаю, что квартира покрыта пылью. Ее нанесло, наверно, через оставленные на ночь открытыми окна. Темно-серая пыль в отдельных местах свисает гроздьями. В ванной ее тоже полно, хотя дверь туда была закрыта. Готовлюсь приступить к уборке. В одной из комнат вижу двух уличных кошек (проникших, повидимому, через выходящее на крышу окно). Гоню их, но они, увлеченные выяснением отношений, на мое шиканье не реагируют. Входит Петя, посмеиваемся над этими самозабвенно орущими друг на друга созданиями. Пытаюсь подцепить одну шваброй. После нескольких попыток удается забросить ее через окно на крышу. Проделываю то же самое со второй. Кошки во время моих манипуляций не двигались, как бы замирали, одна из них — уже на крыше или еще в комнате — что-то грызла. Мы над этим тоже посмеивались. Это действительно выглядело смешно — кошки, поглощенные своими делишками настолько, что в упор не замечают людей, выгоняющих их из комнаты.
Мысленный диалог. «Вероника, ну а как у тебя дела?» - «У меня хорошо». Мысленно воссоздавая диалог при конспектировании, с удивлением выясняю, что обе реплики произнесены одним и тем же женским голосом (с характерными интонациями Мии).
Узнаем с Петей о заинтересовавших нас публикациях. Однажды под вечер стоим (в ожидании чего-то) в центре города, около небольшой толпы, у меня в руках плюшевый Чебурашка. Вдруг вспоминаю, что на этом перекрестке по вечерам собираются любители амурных приключений. Забеспокоившись, как бы меня (из-за Чебурашки) не причислили к ним, прижимаю его к себе (чтобы он был меньше заметен). Петя протягивает экземпляр «Иностранной литературы», спрашивает, что ничего, что он не новый. Вижу в его руках еще один журнал, тоже истрепанный, в котором, повидимому, тоже есть что-то из интересующего нас. Думаю, каким образом журналы попали к Пете. Решаю, что книготорговцы приносят их сюда, в скопление людей, в надежде хоть что-нибудь продать. Мельком вижу их, бороздящих толпу, сующих людям свой товар. Отдаю должное их находчивости, листаю журнал и нахожу (или не нахожу) то, ради чего его стоило бы купить (люди виделись условно, а Чебурашка и книги — отчетливо).
Мысленная фраза: «Миллион — это самая малая частица пустого пространства».
Мне снится, что я СПЛЮ. Ко мне, спящей, приближаются опасные Существа, не могу пошевелиться, полностью обездвижена, могу только кричать — кричу долго, изо всех сил. Существа исчезают, просыпаюсь (во втором сне), состояние обездвиженности сохраняется, снова кричу, слева приближается женщина, успокаивающе говорит: «Не бойся, не бойся».
У соседа имеются приборы, позволяющие узнавать, правильно что-либо или нет. Приборы имели белый цвет, кубическую форму и выглядели тяжелыми. В них нужно что-то закладывать через верхнее входное отверстие, а на выходе оно появлялось (из решетчатой стенки) в виде фарша. Таким образом сосед получал ответы об истинности нематериальных вещей - фактов, предположений и тому подобного.
