Иду (в сторону горизонта) по пустому, лишенному растительности пространству. Навстречу, чуть левее, идет человек в темно-коричневом одеянии, с наголо обритой головой и гладким, без единой морщинки, лицом бронзового цвета. Когда мы поравнялись, наши головы соударяются. Не чувствую боли, а его голова издает довольно громкий звук. Ничему не удивляясь, отдаю отчет, что если этот человек и является Землянином, то необычным.
Фрагмент сна: «Вообще я за тех, кто способен вернуться на Землю за какие-нибудь пятнадцать тысяч лет», - говорит кто-то. Со стороны слушающих раздаются (дважды) одинаковые возгласы: «У меня тоже такое было!», «У меня тоже такое было!»
По пустому пространству идут (влево) несколько человек в длинных темных одеждах. Один мысленно посылает просьбу, в ответ появляется с десяток больших, с мужской кулак, темных металлических кубов. Они парят в воздухе, между людьми, на уровне их голов, покачиваясь вверх-вниз. Мысленная фраза комментирует количество запрошенных предметов: «Странно, что десять, ведь столько нет, но и не требуется».
Мальчик лет шести, мой сновидческий внук, получил дома травму левого уха (судя по его объяснениям, от звукового удара при пользовании телефоном). Сон показывает телефон и скрученный пружиной шнур, по которому якобы прошла звуковая волна, травмировавшая (обратимо) барабанную перепонку мальчика. Мама ребенка занята, проблему перебрасывают на меня. Звоню, а потом иду в поликлинику, получаю требуемые талоны к врачам. Последний (к ушному) пришлось долго выпрашивать у невероятно беременной медсестры. Она по совместительству присматривает за двумя малышами, спящими на пеленальном столике в рекреационном зале. Дети просыпаются, начинают сходу драться, пытаюсь их успокоить. Беременная медсестра (ее живот был невероятных размеров) молча накрывает малышей, с головой, жестким оранжевым покрывалом. Они затихают, медсестра продолжает читать мне морали. Перепираемся. Покрывало вдруг шевелится, поднимается вверх, под ним обозначаются две человеческие фигуры. С удивлением вижу двух худых, очень высоких (метра под два с половиной) мужчин, стоящих в полный рост на детском пеленальном столике. Оранжевое покрывало болтается у них на плечах. Мужчины кажутся мне совсем не похожими на землян.
У молодого мужчины возникла проблема. Смутно видится человек и символизирующий проблему предмет. Проблема характеризуется настолько сложной, что у человека, казалось, не было никакой возможности с ней справиться. Высшими Сферами человеку придаются дополнительные качества, которые слившись (или дополняя друг друга) идеально подходят к ее решению, она перестает быть непреодолимой. Новые качества символизируются парой плоских прямоугольных металлических пластинок. Они выползают из какой-то щели и располагаются одна над другой, почти вплотную. Дополнительные качества казались (с точки зрения обычной логики) не имеющими к проблеме ни малейшего отношения (грубо говоря, как если бы человека, которому предстоит поднять тяжелый груз, одарили бы абсолютным слухом или умением слагать стихи). Эта несообразность вызывает у меня удивление. Но решение с их помощью проблемы было принято почему-то, наоборот, как само собой разумеющееся.
Стою около веретенообразных светлых, чуть выше человеческого роста, Существ. Спрашиваю у ближнего, кто они такие. Их было порядка четырех, но лишь ближний виделся отчетливо. Остальные - гораздо хуже, возможно, из-за того, что они стояли позади и правей первого. Те, остальные, не виделись такими светлыми, они были как бы подернуты легкой серой дымкой.
Мысленный протест, что так никуда не годится, что если было что-то обещано, оно должно быть предоставлено. Мысленный отклик, что, мол, раз так, то разумеется, обещанное будет предоставлено. Видится серия мелких предметов. Диалог велся Высшими Существами, а обещалось что-то кому-то из нас, человеков (у меня создалось впечатление, что диалог не предназначен для восприятия простым смертным, так что я оказалась в роли неумышленно подслушавшей).
Мысленная фраза: «Вопрошающие слишком снисходительны». Смутно виден Страж с мечом, стоящий у входа в Нижнюю, Подземную область. Ту самую, куда должны направляться (распределяться?) Души умерших (Страж — эти и есть Вопрошающий).
Справа появляется внушительная фигура, облаченная в черное, в том числе в роскошную черную мантию с необыкновенными переливами (что-то вроде блеска драгоценных камней). Фигура окружена многочисленной свитой, тоже в черном. Мы, несколько человек, глядя на появившихся, говорим себе, что «и не представляли, какая величественная мантия у нашего Руководителя» (ничьи лица не виделись, спутники мои лишь ощущались).
По бескрайнему пустому пространству, покрытому темной бугристой землей, спокойно, неторопливо шагает Чужеземец. Одежда его напоминает комбинезон, голову прикрывает шлем (на запомнилось, закрывал ли шлем лицо; сон был не цветным).
Слушаю нескольких Персон — они видятся условно и являются, повидимому, теми, кто нас (людей) изучает, задает условия нашего существования. Когда все умолкли, спрашиваю: получается, что жизнь человечества далека от совершенства, потому что принципиально не может быть совершенной? Потому что принцип неодолимого несовершенства заложен сознательно? Мне отвечают, что да. Спрашиваю, почему это скрыто от людей. Люди должны это знать. Мне отвечают, что нет. Возражаю, говорю, что если людей с пеленок воспитывать с осознанием этого факта, он станет само собой разумеющимся. Избавит людей от бесплодных иллюзий (и боли от их крушения). Переориентирует на поиск действенных средств смягчения их тяжелой ноши, поможет подойти к этому с открытыми глазами (во сне мои реплики были лаконичными).
Перечисляются качества индивида, начиная с зоркого (во всех смыслах) зрения и кончая крепкими, закаленными физической работой руками. Последовательно демонстрируются соответствующие части тела. Когда речь идет о зрении — видны лишь глаза. Потом, по мере перечисления, нос, рот и (возможно) уши. Потом — крепкие загорелые кисти рук, показанные тыльной стороной, с подогнутыми пальцами. Руки типично мужские, натренированные, а вот лицо... Возможно, чтобы подчеркнуть исключительную духовность индивида, его органы восприятия показаны в необычном виде. А возможно, индивид не был человеком, землянином. Или был им лишь отчасти (если вспомнить его крепкие кулаки). Контраст между мужицкими руками и бледным узким нечеловеческим лицом был поразительным.
Кто-то невидимый ведет неторопливый рассказ-пояснение. Появляется группа из трех-четырех худых Существ с крыльями, похожими на крылья Ангелов. Невидимый комментатор поясняет, что Существа (кажется, он их как-то назвал) являются сочетанием «худых» (тощих) Сущностей (их он точно как-то назвал) с «крыльями Парок» (Богинь Судьбы). Существа повернуты левым боком, видятся не в цвете и имеют светло-серый оттенок. «Позови их — и услышишь хлопанье крыльев», - говорит комментатор. Существа бесшумно поводят вверх-вниз сложенными крыльями. «Но крылья Парок не разговаривают», - говорит комментатор. И поясняет (с легкой усмешкой): «Не пятая же часть домашней птицы». Он хочет подчеркнуть, что не следует уподоблять Существа болтливым птицам, составляющим пятую часть одомашненных пернатых.
Слева стоит символический Человек. Справа, напротив него, лежат в ряд четыре Элемента, тоже что-то символизирующие. Элементы представляют собой выточенные из светлого дерева и покрытые светлым лаком цилиндры с закругленными торцами. Они соизмеримы с Человеком, одинаковы и расположены по отношению к Человеку симметрично. Некоторое время Человек и Элементы спокойно, неподвижно находятся друг против друга. Осуществляется мыслительный процесс, раздумье (непонятно, ими ли самими, если они способны на это, или кем-то Высшим). После периода противостояния происходит следующее. В противоположность тому, что всегда (до сих пор) происходило, когда Элементы поглощали, вбирали в себя Человека (по какому-то закону), на этот раз — впервые — Человек поглощает, вбирает в себя Элементы (тоже не в борьбе). Захват обозначен условно, то есть как бы и не показан, но произошел. Эффект (суть которого не раскрывается) от диаметрально измененного действия оказывается тем же самым, прежним. Заключение мыслится непонятно кем, скорей всего все же кем-то Высшим (существует вероятность, что из-за сбоя памяти я перепутала то, что было прежде, с тем, что произошло теперь, так что, возможно, их следует поменять местами).
Две одинаковые студии в виде огромных параллелепипедов с прозрачными потолками и стенами. Внутри видится немного темной мебели и некоторое количество людей. Студии стоят параллельно друг другу, почти вплотную. В правой находятся люди искусства. Они то и дело поглядывают через прозрачные стены на тех, кто находится в левой студии, причем смотрят с непонятной холодностью, чуть ли не с неприязнью. В левой находятся лица, не относящиеся к сфере искусства. Они не обращают внимания на своих соседей, возможно, даже не замечают их. Вижу (не находясь в этом сне) в левой студии несколько странных Существ, непринужденно расхаживающих среди людей и держащихся естественно и равноправно. Это двуногие Существа, немного ниже человеческого роста, с головами, похожими на заячьи, только более крупными. Их уши, по-заячьи длинные, более грубые, располагаются по бокам головы. Пристально рассматриваю физиономии Существ, и, в отличие от всего остального, вижу их вживую.
Завершение длинной сентенции: «...ты обязан развивать чувство Любви и Света». Содержащая перечень основополагающих обязанностей, она формально адресована конкретному неслуху, но по сути обращена ко всем (местоимение «ты» в данном случае собирательное). «Ты» - это каждая из одушевленных мыслящих Сущностей, не вполне самостоятельных, нуждающихся в руководстве. Все они маленькие, одинаковые и выглядят как какие-то элементы (может быть, это были клетки?) Они столпились вокруг высокого, похожего на человека, высокоразвитого Существа (букашки в сравнении с ним). Он разговаривал с ними мягким, терпеливым тоном Учителя. Его длинная тирада непостижимым образом одновременно (синхронно) извлекалась мной из глубинного Источника. Я вытягивала ее с напряжением - ее, готовую каждое мгновение прерваться, разорваться. Она имела вид натянутой нити, и проходя через мою голову, облекалась в слова. Я мысленно произносила их, натужившись, торопливо, чтобы успеть вытянуть побольше, пока не реализовалась угроза обрыва нити. Угроза казалось неизбежной настолько, что я все удивлялась, почему этого еще не произошло. Но этого так и не произошло. Я вытягивала нить, не прикасаясь к ней, просто напряжением воли, а произносимое мной и Учителем было одним и тем же и сливалось воедино (визуальный ряд был нечетким, персонажи воспринимались смутно). [см. сон №3335]
Если предыдущий сон основывался на (оставшемся за рамками) непослушании, то этот похож на обычный урок (ночью я записала также слово «СКАЗКА», сопроводив его вопросительным знаком). Учениками были похожие на предыдущих одушевленные мыслящие, на вполне самостоятельные Сущности, урок вела похожая на женщину Учительница, мягкая и терпеливая. Занятие посвящено строению — царства? организма? - и, в частности, множеству видов имеющихся там дорог, самых невероятных. Рассказывая о них, Учительница снимает со стеллажа соответствующие макеты, нечто вроде грубо выделанных темных покоробленных шкур. На них смоделированы рельефы, по которым узкими полосками тянутся фрагменты дорог. Об одном из типов дорог, как о самом удивительном, Учительница рассказывает с нажимом, привлекая для наглядности образец. Эту липкую дорогу она называет «медово-...» (вторая часть определения не запомнилась). В какой-то момент Учительница делает мягкое замечание тем, кто не желает следовать правилам (отвлекается): «...поэтому встаньте и отойдите в сторону». Визуальный ряд сна был нечетким. Просыпаюсь, конспектирую сон. Начиная снова засыпать, высказываю кому-то желание понять, чтО это было. Мне обещают встречу с Существами обоих снов. [см. сон №3334]
Идет речь о подборе кадров (кажется, в планетарном масштабе) на руководящие должности, требующие высоких интеллектуальных качеств. Подбор производится среди молодых лиц. Кем были осуществлявшие подбор Существа или Силы, я не поняла.
Узнаю о предстоящей лекции по лингвистике, посвященной вопросам языка, созданного для общения с Внеземными Цивилизациями. Оказываюсь во внушительном здании Научного Городка, чтобы узнать подробности. Сквозь открытую дверь аудитории вижу доску, исписанную формулами и символами. Они мне незнакомы, но понимаю, что идет та самая лекция.
Обрывки мысленной фразы: «...я не знаю ... в общем ... а придворные ... или обходят их молчанием (или)...».
Мысленная фраза: «И что, на весь этаж может быть такая длинная комната?» (имеется в виду комната нижнего этажа реконструируемого здания на улице Никшис). Воссоздаю в воображении это, с пустой пока сердцевиной здание. Мысленно что-то прикидываю, говорю: «Нет, разделили».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Когда ... у него уже не было для этого сил». Смутно видится лежащий на кровати тяжелобольной старик, худой, в блеклой больничной пижаме.
Мысленные фразы: «Дочь встала. Встала на ноге и получила специальность».
Мысленно произношу: «Тридцать восемь» и помечаю птичкой пустую, относящуюся к этой дате клетку одного из нижних месяцев календаря (самодельного?), разграфленного на листе бумаги.
Мысленная фраза (женским голосом): «Ну, начала (писать) на пару строчек ниже» (имеется в виду, что больше никаких отклонений не допущено; речь идет не об авторе фразы). Бегло видится писчий лист в линейку, на котором кто-то изготовился писать, отступив сверху две строки.
Обнесенный забором компактный двух-трехэтажный дом на несколько семей, одной из которых является семейство Икс. В конце сна madame Икс предлагает мне буханку хлеба, отказываюсь (предпочитая заботиться о себе сама). Этот эпизод открывает мне ранее неизвестный факт: madame, оказывается, закупает продукты для всех жильцов нашего дома, за ее спиной видится интерьер кладовки, где хранится закупленное, в том числе (на одной из полок) разные сорта хлеба. Нигде не вижу пометок с фамилиями жильцов, раздумываю, как она во всем этом разбирается. Держит в памяти? (сон был нецветным, в неопрятно-темных тонах; все, кроме хлеба, виделось условно).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами): «...расскажу». - "Тогда ты мне всё расскажешь».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «И вдруг ... что родится ... и пройти его снова должен (тот же?) ... мальчик» (за порядок слов не ручаюсь).
Кто-то (видны лишь его руки) осторожно, чтобы ничего не сдвинуть, сгребает со старой чертежной доски груду бумажных обрезков.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, адресованная мне фраза (завершившая длинный сон): «...если хочешь увидеть начальную (форму) и форму его освящения».
В финале сна дается указание (начало не запомнилось): «...раскладывать трапезы, пока Мила Гилн не покинет наш лагерь» (речь идет о порциях сухого пайка в беспалаточном биваке). Появляется пологий, поросший травой склон холма, на котором лежат целлофановые пакетики с едой. На переднем плане возникает широкая полоса свежевспаханной земли. Алчущая пищи полоса судорожно раскрывает бесчисленные уста. Это произвольной формы отверстия, в которые стоящие по краям люди забрасывают пакетики с едой. Алчущая пищи полоса земли неописуема. Взрыхленный слой, как бы под действием неистовой Силы, тянется вверх, навстречу еде, становясь при этом менее плотным и образуя прорехи, воспринимаемые как уста. Схлопывающиеся и тут же возникающие рядом бесчисленные, жаждущие уста земли. Это было какое-то неуправляемое вожделение. P.S. Неужели я подсмотрела одну из Тайн Природы?
Небольшой продолговатый участок взрытой темно-коричневой земли и пучок тонких черных волнистых стержней. Верхние концы стержней уходят куда-то наверх, нижние погружены во взрытую землю. Изображение иллюстрирует, как в разум (в сознание?) вводят что-то страшное, но необходимое для его пользы.
Мысленная фраза (мужским надсадным голосом): «Прямо в землю надо».
Мысленная фраза (спокойным мужским голосом): «Я был близок и к спасению и к смерти».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Узкие-узкие два ...».
Прихожу в цветочный магазин, на медосмотр. В глубине, среди цветов, видится еще один пациент, стул и два медработника. В нерешительности останавливаюсь. Мне указывают на кушетку, просят раздеться. Пробираюсь к ней среди цветов и ваз.
На импровизированный прилавок в углу двора перенесли с грузовика рухлядь, кто-то говорит, что дешевые распродажи устраиваются здесь регулярно. Иду выяснить, как это выглядит, и может быть, чем-нибудь поживиться подешевке, не свожу глаз с груды темных предметов давнего быта. При подходе вплотную прилавок оказывается меньшим, чем казался издали, а вместо груды рухляди предстают несколько новых изделий из светлого камня. Выбираю прямоугольную резную раму, сомневаюсь, что это продают за бесценок (такая вещь должна стоить дорого, что и подтверждает кто-то из наших). Отказываюсь от покупки.
Мысленная незавершенная фраза (женским голосом, возвышенно): «И это — память всех дальнейших Властительниц...» (неясно, имеются ли в виду Властительницы Прошлого или Будущего).
Мысленно пересказываю якобы приснившееся: «Мы с Петей находимся в многолюдном месте. С нами вместе крутится ... собака» (прилагательное не запомнилось). Смутно видится плотная толпа одинаковых условных (бесплотных?) черных фигур, среди которых стоим мы с Петей (реальные, условно видимые), и вертится вокруг нас вживую видимая крупная светлая добродушная собака (типа лабрадора).
Перекладываю из руки в руку с десяток разномастных вешалок для одежды. Перечисляю (начало не запомнилось): «Для ... для ... для .... для тети, для дяди, для мамы, для папы». Останавливаюсь. В правой руке осталась вешалка, а перечислила я уже всех. В замешательстве не знаю, что делать.
Белизной, пышностью, ни с чем не сравнимой мягкостью это было похоже на облака. Было полное ощущение, что я лежу на облаках, белейших кучевых облаках. Блаженствую там. Но по каким-то признакам становится ясно, что ощущение ошибочно. Это все же не облака, а что-то земное, но — белейшее, пышное, восхитительно мягкое... Полупроснувшись, вспоминаю приснившееся. Трезво умозаключаю, что, возможно, время моего пребывания подходит к концу. Возникает туманный бессловесный намек, представление о том, что я появлюсь снова ближе к концу нынешнего столетия. Предстоящее появление смутно обозначается на правом краю шкалы времени... Как интересно, думаю я, что Я-будущая появлюсь на свет полностью готовой (приспособленной с момента рождения) к интеграции в цивилизацию конца века. Цивилизацию, наверно, невообразимо более развитую. Мне кажется это чрезвычайно любопытным. P.S. Наяву я никогда не полагала (и не полагаю) драматичной и неприемлемой мысль о конечности, одноразовости человеческой жизни. Я воспринимаю это спокойно (не имея, впрочем, ничего против противоположного варианта).
В холщевую сумку-мешок с трудом втискивают большеформатную брошюру (занявшую нижнюю половину сумки). Сумка так плотно охватывает брюшюру, что кажется, что извлечь ее будет непросто. Как бы опровергая это, брошюра без проблем извлекается с помощью изогнутого куска проволоки. Эпизод повторяется несколько раз.
Обрывки мысленной фразы: «В наши дни ... фигура такой социальной системы...».
Хороший сон, в котором происходили веселые события, и Петя кому-то охотно и удачно помогал.
Мне предлагают что-то взять (или принять), обещают за это несметные богатства. Отказываюсь, поскольку предлагаемое идет вразрез с основами моего существа. Караваны верблюдов, груженые экзотическими товарами, и смуглолицые упитанные погонщики в чалмах и разноцветных шароварах выглядят очень живописно. Это действительно несметные богатства, но они не задевают даже краешка моей души. Происходит это в давние времена, в одной из восточных колоний. Мне предстоит занять там должность наместника - на табличке с указанием его имени (предыдущим был мужчина) к буквам «Mr» допишут буквы «cs». Сон показывает, как это будет выглядеть.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Хотя она, Лиза, ничего этого не делала...».
Несколько раз повторившаяся мысленная фраза: «Не играй, сеньора, с ней».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (басовитым женским голосом): «Это ... медвежонок. У которого День Рождения».
Стоящая у окна психолог интересуется, выхожу ли я из дома, совершаю ли прогулки. Спрашиваю: «Зачем?» Чтобы укрепить здоровье, говорит она. Мои глаза вмиг наливаются слезами. Хочу сказать, что так измучена, что не вижу в этом необходимости, — и просыпаюсь (с сухими глазами). Я имела в виду, что измучена до такой степени, что жизнь потеряла для меня ценность (сон был не цветным; женщина, явившаяся ко мне по собственной инициативе, виделась условно).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (мои): «... это плохой признак. Там, где раньше жили ... теперь живут...». Возникает газетный лист, в верхней части которого, на поле между заголовком и столбцами текста, мной что-то вписано.
Хвостик мысленного рифмованного умозаключения (завершившего сон): «...сидят/ Которую просеивают, как того хотят».
Мысленная фраза (женским голосом): «Сто двадцать пять».
Сегодняшние сны можно объединить общим названием "Мухобойка карающая". В первом луплю огромной мухобойкой тех, кто мешает мне запоминать сны (понятие "те, кто мешает" являлось абстрактным). [см. сны №0063, 0064]
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Сейчас вам или на следующий урок показать...».
Мысленная фраза (мужским голосом): «Он сказал, что вся картина в целом более неподвижна, статична» (начиная просыпаться, прикидываю, не правильней ли было бы сказать «менее подвижна»).
С пробелом запомнившаяся фраза (возможно, мысленная) из сна: «У нас ведь что, кто ... тот и созрел».
Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Оно может быть. Может быть частью речи, (подводящей итог)» (слова в скобках, возможно, не произнесены, но уже заготовлены).
Перебираю набитые бумагами папки, одна содержит материалы на тему «Распорядок дня».
Сижу с друзьями за уставленным яствами столом. Посматриваю на Каданэ, которую не видела лет двадцать. Ясно вижу ее лицо, она прекрасно выглядит. И вдруг облик ее меняется. Глаза оказываются подведенными широкими мазками черной туши. Щеки покрыты тонирующей пудрой - на правой из-под смазанной пудры выступает морщинистый участок, на обеих намалеван дикий зигзагообразный знак. Когда Каданэ приоткрывает рот, виден ряд аккуратных новых фарфоровых зубов - мелких, редких, цилиндрических. В довершение, вследствие оптического эффекта, голова Каданэ выглядит стоящей на ее белой закусочной тарелке. Обсуждаем это, а я еще говорю про удивительные зубы.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «...это изобрели. Это технология, документ. Это можно ждать шесть лет».
Женщина в темной одежде (лектор?) прохаживается, заложив руки за спину, вдоль доски и задумчиво произносит: «Лучшие — не по воспитанию, производит...» (фраза обрывается на полуслове).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Утром, - с укором повторяется, и спокойно отвергается: - Утром было ... как всегда временно».
На крошечном необитаемом острове, лицом к единственной пальме сидят, друг за другом, мужчина и женщина. Она: «Ты меня не слушаешь!» Он: «Дорогая, я так устал...».
Мысленная фраза: «Дальняя дорога», предваряющая появление лица Иосифа Кобзона и относящаяся именно к Кобзону.
«Куда вы прибыли?» - спрашивает некто, находящийся у входа в место нашего назначения. Вопрос задан строгим тоном лица, уполномоченного осуществлять входной контроль. «Мы...», - тяну я в ответ и многословно, несобранно что-то объясняю. Закончив мямлить, говорю вдруг четко, лаконично: «По приглашению» (место, в котором состоялся диалог, виделось условно, в густо-серых тонах, а оба персонажа лишь ощущались).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «Я сделаю по-другому. Вот у тебя на этом фильме всегда была ...?»
Сон о ПРЕВРАЩЕНИИ. Но что это было за превращение, обратимым оно было или необратимым, со мной ли оно совершалось или не со мной, не запомнилось.
Мысленная фраза: «Дважды девять — тридцать восемь». И это не было ошибкой, это было в другой системе исчисления.
Застолье. Мой визави советует мне для успешного овладения психологическими проблемами принимать определенные виды пищи, перечисляет их (последними были каши). Молча отмечаю, что не вызывающий возражений совет содержит нелепость в чем-то частном.
Мысленный возврат к последнему вчерашнему сну. Он направлен на то, чтобы после извлечения и рассмотрения его содержаний выявить причины возникновения итоговой пословицы «Любишь кататься — люби и саночки возить». Все преподносится в доброжелательной форме. [см. сон №2548]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, обывательски): «А эта папка, она не только для ... она и на даче хороша».
В разговоре с несколькими, условно видимыми персонажами я допустила какую-то невинную ложь. Однако в процессе дальнейшего общения невинная ложь повлекла за собой нагромождение лжи, все более серьезной. Почувствовав, в конце концов, что мне из этого не выпутаться, почитаю за лучшее признаться во всем одной из собеседниц. Женщина мягко, деликатно помогает мне найти выход из создавшегося положения. Сон символически продемонстрировал разрастающуюся груду лжи и действия женщины, начинающей сводить ее на нет.
Я должна срочно заказать для кого-то такси, а кого-то другого дожидаться на улице, чтобы передать несколько сумок с вещами (одним из этих людей - кажется, вторым, был Петя). Оставляю сумки на улице, захожу в заведение (типа билетных касс), чтобы заказать такси. Заказ принимают, но не выполняют. Иду снова, спорю. Служащие несут чушь - то, что у них не принимают такие заказы, то, что заказ исполнен, а несколько раз утверждают, что "заказы сегодня только на четвертое число". Издергавшись и так и не решив вопрос, возвращаюсь к сумкам. Время, назначенное для встречи, прошло, теперь придется идти в другое, запасное место. Вижу среди сумок сетку с черными сапогами. Не могу вспомнить, была ли она раньше. И если была, то почему я сейчас думаю, что ее не было, а если ее не было, то откуда она взялась. Вещи не мои, не помню, сколько их было, решаю, что сетка, наверно, была. Беру ее, но лишь только трогаюсь с места, подходят две девушки. Вежливо объясняют, что сетка принадлежит им, что они ненадолго оставили ее возле сумок. И я возвращаю им ее.
Мысленные, адресованные третьей собеседнице фразы (женскими голосами). Робко: «А чего же ты...». - Пренебрежительно, с ленцой: «Тебя же не собираются».
Стоя в квартире, у закрытой входной двери, изо всех сил пытаюсь кричать. Просто чтобы меня услышали. Крик почти не получается, но я пытаюсь снова и снова.
Мысленная фраза (женским голосом): «Он был не анти..., не грузовиком, а просто человеком» (одно слово запомнилось неполностью).
Мысленная фраза (моя): «Нет, нет, а Лана, соседка моя, таки да».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Обидно, как бы ... вернулся как бы в ситуацию».
Мысленный диалог: «Сколько ехать?» - мягко спрашивает женский голос. «Откуда?» - более грубо отзывается мужской. «Вот с этой нашей остановки», - говорит женский.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Слушай, а сколько ... если ... на веревочке?»
Мысленная фраза (мужским голосом, задумчиво): «А может быть, они не, потому что у них слишком большая программа».
В этом сне фигурировал Рэм, а меня учили делать (нарочно) что-то не по правилам – нарезать корни (кажется, сельдерея) не тонкими дольками, а толстыми.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...он сказал это как памятник».
Просыпаюсь в кровати, стоящей в укромном закутке большого зала, заставленного мебелью, и возможно, частично заселеного еще какими-то людьми. Иду в расположенную тут же душевую кабинку. Вижу приближающихся малышей в яркой одежде. Инстинктивно дергаюсь, забеспокоившись, что они увидят меня сквозь дверцу из белого матового стекла (которая лишь казалась, но не являлась непрозрачной). Решаю, что шелковой белой пижамной куртки, с натяжкой прикрывающей то, что должно быть прикрыто, вполне достаточно, беспокоиться не о чем. Дети удаляются. Хожу по залу, подбирая с пола растрепанные красочные журналы (мои). Мне неприятно, что их помяли, но поскольку это сделали дети, да к тому же без злого умысла, воспринимаю все спокойно. Разглаживаю смятые листы, прикладываю оторванные клочки, кладу стопку журналов на край темного комода, стоящего у моего закутка. Осознание, что дети растрепали журналы без злого умысла, бездумно, и следовательно причин огорчаться по поводу содеянного нет, являлось как бы эмоциональной доминантой сна.
Мысленные фразы: «Вот. И кому это надо?» (вопрос риторический).
Иду с двумя спутницами (одна из которых что-то рассказывает) по светлому лесу с могучими высоким лиственными деревьями, под которыми растут папоротники и кое-где стоит чистая вода. Идем (вправо) то по левой обочине дорожки, то по папоротникам. В очередной раз выйдя на дорожку, вижу сидящую там крупную, с павлина, птицу. Перед ней, в условном, обозначенном несколькими зелеными ветками гнезде лежит большое белое яйцо. Подзываю спутниц, с любопытством рассматриваем яйцо (птица не выказывает беспокойства). Трогаемся дальше. Женщина продолжает что-то рассказывать, слушаю ее и вдруг поднимаюсь в воздух. Вытянув вперед руки и совершая телом волнообразные движения, ЛЕЧУ вдоль дорожки, на высоте в полтора-два метра. Лечу, не переставая удивляться и убеждая себя, что действительно лечу, а не зависла случайно, на миг, над землей. Снова оказываюсь около женщин. Они показывают компьютерные, в желто-коричневой гамме снимки летящего птенца, вылупившегося, будто бы, из виденного нами яйца. Птенец летит высоко в небе, рядом с диковинным летательным аппаратом, между которым и птенцом подразумевается какая-то связь. В правом верхнем углу снимков записаны компьютерным шрифтом, в шутливой форме звуки, будто бы издававшиеся птенцом при полете.
Мысленная фраза: «Надпись: с тобой, ... можно, только осторожно» (можно иметь дело; обращение не запомнилось).
Нахожусь с визитом в селении Адамс, сижу на песчаном косогоре, сбегающем к небольшому искусственному озеру с прозрачной спокойной водой. Селянки удочками вытаскивают из воды странно неподвижных крупных черно-белых рыбин. Знаю, что правее, у меня за спиной, есть больший водоем, еще не заполненный водой, а по другую сторону, слева, находится еще одно маленькое озеро. Спрашиваю (без слов), можно ли к нему сходить, ближняя женщина кивком головы дает разрешение и им же указывает направление. Здесь тоже очень красиво, вода такая же живая и спокойная, только озеро это обнесено каменными бортиками (атмосфера сна была безмолвной, фантастической).
В комнате на полке стоит облезлый цветочный горшок с растением, все стебли которого засохли, но из центра поднимается новый молодой крепкий росток с полуразвернувшимся листом. Решаю переставить растение к свету, на подоконник. Полагаю, что нужно посоветоваться с хозяйкой комнаты, но так как ее нет дома, переставляю цветок самовольно.
Мысленные фразы (женским голосом): «Птицы? Еще такие...» (фраза обрывается). Смутно видится женщина, чем-то занимающаяся в жилой комнате.
Фигура в форме уложенной на бок полувосьмерки сочного алого цвета, один из хвостиков которой был зубчатым.
