Ставлю на электроплитку кастрюлю (с супом?) и поглядываю вправо, на комплект новых красивых никелированных чайников (заварной находится на основном). Подумываю ими воспользоваться.

Женщина с некоторой угрозой в голосе заявляет, что если тот, кого она имеет в виду, что-то нарушит, его отлучат (не запомнилось, от семьи или коллектива). Мне кажется это невероятным, спрашиваю: «И отлучили бы?» Получив утвердительный ответ, почти не веря ушам, говорю: «Жестоко».

Мысленная констатация (женским голосом): «Похищения огня, оказывается, не было».

Живу на улице (не запомнилось, из каких соображений, но не из-за финансовых проблем). Пристанищем служит сооруженная из подручных материалов маленькая низкая палатка, где умещается матрац и картонная коробка. Чувствую себя абсолютно естественно. Однажды деловито задумываюсь о приближении зимы. Допустим, днем можно будет коротать время в библиотеке, но как справиться с ночными холодами? Пожалуй, никак, а это означает, что к зиме нужно подыскать нормальное жилье.

Сижу за столом, перед несколькими условно видимыми, темноватыми фигурами. Они делятся со мной Знаниями. По завершении беседы один говорит, что во всем сказанном - кроме вопроса о смерти, в существование которой он лично не верит — безусловно есть резон. Так что я должна отнестись к услышанному соответствующим образом.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Ой, Галка ... У меня же тоже, значит...» (фраза обрывается).

Ем грибы с овощами — очень вкусные! Вкус ощущаю только Я-снящаяся. Я-видящяя сон вкуса не чувствую. Получается, что произошло как бы развоплощение меня на две персоны?

Незавершенная фраза (как бы голос за кадром) из сна: «Но особенно страшный след здесь оставило лицемерие, которое...».

Мысленные фразы (мужским голосом): «Ты живешь в какой стране? Чтоб не под стеклом».

Прихожу в гости к человеку, у которого находится приятельница. Что-то делаю (по собственной инициативе), почти не общаясь с тем, к кому пришла. Появляется товарищ хозяина дома. Внимательно смотрит на меня, говорит другу, что у меня странно большие, непонятные глаза (это сказано с негативным оттенком).

Мысленная фраза: «С собакой, с собакой давай я поиграем». Появляется опрятная кудлатая черно-белая собачонка. Поджав хвост и сгорбив спину, семенит влево.

Мысленные фразы (женским голосом, оптимистично): «Но это было в прошлом. А теперь ... после нескольких тренировок должны...» (фраза обрывается; подлежащее не запомнилось).

Мы с Петей (он в младшем школьном возрасте) временно останавливаемся в незнакомом месте, в крепком старом бревенчатом доме. Дом примостился на склоне пологой, засыпанной белейшим снегом горы, так что добрались мы до него не без труда. В доме живет высокий худощавый мужчина с двумя сыновьями, петиными ровесниками. Жилье спланировано так, что никто никому не мешает, мы практически не сталкиваемся с его обитателями. Настает пора выкупать Петю. Он требует (как само собой разумеющегося), чтобы это было сделано на чердаке. Не раздумывая, несу туда (по внутренней деревянной лестнице) большой таз и ведро нагретой воды. Процесс купания не показан. Вместо этого сон демонстрирует полную жгучего любопытства реакцию хозяйских мальчиков (на такое небывалое дело, как купание на чердаке!) Дети стоят у подножья лестницы, задрав вверх головенки. Возвратившийся домой отец узнает от сыновей о произошедшем (этот штрих остался за рамками сновидения). Подходит ко мне, отстраненно спрашивает: «Скажите пожалуйста, вы когда-нибудь купали на потолке ребенка?» Говорю: «Да, своего сына. А ваши ребята взволнованно за этим смотрели». Мужчина говорит: «Сейчас я скажу: Иоав...» (он начал было говорить об одном из сыновей и осекся). С недоумением думаю, что так зовут его самого. Речь у нас идет, конечно же, не о потолке. Просто мальчики по-детски назвали чердак потолком, что в их возрасте объяснимо (всё, кроме снега, таза и ведра с водой, виделось условно, особенно люди).  [см. сон №6492]

Симпатичное чистое окошко с крестообразным деревянным переплетом в верхней части задней стены пустого помещения. Стекла покрыты каплями дождя, но видно, что уже распогодилось, дождь иссякает.

Становится жарковато, перепеленываю грудного младенца во что-то более легкое. Действую неспешно, аккуратно. Перепеленала, а младенец (почти сразу) просит (мысленно, серьезным тоном) завернуть его потеплей: объясняет, что ему холодно, и даже подсказывает, что нужно одеть распашонку (во сне я ничему этому не удивилась).  

Сон, исчезнувший из памяти, как только я после него проснулась.

Обговариваю с хозяйкой условия аренды дома на время ее отсутствия. По каким-то причинам не переселяюсь. В конце срока решаю наведаться, чтобы сделать уборку (дом простоял пустым около месяца). Приходится несколько раз прогуляться по тротуару, прежде чем дом опознан среди таких же одноэтажных старых домишек. Открываю ключом дверь, вхожу. Из глубины жилья появляется молодой человек, не понимаю, как он сюда попал и что тут делает. Молодой человек держится уверенно, что-то говорит, в том числе упрекает меня за оставленную открытой форточку. Смотрю в направлении его взгляда, вижу в смежной комнате открытую форточку, говорю, что с отъезда хозяйки ни разу сюда не заходила. Встревоженная, иду в дальние комнаты, везде идеальный порядок, дом если и нуждается в уборке, то чисто формально. В одной из комнат на краешке кровати сидят и что-то обсуждают две девушки. Недоумение и обеспокоенность возрастают. В доме нет ни малейших признаков того, что в нем кто-то обосновался, и вдруг откуда-то эти люди. Возвращаюсь в первую комнату, молодой человек все еще там, кроме него вижу Петю. Возникает ощущение, что эти люди подстроили нам ловушку. Смотрю в сторону открытой входной двери, к ней приближается (снаружи) еще один молодой человек. Чувствую, что мы должны немедленно выскочить на улицу, а если придется схватиться с молодыми людьми, то Петя для этого достаточно силен.

Мысленное двустишье: «Хочу спросить Андрея/ Не трусишь ли, смелея?»

В конце сна сижу в уставленной рядами белых пластмассовых стульев комнате. На коленях у меня грудной ребенок. Справа подходит мальчуган лет двух, жмется ко мне. Пересаживаю грудничка на левое колено, мальчугана сажаю на правое, ласково приобнимаю обоих. Справа появляется и тихо садится рядом молодой человек «двадцати двух лет» (как мне каким-то образом известно). Сидим вчетвером в последнем ряду пустой (или не совсем пустой) комнаты. Отчетливо ощущаю всех троих внетелесно.

Справа (из Будущего) влево (в Прошлое) неторопливо течет (в пространстве) прозрачный поток. Поток смывает, уносит в Прошлое, не позволяет попасть в Будущее тому, что люди должны забыть. Но слева (из Прошлого) вправо (в Будущее) храбро плывут против течения несколько отважных маленьких Сущностей (темноватых сгустков). Это то, что не хочет подчиниться закону забвения, что целеустремленно пробивается в Будущее. И было ясно, что они туда пробьются. Они представляли собой фрагменты Знаний. Душа их чиста и светла (они были, как детки), и дело их тоже чисто и светло.

Активный, насыщенный действиями сон (в котором меня, кажется, не было). Полупроснувшись, формулирую содержание (или оценку?) сна: «ВСЕ ПЕРЕВЕРНУТO» (представлено наоборот). Имеется в виду происходящее в том месте, где я провела эту ночь наяву.

Мысленная фраза (молодым мужским голосом): «Действительно написано, что наши по-русски говорят».

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Тогда ... потянутся дни непонятного грохота».

На тротуаре поблескивает что-то, похожее на монету. Избегаю смотреть на это. Не желаю даже убедиться, что это такое. Приближаясь, упорно отвожу взгляд.

Мысленная фраза: «Сказал, что он должен пойти на другую линию».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Всё ... вернет вас к охоте».

Мысленный диалог. «Всё?» - «Дак не даешь мне» (речь идет о завершении дела).

Мы, несколько спокойных ординарных личностей, живущих в квартире нижнего этажа, становимся объектом назойливого внимания. Его проявляет компания бесцеремонных типов, населяющих квартиру верхнего этажа такой же убогой трехэтажки, стоящей напротив нашей. Сносим все молча, предпочитаем не связываться. Как-то вижу этих типов на их балконе, с направленной в нашу сторону кинокамерой. Говорю товарищам, что они уже взялись нас снимать. Тут же убеждаюсь, что ошиблась — типы, кажется, снимают друг друга. Однажды случайно сталкиваемся с ними (впервые) во дворе, нос к носу. Это приводит (впервые) к словесной перепалке, после чего обе стороны расходятся своей дорогой. Обсуждаем ситуацию, в которую оказались невольно вовлеченными. Кто-то с удовлетворением упоминает свою (или кого-то из сотоварищей) активную (по нашим меркам) в ней роль. Горячо возражаю. Говорю, что активность была проявлена преждевременно, и потому оказалась почти безрезультатной. Объясняю, что гнев не стоит выплескивать поспешно, нужно дать ему время назреть, напитаться энергией. Только тогда слова приобретают силу, в чем все могли только что убедиться на примере одного из наших противников. Компаньоны по квартире (среди которых был Петя) виделись условно, но совсем не условно ощущался их тихий, незлобливый нрав. Соглядатаи виделись отчетливей, это было несколько молодых, до наглости раскованных мужчин, а их кинокамера виделась совсем ясно.

Мысленный диалог незримых Любознательных Сущностей как результат исследования ими чего-то СОВЕРШЕННО НЕИЗВЕСТНОГО (на мой взгляд, похожего на румяную аппетитную творожную запеканку). «Нет, это не похоже на...», - глубокомысленно тянет первый, тугодум, так и не назвав, на что это не похоже. «Это похоже на солнечный крем!» - энергичной писклявой скороговоркой восклицает второй, радуясь своей догадке. P.S. Не улыбнуться после этого сна было невозможно. И если попробовать отобразить впечатление от незримых Сущностей в категориях Алана Милна, я бы сказала, что второй — это вылитый Пятачок, а первый — симпатяга Иа-Иа. Но это были отнюдь не Пятачок и не Иа-Иа.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (деловитым мужским голосом): «Но для ... финансирования это было большое счастье».

Незнакомый город с широкими проспектами и монументальными зданиями. Выйдя из одного из них, бреду наугад, захожу в небольшой магазин. На низком прилавке выложена уйма газет, о существовании которых я и не подозревала. С любопытством осматриваю, пытаясь что-нибудь выбрать и не зная, на чем остановиться. В магазине то и дело появляются покупатели (видимые, в отличие от газет, условно, полубесплотными). Неиссякаемый ручеек их наводит на мысль, что я забрела в спальный район. Выхожу на улицу, радуясь, что ничем не соблазнилась — нечего засорять свое жилье подобной макулатурой. О жилье думаю не о временном (в этом городе), а о своем стационарном, которое в этот миг вскользь предстает. Пускаюсь в обратный путь, с беспокойством размышляя, смогу ли найти дорогу в незнакомом городе.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Он потратил уйму времени на ... движения, не сдвинувшись при этом с места».

Окончание мысленной тирады (тоном недотепы): «...сказал что-то. А я совершенно не расслышала, не пОняла».

Пышнотелая женщина в облегающем темно-коричневом платье (без воротника) несколько раз мягко встряхивает согнутыми в локтях руками.

Фразы (возможно, мысленные) из сна: "Формы стабилизируются. Но одно все же воспринимается то как..." (фраза обрывается).

Медленно произношу: «Переговоры, тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год». Одновременно пишу: «Переговоры 1957 год».

Диктую кому-то по буквам: «Эс. Эй. Ы...» (перечень обрывается).

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Рядом с моей мамой лежал ее папа...». Речь идет о двух умерших (или умерщвленных), смутно видимых людях.

Мысленные фразы (женским голосом, высокомерно): «Я сажусь. И сегодняшний день ты будешь сидеть на Дне рождения». Смутно, в блекло-серых тонах видится щуплый молодой мужчина, которому это адресовано.

В финале активного полнометражного сна (с довольно необычным сюжетом) Петя сетует мне на допущенный им (в этом сне) необдуманный поступок. Искренне отвечаю: «Успокойся. Не ошибается тот, кто ничего не делает» (во мне говорил более зрелый жизненный опыт, а не просто инстинктивное стремление поддержать сына; я была убеждена в том, что чувство вины — как таковое -  является искусственным, вредным построением, и что наши проступки являются своеобразными превентивными мерами, то есть в конечном счете идут на пользу человеку).

Окончание мысленной тирады: «...оторвалась и начала падать. Он как поднимет ее!» Условно, в густо-серых тонах видится стоящий спиной человек. Правая рука его внезапно (без видимого воздействия) отваливается (чуть пониже плечевого сустава), медленно падает. Человек хладнокровно, на лету подхватывает ее.

Молодежь на поляне играет в мяч, я нахожусь правее, в пределах видимости. Одна из девушек оказывается неподалеку, с недоумением смотрю на ее темное облегающее платье, надетое поверх темных облегающих брюк — и это в погожий летний день, во время игры! Боковым зрением замечаю, как Петя размашистым жестом, с силой посылает мяч вправо. Мяч, пролетев почти неправдоподобное расстояние, ловко попадает внутрь лежащего на земле старого вылинявшего пробкового спасательного круга (внутреннний диаметр которого лишь ненамного превышает диаметр мяча, размером с волейбольный). Поражаюсь снайперской точности броска. Со стороны горизонта беззвучно мчится несколько мотоциклов, седоки которых выглядят как бы нарисованными темными размашистыми штрихами. Преодолев невысокие холмы, банда оказывается на поляне, молниеносно расправляется с игроками в мяч и исчезает. Поверженные разбросаны по траве. В одном из них, лежащем ничком на взгорке, признаю Петю, почти сразу приходит осознание, что на самом деле с ним все в порядке. Я все там же, лежу с закрытыми глазами, в непосредственной близости от меня ходят взад-вперед несколько человек (светлые фигуры обоего пола). Не запомнилось, сон ли показывал их мне или я подсматривала сквозь ресницы. Каким-то образом мне известно, что я смогу спастись лишь сохраняя неподвижность и ни в коем случае не открывая глаз (сон был  натуралистичным, финал не запомнился).

Всей семьей (сновидческой) находимся в старинном храме, переоборудованном в очаг культуры. В следующем эпизоде отец молча дает знать, что сейчас мы, на этот раз вдвоем, отправимся туда снова. В автобусе отец исчезает. Беспокоюсь, что не найду дорогу, потом решаю, что поскольку здание храма высокое и своеобразное, увижу его. Вижу его — оно величественной темной махиной возвышается на вершине крутого холма (не заметить его невозможно). Нечаянно проезжаю нужную остановку. Приходится часть пути идти пешком, в том числе форсировать немыслимо крутой спуск, покрытый черной жирной землей. Меня хватает лишь на то, чтобы опасливо протянуть вниз ногу и тут же отдергивать ее обратно, хотя я вижу спокойно пробирающихся людей (темных, полубесплотных) на нижней половине склона. Ценой определенных усилий удается со спуском справиться. Оказываюсь в храме, останавливаюсь у книжной стойки. С любопытством смотрю на единственную находящуюся там книгу, протягиваю к ней руку. Подходит нарядная, подтянутая женщина, сотрудница этого учреждения. Открывает книгу, что-то мне объясняет.  [см. сны №7172, 7174]

Проводим с Петей (дошкольником) летний отпуск в курортном городке. Несколько живущих поблизости мужчин (наших случайных знакомых) собираются с детьми на морскую прогулку и берут с собой Петю. Спохватившись, что он не взял деньги на билет, иду вслед, оказываюсь на палубе готового к отплытию корабля. Выясняется, что Петя о деньгах позаботился, сон бегло это демонстрирует (в абстрактной форме). Поражаюсь смышленности и оперативности ребенка в денежных вопросах. Сижу, с сынком на коленях, на длинной, забитой пассажирами скамье у рубки верхней палубы. Петя выглядит вялым, говорит, что неважно себя чувствует. Решаю остаться с ним, на корабле (который вообще-то уже вышел в открытое море). Свинцовый корабль выглядит плотью от плоти тяжелого свинцового моря и больше похож на списанный эсминец, чем на прогулочное судно (там, во сне, не уделялось этому внимания). Билет придется купить (вынужденно) по возвращении в порт. Сидящая рядом женщина (прочитав мои мысли?) предостерегающе говорит: «Да вы что!» С жаром предупреждает, что за безбилетный проезд капитан оштрафует и ссадит с судна, причем в таком месте, откуда вернуться будет сложно. Не реагирую ни на тон, ни на слова - сижу спокойно с сыночком на коленях,  смотрю на тяжелое свинцовое море под свинцовым небом, и машинально думаю, что все обойдется.

Слышу, не обычным слухом, а по-другому, стук от упавшего небольшого деревянного предмета.

Чтобы понять суть трех, приснившихся прошлой ночью коробок (размером с кирпич, каждая своего цвета, но я не помню их из прошлой ночи), нужно на одну налепить аппликацию, и тогда все станет ясно. Вижу, как кто-то (возможно, я) приклеивает аппликацию, представляющую собой абстрактную вязь со множеством закруглений, но до сути трех коробок дело не дошло.

Завершившая сон мысленная фраза (возможно, моя): «Вся эта писанина как-то дешифруется вручную».

Полусон-полувидение, как бы отвечающее тревожным думам перед засыпанием. Я уже не нахожусь в плену воздействия тех, кого полагала повинными в беде, случившейся со мной в августе 1999 года. Парю над обширным пустым пространством, несколько невысоких столбов на котором символизируют источники воздействия. Нахожусь в зоне чистого, бескрайнего Света, и оттуда вижу столбы, для которых теперь недосягаема.

По диагонали большой комнаты стоит стол с темным гробом. Изголовье упирается в дальний левый угол, где выставлено несколько цветочных горшков с живыми белыми цветами (типа гортензий). Не находясь в этом сне, хочу (и страшусь) увидеть, кто лежит в гробу. Бросаю опасливые взгляды, тут же отводя глаза. Вижу темную, почти черную ткань, складки которой скрывают от взгляда изголовье. Полупроснувшись, предполагаю, что, возможно, в такой форме приснились мои умершие иллюзии.

«Ну а если бы он сказал об этом, он бы успокоился?» - спрашивает меня женщина (судя по тону, психолог). Говорю: «Если бы он сказал, он бы успокоился. Я так думаю по крайней мере». Демонстрируется (в сокращенном виде, абстрактно) то, что тяжелым грузом носит в душе тот, о ком мы ведем речь. Моя собеседница введена в курс дела в незапомнившемся начале сна (когда то, что гнетет человека, было показано подробно). Сейчас она имеет в виду, что проговаривание, озвучивание того, что произошло (или происходит), могло бы облегчить психологическое состояние этого молчальника.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (быстрым женским голосом): «Ой, ну ... сказали, что вообще может быть».

Мысленная, незавершенная фраза: «В большом предложении, которое свадебное доносится...».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Ты можешь ... уходить, уходить на рыбу».

Завершившая сон фраза (принадлежащая маленькому мальчику): «Мама, как ты жила на этой однолампочковой земле?» В этом сне были темные старые избы, грязь, черная земля, потоки воды, люди в простой грубой одежде. Была четырехугольная пирамидальная бревенчатая вышка, используемая для сушки выстиранного белья, люди вешали его на горизонтальные бревна-распорки, каждый со своей стороны, мужчина — на левой распорке, женщина — на передней. Верхушка вышки выходила за пределы поля зрения, а мальчика там не было - он был не из того времени, а из Будущего.

Полупроснувшись, пытаюсь припомнить подробности предыдущего сна. Появляется будто бы относящаяся к нему мысленная фраза: «Восемь лет».  [см. сон №4657]

В большой пустой комнате, где кроме меня находится еще пара человек, мечется вдоль стены темная мышь. Оправившись от удивления, пытаемся ее поймать, ее движения убыстряются, сила наращивается, это теперь уже не мышь, а что-то черное, размером с крысу. Пометавшись, крыса превращается в крупную, почти черную птицу. Перья ее постепенно становятся мягкими, пушистыми, приобретают светлый оттенок, птица становится совой. Мне удается ее поймать и выпустить за окно.

Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Поэтому я больше всего боюсь отказать полностью».

Мысленная фраза: «Рубль — сто тридцать рублей» (первое слово звучит вяло, остальные - более энергично, укоризненно).

Мысленная фраза (вялым женским голосом): «Эти прохвосты».

Взбираемся по крутой, густо заросшей горе, по невообразимой чащобе. Мало того, что из-за крутизны и густой растительности трудно подниматься, так еще, как я записала ночью, нас "ЦЕПЛЯЕТ КОЛДОВСТВО". Прицепляются эластичные жгуты из чего-то вроде паутины. Одним концом они прикреплены под кустами, вторым цепляются за человека, и пружиня, замедляют передвижение. И все это молча, внезапно, в диком темном лесу. Жгуты, толщиной с пару пальцев, хватали нас осознанно (чтобы не позволить подняться). Но как оказалось, их не трудно отодрать - они на нас охотятся, а мы отбрасываем их и поднимаемся дальше. В общем, все не так страшно.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Как ... говорил: прижмите ухо (к земле), я вас слышу» (слова в скобках если и не произнесены, то подразумеваются).

Взаимосвязанная последовательность, предсказывающая цепь событий. Приводится мысленное выражение "Как круги в воде". Предстает серая стоячая вода с расходящимися по поверхности кругами.

Мысленная фраза: «Иногда бывают сложные трассы — заплатили и забыли».

Выхожу из большой, смутно видимой комнаты, где остались что-то обсуждать остальные участники сна. Машинально обернувшись, вижу сизый сигаретный дым, заполнивший верхнюю половину помещения (он виделся совсем как наяву). Думаю, что безответственность курильщиков отрицательно сказывается на ни в чем не повинных некурящих (но подразумевается, что в покинутой мной комнате все были курящими).

Совершаю череду последовательных, вытекающих одно из другого действий. Процесс символически предстает в виде ломаной линии, состоящей из пяти одинаковых по длине звеньев, построение идет вправо и вниз (по часовой стрелке), образуя фрагмент правильного многоугольника (упоминание о многоугольнике приводится мной для наглядности).

Крупный худой кролик с короткой блестящей черной шерсткой с трудом протискивается (наружу) в щель под дверью. Находясь внутри дома, каким-то образом вижу и переднюю часть кролика.

Сон, напоминающий один из позавчерашних снов — где я пыталась придать объекту равновесное положение. [см. сон №4189]

Обдумываю ситуацию, умозаключаю, что там произошел «опять сбой типа железобетонного вина в зубах у Анны» (имеется в виду нечто такое же абсурдное, как словосочетание «железобетонное вино»).

Окончание мысленной фразы (ворчливым женским голосом): «...по всему телефону сидят».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «Меня ... расхожее представление, что...».

Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Нету требовательности к одежде».

Ярмарочная территория с красочными балаганами, киосками, аттракционами, кафе и толпами гуляющих. Иду влево с маленькой (лет шести) девочкой. Вдруг девочка падает (будто бы в изнеможении от подразумеваемой мастурбации). Лежит, обессилев, условной темной грудой (на фоне необычайно отчетливого всего остального). Бросив презрительный, отвергающий взгляд, набрасываю на нее что-то темное (бывшую в руках кофту?), продолжаю путь... Эпизод повторяется (дублируется). На этот раз сон показывает также, что происходит за моей спиной. Девочка слабо пошевеливается. С ней сочувственно заговаривает молодой человек, сидящий за ближайшим столиком открытого кафе, она ему что-то отвечает. Потом, не меняя положения, разговаривает (по подразумеваемому сотовому телефону) еще с одним молодым человеком, сидящим в отдалении. Оба ее собеседника, приличные, серьезные, в аккуратных светло-серых костюмах и белых рубашках, видятся (как и всё, за исключением девочки) совсем вживую. Лица их были серьезными, видно, как второй плечом прижимает к уху серебристый сотовый телефон.

Разделяю Добро и Зло. Полем деятельности был большой луг, заросший нежными веселыми разноцветными полевыми травами.

Гроб, из того вида пластика, из которого изготовляют заполняемые водой дорожные заграждения. Розовый, с белой крышкой, закрытый пустой гроб. Такое впечатление, что он ненастоящий.

Мысленные, ритмичные фразы: «Крап-крап-крап! Это мальчик ... крап» (одно слово не запомнилось). Это произносится бойким тоном («крап», возможно, подражает шагам мальчика). Возникает отклик, он звучит замедленно, утрированным басом: «Крра-крра-крра! Это...» (фраза обрывается). Смутно видится закрытая жестянка с будто бы собачьим кормом, а правее, совсем уж неразборчиво, темная собака (звуки «крра», возможно, имитируют звук вскрываемой консервной банки). Сон был не цветным, игривым.

Мысленные, адресованные третьему лицу фразы (женскими голосами). Нейтрально: «Вы на склоне хотите?»  -    Настойчиво: «Вы на склоне хотите?»

Мысленная фраза: «Старые брюки».

Зрительно, буква за буквой, возникает фраза: «Прошел здесь — только ты».

В финале действие переносится на многолюдную улицу большого города, где на проезжей части что-то, кажется, загорелось (но пламени не видно). Из потоков прохожих сюда стекаются дети, окольцовывают место происшествия поднятой с земли пластиковой сигнальной лентой (белой, с косыми красными полосами). Дети действуют привычно, организованно, будто обучены этому. Этот эпизод является иллюстрацией к предыдущему, происходившему в комнате. Там несколько человек упоминали, среди прочего, что именно так, в случае уличных происшествий, поступают дети в США, там это так принято (персонажи виделись условно, темноватыми, а сигнальная лента - в цвете, натуралистично).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «И так ...сколько дней. Хоть сегодня...» (фраза обрывается).