Мысленная фраза (женским голосом, издалека): «Тут еще тройной диван, понимаете?»

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «...проверю. Обязательно проверю послезавтра, и приду к тебе» (на последних словах деловой тон сменился на приветливый, оживленный).

Мысленная фраза (женским голосом, оживленно): «Чрезвычайно интересно».

Мысленные фразы: «Говорить. Ничего не говорить голословно».

Мысленная фраза (витиевато): «Чтобы один человек объяснил другому, чтО он (другой) понял — чтобы тот понял, чтО он понял».

Несколько военных стреляют из автоматов по автобусу, внутри которого выясняют отношения две враждующие группировки (самих выстрелов не видно и не слышно).

Необычной формы мясорубка, с выходным отверстием у основания боковой стенки и шумно тарахтящим электроприводом. Закладываю в нее длинные лоскуты серо-бурого мяса, ради забавы слегка оттягивая их на себя.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (серьезным мужским голосом): «...и ... но никакие кусок их не обслуживается».

Слышу негромкий стук (не исключено, что наяву, из верхней квартиры). Вижу несколько биллиардных шаров (слоновой кости), лежащих в углу какой-то комнаты и постукивающих об пол.

Мысленная фраза: «Переписка друзей».

«Стена. А где...?» - задаюсь я вопросом, пытаясь понять, куда девалась дверь, которую только что бегло, но отчетливо видела в правой стене комнаты. Внимательно осматриваю это место, вижу окно и неглубокий выступ. Двери же не только нет, но для нее как бы и нет места. Хотя только что место для нее было, и была сама эта, наружная дверь.

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Откуда у него сейчас в голове...».

Темная массивная раскрытая книга (типа толкового словаря). Объектами толкования являются числа. В правой колонке левой страницы опознаю число «346», после которого следует несколько пояснительных слов. Ни прочесть их, ни выяснить язык не удается. Под ним стоит число «347», пояснительный текст к нему занимает целый абзац.

Мысленный диалог (женскими голосами). «В другую сторону».  -  Неодобрительно: «Вы делаете такие вещи» (не заслуживающие одобрения поступки).

Нюша (бывшая моя институтская соученица) примкнула к Силам, занимающимся селекцией людей, превратилась в рьяного исполнителя чужой воли. С удивлением слышу, как, в связи с чем-то, она безапелляционно заявляет: «Нам такие люди, одиннадцатого разряда, не нужны». Говорю собеседникам, что просто невероятно, чтобы такая самостоятельная в суждениях, умная ироничная Нюша — которую я недолюбливаю за излишнюю назойливость, но не могу не отдать ей должного — чтобы такая Нюша превратилась в нечто бездумно-оголтелое.

Сижу (с мамой*) у пустого прямоугольного стола, покрытого клеенкой, по блекло-песочному фону которой равномерно разбросаны какие-то изображения (размером с ладонь, в коричневой гамме). Случайно скользнув по ним взглядом, вижу, что это изображения девичьей головки...  кажется, моей...  присматриваюсь — ну да, это я в юности...  Пристально смотрю на ближайшее — оно оживает, обрастает деталями (оставаясь плоским). Говорю маме: «Слушай! Там всё, как кино, эти картинки!» Склоняемся над ожившим изображением, оно начинает подрагивать, как бы рассыпаться, и плавно превращается в другое. Теперь это зубоврачебный кабинет, где я, в роли пациентки, нахожусь в кресле, а мама (в роли врача?) сидит, справа от меня, на белой вращающейся табуретке (всё, кроме маминого лица,  виделось натуралистично; девичьи головки были похожи на мое отражение в зеркале в сне №8983).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...чего бы там ни было, он насмотрелся много людей (с аномалиями)» (речь идет о Кришнамурти).

За стеной моего жилья плачет ребенок. Сон условно показывает плачущую малышку и ее странно реагирующую мать, молодую худощавую женщину. Мать пытается строгостью заставить девочку замолчать. Та плачет еще более бурно (плач не озвучен). Мать несет ребенка к окну (нижнего этажа), кладет на стоящую за окном кровать, покрытую белым пуховым одеялом. Девочка лежит поперек кровати, на животе, мать мнет ее спину и бока, заголяя тело ребенка. Делает это молча, с недоброй целью. Оказываюсь у кухонного окна, не могу понять, что это означает. Может быть мать хочет заходящуюся плачем девочку застудить?

Незапомнившийся, полный действий и эмоций сон, действие которого разворачивалось на широкой проселочной дороге.

Сидим с Петей в большом темноватом служебном помещении, где находится еще несколько визитеров и несколько клерков. Сидим в стороне, наблюдая за странными, непонятными действиями остальных. Постепенно у меня зарождается смутное прозрение по поводу происходящего. Говорю Пете: «Ты знаешь, я, кажется, начинаю понимать...» (окончание не запомнилось). Петя пока хранит молчание.

Мысленная фраза: «А мы нашли способ, как их сберечь».

Окончание мысленной фразы: «...в котором находилось восемь осиротевших взрослых и двое детей» (речь идет о тайном укрытии).

Высокий мужчина что-то деловито продправляет в верхней дверной петле.

Мысленная фраза (решительным женским голосом): «Я с Людой хочу поговорить».

Еще один, совсем уж незапомнившийся мой монолог.

Еще один, более поздний сон на эту тему (подробности не запомнились).  [см. сон №8788]

Длинная (кажется, печатная), изобилующая пробелами (многоточиями) фраза. Она видится неясно, удается рассмотреть лишь предлог «к». Воспринимаю ее как законспектированную мной мысленную фразу. Безуспешно пытаюсь ее восстановить.

Во дворе, окруженном старыми темными избами, видим симпатичную клумбу. Вдохновившись чужим примером, решаем соорудить еще одну (не имея отношения к этому месту). Вскапываем жирный чернозем, натыкаемся на зарытые в землю алюминиевые кастрюли, они были без крышек, и ни на одну не налипло ни крупицы земли. Самая крупная (пароварка с решетчатым вкладышем) была новой, корпус ее соединен нитью (типа лески) с другой кастрюлей, на верхних ободках обеих выбиты цифры, подтверждающие их парность и указывающие дату, до которой они должны находиться в земле. Не обращая внимания, что дата не истекла, несем кастрюли к знакомой нам в этом дворе женщине. Она с пониманием относится к находкам, говорит, что продаст их. Возвращаемся во двор, держа в руках (и возможно, начав есть) по темной котлете (точнее, у меня с девушкой было  их три, полагаю, что третья предназначена для нашего, оставшегося во дворе товарища). Отдаю ему котлету, вижу у него в руках еще одну такую же, наполовину объеденную (люди виделись условно, а посуда и чернозем — ясно).

Сон о превращениях, трансформациях, сопровождающихся восхитительными, потрясающими ощущениями. Превращения повторяются несколько раз, и каждый раз я ощущаю НЕВЫРАЗИМОЕ БЛАЖЕНСТВО. Были и другие действующие лица, превращения наши виделись со стороны, в дымчато-серых тонах.

Борвич* тяжело заболел, Лера просит помочь за ним ухаживать, быть при нем почти неотлучно (за услугу предлагается плата). Быть неотлучно (где бы то ни было) для меня непереносимо, но этим людям я не могу отказать. Беспокоит лишь вопрос инъекций. Я ни разу в жизни не делала уколов, и теперь извлекаю из памяти все, что когда-либо читала на эту тему, и все, что помню про уколы, сделанные когда-либо мне.

Большой (с газетный) лист с текстом. В текст вкраплены числа, отпечатанные более крупным жирным, рукописным шрифтом, одним из них было число «61».

Сомаро*, я и еще одна женщина пробираемся к своим местам в партере великолепного театра. На мне нарядный костюм, но это — единственная в моем гардеробе вещь, подобающая для таких выходов. Немного комплексую по поводу того, что если мы еще раз выберемся в театр в том же составе, мне будет не по себе в той же одежде... И вот мы трое опять в том же зале, перед началом другого спектакля пробираемся к своим местам. Оказавшись позади Сомаро, с любопытством осматриваю ее наряд. Оценив по достоинству жакет перевожу взгляд на юбку, вижу белесые следы птичьего помета. Говорю третьей спутнице: «На каки Сомаро села», женщина передает это Сомаро. Та, не прореагировав, невозмутимо идет между креслами.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Чтобы им ... еще больше звонили».

В конце сна меня осматривает врач (перед предстоящей операцией). Говорю, что из-за простуды у меня затруднено дыхание, он неопределенно отвечает, что это бывает. Вдруг отчетливо вижу его лицо и далеко не идеальные зубы.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом, полувопросительно): «Может быть, их надо лечить. Поставив их вместе друг на друга...».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женским и мужским голосами). Быстро: «Дед, наверно, был...».   -  Рассудительно: «Нет, не совсем так. Ну что он читал? Ну, Успенского читал».

Произношу и пишу: «Без авторемонта не входить».

После ухода гостей привожу в порядок квартиру. Лихорадочно кручусь, орудуя веником не только по полу, но и по левому кухонному столу, покрытому, к моему удивлению, толстым слоем пыли. Переключаюсь на комнату, слышу призыв: «Вероника, ну что ты там все ... давай поболтаем» (одно слово не запомнилось). Это говорит кто-то из условно видимой супружеской пары, оставшейся пообщаться. Иду на кухню, вижу там еще и Берберов. Они сидят за правым, уставленным посудой столом (а левый стол исчез).

Играю с Додо (ему года три), тормошу его, отчетливо вижу все, кроме лица.

Обрывки мысленных фраз: «...Фонетика ... Где она теперь...». Появляется небольшая черная трехгранная чашка. Она насажена, как граммофонная пластинка, на штырь громоздкого черного агрегата, и медленно вращается против часовой стрелки.

Мы (члены сновидческой семьи) принимаем гостей в просторной правой комнате (а в левой, смежной, темноватой, у нас спальня). Появляется симпатичная изумрудная ящерица. Воспринимаю ее как невесть откуда взявшуюся (но когда позднее мы вошли в спальню, там смутно виделась просторная клетка, из которой ящерица будто бы сбежала). Вид у ящерицы смелый, смышленный и немного возбужденный. Мелькает то тут, то там, иногда стремительно взбирается на кого-нибудь из гостей (видимых неотчетливо, темновато). Один из гостей зачем-то наклонился, ящерка с его спины ловко перемахнула на другого. Беспокоюсь, как бы ее нечаянно не раздавили. Наполняюсь тревогой каждый раз, когда вижу ее, такую маленькую, хрупкую (в сравнении с человеческими ногами), не подозревающую о грозящей опасности. Вижу ящерицу отчетливо, особенно когда она на ком-нибудь из гостей. Чувствую даже ее душу — чистую, свободную, бесстрашную, бесхитростную и невинно-озорную. В какой-то момент замечаю, что у нее изо рта что-то торчит, она так и бегает с этим. Трудно определить, что это такое — то ли останки комара, то ли (почему-то приходит мне в голову) она схватила со стола кусочек селедки, а неподобающая пища может принести ей вред. Если бы это был комар, думаю я, она давно бы его проглотила. Хотя, возможно, маленькой плутовке хочется побегать, держа его во рту. Но больше всего волнует, как бы ее не раздавили. Когда она исчезает из виду, мы, полагая что она шмыгнула в спальню, идем туда, сдвигаем мебель, но ящерицу не обнаруживаем. P.S. Из-за прелестной маленькой ящерицы этот сон подбодрил и отвлек меня.

Вид со стороны свинцового, с мелкими спокойными волнами моря на прибрежную часть. Это широкий, полого вздымающийся холм с компактным массивом узких разноэтажных домов со множеством шпилей и башенок, устремленных в серое мглистое небо. Льющийся из окон яркий чистый свет кажется удивительным и загадочным на оттеняющем сером фоне. Компактный массив зданий напоминает издали друзу кристаллов, и тоже выглядит загадочным и удивительным.

На дисплее появляется, становясь все более отчетливым, текст, напечатанный готическим шрифтом. Каким-то образом становится известным, что текст имеет отношение ко мне (или к моим снам, не запомнилось точно).

Мысленное торжественное песнопение: «Где-то где, где-то где, где-то где на Земле/ Будешь мир хранить/ Где-то где, где-то где, где-то где на Земле/ Будешь ... громить» (одно слово не запомнилось).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (солидным мужским голосом): «В каждом ... должны появляться более эффективные сообщения».

Плутаю, приезжаю на автобусах не туда, куда нужно (эта часть сна не запомнилась). В финале вижу стоящую на остановке женщину, держащую длинный шест с прикрепленной дощечкой, на которой написана цифра "1". Шест исчезает, на его месте появляется другой, с другой надписью. Возможно, не только шест, но и женщина становится другой (остановка находилась внизу, а тротуар шел по высокой круче).

Обрывок мысленной фразы: «...out with a small smoke...».

Завершаем сборы в путешествие, конные экипажи должны прибыть с минуты на минуту. И хотя это только еще предстоит, сон показывает, как запряженные великолепными лошадьми экипажи подъезжают по аллее к крыльцу. Бегло показанные лошади, одна красно-коричневой, другая черной масти, вымыты до блеска, ухоженная шерсть на крупе первой лошади показана крупным планом и видится (в отличие от всего остального в этом сне) отчетливо. Дом, в котором мы находимся, старый, одноэтажный, просторный, безукоризненно чистый, принадлежит пожилой женщине, помогающей нам собираться. Засовываю в дорожную сумку гибкий светлый предмет, полученный от хозяйки дома. В последнем эпизоде сижу на старом стуле напротив входной двери, стягивая с ног длинные светлые носки.

В этом сне был быстро передвигающийся грузовик и что-то говорящий подросток.

Кладу свернутый трубкой поролоновый матрац на разбросанные по полу детские деревянные кубики. Он с них свисает, и может намокнуть от разлитой по полу чистой, прозрачной воды. Решаю его поднять.

Мысленная фраза (женским голосом): «А на следующий раз я тебе гаражам отнесу» (на слове «гаражам» голос понижен до баса).

Мысленный диалог (женскими голосами). Неторопливо, издалека: «Такая с Неба пользуется чувством».  -   Быстро, четко: «Такая с Неба пользуется чувством».

Мысленная фраза: «Никак нет, Ваше Сиятельство».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Я-то уже не знаю, кто здесь живет».

Смутно видимый высокий худощавый человек внезапно, как от сильной боли, хватается за живот. Падает на колени, оседает на пятки, и все сильней прижимая руки к животу, скрючивается, склонившись вперед, до земли.

В конце сна еду на рынок по новой ветке метро. Сон бегло, крупным планом показывает ее в виде четверти окружности. Глядя на безупречную дугу, умозаключаю, что ветку строили тщательно. Мысли переключаются на то, что сейчас идет дождь. Зонт при мне, но туфли мои, вельветовые, наверняка сразу промокнут. На миг вижу это в воображении.

Мысленная фраза: «Я помнила, что такое благодарить, дарение я предпочитала всему».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...так что оживший уже ... уже понял, что к чему».

Мысленная фраза (покладистым женским голосом): «Я говорю, что Ирочка должна держать».

«Вероника, закрой за мной», - холодно бросает смутно видимый мужчина, направляясь к выходу из квартиры. Спустя какое-то время приблизившись к той же двери извне (и оставаясь таким же неразличимым), говорит приветливо: «Вероничка, открой» (приснившаяся квартира находилась на высоком этаже).

Мысленная фраза (женским голосом, четко): «Почему раньше поменьше группы?» (последнее слово является подлежащим).

Мысленная фраза (дружелюбным женским голосом): «Благодарю вас».

Вижу немолодую крупнотелую женщину с маленькой девочкой, принимаю малышку за ее внучку. Разговорившись, с удивлением узнаю, что это дочь, у которой, к тому же, есть бегло проказанный брат-близнец.

Мысленные фразы (женским голосом): «Министерство. Министерство внутренних дел».

Проходная забита людьми, рабочий день закончен, все разбредаются по домам. Спохватываюсь, что забыла белую панаму (полученную от кого-то на время). Похожие панамы нахлобучены на настольные лампы некоторых, сидящих в проходной за компьютерами девушек. Снимаю с лампы одну, чумазую, решаю, что это уж точно не моя. Беру другую, почище. Выхожу с молодой женщиной, она советует, где можно купить новую панаму. Спохватываюсь, что забыла в проходной ватник, извиняюсь, возвращаюсь, мельком заметив недовольное выражение лица спутницы. Беру черный ватник, иду с новыми попутчиками к выходу. На глаза попадается черное мусорное ведро с влажными обрезками овощей в прозрачном пластиковом мешке (они видятся ясно, живо, разноцветно). Говорю попутчикам, что должна опорожнить и сполоснуть ведро.

Мысленная фраза (дотошным женским голосом): «Тут надо точно ... "потому что", да?» (незапомнившимся глаголом был глагол «знать» или «задать»; словами "потому что" обозначено обычно предваряемое ими объяснение).

Небольшой городок, приспособившийся (не без пользы для себя) к летним наплывам отдыхающих. Тут много съемного жилья, разветвленная сеть услуг, все простое, незамысловатое, доступное. Нахожусь здесь на летнем отдыхе, в составе многочисленного интеллигентного клана, связанного родственными (или дружескими) узами. Я с ними впервые, и поначалу все идет хорошо. Но потом чувствую дискомфорт, мелкие нападки непонятного толка. Обнаружив, что это переходит в систему, решаю клан покинуть. Решение, как и его реализация, даются непросто. Были проблемы, но никакие опасения по поводу того, справлюсь ли я в одиночку, меня не останавливают. Я скорей готова переносить лишения, чем непонятные нападки. Отделяюсь от клана (с высокой степенью риска), поселяюсь отдельно, и тут же убеждаюсь, что опасения насчет лишений были необоснованными. Жить очень даже можно (а про клан я и не вспоминаю).

Справа появляется внушительная фигура, облаченная в черное, в том числе в роскошную черную мантию с необыкновенными переливами (что-то вроде блеска драгоценных камней). Фигура окружена многочисленной свитой, тоже в черном. Мы, несколько человек, глядя на появившихся, говорим себе, что «и не представляли, какая величественная мантия у нашего Руководителя» (ничьи лица не виделись, спутники мои лишь ощущались).

Окончание мысленной фразы (спокойным женским голосом): «...что не буду щадить жизни» (речь идет о жизни автора фразы).

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). Активно: «Было посвящено теме ... молодежи».   -  Примирительно: «Вот именно. Теме молодой интеллигенции».

Чудесный пасторальный вид из окна небольшого дома, стоящего на крутом склоне. Склон порос густой зеленью, в которой утопают симпатичные домишки.

Мысленный диалог (женскими голосами). Оживленно, выжидательно: «Чтобы тоже исходило из времени».  -    Сварливо: «Чтобы тоже исходило из времени».

Возвращаюсь (после оставшегося за рамками сна визита?) из окраинного южного района в свой, центральный. Иду пешком, путь неблизок, но это меня не беспокоит — я люблю ходить пешком и держу в уме общее направление пути. Вот уже и виадук - широкий, сбегающий вниз и абсолютно пустой (ни машин, ни пешеходов). Не успеваю пройти и четверти его длины, как внезапно резко темнеет. Беспокоюсь, что не смогу в темноте отыскать свою улицу, а спросить будет не у кого, в такую темень все сидят по домам. В воображении появляется беглое видение безлюдных улиц моего района. Призадумавшись, решаю, что лучше в такой ситуации повернуть обратно -  и тут же просыпаюсь.

Нахожусь в забитой гостями квартире (все были в темной одежде). У меня с собой два туго набитых деньгами кошелька (сумма невелика, просто кошельки маленькие). По совету хозяев дома кладу их в укромное место. Когда же (кажется, первой) собираюсь домой, кошельков не нахожу, они исчезли. Пораженная, говорю об этом хозяевам дома, упомянув, что, в общем-то, бедна, и эти деньги являлись единственным моим накоплением. Вместо помощи, сочувствия или хотя бы недоумения, хозяева (и гости) набрасываются на меня с бранью. В ошеломлении выхожу из квартиры, спускаюсь по лестнице, по дороге домой полубессознательно анализирую произошедшее. То, что меня ни за что ни про что обругали (да еще так дружно и неожиданно), конечно же, ужасно. Но ведь из-за этого я частично переключилась, слабее чувствую горечь от потери денег. А то, что мне не сочувствовали, тоже объяснимо - раз я смогла хоть что-то скопить, значит, я не так уж безнадежно бедна. Получается, что если, на первый взгляд, поведение этих людей выглядит чудовищным, то по размышлении оно предстает даже полезным для меня (хотя вряд ли эти люди преследовали такую цель, и хотя мной упущен вопрос о том, куда девались кошельки).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Конечно, ... рассматриваются, как тысячи кандидатов на следующий год».

В третьем сне луплю мухобойкой мачеху малышей, дурно с ними обращавшуюся. Помню детей и неотчетливые сведения о том, что они попали к жестокой мачехе. Помню, как нервничали бедные дети перед ее возвращением домой. При первых же признаках ее придирок к детям я налетела на нее и принялась лупить, вкладывая в удары всю свою силу и злость, удвоенные видом испуганных детей. Мачехе это не причиняет страданий - обряженная, на манер прошлого века, в пышные юбки и белоснежный фартук, она хоть и валялась во время экзекуции у меня в ногах, но не вопила, не стонала, не защищалась от ударов, и вообще была, как манекен. [см. сны №0062, 0063]

Мысленная, частично запомнившаяся фраза (мужским голосом): «...она  белая, поэтому вот ее сейчас и нету». Предстает проселочная дорога, покрытая белесой пылью .

Мысленное бессловесное сообщение о некоем могущественном (нуминозном) имени (а возможно, не связанном с именем обращении). Сообщается, что в мужском варианте обращение соотносится с Великой Верховной Сущностью, вызывающей трепет такой силы, которая делает обращение практически непроизносимым (парализует намерение произнести его). В женском же варианте обращение соотносится с Сущностью гораздо более мягкой, и потому более доступной. Неторопливое доброжелательное сообщение разворачивалось на фоне печатных листов, заполненных текстом, выполненным четким готическим шрифтом. При упоминаниях обращения сон акцентировал внимание на конкретных словах этого текста.

Находимся на плоской крыше относительно невысокой цилиндрической башни, окруженной водяным рвом. Обороняемся от стремящихся на нее вскарабкаться. Один из нападающих ухватывается зубами за свисающую с башни штуку, и помогая себе руками, карабкается вверх. Смотрю в его широко разинутый рот, вижу даже горло (несмотря на то, что в зубах что-то зажато). Смотрю в это горло и изо всех сил, метко плюю туда. Тип сваливается вниз, я рассказываю, как ловко отбила нападающего.

Смутно видимый больной (или израненый) черно-белый котенок топчется на газоне, бессмысленно совершая круговые движения.