Мысленные фразы (твердым женским голосом): «Крепко. У нее сломалось кино».

Мысленная фраза: «После моего признания ее существования как второстепенной женщины третьего мира, она успокоилась». Так я думаю про мать Джима, молодого человека, приехавшего к нам погостить. Раннее утро, я проснулась в маленькой комнате квартиры на Рябинной улице. Вставать нужно позарез, глаза (по причине недосыпания) удается открыть лишь после неоднократных попыток. Убираю постель, вижу во многих местах комнаты и на углах дивана паутину. Сон показывает большую комнату, где на диване лежат (валетом) моя сестра и Джим. Джим рассказывает о церемонии своих пробуждений (ему, оказывается, тоже трудно вставать по утрам). Говорит мне (вошедшей в комнату, чтобы подмести), что уже заказал билет в Лондон. Выхожу в прихожую. Над дверью в ванную комнату антресоль (без дверцы) зияет черной дырой. Думаю, что Джим спрятал там наркотики и забыл прикрепить дверцу.

Смотрю на одну из якобы записей своих снов. Обращаю внимание на несколько подчеркнутых фраз. Две из них, вопросительные, содержат предположения по поводу увиденного во сне и находятся в середине описания. Еще одна — в конце. Удается прочесть первое слово первой фразы: «Он» и первые два слова второй: «Он восхИщен» (последнее слово использовано в мистическом смысле, речь идет о кратковременном восхищении).

Моя голова в профиль, с хорошей короткой стрижкой. Черты лица рассмотреть невозможно, в этой части изображения сбита резкость, но остальное видно четко, буквально каждый волосок (узнаю себя по форме головы).

Мысленная фраза: «Первая оказалась ложью, а вторая - лживой памятью».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, убежденно): «С кем еще могла ... моя мать? Они останутся».

Мысленные фразы (женским голосом): «Я беру это. Я беру это».

Вижу в троллейбусе Ивону. От кого-то из пассажиров узнаю кое-что о ней и ее дочери. Троллейбус останавливается, за окнами темень, невозможно определить, где мы находимся. Кто-то говорит, что это вокзал. Срываюсь с места, устремляюсь к выходу. Спохватываюсь, что забыла на сиденье вещи, поспешно возвращаюсь раз, потом еще раз. Троллейбус не двигается, как бы ожидая, пока я выйду (что кажется мне любезным, но странноватым, нетипичным). Выхожу. Высятся неузнаваемые во тьме здания, не могу сообразить, в какой стороне вокзал. Мимо проходят смутно видимые люди, ловлю чью-то фразу-подсказку: «Выход направо, по компьютеру». Пробираюсь вслед за темными пешеходами вправо, так и не сумев пока опознать это место.

Глухая деревня. Женщина, у которой я остановилась, рассказывает об односельчанине, молодом необыкновенном учителе (которого уже нет в живых), и дает альбом с его фотографиями. Оказываюсь с Петей и альбомом неподалеку, на возвышении, откуда во все стороны открывается прекрасный вид. Далеко и ясно просматриваются невысокие холмы, купы деревьев под чистым, светлым небом. Невдалеке, под нами, стоят три больших загона для животных. В одном находятся цыплята, слышим отчаянный писк одного, которого, как мы видим, сцапала кошка. К этому загону примыкает загон одинокой лисы, изгаженный мочой (обращаю внимание Пети, как неэстетично это выглядит). Чуть в стороне, справа, третий загон, с семейством тигров. Там высится зарешеченная башня с несколькими горизонтальными площадками. Сейчас все тигры находятся на них, друг над другом, строго по ранжиру — самый крупный возлежит внизу, самый маленький наверху. Шесть-семь тигров лежат в спокойных позах, головами в сторону соседних загонов. Налюбовавшись окрестностями, открываем альбом. Не можем понять, где учитель - фотографий много, все они разные, много групповых. Постепенно определяем повторяющееся на снимках лицо симпатичного брюнета с густой шевелюрой и узкими губами. На одной из страниц помещены фотографии знаменитых артистов, над ними надпись на английском языке. Спорим, так как понимаем ее по-разному. Приходим к выводу, что она гласит о том , что учитель лучше всех знаменитостей.

Мысленный диалог (деловитыми женскими голосами). «Знает ли он, о чем ему предстоит говорить?» - «Он не имеет ни малейшего понятия». - «Тогда прочитайте ему первую страницу».

Из энергичной мысленной тирады более-менее четкой оказалась лишь последняя фраза: «Места любви обв..ы» (последнее, неполностью ухваченное слово было трехсложным, с ударением на среднем слоге).

У нас уже имеется у каждого по бутылке первой части (подсорта) этих трех сортов вин. Теперь стараемся уточнить название вина третьей части. Забрасываем вопросами тех, кто сведущ в названиях, переспрашиваем, записываем, исправляем записанное. Речь идет о пользующихся спросом красных винах. Суетимся, стремясь воспользоваться удачным моментом присутствия лиц, обладающих возможностью раздобыть для нас этот дефицит.

Мысленные фразы: «А вдруг выскочит чья-то ваша? Вы же потом не отмоетесь» (речь идет об угрозе заполучения проблем).

Мысленная, незавершенная фраза: «Самый неотличимый ни в чем, я старался...».

Мысленная фраза (моя): «Мне никак не сбросить иго».

Обрывки мысленной фразы (быстрым женским голосом): «Держит .... нижнего белья...» (речь идет о торговой точке по продаже белья).

Мысленная фраза: «В псевдоневежественном тоне».

Сон про мужчину, у которого снизилось количество баллов за выполняемую им работу.

Мысленный диалог (вялыми женскими голосами). «В другую сторону».  -  «Подыматься ты еще не успеешь».

Мысленные фразы (женским голосом): «А это что, случайно купили, что ли. Семь с половиной тысяч» (речь идет о стоимости покупки).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (спокойным женским голосом): «... острое, полУчите сразу на вторую, ну!»

Мысленный диалог (мужскими голосами).  Глухо, издалека: «Но это же у меня».  -  Громко, энергично: «Я считаю свою очередь сгоревшей, а...» (фраза обрывается).

Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом): «На нашем ... вообще все правильно».

Держу лист с текстом (не запомнилось, на каком языке). Читаю с возрастающим недоумением из-за несоответствия, которое чувствую, но не могу уловить. Дочитав, понимаю, в чем дело. Повторяющееся в тексте назывательное существительное не заменено новым (как это должно было бы быть). Слово это, в отличие от остальных, видится прямоугольником, заполненным серыми мазками и не выходящим за печатную строку. Недоумение сменяется новым — а почему существительное не заменено?

В числе множества условно видимых людей являюсь участницей путешествия, связанного с серией экстремальных (аварийных?) перебросок. Нас перемещали — над чем-нибудь бушующим или громоздящимся — с помощью люлек огромных подъемных кранов, спасательных катеров и прочего. Это было весьма впечатляюще. И лично для меня во многих случаях - на грани переносимого (хотя внешне, как и у других, никак не проявлялось). Я там была в компании друзей (запомнились Польк и Бербер). Руководили нашими перемещениями невидимые, четко действующие Организаторы, нам отводилась роль пассивных объектов перемещений. В последнем экстремальном эпизоде, на спасательном корабле, в разбушевавшемся свинцовом море один из помощников Организаторов вручает мне чемоданчик (кажется, такие были вручены по крайней мере еще некоторым из нас). Забываю его на корабле. Оказываюсь (последней) в большой, уставленной кроватями комнате, где расположились завершившие эпопею путешественники. Атмосфера царит безмятежная, ничем не напоминающая о недавно пережитых потрясениях. Подхожу к кровати Полька, говорю, что забыла на корабле чемоданчик (тешилась мыслью, что его прихватил Польк, но теперь убеждаюсь, что это не так). Польк не отвечает, остальные тоже молчат. Потом кто-то откликается. Рассказывает, что после того, как выяснилось, что чемоданчик не прибыл, в комнату явился помощник Организаторов и строго спросил: «А где пенис?» Вопрос был встречен (несмотря на более чем серьезный вид помощника) спонтанным взрывом хохота. Все это тут же неотчетливо визуализируется, каким-то образом становится ясно, что вопрос относился к содержимому моего чемоданчика.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «...и не подумаешь, а верхнее с нее снимешь пальто».

Пишу (возможно, мысленно): «акчовед» (это написанное задом наперед слово «девочка»). Правее пишу его в обычной форме. Смотрю на них, чтобы убедиться, что первое является зеркальным отражением второго. Убеждаюсь, что это так, произношу мысленно: «Чтобы было правильно». В ответ возникает мысленное энергичное дополнение: «Чтобы люди понимали!»

Мысленная фраза: «Нет, в кашне, в этой шапочке и в туалете» (в смысле, в одежде).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «О ее ... о ее явном визуальном приоритете».

В конце странноватого сна спохватываюсь, что забыла передать людям (от которых только что вернулась) удостоверения личности. Узнаю, что туда идет молодой человек, протягиваю ему удостоверения. Одно из них заполнено необычным шрифтом на незнакомом языке, другое заключено в массивную фигурную рамку, в орнаменте которой преобладают элементы тел вращения. Возможно, поэтому молодой человек, забирая их, шутливо восклицает: «Ого! Они крутятся?» В том же тоне отвечаю: «Нет, они вертятся».

Мысленная фраза (возможно, завершившая сон): «Только что Апостол с...» (фраза обрывается).

Идет речь о чьем-то весе в "368" килограмм. Говорится, что если этот вес уже был известен, то ... (не запомнилось, что именно), а если известен не был, тогда другое дело.

Мысленные, с одним незапомнившимся словом фразы (спокойным женским голосом): «Нет, она не просила. Даже с самостоятельным ..., с имярек» (названа наша с Петей фамилия).

Мысленная, параллельно записываемая (мной?) фраза: «И не провадайте».

Мысленная фраза (легким женским голосом): «На улице тридцать семь градусов мороза».

Мысленная фраза: «Не говорить о плохом — значит говорить о хорошем». То есть избегание первого уже само по себе приравнивается ко второму, со всеми вытекающими позитивными последствиями.

Мысленная фраза: «А дальше было предложение: Рита и Вера, наклонитесь к кистям его ног» (повидимому, имеются в виду ступни).

Некто, условно видимый, преисполнен недоумения по поводу того, что из семян посеянного Добра произросло Зло. На какой-то стадии молодые ростки Добра, взошедшие из брошенных в землю мелких светлых семян, превратились, не меняя внешнего вида, в ростки Зла. Видится грядка с ровными рядами молодой поросли. Побеги (высотой в четверть метра) имеют по несколько полураскрытых матовых темно-зеленых, довольно крупных листьев. Насколько я поняла, имеется в виду частный, конкретный случай, а пример с грядкой — это аллегория.

Мысленные фразы (женским голосом): «Ну, а здесь как? Рассыпч...» (фраза обрывается).

Толстый длинный серый шерстяной носок, который натягивают на ногу.

Полнометражный активный красочный сон, в какой-то момент которого я оказываюсь голой. Это хоть и не вызывает реакции со стороны окружающих, все же заставляет меня прикрыть наготу. Сначала — подвернувшимся под руку предметом (размером с футбольный мяч), потом (более успешно, но все же недостаточно) развернутым газетным листом (с бледным шрифтом, на чем сон, а за ним и я, акцентирует внимание). Выхожу в прихожую, прошу кого-то передать Пышке, чтобы она вынесла мне одежду. Мне выносят лист бумаги с перечнем (моей одежды?) Кладу его в блокнот для записи телефонов, лежащий на тумбочке прихожей. Помню, что не испытывала смятения по поводу наготы, и пыталась прикрыть ее с таким же чувством, с каким устраняла бы незначительную неполадку в туалете.

Мысленная фраза (суровым женским голосом): «А я вспомнила, тебе твой Акимов понадобился».

Газетная, во весь лист, статья с подписью, в которой указана лишь должность официального представителя Украины.

Мысленное утверждение: «Эксклюзивный человек — наш человек».

Степенное, мысленное рассуждение завершается ернической фразой: «Извините за беспокойство».

Чтобы получить академическую степень по истории, я должна сейчас, в присутствии оппонентов, сделать сообщение. С нужными источниками я не ознакомилась, но за выступление берусь. Оно проходит гладко, в дискуссию включаются присутствующие, я спокойна и сосредоточена.

Мысленная, незавершенная фраза: «Какая-то алчного происхождения вода, какая-то алчного происхождения...».

ПОНАЧАЛУ я относилась к записи снов как к забаве, но постепенно отношение стало меняться. Удивила активная ночная жизнь как таковая, поражало обилие снов, размах тематик и форм их отображения, все казалось загадочным, непостижимым. Сны игровые, сны-сообщения, сны-советы, вымышленные и реальные персонажи, правдоподобные и неправдоподобные ситуации — что все это значит? Ответа не находилось...

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Каждый идет своим путем, отталкиваясь от...».

Большая светлая комната верхнего этажа двухэтажного особняка, куда ведет крутая деревянная лестница. У задней стены набросаны диванные подушки, коврики, одеяла. Укладываю на них спать Ролла (ему лет шесть), раскрываю большую яркую растрепанную книжку, читаю ему Маршака. Ребенок засыпает. На меня внезапно наваливается непреодолимая сонливость. Даже услышав, как внизу открывается дверь, как входит Камила, как она поднимается к нам, не могу заставить себя проснуться. Открыть глаза удается лишь ценой неимоверных усилий.

Мысленные фразы: «Ну-ка, встань сюда. Ты не видишь, что молоденькая идет? Обдь» (этим булькающим звуком тирада завершается).

Смутно видимая женщина всматривается в находящийся в ее руках лист, опускает его и спрашивает: «Что такое институт?»

Медленное мысленное перечисление имен. Поначалу беззвучное, потом какое-то имя возникло, но так тихо, что не удалось его воспринять. Следующее — более внятно, но и его я не разобрала. Третьим отчетливо произносятся (мысленно) мои имя и фамилия, после чего я просыпаюсь.

Средних размеров собака отходит от стены. Вижу на тротуаре ее экскременты. Но также вижу, что это всего лишь искусно выполненный муляж, слишком крупный для такой собаки.

Мысленные фразы (женским голосом): «Если потом поменять. Поменять справку потом по-другому сделать».

Красивый зал, очередная вечеринка на годовщину окончания школы. Сюда привозят и кладут посреди зала, на стол, тело убитого Клинтона (того самого). Голова его чуть запрокинута назад, на лице довольная улыбка (оно виделось совершенно вживую). Поблизости стоит киношник из Программы Новостей, бойкий парень с крепкой, коротко стриженой головой. Энергично командует нами, говорит, что и как следует делать, и еще, кажется, сортирует прибывающих на желательных и нежелательных на этой вечеринке.

Мысленно, медленно произношу: «Натюрморт». Одновременно визуально воспроизвожу это слово в зеркальном отображении.

Малыш не любил возвращаться домой (из детсада?), хотя дом полон любви и уюта. Молодая мама говорит молодому папе (по поводу происходящего): «Надо убрать его любимые игрушки». Она полагает, что это сможет исправить ситуацию. На миг предстает аккуратный детский манеж с яркими привлекательными игрушками. В ответ на предложение жены муж срывается с места и убегает (полушутя, молча). Жена бросается вдогонку (тоже молча и, кажется, более серьезно). Недолгая гонка происходит за пределами квартиры, на улице, где молодая женщина в конце концов ловит мужа со словами «Стоп, моя любимая игрушка!» Пара выглядит милой, симпатичной и (по меньшей мере, внешне) благополучной.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (оживленно, радостно): «...ваю, скоро прибываю».

Мысленное сообщение о том, что у Одноклассницы умер близкий родственник (кажется, брат).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...сделал ей ребенка».

Мысленная фраза (женским голосом): «Я сказала: пойдем морем, а она сказала: нет». Видится небольшая морская отмель.

Молодой человек, друг моего взрослого брата (сновидческого) приходит к нам в гости и приносит старую черную женскую сумку с дохлой мышью. Решаю, что дохлая мышь, являясь источником заразы, несет нам смертельную опасность. Спорю с братом, кто должен ее выбросить. Полагаю, что раз ее принес друг брата, то именно брат и должен это сделать, брат возражает. Беру сумку с мышью, заворачиваю в пластиковый пакет, выбрасываю в уличный мусорный бак (или закапываю в землю, не помню точно). Преисполняюсь уверенности, что теперь нам ничто не грозит.

Мысленный диалог (мужскими голосами). Первый сообщает о чем-то, его беспокоящем. Второй (Учитель? Консультант?) отвечает, что это все ничего, потому что в мае для него (Первого) начнется новый этап духовного развития - его начнут отучать от привязанности к вещам.

Пришлая молодежь энергично трудится над созданием усовершенствованных оборонительных (самоходных или плавучих) механизмов. Начиняют их множеством приспособлений (примитивных, но, надо полагать, эффективных). Предстоит осада этого, обнесенного высокими крепкими стенами города. Судя по уровню техники, дело происходит во времена достаточно давние. Завершив работу, молодежь исчезает. Вблизи одного из механизмов появляются две персоны из Комитета по подготовке к обороне. Неторопливо идут вдоль берега моря. Один (скептик) советует второму (старшему по званию) запастись приспособлениями старого, испытанного образца - на всякий случай, для верности. «А то, то в одном (каком-нибудь из них) отказала (какая-нибудь деталь) - и мы не спим на ночь», - недовольно бурчит он, имея в виду усовершенствованные (тирада запомнилась не полностью). Имеется в виду, что из-за возможных неполадок новых механизмов члены Комитета могут лишиться сна.

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Когда ее ... так она ... ну как тут можно было ее найти». Предстает цветущая Розочка в нарядном белом костюме.

Огромный черный куб, содержащий мои СНЫ. Стою к нему спиной, с каким-то словом на устах. Ночью, проснувшись, я несколько раз повторила его, нашла ему синоним, стала повторять их вместе. Наутро в памяти остался лишь синоним: "совокупление".

Мысленная фраза: «Вероника, вспоминаешь?» Невнятно видится что-то расплывчатое, в серых тонах, принятое мной за обобщенного представителя старых друзей, задавшего этот вопрос. Полагая, что речь идет о моем бывшем городе, отрицательно (чуть ли не виновато) качаю головой. Спохватываюсь, что, скорей всего, спрашивается о бывших друзьях, отвечаю (мысленно, полупроснувшись): «Не всех, но многих, причем спонтанно».

В течение оставшейся части ночи неоднократно полупросыпаюсь, силясь воссоздать предыдущий сон. Под утро возникает будто бы имеющая к нему отношение мысленная фраза (женским голосом, с поспешной готовностью): «Конечно, конечно».   [см. сон №4436]

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, с чувством): «...думайте, (что) невежливо сказать: до свиданья?»

Еще не заасфальтированный участок тротуара с новым поребриком, покрытый смесью мелких светлых камешков и желтоватого песка.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «Почему вы ...? Вы это любили? Вы с этим смирились?» (вопросы обращены к единичному лицу).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Утром,  -  с укором повторяется,   и спокойно отвергается:   -  Утром было ... как всегда временно».

Спускаюсь по узкой каменной лестнице в подвал (или полуподвал), в тущебных клетушках которого находятся две организации. Мне нужно получить чеки за работу, выполненную субподрядчиком. Проблема в том, что мы просим заплатить раньше срока (по объективной причине). В первой организации имею дело с двумя мужчинами. Удается убедить их пойти на уступки, и тут выясняется, до чего эти типы безалаберны. Чеки заполнены с таким количеством помарок, что неясно, пройдут ли они в банке. Вторую организцию представляет молодая симпатичная образованная женщина. Чувствуется, что здесь не будет ни длинных дебатов, ни грязных чеков, все решится быстро и четко. Идем по подвальным переходам, она говорит, что занимается только вопросом учета и оформления чеков. С грустью думаю, что мне приходится заниматься уймой всяких вопросов, и чеки — лишь малая часть моих служебных обязанностей.

Окончание мысленной фразы: «...под непонятное место».

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом): «Разворачиваем ... Она продолжает сидеть с тем же ... видом».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «В истории человечества не было более душераздирающего ... чем...».

Мысленная фраза (мужским голосом): «Черт побери».

Нахожусь в старой деревушке, среди первозданной природы, полной воздуха и света. На моем попечении малышка. Сижу на крыльце, она топчется неподалеку. Чем-то увлекшись, потихоньку удаляется вправо. Мне нужно вернуть ее, или хотя бы последовать за ней, но я не могу пошевелиться. Тело сморил неуместный сон, с которым никакое чувство ответственности за ребенка ничего не может поделать. Прилагаю неимоверные усилия, чтобы встать. Кажется, что вот-вот удастся, но ничего не удается. Малышка уходит все дальше (я вижу ее, значит, глаза мои были открыты, и сон завладел мной не целиком?) Беспокойство нарастает, понимаю, что если ребенок уйдет далеко, я его просто не найду. Всё сновидение состоит в борьбе с сонливостью. Лишь однажды сон отвлекся и показал узкое окно, слева от крыльца. В окне видится прислоненная к стеклу (изнутри) светлая выразительная (размером с человеческое лицо) маска, которая медленно полуулыбнулась приятной, симпатичной улыбкой. Это вызывало у меня легкое удивление (все, кроме лица девочки, виделось отлично, в том числе маска, похожая на Арлекино; возможно, это была не маска, а кукла).