Мысленная фраза (спокойно, заинтересованно): «Самое интересное, что везде изображена...» (последнее слово не запомнилось). Речь идет о Преисподней. Такое впечатление, что говорящий попал туда, и теперь делится впечатлениями с пребывающими на Земле единомышленниками.

Большая иллюстрированная,  раскрытая посредине книга. Верхнюю часть левой страницы занимает (во всю ширину) нецветное изображение фрагмента старинного города с крепостной стеной. На правой странице небольшой абзац текста заключен в узкую, вытянутую в высоту рамку. Русский язык, красивый четкий шрифт. Начинаю читать (успешно) этот абзац, почему-то почти сразу же останавливаюсь, просыпаюсь и мгновенно забываю прочитанное.

Что-то говорится о мальчике в черной шляпе. Возникает подросток в черной одежде и черной широкополой шляпе.

Иду на гору Тольпруфт для встречи с Драконами. Поскольку из-за Драконов мне потребуется много энергии, что-то предпринимаю для пополнения ее запасов.

Страница поварской книги с рецептом супа, в которой, в числе прочего, следует положить огурец и «говяжьи ингредиенты».

В бурой траве ползают веретенообразные жучки с плоскими темно-красными спинками. Один ухватил другого за бок, пленник не делает попыток высвободиться. Их действия как бы бесчувственны, механистичны - это элемент битв за самку.

Мысленный диалог (мужскими голосами). Раздраженно: «Я не знаю, что вы тут ищете». - Глухо: «Кому что надо».

Мысленная фраза: «Намеренье спящий тут же разгадывает» (мгновенно).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (деловитым женским голосом): «Молодец, Вероника...».

Хороший сон, в котором происходили веселые события, и Петя кому-то охотно и удачно помогал.

Мысленная, незавершенная фраза: «В попытках обелить Ньютона...».

Мысленная фраза (женским голосом, ласково): «Иди в ... сейчас иди» (одно слово не запомнилось).

Полнометражный сон, улизнувший из памяти, как только я после него проснулась.

Обрывки мысленных фраз: «...Фонетика ... Где она теперь...». Появляется небольшая черная трехгранная чашка. Она насажена, как граммофонная пластинка, на штырь громоздкого черного агрегата, и медленно вращается против часовой стрелки.

Мысленная фраза (степенным мужским голосом): «Это я так студентов обучаю, пятьдесят третьего года».

Валентин Катаев (писатель прошлого века) экспрессивно доказывает, как следует понимать неверно истолковываемую комментаторами фразу его книги воспоминаний. Ни Катаева, ни его собеседника (или собеседников) не видно. Видна раскрытая книга, в которой Катаев подчеркивает фразу. Замысловатой линией обозначается порядок слов, в котором она должна быть прочитана, чтобы стать правильно понятой.

Несу домой где-то раздобытую, приглянувшуюся половинку чайной чашки. Она выглядит декоративным изделием. Но потом вспоминаю, что держать дома разбитые предметы нежелательно, это плохая примета, так что находку лучше выбросить.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (решительным женским голосом): «Давай, я его ... зачем это нужно?»

Мысленная информация о том, что мое положение абсолютно устойчиво. Демонстрируется полое тело вращения. Верхняя часть его - цилиндрическая, усиленная внутренним кольцевым пазом, нижняя имеет форму перевернутого усеченного конуса. Тело это, из грубого, темного металла, символизирует мою защитную оболочку и обеспечивает устойчивое положение в жизни.

Неторопливо, наугад открываю старинную книгу в темно-коричневом переплете. Посредине левой страницы - изображение, предваряющее начало очередной главы. Книга производит впечатление светлой (в буквальном смысле слова), изображение выполнено в приглушенных светлых тонах, оттенок шрифта тоже мягкий. Удивляет лишь странный формат, книга выглядит слишком зауженной.

Произвожу действия на клавиатуре, похожей на гибрид компьютерной панели управления и панели банковского автомата (у этой еще мигали лампочки).

Мысленный диалог. «Сзади у нее были две девочки». - «Две Звезды» (вторая фраза уточняет первую; Звездами  - в астрономическом смысле -  названы девочки).

Обрывки диалога  о моей сестре.  Я: "...но это просто необходимо".   -  Петя: "Я знаю, знаю, а ... где?"   -   Я: "...в октябре или..." (фраза обрывается).

Обрывок мысленной, незавершенной фразы: «Этот обычай стал ... как только...».

Мысленная фраза (бесцеремонным женским голосом): «Короче говоря, на сковороде».

Длинный, с незапомнившимся началом сон. Иду с Дайной по безлюдным местам, по заброшенным дорогам в умеренно лесистой местности. Путь изобилует препятствиями, Дайна преодолевает их без труда, я то и дело застреваю. Мне трудно спускаться с крутых, заваленных валунами обочин дороги. Первое такого рода препятствие одолеваю (не с первой попытки), второе не дается, спуститься не получается. Дайна терпеливо ждет, то уходя вперед, то возвращаясь (взбираясь) ко мне, без малейших усилий. Случайно замечаю вход в туннель, подземный переход под тем участком дороги, который мне не преодолеть. Говорю, что попробую пройти там. Оказываюсь в широком, с тупиковыми ответвлениями туннеле. Появляется бродячая кошка, чистая, с пушистой светлой шерсткой, беременная, голодная. Принюхивается к газете на земляном полу туннеля. Газета выглядит странно, между ее листами как будто что-то проложено. Не сходя с места, смотрю, каким-то образом вижу внутри листов ряды уснулых рыб (газета топорщится для этого слишком слабо, но это проходит мимо внимания). Значит, это рыбу учуяла кошка, пытающаяся теперь сдвинуть носом листы. Осторожно подхожу, и не наклоняясь (чтобы не спугнуть кошку), ногой приоткрываю верхний слой. Кошка жадно впивается в ближайшую рыбину, но поняв, что рыбы много, расслабляется. Вижу ее развалившейся на боку, лениво пожевывающей. Слева появляется кот, тоже уличный, светлый, с более грубыми повадками. Походит к еще одной, возникшей на полу газете, тоже нашпигованной рыбой, с уже открытым верхним слоем. И вот я вижу его нагло развалившимся на боку, презрительно пожевывающим, и чуть ли не с отвращением разевающим пасть, чтобы вытолкать языком остатки рыбы. Необычное поведение кошек вызвано избытком пищи. Стереотипность поведения наводит на мысль, что они попадают в такую ситуацию не впервые. Кошки и газеты исчезают. В туннель входят (слева) три-четыре смутно видимых полубесплотных худощавых субъекта в черной одежде. Они не вызывают любопытства, не присматриваюсь, но все же вижу, как они топчутся у входа (они были похожи на уличную шпану). В руках одного оказывается пила (ножовка) с широким, наполовину обломанным полотном. Тип вдруг молча, без видимой причины, резко всаживает его, почти по рукоятку, в живот другому типу. Пила входит неправдоподобно легко, как во что-то полутелесное. Однако последовавший за этим ужасающий вопль, почти звериный, свидетельствует, что поражена настоящая плоть (этот жуткий вопль меня и разбудил).

Мысленная фраза (женским голосом): «И до ста семи, и до семидесяти пяти».

Мысленная фраза (женским голосом): «Ну, а я сегодня двадцать шестое».

Мысленное слово (четко, по слогам): «Ми-син-то».

Недостроенная ограда из светлых камней, по поводу которой мысленно говорится (возможно, мной): «Пассаж из крепких...» (фраза не завершена).

Мысленная фраза (настырным девчачьим голосом): «А вот ты, а ты вот смотрела на мальчишек после того, как они на тебя посмотрели?»

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (от первого лица, дурашливо): «Теперь лягем на этот бок, а уж...».

Мысленные фразы: «Не так. Он всё сделал не так».

Серия сновидений, содержащих мысленные, адресованные мне советы по поводу того, как нужно поступать с какими-то психическими проявлениями. Уверялось, что нужно дать им как следует прорасти и только потом реагировать. Бегло, смутно демонстрируется нескольких активно растущих пучков. Не соглашаюсь, поскольку советуемое противоречит моим представлениям. Говорю, что нечего ждать нежелательных явлений, нужно предотвращать их возникновение.

Заглянувшая в прачечную женщина предупреждает, что все должны немедленно покинуть это место, поблизости обнаружен подозрительный предмет (бомба). Бегу влево, в сторону площади, по пустому, оцепленному участку улицы, вижу впереди, на обочине проезжей части, большую картонную коробку, обвязанную лентой с бантиком. Не останавливаясь, думаю, что возможно, бомба спрятана именно в коробке, и я бегу не от опасности, а на нее, хотя возможно, это и не так. Благополучно пробегаю мимо.

Нахожусь в большом белом, необычном строении. В нем почти отсутствуют внутренние стены и междуэтажные перекрытия. Вместо стен идут (в разных направлениях) редкие балки, из-за чего строение выглядит воздушным. Налюбовавшись на верхнюю часть, замечаю какое-то движение внизу - там по узким коридорам осторожно везут каталку с больным.

Мысленная фраза: «На себе нужно ужать эту джинсовую ткань».

Мысленная фраза: «Чтобы не лазили разные любопытные».

Находимся в открытом море, далеко от невидимого берега. В нашем распоряжении большие плоты, обтянутые яркой нарядной тканью. Мой находится дальше всех от берега, я распласталась, тихо блаженствуя, наслаждаясь колышущейся прекрасной живой водой, ощущая ее неизмеримую глубину. Мне нет дела ни до кого и ни до чего на свете. Слева появляется каменная гряда, у торца которой, в нескольких десятках метров от меня стоит женщина... заурядная тетенька в немыслимом бикини... вода не достает ей даже до пояса... И это в открытом море, толщу которого я так хорошо только что ощущала... Недоумение сменяется догадкой, что мелко там из-за гряды. Прикидываю, что если захочу вернуться на берег, смогу воспользоваться этой грядой. Предполагаю, что смогу доплыть до нее (хоть пловец я не ахти какой). Мне даже пришла идея попробовать проплыть, просто так, чтобы быть уверенной в случае чего (тут я впервые подумала, что на море могут подняться волны). Дальше идеи дело не пошло, оставляю эту затею, еще какое-то время бездумно блаженствую. Возвращается мысль о волнах, толща воды пару раз вздувается бугром. Нестрашным, сразу улегшимся, но показавшим, что в случае чего с морем шутки плохи. Деловито размышляю, что мы тогда будем делать. Раздается треск моторов. Со стороны берега подлетают два несуразных летательных аппарата, опускаются на крышу появившегося справа сооружения, частично торчащего над водой. Из аппаратов выскакивают похожие на десантников американцы, скрываются в подводной части строения. Наша группа тоже вроде бы там, все чем-то заняты, одна я не могу понять, в чем дело. Я уже нахожусь на крыше сооружения, вижу Лейлу, прошу объяснить, что происходит. Говорю, что сама понять не могу из-за слабого знания английского языка. Поколебавшись, Лейла соглашается объяснить, зовет меня для этого в подводную часть. Оказываемся там (не запомнилось, делали ли мы там что-нибудь, помню лишь, что в помещении больше никого не было). По инициативе Лейлы лезем опять наверх. Она впереди, с легкостью, я позади, с трудом (Лейла виделась условно, а женщина у каменной гряды — отчетливо, хоть и без лица, но со всеми своими жировыми складочками).  [см. сон №7171] 

Принимаю душ в ванной комнате необычной, прихотливой планировки. Волосы мои густы, темны, длинны. На дне ванны лежит простыня (якобы с моей кровати, предназначенная для стирки). Стоя по щиколотку в воде, поднимаю простыню. От моих манипуляций обнажается аккуратное светлое окошко в задней стене. За ним видится живописный пейзаж, смотрю туда с удовольствием. Сон был светлым, отчетливым, натуралистичным, все виделось вживую. Душ на протяжении сна был, кажется, закрыт, волосы мои были, кажется, сухими, но простыня на дне ванны набрякла от воды.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...журналистский продолжает работать. Нужен он, не нужен — журналисты посылают статьи».

Мысленная, параллельно записываемая (мной?) фраза: «И не провадайте».

Мысленные фразы (женским голосом): «Перестань! Если возьму на себя опять».

Мысленная, c незапомнившимся словом, незавершенная фраза (женским голосом): «Даже та ... юбка, которую я повесила, по его хотенью, прямо над его головой...» (на видном месте). Смутно видится вешалка с юбкой, которую угадываемая женщина вешает на полураскрытую дверцу платяного шкафа.

Мне стало скучно дома, решаю покататься на мотоцикле соседа. Сосед отсутствует, но, на мой взгляд, мотоцикл можно взять без спросу, ведь именно сосед научил меня на нем ездить и даже давал покататься. Жму на педали, тычу в кнопки, и в конце концов трогаюсь с места. Езжу из конца в конец по двору, потом отваживаюсь наведаться в соседний двор. Преодолеваю канавку, въезжаю по идущей вверх дорожке, упираюсь в низкое металлическое ограждение. Беру левее, мчусь вдоль соседского дома. Оказываюсь внутри этого здания (оставив мотоцикл во дворе). Брожу по пустым комнатам клуба, который когда-то посещала. Здесь собираются делать ремонт, мебель вынесена, остался лишь старый шкаф, стеклянные дверцы которого занавешены яркой клеенкой. Сотрудница клуба снимает ее и объясняет, что поскольку неизвестно, кому та принадлежит, она хочет взять ее для дочери, которой та приглянулась. Клеенку когда-то принесла сюда я, и теперь порадовалась, что это добро кому-то еще пригодится. Когда клеенку отделили от шкафа, нам открылась ее изнанка. Появившаяся около нас женщина прикасается к небольшому узору изнанки, говорит, что это магический символ (узоры разбросаны по светло-желтому полю в геометрическом порядке). Сотрудница клуба сворачивает клеенку, интересуется, как у меня дела (она меня узнала). Рассказывает, что недавно ее дочь спросили (в рамках специального опроса), что ей приснилось в первую ночь  по прибытии в этот город. Я тут же, хотя меня никто не тянул за язык, сообщаю, что не только прекрасно помню свой первый тут сон, но и что благодаря своей исключительности он оказал влияние на мою последующую жизнь.

Мысленная фраза: «Как, например, Ивонка» (имя произносится не без злорадства).

Зрительный образ, будто бы имеющий отношение к сну про дом на улице Красных Крыш. Это вытянутый в ширину прямоугольник, в нижней строке которого крупными печатными буквами изображено слово «СОЛНЦЕ», а над ним, таким же шрифтом, число «9950» [см. сны №0501, 0503].

Обсуждаются (оцениваются) разные варианты чего-то незапомнившегося.

Мысленная фраза (женским голосом, рассеянно): «На такси я должна выйти из перчаток».

Кто-то невидимый ведет неторопливый рассказ-пояснение. Появляется группа из трех-четырех худых Существ с крыльями, похожими на крылья Ангелов. Невидимый комментатор поясняет, что Существа (кажется, он их как-то назвал) являются сочетанием «худых» (тощих) Сущностей (их он точно как-то назвал) с «крыльями Парок» (Богинь Судьбы). Существа повернуты левым боком, видятся не в цвете и имеют светло-серый оттенок. «Позови их — и услышишь хлопанье крыльев», - говорит комментатор. Существа бесшумно поводят вверх-вниз сложенными крыльями. «Но крылья Парок не разговаривают», - говорит комментатор. И поясняет (с легкой усмешкой): «Не пятая же часть домашней птицы». Он хочет подчеркнуть, что не следует уподоблять Существа болтливым птицам, составляющим пятую часть одомашненных пернатых.

Живу с сестрой и отцом (сновидческими). На время его отъезда к нам (взрослым барышням) прибывает одна из его дам. Мне нужно вернуть ей небольшую сумму. За неимением купюры нужного достоинства, передаю (не из рук в руки) более крупную, с приколотой запиской. Дама сдачу не возвращает, мне неудобно заводить разговор на эту тему. Теоретически можно включить эту сумму (по вымышленной статье) в перечень расходов следующего месяца. Но дело в том, что тот, для кого такие перечни мной составляются (отец?) никогда их не проверяет, и я не могу разрушить (пусть и незаметно) его доверие. Так что этот вариант отвергается, по крайней мере - пока есть надежда, что все уладится. Вхожу в свою комнату, вижу на полу, около кровати крупных темных муравьев. С недоумением смотрю на эту ораву. Замечаю среди них верткую упитанную двуххвостку. Выпроваживаю ее за окно, принимаюсь за муравьев. Набираю полные руки, вытряхиваю в окно, возвращаюсь — а они уже не только на полу, но и на постели. Мелькают в складках пододеяльника. Пристально смотрю на них - по крайней мере некоторые явно воспринимают происходящее как забаву, как возможность попроказничать. Отчетливо вижу и чувствую это.

Кто-то водит пальцем по фразе газетного текста. Читаю ее вслух (запомнился обрывок): «...вскоре нет другого плачущего...».

Бродим классом по летним улицам, возможно, это - выпускной вечер. Класс петин, Петя отсутствует, я являюсь их соученицей.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Они на ... на степенном русском языке начинают разговаривать».

В конце сна рассказываю собеседникам эпизод, свидетелем которого была я одна. Описывая какую-то девушку, говорю, что она была совершенно голой, на ней были только теплые шаровары, рельефно обтягивавшие ее маленькие аккуратные ягодицы спротсменки.

Кому-то (или чему-то) мешаю, решено меня ликвидировать, но не простым и быстрым способом, а медленным подмешиванием в пищу чего-то смертоносного. Мне это известно, но я лишь мысленно отмечаю, что отравленная пища имеет обычный вкус и не вызывает какого-либо необычного эффекта. Сон был в светлых тонах, мы занимались там какой-то трудовой деятельностью (на открытом пространстве), еду нам приносили прямо туда, это были порции чего-то светлого, аппетитно выглядевшего, похожего на непышные, аккуратные торты.

Сны, персонажами которых являются неведомые Сущности, Силы и подобные герои, я объяснила себе тем, что все они просто хотят заявить о себе, хотят, чтобы мы о них знали. И я гостеприимно приняла их в свой мир.

Мысленный диалог (женскими голосами).  Бесстрастно: «Второй раз она накурилась».  -  Возбужденной скороговоркой: «Она накурилась! Ты видела?»

На танцплощадке, где среди других танцует Петя с миловидной девушкой, ненадолго оказываюсь я. Как следует меня рассмотрев, девушка роняет Пете что-то неодобрительное в мой адрес. Слышу ее реплику, воспринимаю ее спокойно (отдавая себе в этом отчет). То есть сознательно признаю за девушкой право видеть меня такой, как ей видится.   [см. сон №4443]

Длинный, натуралистичный сон, в одном из эпизодов которого я не могу стянуть с себя футболку. Стою с поднятыми вверх руками, не в силах понять, в чем дело, как можно застрять в этой просторной бежевой трикотажной футболке. С трудом начиная наконец высвобождаться, обнаруживаю под ней еще одну, белую плотную, тесноватую... В другом эпизоде, в большой унылой умывальной комнате (в левой половине которой возится уборщица) подхожу к белоснежной раковине, вижу в ней яркую симпатичную тряпичную куклу и еще одну поделку. Вспоминаю, что мы недавно нашли их, вместе с книгами, и за ненадобностью выложили где-то в людном месте. Непонятно, как и почему эти вещи оказались в раковине. Чтобы сделать их более заметными, прикрепляю их к крану... В третьем эпизоде иду по улице, вправо, и замечаю на тротуаре с десяток книг в красивых аккуратных обложках. Узнаю в них те самые, что мы нашли с игрушками. Чтобы сделать их более заметными, аккуратно расставляю их (на тротуаре и на невысокой каменной тумбе). Издали (справа) приближается несколько пешеходов, спешу поскорей закончить раскладку... В следующем эпизоде выхожу из своей комнатушки, иду (по какой-то надобности) по длинному коридору, влево, вдоль череды дверей таких же комнат. Одна оказывается открытой, непроизвольно заглядываю в нее, вижу сидящего за белым ноутбуком Петю. Приостанавливаюсь, говорю, что пора спать, уже ранее утро (называю время — кажется, 6:20). Петя отвечает, что сейчас еще вечер (и тоже называет время — кажется, 18:20). То есть я ошиблась ровно на 12 часов (персонажи виделись условно, а все остальное — вживую). 

Мысленная фраза (мужским голосом, философски): «Дядю Колю, что бы ты ни попросил у него, он всегда даст, хоть по м(орде)» (последнее слово произнесено неполностью).

Нецветной, в темноватых тонах сон, в котором я решала какие-то проблемы (проснулась до завершения этой деятельности).

Смутно видится что-то промывающий насос. На его фоне происходит мысленный диалог (мужскими голосами): «Твоя застоявшаяся шерсть», - говорит один. Второй растерянно переспрашивает: «Застоявшаяся?»

С улыбкой рассказывая собеседникам о забавном происшествии, говорю: «Запрятались за ... шкаф, он нас запретил...» (фраза не завершена, прилагательное не запомнилось).

Сосу, как ребенок, большой палец левой руки. Это комментируется мысленной фразой (незапомнившееся начало которой несет осуждающий оттенок): «...но проглотая палец, как бы приносит добро».

Мысленное слово: «Тетраграммофон».

Подъезжаем с Петей на джипе к соблазнительному морю с живой, мелкой у берега водой. Предлагаю Пете выкупаться (ему, а не нам), он отказывается. Спрашиваю, почему. Он отмалчивается. Понимаю, что не хочет отвечать. Оказываемся в учреждении, где на стене висит афиша, приглашающая на концерт-викторину (но оказалось, что на тот день, когда Петя мог бы пойти на концерт, билетов уже нет). Оказываемся в другой организации, где меня привлекает выставка поделок, особенно композиция из кусочков разноцветной ткани, на которых красуются короткие любопытные, остроумные фразы-определения. Маленький мальчик сбрасывает с дивана еще одну работу - трех ярких тряпичных кукол (тряпичную "семью"), возвращаю их на место. Входит распространительница билетов из предыдущей организации, приветствуем друг друга, она нам что-то говорит. Появившийся Фил начинает приготовления к трапезе, накрывает белой скатертью стоящий в правой половине комнаты длинный стол.

Обрывок мысленной фразы: «...эта земля рыхлая...».

Окончание мысленной тирады (женским голосом, эмоционально): «...желто-красной! А как (же) мы на работу едем?»

Мысленные фразы (мужским голосом): «Ты живешь в какой стране? Чтоб не под стеклом».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Он ощущает себя как проводник ... Он ощущает себя просто проводником».

Иду за продуктами по знакомому до мелочей кварталу, в котором сейчас все запутано. В довершение, одна из улиц разрыта, там меняют асфальт (широкая, уходящая вниз улица принимается мной за улицу Марата). После блужданий и плутаний прихожу в магазин, начинаю выбирать мясо (выбор велик, но мясо имеет несвойственный ему цвет).

На фоне смутно видимого дверного замка возникает мысленная фраза (задорным писклявым женским голосом): «Оказывается, он мечтает номер получить». Смутно видится женщина.

Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)

Мысленная, частично запомнившаяся фраза: «Плетнев — версию надежды ... удвоил».

Нахожусь на крошечной кухне. Вижу приближающуюся к окну миловидную девушку — ту самую, из предыдущего сна. Узнаю ее (в этот момент возникает указание, что сон является продолжением предыдущего). Девушка держит светлый сверток с новорожденным младенцем, что-то говорит, открываю ей дверь. Из глубины квартиры появляется Петя. Они разговаривают, решают оставить младенца на мое попечение. Девушка говорит Пете, что принесла нам еще и котенка, запускает руку в сумку с намерением извлечь его. [см. сон №4442]

Мысленная фраза (беззаботным женским голосом, незаметно переходящим в мужской): «Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника, Вероника» (темп плавно замедляется, а тон переходит в мягко-предостерегающий).

Бегло, не в цвете видится предназначенное к посадке мощное дерево и вырытое для этого углубление.

Сижу в заполненном невнятными людьми зале судебных заседаний. На подиуме, слева, несколько человек переводят с языка на язык материалы следствия. Дело движется медленно, мне непонятно, почему черновую работу делают сейчас, на публике... И снова я там же, на другом судебном заседании. На подиуме опять возятся с переводами, опять недоумеваю. Дело в очередной раз застопоривается - не могут перевести словосочетание, означающее на исходном (русском) языке «пустые хлопоты». Прикидываю в уме выражение «продуктивные хлопоты» - «good ...» (второе слово не запомнилось), по аналогии строю требуемое, громко подсказываю.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Эти люди ... и свободные в своих проявлениях в рамках принятого социального поведения...».