Мысленный диалог (мужскими голосами, деловито). «У нас есть тема».  -  «То есть мы вас разорим?»

Мысленная фраза: «Обе взрослые, шишковатые, больные на вид собаки».

Мысленная фраза: «Его освободили с дедом».

Мысленная фраза (женским голосом, доброжелательно): «Хочешь, я тебе еще нарасскажу тебе?»

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (основанная на игре слов и интонационно подчеркивающая это): «У вас химическая лаборатория, а у нас химическая оратория, которая...».

Спрашиваю зашедшего ко мне Петю, хочет ли он, чтобы я покупала ему городскую газету. Получив согласие, еду в город, оказываюсь на окраине, в по-деревенски уютном квартале, брожу там. Перед открытыми воротам обширного пустого серого помещения небольшая толпа местных жителей молча наблюдает за китайцем в серой робе, старательно драющим пол. Не могу понять, чем вызван интерес. Догадываюсь, что в помещении располагается кухня китайского рыбного ресторана, отмываемая после очередного рабочего дня. Оказываюсь в этом (или соседнем) помещении, где по стенам тянутся (на высоте с пару метров) аквариумы, в каждом из которых плавает по одной крупной, хищной на вид рыбе. Все они бархатисто-черные, приоткрытые рты их полны острых белоснежных зубов. Толпа глазеет теперь на рыб, некоторые зеваки прижимают палец к стеклу, напротив рта рыб, как бы поддразнивая их. Умозаключаю, что рыбы эти (с довольно устрашающими физиономиями) предназначены в пищу — по индивидуальному выбору посетителей ресторана. В одном из аквариумов вижу такое же крупное, бархатисто-черное Существо в позе морского конька. Оно придерживало рукой свой длинный тонкий хвост и воспринималось мной как Черт (я еще подумала, неужели и он предназначен в пищу). Оказываюсь в холле (привокзальном?), вижу прилавок с печатной продукцией, спрашиваю газету. Молоденькая продавщица говорит, что не осталось ни одной (все, кроме лиц людей, виделось в этом сне совсем вживую, только Черт был немного нерезким).

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы: «Ой, «Держи его, держи» - потрясающий фильм! Знаете, почему он так...».

Мысленные фразы: «Эта идея — кажущаяся. Ка-жу-щаяся».

Мысленные, частично запомнившиеся фразы (женским голосом): «Теперь у нас ... Аппарат чудесный, который...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Бахура, бахуро, бахуре».

Четкий цветной сюжетный сон (возможно, в символической форме), финал которого нес неожиданно неблагоприятный отпечаток (подробности не запомнились).

По окончании симфонического концерта на авансцену выходит молодой бледный блондин с блеклыми глазами. Поскольку зал безмолвствует, он подсказывает: «Хлопайте!» Раздаются жидкие аплодисменты. Блондин указывает глазами на окошко кабины звукозаписи (трансляции), призывая публику активизироваться. Аплодисменты переходят во всплеск бурной овации, кто-то даже оглушительно рявкает сочным басом: «Браво!»

Занимаюсь своими делами за письменным столом, придвинутым к стене светлой, полной воздуха комнате. Справа, через открытое окно бесшумно влетает черная птица (ворон?) По-свойски опускается на край стола, заинтересовывается лимонным кексом с изюмом (уже общипанным мной со всех сторон). Осторожно склевывает крошки, не теряя бдительности и припадая, готовая взлететь, при слишком резких движениях — моих и двух условных фигур, стоящих в заднем левом углу. Не желая мешать пернатой гостье (она воспринималась как существо женского пола) приостанавливаю свою деятельность, украдкой наблюдая за птицей. Осмелев, она начинает отламывать кусочки от кекса, потом пытается зажать его в клюве целиком (он был размером с детский кулачок), и потерпев поражение, бесшумно исчезает (все виделось предельно ясно, за исключением бегло показанных светлых фигур за моей спиной).   

Мысленные фразы: «Один раз в неделю я, один раз — ты. Подметаем...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы: «Чинить хотите? Мы вам дадим денег».

Мысленная фраза (мужским голосом): «Как бы не так!»

Медленно вписываю зеленым фломастером какое-то слово в строчку настенного календаря.

Фрагмент мысленной тирады (женским голосом): «И меня вызвали голосовать. Представляете, у меня еще незаполненная анкета...».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (веселым мужским голосом): «А ... у сАмого телевизора. Короче говоря...» (фраза обрывается).

Мысленная фраза (женским голосом): «Слышно, как зашуршали птицы, зашумели ребятишки» (возможно, глаголы были другими, схожего смысла).

На дне белой, почти замкнутой сферы лежит белый комок (типа мягкой глины). Деревянным шпателем осторожно счищаю его.

По какой-то причине (кажется, с целью экономии) снимаем жилье в дешевом районе. Спустя всего месяц происходит неприятный инцидент. В нашей, расположенной на нижнем этаже квартире на рассвете появляются два малолетних хулигана. Счастье, что этой ночью я легла спать в салоне и проснулась (мама* спала в салоне, как обычно, а Петя, школьник, - в глубине квартиры). Увидев непрошенных визитеров, хватаю их, упирающихся, за одежду и с неимоверным усилием - просто каким-то чудом! - выталкиваю вон. Понимаем, что жилье нужно менять, приступаем к поискам.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (быстрым женским голосом): «Нет, ну ... Я обнаружила, что на самом деле».

Несколько магнитофонных кассет, аккуратно сложенных в две стопки. На каждой записан вид танцев, запомнилось, что на одной из них было написано "Танго".

Мысленная фраза: «Так вот построен еще один год». Возникает белоснежная полярная пустыня, лед которой покрыт ровным слоем плотного снега. В одном месте снег аккуратно счищен, видно, что толщина его составляет сантиметров пятнадцать. Пейзаж медленно уплывает вправо, как бы экспонируемый невидимым объективом (находящимся вне поля зрения, на переднем плане).

Малыш лет трех сидит за столом и сосредоточенно рисует. В поле зрения появляется рисунок (в анфас) светло-рыжей сидящей кошки. Рисунок выполнен взрослым. Во все стороны от кошки нетвердой детской рукой проведены корявые радиальные линии. Отец мальчика (его не видно, он находится справа от сына) с наигранным восторгом восклицает: «Ах, какая красивая кошка!» Появляется еще один, смутно видимый рисунок, мужчина (с тем же энтузиазмом) восклицает: «Какая замечательная капуста!» И поддав оптимизма, завершает тираду: «Ну, а когда мы напишем план?» «План? А при чем здесь план? Ты уходи, далеко, к кухне», - ненатуральным басом недовольно говорит ребенок, не отрываясь от занятий и даже не взглянув на отца. Родитель объясняет незримым слушателям что-то про план. Это было окрашенное юмором наглядное пособие о том, как ребенок не хочет делать то, что он не хочет делать. И какое это непростое искусство - подвести дитя к выполнению неинтересных ему вещей.

Раздается щелчок приоткрывшейся двери. Понимаю, что ее приоткрыл Петя, он хочет прослушать сообщения автоответчика, не мешая лежащему в комнате, больному Левалу*. Высовываюсь в коридор, говорю: «Выноси телефон сюда». Аппарат скачком перемещается со стены в комнате на комод в коридоре. Озадаченно смотрю на изменившуюся трубку (у нее исчезла нижняя половина). Туповато пытаюсь сообразить, как ею теперь пользоваться (телефон виделся отчетливо, персонажи — условно).

Пухлый, в сером костюме мужчина среднего роста несет на руках (в сидячем положении) долговязую женщину в темной одежде. Та на ходу уцепляется за угол козырька над парадной. Мужчина, в силу инерции, крутнулся на полоборота, не выпуская свою ношу.

Завершившая сон фраза держится в памяти, пока сознание балансирует на зыбкой границе между желанием уснуть и желанием фразу записать. Желания исходят из разных центров. Несколько раз мысленно (без энтузиазма) говорю себе: «Сейчас, сейчас», имея в виду, что еще немного, и открою глаза. Но противоположное стремление пересиливает.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Ну, а о том, что ... я и не думал, даже не знаю, чё делать-то надо». Смутно видится молодой человек, автор фразы.

Мысленная фраза: «И оно в рынке не было еще создано».

Находимся с Петей (ему лет десять) в универмаге. Примеряю обувь, Петя зачем-то засовывает две пары детских башмаков в одну коробку. Заподозрив неладное, приближается продавщица, мне удается развеять ее беспокойство. Продавщица возвращается в правую часть отдела, туда же уходит Петя, и так долго не возвращается, что я начинаю беспокоиться. Иду за ним — он стоит у стенда, рассматривая образцы обуви.

Мысленная фраза (женским голосом): «Как там наша Синдерелла».

Поясное изображение молодой широколицей женщины - будто бы той самой, которая осуществляет (но не в данный момент) воздействия на меня (нечетко видимое лицо ее мне незнакомо).

Случайно забредаю (через открытые ворота) на территорию исследовательского физического института. Вхожу в стоящий напротив ворот многоэтажный корпус. По просторному вестибюлю прохожу его насквозь, поднимаюсь на следующий этаж (все это совершается без какого-либо намерения). Оказываюсь в расположенной на этом этаже хирургии. Огромный светлый, тянущийся вдоль всего этажа холл отведен под операционную. Медленно иду, стараясь не смотреть по сторонам - вещи, там происходящие, ужасающи для неподготовленного человека. На низких, покрытых белоснежными простынями столах (сколоченных чуть ли не из старых досок) производятся ампутации, рассечение сиамских близнецов, чистка страшных ран и тому подобное. Медики работают деловито, привычно, молча. Вижу на полу ампутированную руку. Мгновенно отвожу взгляд, но образ какое-то время держится в сознании, что-то в нем заставляет подумать, что, возможно, это протез. Прохожу холл насквозь, у выхода ко мне обращается медсестра. Не разобрав фразы, решаю, что она просит что-то достать из стеклянного медицинского шкафа. Внимательно осматриваю его содержимое, вопрошающе оборачиваюсь к медсестре. Она говорит (на этот раз на английском), что посторонним находиться здесь запрещено. Отвечаю (по-английски), что зашла лишь на минуту. Выхожу из здания, иду к воротам. Путь преграждает участок, залитый тонким слоем желтоватой воды. Догадываюсь, что это дезинфицирующий раствор, спокойно ступаю в него, понимая, что это необходимо. Вода превращается в поток, по мере приближения к воротам все более глубокий и бурный. Он стремительно мчится, унося прочь, за ворота, потенциальную заразу, смытую с пола операционной (из которой я только что вышла). Мне известно, что он полностью сохраняет обеззараживающие свойства - только это и позволяет махнуть рукой на то, что жидкость вот-вот зальет мою обувь. Да и выбора не было — с территории иначе, чем через этот поток, не выйти. У ворот поток незаметно исчезает, девушка в белом халате просит помочь ей. Требуется склеить пару плоских элементов (похожих на детали детских конструкторов). Беру их, девушка осторожно выливает на место соединения клей из большой бутыли, сжимаю пальцами стык — и дело сделано. Девушка говорит, что я могу склеить таким образом любой длины цепочку и раскрасить ее яркими красками. Кивком головы указывает на этажерку, где в кювете высится груда подобных элементов. Раскрасить, говорит девушка, чтобы развлечь мою больную сестру. С недоумением отвечаю, что не смогу одна склеить, она заверяет, что поможет.

Окончание мысленной тирады (угрюмым мужским голосом): «...лучше быть чемпионатами. В этом плане (уж) лучше быть чемпионатами».

Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Для меня давно давно кончилось». Имеет место неумышленная игра слов — первое «давно» означает прошлое.

Мягкая, однократная трель мобильника.

Мысленная фраза: «Настойка лайкра».

Кто-то, условно видимый разложил несколькими ровными рядами (друг под другом) штук тридцать колец (сантиметров пятнадцати в диаметре). Кольца сооружены из гибкой темной проволоки, концы которой просто сведены внахлест. Решаю (для прочности) обвязать их шнуром, беру (для красоты) шнуры разной расцветки, приступаю к делу — и просыпаюсь.

Мысленное бессловесное сообщение о Безликой Силе, стоящей за происходящим (или уже свершившимся). Имеется в виду частный случай, смутно представленный в нижней левой части поля зрения. Закулисная Сила (в виде светловатой субстанции) находилась правее и являлась будто бы единственным, невидимым инициатором произошедшего. Дается понять, что для избегания ненужного серьезного риска следует лишь помнить о существовании этой мощной Силы.

Мысленный, неполностью запомнившийся диалог. «Откуда ты знаешь...?»  -  «До вас я...».

Мысленная, незавершенная фраза: «И когда мы разговаривали, нам часто говорили, что...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Хотя он письмо написал, что у тебя...» (энергичная фраза заканчивается неразборчивым бормотанием).

Окончание мысленной фразы: «...вернувшись на эту самую Землю».

Мысленная, неполностью запомнившаяся, ритмичная фраза: «...разгоняют, так уж лучше пострадать». После недоуменной заминки последнее слово исправляется на «перестать».

Иду по улице, внимание притягивается уютным желто-оранжевым светом, льющимся из окна нижнего этажа. Замедляю шаги, приостанавливаюсь. Вижу в комнате двух детей и двух женщин, одна из которых резко бранит ребятишек. Мысленно посочувствовав малышне, трогаюсь в путь, но что-то меня не пускает. Оказалось, что край одежды зацепился за штырек тянущейся по кромке тротуара ограды, отцепляю его.

Хороший (незапомнившийся) сон.

Мысленная фраза: «Тоже длинное, тоже четырехбуквенное слово».

Закрытый, пухлый от содержимого скоросшиватель. Верхняя обложка вдруг покрывается расплывающимся фиолетовым пятном. Оно распространяется от верхней кромки вниз, примерно на три четверти поверхности обложки.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (быстрым женским голосом): «Потом ... сделал ей предложение, от которого она отказалась...».

Мысленная фраза: «Во рту маковой росинки не было».

Финальная сцена спектакля, вызвавшая чуть ли не трепет зрительного зала. Сцена изображает HAPPY END истории о молодых людях, мужчине и женщине, прошедших через неисчислимые невзгоды. В безмолвной тишине, в Божественном мягком свете предстают нежно оформленные символы того, что заслужили герои пьесы своими страданиями. Композиции равномерно размещены на наклоненной в сторону зрительного зала сцене (одним из символов была детская кроватка). На их фоне вдруг вижу полупризрачные, мимолетные облака. Воспринимаю это как намек, что награда ждет героев не на Земле, а на Небесах, сердце мое смятенно сжимается (сцена виделась как бы из зрительного зала, но я не ощущала себя сидящей там; реакция зрителей виделась сверху).

Мысленный диалог. Мягко: «И учиться».   -  Сварливо: «Необходимо, наверно».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Не хотите...?»  -  «Ну, можно. Кажется, здесь мы и спускались».

Странная, похожая на Снушу женщина уверяет, что нос человека должен располагаться не на лице, а на темени. Сон смутно это демонстрирует.

Мысленная, завершившая сон фраза (одно слово не запомнилось): «СКАЗКА про инвульсию, Дутикову и...».

Читаю раскрытую посредине большую, красиво напечатанную книгу (не запомнилось, на каком языке). Понимаю текст (ночью я записала, что читала «о каком-то случае очень юного человека, пошедшего в солдаты»).

Мысленные фразы (мужским голосом, возбужденно): «Абсолютно! Я любой жены не встречал такой».

Мысленная фраза (женским голосом): «Понравилось ... что оно понравилось, нет?» (одно слово неразборчиво).

Лакомимся с Петей в симпатичном кафе. Напоследок заказываем кофе, оплачиваем счет, но от кофе отказываемся (или нам его не приносят, не запомнилось). Просим вернуть деньги, возникает волокита, перемещаемся по большому зданию, в котором размещено кафе. Петя засыпает на краю низкой сцены, я иду на разведку в запутанный универмаг (со множеством галерей, переходов, прилавков). Возвращаюсь к Пете, идем снова в кафе, решив получить хотя бы кофе, раз в деньгах нам отказывают.

Фрагмент сна. Мысленные фразы: «Пятнадцать тысяч человек в год? Это слишком много». Видится колоссальное скопление людей, темных фигур, стоящих вплотную друг к другу на большой лесной поляне. Я обмениваюсь с ними рукопожатиями.

Перед началом лекции все собрались в общежитии, копошатся в своих комнатах. Входит Жерар, деликатно осведомляется, хочу ли я слушать лекцию из комнаты или в аудитории (находящейся в этом же здании). На этой лекции мы с ним должны сидеть рядом (в соответствии с правилом, разбивающим слушателей на временные пары). Чувствую, что ему хочется в аудиторию, и хотя сама предпочла бы остаться в комнате, решаю уступить, отвечаю, что, конечно же, мы пойдем в аудиторию. Вот мы уже там, народу полно, лекция еще не началась. Садимся на стоящие рядом стулья, я снимаю длинные черные шерстяные носки, под которыми с удивлением обнаруживаю еще одну пару, а под той — еще одну. Вытягиваю пары носок друг из друга, сидящая неподалеку Рена смотрит на мои манипуляции и смеется. Покончив с носками, решаю связать шнурками потрепанные кроссовки (чтобы не потерялись), вижу рядом пару маленькой детской обуви, принимаю ее тоже за свою, решаю связать обе пары вместе.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (неопределенным тоном, неторопливо): «Старение, крики, зеркало в порядке ...».

Диктую кому-то по буквам: «Эс. Эй. Ы...» (перечень обрывается).

Две пристройки на крыше многоэтажного здания являются как бы зеркальными отображениями друг друга. Они расположены с зазором, стенки их побелены, и видятся они примерно с уровня крыши, левее здания.

Оказываюсь (впервые) на Дальнем Востоке, в какой-то момент примыкаю к двум путешественницам-китаянкам. Поражает их приспособленность, предусмотрительная готовность к любой,  даже самой мелкой бытовой ситуации (в их рюкзаках имеется все, что бы ни потребовалось).

В небольшой красивый пузатый графин с красным вином доливаю что-то светлое и смесь взбалтываю.

Мысленная фраза: «То, чего конкурс не разрешает».

Сон о чем-то, связанном с английским языком.

Подкрепленная изображениями информация о двух, якобы разных вещах. Думаю по их поводу: «Так это же одно и то же».

Пятый день гриппую (наяву, в тяжелой форме). Все это время меня посещают полубредовые сны. Я вижу, как для того, чтобы вернуть меня в исходное состояние, отключают многие регулировочные системы. Их видимо-невидимо, некоторые напоминают многоканальный распределительный щит, некоторые что-то другое, но тоже многоэлементное, сложное. На протяжении тяжелых снов ведется непрерывная спокойная деловая работа, многое отключают, какие-то блоки пробно подключают и снова отключают (кто это делает - непонятно, но это происходит внутри моего организма).

В финале сна один из участников говорит мне, как бы подводя итог: «Может быть теперь, когда ... ты придешь сюда?» (часть слов не запомнилась). Почувствовав фальшь, отвечаю решительным «Нет».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Отлично .... теперь мы знаем, что существует Мир каждого отдельного человека и .... как отделить его». Возникает широкий неглубокий ящик из темно-коричневого, покрытого лаком дерева. В ящике множество ячеек, каждая из которых будто бы является Миром отдельного человека.

Мысленная фраза (отчеканенная женским голосом и отозвавшаяся гулом в смутно видимой пустой комнате): «Иди сюда!»

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Для всех ... есть пространство, только у меня нет пространства» (под пространством подразумевается что-то специфическое).

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (мужским голосом): «УжЕ ... пожиже. Он на Витебском вокзале...».

Динамичный сон, действие которого развивается в Научной Лаборатории, а персонажами являются программисты (они виделись потрясающе живо). Мне выделен участок работы, и вдруг дело поворачивается так, что мои функции передаются Тине. То есть даже не начав работу, я ее теряю и впадаю из-за этого в растерянность. Однако вскоре меня настигает смутный мысленный бессловесный (незапомнившимся образом проиллюстрированный) намек, что меня ждет другая работа, более подходящая и интересная. Это переводит меня из состояния удрученности в состояние трезвой оценки изменившейся ситуации (я даже подумала, какое счастье, что первая работа мне не досталась).

Мысленная фраза (довольным женским голосом): «У ребеночка». Условно, в бледно-серых тонах видится выходящая из родовых путей головка новорожденного.

Мысленно сообщается, что для того, чтобы увидеть свет, нужно повернуться к нему спиной. Появляется темный человеческий силуэт, за спиной которого находится источник света (Солнце?) с расходящимися во все стороны лучами.