Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «И сделает малых сих Мира сего...» (сделает какими-то).
1479
Мысленная, незавершенная фраза (глуховатым мужским голосом, сочувственно): «Вероника, ну почему тебя так ненавидят все...» (имеются в виду все, относящиеся к какой-то категории или категориям).
1480
Любуясь кустами, усыпанными гроздьями нежно-сиреневых и блекло-розовых цветов, попадаю под струйки воды системы орошения. Отхожу в сторону, продолжая любоваться цветами, свешивающимися на изогнутых ветках почти до земли, и тут на меня начинает брызгать еще один фонтанчик.
Вхожу в свою комнату, замечаю какое-то движение на полу, около кровати, перевожу туда взгляд. Вижу осу, взмывшую в воздух после неудачного броска, и крупного паука, счастливо избежавшего нападения и теперь с отрешенным видом замершего на полу. Оса, погарцевав в воздухе, снова бросается на него, и после секундной борьбы вонзает в него жало. С зажатым в лапках пауком зависает под потолком (около голой, без абажура, лампочки), испытывая легкое отвращение от неприятного запаха, исходящего от разлагающегося под действием ее яда паука (комната и кровать виделись условно, остальное виделось и чувствовалось отчетливо).
1483
Собираемся с Петей (младшим школьником) в магазин, за одеждой для него. Говорю, что устала, предлагаю поездку перенести. Петя упрашивает, не могу устоять. Входим в междугородный автобус, сажусь на переднее сиденье, высыпаю из кошелька на ладонь пригоршню монет, чтобы купить билет на Петю (у меня самой имеется проездной абонемент).
Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.
Три пары небольших гладких каменных шариков, каждая своего цвета (белого, бело-серого и, кажется, коричневого). Шарики перекатывают в ладонях, что-то из ладоней переходит шарики.
Мысленно сообщается, что у меня отняли что-то, мне принадлежащее (нематериальное). Утверждается, однако, что это только так кажется, и что на самом деле все мое при мне. Сообщение незапомнившимся образом иллюстрируется.
1486
Сажусь в пригородную электричку, идущую по высокой насыпи. Знаю, что нужно выйти на одной из ближайших остановок, не могу сообразить, на какой именно. Проехав два-три перегона, на всякий случай выхожу. Полагаю, что дальше смогу добраться пешком или, в крайнем случае, проехать остановку на следующей электричке.
Речь идет о зажигаемых в человеке СВЕЧАХ. Подчеркивается, что особенно важной является «четвертая Свеча».
1489
Рассказываю Пете содержание одного из снов, использую на ходу пришедшее на ум определение. Петя меня поправляет. Удивляюсь двум вещам — как он может лучше меня знать, что мне снится, и почему он поправляет меня с таким видом, будто ему наперед известно, что я собираюсь сказать.
Обвожу взглядом комнату, вижу в дальнем углу старый облезлый холодильник. Говорю себе, что этого не может быть, так как на самом деле в этой комнате холодильник новый. Делаю вывод, что вижу комнату ВО СНЕ. Внимательно осматриваюсь, чтобы выяснить, чем еще снящаяся комната отличается от реальной. Появляются три-четыре незнакомых мне человека и что-то рассказывающая им Нора. Подхожу ближе. Нора сидит на корточках у стены, слева от холодильника. С улыбкой протягиваю руку для приветствия (я не видела Нору около десяти лет), она, не вставая, тянет мне свою. Наши ладони легонько соприкасаются, Нора улыбается. С удивлением вижу у нее отсутствие нескольких зубов (в том числе переднего).
1491
Живу в одном жилище с женщиной, старше меня лет на десять, и мальчиком лет десяти (самой мне лет тридцать). Они постоянно мне досаждают, выматывают нервы. Измученная ими, плачу, повторяя сквозь слезы: «Я не буду с вами жить!»
Прихожу в какую-то инстанцию, что-то выяснить. Меня опережает другая посетительница, застреваю из-за этого на пороге кабинета, поневоле слышу не предназначенный для моих ушей разговор. Вошедшая выражает преданность хозяйке кабинета, и преуспев в этом, получает новое задание. Запомнилась последняя фраза: «А теперь — на две трети вседозволенность и импровизации, но они будут пресекаться» (пресекаться Свыше, если окажутся чрезмерными). Бегло предстает темноватая периодическая асимметричная кривая со срезаемыми макушками отдельных, слишком выпирающих амплитуд. Новое задание выдается визитерше в отношении меня, это я буду объектом импровизаций и вседозволенности. Попасть на прием к хозяйке кабинета не удается, возвращаюсь домой, утешаясь тем, что могу по крайней мере извлечь незапланированную пользу из невольно подслушанного. Смогу выяснить, ужесточился или смягчился режим воздействий на меня. Листаю дневник в поисках записи, зафиксировавшей характер воздействий, применявшихся в отношении меня до сих пор.
Стою в очереди у прилавка кофейни. Кто-то из стоящих передо мной отказывается от оплаченной покупки. Кассирша говорит, что деньги не возвращают, можно заказать на эту сумму что-нибудь другое. Принимаю активное участие в выборе замены для людей с чеком, превратившихся в моих приятелей. Решаю, что стоит заказать нам троим по чашке кофе и паре пирожных. Выбираем пирожные (это были просто сдобные булки, с разочарованием рассматриваю их). Оказавшаяся позади меня Эля говорит, чтобы на ее долю я заказала две чашки кофе, потому что они с Петей привыкли пить кофе помногу. Петя тоже просит две чашки, иду уточнить заказ (в Петю и Элю превратились предыдущие приятели).
Пробираемся по нагромождениям и насыпям. Карабкаемся, цепляясь за трубы, по склону. Оказываемся перед большим вольером. Кто-то из наших высказывает какую-то мысль и добавляет, что сейчас мы увидим подтверждение. С его подсказки высыпаем в вольер корм. Появляется небольшая, заинтересовавшаяся кормом обезьянка (люди виделись условно, а обезьянка — отчетливо).
Входим в подземный туннель, в нем начинается дождь. Чистые частые капли заливают пол, приходится идти по слою воды (не намокая ни сверху, ни снизу, и не отдавая в этом отчета). Впереди, за изгибом туннеля, слышится шум механизма. Подойдя, видим человека, производящего электросварку. Смотрю на падающие в воду искры, говорю, что наличие воды на участке, где производятся такого вида работы, опасно для жизни. Тут же дается знать (мысленно), что наоборот, именно для защиты от электричества на этом участке пущена вода. Вяло удивляюсь воспринятому, противоречащему моим (полученным, между прочим, в стенах Ленинградского политехнического института) представлениям, в истинности которых уже готова усомниться. Выходим из туннеля. Говорю Атосу, что у некоего молодого человека есть проблема с программированием, излагаю ее. Атос отвечает, что проблема разрешима. Открывает массивный фолиант, говорит, что нужно использовать «гибкие связи». Предстают несколько вертикальных, согнутых пополам толстых кабелей. Признаюсь, что не разбираюсь в компьютерах, и что будет лучше, если молодой человек свяжется с Атосом напрямую. Добавляю: «Знаешь, кто это? Это твой бывший одноклассник Сафт».
Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, с расстановкой): «Я не говорю про СНЫ, которые лежат, вот они, все здесь, без остатка» (сны подразумеваются мои, но имеется в виду, что дело совсем не в них).
1497
Сижу около женщины, занятой шитьем шаровар. Фасон предусматривает двойной шов, в одном месте он оказывается простроченным неправильно, женщина ухватывает нитку и мигом выдергивает ее целиком. Поражаюсь, так как по себе знаю, как трудно распарывать швы. Прошу показать, как это делается, женщина отвечает пустой отговоркой. Пару раз повторяю просьбу, слышу в ответ какую-то ерунду. Отсутствие серьезной причины позволяет быть настойчивой, прошу еще раз. Женщина говорит, что прошивает брюки особым прочным швом, являющимся ее изобретением, это ее патент, и она не хочет раскрывать секрет. Я умолкаю.
1498
Сон, насыщенный опасностями и связанными с этим отрицательными эмоциями. В финале я должна несколько раз пройти над глубоким котлованом по ненадежному, непрочному на вид решетчатому покрытию с застекленными ячейками. Зев котлована лишь ощущается, но мне все равно безумно страшно идти по дощатым переплетениям. Подбадриваю (или понукаю?) себя тем, что другие ходят по этому покрытию и, кажется, и не думают бояться.
Провожу рукой по волосам, обнаруживаю сзади, на ощупь, волосок слишком длинный. Выдергиваю, подношу к глазам. Он предстает в виде толстого, с мизинец, длинного идеального конуса из матово-прозрачного материала (типа оргстекла). Смотрю, не переставая удивляться и воспринимая его как свой волосок. Безуспешно пытаюсь привлечь к диковинке чье-то внимание.
1500
Два параллельных, лежащих на близком расстоянии друг от друга ярко-зеленых шланга.
Зрительно возникшее число «1832». С легкостью опознаю его, удивляюсь, что смогла это сделать, что оно не уплыло. Значит, я понимала, что это ВО СНЕ?
1502
Что-то говорится о мальчике в черной шляпе. Возникает подросток в черной одежде и черной широкополой шляпе.
1503
Размышляю, как будет меняться площадь треугольника, образованного хордой окружности и двумя радиусами, если один неподвижен, а второй поворачивается по часовой стрелке в верхнем левом квадранте. В результате долгих замысловатых рассуждений прихожу к выводу, что если зависимость площади треугольника от положения радиуса изобразить графически, получится что-то типа полусинусоиды.
1504
Должна перебраться в другой город. Новая хозяйка моего прежнего жилья исполняет для меня (на дорожку, на счастье) удивительный обряд - вытряхивает что-то типа темно-коричневого соуса на плоский круглый светлый пирог. Перед выходом выясняется, что вследствие неразберихи мне придется заново покупать билеты, на что у меня нет денег. Попутчица в предстоящей поездке покупает их, с тем, чтобы, когда мы встретим где-то в пути Сашу*, мы с ним вернули бы ей деньги. Отправляемся в путь, сопряженный со множеством перемещений. Переживаю, что не могу рассчитаться, только об этом и думаю. Мелькает даже мысль отказаться от поезда, идти пешком, но уж очень длинна предстоящая дорога, пешком ее, наверно, не одолеть.
1505
Мне предлагают томик стихов Бодлера. Вместо того, чтобы признаться, что не люблю стихи, витиевато отвечаю: «Я не люблю французскую поэзию».
Мысленно сообщается о чем-то, произошедшем «в 1875 году». Фраза начинается со слов: «Почему же...».
1508
В конце сна ко мне приходит изрядное количество разновозрастных мальчиков (от годовалого до восемнадцатилетнего возраста, являвшихся, кажется, между собой братьями). Они должны у меня переночевать. Сооружаю постели во всех мыслимых местах. К моему удивлению, для всех находится место, но смысл сна был в чем-то другом.
1509
Сижу с друзьями за уставленным яствами столом. Посматриваю на Каданэ, которую не видела лет двадцать. Ясно вижу ее лицо, она прекрасно выглядит. И вдруг облик ее меняется. Глаза оказываются подведенными широкими мазками черной туши. Щеки покрыты тонирующей пудрой - на правой из-под смазанной пудры выступает морщинистый участок, на обеих намалеван дикий зигзагообразный знак. Когда Каданэ приоткрывает рот, виден ряд аккуратных новых фарфоровых зубов - мелких, редких, цилиндрических. В довершение, вследствие оптического эффекта, голова Каданэ выглядит стоящей на ее белой закусочной тарелке. Обсуждаем это, а я еще говорю про удивительные зубы.
1510
На фоне нечеткого темноватого интерьера видны мужчина и женщина. Она стоит на ногах, а он, правее — на голове.
Мужчина объясняет состояние Горгора. Показывает фотографию, где на темноватом нечетком фоне видится человек, а правее — Дух (бесформенное полупрозрачное дымчатое сгущение). Мужчина глумливо говорит, что в этом состоит проблема, от этого следует избавиться. Спрашиваю, есть ли у него самого дети. Он отвечает, что есть («а что?») Говорю: «Как же вы можете тогда глумиться над бедой не ваших детей?»
1512
С лиц нескольких мужчин градом катится пот, капли его отскакивают во все стороны. Потом у каждого появляется по стакану воды, которую они спокойно пьют.
1513
Группа людей в лесу на тренировке. Им приходится пить болотную воду, жевать корни выдергиваемой травы, прямо с налипшей землей, и т.п. Позже один из них говорит мне, что в отличие от остальных, старался побыстрей все проглотить, потому что это менее противно, чем долго выплевывать. Сон бегло показывает рты с крупицами песка и частичками земли, которые действительно нелегко выплюнуть зараз.
1514
Разговариваю с кем-то из давних приятелей, расспрашиваю об общих друзьях. Говорю, что отвыкла от них до такой степени, что сейчас, оказавшись рядом, продолжаю чувствовать отчуждение. Похоже, что близость с ними оборвалась в душе насовсем.
Нахожусь в гостях у молодой семьи. Их маленький сынишка возвращается с прогулки вспотевшим, в песке. Веду его в ванную, где отец ребенка моет детскую ванночку. Ставлю мальчика под душ, убеждаюсь, что он начал ополаскиваться, выхожу. С недоумением слышу, как отец (до тех пор не проронивший ни слова) набрасывается на сына с грубой бранью.
Оказываюсь в фантастическом месте. Озираюсь. Осознаю, что наяву такого быть не может, и значит, это мне СНИТСЯ. Начинаю двигаться медленно, осторожно, чтобы не проснуться. Внимательно рассматриваю все вокруг. Решаю записать увиденное, нахожу бланк, исписываю оборотную сторону, ищу что-нибудь еще. Появляется Мона. Спрашиваю, нет ли у нее листка бумаги. Она протягивает бланк, с четверть поверхности которого свободна от текста. Не решаюсь его использовать, полагая, что он важный (хотя Мона и уверяла, что я могу его взять).
1518
Оказываемся в фантастическом месте, среди вздыбленного ландшафта. Здесь прокладывают широкую улицу, засыпанную сейчас песком. Нам нужно пересечь ее с двумя малышами в колясках. Понимаю, что коляски будут застревать в песке, прошу Петю помочь, он соглашается. Смотрю в окно. Начинает смеркаться, засыпанная песком трасса круто уходит вверх. Кое-где на горизонтальных площадках за столиками кафе сидит молодежь. Обочины обрамлены густым лесом и валунами. Говорю, продолжая стоять у окна, что улица освещена и не безлюдна. Принимаемся за трапезу. Петя лежит в кровати, приношу ему тарелку с едой, прошу поторапливаться. Тарелка выскальзывает из петиных рук, падает на каменный пол, но вопреки моим опасениям, не разбивается и даже не переворачивается.
Сижу в парке. Держу пакет с семечками, бросаю понемногу вороне, она их склевывает. И вдруг впрыгивает в пакет, в несколько приемов набивает семечками клюв, тяжело взлетает и улетает. С восхищением пересказываю кому-то этот эпизод, завершая рассказ фразой: «Она, как тяжелый бомбардировщик, взмыла из кулька».
1521
Сон, в котором сообщается о газетных публикациях.
1522
Понемногу увеличивающаяся кучка падающих сверху светлых мягких бумажных полосок (обрезков?).
1523
На открытой платформе высокой железнодорожной насыпи ищу телефон-автомат, чтобы позвонить Пете (эта часть сна изобиловала суматохой, напряжением, нагромождением темных металлоконструкций). Помню, что должна позвонить. Слышу незамысловатую мелодию, обнаруживаю себя в помещении. Подхожу к ведущей в смежную комнату двери, из которой раздается мелодичный звонок, перешедший в трель будильника. Приоткрыв дверь, вижу стоящий на письменном столе будильник, сопровождающий эвуковые сигналы мягкими пульсирующими вспышками света. Тихо говорю в дверную щель Пете, что пора вставать (его не видно, но я знаю, что он там спит). Он отвечает, что уже проснулся.
Четверостишье, стишок-парадокс. В нем остроумно сообщается, что объявлена скидка на поцелуи — вместо обычных четырех поцелуев будет только два. Об этом становится известно птице, которую сон бегло показывает (она воспринимается как птица-самец). Обрадованная сообщением, она тут же пользуется скидкой и умирает (в стишке об этом сообщается без грусти). Последняя строчка (резюме) не запомнилась.
Вижу в прихожей отставший кусок обоев и раскрошившуюся в этом месте стену. Удивляюсь - мы поселились тут недавно, а перед въездом в квартире был сделан ремонт. В столовой с обоями все в порядке, но вдруг вижу, что часть одного из полотнищ свободно свисает вниз. С любопытством отгибаю его, вижу четыре квадратных, попарно расположенных углубления, уходящие в толщу стены. В одном лежит сливочное масло (прогорклое), в другом остатки изысканного сыра, в остальных тоже продукты. Предполагаю, что прежние жильцы использовали углубления в качестве холодильника (что логично, если учесть толщину стен). Решаю все выбросить, извлекаю масло, берусь за поддон с сыром, вижу зависшего над ним ежа (уцепившегося за шершавую стенку). Делаю вывод, что углубления имеют ответвления, по которым еж пробирается к продуктам. Оставляю сыр в покое (подумываю впредь подкармливать ежа). Входит Петя, подзываю его к тайнику. Петя подходит с трудом, морщась от боли. Отгибаю обои, тараторю про продукты и ежа (в квартире кроме нас находился неизвестный, солидной комплекции мужчина, которого я на миг неотчетливо увидела).
1526
В финале сна сидим за столом во дворе, окруженном аккуратно побеленными мазанками. Рассеянно смотрю перед собой, вижу на крыше соседнего домишки Фукса и Нуму, которая, судя по огромному животу, находится на последнем месяце беременности. Оба медленно подходят к краю, смотрят вниз, собираются спрыгнуть. В тревоге предполагаю, что они хотят покончить жизнь самоубийством. Думаю, что дом для этого недостаточно высок, но покалечиться можно. Они прыгают, сначала Фукс, за ним Нума. Легко приземляются, подсаживаются к нам. Не могу придти в себя, с облегчением избавляясь от ужасных предположений и не переставая удивляться, как легко и удачно они спрыгнули. Вспоминаю, что когда-то раньше то же самое, с такой же целью проделали Берберы. Эмоционально напоминаю всем тот давний эпизод.
1527
Обширное пространство (среда), окрашенное в светло-фиолетовый (или лиловый) цвет красивого оттенка (не запомнилось, что это означает).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Не дай ей проникнуть содержание, которое ... поверх формы».
Мысленные фразы: «Валлерман? - спокойно переспрашивает женский голос и отвечает: - Есть. Я все поняла».
Мысленная (моя, задумчивая) фраза: «Кухня, самая большая на свете кухня есть тут, у нас в доме». Смутно видится большая блеклая, с низким потолком, старая (старинная?) кухня.
Мысленная, незавершенная фраза: «Но если постепенно считываться, считываться, считываться с тем, что было...».
Мысленно возвращаюсь к предыдущему сну, пытаюсь восстановить в памяти фразы. Фразы (не могу сказать, те же ли самые) мысленно произносятся кем-то невидимым. Полупроснувшись, повторяю их, засыпаю. К утру остаются в памяти хвостики двух: «...она моя мать» и «...я должен всё знать». Делаю вывод, это они не могут быть фразами предыдущего сна, - те велись не от первого лица. [см. сон №3479]
Завершивший какое-то дело мужчина поднимает с тротуара два доверху заполненных пластиковых мешка и куда-то с ними шагает (это видно смутно, не в цвете).
Мысленная фраза (женским голосом): «Потому что память».
Прошу у соседа какой-нибудь из камешков, которые он привез из Китая. Соседу неудобно мне отказать, но весь его вид говорит о том, что он не может дать ни одного. Похлопав его по плечу, говорю, что попросила камешек просто так, что вижу, как они ему дороги.
Мысленная фраза (женским голосом, задумчиво): «Значит, вы можете прислать нам булоч... в окурке» (окончание одного слова неразборчиво).
Обрывки мысленных фраз: «Но это ... Как говорят, наш фонарик не зря...» (окончание первой фразы не запомнилось, вторая не завершена и является идиомой).
Еду на автобусе в аэропорт, у меня запланирован кратковременный визит в город, в котором я когда-то жила. Представляю, как вхожу в нашу бывшую квартиру на Рябинной улице и беру там (на память) какой-то сувенир. Это был темный, вытянутый в длину предмет, отчетливо пригрезившийся. Спохватываюсь, что нужно забрать нечто более существенное: зимние вещи, необдуманно когда-то там оставленные, и в первую очередь — свою шубу (тут на некоторое время предстает шуба). Замечтавшись, проезжаю, повидимому, нужную остановку, выхожу в незнакомом месте симпатичного гористого городка. С удовольствием осматриваюсь, понятия не имея, в какую сторону идти (на какой автобус). Тут очень кстати появляется Тува, знакомая с этой местностью, и берется мне помочь. Ведет к автобусу, по пути попадается кафе, решаем перекусить, выбираем что-то соблазнительное, усаживаемся за стоящий на отшибе, обсыпанный крошками столик и принимаемся за еду (городок был прелестным; виделось все вживую, лишь персонажи были условными, темноватыми).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Из ... - адрес девочки...».
Вместо отсутствующей крышки отверстие темной сливной трубы в ванной небрежно заткнуто совсем для этого не подходящей щеткой (ершиком) жизнерадостного желтого цвета. Зайдя в ванную, видим затычку валяющейся на полу, каким-то образом становится известно, что ее выпихнула выбравшаяся из трубы крупная мышь (бегло, невнятно показанная). Стоим озадаченно, не зная, что делать. «Да, странно, - говорит одна из нас и спрашивает: - Это была мышь или крыса?» (отчетливо виделись лишь труба и щетка).
Находимся с Петей в просторном, необычном помещении. Хозяин кабинета разговаривает с нами и, кажется, просматривает папки с нашими записями. Говорит, что у Пети существуют определенные проблемы (а у кого из нас их нет?), но его доброта будет тем фактором, который обеспечит ему благополучное существование. В этом же сне фигурировала крупная добродушная светлая собака.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: "Играют ... класса только за своих, за своих (и)..." (класс имеется в виду школьный).
Молодая пара, муж и жена, подходят к темному многоэтажному торговому центру. Жена направляется ко входу, муж говорит, что зайдет в отдел мужских товаров, но сворачивает в сторону (влево) и исчезает в редкой растительности. СОН НАЧИНАЕТ ЕГО ИСКАТЬ. Показывает большую белую стену, испещренную разноцветными самодельными надписями. Демонстрирует нижний участок, где одна из надписей сделана будто бы рукой этого мужчины (прочесть ее не удалось). Двумя мощными лучами от установленных на земле прожекторов медленно прощупывает внезапно окутавшееся сумерками пространство (было еще что-то, связанное с поиском).
Понемногу увеличивающаяся кучка падающих сверху светлых мягких бумажных полосок (обрезков?).
Смутно видимая женщина пишет за письменным столом, на котором разложены книги. Внезапно отрывается от работы, резко сдвигает на край стола белую тарелку. Сон крупным планом показывает тарелку, больше чем наполовину сдвинутую за кромку стола. Удивляюсь, почему она не падает.
Мысленная фраза (женским голосом): «Кто, кто очень любит?» (речь идет о каком-то виде деятельности).
Стою на кафельном полу, с недоумением глядя под ноги. Не понимаю, кто и зачем расплескал передо мной воду (она виделась отчетливо, была чистой, почти живой).
Мысленные фразы (женским голосом): «И клялись они друг другу в любви до гроба. В которую оба верили» (речь идет о разнополой паре).
Сон в форме комиксов, рассказывающих о демократизации жизни в одной из стран. Кто-то не может понять смысла рисунков, объясняю символику на примере рассказа о «Кантри-клабах». Он состоит из трех иллюстраций в коричневых тонах (плотность рисунков такова, что отдельные элементы было не так-то просто вычленить). На первом, под верхней кромкой - несколько человечков, стоящих на ней вверх ногами. На втором человечки стоят (в горизонтальном положении) на правой кромке. На третьем - на нижней. Говорю, что первоначально Кантри-клабы принадлежали элите (человечки находятся вверху). Постепенно контингент расширяется (человечки перемещаются на боковую кромку). Наконец, Кантри-клабы становятся доступны всем (приземленные человечки стоят на нижней кромке). Изображение человечков на первом рисунке символизирует не только высшее социальное положение, но и связь с Высшими сферами мышления, а также умение мыслить нестандартно (о последнем говорит изображение фигурок вверх ногами).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Хорошо пойти куда-нибудь, держа в руках...».
Мысленное имя: «Уильям Шалль».
Бесконечно путаясь и каждый раз упорно начиная снова, пытаюсь обозначить годичную череду дней буквами латинского алфавита.
Ирреально-фантастический сон запомнился с момента, когда я увидела кинотеатр и спонтанно вошла внутрь. Брожу по полупустому, погруженному в полумрак залу (расположенному амфитеатром), все не могу выбрать себе место. В первом ряду вижу на свободных креслах детскую одежду - там сидят малыши с родителями (экран с демонстрирующимся якобы кинофильмом я, кажется, не видела). Ни на чем не остановившись, решаю зал покинуть. Поднимаюсь к находящемуся за последними рядами выходу. Обнаруживаю не выход, а симметричный (правый) зал, спускающийся таким же амфитеатром (и ничем не отделенный от первого). Там тоже демонстрируется фильм (но экрана я не видела, кажется, и там). Покидаю и этот зал, думая, что неизвестно, в какой из них был у меня билет (не помню, чтобы билет был при мне, повидимому, он лишь мыслился). Оказываюсь в другом месте, мне что-то рассказывает Сафт. В том числе упоминает, что занимается КОЛДОВСТВОМ. Говорю: «Так это же запрещено». Он спрашивает: «Почему?» Рассказываю про свою маму*. Она пыталась что-то создать подобным колдовством во сне, и ей там сказали, что это запрещено, потому что «ВНОСИТ ДИССОНАНС В СОЗДАННЫЕ УЖЕ ВЕЩИ». Сафт относится к моим словам пренебрежительно. Перекидывается фразами с находящимися тут же приятелями, и лишь роняет в мой адрес скучное, безразличное «А-а-а». Держится раскованно, как человек, знающий себе цену. Не обращая на все это внимания, стараюсь довести до его рассудка осознание важности мной сообщаемого (сон не цветной, персонажи виделись условно).
Подросток решил заняться серьезными химическими опытами. Не можем сообразить, где обустроить ему лабораторию, дома такую площадь выделить не представляется возможным. Вспоминаю, что квартире принадлежит помещение в подвале. Когда-то я там побывала, и сейчас мысленно увидела его. Нужно только уточнить, по-прежнему ли оно свободно. Отправляемся на проверку — я, еще одна женщина и Нико*. Идем не спеша (у Нико больное сердце), спускаемся по высоким ступеням, преодолеваем первый пролет. Ниже лестница раздваивается, каждая ветвь ведет в свою, изолированную половину. Не могу вспомнить, какая ветвь нам нужна. После непродолжительного раздумья поворачиваю влево. Оказываемся в бескрайнем, похожем на муравейник подвале. Изначально каждое из его помещений принадлежало какой-нибудь из квартир, но теперь ситуация изменилась. Помещения обрели непонятных хозяев, там оборудуются жилища, возводятся внутренние стены с дверными и оконными проемами, кое-где уже установлена мебель. Наше бывшее помещение занято. Проходим мимо в разной степени обустроенных жилищ, стараясь не привлекать ничьего внимания, видим людей, занятых своими делами. Чувствую, что если нас заметят, это может иметь для нас нежелательные последствия. Посреди одной из недостроенных комнат видим стоящий напротив телевизора деревянный, заполненный водой куб. В него погружены пятки двух пар ног, принадлежащих сидящим на диване перед телевизором мужчине и подростку (видны лишь ноги). Помещение ассоциируется у меня с притоном. Примкнувший к нам по пути паренек (не исключено, что тот самый любитель химии) объясняет, что для таких телезрителей (бездумно перескакивающих с канала на канал) создано устройство, переключающее программы автоматически. Оно мельком визуализируется (мои спутники виделись менее внятно, чем обитателей подвального этажа).
Мысленная фраза (женским голосом): «А второй наоборот».
На крышке зеленого уличного мусорного бака громоздится гора керамических облицовочных плиток. По мере того как я на них смотрю, они превращаются в книжки, примерно такого же размера, в той же, песочно-коричневой цветовой гамме.
Мысленная фраза: «И тогда я буду думать только о втором (предположении), если оно имеет место».
Обрывки мысленной фразы: «...оказалось, как в нью-йоркнутом ... перевернутым вверх ногами».
Иду по дикой живописной пересеченной местности. На скалистом выступе ничком лежит маленькая мышь, которую пожирает небольшая, с воробья, птица с хищным клювом. Оказываюсь в большом здании, отправляю за окно каких-то букашек. В пустом зале этого же здания подхожу к окнам, занавешенным плотными темными гардинами. Решаю открыть хоть одно, чтобы впустить свежий воздух, отдергиваю гардину, открываю окно. С удивлением вижу, что уже стемнело, хотя до вечера еще далеко (по моим представлениям было около четырех часов дня). Маленькая девочка, забавляющаяся в кресле на колесиках, говорит, что я ей мешаю. Она сбросила обувь, и не хочет босыми ногами касаться холодного каменного пола. Смотрю на нее, на ее старшую подружку, осторожно обхожу их. Подготавливается планетарная реформа по переходу от денежных знаков к кредитным карточкам. Один из разработчиков, молодой мужчина, говорит, что все получается, лишь врачей придется оставить на старой системе. Кто-то переспрашивает насчет врачей. Разработчик говорит, что их не переведут, «так как невозможно отличить плохого врача от деревенского». Имеется в виду, что как у плохого врача, так и у деревенского (правда, по разным причинам) мало пациентов (запомнились лишь разрозненные эпизоды этого сна).
Мысленная фраза (женским голосом, уверенно): «Не такой иллюминатор, какой вам нужен» (речь идет об окне).
Мысленное число: «Сто пятнадцать» (означающее количественную, весовую или стоимостную оценку).
Мысленная, незавершенная фраза (мужским голосом, нерешительно): «Я ей сказал, что я, это, доеду до, это...».
В финале сна в большой общественной кухне раздаю пищу малоимущим. Худощавый человек протягивает защитного цвета фляжку, просит налить томатного супа-пюре. Спрашиваю, почему он просит именно этот суп, он говорит, что привык к нему. Решаю присовокупить к супу оставшуюся от другого блюда сосиску.
Полнометражный сон, действие которого разворачивается вокруг ставшего известным факта прелюбодеяния, совершенного кем-то из нас (не исключено, что мной).
Мысленно сообщается, что две психологини даны мне «не для материального блага, а для духовной закалки».
В пустой комнате, около дивана скачет по ковру небольшой упругий мячик.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Белые, отправляющиеся туда, взяли с собой...». Речь идет о цивилизованных (белых) людях, отправившихся к первобытным и взявшим с собой все виды семян.
Отправляющаяся в кратковременную экспедицию группа нанимает носильщиков. Те на группу нападают, мирная экспедиция оборачивается кровавой драмой (эта часть сна не запомнилась). Видимые условно члены экспедиции были хрупкими на вид и олицетворяли интеллект. Носильщики виделись отчетливей и являли пример грубой примитивной, почти неосмысленной физической силы. И вот теперь уцелевшие носильщики мирно сидят у остывшего костра в небольшой лощине редкого леса. Один, поодаль, упорно пытается развязать заскорузлыми пальцами двойной узел на обрывке грязно-серой веревки. Внимание сна некоторое время приковано к его рукам, крупным планом показано, как узел начинает подаваться. Справа к подельникам приближается белобрысый малохольный парень (резко отличающийся от зрелых, мощных остальных). Кто-то говорит спокойно: «Да, ... Зачем же ты поехал, Костя?» (часть фразы не запомнилась; имеется в виду сама по себе поездка с этой экспедицией). Судя по вопросу, с парнем произошло что-то неожиданное как для его подельников, так и для него самого. Он, повидимому, в какой-то момент оплошал, и теперь проникновенно, невразумительно бормочет: «Я хотел понять, что это такое. А они меня обнили...» (фраза обрывается; «обнили» является искаженным «обняли», а «они» - это, вероятно, члены экспедиции).
Мужчина рассказывает о несущем религиозную окраску эпизоде, свидетелем которого только что оказался. Эпизод произвел на него, далекого от религии, сильное впечатление. Спрашивает нас, местных жителей, где поблизости находится церковь - ему впервые в жизни захотелось помолиться Богу. Даем адрес, я добавляю, что для молитвы необходим соответствующий настрой.
Окончание мысленной фразы (кажется, моей): «...а я буду действовать в соответствии с моими инстинктами».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А он не ... - туда нельзя и сюда нельзя».
Ночью (наяву) меня будит доносящийся с улицы ритмичный писк дающего задний ход грузовика. Чувствую, как покидает меня сон. Успеваю заметить, как три плоские темноватые неразборчивые картины сна мягко ускользают за границы поля зрения. Картины были, как мне показалось, статичными и напоминали слайды (с полметра в высоту, с треть метра в ширину). Две из них, сомкнутые, как игральные карты, нижними уголками, уплыли влево, третья скользнула вправо.
Мысленные фразы (женским голосом, как ремарка к предыдущему сну): «Они имели дело с Жанной Кис. На самом деле псевдоним продолжается» (то есть он упомянут здесь в сокращенном виде). [см. сон №8783]
Мысленные, завершившие сон фразы (глуховатым женским голосом, с расстановкой): «Расскажите мне словами. В переднем слове. Расскажите всё».
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «Я ищу ... - беру картину и иду, пока картина...». Речь идет о том, что картина приводит говорящего туда, куда ему нужно. Смутно видится человек, держащий картину лицевой стороной к себе, на уровне груди (левой рукой за нижний край, правой за верхний). Тыльная сторона картины представляет собой белый квадрат.
Донесшаяся издалека мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Я не успел найти мокрые штаны».
Мне нужно удалить от центра круга стоящие по его периметру V-образные детские кресла с малышами. Приподнимая их, вижу под каждым темную густую грязь. Поскольку кресла низкие, грязью испачканы попки детей. С беспокойством думаю, что детей нужно срочно переодеть, но у меня ничего для этого нет. Утешаюсь, что малыши в подгузниках, так что на кожу грязь не попадет. Кресла переставлялись на залитую солнцем каменную площадку. Собственно говоря, все это место представляло собой скальную поверхность, И НИКАКОЙ ГРЯЗИ ТАМ НЕ БЫЛО И БЫТЬ НЕ МОГЛО. Грязь непонятным образом обнаруживалась, лишь когда я приподнимала креслица. Дети были спокойными, около одного их кресел обнаружилась отвратительная на вид, агрессивная жирная карликовая кошка.
Заливаю сливками ягоды клубники.
Стою босиком на мокрой половой тряпке, лежащей на холодном полу.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Вот что я вам скажу — на ... вот уже сколько лет находится ... тело, (а) могила (эта) старая и уже ненужная» (речь идет о непогребенном теле и могиле, куда его предлагается захоронить).
Кажется, сначала меня действительно кусали мошки, а потом все плавно перешло в сон. Во сне борюсь с ними, чем-то их опрыскиваю (а получалось, что и себя). Мошки перебираются на другие участки тела и снова кусаются.
Мысленная фраза (неторопливо): «От своей мамы он...» (следующим должно быть уже заготовленное слово «унаследовал» или «сохранил»).
Окончание мысленной тирады: «...оторвалась и начала падать. Он как поднимет ее!» Условно, в густо-серых тонах видится стоящий спиной человек. Правая рука его внезапно (без видимого воздействия) отваливается (чуть пониже плечевого сустава), медленно падает. Человек хладнокровно, на лету подхватывает ее.
Спустя много лет после Второй Мировой Войны оказалось возможным посчитать «освобожденными» тех из оставшихся в живых жертв Катастрофы, у которых имеются велосипеды. Однако не совсем ясно, как осуществить это на практике. Прошло столько лет, жертвы сжились с травмой, она вросла в них. И вот теперь им нанесут новую - «освобожденных» освободят от ложного представления, что с ними происходило что-то ужасное. Приобщат к тайне, что пережитое ими было мнимым (в этом состоит суть "освобождения"). Ясно, что предстоящая акция заденет всех, всколыхнет старые переживания, расколет монолитную массу жертв надвое. Группа лиц, занимающихся этой проблемой, понятия не имела, как к ней подступиться, пока не вспомнили, что на всех жертв когда-то были заведены папки. Появляется толстая стопка заполненных бланков (на той, военной поры, грубой бумаге). Один из группы бормочет: «Погодите, погодите», - он узнал бланки. Придвигает их к себе, говорит об отраженном в бланках нюансе, автоматически выводящим часть жертв из претендентов на «освобождение» (похоже, что этот человек имел прямое отношение к бланкам в момент их составления). Он углубляется в их изучение, остальные растерянно спрашивают себя, как лучше решить проблему. Похолодев от предвиденья того, чем это в любом случае обернется, предлагаю: «Я бы сделала им лотерею»(среди бланков).
«Ой, золотуся!» - ласково говорю я, похлопывая забравшегося на плечо серого котенка. Только что я извлекла из его пасти длинный узкий шарф, который котенок стащил в смежной комнате. На моих глазах стянул его у маленького мальчика, ребенок этого не заметил, а его бабушка лишь сокрушенно поохала. Я сказала, что верну им шарф, отловила похитителя, отчетливо почувствовав напрягшееся тельце. Погладила котенка, он расслабился, взяла его на руки, без труда извлекла шарф. Совсем успокоившийся шалун забирается мне на плечо (сон был в серых тонах, отчетливо виделся лишь котенок).
Жилище Фуфу, но без присущего ему беспорядка. Нахожусь там в качестве приходящей помощницы, но долго, сладко сплю в кровати Фуфу (и постель была чистой, и я спала голышом). Проснувшись, мельком думаю, что, может быть, Фуфу будет неприятно, что я спала в ее постели. Отправляюсь получать деньги за работу. Вместо того, чтобы получить, сама даю ей купюру в "50" денежных единиц. Она высыпает мне на ладонь горсть монет, сдачу, дважды обманув (дает сдачу не с 50, а с 25, и подсовывает несколько чужеродных монет, уверяя, что они у нас в ходу). Поскольку я терпеть не могу уличать лгущего, молча возвращаюсь домой (сон запомнился не полностью).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (молодым мужским голосом): «...поломаем ... поломаем ... поломаем, все равно же ломать».
Мысленные фразы: «До чего дошло! Даже не (ам) на своем разорилась, а (тём) на своем» (за слова в скобках не ручаюсь, они были неразборчивы).
Тщательно, с удовольствием (и полностью этим поглощенная) намыливаюсь, расхаживая по большой, смутно видимой жилой комнате. В двух-трех местах ее условно обозначены группки одетых мужчин. Сон повторяется несколько раз. Каждый раз вживую вижу и осязаю свое тело и густую мыльную пену. И каждый раз что-то безостановочно говорю (спокойным тоном, ни к кому не обращаясь).
Под предводительством мужчины преодолеваем сложный путь со множеством разнообразных (не опасных) препятствий. Двигаемся не спеша, я чуть в стороне от всех. Мужчина подбадривает, утешает нас, пытаясь смирить с нашей бесплодостью (не было показано, однако, чтобы женщины были подавлены или нуждались в утешении). Сон был красочным, лишь спутники виделись условными, темноватыми.
Мысленные фразы (женским голосом): «Сначала он стоял, и было холодно. Чё-то было холодно».
Туманно, в серых тонах видится фрагмент дикой природы, поросшая кустами и травой поляна. На ней стоят два четко видимых одинаковых, находящихся вплотную друг к другу белых (мраморных?) камня. Они имеют форму параллелепипедов с плоскими торцевыми и чуть выпуклыми боковыми отполированными поверхностями, ощущается, что более чем на половину высоты камни врыты в землю.
Мысленное торжественное песнопение: «Где-то где, где-то где, где-то где на Земле/ Будешь мир хранить/ Где-то где, где-то где, где-то где на Земле/ Будешь ... громить» (одно слово не запомнилось).
Сажусь отдохнуть на стоящую не лестничной площадке скамью, обнесенную невысоким барьером (сторожевой пост?) Открывается дверь квартиры, выходит элегантная женщина, жена высокопоставленного человека. О чем-то заговаривает со мной (вызвав удивление). Из соседней квартиры появляется еще одна, они что-то по-приятельски обсуждают. Двери остаются открытыми, дамы переходят с места на место. Значит, это семейство перебралось сюда? Как они не боятся жить в неохраняемом месте, куда смотрит Служба Безопасности? Присмотревшись к двери и изучив доступную взгляду часть салона, выясняю, что апартаменты замаскированы под заурядную контору. Делаю вывод, что это, пожалуй, остроумное, надежное решение.
Мысленные фразы (женским голосом, оптимистично): «Прощай! Без меня веди себя хорошо...» (фраза не завершена).
Мысленный диалог. «Чем и знаменит сам по себе». - «Нет, он знаменит прибором».
Пытаюсь прочесть текст, записанный на верхнем листе блокнота, воспринимаю строчки, но не буквы. Полупроснувшись, пробую срифмовать цель своего стремления «на что-то отыскать ответ, понятия не имея, существует он или нет».
Мысленная фраза (мягким женским голосом): «Не решетка, а такая ...шечка» (последнее слово запомнилось неполностью).
Смутно видимая кошка неторопливо бежит (влево) по пустынному взрыхленному пространству.
Мысленная фраза: «Но это до сих пор не нравится ей».
Сон, связанный с путанными перемещениями по путанным местам. Конечной целью было посещение Берберов по поводу рождения у них ребенка.
Обнаруживаю у себя свидетельство о юридическом образовании. Впадаю в недоумение — этого не может быть, я даже незнакома с юридической терминологией. Откуда оно взялось? Фальшивка?
В финале сна мысленно объясняю, что по таким-то (незапомнившимся) причинам во мне сохранилась «настоятельная необходимость ключевой детской лексики».
