Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «И сделает малых сих Мира сего...» (сделает какими-то).
1479
Мысленная, незавершенная фраза (глуховатым мужским голосом, сочувственно): «Вероника, ну почему тебя так ненавидят все...» (имеются в виду все, относящиеся к какой-то категории или категориям).
1480
Любуясь кустами, усыпанными гроздьями нежно-сиреневых и блекло-розовых цветов, попадаю под струйки воды системы орошения. Отхожу в сторону, продолжая любоваться цветами, свешивающимися на изогнутых ветках почти до земли, и тут на меня начинает брызгать еще один фонтанчик.
Вхожу в свою комнату, замечаю какое-то движение на полу, около кровати, перевожу туда взгляд. Вижу осу, взмывшую в воздух после неудачного броска, и крупного паука, счастливо избежавшего нападения и теперь с отрешенным видом замершего на полу. Оса, погарцевав в воздухе, снова бросается на него, и после секундной борьбы вонзает в него жало. С зажатым в лапках пауком зависает под потолком (около голой, без абажура, лампочки), испытывая легкое отвращение от неприятного запаха, исходящего от разлагающегося под действием ее яда паука (комната и кровать виделись условно, остальное виделось и чувствовалось отчетливо).
1483
Собираемся с Петей (младшим школьником) в магазин, за одеждой для него. Говорю, что устала, предлагаю поездку перенести. Петя упрашивает, не могу устоять. Входим в междугородный автобус, сажусь на переднее сиденье, высыпаю из кошелька на ладонь пригоршню монет, чтобы купить билет на Петю (у меня самой имеется проездной абонемент).
Кинофильм, развивающийся в окружающем пространстве. Повествуется о женщине, ушедшей от мужа к офицеру, устроившему ее после этого работать на своей военной базе (она занимается там каким-то примитивным трудом). Охладев к военному, женщина возвращается к мужу. Продолжает работать на военной базе, но — тут в эту женщину превращаюсь я — понимает, что утратила на это право. В очередной раз задумывается об этом, к ее рабочему месту подходит офицер, деликатно намекает, что она не может продолжать тут работать. Женщина (это все еще я) с пониманием относится к его словам, говорит, что вернется на предыдущее место работы. Итак, она (это уже не я) полностью возвращается в свою прежнюю жизнь. Однажды она с мужем и родственниками едет куда-то на машине (родственники следуют за ними на своей). Попадают в катаклизм (кажется, в песчаную бурю). Машины останавливаются, над жизнью этих людей нависает угроза, они не знают, что делать. Маленькая девочка родственников захотела пописать, ее выводят из машины, снимают трусики, сажают малышку на плечи мужчины, чтобы он отнес ее в сторону. Глядя на голую попку малышки, удаляющейся на плечах мужчины, удивляюсь странному способу решения простейшей проблемы (и непонятно, зачем с девочки заблаговременно сняли трусики). Появляется офицер. Главная героиня, якобы все еще любящая его, уходит с ним. Фильм заканчивается. Помолчав, говорю сидящей около меня (и не имеющей отношения к этому фильму) Греме, что в целом ей (Греме) роль удалась, лишь в одном месте она сыграла неубедительно — когда вторично ушла к офицеру якобы по любви.
Три пары небольших гладких каменных шариков, каждая своего цвета (белого, бело-серого и, кажется, коричневого). Шарики перекатывают в ладонях, что-то из ладоней переходит шарики.
Мысленно сообщается, что у меня отняли что-то, мне принадлежащее (нематериальное). Утверждается, однако, что это только так кажется, и что на самом деле все мое при мне. Сообщение незапомнившимся образом иллюстрируется.
1486
Сажусь в пригородную электричку, идущую по высокой насыпи. Знаю, что нужно выйти на одной из ближайших остановок, не могу сообразить, на какой именно. Проехав два-три перегона, на всякий случай выхожу. Полагаю, что дальше смогу добраться пешком или, в крайнем случае, проехать остановку на следующей электричке.
Речь идет о зажигаемых в человеке СВЕЧАХ. Подчеркивается, что особенно важной является «четвертая Свеча».
1489
Рассказываю Пете содержание одного из снов, использую на ходу пришедшее на ум определение. Петя меня поправляет. Удивляюсь двум вещам — как он может лучше меня знать, что мне снится, и почему он поправляет меня с таким видом, будто ему наперед известно, что я собираюсь сказать.
Обвожу взглядом комнату, вижу в дальнем углу старый облезлый холодильник. Говорю себе, что этого не может быть, так как на самом деле в этой комнате холодильник новый. Делаю вывод, что вижу комнату ВО СНЕ. Внимательно осматриваюсь, чтобы выяснить, чем еще снящаяся комната отличается от реальной. Появляются три-четыре незнакомых мне человека и что-то рассказывающая им Нора. Подхожу ближе. Нора сидит на корточках у стены, слева от холодильника. С улыбкой протягиваю руку для приветствия (я не видела Нору около десяти лет), она, не вставая, тянет мне свою. Наши ладони легонько соприкасаются, Нора улыбается. С удивлением вижу у нее отсутствие нескольких зубов (в том числе переднего).
1491
Живу в одном жилище с женщиной, старше меня лет на десять, и мальчиком лет десяти (самой мне лет тридцать). Они постоянно мне досаждают, выматывают нервы. Измученная ими, плачу, повторяя сквозь слезы: «Я не буду с вами жить!»
Прихожу в какую-то инстанцию, что-то выяснить. Меня опережает другая посетительница, застреваю из-за этого на пороге кабинета, поневоле слышу не предназначенный для моих ушей разговор. Вошедшая выражает преданность хозяйке кабинета, и преуспев в этом, получает новое задание. Запомнилась последняя фраза: «А теперь — на две трети вседозволенность и импровизации, но они будут пресекаться» (пресекаться Свыше, если окажутся чрезмерными). Бегло предстает темноватая периодическая асимметричная кривая со срезаемыми макушками отдельных, слишком выпирающих амплитуд. Новое задание выдается визитерше в отношении меня, это я буду объектом импровизаций и вседозволенности. Попасть на прием к хозяйке кабинета не удается, возвращаюсь домой, утешаясь тем, что могу по крайней мере извлечь незапланированную пользу из невольно подслушанного. Смогу выяснить, ужесточился или смягчился режим воздействий на меня. Листаю дневник в поисках записи, зафиксировавшей характер воздействий, применявшихся в отношении меня до сих пор.
Стою в очереди у прилавка кофейни. Кто-то из стоящих передо мной отказывается от оплаченной покупки. Кассирша говорит, что деньги не возвращают, можно заказать на эту сумму что-нибудь другое. Принимаю активное участие в выборе замены для людей с чеком, превратившихся в моих приятелей. Решаю, что стоит заказать нам троим по чашке кофе и паре пирожных. Выбираем пирожные (это были просто сдобные булки, с разочарованием рассматриваю их). Оказавшаяся позади меня Эля говорит, чтобы на ее долю я заказала две чашки кофе, потому что они с Петей привыкли пить кофе помногу. Петя тоже просит две чашки, иду уточнить заказ (в Петю и Элю превратились предыдущие приятели).
Пробираемся по нагромождениям и насыпям. Карабкаемся, цепляясь за трубы, по склону. Оказываемся перед большим вольером. Кто-то из наших высказывает какую-то мысль и добавляет, что сейчас мы увидим подтверждение. С его подсказки высыпаем в вольер корм. Появляется небольшая, заинтересовавшаяся кормом обезьянка (люди виделись условно, а обезьянка — отчетливо).
Входим в подземный туннель, в нем начинается дождь. Чистые частые капли заливают пол, приходится идти по слою воды (не намокая ни сверху, ни снизу, и не отдавая в этом отчета). Впереди, за изгибом туннеля, слышится шум механизма. Подойдя, видим человека, производящего электросварку. Смотрю на падающие в воду искры, говорю, что наличие воды на участке, где производятся такого вида работы, опасно для жизни. Тут же дается знать (мысленно), что наоборот, именно для защиты от электричества на этом участке пущена вода. Вяло удивляюсь воспринятому, противоречащему моим (полученным, между прочим, в стенах Ленинградского политехнического института) представлениям, в истинности которых уже готова усомниться. Выходим из туннеля. Говорю Атосу, что у некоего молодого человека есть проблема с программированием, излагаю ее. Атос отвечает, что проблема разрешима. Открывает массивный фолиант, говорит, что нужно использовать «гибкие связи». Предстают несколько вертикальных, согнутых пополам толстых кабелей. Признаюсь, что не разбираюсь в компьютерах, и что будет лучше, если молодой человек свяжется с Атосом напрямую. Добавляю: «Знаешь, кто это? Это твой бывший одноклассник Сафт».
Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, с расстановкой): «Я не говорю про СНЫ, которые лежат, вот они, все здесь, без остатка» (сны подразумеваются мои, но имеется в виду, что дело совсем не в них).
1497
Сижу около женщины, занятой шитьем шаровар. Фасон предусматривает двойной шов, в одном месте он оказывается простроченным неправильно, женщина ухватывает нитку и мигом выдергивает ее целиком. Поражаюсь, так как по себе знаю, как трудно распарывать швы. Прошу показать, как это делается, женщина отвечает пустой отговоркой. Пару раз повторяю просьбу, слышу в ответ какую-то ерунду. Отсутствие серьезной причины позволяет быть настойчивой, прошу еще раз. Женщина говорит, что прошивает брюки особым прочным швом, являющимся ее изобретением, это ее патент, и она не хочет раскрывать секрет. Я умолкаю.
1498
Сон, насыщенный опасностями и связанными с этим отрицательными эмоциями. В финале я должна несколько раз пройти над глубоким котлованом по ненадежному, непрочному на вид решетчатому покрытию с застекленными ячейками. Зев котлована лишь ощущается, но мне все равно безумно страшно идти по дощатым переплетениям. Подбадриваю (или понукаю?) себя тем, что другие ходят по этому покрытию и, кажется, и не думают бояться.
Провожу рукой по волосам, обнаруживаю сзади, на ощупь, волосок слишком длинный. Выдергиваю, подношу к глазам. Он предстает в виде толстого, с мизинец, длинного идеального конуса из матово-прозрачного материала (типа оргстекла). Смотрю, не переставая удивляться и воспринимая его как свой волосок. Безуспешно пытаюсь привлечь к диковинке чье-то внимание.
1500
Два параллельных, лежащих на близком расстоянии друг от друга ярко-зеленых шланга.
Зрительно возникшее число «1832». С легкостью опознаю его, удивляюсь, что смогла это сделать, что оно не уплыло. Значит, я понимала, что это ВО СНЕ?
1502
Что-то говорится о мальчике в черной шляпе. Возникает подросток в черной одежде и черной широкополой шляпе.
1503
Размышляю, как будет меняться площадь треугольника, образованного хордой окружности и двумя радиусами, если один неподвижен, а второй поворачивается по часовой стрелке в верхнем левом квадранте. В результате долгих замысловатых рассуждений прихожу к выводу, что если зависимость площади треугольника от положения радиуса изобразить графически, получится что-то типа полусинусоиды.
1504
Должна перебраться в другой город. Новая хозяйка моего прежнего жилья исполняет для меня (на дорожку, на счастье) удивительный обряд - вытряхивает что-то типа темно-коричневого соуса на плоский круглый светлый пирог. Перед выходом выясняется, что вследствие неразберихи мне придется заново покупать билеты, на что у меня нет денег. Попутчица в предстоящей поездке покупает их, с тем, чтобы, когда мы встретим где-то в пути Сашу*, мы с ним вернули бы ей деньги. Отправляемся в путь, сопряженный со множеством перемещений. Переживаю, что не могу рассчитаться, только об этом и думаю. Мелькает даже мысль отказаться от поезда, идти пешком, но уж очень длинна предстоящая дорога, пешком ее, наверно, не одолеть.
1505
Мне предлагают томик стихов Бодлера. Вместо того, чтобы признаться, что не люблю стихи, витиевато отвечаю: «Я не люблю французскую поэзию».
Мысленно сообщается о чем-то, произошедшем «в 1875 году». Фраза начинается со слов: «Почему же...».
1508
В конце сна ко мне приходит изрядное количество разновозрастных мальчиков (от годовалого до восемнадцатилетнего возраста, являвшихся, кажется, между собой братьями). Они должны у меня переночевать. Сооружаю постели во всех мыслимых местах. К моему удивлению, для всех находится место, но смысл сна был в чем-то другом.
1509
Сижу с друзьями за уставленным яствами столом. Посматриваю на Каданэ, которую не видела лет двадцать. Ясно вижу ее лицо, она прекрасно выглядит. И вдруг облик ее меняется. Глаза оказываются подведенными широкими мазками черной туши. Щеки покрыты тонирующей пудрой - на правой из-под смазанной пудры выступает морщинистый участок, на обеих намалеван дикий зигзагообразный знак. Когда Каданэ приоткрывает рот, виден ряд аккуратных новых фарфоровых зубов - мелких, редких, цилиндрических. В довершение, вследствие оптического эффекта, голова Каданэ выглядит стоящей на ее белой закусочной тарелке. Обсуждаем это, а я еще говорю про удивительные зубы.
1510
На фоне нечеткого темноватого интерьера видны мужчина и женщина. Она стоит на ногах, а он, правее — на голове.
Мужчина объясняет состояние Горгора. Показывает фотографию, где на темноватом нечетком фоне видится человек, а правее — Дух (бесформенное полупрозрачное дымчатое сгущение). Мужчина глумливо говорит, что в этом состоит проблема, от этого следует избавиться. Спрашиваю, есть ли у него самого дети. Он отвечает, что есть («а что?») Говорю: «Как же вы можете тогда глумиться над бедой не ваших детей?»
1512
С лиц нескольких мужчин градом катится пот, капли его отскакивают во все стороны. Потом у каждого появляется по стакану воды, которую они спокойно пьют.
1513
Группа людей в лесу на тренировке. Им приходится пить болотную воду, жевать корни выдергиваемой травы, прямо с налипшей землей, и т.п. Позже один из них говорит мне, что в отличие от остальных, старался побыстрей все проглотить, потому что это менее противно, чем долго выплевывать. Сон бегло показывает рты с крупицами песка и частичками земли, которые действительно нелегко выплюнуть зараз.
1514
Разговариваю с кем-то из давних приятелей, расспрашиваю об общих друзьях. Говорю, что отвыкла от них до такой степени, что сейчас, оказавшись рядом, продолжаю чувствовать отчуждение. Похоже, что близость с ними оборвалась в душе насовсем.
Нахожусь в гостях у молодой семьи. Их маленький сынишка возвращается с прогулки вспотевшим, в песке. Веду его в ванную, где отец ребенка моет детскую ванночку. Ставлю мальчика под душ, убеждаюсь, что он начал ополаскиваться, выхожу. С недоумением слышу, как отец (до тех пор не проронивший ни слова) набрасывается на сына с грубой бранью.
Оказываюсь в фантастическом месте. Озираюсь. Осознаю, что наяву такого быть не может, и значит, это мне СНИТСЯ. Начинаю двигаться медленно, осторожно, чтобы не проснуться. Внимательно рассматриваю все вокруг. Решаю записать увиденное, нахожу бланк, исписываю оборотную сторону, ищу что-нибудь еще. Появляется Мона. Спрашиваю, нет ли у нее листка бумаги. Она протягивает бланк, с четверть поверхности которого свободна от текста. Не решаюсь его использовать, полагая, что он важный (хотя Мона и уверяла, что я могу его взять).
1518
Оказываемся в фантастическом месте, среди вздыбленного ландшафта. Здесь прокладывают широкую улицу, засыпанную сейчас песком. Нам нужно пересечь ее с двумя малышами в колясках. Понимаю, что коляски будут застревать в песке, прошу Петю помочь, он соглашается. Смотрю в окно. Начинает смеркаться, засыпанная песком трасса круто уходит вверх. Кое-где на горизонтальных площадках за столиками кафе сидит молодежь. Обочины обрамлены густым лесом и валунами. Говорю, продолжая стоять у окна, что улица освещена и не безлюдна. Принимаемся за трапезу. Петя лежит в кровати, приношу ему тарелку с едой, прошу поторапливаться. Тарелка выскальзывает из петиных рук, падает на каменный пол, но вопреки моим опасениям, не разбивается и даже не переворачивается.
Сижу в парке. Держу пакет с семечками, бросаю понемногу вороне, она их склевывает. И вдруг впрыгивает в пакет, в несколько приемов набивает семечками клюв, тяжело взлетает и улетает. С восхищением пересказываю кому-то этот эпизод, завершая рассказ фразой: «Она, как тяжелый бомбардировщик, взмыла из кулька».
1521
Сон, в котором сообщается о газетных публикациях.
1522
Понемногу увеличивающаяся кучка падающих сверху светлых мягких бумажных полосок (обрезков?).
1523
На открытой платформе высокой железнодорожной насыпи ищу телефон-автомат, чтобы позвонить Пете (эта часть сна изобиловала суматохой, напряжением, нагромождением темных металлоконструкций). Помню, что должна позвонить. Слышу незамысловатую мелодию, обнаруживаю себя в помещении. Подхожу к ведущей в смежную комнату двери, из которой раздается мелодичный звонок, перешедший в трель будильника. Приоткрыв дверь, вижу стоящий на письменном столе будильник, сопровождающий эвуковые сигналы мягкими пульсирующими вспышками света. Тихо говорю в дверную щель Пете, что пора вставать (его не видно, но я знаю, что он там спит). Он отвечает, что уже проснулся.
Четверостишье, стишок-парадокс. В нем остроумно сообщается, что объявлена скидка на поцелуи — вместо обычных четырех поцелуев будет только два. Об этом становится известно птице, которую сон бегло показывает (она воспринимается как птица-самец). Обрадованная сообщением, она тут же пользуется скидкой и умирает (в стишке об этом сообщается без грусти). Последняя строчка (резюме) не запомнилась.
Вижу в прихожей отставший кусок обоев и раскрошившуюся в этом месте стену. Удивляюсь - мы поселились тут недавно, а перед въездом в квартире был сделан ремонт. В столовой с обоями все в порядке, но вдруг вижу, что часть одного из полотнищ свободно свисает вниз. С любопытством отгибаю его, вижу четыре квадратных, попарно расположенных углубления, уходящие в толщу стены. В одном лежит сливочное масло (прогорклое), в другом остатки изысканного сыра, в остальных тоже продукты. Предполагаю, что прежние жильцы использовали углубления в качестве холодильника (что логично, если учесть толщину стен). Решаю все выбросить, извлекаю масло, берусь за поддон с сыром, вижу зависшего над ним ежа (уцепившегося за шершавую стенку). Делаю вывод, что углубления имеют ответвления, по которым еж пробирается к продуктам. Оставляю сыр в покое (подумываю впредь подкармливать ежа). Входит Петя, подзываю его к тайнику. Петя подходит с трудом, морщась от боли. Отгибаю обои, тараторю про продукты и ежа (в квартире кроме нас находился неизвестный, солидной комплекции мужчина, которого я на миг неотчетливо увидела).
1526
В финале сна сидим за столом во дворе, окруженном аккуратно побеленными мазанками. Рассеянно смотрю перед собой, вижу на крыше соседнего домишки Фукса и Нуму, которая, судя по огромному животу, находится на последнем месяце беременности. Оба медленно подходят к краю, смотрят вниз, собираются спрыгнуть. В тревоге предполагаю, что они хотят покончить жизнь самоубийством. Думаю, что дом для этого недостаточно высок, но покалечиться можно. Они прыгают, сначала Фукс, за ним Нума. Легко приземляются, подсаживаются к нам. Не могу придти в себя, с облегчением избавляясь от ужасных предположений и не переставая удивляться, как легко и удачно они спрыгнули. Вспоминаю, что когда-то раньше то же самое, с такой же целью проделали Берберы. Эмоционально напоминаю всем тот давний эпизод.
1527
Обширное пространство (среда), окрашенное в светло-фиолетовый (или лиловый) цвет красивого оттенка (не запомнилось, что это означает).
Сосу, как ребенок, большой палец левой руки. Это комментируется мысленной фразой (незапомнившееся начало которой несет осуждающий оттенок): «...но проглотая палец, как бы приносит добро».
Мысленные фразы: «Одно из этих писем. Писем? Письмов?»
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Во имя ... во время недвижия...».
Мысленная фраза: «Тепло людей как дружественный вариант».
Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, обстоятельно): «Приехали мы (благополучно), как вдруг заварилась каша» (вместо слова в скобках, возможно, было схожее по смыслу). Смутно видится правое крыло аэропорта с толпящимися у стойки немногочисленными пассажирами.
Мысленные фразы: «Указал обеими руками. Указами двух рук» (вторая фраза является видоизменением первой).
Мысленная фраза (высоким женским голосом): «Правда, (и) сейчас путь недалекий».
В конце сна изо всех сил кричу кому-то, предупреждая об опасности: «Назад! Назад!!»
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...причем предбанник из-за незаконников вывели наружу».
Иду на работу (по внеурочному вызову). Вхожу в помещение, на столах высятся груды темной одежды, оказавшейся дешевыми спортивными костюмами. Несколько смутно видимых мужчин копаются там (один что-то примеряет). Говорят, что это бесплатная спецодежда для нас (занимающихся, повидимому, физическим трудом). Кладовщик говорит, что для получения костюма нужно принести шесть фотографий (как на документы). Пять прикрепят к комплекту одежды, шестую подошьют в папку. На обратном пути прохожу мимо школы, на ходу замечаю играющих на площадке ребятишек (видимых темновато, условно). Со мной заговаривает сидящий на крыльце мальчик, присаживаюсь рядом. Мальчик говорит, что сейчас в школе бесплатно раздают сотовые телефоны всем, у кого их еще нет (кого не обеспечили родители). Иду дальше. На ходу спокойно, отстраненно думаю, что всех телефонизируют, чтобы с помощью этих, всегда носимых с собой аппаратов воздействовать разом на всю массу людей, когда (или если) в этом возникнет необходимость. Добираюсь до окраины города, где на пологих холмах видятся единичные строения, и вдруг... И вдруг справа в Небе появляется огромный летательный аппарат. С виду совсем новый, необычной, угловатой конструкции (одна его половина напоминала солнечную батарею). Отчетливо видимый, легко, беззвучно летит он на довольно большой скорости, и вдруг начинает резко терять высоту, постепенно превращаясь в светящееся пятно. Воспринимаю снижение высоты как дурной знак. Аппарат скрывается за холмом, и врезавшись в землю, взрывается. Вздымаются огромные, бесшумные клубы темно-коричневого дыма. Справа появляется мчащееся во весь опор звено огромных темноватых, похожих на бомбардировщики самолетов. Гнавшиеся за летательным аппаратом и немного опоздавшие преследователи исчезают за левой границей поля зрения. Оказываюсь у места аварии, оно уже обнесено легким ограждением, удивляюсь небывалой оперативности. Вижу нескольких мощных военных в темных комбинезонах, с удивлением отмечаю довольные выражения их лиц. Воспринимаю происходящее происходящим наяву. Думаю, что видела похожую катастрофу во сне, а теперь вижу наяву. Достаю сотовый телефон (позвонить Пете). Начинаю его открывать, он рассыпается на части. Смотрю на кучку четко видимых деталей на ладони, думаю, что так и знала, что произойдет нечто подобное. Задумываюсь, как мы с Петей найдем друг друга. Подхожу к оказавшейся поблизости женщине, чтобы попросить ее сотовый. Она его вынимает, он в ее руках точно так же распадается.
Выходим из гостиницы, идем на ознакомительную прогулку по городку, оказываемся на пыльной рыночной площади. Рынок пуст, лишь на одном прилавке выложены свежие грибы - некрасивые, разлохмаченные (природно), сросшиеся в блоки. Кое-кто из наших склонятся их купить. Протестую, уверяю, что гораздо лучше (и интересней) насобирать их позже самим в лесу. Оказываемся на большой поляне, покрытой густой сочной травой. Не запомнилось, как мы там развлекались, помню, что намеревалась за что-то обрызгать одну из наших женщин (все мы были молоды). Несколько раз в моей ладошке оказывается (незапомнившимся образом) чистая прозрачная вода, каждый раз размахиваюсь, представляя, как брызги окропляют женщину, но каждый раз не довожу дело до конца (посчитав его слишком дерзким?) В конце концов ограничиваюсь бойким признанием в своем намерении, добавляя, что «лишь в самый последний миг» отказалась от его реализации (персонажи виделись условно, остальное — совсем как наяву).
Это был не страшный сон, не кошмар, а что-то другое, непонятное, исторгавшее из меня беспрерывные громкие стоны, чуть ли не рычания, от которых я и проснулась. Что это было? Ничего не могу вспомнить. Ни на мое физическое, ни на эмоциональное сегодняшнее состояние это не повлияло. Разве что утром какое-то время держалось неопределенное ощущение в груди (по центру, на ладонь ниже подбородка), что-то вроде легкого давления или стеснения.
Мысленные фразы (женским голосом): «Я являюсь ... и психиатором одновременно. А училась я во Франции» (пропущенным словом, возможно, является слово «психологом»).
Обрывок мысленной фразы: «...во избежание недоразумений такого рода...».
Мысленная фраза: «Понять это трудно мне самой».
Мысленный, с пробелом запомнившийся комментарий к короткому сну: «Так маленькая ... стала стеной, а стена — сценой». Речь идет о стене закулисного интерьера. На ней, как на сцене, самым естественным образом (как если бы она была горизонтальной) разыгрывается сценка с несколькими действующими лицами. Только сейчас (при изложении сна) до меня доходит, что актеры выглядели раз в десять меньше, чем им полагалось бы.
Полновесный яркий активный сон, в одном из эпизодов которого человек совершает нечто, показавшееся нам (остальным) неправдоподобным, удивительным, немыслимым. Позже оно перестает казаться таковым, ему находится реальное объяснение.
Мысленная фраза (женским голосом): «После пяти сначала расходы уменьшаются» (имеются в виду расходы родителей на содержание детей указанного возраста).
Мысленные фразы (женским голосом): «Есть какие-то немецкие слушатели. Так принести тебе мясное?»
Информация о каких-то людях. В одной из частей говорилось о психически больном человеке. На его схематичном изображении шла (от шеи вверх и вправо) длинная прямая линия, названная «линией трудоголика». Еще одна часть называлась «Обыкновенная история». Появившийся там мужчина начал свой рассказ словами «У меня не было...».
Чья-то фраза, завершившая сон: «А он целый день знай стучит монетой по монете».
Наш отдел устроил вылазку на природу, делаем привал в редком светлом лесу. Там что-то происходит, одной из молодых женщин (кажется, ею была Амалия) устраивают незаслуженную обструкцию. Заступаюсь за нее, беру на руки, уношу. Несу, не чувствуя веса, в вертикальном положении (как переносят детей). Долго иду по обширному пустому пространству, по темной влажной, расползающейся под ногами земле. Дует ветер, спохватываюсь, что Амалии, должно быть, холодно. Оказываемся на окраине городка, ставлю Амалию на каменную ограду, натягиваю на нее свою куртку. Появляется несколько парней (уличная шпана), спокойно, по-хозяйски окружают нас. Один неторопливо берет Амалию (в вертикальном положении), намереваясь похитить. Преисполненная чувством бессилия перед похитителями (больше всего сражает их спокойствие), разражаюсь — или это мы обе разражаемся? — отчаянными воплями. Кричу безостановочно, на одной ноте: «Помогите! Помогите!!» Редкие прохожие не обращают на нас внимания. Кричу, не умолкая некоторое время даже после того, как шпана оставляет нас в покое. Без видимой причины (ведь никто не вмешался и не спугнул их) они спокойно ставят Амалию на каменную ограду и исчезают, предоставляя нам возможность двигаться дальше. [см. сон №4467]
Петя и мой муж (сновидческий) пришли в приемную научного руководителя, поговорить (каждый за себя) о повышении в должности и получении научной темы. А я - с ними за компанию. Первым входит Петя. Пока он разговаривает, заканчивается обеденный перерыв, выходим с мужем из приемной, идем по широкому, почти безлюдному коридору к своим рабочим местам. Все время оглядываюсь назад, наконец вижу машущего нам Петю в красивой зеленой рубашке. Останавливаемся. Петя говорит, что договориться удалось. Правда, тему он получил условно, с оговорками, но все же получил. [см. сон №5011]
Мысленные фразы (женским голосом): «А ты сегодня? Смогла?»
На белую скатерть, около белой тарелки выкладывают комплект столовых приборов. Одна из составляющих оказывается перевернутой. Занимающийся сервировкой персонаж (видны его руки) исправляет недочет. Возникает мысленное слово (мужским голосом, протестующе-сварливо): «Несправедливость».
Отдыхаю с мамой* в Прибалтике. Удачный отпуск показан условно, теперь нам пора возвращаться домой. Стою в небольшой спокойной очереди к железнодорожной кассе, спохватываюсь, что забыла что-то важное. Явившись повторно, попадаю в жуткую давку. Ситуация повторяется похожим образом еще раз, только теперь я не знаю, как найти в толпе маму. Чисто случайно замечаю ее у окошка кассы. Мама виделась условней окружающих - молчаливых, в темной одежде, замкнутых на себя людей. Одна я проявляла интерес (спонтанный) вовне. Помню, что внимательно присматривалась к стоявшей неподалеку, чем-то привлекшей внимание женщине. Давка в очереди за билетами так натуралистична, что я, в конце концов, бурчу: «Нет, это никуда не годится». [см. сон №5152]
Мысленный диалог (женскими голосами). «А я?» - «А даже про тебя и задумываться нечего».
Мысленная фраза: «Подчинить себе один».
Мысленная фраза: «Это ваша очередь».
Мысленная фраза (женским голосом): «Мы должны перебираться насквозь».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (мужским голосом): «УжЕ ... пожиже. Он на Витебском вокзале...».
Мысленный диалог. Утвердительно: «Я никогда не говорю...» (фраза не завершена). - Задумчиво: «Всемирной истории».
В конце сна иду с девушкой по какому-то делу. Внезапно сомлев, она падает на темную землю. Посчитав, что жизнь подходит к концу, сообщает мне номер удостоверения: «Триста-девяносто, шесть-девяносто шесть». А то, говорит, «помру и вы (его) не узнаете» (она имеет в виду участников сна). Бездумно сижу рядом, машинально, не глядя, вожу пальцем по земле, крошу подвернувшийся ссохшийся комочек. Комочек оказывается собачьими экскрементами, кучку которых (как я, очнувшись, вспоминаю) я видела недавно незасохшими (они виделись, в отличие от всего остального, отчетливо).
Зрительный образ, будто бы имеющий отношение к сну про дом на улице Красных Крыш. Это вытянутый в ширину прямоугольник, в нижней строке которого крупными печатными буквами изображено слово «СОЛНЦЕ», а над ним, таким же шрифтом, число «9950» [см. сны №0501, 0503].
Супермаркет ломится от обилия продуктов и покупателей с грудами пакетов. Среди этой вакханалии стоит продавщица, смотрит вокруг и заявляет: «На следующий день я им не оставлю ничего». Меня забавляет интонация - столько было в ней искренней, наивной уверенности, что продавщица лучше всех осведомлена о том, что "им" (покупателям) полагается и в каком количестве. Не удержавшись, говорю ей, что люблю это местное "им".
Выписываю в тетрадь длинную цитату. Мысленно выделяю несущую особый смысл фразу, собираясь ее подчеркнуть. Но когда беру карандаш и пробегаю глазами выписку, смысл текста, а потом и сам текст тихо истаивают.
Я в школьном возрасте, нам задали на дом сочинение по истории. Всё откуда-то списываю, допустив ошибку. Перевираю годы жизни исторического лица, которое было объектом моей работы (его, жившего в Средние века, я подтащила поближе к нам). Очередной урок литературы. Пролистав сочинение, учительница спрашивает меня о датах жизни героя. Не заподозрив неладное, повторяю ошибку, чем подтверждаю, что все списала. Появляется мысленная фраза: «Хорошо, сказала учительница, тяжело вздохнув, два» (я зарабатываю двойку).
Мысленная фраза (с выпавшим словом): «И в мире все сенсорно, и сенсорно ждет...».
Окончание мысленной фразы: «...он имеет отношение к военной технике, но вообще он ангел» (последнее слово использовано в качестве символа миролюбия).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). Быстро: «Вот ... ты куда думаешь?» - Жестко: «Куда мне думать?» (думать не о чем).
Взбираемся по крутой, густо заросшей горе, по невообразимой чащобе. Мало того, что из-за крутизны и густой растительности трудно подниматься, так еще, как я записала ночью, нас "ЦЕПЛЯЕТ КОЛДОВСТВО". Прицепляются эластичные жгуты из чего-то вроде паутины. Одним концом они прикреплены под кустами, вторым цепляются за человека, и пружиня, замедляют передвижение. И все это молча, внезапно, в диком темном лесу. Жгуты, толщиной с пару пальцев, хватали нас осознанно (чтобы не позволить подняться). Но как оказалось, их не трудно отодрать - они на нас охотятся, а мы отбрасываем их и поднимаемся дальше. В общем, все не так страшно.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (завершившая сон): «Когда замена произведена...» (фраза имеет отношение к тюремной тематике).
Продолжение темы устойчивости, такое же обстоятельное. Запомнилась последняя фраза: «Чтобы именно вот тот участок». На этот раз тема устойчивости увязывается "с нами тремя" (так я записала ночью, но кем являлись остальные двое проясненно не было). Мы соотносимся с тремя углами квадрата, на котором надстроен параллелепипед (квадрат стал его нижним основанием). Графика такая же безукоризненная, как и в предыдущем сне, только линии на этот раз были не цветными. [см. сон №7280]
Изо всех сил стираю написанный на стекле текст - сначала сухой тряпкой (безуспешно), потом мокрой (успешно).
Еду с Окнесом (начальником) в командировку. Со мной лишь сумка с кредитной карточкой и парой горстей миндальных орехов (предназначенных для бижутерии). По выходе из поезда спохватываюсь, что забыла сумку в вагоне, возвращаюсь. Сумку найти не удается, воспринимаю это без эмоций. На платформе одна из бывших попутчиц говорит нам, что намерена заняться на вокзале частными уроками, так что, если что — она там. Смутно, бегло предстает светлый вокзал, похожий на толстую круглую башню. Среди снующих пассажиров в темной одежде видится небольшой круглый стол, застеленный светлой скатертью. За ним, в ожидании учеников, сидит женщина. Потоптавшись около поезда, решаем пойти к ней.
На людной улице обращаю внимание на малютку в руках одной из трех идущих вместе женщин. Малютка оказывается на тротуаре, устремляется к лестничному спуску. В тревоге ускоряю шаги, чтобы ее перехватить. Не успеваю, малютка сваливается (к моему облегчению, мягко) на ступеньку ниже. Шустрая, в светлой одежде малышка было ростом с четверть метра, под стать высоте ступеней. Беру ее на руки, иду искать нерадивых женщин, по пути сказав что-то нелестное в их адрес находившимся поблизости прохожим.
Пересчитываю стопку одинаковых книжек в мягких белых переплетах. Насчитала десяток, приостановилась, продолжила счет. Книг оказалось четырнадцать.
Что-то про человека по имени «Александр Ветрик».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «..чем раньше, тем лучше». - Басовито: «И носки стирать не нужно».
Мысленные фразы: «Вж-ж-ж! Из-за какой-то страховки пять лет...» (фраза обрывается). Следует неразборчивое изображение.
Сижу, в числе прочих гостей, за столом в некоем семействе. Чинную безмолвную трапезу внезапно нарушает появившийся в дальнем углу молодой человек, точнее, его грубый рык: «Я сказал тебе, не трогай ложку!» Гости от неожиданности замирают, но с похвальным видом благовоспитанных людей тут же, как ни в чем не бывало склоняются над тарелками. Гостям известно, что один из членов семейства болен, не владеет собой и нуждается в постоянном присмотре. Присмотр осуществляет этот молодой крепкий примитивный, знающий свое дело человек, почему-то позволивший себе такую выходку с непонятно кому адресованной фразой.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «Учитывая, что это в ... в достаточно недозволенном...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (неторопливым женским голосом): «Меадук ... вот Меадук всегда».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Якова надо простить, он ... и прощает» (простить надо потому, что этот человек и сам прощает).
Мысленная фраза: «Женщина носила экологически чистые юбки только п(о требованию ее мужа)» (заключенное в скобки не произнесено, но уже заготовлено).
Мысленные фразы (разными голосами, непонятно, существует ли между ними связь): «Телефонные звонки» и «С копеечку».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (возможно, завершившие сон): «Вы слышали? Вот так закончился...».
Мысленно торжественно выпевается: «Сила такого-то не меняется раз и навсегда» (речь идет о конкретном человеке или человеке определенного типа).
Медленно читаю начало фразы: «Сон открывается...» (первое слово напечатано в зеркальном отображении).
Справа тянется блеклый песчаный морской берег. Левую половину поля зрения занимает море - мелкое спокойное, удивительно живое, поверхность которого покрыта золотящейся на солнце рябью.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. Нерешительно: «...о-ой, нет». - Издалека, уверенно: «Это наши Духи».
Мысленная фраза (мужским голосом, неторопливо, с запинками): «Порция мяса в десять... в десять... в десяти минутах».
Мысленное, неполностью запомнившееся двустишье: «...породу/ В романтическом и ласковом письме».
Мысленная фраза: «И может быть, я смогу научиться учиться и страдать».
Молодая женщина с новорожденным мальчиком на руках, его головка покоится на логтевом сгибе правой руки женщины.
Три светлые просторные больничные палаты с высокими потолками, большими окнами и условно видимыми светлыми ходячими больными. Я (тоже ходячая больная) брожу по палатам. Медперсонал нижнего ранга состоит из условно видимых мужчин, от которых веет строгостью, граничащей чуть ли не со свирепостью. Но когда доходит до дела, всякий раз с удивлением убеждаюсь, что под маской неприступности таится разумная доброжелательность, почти безотказность. Маска принимается мной за чистую монету, что не располагает злоупотреблять просьбами. Прибегаю к ним лишь в крайних случаях (никогда не будучи уверенной в положительном исходе). Однако каждый раз получаю просимое с обескураживающей легкостью. В конце концов проскакивает мысль, что я могла бы получать много больше того, что получала.
Обрывки мысленной тирады (мужским голосом): «Корнела, ... Смотри!!!» (восклицание, в противовес остальному, пропитано острой тревогой). Смутно, в сероватых тонах видятся стоящий на балконе (невысокого этажа) мужчина и две его дочери на детской площадке. Восклицание адресовано старшей, неловко подхватившей младшую, неуклюже падающую с детской карусели (в этот миг пухленькая нарядная малышка увиделась отчетливо).
Стою спиной к общежитию (в котором только что остановилась?), смотрю на расстилающееся под кручей изумительное голубое море. В моих руках громоздкое, заправленное в пододеяльник одеяло (зачем-то нужное, как помечено ночью в блокноте). Решаю, что по утрам смогу спускаться к морю, радуюсь такой неожиданной возможности. У кромки воды видятся темные силуэты ранних купальщиков. Почему бы и мне не начать прямо сейчас? Иду к спуску. Вдруг вижу на полузасохшей траве у кромки кручи новый телевизор (или компьютер) в серебристом корпусе. Останавливаюсь, внимательно смотрю, он выглядит тут как элемент рекламного проспекта. Со стороны моря появляется воробей, телевизор превращается в (свой собственный?) темноватый остов. Воробей садится на его верхнее переднее ребро. Остов, как бы под весом воробья, плавно опрокидывается вперед. Воробей, благополучно приземлившись, вспархивает на верхнее заднее ребро, остов плавно возвращается в исходное положение (тут нарушены законы механики, но во сне все выглядело закономерным). Наблюдаю за проделками воробья. Становится ясно, что это компьютерная проекция, видимая вживую здесь, на краю обрыва. Это мнение разделяет появившийся слева стройный интеллигентный мужчина в элегантном костюме. В подтверждение отмечаем (не обмениваясь фразами) однообразие (естественных, однако) движений воробья. А тот напоследок усаживается, повернувшись к нам спиной, на верхнее левое ребро. Остов плавно опрокидывается. Воробьишка, вцепившись лапками в ребро и дурашливо распушив перья, препотешно приземляется загривком на засохшую траву. Звучит песня (патриотическая или просто популярная). Мужчина с рефлекторной готовностью подхватывает ее и удаляется вдоль обрыва, влево. Глядя вслед, думаю (имея в виду пение), что он настоящий патриот, истинный гражданин своей страны. Обхватываю покрепче одеяло и решаю спуститься к морю, так маняще голубеющему внизу.
Мысленная фраза: «Reading нового направления».
Прочти всю комнату занимает ломящийся от угощений стол, за которым тесно сидит множество народу. У левой стены нашлось место черному кожаному дивану, вплотную к нему стоят стулья, сижу на одном из них. Входит пожилая женщина с малышом, уступаю им место. Со словами «А я могу еще и тут сесть» перебираюсь на свободный стул за ними. Приходит еще кто-то. Со словами «А я могу еще и тут сесть» сажусь на краешек дивана. Кто-то говорит: «Если еще Эли и Маян приедут, они сядут тут» (на занятом мной краешке). Значит, придется пересаживаться еще раз (все люди, кроме женщины с малышом, виделись в этом нецветном сне условно).
Мысленная фраза: "Ведь он нашелся, его искали и нашли". [см. сон №0855]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (возможно, завершившая сон): «Как показало ... аптилона не мешает».
В конце полного событий сна у меня появляется Петя. Светящийся внутренним светом, обновленный, перерожденный, говорит, что перешел в другую веру. Я лежала на кровати, усталая, изможденная, думая, что Петя подойдет и расскажет подробней. Он не подходит. Выждав, решаю выйти в салон, чтобы поговорить с ним, спускаю с кровати ноги, нащупываю комнатные тапки.
Мысленные фразы: «На чужих катаньях не очень-то посидишь. Катанья не хотят отдавать. Все они...» (фраза обрывается, речь идет о тех, кто не хочет отдавать катанья).
Наклонная треугольная площадь, частично окруженная аккуратными, европейского стиля домами и вымощенная матовыми бледно-желтыми каменными кубиками (лишь правый угол ее еще не замощен).
Узнаю о предстоящей лекции по лингвистике, посвященной вопросам языка, созданного для общения с Внеземными Цивилизациями. Оказываюсь во внушительном здании Научного Городка, чтобы узнать подробности. Сквозь открытую дверь аудитории вижу доску, исписанную формулами и символами. Они мне незнакомы, но понимаю, что идет та самая лекция.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Если бы ... то бы их повели на бой».
На белой, с узором, простыне постели видны слившиеся засохшие пятна крови.
Степенное, мысленное рассуждение завершается ернической фразой: «Извините за беспокойство».
