Обговариваю с хозяйкой условия аренды дома на время ее отсутствия. По каким-то причинам не переселяюсь. В конце срока решаю наведаться, чтобы сделать уборку (дом простоял пустым около месяца). Приходится несколько раз прогуляться по тротуару, прежде чем дом опознан среди таких же одноэтажных старых домишек. Открываю ключом дверь, вхожу. Из глубины жилья появляется молодой человек, не понимаю, как он сюда попал и что тут делает. Молодой человек держится уверенно, что-то говорит, в том числе упрекает меня за оставленную открытой форточку. Смотрю в направлении его взгляда, вижу в смежной комнате открытую форточку, говорю, что с отъезда хозяйки ни разу сюда не заходила. Встревоженная, иду в дальние комнаты, везде идеальный порядок, дом если и нуждается в уборке, то чисто формально. В одной из комнат на краешке кровати сидят и что-то обсуждают две девушки. Недоумение и обеспокоенность возрастают. В доме нет ни малейших признаков того, что в нем кто-то обосновался, и вдруг откуда-то эти люди. Возвращаюсь в первую комнату, молодой человек все еще там, кроме него вижу Петю. Возникает ощущение, что эти люди подстроили нам ловушку. Смотрю в сторону открытой входной двери, к ней приближается (снаружи) еще один молодой человек. Чувствую, что мы должны немедленно выскочить на улицу, а если придется схватиться с молодыми людьми, то Петя для этого достаточно силен.
Сон о ПОЛЕТЕ внутри вещества. Я или уже начала полет или собираюсь лететь на ядре (вправо) внутри вещества. Вещество видится как состоящая из мельчайших частиц разреженная среда, в толще которой разбросаны плотные темные шарообразные ядра (размером с футбольный мяч). Я не очень уверена, но возможно, я была одним из этих ядер.
1537
В большой, заполненной людьми аудитории предстоит дискуссия на тему завершившегося семинара. Исписанная формулами доска, в беспорядке расставленные столы и стулья, на которых (и на тех и на других) сидят слушатели. Ведущий открывает заседание, предлагает желающим выступить. Поднимаюсь с места, докладываю о проведенных моей группой работах (тема относится к сложной отрасли науки, незнакомой мне наяву). Веду сообщение легко, с юмором, только все чаще перемежаю речь междометиями (типа «э-э-э» и «м-м-м»). Встает следующий оратор. Прежде чем он успевает сказать хоть слово, несколько слушателей просят его говорить более собранно, без междометий, не так, как предыдущий докладчик (называется мое имя, но это не мое нынешнее реальное имя). Аудитория сдержанным протестующим гомоном дает понять, что сообщение предыдущего докладчика было построено интересно и не заслуживает даже такой ничтожной критики.
1538
В конце сна любознательно спрашиваю: «А нельзя сократить это?» Собеседник отвечает: «По-моему, лучше сократить брюзжание».
1539
Вхожу в парадную, поднимаюсь по лестнице. На ступеньках лужицы чистой воды, свидетельствующие, на мой взгляд, что где-то прорвало трубу. Дохожу до второго этажа, где на крохотной лестничной площадке находятся двери двух квартир. Вода вытекает из той, к которой я имею отношение. Достаю ключ, чтобы войти в пустую квартиру и выяснить, в чем дело. Неожиданно слышу за дверью чьи-то шаги, прислушиваюсь, решаю не входить.
В конце странноватого сна спохватываюсь, что забыла передать людям (от которых только что вернулась) удостоверения личности. Узнаю, что туда идет молодой человек, протягиваю ему удостоверения. Одно из них заполнено необычным шрифтом на незнакомом языке, другое заключено в массивную фигурную рамку, в орнаменте которой преобладают элементы тел вращения. Возможно, поэтому молодой человек, забирая их, шутливо восклицает: «Ого! Они крутятся?» В том же тоне отвечаю: «Нет, они вертятся».
Сижу на галерке, положив руки на парапет и устремив взгляд вниз, на круглую площадку, во все стороны от которой круто взмывают ряды скамеек. Аудитория почти пуста, лекция или закончилась или еще не началась. За столом на круглой площадке сидит лектор (профессор), вокруг него бегает сынишка. Малыш бегает, дурачась, и вдруг звонко, на всю аудиторию кричит: «А у папы геморрой!» Сидящий неподалеку от меня мужчина сконфуженно, вполголоса басит: «Ой!» (сон был в темноватых тонах, люди скорей ощущались, чем виделись).
1542
В двух больших смежных комнатах живем я, мама* и сестра (в левой) и Петя с женой (в правой). Дверь в их комнату открыта, виден книжный стеллаж с телевизором на одной из нижних полок. Дома только мы с сестрой. Она говорит, что где-то прочитала, что для пользы телезрителей (или телевизора) не рекомендуется устанавливать его на книжных стеллажах, это отрицательно влияет на красочность изображения. Тут в нецветном сне на миг возникает реалистичное, живое изображение нескольких ярко-оранжевых апельсинов. Чувствую, куда клонит сестра, спрашиваю, что она хочет. Она говорит, что телевизор нужно перенести в нашу комнату. Он на миг, смутно предстает на столике посреди нашей комнаты. Говорю, что поскольку телевизор принадлежит Пете и его жене, об этом не может быть и речи, если сестре необходим телевизор, она должна купить его сама. Добавляю, что вообще невозможно пользоваться одним телевизором такому, как у нас, количеству людей, каждый из которых имеет свои предпочтения (развивая эту мысль, я считала себя, маму и сестру независимыми телезрителями, а Петю и его жену - чем-то единым). Сестра упорствует. Говорю: «Ты еще скажи, что они должны тебе одежду покупать». Сестра гнет свое. Теряя терпение, отчеканиваю: «Это личный их телевизор, Пети и его жены» (сестра виделась условно).
Мы, несколько детей младшего подросткового возраста, путешествуем по сказочной красоты саду на лодке, которой управляет наш слуга. Лодка плавно передвигается по сухопутным дорожкам (когда этот факт на мгновенье овладевает моим сознанием, отчетливо вижу перед лодкой участок дорожки, покрытый черной рыхлой землей). Дорожки идут по периферии сада, в центре которого стоит великолепная, в восточном стиле резиденция. Через одно из нижних окон вижу угол стоящего у стены дивана и спящего на нем человека, владельца резиденции, моего отца (сновидческого, видны его босые ступни и лодыжки). Мы что-то требуем от слуги (что-то, связанное с лодкой), спорим, слуга отказывается исполнить наше желание. Говорю, что то, что мы хотим, сделать можно, поскольку отец сейчас спит, я сама это только что видела через окно.
Мысленная фраза: «Он заранее представлял нас стартовыми фигурами разного веса» (Он — это Бог, мы — это люди, понятие веса использовано в переносном смысле).
Лежу в своей постели, на спине. Слышится легкий звук порхания, в комнату через открытое окно влетает птица с пучком сухих травинок в клюве. Садится на кровать, прилаживает травинки между пододеяльником (в зоне моей ступни) и выемкой в стене. Ясно вижу молодого, только что оперившегося воробья. Запихав травинки, он выпархивает наружу. Думаю, что у него не получится соорудить гнездо между моей ступней и стеной, не могу же я ради этого не покидать кровать. Размышляю, до какой степени может быть слеп инстинкт, он может натолкнуть птицу строить гнездо в самом неподходящем месте. Но зато тот, кто живет инстинктами, избавлен от огорчений, этого спутника неудач. И воробьишка, притащив следующую порцию травинок и не обнаружив первого пучка, автоматически, без эмоций приткнет свою ношу где-нибудь в другом месте.
1546
Молодая пышнотелая женщина (моя знакомая?) просит помочь в распродаже предметов одежды (упакованных в красивые целлофановые пакеты). Вещи свалены грудой на импровизированном прилавке. Не имея понятия, что находится в пакетах, извлекаю товар (красивое, ручной работы, женское белье), объясняю появившейся хозяйке придуманную мной систему раскладки.
Где-то сижу, вдруг меня охватывает предсмертная дурнота. Она нарастает, меня сильно, однократным толчком рвет, после чего вместо смерти наступает улучшение — очищение, просветление (рвотные массы были символическими). С удивлением рассказываю об этом грузному молодому человеку. Говорю, что ощущение приближения смерти не вызывало неприятия, потому что в моем представлении Смерть — это возможность найти ответ на вопрос, что ждет нас там, по другую сторону Жизни.
1548
Две светлые красивые соосные цилиндрические ширмы вращаются в разные стороны. По их оси стоит человек. Высота ширм метра три, диаметры, соответственно, порядка шести и семи метров. Сквозной ажурный резной узор (в восточном стиле) делает их, вращающихся с разной скоростью, полупрозрачными.
Кто-то излагает длинную историю. Видно не рассказчика, а однородную серую субстанцию, являющуюся будто бы излагаемой историей. Лишь один раз в ней появляется смутный образ — спина в темном пиджаке с воткнутым в нее большим ножом (типа финки). Рана неопасна, нож застрял в ребре, так что крови не было. По завершении истории поучаю рассказчика: несколько раз повторяю, что в слове «шейка» обязательно присутствие буквы «й», что в середине этого слова буква «й» должна быть обязательно, в отличие от слова «кошка».
1550
Мысленные фразы (энергичным тоном): «Здравствуйте! Валерий есть? Щенка отдам».
Занимаюсь чем-то типа гематрии. Видны цепочки слов, изображенные крупными печатными буквами. Надписываю под ними числовые эквиваленты (возможно, это делаю не я), суммирую их. Почти все эквиваленты кратны десяти и лежат в пределах первой сотни. Лишь крайние правые в отдельных словах имели эквиваленты, равные, кажется, единице, на что я обратила внимание. [см. сон №1552]
Мне нужно попасть на кухню, расположенную в отрыве от квартиры (роскошной, находящейся в многоэтожном доме, где под кухни выделен подвальный этаж). Разветвленная сеть подземных переходов соединяет выходы квартир со входами кухонь. В руках у меня бумажный пакет с объедками заварных пирожных. Я спросила, следует ли их выбросить или скормить домашним животным (кошкам и собакам, которых видела в комнатах). Хозяева апартаментов сказали, что недоеденные пирожные нужно обжарить для матери-старушки одного из них. Оба они, муж и жена, богато одетые, красивые, холеные, подробно объяснили, как нужно будет обжарить объедки (впрочем, объясняла, кажется, жена, муж присутствовал рядом молча). Выхожу с кульком из квартиры, не могу отыскать кухню, хотя когда-то уже была в ней. Плутаю, иногда возвращаюсь к дверям квартиры (что дается без труда). Надеюсь, что ноги выведут к цели, но прием не срабатывает. В ярко освещенных подземных коридорах (местами выходящих на поверхность) изредка попадаются жильцы этого дома-муравейника. Набредаю на играющих детей, спрашиваю, как пройти на кухню такой-то квартиры (не запомнилось, как я ее обозначила, но еще до этого подумала, что кухню было бы легче найти, если бы я знала номер квартиры). Дети объясняют дорогу, что не мешает опять заблудиться. На одной из развилок вижу огороженную решеткой каменную плиту. На ней высечено сообщение, что по решению правления жильцов квартире номер «108» вместо кухни выделен легковой автомобиль такой-то марки. Каким-то образом понимаю, что это та самая квартира. Удивляюсь неадекватной замене (кухни на автомобиль). Еще больше удивляет сообщение как таковое, поскольку кухня у этой квартиры есть. Продолжаю поиски, плутаю в надежде отыскать кухню, где ждет ужина старушка.
Иду по улице с маленьким мальчиком на руках. Он пересказывает речи людей, вменяющих мне неблаговидные поступки (последний был связан с моим неумеренным пристрастием к вину, остальные не запомнились). Услышанное вызывает удивление. В отношении, например, первого проступка происходит искажение времени - мальчик пересказывает нечто, совершенное мной, будто бы, в данный момент(?!). Говорю, как же я могла это совершить, если сейчас просто иду по улице с ним, мальчиком, на руках: он сам может убедиться, что сказанное не соответствует действительности. Так же неопровержимо доказываю несостоятельность остальных обвинений и лишь в отношении последнего в нерешительности умолкаю - если это и верно в какой-то степени, то от этого ни мне, ни другим нет вреда.
1555
Меня в чем-то обвиняют, привожу доказательства своей невиновности.
1556
Мне выдвигают обвинения. Утверждаю, что не только не делала этого, но и «не прикасалась к этому даже подушечками своих пальцев». И не только не прикасалась, но даже мысленно не планировала совершить то, в чем меня обвиняют.
1557
В конце полного событий сна у меня появляется Петя. Светящийся внутренним светом, обновленный, перерожденный, говорит, что перешел в другую веру. Я лежала на кровати, усталая, изможденная, думая, что Петя подойдет и расскажет подробней. Он не подходит. Выждав, решаю выйти в салон, чтобы поговорить с ним, спускаю с кровати ноги, нащупываю комнатные тапки.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (страстно, с обидой, с болью): «На меня никто не смотрит! ... но меня не любят».
Завершение мысленной тирады: «...можно попробовать. То, что вы не едите — больно и обидно».
Мысленная, терпеливо подаваемая, несколько раз повторившаяся информация. Запомнилось лишь, что в качестве иллюстрации представал аккуратный прямоугольный блок сероватого, похожего на пемзу материала. Блок каждый раз как бы раскрывался (в вертикальной плоскости, параллельно боковым граням).
Мысленные фразы (женским голосом): «Выставить на улицу? Нет уж, это слишком».
Мысленная фраза: «Спусти это, пожалуйста».
Мысленная фраза: «Смотрите, кто при этом является чьим защитником».
Иду по улице. Меня обгоняет молодой человек на велосипеде, потом в этом же направлении проезжает автофургон. Велосипедист вдруг оказывается под ним, заднее правое колесо автофургона раздавило его. С содроганием приближаюсь, заглядываю под машину, с ужасом ожидая увидеть раздавленное тело. Но велосипедист невредим, только очень бледен. Он морщится и несколько раз прижимает ладонь левой руки к предплечью правой. Это было совершенно невероятно для человека, которого переехал автофургон. Тупо смотрю на велосипедиста - он лежит перед самым колесом, опираясь спиной на наклонный фанерный щит. Откуда тут взялся щит? Ничего не понимаю. Велосипедист вдруг оказывается стоящим (как ни в чем не бывало) около меня, протягивает мне велосипед. Еду в том же направлении, что и шла, до меня только теперь доходит смысл фразы, услышанной до того, как меня обогнал велосипедист. «А это - как попадешь!», - с подтекстом произнес тогда кто-то. Теперь мне ясно, что фраза адресовалась велосипедисту и имеет отношение к тому, что произошло. У велосипедиста была соучастница, с которой тоже что-то случилось, но это было уже совсем на периферии моего поля зрения и внимания. Постепенно утверждаюсь в мысли, что увиденное — инсценировка, мистификация. Доезжаю до конца улицы, взбираюсь (на велосипеде) на довольно крутое, похожее на утес возвышение. С трудом разворачиваюсь вокруг столба на его верхней площадке, спускаюсь обратно. Появившийся мальчик просит дать покататься, говорю, что мне самой дали велосипед, чтобы доехать до конца улицы и вернуться.
Группа командированных разместилась в многоэтажной гостинице. Нахожусь там (имея к ним отношение). С нами находится домашнее животное, панда. Однажды панда через открытое окно выпрыгивает наружу и (к моему облегчению) оказывается на густой кроне высокого дерева, где принимается поедать свежие листья. Зову наших полюбоваться беглянкой. Вызванная городская служба стоит под деревом, по громкоговорителю объявляют, что я должна явиться (куда-то) с усыпляющим средством (для облегчения поимки панды). После секундного недоумения догадываюсь, что у городской службы нет для этого средств. Приношу просимое в назначенное место, вижу там часть сотоварищей. Они говорят, что с пандой все в порядке (все и всё в этом сне виделось условно, только панда и крона дерева выглядели совершенно вживую).
В тесном кафе, с интерьером и публикой начала века, два лощеных молодых мужчины во фраках, с набриолиненными волосами, танцуют (музыки не слышно). Движения их вкрадчивы, согнутую в локте левую руку каждый держит на плече партнера, правые, вытянутые вперед и приподнятые, соединены кистями. Головы обращены в сторону вытянутых рук, почти касаясь друг друга висками.
Три заурядных сюжета, параллельно пересказываемые с мягким лукавым юмором, преобразующим их во что-то забавное. Законспектировать сон не удается - как только я в достаточной мере просыпаюсь, он тут же из памяти улетучивается. То есть дал собой насладиться, но не позволил себя зафиксировать. Это произошло на рассвете, слышалось пение ранней птицы, которое в одном из сюжетов было чем-то другим.
Мысленная фраза: «Спокойствие дороже личной жизни».
Входим с Петей (ему лет шесть) в большой многолюдный универмаг. Вижу на полу монетку, подбираю ее. Чуть подальше вижу еще одну, и еще, и еще. Насобирала горсть, а сын куда-то подевался. Кричу: «Петя! Петя!» В конце концов он нашелся. Решаем, что нужно договориться, как находить друг друга, если мы снова потеряемся.
Мысленная фраза: «Пурпур его чувств сотворил золото слов».
Мысленный, с пробелами запомнившийся диалог (женскими голосами). Издалека, вяло: «...этот...». - Вблизи, бойко: «Я не знаю, где это».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...я не сразу. Новый год, спать хочется».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Наконец вещь, вымощенная от ... тиснением» (слово «вымощенная» использовано в несвойственном ему значении «устраненная»; а тиснение - в смысле, вытиснение).
Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, с расстановкой): «Я не говорю про СНЫ, которые лежат, вот они, все здесь, без остатка» (сны подразумеваются мои, но имеется в виду, что дело совсем не в них).
Мысленный рифмованный финал сна: «На невесту все любуясь, но не видя, говорят/ Громким шепотом твердят/ Ну загадка, ну загадка, ну загадка, ну загад». Бегло видится темноватая толпа около условно видимой невесты в пышном белом свадебном платье.
Мысленный диалог (женскими голосами): "Нужны эти деньги. Я не успела позвонить". - «Всем нам нужны деньги» (возможно, вместо «нам» было сказано «вам»).
Мысленная фраза (женским голосом): «И мячик осмелился на ногах, на цыпленке» (мяч имеется в виду футбольный).
Мысленные фразы (женским голосом): «Птица? Птица сидит на ветке, бегает (не шелохнувшись)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (резким женским голосом): «...фундамент. Как (ты) «фундамент» написал? «Удант»???» (в последнем слове звучит негодующее недоумение).
Мысленные фразы (женским голосом): «Что же мы недавно сделали, ребята? - бодро вопрошается, и тут же повторяется задумчиво: - Что же мы недавно сделали, ребята?»
Мысленные фразы: «Почему? От неожиданности? Но ты же не ставил себе это целью?» (во второй фразе звучит предположение, в третьей — убеждение).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Не ... чтобы узнать его положение». Фраза сопровождается неразборчивой иллюстрацией.
Подходим с Петей к множительной машине, заправляем бумагой и требующим копирования материалом, ненадолго отлучаемся. На скамье в коридоре вижу два одинаковых пестрых банных полотенца, догадываюсь, что поблизости находится душевая кабинка. Возвращаемся к машине, там хозяйничают мужчина и женщина. Наш материал вынут, высказываю упрек, добавляю, что бумага - лично наша. Нарушители признают мою правоту, и даже растеряны. Извлекаю их материал, под ним нащупывается тонкая, принадлежащая еще одному клиенту книжица. А вот и он сам, молодой парень, желваки ходуном ходят от злости. С таким спорить опасно, но я, настроив себя соответствующим образом, спокойно объясняю ситуацию (в начале конфликта я несколько раз звала для подкрепления Петю, но он где-то закопался и не появился).
Вижу себя со стороны, от макушки до лопаток. Тело ничем не прикрыто, волосы сзади длинноваты, их пора подстричь. Вижу, как поправляю их на темени левой рукой.
Обрывок мысленной фразы: «...смертного греха...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы:«Тем более, что серию ... можно считать законченной. Серию солдатскую».
Женщина сняла с малыша (лет полутора) подгузник, на мою долю выпало еще раз ополоснуть ребенка. Оказываемся у ванны. Увлекшись регулировкой воды, упускаю из виду малыша. Вдруг вижу его, ловко приближающегося по закругленному бортику ванны. Он помогает себе руками, уверенно перехватываясь за свисающие ременные петли. Задним числом пугаюсь, что малыш мог упасть. Ловкость, с которой проделан трюк, намного превышает способности ребенка его возраста, и сделала бы честь любому взрослому. Ставлю малыша в ванну, поливаю из ручного душа. Вода, несмотря на тщательную регулировку, то слишком горяча, то слишком холодна, приходится снова и снова подкручивать краны (ребенок виделся условно, а лица его я не видела вообще).
Мысленная фраза: «Тут меня друзья назвали хлорофилловой женой» (имеется в виду не хлорофилл, а хлороформ).
Мысленная фраза (женским голосом): «Как раз та запчасть».
Мысленная фраза (неприятным, осуждающим женским голосом): «И то, нашла себе».
«До свидания», - доброжелательно, несколько механическим голосом говорит мне мужчина. Живо откликаюсь: «А?» Он изготовился ответить, но в последний миг передумал.
Мысленная фраза: «Специально для нее был создан Ледяной институт».
Провожу рукой по волосам, обнаруживаю сзади, на ощупь, волосок слишком длинный. Выдергиваю, подношу к глазам. Он предстает в виде толстого, с мизинец, длинного идеального конуса из матово-прозрачного материала (типа оргстекла). Смотрю, не переставая удивляться и воспринимая его как свой волосок. Безуспешно пытаюсь привлечь к диковинке чье-то внимание.
Мысленная фраза (неуверенным женским голосом): «Мы очень быстро бежим». Смутно, в сероватых тонах видятся несколько женщин, медленно бредущих по открытому пространству.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом, небрежно): «Но ведь только что ... и я не хочу проверять...».
Издалека донесшаяся, полувопросительная мысленная фраза: «Удобно ей делать дальше» (речь идет о продолжении деятельности).
Мысленные фразы (мужским голосом): «Это же дети. Дети наших детей. Это же дети,дети» (первая произнесена спокойно, рассудительно, последняя - эмоционально).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...посмотрите в очках».
Продолговатый цветочный ящик с похожими на тростник, немного вялыми растениями. На его фоне развивается мысль о зависимости оценок от отправной точки суждения. Так, например, глядя на эти растения, можно заключить, что они чахлые, вялые, но все же живые. Однако если принять во внимание, что растения взращены в жарком климате, в пустыне, то они видятся, в первую очередь, жизнестойкими, достойными уважения, хотя и неизбежно вялыми. Были и другие пары подобных рассуждений, в одном из которых фигурировали потоки воды для орошения этих растений.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «БОГ НЕ ... НО КАЖДЫЙ ИЗ НАС МЕССИЯ В ЦАРСТВИИ БОЖЬЕМ».
Мысленные фразы (бодрым мужским голосом): «С машины делаешь изложение — ну, если она есть — когда исключение...» (фраза обрывается).
Пришла (впервые) в новую квартиру Близнецов (на одном из верхних этажей). Хожу, рассматриваю. В одном из ответвлений коридора распахнутая двухстворчатая дверь ведет в салон соседней квартиры, вижу там занятых своими делами людей. Говорю об этом Близнецам, они идут в ту сторону с недовольным, озабоченным видом. Выходим на лестничную клетку. В ее длинных коридорах слоняются сомнительного вида мужчины. Близнецы дружески, привычно перебрасываются с ними фразами. Один из этих типов с помощью Близнецов безобидно меня разыгрывает (Близнецы лишь ощущались, мужчины на лестнице виделись яснее, а жильцы смежной квартиры и доступный взгляду интерьер ее — совсем ясно).
Мысленная фраза: «Намеренье спящий тут же разгадывает» (мгновенно).
Мысленная фраза: «Будто бы и расстегнуть можно было только Иоанном, но это неправда».
Лист с конспектом (черновиком) моих снов. Надписываю над одной из мысленных фраз дату, вывела «21/» и приостановилась, задумавшись.
Мысленный диалог (женскими голосами). «Это было там». - Выжидательно: «Это было не очень там...» (фраза не завершена).
Бледная блеклая пенсионерка объясняет кому-то на улице, что много лет подрабатывает уходом за детьми, и это помогает ей справляться с материальными тяготами.
Мысленный диалог. «А какой нос у европейцев?» - «Сто сорок пять». - С недоумением: «Сто сорок три-и-и?»
В конце сна чья-то рука простирается, ладонью вниз, над массивом находящихся вплотную друг к другу элементов. Они похожи на увеличенные спички, их темные головки были величиной с детский кулачок.
Мысленная фраза: «И эти прогрессивные направления можно использовать».
Декламирую несколько коротких стихотворений. Одной из строк (последней?) была такая: «А я уйду, уйду в кричащую даль».
Большое, покрытое белесым льдом озеро с поросшими редким лесом берегами. Слева на льду, неподалеку от берега, неподвижной бесформенной грудой лежат два-три только что упавших человека в темной одежде. Еще один, тоже в темном, вступает на лед, делает несколько шагов, спотыкается и падает поблизости, превратившись в такую же бесформенную груду.
Мысленная фраза (бесстрастным женским голосом): «Их путь: двадцать шесть и сто десять» (возможно, было сказано не 26, а 260). Суммирую (не просыпаясь) эти числа (с какой-то целью), но понимаю, что получилось что-то не то.
Живу в одном жилище с женщиной, старше меня лет на десять, и мальчиком лет десяти (самой мне лет тридцать). Они постоянно мне досаждают, выматывают нервы. Измученная ими, плачу, повторяя сквозь слезы: «Я не буду с вами жить!»
Как бы в ответ на предупреждение, следует мысленное слово, произнесенное неуверенно, полувопросительно.
Мысленные фразы: «Пробел с памятью. Проблемы с памятью».
На фоне большой крытой автостоянки (без передней стены) резво перебирает лапами двигающаяся влево жилистая уличная, контрастно (до неправдоподобности) полосатая кошка.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (мужским голосом): «А ты думаешь легко ...? ... возвращается и говорит, что так и надо?»
Незапомнившаяся фраза, в которой дважды повторялось обращение «доктор».
Сон, в котором мы с Петей о чем-то разговаривали.
Приехавший в гости Петя собирается прокатиться на велосипеде к морю (находящемуся неподалеку). Спрашиваю, что приготовить на завтрак. Не получив внятного ответа, выхожу на улицу. Петя уже садится на велосипед, на спине у него висит на ремешках сотовый телефон. Повторяю вопрос по поводу завтрака, слышу отчужденный ответ, что можно приготовить картошку и яичницу. Звонит оказавшийся у Пети в руках мой телефон (ни к чему не подсоединенный шнур волочится по земле). Петя отвечает на звонок, передает трубку мне. Слышу Грему, мрачным тоном предсказывающую мне что-то неприятное. Не дослушав, вешаю трубку. На петин вопрос говорю, что звонила Грема, пренебрежительно добавляю, что она второй раз докучает мне. Возобновляю разговор о завтраке, решаем, что приготовлю его, а когда Петя вернется с моря, разогрею. По типу, как я выразилась, «самообслуживания» (как, очевидно, привыкла готовить для себя). Петя предупреждает, что такое «самообслуживание» приводит (или уже привело) к нарушению энергии в моем организме. Что из-за неправильного отношения к питанию накапливающейся в организме энергии нет выхода, и что это приведет к плохим последствиям (он назвал их конкретно). Говорит уверенно, с естественным отчуждением человека, поднявшегося на более высокую ступень развития. Вижу, что он порядке, в полном порядке, и это единственное, что для меня важно. Что же касается меня самой, так что ж, со мной будет то, что будет.
Человеку дают завуалированную взятку. Не деньгами, а гарантией оплатить услуги сиделки на время его непродолжительной отлучки из дома.
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог (женским и мужским голосами). «Написано ... А также ...». - «Смотри через русские дизели».
Вижу в своей комнате (сновидческой) маленькую темную бабочку. Полагаю, что это та самая, которая пару дней тому назад была замечена мной на стене моей комнаты наяву (значит, я понимала, что я во сне?), и которая непонятным образом тогда скрылась. Без труда отлавливаю ее, высовываю руку за окно, разжимаю кулак. Бабочка влетает обратно в комнату и исчезает из виду. Удивляюсь, предполагаю, что в комнату ее манит свет (за окном начинало смеркаться).
В финале сна говорю (эмоционально) фразу, завершившую тираду: «Вот что меня поразило, очень поразило, необычайно».
Мысленное сообщение: «Ты знаешь, Мики умерла». Этим вымышленным именем названа реальная женщина преклонных лет, благополучно перенесшая недавно сложную операцию.
Мысленный диалог. «Шедевр». - Пренебрежительно: «О том, что это шедевр, перестаньте».
