Иду по горизонтальной части странного дерева, ствол которого (на высоте с метр) перегибается и растет параллельно земле. Это живое, сильное дерево с коричневатой корой стоит в редком, с мшистой почвой лесу. Иду по нему легко, не теряя равновесия.
Любительское представление с участием людей и животных (кошек и других, некрупных). Я тоже участвую (кажется, впервые). По окончании один из актеров, красивый молодой человек, говорит о том, как замечательно, что я была среди них, как они рады этому, и что это удивительно, что я оказалась с ними.
1560
Нам грозит опасность (не очень серьезная), что-то предпринимаем, выходим из темной избы. Холмистая местность покрыта снегом. В какой-то момент остаюсь одна, снег набивается в высокие грубые сапоги, выковыриваю его, спрыгиваю в неглубокую яму. Слышу шум, издаваемый враждебными людьми. Замечаю (внутри ямы) уходящий наклонно вниз, освещенный туннель. В дальнем конце видна большая светлая пещера, где несколько человек в темной одежде пилят и колют дрова (поглощенные делом люди меня не замечают). Понимаю, что создаваемый ими шум и есть тот самый, что я слышала раньше.
1561
Мысленно воспроизводится (как количественная оценка) число «294».
1562
Жду автобуса на остановке, находяшейся вне населенного пункта. Приходится выбирать, сесть ли на обычный автобус или на более редко появляющийся экспресс. Расписание движения мне неизвестно, решение принимаю вслепую - сажусь в первый появившийся (тихоходный), и прибываю к месту назначения одновременно с экспрессом (или самую малость позже). Расплачиваюсь (со служащим станции прибытия) монетами низкого достоинства, удивляясь неправдоподобной дешевизне проезда.
Три мысленных утверждения. Первое - что я много «ЗНАЮ». Второе - какая это тяжелая, невыносимая участь - «ЗНАТЬ». Третьим отрицается (без аргументации) первое.
1564
Собираем полученный в разобранном виде холодильник. Пары указанных в спецификации полок не хватает. Поразмыслив, решаем, что вместо них можно использовать (в эксплуатации) заморозитель, поскольку отсутствующие полки предназначались для замораживаемых продуктов. Предполагаем, что заморозитель встроен взамен них - повидимому, нам прислали другую модификацию.
1565
Оказываюсь в клиновидном пространстве между каменной стеной и спиной молодого религиозного мужчины в черной одежде (между ними небольшой зазор, сквозь который мне не протиснуться). Пытаюсь оттеснить мужчину, он не реагирует, присматривая за играющим в песочнице ребенком. Каким-то образом высвобождаюсь. За песочницей высится старая каменная ограда электрической подстанции, ее территория видится сверху. Указываю мужчине на громоздкий допотопный трансформатор с облупившейся кроваво-красной краской. Говорю, что имела в виду именно такой, когда когда-то раньше говорила ему о предмете, похожем на баранку (или бублик). Любопытно, что в первой половине сна мужчина воспринимался как незнакомец, а разговариваю я с ним как с человеком, которого хорошо знаю. И еще: на мой (несновидческий) взгляд ничто не мешало выйти из клиновидного пространства, но во сне это оказалось совсем непросто.
1566
Исполнив сложное светлое музыкальное произведение (единственное, исполнением которого я каким-то образом овладела), успешно прохожу отборочный конкурс на участие в семинаре фортепианной музыки. Радостно предвкушаю предстоящее событие. Но вдруг пронзает мысль, что я не умею читать ноты, утратила навык (которому была обучена в детстве), а без этого участие в семинаре невозможно. Думаю об этом спокойно. Это идея сна. В соответствующий момент предстал мягкий радостный свет, так воспринималось исполнение конкурсного произведения. Потом — свет, соотнесенный (как на условной географической карте) с Уралом, так воспринимался предстоящий семинар. Что же касается вопроса о том, каким образом при отсутствии навыка я смогла исполнить сложное произведение, то тут была скрыта какая-то тайна, какой-то обман. Кажется, во сне мне было что-то известно по этому поводу. Во время конкурсной игры я была так увлечена музыкой, что, кажется, и не подозревала, что идет прослушивание.
1567
Маленькая аккуратная, тщательно выписанная строчная буква «я». Обращаю внимание, какая она маленькая. Думаю, уж не является ли она изображением моего собственного Я.
Дело происходит в нашей бывшей квартире на Рябинной улице (на седьмом этаже). Вижу на кафеле, вокруг раковины ванной, тучу мельчайших черных насекомых, смываю их. В руках оказываются обнаруженные там же пара земноводных (лягушка и что-то среднее между головастиком и рыбкой без чешуи) и насекомое (помесь кузнечика с толстопузым пауком). Все симпатичные, светлые, крупные, а насекомое — фантастическое. Длинные тонкие паучьи лапки придавали ему эфемерный вид, и оно было усыпано слабо светящимися белыми искрами. Показываю маме*, говорю, что их нужно выпустить на волю. Сбрасываю с балкона лягушку. Она падает на газон, надеюсь, что она не расшиблась. Второе, более хрупкое земноводное бросаю осторожней. Рука случайно дрогнула, с огорчением вижу, что Существо должно шлепнуться на тротуар (и разбиться!) Сердце мое заныло. Однако перед приземлением траектория полета, как бы под воздействием Невидимой Силы, изменяется, Существо благополучно опускается на мягкие ветки куста. Сбрасывать оставшееся в руках насекомое я уже не могу (хотя именно насекомые наиболее приспособлены к планированию с высоты). Опускаю его на пол балкона, говорю, что оставлю здесь, пусть улетает само.
Красивая красновато-коричневая лошадь спускается по небольшой, в несколько ступеней, широкой белой мраморной лестнице, находящейся на пологом склоне полудикого парка. Задние ноги лошади еще стоят на земле, а передние копыта она осторожно переставляет со ступеньки на ступеньку. С эстетической точки зрения это было необыкновенное зрелище.
Сижу на диване, посреди просторной комнаты. Сосед (принявший образ Сефича*) раскладывает в ней чертежи Исаакиевского собора (их прислал ему друг, вознамерившийся построить ледяную, в натуральную величину, модель этого храма). Все мыслимые поверхности чертежами уже заняты. Когда один из полусвернутых листов ватмана оказывается на диване, с недовольным видом удаляюсь к себе, прихватив по дороге пару светлых деревянных ложек с длинными ручками. Войдя в свою комнату и случайно взглянув на стену над кроватью, вижу множество ползающих и перелетающих с места на место мух. В оцепенении замираю, не понимая, откуда они взялись и как от них избавиться. Мух было два вида — крупные темные и более мелкие полупрозрачные светло-коричневые (и те и другие совершенно непуганые). Решаю отправить их за окно, откладываю ложки, принимаюсь за дело. Каким-то образом становится известно, что если бы не ложки, я бы не обратила внимания на мух, и легла бы спать в полной мух комнате, бр-р-р! Раз за разом захватываю пригоршнями мух и выкидываю в окно. Мух, однако, становится все больше.
P.S. Проснувшись, я была настолько ошеломлена приснившимся сонмищем мух, что не сразу поняла, где я. И глядя на освещенный утренним солнцем балкон, поначалу приняла это за свет электрической лампочки, с недоумением подумав, кто и зачем включил посреди ночи на моем балконе свет.
Смутно видится участок дороги, сплошь состоящий из крутых (не очень высоких) подъемов и спусков. Обочины обрамлены негустым лесом, полотно покрыто старым, вылинявшим асфальтом. Потом появляется ровный участок этой дороги, его обочины засыпаны тонким слоем белого порошка, приходящего в движение от малейшего дуновения ветра. Возникает мысленная, незавершенная, с недоумением произнесенная фраза: «Даже такая дорога интеллигентной женщине...».
Начало мысленного описания: «В натуральную величину...». Не дослушав, удивляюсь, но поняв, в чем дело, успокаиваюсь.
Издалека, сверху видится территория автомобильной стоянки перед университетским бассейном. В ворота медленно вбегает человек, убыстряя темп бежит по опаленной солнцем земле вправо, туда, где намеком обозначена будка общественного туалета.
Мысленный диалог (женским и детским голосами). Деловито:« Что ты несешь с собой?» - «Игрушку». - Резко, почти грубо: «Вылезай отсюда сейчас же!».
Отправляюсь на несколько дней в гости к Пете, в селение Адамс. Спохватываюсь, что не взяла ничего из одежды. Удивившись, решаю вернуться за вещами. Плутаю по улочкам и проходным дворам в районе Мушинской улицы, не могу найти свой дом среди похожих мрачных зданий этого квартала. Выхожу на Главный проспект, в изумлении замираю. Вижу его необычайно живо (в отличие от всего предыдущего), он ослепительно, фантастически прекрасен, сверкающ, переливается всеми красками, рекламными огнями, полон неиссякаемой энергии. Смотрю вправо, вдоль Гиловки, вижу и там светящиеся веселыми красками дома. Разговариваю по телефону с Петей, рассказываю про увиденное, про свою оплошность и намерение приехать попозже.
Мысленная фраза (женским голосом, провинциальным тоном): «Ну так уж через лясы точить можно».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (спокойным мужским голосом): «... угрести. Так что это не срочно».
В конце активного сна (среди персонажей которого была и я) мальчик спрашивает отца: «Папа, разве мужчины и шкодят?»
Плывем на пароходе по перескающей большой город реке. Внезапно справа, над крышами зданий появляется множество (как бы выстреливаемых?) белых облачков. Это сопровождается мягкими хлопками (как бы от салюта?) и отчаянными, душераздирающими криками ребенка (в отличие от всего остального, темного, невнятного, облачка и здания набережной виделись отчетливо и выглядели светлыми, нарядными).
Совершаю утренний туалет, голова занята мыслями о предыдущем сне. Обдумываю его смысл, умозаключаю: «Я ушла ... Мне эти истории...» (часть слов не запомнилась). Имею в виду, что ушла от людей, точнее, от контактов с ними. Ушла настолько, что уже не смогла бы принимать участие в пустопорожней болтовне, не смогла бы выслушивать никчемные «истории». Смутно предстает на миг эта, неприемлемая теперь для меня ситуация. [см. сон №7170]
Окончание мысленной фразы (быстрым женским голосом): «...но ему, конечно, не успеть уже».
Мысленная фраза (спокойным тоном): «Мне сделали операцию».
«Вот, вот, вот, вот едет эта игрушка! Мам, давай немного уходи в сторону», - говорю я маме*, глядя на груженый самосвал, останавливающийся перед закрытыми воротами в наш двор. Мы чаевничаем за небольшим столиком внутри двора.
В театральном зрительном зале мужчина и женщина жестами приглашают друг друга к себе. Один из них стоит в партере, другой - на невысоком балконе, оба демонстрируют, что около них есть свободное место.
Иду на собрание эзотерической группы, неотчетливо представляя дорогу. Повстречавшаяся женщина этой группы предлагает идти вместе. Идем через редкий лес, прибываем к месту назначения, в большой холл светлого многоэтжного здания. Холл умеренно заполнен условно видимыми темными людьми. Продолжая разговор со своей спутницей (смутно видимой светлой фигурой), говорю (по какому-то поводу): «Но у меня сейчас нет денег». Она отвечает, что в таком случае нужно написать письмо к Ошо. Интересуюсь, что будет результатом — он что, пришлет деньги? Нет, говорит она, он пришлет подарки. Для кого, спрашиваю я. Для группы, говорит она. То есть таким образом решится моя проблема приобретения подарков для группы, и каких — от самого Ошо. Бегло, условно предстает ареал его обитания, Дальний Восток.
Мысленная фраза (женским голосом, напевно, ритмично, в мажорном ключе): «Во мне всё заморозили».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Ты ведь не скажешь, что нет ...? Верно, Мария?»
Мысленная фраза: «Там были штаниш... одни штаны» (и ничего другого).
Дряхлый, опирающийся на палку старик с трудом держится на расставленных кривоватых, негнущихся ногах. Перед ним, не замечая его, крепкий поджарый парень на четвереньках сосредоточенно подбирает что-то с земли. Парень мешает старику пройти. Старик, выждав, в нетерпении хватает его за футболку, с неправдоподобной легкостью приподнимает кажущегося невесомым парня и убирает с дороги.
Брожу по магазину одежды с намерением пополнить свой гардероб. Но стойки заполнены такими нелепыми образцами таких нелепых, кричащих расцветок, что вообще непонятно, кто на такое может польститься.
Принимаю душ в ванной комнате необычной, прихотливой планировки. Волосы мои густы, темны, длинны. На дне ванны лежит простыня (якобы с моей кровати, предназначенная для стирки). Стоя по щиколотку в воде, поднимаю простыню. От моих манипуляций обнажается аккуратное светлое окошко в задней стене. За ним видится живописный пейзаж, смотрю туда с удовольствием. Сон был светлым, отчетливым, натуралистичным, все виделось вживую. Душ на протяжении сна был, кажется, закрыт, волосы мои были, кажется, сухими, но простыня на дне ванны набрякла от воды.
Дерматолог держит только что выписанный мне рецепт и что-то про него объясняет.
Мысленное слово: «Эрдженс».
Мысленная тирада: «Да-а? Да-а? Хорошо, а где джинсы?»
Некто, условно видимый, преисполнен недоумения по поводу того, что из семян посеянного Добра произросло Зло. На какой-то стадии молодые ростки Добра, взошедшие из брошенных в землю мелких светлых семян, превратились, не меняя внешнего вида, в ростки Зла. Видится грядка с ровными рядами молодой поросли. Побеги (высотой в четверть метра) имеют по несколько полураскрытых матовых темно-зеленых, довольно крупных листьев. Насколько я поняла, имеется в виду частный, конкретный случай, а пример с грядкой — это аллегория.
Проявив слабость, решаю обратиться к психиатору, мне кажется, что силы мои на исходе. Оказываюсь в большом казенном здании, в ожидании очереди сажусь на скамью. Когда передо мной остается два-три человека, иду ближе к кабинету. По телу пробегает, на миг отключив меня, волна (ощущение было настолько натуралистичным, что его в полной мере почувствовала не только Я-снящаяся, но и Я-сновидящая). Сажусь, пробую мысленно подготовиться к предстоящему разговору - что я скажу психиатору, что смогу ему сказать? Осознаю, что не смогу сказать абсолютно ничего, потому что «у меня нет для него ни единого слова». Получается, что входить к нему незачем (ощущение, что у меня нет для него ни единого слова, было отчетливым, категоричным).
Идем с Петей (он в студенческом возрасте) в библиотеку. Стоит сухой холодный, еще бесснежный зимний день. Петя недавно перенес простуду, прошу, чтобы он оделся потеплей. Он, поупрямившись, возвращается домой, я продолжаю путь. Через круглую арку вхожу во двор, краем глаза замечаю в смежном дворе длинный, застеленный темной скатертью стол. Там готовится церемония, связанная с юбилеем Пушкина. Из толпы приглашенных выныривает и оказывается лицом к лицу со мной озорно улыбающийся молодой человек. Удивленно смотрю на бородатое лицо. Он называет себя. Оказывается, это Портос, бывший петин соученик. Интересуется, где Петя, говорю, что сейчас должен подойти. Портос просит, чтобы Петя заглянул к нему, в этот двор. Вхожу в библиотеку, иду по коридору, встречаю Петю, рассказываю про Портоса. Оказываемся сидящими на невысоком песчаном кольцевом (похожем из-за этого на кратер) валу. Он находится в летнем лесу, редкая пожухлая трава пробивается сквозь песок, вокруг высятся мощные хвойные деревья. Сидим друг напротив друга, неторопливо разговариваем, потом пускаемся в обратный путь, в библиотеку.
Мысленно слабо, издалека доносится: «Аллё, аллё».
Выхожу утром из комнаты унылой квартиры (общежития?), иду по общему коридору в туалет. Обнаруживаю, что я голая, поворачиваю обратно. Сон повторяется (с вариациями) несколько раз. Вариации касаются моей реакции на наготу (они запомнились не все). Один раз спокойно поворачиваю обратно. В другой раз так же спокойно прикрываю наготу оказавшимся в руках допотопным чайником. Записываю в блокнот содержание сна, помечаю, что он снится несколько дней подряд. Тут я просыпаюсь по-настоящему и случайно вдруг осознаю, что конспектирование сна приснилось.
Визуальная часть сна не запомнилась. По ее поводу мысленно провозглашается: «Год две тысячи первый». Бессловесным образом дается понять, что мы с Петей до сих пор живем представлениями (понятиями) того времени.
Возникает маленький светящийся зеленый огонек (похожий на сигнальный). Мысленно сообщается, что это Нечто не является тем, чем оно себя представляет.
Мысленное рассуждение о водоплавающих животных. Смутно видятся (со спины) выходящие на берег животные, напоминающие пингвинов.
Мысленные фразы: «С видом на жительство. Два пустения с видом на жительство».
Мысленный протест, что так никуда не годится, что если было что-то обещано, оно должно быть предоставлено. Мысленный отклик, что, мол, раз так, то разумеется, обещанное будет предоставлено. Видится серия мелких предметов. Диалог велся Высшими Существами, а обещалось что-то кому-то из нас, человеков (у меня создалось впечатление, что диалог не предназначен для восприятия простым смертным, так что я оказалась в роли неумышленно подслушавшей).
Стою на остановке, из ворот стоящего напротив частного дома кто-то машет. Узнаю Нески, она приглашает зайти. Вешаю сетку на крючок наружной стороны входной двери, вхожу. Вижу Оливию и еще двух-трех женщин. Нески прекрасно выглядит, имеет деловой вид и почти сразу нас покидает (что меня удивляет). После ее ухода какое-то время разговариваем, потом забираю сетку, оказываюсь на прежней остановке. Взбираюсь на высящуюся за ней кручу, не могу спуститься. Топчусь по выступам черной земли, вижу смутных людей, но шагнуть вниз не отваживаюсь. Опущу ногу, и сразу отдергиваю обратно. И вдруг легко и незаметно оказываюсь внизу.
Мысленные фразы (спокойным женским голосом): «Даже пальто снять не могла. Ты понимаешь?» Смутно, в темных тонах предстает женщина, которой принадлежит сказанное, адресованное подразумеваемой приятельнице. В подтверждение сказанного женщина отводит в сторону полу своего легкого пальто, в котором перед этим входила в море (снять пальто она не могла под влиянием какого-то чувства — от нетерпения?)
«А ... все эти дела. Я почему-то думал (о том), что это такое», - говорит мужчина (часть слов не запомнилась). Мужчина стоит рядом с женщиной и смотрит, как и она, на смутные, быстро перемещающиеся темные облака.
Мысленная фраза (женским голосом): «У меня (произошел) удар в воздухе, от которого никто не пострадал» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Тогда достаточно будет...».
Несколько владельцев недвижимости совершают операции в отношении принадлежащих им зданий (одинаковых темных точечных высотных домов, некоторые из которых еще не достроены).
Пристаю к соседу с расспросами по поводу простыни (она у меня в руках). Он отмахивается, так как занят покупательницей, собирающейся купить зимнее одеяло.
Оставив Ролла дома, иду куда-то с Додо. Теряю его из виду. Не сомневаюсь, что дорогу домой он найдет, тороплюсь вернуться, чтобы дети не были долго одни. Начинаются невероятные заморочки, парадоксальные плутания, бесконечные переходы, лазанья, потеря ориентации. Раз оказываюсь в большом, устроенном амфитеатром зале, спускаюсь вниз, к выходу, обнаруживаю лишь заграждение из оргстекла, приходится возвращаться наверх. Раз выглядываю из окна верхнего этажа многоэтажного здания. До моего уровня высится куча мягкого материала. Перелезаю на нее, примеряюсь, как бы поудачней съехать вниз. Под действием моего веса куча приходит в движение, мысленно готовлюсь упасть и разбиться об асфальт. Рабочий внизу намеревается мне помочь, спустить с помощью автоподъемника. Натыкаюсь на сногсшибательную Нески. Она упрекает за то, что я не явилась на запланированную встречу. Думая лишь об оставленных детях, пытаюсь объяснить ситуацию, Нески слушает весьма холодно. Где-то на задворках кто-то говорит, что Ролл и Додо только что прошли тут, целые и невредимые. Испытываю невероятное облегчение (сон был красочным, эмоциональным, навороченным, и запомнился далеко не полностью).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы: «...который будет получать пособие. Пособие за яркую душевную жизнь».
Мысленная фраза: «Концы их торчат наружу и выходят в тамбур».
Мысленная фраза (женским голосом): «Здесь живет бабушка (старушка) со своим семейством» (фраза содержит предлагаемый текст вывески на дверях жилой квартиры).
«А сейчас я тебя введу к нему», - говорит мне некто невидимый. Тот, кто до этого делал так, что я как бы была и совсем не была в контакте с каким-то лицом (смутно различимой мужской фигурой). То есть находясь (в физическом смысле) почти вплотную к этому лицу, была (в каком-то другом смысле) совершенно от него отстранена. Все время (с этой целью?) перемещалась то вправо, то влево от него, избегая любого взаимодействия. Все это виделось смутно, условно, и закончилось вышеприведенной фразой.
В финале сна высоко в Небе появляется самолет, серебристый корпус которого ярко блестит в солнечных лучах. Мгновенно и незаметно темнеет. Слева, над крышами одноэтажного городка, появляется еще один — темный, гигантский, светящийся по контуру неоновым светом. Носовая часть его выглядит, как акулья морда, он летит очень низко и обладает поразительной маневренностью. Медленно, бесшумно, как бы невесомо перемещается он по небу. В этом зрелище было что-то завораживающее. Редкие прохожие не обращают на него внимания, я же смотрю во все глаза. Самолет оказывается над морем огней городка (круто сбегающего вниз по широкому склону). На их фоне громадный бесшумный, как бы невесомый самолет выглядит фантастически. Сон заканчивается, приступаю к его конспектированию, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Он светился светящимся светом». Фраза будит меня по-настоящему.
Мысленные фразы (мужским деревенским голосом): «СтоИть. СтоИть и не (переворачивается)» (слово в скобках не произнесено, но уже заготовлено).
Сижу с двумя молодыми мужчинами в кафе торгового центра, у нас деловая встреча. Они рассказывают, в числе прочего, что где-то кроме психологии начали заниматься ортопедией, пробуют приживлять нижние части ног (в области коленных суставов). Один из собеседников, за что-то со мной расплачиваясь, протягивает заодно замызганную, в нескольких местах порванную бумажку. С удивлением узнаю старый рубль, говорю, что подарю его Пете. Думаю, что предварительно его нужно вымыть с мылом и (для верности) протереть спиртом. Переходим на другой этаж. А когда решаем вернуться обратно, не можем вспомнить, где мы сидели. Мне кажется, что этажом ниже. Спускаемся по широкой лестнице, но попадаем в полуподвальный служебный коридор с серыми цементными стенами. В одну из дверей тепло одетые люди вносят на руках больничное кресло-каталку с укутанным бледным мальчиком. У него серое лицо и сосредоточенный взгляд. Недоумеваю, почему кресло не катят, а несут на руках.
Мысленная фраза (женским голосом, проникновенно): «А к девушке уже подходила молоденькая-молоденькая девушка».
Листки с медицинскими терминами (на латыни или английском), относящиеся к моему предполагаемому диагнозу. Они возникли (поочередно) несколько раз, и каждый раз чья-то рука зачеркивала часть слов. Слова виделись отчетливо, но ни прочесть, ни хотя бы сопоставить их я не пыталась.
Мысленная, незавершенная фраза: «Я говорю, (что) удовлетворение...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Вот ... которая к ней подошла. Вероника, материал же не найти».
Вечеринка у Тины, в ее новой съемной комнате (подвальной). Туда можно попасть изнутри техкомнатного домишки, через люк, по крутой металлической лестнице. Это неудобно, но зато из окна видно море, совсем близкое, с восхитительно живой изумрудно-бирюзовой водой (о том, каким образом из подвальной комнаты можно что-то видеть, я во сне не задумывалась). По завершении трапезы помогаю, в числе других женщин, убирать со стола. Тина вскользь предлагает остаться ночевать, чтобы мы с ней утром привели все в порядок. Ночевка мной не планировалась, но и отказаться кажется неудобным. Тина упоминает о своей маме. Спрашиваю (просто так), живет ли она с ней тут. Нет, говорит Тина, мама живет в другом месте, но и поныне не перестает поучать (приводится одна из излюбленных фраз родительницы). С пониманием признаюсь, что моя мама* тоже этим не пренебрегает. Сон был не цветным, лишь море в окне, увиденное в начале сна, являло приятное исключение. Тон сна был темноватым, нечетким, персонажи виделись невнятно, все в этом сне было старым, ветхим (за исключением металлической лестницы), и все же сон был удивительно жизненным.
Мысленная фраза: «Там у вас владеют Ксюша и Наташа».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (быстрым женским голосом): «Нет, раньше, когда я была ... и мне надо было нравиться мужчинам...».
Нахожусь в многолюдном зале многоэтажного здания, в устремившейся к выходу толпе вижу Фесио Арфаса. Думаю, что ему, возможно, неприятно увидеть меня здесь, пытаюсь разминуться, но поток людей сталкивает нас нос к носу. Фесио Арфас изрекает высокомерную фразу, рассчитанную на то, чтобы задеть меня, меня она не задевает. Удается поотстать. Вижу, как Фесио Арфас спускается по широкой лестнице, сон показывает, как он выходит на многолюдную улицу, подходит к двум поджидающим его молодым женщинам, и они втроем поворачивают по тротуару влево.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). Рассудительно: «...чтобы кто-то на одной фанере был». - Оживленной скороговоркой: «Чтобы кто-то на одной фанере был, чтобы мы пока(зали)...» (фраза не завершена).
Провожу занятие с группой малышей. От души веселюсь их выходкам, со смехом пересказываю забавные эпизоды пришедшему мне на смену мужчине (сон не был цветным).
Подъезжаем с Петей на джипе к соблазнительному морю с живой, мелкой у берега водой. Предлагаю Пете выкупаться (ему, а не нам), он отказывается. Спрашиваю, почему. Он отмалчивается. Понимаю, что не хочет отвечать. Оказываемся в учреждении, где на стене висит афиша, приглашающая на концерт-викторину (но оказалось, что на тот день, когда Петя мог бы пойти на концерт, билетов уже нет). Оказываемся в другой организации, где меня привлекает выставка поделок, особенно композиция из кусочков разноцветной ткани, на которых красуются короткие любопытные, остроумные фразы-определения. Маленький мальчик сбрасывает с дивана еще одну работу - трех ярких тряпичных кукол (тряпичную "семью"), возвращаю их на место. Входит распространительница билетов из предыдущей организации, приветствуем друг друга, она нам что-то говорит. Появившийся Фил начинает приготовления к трапезе, накрывает белой скатертью стоящий в правой половине комнаты длинный стол.
Смотрю на выложенные в два ряда, друг над другом, яйцевидные предметы — среди дымчато-серых видятся несколько (вразброс) светлых, почти белых. Пересчитываю (бесцельно): белых оказывается четыре штуки, серых - пять (яйца виделись смутно и были раза в полтора крупней куриных).
Мысленная фраза (женским голосом): «Раньше автобусы ходили регулярно на улицу».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (поучительно): «...и наоборот, как (насколько) интересно вам (это) знать, спрашивает женщина, и вы говорите, (что) очень интересно».
Умывальник в углу нашего дачно-деревенского двора. Под ним, в крошечном (с кулак) закутке случайно замечаю два крупных куриных яйца, надбитых и наполовину выпитых какой-то зверюшкой. Понимаю, что хозяйская курица облюбовала себе здесь новое место для кладки, выбрасываю поврежденные яйца. Зачем-то снова сую туда нос, вижу еще пару яиц - целых, матово-белых, бугристых, более крупных. Хочу их присвоить (хозяйка понятия не имеет об этом закутке). В телефонном разговоре признаюсь Пете, что хотела стащить яйца, просто из-за того, что они свежие. Петя моего дурного порыва не одобряет.
Мысленный разговор, состоящий из вопросов и ответов. Последние вопрос и ответ касались отношения к армии.
Женщина читает записку, и покачав головой, передает ее мне.
В финале сна появляется грубая полуцилиндрическая колода. Сердцевина ее выдолблена, по обе стороны высверлено по паре отверстий, сквозь них продернут толстый белый шнур. Сооружение является будто бы «поясом девственности». Сон показывает, как его (для примера) к кому-то прикрепляют. Удивляюсь такому финалу, поскольку речь во сне шла о чем-то совсем ином.
Выхожу из нашей комнаты, вхожу в помещение, расположенное по другую сторону длинного казенного коридора. За столиком сидит регистраторша, рядом толпится несколько человек. Справа, на двух топчанах, кто-то спит. Узнаю в одном из спящих Петю (по фигуре, лица его не видно, он спит на животе). Из-за скопления людей здесь душновато, думаю, что спать в таких условиях не очень хорошо (непонятно, зачем я туда заходила). Возвращаюсь в нашу комнату, почти сразу же появляется Петя, спрашиваю: «Я тебя разбудила?» Он непонимающе переспрашивает: «Чего?» Повторяю: «Я тебя разбудила? Я заходила в ... и ты спал» (название помещения не запомнилось). Петя говорит: «Нет. То-то я думаю...» (фраза обрывается).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...лег с прежней покорностью, и ему подчинились...».
Неторопливый, подробный мысленный рассказ о двух подходах к явлениям окружающего мира - эмоциональном и интеллектуальном. В канву сообщения вплеталось упоминание о событиях прошлогоднего Мегатеракта в США (дух сообщения был доброжелательным).
Окончание мысленной фразы (неторопливым женским голосом): «...и давали, что они за пять минут отдыхали на экзаменах».
Небольшой лист с текстом, напечатанным редким жирным черным шрифтом. Выделяется слово «жизнь», напечатанное красным цветом. Там же были слова «материал для тела», которые я несколько раз произношу.
Мысленная фраза (молодым мужским голосом): «Папа вышел замуж».
Преподавательница ведет урок для группы взрослой молодежи. Возникает мысленная, ритмично произнесенная фраза: «Огра-ничить день боль-шой».
Мысленная, незавершенная фраза (спокойным женским голосом): «Первый — русский, а второй ...».
Едем с Петей навестить селение Адамс. Едем на автобусе, потом на пригородном поезде, прибываем на место поздним вечером. В сумерках обширная, заросшая деревьями территория селения видится отчетливо, как и сами селяне (в красочной одежде). Все заняты делами, лишь изредка кто-нибудь вступает в кратковременный разговор с Петей. Нахожусь в стороне, ни к чему особенно не присматриваясь. Вдруг вижу, что в результате этих беглых, непонятных контактов Петя оказывается опьяненным, лежит в ложбине, в полной прострации. Моей задачей становится предотвратить что-то опасное, ожидающее нас теперь здесь. Беру Петю (взрослого) на руки (условно осязая, и не чувствуя веса), уношу. Кстати оказывается темень, так что нас никто не видит, да поблизости никто и не появляется. Решаю пойти к поезду, вспоминаю, что по ночам он не ходит. На глаза попадается пирамида саманных кирпичей (сложенных, наверно, на просушку). Решаю попробовать спрятаться внутри пирамиды (она была метра под два высотой). Предполагаю, если она окажется не полой, выбросить изнутри часть кирпичей. В воображении бегло это вижу.
На пологом склоне песчаной дюны внезапно образуется горизонтальная воронка. В нее, как под действием Неведомой Силы, всасывается песок и попавший в поле этой Силы крупный камень. Габариты камня превышают жерло воронки, так что он лишь прикрывает ее.
Привезла Петю (ему лет десять) в санаторий. Стоим под соснами, записываю адрес, зарисовываю красивый фасад главного здания. Подходят плотный мальчик и любознательная девочка. Девочка спрашивает: «Вы будете писать, а он (Петя) вам отвечать?» Говорю: «Если захочет, то будет». Девочка удаляется. Замечаю Пете, что меня восхищают такие деловые дети. Спрашиваю, хочет ли он, чтобы я еще побыла тут с ним сегодня (был день заезда). Он говорит: «Нет», ненадолго уходит, возвращается. Интересуюсь о первых впечатлениях: «Ну, как там?» Он говорит: «Узко».
