2001

Вхожу на кухню все еще будто бы моей квартиры на Рябинной улице. Отчетливо вижу симптомы того, что здесь изрядно напакостила мелкая Нечисть — где-то надорваны обои, что-то разбито, что-то испачкано, на полу следы, ведущие к двери. Чувствую, что пакостили Существа не злобно и не агрессивно, а просто в соответствии со своей натурой, по зову, так сказать, души.
Подхожу к парадной дома на улице Рябинной. На цементном крыльце лежит маленький пухлый мальчик в тесноватом темном пальто. Сон сморил ребенка, голова сползла в выщербленное в крыльце углубление, мальчик, не открывая глаз, ворочается, пытаясь устроиться удобней. Не знаю, что делать, пробую хотя бы подложить ему под голову его собственную, лежащую тут же вязаную шапку. Подходит молодая женщина (воспринимаемая как соседка). Говорю, что если ребенок оказался в таком положении по недосмотру своей шестилетней сестры, то лучше ничего не предпринимать, чтобы не навлечь на нее кару. Но если он спит на крыльце по недосмотру взрослых или из-за дурного обращения с ним, нужно отреагировать.
Мысленно сообщается, что для того, чтобы увидеть свет, нужно повернуться к нему спиной. Появляется темный человеческий силуэт, за спиной которого находится источник света (Солнце?) с расходящимися во все стороны лучами.
Мысленно сообщается, что нечто, приобретенное за "тридцать" денежных единиц, в действительности стоит "семьдесят". Таким образом иносказательно сообщается о чем-то нематериальном, приобретенном за цену, неизмеримо более низкую, чем истинная цена.
Что-то обсуждаем. Говорю: «Да, я понимаю, тут у нас что-то разрушилось» (нарушилось, расстроилось).
Обкакавшийся малыш становится на время объектом всеобщего внимания. Кто-то (я?) несколько раз повторяет слово «каки».
Расположенные друг под другом три как бы простейших примера на вычитание, где вместо чисел - изображения, относящиеся к разным категориям. Примеры выглядят формализованной записью логических рассуждений, оценивающих результаты уступок (или жертв?). Два первых отделены от третьего (итогового?) жирной чертой.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...лег с прежней покорностью, и ему подчинились...».
Освобождаю свою связку ключей от всего, бывшего у меня во временном пользовании. В результате на кольце сиротливо болтаются всего два ключа — от квартиры и от почтового ящика.
В незапомнившемся сне сижу на одном из массивных темных стульев, стоящих у темного стола. Ерзаю и передвигаю стул, чтобы сесть поудобней.
Большая светлая комната верхнего этажа двухэтажного особняка, куда ведет крутая деревянная лестница. У задней стены набросаны диванные подушки, коврики, одеяла. Укладываю на них спать Ролла (ему лет шесть), раскрываю большую яркую растрепанную книжку, читаю ему Маршака. Ребенок засыпает. На меня внезапно наваливается непреодолимая сонливость. Даже услышав, как внизу открывается дверь, как входит Камила, как она поднимается к нам, не могу заставить себя проснуться. Открыть глаза удается лишь ценой неимоверных усилий.
Мысленный диалог. В Небесную Инстанцию сообщается, что на некую пару людей взвалена непомерная тяжесть (психологическая или психическая). Предстает ее аллегорическое изображение в виде колоссальной темной островерхой горы. Пара людей, о которых идет речь, видится парой темных сглаженных скалистых образований, между которыми находится узкий светлый просвет. Следует формальный ответ, что поскольку на Земле не существует движимых объектов, равных весу гор, сообщение нерелевантно.
Яркий беззаботный солнечный день, наша веселая компания чем-то занята на берегу бассейна. Вхожу в воду, вижу чечевицеобразную светло-серую резиновую ножку от нашей микроволновой печки, ловлю ее. Стоящие на берегу указывают на еще одну, плавающую в отдалении, устремляюсь туда. Бассейн превращается в узкий канал. Подплыв ближе, обнаруживаю, что это не ножка, а торчащий из воды нос большой коричневой змеи. Пытаюсь понять, почему нос змеи показался нам издали похожим на ножку печки. Змея медленно всплывает, вот уже видно всю ее голову. Задорно, энергично брызгаю на нее водой, призываю стоящих на берегу друзей включиться в игру. Некоторые, не приближаясь к змее, обдают ее брызгами. Змея постепенно смещается вправо, к бортику канала, и превращается в большого живописного изумрудного дракона. Слева появляется коричневая игуана. Призываю друзей полюбоваться на эти диковинки, от которых сама в восторге. Изумрудный дракон ухватывает пастью игуану, я все еще нахожусь в воде, неподалеку, а с берега несутся вразнобой радостные вопли: «Динозавр! Динозавр!»
Активный сон, оставивший после себя обрывок мысленной фразы: «...над тиком американца, символизирующим правду любви...» (или «любовь к правде»; а тик имеется в виду нервный).
Мысленные фразы (спокойным мужским голосом): «Я не могу, когда я все дежурю. Утку. Утку, утку купить надо» (утка имеется в виду медицинская).
Стою у прилавка кондитерской. Выполняющая мой заказ буфетчица говорит: «А ты знаешь, что сестра твоя занимается в очень престижной танцевальной секции?» Мне об этом неизвестно, но известно, что буфетчица любит (из благих побуждений) сообщать клиентам что-нибудь об их близких.
Идем с Петей в кино, он берет с собой старый велосипед. При спуске на параллельную улицу натыкается на ветки дерева, на нижних веках выступают слабые полоски крови. Виновато думаю, что когда Петя со мной, с ним почти всегда происходит что-то травмирующее. Петя оставляет велосипед под деревьями, он раздумал на нем ехать. Отвожу велосипед домой. Вернувшись, обнаруживаю на дереве записку, Петя сообщает, что встретил несколько человек из селения Адамс и ушел с ними в другой кинотеатр.
Выдвигаю ящик комода, вижу пару не своих вещей. Их положил сосед, сержусь, несу вещи в его комнату. Квартира наша одновременно является квадратным сквером. Моя комната расположена в левом переднем углу, его — в правом заднем. Обе квадратные, меблированные, обнесенные парапетом. Сквер находится внутри двора и полон детей и взрослых. Вхожу к отсутствующему соседу, обращаю внимание на стоящую справа затрапезную темноватую многоэтажку, из одного из открытых окон которой торчат две бессмысленные мужские физиономии. Думаю, что близость жилого дома является недостатком этой комнаты. Почему-то не освобождаюсь от своей ноши, оказываюсь у себя, опять отправляюсь к соседу. День солнечный, в сквере полно нарядных гуляющих. Вижу наполовину вросшую в песок старую железную кровать, думаю, что нужно бы ее выбросить (согласовав это с квартировладельцем). Не могу выйти к комнате соседа, плутаю и плутаю, сама не понимая, как можно заблудиться в небольшом сквере. Лишь после неоднократных попыток подхожу к искомому месту.
Сон про что-то, видимое мной. Оно было одним, а казалось другим. Иллюстрацией служил видимый в щель яркий свет.
На небольшой площади на перекрестке узеньких улочек, облепленных невысокими домишками, ждут прибытия религиозной машины, которая отвезет больных туда, где их обязательно вылечат. Было известно, что она не сможет вместить всех нуждающихся, беспокоюсь о своем подопечном (его должны откуда-то доставить сюда). На краю площади дремлет на стуле упитанный молодой человек, поставленный тут дежурным, голова его свесилась на грудь, тело обмякло. Прибывает темный, с металлическим кузовом фургон. Все зашевелились, распорядитель с упреком тычет в бок задремавшего дежурного, вокруг машины толкотня. Стою в стороне, мне известно, что моего подопечного уже привезли. Решаю пробраться к машине, выяснить, там ли он, пожелать всего хорошего. Лезу по вертикальной плоскости, цепляюсь за переплетения труб, все время срываясь вниз. Упорно лезу снова и снова, беспокоясь лишь о том, что машина может уйти. Справляюсь с подъемом, забираюсь на задние ступеньки медленно тронувшегося с места фургона. Ступенек было три, незакрытые дверцы кузова болтаются над ними из стороны в сторону, из проушины для навесного замка свисает массивная металлическая цепь. Пустой тамбур, тоже с открытой дверью, ведет в темное нутро фургона. Оттуда, спустившись с нар, выходит тот, кого я ищу. Он одет в выцветшие чистые, болтающиеся на нем светло-коричневые штаны и рубаху (похоже, казенные). Радуюсь, что вижу его, что он попал в машину, говорю: «Пиши!» На ступеньки вскарабкивается мужчина, спрашивает находящихся в фургоне: «Стукнул и упал - это художник тот?»
Мне мысленно объясняют особенности психических явлений. Объясняют терпеливо, неоднократно, сопровождая иллюстрациями.
Два-три однотипных сна грубого, низменного содержания, там действовала группа лиц, грубость выражалась преимущественно вербально. Я была пассивным персонажем, но говорилось и демонстрировалось все именно мне.
Мы с соседом стали замечать (по почти неуловимым признакам), что в наше отсутствие в квартиру кто-то наведывается. Со временем признаки становятся более явными, в квартире появляются котята — иногда один, иногда пара. Однажды видим настенную фарфоровую тарелку расколотой пополам (но продолжающей висеть на своем месте), из вертикального разлома выпячивается что-то типа трухлявой древесины. Решаем, что это дело рук соседского паренька, что он играл в мяч и попал в тарелку. Зовем его, за ним увязывается очередной котенок. Парень невозмутимо признается, что наведывается в нашу квартиру. Спрашиваю, как он открывает дверь, он спокойно отвечает, что с помощью ... (произносится непонятное слово). Спрашиваю, что это такое, он идет к себе, приносит и протягивает мне отмычку. Беру ее двумя пальцами, это крошечный, с ноготь, плоский блестящий ключик сложного профиля. Парень уходит. Держа отмычку двумя пальцами, снимаю со стены разбитую тарелку — теперь она воспринимается мной как принадлежащая соседям, несу обе вещи к ним.
Серия сновидений, содержащих мысленные, адресованные мне советы по поводу того, как нужно поступать с какими-то психическими проявлениями. Уверялось, что нужно дать им как следует прорасти и только потом реагировать. Бегло, смутно демонстрируется нескольких активно растущих пучков. Не соглашаюсь, поскольку советуемое противоречит моим представлениям. Говорю, что нечего ждать нежелательных явлений, нужно предотвращать их возникновение.
Мысленно повторившееся несколько раз число: «Четырнадцать тысяч девятьсот шестьдесят».
Спускаюсь с Петей (ему лет десять) на эскалаторе, состоящем из пролетов, перемежающихся движущимися горизонтальными площадками. Находящийся впереди меня Петя приседает на одной из них, прислонившись к стене, на которой укреплена плоская батарея парового отопления. Пугаюсь, что его может затянуть в механизм эскалатора, в тревоге прошу встать. К счастью, все обходится, мы благополучно завершаем спуск. На эскалаторе кроме нас был лишь стоящий перед нами крупный мужчина. [см. сон №1655]
Мне поручено написать поздравление и заполнить пару поздравительных открыток. Спрашиваю, можно ли выполнить это завтра, говорю, что за сегодня не успею. Мне заявлено, что нужно сделать все сегодня.
Спускаемся с Петей на эскалаторе (или я только об этом думаю?), тревожусь, что Петю может затянуть в механизм. Спокойный, внушающий доверие мужчина уверяет, что опасения мои напрасны, и что ничего не случится. [см. сон №1653]
Кому-то угрожает быть поглощенным серой безликой толпой. Видится огромная плотная толпа серых нечетких безликих (вид со спины?) фигур. Среди этой массы одинаковых - автономная (тоже условная) фигура того, о ком идет речь. Он съедает, одно за другим, эклеры (пирожные). Смутно демонстрируется приоткрытый рот с находящимся перед ним пирожным. Накопив таким образом энергию, тот, о ком идет речь, превращается в ослепительный, в рост человека, столб света (кажется, веретенообразный). Визуализация шла на фоне бессловесного мысленного сообщения.
Большое светлое поместье, пасторальный ландшафт, домики просты и чисты. Здесь живет и работает много людей, в том числе мы с Петей. Однажды в отношении работающих была допущена несправедливость, вызвавшая акцию протеста (это осталось за рамками сновидения). Акцию возглавил Петя (когда я начала просыпаться, у меня неосознанно возникла ассоциация, что Петя - «как Спартак»). Никаких видимых потрясений не наблюдалось, все по-прежнему выглядит тихо и мирно, но однажды в столовой я оказываюсь свидетельницей того, как Петя не получил еды. Отказ мотивировался тем, что время обеда еще не настало. Это было тут совсем не в правилах, усматриваю дискриминацию, громогласно заявляю, что участие в акции протеста, даже в качестве предводителя, не может служить поводом для отказа в предоставлении пищи. Я была настроена очень воинственно.
Располагаемся на привал в старой просторной избе, где живет бодрая старушка в темной одежде и маленький мальчик. Они выходят, мы беремся за приготовление пищи. Несколько человек разогревают принесенное нами с собой, остальные (большая часть) сидят вокруг темного массивного стола. Выбираю сковородку, пеку блины. Разогретая еда выставлена на стол, мне осталось подогреть отварной картофель с зеленым горошком. Время поджимает, решаю, что это блюдо сойдет и так.
Реплика одного из участников незапомнившегося сна: «То, что Россия — родина слонов, это известно».
Обсуждаются (оцениваются) разные варианты чего-то незапомнившегося.
Проявив слабость, решаю обратиться к психиатору, мне кажется, что силы мои на исходе. Оказываюсь в большом казенном здании, в ожидании очереди сажусь на скамью. Когда передо мной остается два-три человека, иду ближе к кабинету. По телу пробегает, на миг отключив меня, волна (ощущение было настолько натуралистичным, что его в полной мере почувствовала не только Я-снящаяся, но и Я-сновидящая). Сажусь, пробую мысленно подготовиться к предстоящему разговору - что я скажу психиатору, что смогу ему сказать? Осознаю, что не смогу сказать абсолютно ничего, потому что «у меня нет для него ни единого слова». Получается, что входить к нему незачем (ощущение, что у меня нет для него ни единого слова, было отчетливым, категоричным).
Мысленно сообщается о моем переходе в иное состояние. Сообщение сопровождается незапомнившимися действиями — что-то светлое на светлом фоне. [см. сон №1665]
Сон о благополучно разрешившемся недоразумении.
Плутаю по улицам и в лабиринтоподобном здании.
Незапомнившийся сон (похожий на позавчерашний) о моем переходе в иное состояние.  [см. сон №1662]
По окончании симфонического концерта на авансцену выходит молодой бледный блондин с блеклыми глазами. Поскольку зал безмолвствует, он подсказывает: «Хлопайте!» Раздаются жидкие аплодисменты. Блондин указывает глазами на окошко кабины звукозаписи (трансляции), призывая публику активизироваться. Аплодисменты переходят во всплеск бурной овации, кто-то даже оглушительно рявкает сочным басом: «Браво!»
Мысленная информация о нюансе изменившейся ситуации в системе жертвы-мучители. Мучители оставили в покое жертв. Разъясняется, что это вовсе не было проявлением гуманности, мучители вынуждены оставить в покое жертв ради собственного спасения. Информация иллюстрировалась незапомнившимися блеклыми изображениями.
В активном, отчасти ирреальном сне участвует несколько человек. В финале мы с Каданэ лежим в спальных мешках. Проснувшаяся Каданэ говорит, что ее спальник промок. Прислушиваюсь к своему, удостоверяюсь, что с ним все в порядке. Выглядываю наружу. Мы лежим в неглубоком желобе, подмерзшая вода на его дне схвачена тонкой неровной коркой льда. Лед выглядит неповрежденым, мне непонятно, почему намок спальник Каданэ.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Стихи ... - посильный вклад ... в развитие ... стиха».
Страница с текстом на незнакомом мне языке (возможно, это не буквы, а знаки). Поверх нее — фигура из трех расходящихся темных лучей. Берусь за точку их соединения, перемещаю фигуру влево, сохраняя первоначальное (горизонтальное) положение среднего луча и не выводя фигуру за пределы листа. Еще пару раз таким же образом и так же неспешно перемещаю ее над листом.
Оказываюсь в небольшом селении, находящемся на военном положении. Слева появляется пара десятков вышагивающих друг за другом книг. Темно-вишневые солидные тома с черными корешками (и ногами) ровным, спокойным шагом идут к одному из домов. Как мне посетовал за мгновенье до этого один из селян, книги были вынесены, к сожалению, из помещения, в котором до сих пор хранились, по связанной с военнным положением причине. Смотрю на них - они высотой не меньше метра, но воспринимаются как обычные. Говорю, что на месте селян все же приобрела бы для них шкаф, хотя и понимаю, что это сложная проблема. Бегло возникает как бы реализация моего предложения - заполненный этими (принявшими нормальные размеры) книгами небольшой, с застекленными дверцами шкаф, стоящий в пустой, частично видимой комнате.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...прыгала ... слыла самым знаменитым львом в округе...». Дальше в этом мысленном сообщении говорится, что теперь та, о ком идет речь, покинула Землю (умерла?), находится среди Звезд и смотрит оттуда. Бегло видится кусочек звездного Неба.
Живем в селении. Одна из женщин просит мою маму* присмотреть за мальчиком (лет шести). Мама, в силу всегдашней готовности помочь, не возражает. Объясняю, что она не сможет за ним присматривать, поскольку она — сплошное спокойствие, а ребенок — гиперактивный. На миг смутно предстает горизонтальная шкала темпераментов, где зоны мамы и мальчика находятся на противоположных концах. Добавляю, что маме уже под восемьдесят лет (женщина при этом проявляет заметные признаки удивления), так что, вследствие всего этого, кто будет отвечать, если с ребенком что-нибудь случится?
Нахожусь в командировке, вхожу в комнату гостиницы. Все места свободны, выбираю кровать слева от двери. Входят две девушки, двоюродные сестры, занимают правую и среднюю их трех оставшихся кроватей. Ухожу по делам, положив на постель что-то в качестве метки. Возвращаюсь, появляется еще одна девушка, указываю ей на свободную кровать, говорю, что крайнюю справа заняла ее родная сестра, а среднюю — двоюродная. Симметричная схема размещения сестер показалась мне знаменательной (по крайней мере любопытной), так что повторяю сказанное еще раз (девушки были мне незнакомы).
Абсолютно черное тело (диск или сплюснутый шар, размером с футбольный мяч) плавно устремляется вверх (чуть отклоняясь в сторону горизонта). Это возвращается к себе Сон. Каждую ночь он спускается с Небес к человеку, а потом возвращается наверх. Речь идет о чьих-то конкретных сновидениях (уж не о моих ли?). Дается понять, что таким же образом Сны спускаются и к другим людям, демонстрируется нескольких подобных объектов в пространстве между Небом и Землей.
К небольшим, висящим (разрозненно) в воздухе белым бумажным кружкАм поочередно прикладывают светлый металлический диск-шаблон меньшего диаметра. Прижимая к нему очередной кружок, перегибают бумагу по периметру шаблона.
Представление началось, подошедшая к сцене женщина объявляет, что пока идет пролог, зрители могут перекусить в фойе, там для них выставлено угощение. Ощутив дикий голод, я была готова  ринуться туда немедленно, но для маскировки спрашиваю у рядом сидящих, не хотят ли они, чтобы я им что-нибудь принесла. Они (трое) охотно принимают предложение, вхожу в фойе, окидываю взглядом угощение, подавляю желание наброситься на все подряд. Соблюдая приличия, аккуратно вытягиваю четыре ломтика хлеба, потом, не удержавшись, прихватываю для себя еще один. Неторопливо намазываю маслом, осматриваю еще раз содержимое ваз и останавливаю выбор на мясном паштете, наиболее соответствующем моему чудовищному аппетиту.
Хронология
Мысленная фраза: «Тэрэндам сэла».

Морской пляж, сумрачная погода, надвигается шторм. Высокие серые волны бьются о торчащие из воды серые камни, небо заволокло серыми тучами. Находимся на катере, недалеко от берега, собираемся на морскую прогулку. Штормовая погода застает нас врасплох, я слишком легко одета и должна вернуться за теплыми вещами. Петя говорит, что они (он и его приятели) будут ждать меня здесь. Возвращаюсь к морю, погода не изменилась, катера не видно. Осматриваюсь, иду на поиски (с присоединившимися ко мне людьми). Идем вдоль берега влево, нам кажется, что катер должен быть где-то там, раз его нет на прежнем месте. Берег в некоторых местах труднопроходим, в одном месте путь преграждает бетонная стенка причала. К счастью, там стоит на приколе шаланда, поднимаемся на нее, обмениваемся фразами с одним из моряков, идем к рубке, чтобы оттуда выйти на причал (несмотря на неспокойную стихию, тон сна был спокойно-деловитым).

Сон с несколькими действующими лицами (среди которых была и я), содержавший конфликтную ситуацию.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (энергичным женским голосом): «... ты начинаешь ... а потом уже писАть».

Мысленная фраза, повторившаяся несколько раз, и почти вся осыпавшаяся, как только я собралась ее записывать: «...- это сэт-гэйц...?»

Мысленный протест, что так никуда не годится, что если было что-то обещано, оно должно быть предоставлено. Мысленный отклик, что, мол, раз так, то разумеется, обещанное будет предоставлено. Видится серия мелких предметов. Диалог велся Высшими Существами, а обещалось что-то кому-то из нас, человеков (у меня создалось впечатление, что диалог не предназначен для восприятия простым смертным, так что я оказалась в роли неумышленно подслушавшей).

Мысленная, незавершенная фраза (моя): «Когда мое внимание притянул этот ребенок...».

Малыш в большой теплой ярко-синей куртке с добродушным видом топает куда-то, при каждом шаге легонько взмахивая руками.

На узкой улочке стоят несколько маленьких (не китайских) мальчиков, каждый держит над головой небольшой бумажный китайский зонт (это видится смутно, в сероватых тонах).

Легким взмахом карандаша зачеркиваю последнее слово первой из двух фраз. Обращаю внимание, что вторая фраза начинается с этого же слова.

За стеной моего жилья плачет ребенок. Сон условно показывает плачущую малышку и ее странно реагирующую мать, молодую худощавую женщину. Мать пытается строгостью заставить девочку замолчать. Та плачет еще более бурно (плач не озвучен). Мать несет ребенка к окну (нижнего этажа), кладет на стоящую за окном кровать, покрытую белым пуховым одеялом. Девочка лежит поперек кровати, на животе, мать мнет ее спину и бока, заголяя тело ребенка. Делает это молча, с недоброй целью. Оказываюсь у кухонного окна, не могу понять, что это означает. Может быть мать хочет заходящуюся плачем девочку застудить?

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (мужским голосом): «Ради ... ищет в женщинах чего-то, типа подставки или...».

Мысленно произносится «в», неторопливо пишется (мной?) «ст». Имеется в виду слово «встреча».

Мысленная фраза (женским голосом): «Чтобы поначалу никто не знал». Смутно видится высокая стройная женщина в коричневой дубленке.

Мысленный диалог (женским и мужским голосами).  Издалека: «Потому что они ма...  Потому что они, энта, маленькие».  -   Отчетливо: «И все разные».

Держу электрическую розетку, из которой торчит кусок провода. Кто-то, стоящий рядом, поджигает место их соединения, розетка начинает изнутри тлеть. Ощущаю запах горелой пластмассы, осознаю, что ощущаю запах во сне впервые, анализирую его. Удается определить, что запах воспринимается не ноздрями, а в глубине груди, и хотя он там слаб, но все же однозначен.

Мысленная фраза (энергично): «И он так и решил с удовольствием - ничего».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Сейчас вам или на следующий урок показать...».

Мысленная фраза (женским голосом, с ноткой осуждения): «Почувствовать невежество».

Мысленные фразы: «На картошку. На картошку упал, помял ее, и поймут, и поставят» (с пониманием отнесутся к упавшему, не выбранят и помогут подняться).

Мысленная фраза: «Но зато я разобрала уже ряд действий там».

Светлый спокойный сон, в котором я со своими бывшими сотрудниками отдела программирования обсуждаю какую-то тему. Запомнилось, что либо в ней, либо в наших приемах рассуждения было что-то странное (на мой несновидческий взгляд).

Мысленная фраза: «Не знаю, я заменяю силу напряженную на силу магнетизана».

Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Негромко: «Надя амкор плод. Плод...» (фраза приостанавливается).   -  Четко,  уверенно завершая фразу: «...амкор».

Мысленная фраза: «Страсть — это игры на проводе».

Нахожусь у Камилы (ее дом гораздо богаче, чем наяву, одна посуда чего стоит). Меня учат подавать рыбу, пользуясь специальными лопаточками, вилками, блюдами. С младшими сыновьями хозяйки припрятываем кое-что из еды (рыбу или что-то попроще) для тех, кому нечего есть (проделываем это не в первый и не в последний раз).

Мысленная фраза: «Старым ... другом самогО университета» (одно слово не запомнилось).

Заправляю свою постель. Матрац внезапно исчезает, обнажается мрачное бугристое цементное ложе с утопленным вглубь, неопрятным сливным отверстием. Озадаченно смотрю, думаю, что его нужно закрыть решеткой. Переключаюсь на что-то другое. Комната выглядит светлой, аккуратной, в ней стоят также кровати мамы* и сестры. У меня не идет из головы цементное ложе. Поправляя постель на одной из кроватей, спохватываюсь, что эта, четвертая в комнате кровать, свободна. Решаю, что могу использовать ее вместо цементного ложа (все виделось отчетливо).

Мысленная, завершившая сон фраза (пренебрежительно): «Он без загадочности, а человек без загадочности — это...» (фраза обрывается).

Думаю о билете на самолет (из второго сна этой ночи). Проанализировав ситуацию, умозаключаю (мысленно): "Я не виновата".  [см. сны №4937, 4939]

Мысленная фраза (женским голосом, заинтересованно): «Под птиц подделываются».

Мысленно пересказываю якобы приснившееся: «Мы с Петей находимся в многолюдном месте. С нами вместе крутится ... собака» (прилагательное не запомнилось). Смутно видится плотная толпа одинаковых условных (бесплотных?) черных фигур, среди которых стоим мы с Петей (реальные, условно видимые), и вертится вокруг нас вживую видимая крупная светлая добродушная собака (типа лабрадора).

Держу листы со статьей, напечатанной на иностранном языке, с включениями формул (или уравнений). Пробегаю текст глазами, задом наперед, чтобы отыскать место, на котором остановилась.

Терпеливый, доброжелательный сон-поучение, где меня последовательно проводят через множество положений, ситуаций, обстоятельств. Это предстает как перемещение от позиции к позиции в открытом трехмерном пространстве. Начав просыпаться, делаю вывод, что должна направить помыслы на постижение того, на что получила намеки всем тем, что произошло со мной наяву (сон был полупризрачным, в серых тонах).

Мысленная фраза: «Жил в моей сессии два года, а потом взял да и умер».

Обрывки мысленной фразы: «...в ... или в Клавлицу».

Мысленная фраза (женским голосом): «В шесть утра королева перестанет нестись» (откладывать яйца).  

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (быстрым женским голосом): «...крутишь, у меня и так ничего не получается».

Мысленная фраза (завершившая сон): «Они из той же программы, и Вами играет на устах его» ("Вами" является именем Божества).

Адресованные мне мысленные рекомендации (с визуальным рядом). Проснувшись, не могу ничего записать. Засыпаю, сон повторяется, просыпаюсь, не могу ничего записать. Засыпаю, вижу сон в третий раз, опять ничего не запоминаю.

Жарю оладьи. Кто-то (невидимый) говорит, что для этого потребуется «часа два».

Сон, похожий на предыдущий, в котором моими соседями по квартире были не девушки, а юноши.  [см. сон №3583]

Однократная трель моего мобильника.

Мысленно произношу и одновременно пишу фразу про мальчика, который «оступился и озяб, так как был закутан матерью в тысячу одежек».

Стоим у телефонного аппарата, набираем номер, начинающийся с «14-04».

Мысленная фраза: «Как я буду происходить на изменяющуюся ситуацию». Эта утвердительная фраза принадлежит мне и является формулировкой цели предыдущего сна.  [см. сон №2550]

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (доброжелательным женским голосом): «...это мама очень доброе дело делает. Ну, как?» (испрашивается реакция собеседников).

Обрывки мысленной фразы: «Есть ... и высшие ... - СКАЗКИ, которые...».

Разговаривая по телефону с Моной, упоминаю о пройденном переживании, Мона дает понять, что в ее жизни было нечто, в каком-то смысле подобное, прошу прояснить намек или сказать ключевое слово, чтобы я смогла понять, о чем речь. «Раз уж мы начали хвастаться тем, что пережили», - говорю я.

В многолюдном продовольственном магазине полагается сдавать (в качестве залога?) что-нибудь из своей одежды. Сдаю юбку, а когда перед уходом хочу получить обратно, мне сообщают, что ее по ошибке забрала другая девушка (вместо своей). Доброжелательно предлагают взять оставленную - на время, пока магазин не уладит недоразумение. Бегло, смутно видится рассеянная девушка, где-то далеко слева, у себя дома. Не знаю, что предпринять. Цветастая юбка хоть и похожа на мою, но раза в два короче, к тому же я не люблю одевать чужое. А когда мне становится каким-то образом известно, что девушка еще и больна, пропадает желание заполучить даже свою. Все это происходит в сутолоке торгового зала, где в какой-то момент недалеко от меня невозмутимо проходит пышнотелая обнаженная девушка. Провожаю ее слегка удивленным взглядом. Молодой администратор магазина спрашивает у меня номер телефона (чтобы вернуть юбку, когда ошибка будет исправлена). Диктую, потом, по его же просьбе, предъявляю удостоверение личности. Но когда администратор начинает записывать и его номер, настораживаюсь — а это еще зачем? И действительно ли этот человек имеет отношение к администрации магазина? (обе юбки и голая покупательница виделись совсем вживую).

Мысленный диалог. Глуховато, издалека, с раздражением: «Вы не лезьте (не в свое дело)».  -  Четко, женским голосом : «Наташа» (обращение).

Обрывок мысленной фразы: «...это которые были помняты, наверно...». Речь идет о стихах («помняты» образовано от глагола «помнить»).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «И вновь ... свои рты терзает».

Мысленная, незавершенная фраза: «Это всё ни о чем...».

Берберы открывают дверь. Оба в пальто, собираются уходить на работу. Я слегка обескуражена, поскольку явилась по их приглашению (повидаться, поболтать). Спокойно перестроившись, решаю заглянуть к живущей в этой же парадной Кире (тоже приглашавшей в гости). Дверь открывается (не помню, чтобы я звонила или стучала к Кире и Берберам). Кира и Юджин, полностью одетые, собираются уходить на работу, Кира в спешке домывает пол перед входной дверью, Юджин стоит позади. В дальнем конце прихожей видится дедушка, из дверей одной из комнат выглядывает кто-то из детей. Кира с Юджином бодро говорят, что я могу остаться и пообщаться с их домочадцами. Закончив мытье пола, Кира распрямляется, ее глаза полны слез, по щекам катятся крупные прозрачные слезинки (видимые, в отличие от всего остального, совершенно вживую). Она (или Юджин) бормочет что-то, объясняя их причину. Говорю, что можно не извиняться, поскольку я сама прошла недавно тяжелый период и до сих пор все еще слишком готова к слезам. Кто-то из них спрашивает, по какому, например, поводу. Говорю, что, например, увидев Киру так плачущей.

Демонстрируется принцип, гласящий, что то, что ничего не стоит, не стоит ничего. Появляется груда мелких светло-желтых квадратов. Над ними возникает число "2.12", означающее их низкую (суммарную) цену. Под ними образуется воронкообразная дыра (с закругленными, грязно-коричневыми кромками), в которой они исчезают. Изображение было плоским, как на экране.

Выравниваю, разворачивая корешками наружу, стопку сложенных пирамидой разновеликих книг.

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «...да еще котенка».  -  «Вообще не надо было ехать».

Мысленные фразы: «Там он будет выступать. Будет веселить почтенную публику».

Мысленная фраза (бесстрастным женским голосом): «Принца похитила принцесса, чтобы  вернуть ... здоровым и отдохнувшим» (одно слово не запомнилось).

Сижу за компьютером. На экране появляются (поочередно) незапомнившиеся предметные изображения, на которые я реагирую незапомнившимися манипуляциями (действую неспешно, почти автоматически, без напряжения). Но вот вместо очередного предмета (они появлялись у правой кромки экрана) я вижу там СЛОВО, печатное слово «waiting». И прежде чем включается мой механизм реагирования, сон показывает это же слово (в таком же виде и в той же части экрана) на личном компьютере Пети, в его жилище (не запомнилось, был ли он там в это время). Приостанавливаюсь, не зная, как реагировать, чтобы  ненароком не причинить ущерб Пете, — и просыпаюсь.

Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Грязная утка».

Мысленная фраза: «Скорей поклонники рядом стоит» (скорей всего).

Мысленная, незавершенная фраза (тенором): "Дальше тогда я буду..." (в дальнейшем).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (недоуменно): «А этого-то почему обижать ...? Почему только раз в десять месяцев?»

Мысленная, незавершенная фраза: «Потом вдруг, в подростковом возрасте, у меня начинается...» (следующим, но не завершающим, заготовлено слово «манера»).

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «...и обзавелся ... Странно это. Действительно странно, когда здоровый молодой человек...» (фраза обрывается).

Мысленное, неполностью запомнившееся двустишье: «...породу/ В романтическом и ласковом письме».

Мысленная фраза: «Создавал know» (жаргонное обозначенное слова knowledge).

В этом сне, как записано мной ночью, безалаберные люди в безалаберном доме оставили на мое временное попечение грудного младенца, доставив мне массу лишних хлопот. Крошечный младенец лежит в большом, богато обставленном, безалаберном салоне. Стою в совмещенной с салоном, еще более безалаберной кухне с тысячью забитых всякой всячиной полок, где без подсказки ничего не найти. Только что удалившиеся дед и бабушка младенца, заторможенные на вид, ничего мне не объяснили - ни чем кормить дитя, ни где это находится. Инструктаж свелся к тому, что дед вручил мне для кормления внука взрослую(!) столовую ложку. Меня ведет чувство ответственности перед младенцем и осознание, что у меня нет выбора, я обязана сделать все, что требуется. И я справляюсь с ситуацией (без особых усилий). При повторном посещении имею дело с матерью малютки. Мысли юной мамаши витают далеко от того места, где мы находимся (и от темы, которая меня занимает). Проявляю бдительность, спрашиваю, чем кормить ребенка. Звучит рассеянный совет сварить суп. Спрашиваю, где он (имеется в виду концентрат). Звучит неопределенное «Тут». Переспрашиваю:«Где - тут?», окидывая взглядом полки. Молодая особа, все так же где-то витая, идет в салон, к стоящему посреди комнаты старинному круглому столу, наклоняется. Столешница покоится на шестигранной тумбе, в каждой из граней - ряд выдвижных ящиков. Хозяйка толкает вращающуюся тумбу, отыскивает нужную грань (среди одинаковых), выдвигает один из ящиков (одинаковых) и собирается тут же его задвинуть, но я была настороже. Подбодренная подсказкой, полушутя рассказываю про полученную в предыдущий раз взрослую ложку для малютки. Эта ложка, говорю я, так меня поразила, что я рассказала о ней сыну. Объяснила ему, что старики забывают, как ухаживать за младенцем, а у молодых родителей еще нет опыта. Тирада возымела действие. Мне вручается для малютки изящная старинная серебряная ложечка, после чего молодая мама исчезает (обе ложки виделись ясно, взрослые - условно, а младенец лишь ощущался).

Кажется, сначала меня действительно кусали мошки, а потом все плавно перешло в сон. Во сне борюсь с ними, чем-то их опрыскиваю (а получалось, что и себя). Мошки перебираются на другие участки тела и снова кусаются.

Прыгаю по расчерченным «классикам» (это такая детская игра). Классики мои расчерчены необычно, и я была отнюдь не ребенком. Прыгаю из квадрата в квадрат по заданной схеме, а Душа моя в это время перемещается похожим образом в соответствующих Небесных Сферах. В зонах, как я записала ночью, НЕВЫРАЗИМОГО БЛАЖЕНСТВА.

Завершающие мысленную тираду фразы: «Хоть посмотреть. Хоть посмотреть. Хоть посмотреть. Хоть посмотреть» (эмоциональная окраска возрастает от нейтрально-спокойной до форсированно-жесткой).

Разделяю Добро и Зло. Полем деятельности был большой луг, заросший нежными веселыми разноцветными полевыми травами.

Мысленная фраза: «С нашим театром поступают точно так же, как с Мариинским».

Сосредоточенно, с интересом занимаюсь классификацией элементов текста, используя для обозначения их координат придуманную на ходу систему (кажется, буквенную).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «И парень, кстати, тоже ... Ничего не может ответить на...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы: «Только длинные. Я не знаю, длинный рубль и перевела мне...» (фраза обрывается).

На фоне непонятных манипуляций непонятно с чем, возникают непонятные мысленные слова: «Паз. Паз-пуш».

Окрашенные эмоциями взаимоотношения. Сугубо человеческие эмоции эти направлялись на кошек. Из-за кошек сон выглядит неправдоподобным, абсурдным (отмечаю это, полупроснувшись). Еще раз повторяется нечто подобное. Опять полупросыпаюсь с мыслью, что в приснившемся не было бы ничего, достойного внимания, если бы не кошки. И в третий раз все повторяется, и, кажется, в четвертый. Возникает мысленная результирующая фраза: «Такое было давным давно».

Категории снов