Активный сон, среди персонажей которого была и я.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Стулья ... ну, стулья со своими стульями где-то».

Пробираюсь по участкам темной развороченной земли, пролезаю по запутанным местам. Женщина (в ответ на мои сетования?) рекомендует таблетки, тут же появляющиеся перед глазами. Они лежат в темной коробке, в два ряда, к нужным подложены другие, меньшего размера, к тому же дозировка чрезмерно высока. Отмахиваюсь от совета, спускаюсь к морю — огромному, спокойному, но какому-то серому.

Один из стоящих кружком детей высоко подпрыгивает (или его подбрасывают) и падает, вниз головой, в центр кружка, на песок.

Обрывки мысленной фразы (моей): «Ни за что я не ... бы ... а также...». Начало фразы является итогом размышлений по поводу приснившейся в предыдущем сне (но не воспринимаемой как сон) командировки. Говорю себе, что не пошла бы на совершение каких-то действий, если бы меня принуждали к этому в командировке. Второй половиной фразы говорю себе, что не подчинилась бы никаким деструктивным (по отношению к моей личности и к моей жизни) указаниям, от кого бы они ни исходили.  [см. сон №3419]

Лихо, привычно съезжаю по ступенькам лестничных пролетов. Как с ледяных горок, ловко, не покачнувшись. Это такой кайф! Поскольку я уже давно изобрела для себя такой вид развлечения, у меня все получается безукоризненно. Проходящие люди провожают меня удивленными взглядами, но я не обращаю внимания, я ловлю кайф.

Мысленная фраза (женским голосом): «Начались фокусы его последней реабилитации» (выкрутасы, причуды).

Мысленные фразы (женским голосом): «Прогуляемся  завтра, ладно? Черт с ними».

Телепередача, посвященная русским эмигрантам в Америке. Камера показывает комнату, заставленную разномастной мебелью. Молодая женщина сидит у круглого столика, заваленного фотографиями, книгами, альбомами. Они неторопливо проплывают в кадре - невидимая рука поочередно берет их, поворачивает к объективу и так же неторопливо возвращает на место. Тон передачи не мажорный.

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «...лаем. Подержите немножко мышцы, хоть чуть-чуть».

Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «Гражданская жена считает, что остановиться можно».  -  Быстро, звонко: «Считает, что (остановиться можно) на вечер и на всю ночь» (речь идет о временном пристанище; слова в скобках возможно подразумеваются).

Мысленная фраза: «Сегодня вы все переписАлись, подписались под текстами Госконтролера». Имеется в виду, что указанные лица опубликовали короткие сообщения под (или над) статьей Госконтролера. Статья занимает широкий абзац набранного курсивом текста в нижней половине газетного листа (смутно показанного).

Наружная стена здания с налепленными под окном почтовыми ящиками. Дверца одного откинута внутрь, ящик выглядит, как вырубленная в стене ниша. Небольшая птица подлетает к  нему, и тут же с громким тревожным криком бросается прочь. Распахивается окно, смутно видимый мужчина с беспокойством выглядывает наружу. Находящаяся где-то поблизости птица не умолкает. Бегло демонстрируется, что ее испугало. В узкой щели почтового ящика видится комочек серых перьев, обагренных мазками темной крови — это истерзанный (и непонятно, живой ли) птенец (но не этой птицы). Возникает мысленная фраза (касающаяся того, что увидела птица): «...а спина вся красная» (начало не запомнилось). Имеется в виду обагренная кровью спинка птенца, на миг визуализировавшаяся.

Лист с текстом, который я так ясно видела прошлой ночью. Сейчас он почти полностью погружен в щель, вокруг него парит сумеречное облачко. Рассмотреть текст практически невозможно [см. сон № 0249].

Нецветной, в темноватых тонах сон, условно видимые персонажи которого находятся в левой части поля зрения. Там происходит что-то, сопровождавшееся (почему-то) душераздирающими криками. Потом око сновидения поднимается над стоящей справа от нас стеной (каменной, выше человеческого роста). За ней видится уходящее к горизонту пустое взрыхленное блекло-серое пространство. Оно не вызывает никаких эмоций, и тем не менее, я вдруг испускаю оглушительный жуткий, нечеловеческий вопль. И тут же (из-за этого?) просыпаюсь, обуреваемая лишь опасением, не потревожила ли сон окрестных жителей - мне никак было не установить, насколько реальным был мой вопль.

Живу в крошечной квартирке квартала Старые Ручьи, появившийся хозяин предлагает внести квартплату за год вперед. Чтобы не обострять отношения, отвечаю, что подумаю, он уходит, я ложусь спать и засыпаю. Несколько раз ощущаю волновые воздействия, вижу во сне стоящих в мелкой серой воде птиц, похожих на уток с темным оперением и белыми пятнами на голове. Просыпаюсь (не открывая глаз), чувствую себя не в своей постели в Старых Ручьях, а совсем в другом месте. Понимаю, что во время одного из волновых воздействий, вводивших меня в состояния беспамятства, меня похитили и унесли далеко от дома. Обнаруживаю, что лежу на земле, в небольшой полусмятой, герметично закрытой палатке, находящейся на залитом солнцем равнинном пространстве. Справа (снаружи) сидит, положив руки на палатку, молоденькая симпатичная апатичная девушка, левее находится молодой человек, видимый темным силуэтом. Оба спокойно ждут, когда в палатке кончится воздух, я начну биться от удушья, а они, все так же спокойно, будут придерживать палатку и подпитываться (или подпитывать находящихся поблизости товарищей) энергией моей агонии. Неясно было лишь, оставят ли меня в живых, пока воздуха в палатке достаточно, хоть она и выглядит уже, как полуспущенный мяч. Не шевелясь, трезво, спокойно оцениваю ситуацию: уготованного не избежать, на спасение рассчитывать нечего (я даже особенно не задерживалась на этих мыслях), но пока я еще могу дышать, что и делаю, паника мне не поможет. Отстраненно представляю, как буду биться в агонии, а эти двое, снаружи, будут меня придерживать (через ткань палатки), воображаемое на миг визуализируется, но до финала еще есть время, волноваться рано. Тут глаза мои приоткрываются - и я обнаруживаю себя в своей реальной постели. P.S. Обдумывая сон перед тем, как его изложить, я со слабым удивлением отметила, что какая-то часть моего Я проявила неудовольствие, разочарование тем, что приоткрыв глаза, я прервала сон, и теперь невозможно узнать, чем бы он закончился.

Мысленная, ритмичная фраза (речитативом): «...хоть немного/ ... и воды-ы» (оба незапомнившихся слова были четырехсложными, с ударением на третьем слоге).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Между ... (вечно) существует пропорциональная связь» (за слово в скобках не ручаюсь).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Вот, людоед отхода. ... рыбу они не любят...» (фраза обрывается).

Мысленная фраза: «С письмами и комментариями Ваджио».

Я в школьном возрасте, нам задали на дом сочинение по истории. Всё откуда-то списываю, допустив ошибку. Перевираю годы жизни исторического лица, которое было объектом моей работы (его, жившего в Средние века, я подтащила поближе к нам). Очередной урок литературы. Пролистав сочинение, учительница спрашивает меня о датах жизни героя. Не заподозрив неладное, повторяю ошибку, чем подтверждаю, что все списала. Появляется мысленная фраза: «Хорошо, сказала учительница, тяжело вздохнув, два» (я зарабатываю двойку).

Вот-вот предстоят (или только что завершились) перевыборы. Вместо старого руководителя общины должен быть выбран (или уже выбран) новый, молодой. Народ находится в состоянии неопределенного беспокойства, никому не известно, что теперь будет.

Выпавшая из сна фраза: «Потому что абсолютно все люди всегда могут это делать».

Мысленные фразы (женским голосом): «Постижимо ли это? Постижимо ли? - проникновенно вопрошается, после чего с нарастающей экспрессией рявкается:  -  Так обманывать Людей!» (последнее слово накачано энергией до предела, но мне показалось, что ярость вызвана не сочувствием к обманываемым Людям, а чем-то другим).

Мысленная фраза (молодым женским голосом): «О чем вы вчера говорили-то?»

Мысленная фраза, сопровождавшаяся изображением, и истаявшая вместе с ним при попытке ее зафиксировать.

Окончание мысленной тирады: «...оторвалась и начала падать. Он как поднимет ее!» Условно, в густо-серых тонах видится стоящий спиной человек. Правая рука его внезапно (без видимого воздействия) отваливается (чуть пониже плечевого сустава), медленно падает. Человек хладнокровно, на лету подхватывает ее.

Мысленная фраза: «Напомним, что говорил мужчина женщине». Нечетко, в серых тонах видятся мужчина и женщина. Бессловесно дается знать, что этим мужчиной являюсь я (или правильней сказать, что этот мужчина был мной?)

Городок подвергся нападению орды. Сон смутно показывает вступивших в предместье захватчиков. У них грубые темные примитивные лица, это вообще какие-то другие люди, варвары, непохожие на нас. А городок похож на любой, достаточно древний городишко среднерусской полосы. Сейчас он (по причине нашествия или по какой-то другой) пуст, все дома заперты. Мы (небольшая группа) пытаемся скрыться от захватчиков. Поскольку те движутся медленной лавой, цель наша не быстро убежать, а надежно спрятаться. Перебегаем по пустым улочкам, заходим (каким-то образом вскрывая двери) в дома, проходим насквозь, ни в одном не чувствуем себя надежно защищенными. Перебираемся от дома к дому в полной тишине и молчании. Не запомнилось, испытывали ли мы страх, - кажется, это был не страх, а сосредоточенность на поиске безопасного места. И было еще своеобразное чувство (мне его не сформулировать), навеваемое пустым городом, безмолвными улицами, покинутыми, запертыми домами. В одном обнаруживаем двух-трех молодых девушек, решивших переждать опасность дома. Судя по их виду, они не были напуганы, а лишь больше обычного сосредоточенны. Их дом не показался нам надежным, проходим его насквозь, устремляемся к следующему.

Фрагмент мысленной фразы: «...мясо, растворившееся в желудке...».

В нижней части листа, под текстом, четко, крупно написано (или напечатано): «1$ =1.040».

Миниатюрная рассудительная, с аккуратным коричневым оперением уточка стоит на краю поребрика у цветочного магазина, смотрит на пустую проезжую часть, спускается с тротуара и топает к противоположной стороне. С удвольствием наблюдаю за ней, беспокоясь, чтобы ее не сбили могущие в любой миг появиться автомобили (в моем воображении они тут же и промчались, по одному с каждой стороны).

Склоняюсь над мелкими, совсем маленькими зверушками.

Молодая восточная женщина в национальной одежде произносит страстную речь по поводу успеха восточных кинофильмов на какую-то тему. Отдав должное этой победе на идеологическом, кажется, фронте, горячо призывает свой народ не останавливаться на достигнутом (речь идет не об искусстве, а о политической борьбе).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза, содержавшая монотонное перечисление. Последний объект был эмоционально выделен: «картинка-диплом».

Сижу за столом, перед несколькими условно видимыми, темноватыми фигурами. Они делятся со мной Знаниями. По завершении беседы один говорит, что во всем сказанном - кроме вопроса о смерти, в существование которой он лично не верит — безусловно есть резон. Так что я должна отнестись к услышанному соответствующим образом.

Стою перед шеренгой кабинок общественного туалета. Они сколочены из старых досок, без дверей, без унитазов, просто с дырками. Все это посреди голого пространства с рассохшейся рыжевато-коричневой землей. Левая кабинка — самая неопрятная, крайняя правая — самая чистая (степень чистоты возрастает по мере удаления от входа). Выбираю крайнюю правую, но в этот момент в предпоследнюю входит мужчина. Он видится условно, можно сказать, что мне просто становится известным, что кабинка занята мужчиной. Приходится выбирать заново — то ли на максимальном удалении от мужчины, но грязную кабинку (я уже около нее), то ли самую чистую, но по соседству с мужчиной (теперь я там). Опять иду влево, потом, так же неторопливо, вправо, и еще раз, но так и не могу решить, чем в данной ситуации поступиться. Мужчина, повидимому, символизировал изменившееся (в процессе поиска решения) начальное условие задачи на выбор.

Спускаюсь по наружной стене многоэтажного здания, пользуясь вделанными в нее отрезками вертикальных труб. Берусь одной рукой, соскальзываю вниз, берусь второй за следующую, повторяю маневр. Тело удерживается (силой рук) в горизонтальном положении, получается что-то типа полета. Испытываю наслаждение от спуска, от своей ловкости и от того, как послушно мне мое тело. За спуском следят стоящие на земле люди. Один из них, Родриго, замечает, что никогда бы не подумал, что я способна на такое. Говорю (имея в виду его селение Адамс): «А вы думаете, что только вы такие необыкновенные? Я — тоже, только в другом роде».  Кто-то еще говорит о гибкости и крепости моего позвоночника.

Администрация общежития составила расписание посещения душа таким образом, что ребята одного пола должны входить сразу же после выхода ребят другого пола. Горячо, не выбирая выражений, возмущаемся (в своем кругу): «Нет, ну какие сволочи! Знают, что в подростковом возрасте пробуждающаяся сексуальность неуправляема и готова вспыхнуть, как порох, и специально провоцируют молодежь». Это происходит на фоне плавной череды унылых однообразных школьных зданий с темными угрюмыми стенами и зарешеченными окнами. [см. сон №7328] 

Мысленная фраза (женским голосом, укоризненно): «Вся оголенная».

В конце активного сна (среди персонажей которого была и я) мальчик спрашивает отца: «Папа, разве мужчины и шкодят?»

Слушаю нескольких Персон — они видятся условно и являются, повидимому, теми, кто нас (людей) изучает, задает условия нашего существования. Когда все умолкли, спрашиваю: получается, что жизнь человечества далека от совершенства, потому что принципиально не может быть совершенной? Потому что принцип неодолимого несовершенства заложен сознательно? Мне отвечают, что да. Спрашиваю, почему это скрыто от людей. Люди должны это знать. Мне отвечают, что нет. Возражаю, говорю, что если людей с пеленок воспитывать с осознанием этого факта, он станет само собой разумеющимся. Избавит людей от бесплодных иллюзий (и боли от их крушения). Переориентирует на поиск действенных средств смягчения их тяжелой ноши, поможет подойти к этому с открытыми глазами (во сне мои реплики были лаконичными).

Фрагмент мысленной фразы: «...покрасили эту зеле(ную)...».

Мысленные обращения (женскими голосами). Глуховато, инертно, издалека: «Куда ты идешь?»  -  Четко, предостерегающе: «Вероника!»

Мы, молодежь, случайным образом оказываемся у Агаты Кристи. Возвратившись домой, рассказываю об этом маме*. Мама (как оказалось, прекрасно знакомая с Агатой Кристи) звонит ей по телефону и называет ее «Ольгой Владимировной».

Сочиняются стихотворные строчки. Первая уже готова и мысленно произносится: «И тут такое, Пушкин, дело». К ней придумана рифма, теперь идет формирование второй строки под заданный ритм.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «..и начинает петь, слова его вырываются так непроизвольно...» (чувствуется симпатия к обезоруживающей искренности того, о ком идет речь).

Обрывки мысленной фразы (загадочным тоном): «А спустя ... после этого...».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Поймали ... до каких пор их можно не ловить, черт возьми, ведь они тоже люди» (последние слова несут позитивный оттенок).

Мысленная фраза (решительным мужским голосом): «Я тоже не знал, что ее расстреляют».

Идем по тропинке. Путь преграждает груда светлых говяжьих туш, набросанных на невысокий холм справа от тропы. Туши не разделаны и даже, кажется, не освежеваны. Ногами спихиваю их влево, через тропу, в ручей. Среди них оказывается по крайней мере одна живая, слегка меня куснувшая. Попутчики помогают расчищать тропу, кто-то говорит, что туши набросаны здесь не просто так, часть из них — это мясо для нас.

Мысленно напеваю: «С безобразно стройных героинь, с безобразно стройных героинь».

Были какие-то слова, и не просто слова, а игра слов, но к утру все забылось.

В числе нескольких женщин оказываюсь (для ознакомления) в сдаваемой по дешевке квартире. Первое, что удивляет — большая площадь, не увязывающаяся с низкой ценой. В одной из комнат, за столом, молодая хозяйка разговаривает с частью наших женщин. Замечаю на полу, у стола, густой налет птичьего помета. Вижу на потолке (это последний этаж) приоткрытое потолочное окошко с чистым стеклом (птицы, вероятно, гадят в его щель). Говорю (имея в виду помет): «Ой». «Да», - с вызовом реагирует прекрасно понявшая меня хозяйка. Смотрю на окошко, не понимая, зачем его держат открытым. Перевожу взгляд на окно в задней стене. Вижу старую полуразрушенную стену соседнего (подлежащего сносу) дома, слышу стрекот механизмов (ничего этого там не было еще секунду назад). Предполагаю, что хозяйка торопится отделаться от квартиры из-за дискомфорта от строительных работ, а возможно, дом подлежит сносу. В общем, низкая цена назначена неспроста.

Мысленная фраза: «Папочка, произнес он громко, покажи мне вот это и вот это!» Фраза начинает один из абзацев мельком представшей книги.

Вышла на минутку из дома и заблудилась в квартале одинаковых темных двух-трехэтажных домов, окруженных буйной растительностью. Иду по дорожкам, потеряв ориентацию. Беспокоюсь, что не закрыла на замок входную дверь, ведь дом не принадлежит мне (он, будто бы, принадлежит Камиле, у которой я, на паях с соседом, его арендую). К тому же сосед сейчас отсутствует, так что на моей ответственности не только сохранность дома, но и сохранность имущества соседа. Да и своих вещей жалко, если что. Разыгравшееся воображение представляет, как дом обкрадывают, при этом оказывается, что красть особенно нечего. Тревожась и продолжая плутать, вдруг вижу проспект, испытываю облегчение — появился хоть какой-то ориентир. Но как вернуться домой сообразить все равно не могу. Спрашиваю у попавшихся женщин, как пройти «к дому номер 29 на Пальмовой улице». Женщины взмахом руки указывают направление. Радуюсь, что помню адрес, какое счастье, что я помню адрес, и опять теряю ориентацию. Огибая один из домов, слышу людские голоса. На крыльце, среди густой зелени, две сморщенные древние старушки разговаривают с высунувшимся из окна мужчиной. Одна рассказывает про свою знакомую, у которой была «связь» (мистическая) с Лениным, не оборвавшаяся и после его смерти. Старушка пускается рассказывать, как ее знакомая что-то косила с Лениным. Перебиваю ее, спрашиваю, как пройти «к дому номер 29 на Пальмовой улице». Опять радуюсь в душе, что помню адрес. Старушки выражают готовность помочь, по-детски берут меня за руки, при этом обнаруживается, что одна из них (не рассказчица) очень маленького роста, и вообще они обе походили на Лесовиков из СКАЗОК. Ступени высокого крыльца плавно поворачивают направо, за выступ каменной стены, и загромождены вещами, в том числе большим темным чемоданом. Мне кажется, что пройти тут невозможно, но старушки, не выпуская моих рук, спускаются с крыльца, доводят почти до дома и исчезают. Продолжаю путь одна, иногда навстречу попадаются люди, от которых исходят волны неприязни. Вижу на дорожках шмыгающих мышей, много маленьких быстрых темных мышей, это кажется мне предвестником надвигающейся разрухи.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, резко): «А уходишь — я ... когда она уходила, надо сразу сказать, что».

Вопросы и пожелания администратору сайта и/или сновидцу (Веронике) отправляйте на: 1001son.adminСОБАКАgmail.com замените слово СОБАКА на @  

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (бесстрастным женским голосом): «Вы знаете, ее, наверно, ... холод, она вышла, наверно, уже...». Речь идет о бело-коричневой корове, которую сон после этого показал стоящей по брюхо в болоте.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я говорю ... он отвечает, что он должен что-то предпринять, чтобы это не повторилось».

Держу внушительную пачку денежных купюр (одного достоинства). Купюры, длиной с четверть метра, под действием собственного веса свешиваются по обе стороны моих пальцев.

Танцующая пара, мужчина и женщина, в черной одежде, неясно видимые. Они исполняют что-то типа быстрого танго, движения отработаны до автоматизма. От их фигур и от лица женщины, смугловатой брюнетки (на котором сон пару раз останавливает внимание) веет чем-то, вызывающим непонятную тревогу (лицо мужчины видно не было). [см. сон №7533] 

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «А ты чё не даешь...? Почему нельзя сейчас моментально решить...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы (дружелюбным женским голосом): «Я очень рада, что мы встретились с тобой тут. Встретимся перед смертью».

Мысленная фраза (голосом Корины, категорично): «Ты должна добиться изменения в себе». Записав фразу, думаю, что если она и адресована мне, это все равно мне не поможет - я  понятия не имею, о каком изменении идет речь.

Мысленные слова (в конце сна): «Дафна», «керен» и «посмотреть».

Листки с медицинскими терминами (на латыни или английском), относящиеся к моему предполагаемому диагнозу. Они возникли (поочередно) несколько раз, и каждый раз чья-то рука зачеркивала часть слов. Слова виделись отчетливо, но ни прочесть, ни хотя бы сопоставить их я не пыталась.

Одинокая деревенская избушка и огород, обнесенные изгородью, к широким воротам которой ведет проселочная дорога. Выхожу из избушки, по дороге в огород мельком взглядываю на дорогу. Вижу вдалеке мужчину, приветственно машу соседу по жилью, он машет в ответ (сон был не цветным).

Мысленная фраза (женским голосом, резко): «Ты входила не в катастрофу?»   

Яся заинтересовалась старинными фолиантами на полке книжного стеллажа (они были в тронутых временем твердых темно-коричневых обложках с тускло-золотистым орнаментом). Изъявляет желание взять один почитать. Опасаясь, как бы ценная книга не оказалась зачитанной, прошу (в завуалированной форме) расписку, получаю исписанный с двух сторон листок. Яся уходит, углубляюсь в расписку. Язык мне незнаком, почерк разборчивый, читаю легко, и даже всё понимаю. Но дело в том, что в этой (хитроумно?) составленной расписке речь хоть и идет о взятой книге, но невозможно уловить и намека на то, что взята она во временное пользование. Снова и снова вчитываюсь, но ничего нужного пока не нахожу (книги и записка виделись отчетливо, Яся и несколько периферийных персонажей имели условный, темноватый вид).

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (женским голосом): «Мирное решение о продолжении жизни и согласие с ней расстаться, свойственные ... Голландии...» (слова «решение» и «согласие» следует, возможно, поменять местами).

Во все поле зрения простираются верхушки трех многоэтажных городских зданий. Плоские крыши крайних находятся на одном уровне, макушка конической крыши среднего — на пару этажей ниже. На краю левой крыши стоит человек. Отталкивается, прыгает, мягко приземляется на скат крыши срединного здания (кажется, за ним прыжок повторил еще один человек, оба виделись издалека, крошечными фигурками).

Мысленная фраза: «Strag into the part».

Мысленная, незавершенная фраза: «А родитель спрашивает, требует...».

Мысленная фраза: «Удар электрическим током».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Даже к ... задирают, когда неправильно говорят». Смутно видится женщина, будто бы произносящая (беззвучно) эту фразу, скривив рот и прикрывая его рукой.

Мысленные фразы (женским голосом): «Птицы? Еще такие...» (фраза обрывается). Смутно видится женщина, чем-то занимающаяся в жилой комнате.

Сражаюсь с муравьями. Их немного, расправляться успеваю (тем более, что дело происходит на моей территории, в квартире). Но вдруг появляются новые. В том числе более крупные, агрессивные, сознательно идущие в бой. Это меня озадачивает.

Ряд одинаковых плоских светлых, скругленных с одного торца элементов (плотно прижатых друг к другу). Тот, кто подойдет и, кажется, наступит на два соседних (со стороны скруглений), будет мне парой. Безразлично, кто именно, хоть ребенок.

В конце сна отрезаю ломти мяса, нанизанного большим куском на вертикальный шампур. Мясо сырое, но почему-то буроватого цвета.