Мысленная, незавершенная фраза: «И помчались дальше — с большой охотой, на внимательном...».

Длинная мысленная фраза. Проснувшись, почти без затруднений дважды повторяю ее. Решаю повторить (для верности) еще раз, и фраза тут же из памяти исчезает. Как будто ее и не было!

Мне нужно попасть к вокзалу. Иду не по проспекту, а по Набережной, где практически безлюдно. Во встречном направлении едет на велосипеде Польк, делает вид, что меня не замечает. Молча прохожу мимо, сворачиваю в широкий многолюдный переулок. Прохожу мимо красивых дверей магазина (или кафе), вижу идущую навстречу лошадь. Красивая, статная, рыже-каштановая, она спокойно, почти впритык, проходит мимо меня. Рядом с такой громадиной чувствую беспокойство, думаю, что это небезопасно, когда лошади разгуливают по улицам. В тот же миг лошадь на меня нападает. Вижу у самого лица ее морду, она скалит зубы, норовит укусить. В ужасе колочу руками по лошадиной морде, и изо всех сил, безостановочно, на одной ноте воплю, почти визжу: «Помогите! Помогите!» Чудом избегая укусов, соображаю, что нужно стараться бить по глазам, и ни на секунду не прекращаю взывать о помощи. Никто не делает попытки помочь, на нас просто не обращают внимания. Я не могла себе позволить отвлечься и посмотреть по сторонам, но сон ненадолго показал спокойно идущих по своим делам пешеходов в зоне этого перекрестка. Колотила я по лошадиной морде не агрессивно, просто понимала, что как только перестану отбиваться и этим сбивать лошадь с толку, она меня искусает. Мне казалось, что это произойдет в каждое следующее мгновенье, и я все удивлялась, недоумевала, что избегаю неминуемых, казалось бы, укусов. Сон перескакивает на что-то, связанное с Польком, где самого его не было и где речь шла о выплате денег. В этом сне здания не были похожи на здания этого Города, люди не были похожи на людей - все они, кроме Полька, были странными, в черных одеждах. Набережная не была похожа на Набережную хотя бы потому, что никакой Реки я не видела. Зато когда я кричала, не чувствовалось, как это обычно бывает во сне, что крик не получается, - крик очень даже получался.

Узкий невысокий бортик (возможно, по краю кровати) с неровной верхней кромкой. Выравниваю ее с помощью примитивного инструмента (или просто ладонью).

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «...проверю. Обязательно проверю послезавтра, и приду к тебе» (на последних словах деловой тон сменился на приветливый, оживленный).

Мысленная фраза (женским голосом): «Слышно, как зашуршали птицы, зашумели ребятишки» (возможно, глаголы были другими, схожего смысла).

Мысленная, незавершенная фраза: «В прошлом году, когда отец умер, я унаследовал в Германии...».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «Ну, если ... я сразу ... и скажу, с чего начинается...».

Молодой мужчина ведет за руку маленькую девочку. Занятый своими мыслями, идет все быстрей, не выпуская руку малышки. Девочка на ходу выворачивает голову, не в силах оторвать взгляда от заинтересовавшего ее предмета.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Кто действительно заинтересовал меня, так это...».

Темные женские трусики с белым бумажным ценником, на котором напечатана цена «7.65».

Мысленная фраза: «С письмами и комментариями Ваджио».

Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Негромко: «Надя амкор плод. Плод...» (фраза приостанавливается).   -  Четко,  уверенно завершая фразу: «...амкор».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза: «Наверно, для этих, для таких связанных ... собирать» (объединенных).

«Страница двести восемьдесят пять», - мыслю я, в поисках этой страницы пролистывая (задом наперед) книгу. Выясняется, что книга гораздо меньшего объема, на глаза не попадается ни одного трехзначного номера страницы. Кроме того, нумерация страниц, к моему удивлению, произвольна.

Мысленная, незавершенная фраза: «С завтрашнего дня на кухне появится...».

Мысленная фраза: «Скрипит, с какой-то прочностью соединяется».

Вижу немолодую крупнотелую женщину с маленькой девочкой, принимаю малышку за ее внучку. Разговорившись, с удивлением узнаю, что это дочь, у которой, к тому же, есть бегло проказанный брат-близнец.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Из-за этого я ... лук. Прямо отстраненно» (на второй фразе голос понижен до баса).

Мысленная фраза (мужским голосом): «Таким образом я собрал».

Мысленная фраза (четким мужским голосом, полувопросительно): «Таким образом, если вы хотите отдохнуть, вы можете иногда отдохнуть» (фраза обращена единичному лицу).

«Одна чайная ложка», - думаю я. Вспоминаю, что не только чайная, но и суповая петина ложка находится у меня. Решаю, что следует вернуть их ему.

Кто-то говорит мне: «Напиши: выполнить наполненный дворец». Рассеянно переспрашиваю: «Выполнить наполненный дворец?» (возможно, вместо «наполненный» сказано «заполненный»).

Мысленная фраза (женским голосом, неторопливо): «Около нее — мужчина, пытаясь ее перебить».

Вместо отсутствующей крышки отверстие темной сливной трубы в ванной небрежно заткнуто совсем для этого не подходящей щеткой (ершиком) жизнерадостного желтого цвета. Зайдя в ванную, видим затычку валяющейся на полу, каким-то образом становится известно, что ее выпихнула выбравшаяся из трубы крупная мышь (бегло, невнятно показанная). Стоим озадаченно, не зная, что делать. «Да, странно, - говорит одна из нас и спрашивает:  - Это была мышь или крыса?» (отчетливо виделись лишь труба и щетка).

Мысленная фраза (легким женским голосом): «Есть у меня клумит, но все равно не получается».

Мысленное, не до конца запомнившееся размышление: «Пусть я не знал, что я поэт, и во мне не раскрылся...».

Стою с Ежей у парапета неширокого, перекинутого над шоссе мостика. Обе мы призрачно-неуловимые - скорее, просто угадываемся. Оказываюсь у противоположного парапета. Разглядываю большого, с ладонь, темного паука (нестрашного), неторопливо топающего влево (а Ежа исчезла). Носком туфли легонько трогаю его. Паук от этого садится, совсем как медвежонок, а потом топает дальше (паук и носок туфли виделись отчетливо).

Мысленная, незавершенная фраза (спокойным женским голосом): «Первый — русский, а второй ...».

В просторной танцевальной студии идут занятия. Видны обтянутые трико нижние половины тел танцоров и вишнево-коричневый дощатый пол. В одной из его досок небольшое отверстие (от выпавшего сучка). Во время напряженных, энергичных движений танцоры то и дело оступаются, попадая ногой в это отверстие. Сон несколько раз показывает очередную, в белом балетном тапочке пятку, проваливающуюся в на миг расширяющееся отверстие. Однако все обходится без последствий — после секундной заминки запнувшийся продолжает репетицию. По окончании занятий ученики окружают руководителя (всех видно неотчетливо, полупризрачно, в коричневых тонах). Руководитель комментирует запинки, вызванные, по его словам, неопытностью и недостаточной ловкостью танцоров, а потом говорит: «То, что они оступались, это еще ничего. А вот видели вы меня, несущего в кресле себя самого? Это - настоящее искусство».

Одиноко стоящая белоснежная ванна. Перед ней, на переднем плане, видится кисть чьей-то руки с вытянутым вверх указательным пальцем. Палец четко, как метроном, покачивается из стороны в сторону. Из-за эффекта перспективы он выглядит соизмеримым с высотой ванны. Бегло, неотчетливо показаны на торцах ванны обозначения электрических полюсов.

Длинный, натуралистичный сон, в одном из эпизодов которого я не могу стянуть с себя футболку. Стою с поднятыми вверх руками, не в силах понять, в чем дело, как можно застрять в этой просторной бежевой трикотажной футболке. С трудом начиная наконец высвобождаться, обнаруживаю под ней еще одну, белую плотную, тесноватую... В другом эпизоде, в большой унылой умывальной комнате (в левой половине которой возится уборщица) подхожу к белоснежной раковине, вижу в ней яркую симпатичную тряпичную куклу и еще одну поделку. Вспоминаю, что мы недавно нашли их, вместе с книгами, и за ненадобностью выложили где-то в людном месте. Непонятно, как и почему эти вещи оказались в раковине. Чтобы сделать их более заметными, прикрепляю их к крану... В третьем эпизоде иду по улице, вправо, и замечаю на тротуаре с десяток книг в красивых аккуратных обложках. Узнаю в них те самые, что мы нашли с игрушками. Чтобы сделать их более заметными, аккуратно расставляю их (на тротуаре и на невысокой каменной тумбе). Издали (справа) приближается несколько пешеходов, спешу поскорей закончить раскладку... В следующем эпизоде выхожу из своей комнатушки, иду (по какой-то надобности) по длинному коридору, влево, вдоль череды дверей таких же комнат. Одна оказывается открытой, непроизвольно заглядываю в нее, вижу сидящего за белым ноутбуком Петю. Приостанавливаюсь, говорю, что пора спать, уже ранее утро (называю время — кажется, 6:20). Петя отвечает, что сейчас еще вечер (и тоже называет время — кажется, 18:20). То есть я ошиблась ровно на 12 часов (персонажи виделись условно, а все остальное — вживую). 

Мама*, сестра, кошка и я находимся в нашей бывшей квартире на Рябинной улице. Глажу кошку по спине, отчетливо слышу и ощущаю ее энергичное мурлыканье. Кошка вдруг вскидывает зад, чем приводит меня в удивление (наша кошка кастрирована). Иду на кухню, вижу у плиты загрязненный участок пола, слегка протираю его, он становится изумительно чистым, вода же в ведре выглядит теперь неправдоподобно грязной (обращаю на это внимание). Начинаю отжимать тряпку — в ней и на поверхности воды появляются мелкие, непонятно откуда взявшиеся щепки. Встряхиваю тряпку — щепок становится все больше, многие не стряхиваются, чувствую, что придется извлекать их вручную.

Остаюсь ночевать в квартире малознакомых людей, предоставленная мне кровать стоит в спальне хозяев. Утром сажусь на кровати, снять ночную рубашку. Рубашка не снимается. Изгибаясь, чтобы ее стянуть, чувствую, что в мою сторону поглядывает проснувшийся хозяин дома (нам всем лет под сорок). Рубашка не снимается ни в какую. Попытки ее стянуть сопровождаются тягостными физическими ощущениями, достигающими почти нестерпимой силы. Это вынуждает от них отказаться, иду в ванную в рубашке. Участники сна увлекают меня в одну из комнат, что-то обсуждаем с находящимися там лицами. У меня нейдет из головы, что я неумыта, не почистила зубы, не приняла душ. Не выдержав, говорю об этом окружающим.

Полновесный сон, истаявший, как только я после него проснулась.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Здесь было ... как в кабинете волка» (на второй половине фразы голос понижен до баса).

Мысленная, незавершенная фраза: «Палец должен быть под...». Смутно видятся на столе, около тарелки, части столового прибора. Чья-то рука кончиком одного из них перемещает остальные.

Находимся с Петей в просторной комнате нашего жилья, каждый занят своим делом. Невольно подмечаю кое-что из того, чем занят Петя, изредка докучаю комментариями (на которые он не обращает внимания).

Мысленный диалог (женскими голосами). Флегматично: «...ты подписать забыла?» (обращение по имени не запомнилось).   -   Заполошно: "И даже не забыла, (а)..." (фраза обрывается).

Сон-рассказ, без визуализации.

Незапомнившийся сон, последнюю фразу которого я завершила вслух, на миг проснувшись.

Писклявым мышиным голосом, чуть растягивая окончания слов, несколько раз мысленно восклицается: «Ой! Новый искус! Пропали!» Демонстрируются потенциальные жертвы искуса. Судя по всему, отчаянные проказники. Это нечеткие серые Сущности на светло-сером фоне.

Мысленные фразы: "Они меньше. Они меньше. И ростом и вообще" (последнее слово звучит ернически).

Иду по проспекту, проезжая часть которого разделена узким газоном. В потоке машин одна движется задом наперед, на довольно большой скорости, немного боком (такое впечатление, что не едет, а скользит). Улица идет под уклон, решаю, что машина, возможно, сорвалась с тормозов, смотрю в кабину - водитель, повернув голову назад, совершает задуманный маневр. Переключаюсь на свои заботы. Я ищу организацию, расположенную «в доме номер семь» (название улицы не помню или не знаю). Неторопливо обхожу улочки, отыскивая на каждой дом номер семь, искомое место находится где-то здесь, но пока что попадаются лишь ординарные темные жилые многоэтажки. Оказываюсь далеко от этого места, покинутый город видится слева, за большим полем, оврагом и полосой леса. Бреду, заглядывая в непрезентабельные безлюдные кафе, нахожу маленькую невзрачную, но действующую кофейню. Она пуста, сажусь за столик, от нечего делать счищаю с подноса налипшие по углам крошки. Замечаю слева, у входной двери, официанта (подростка в несвежем белом фартуке), молча, терпеливо ждущего, когда я закончу свое занятие и пожелаю сделать заказ (а он сможет забрать поднос). Спрашиваю, можно ли получить кофе, он говорит: «Да, но я пойду через балку». Он хочет сказать, что пойдет за кофе в оставленный мной город (балкой назван овраг). В кофейню входят, весело гомоня, новые посетители, официант с удивлением говорит: «Ой, все из Ленинграда», берет поднос и удаляется. Пытаюсь догадаться, по каким признакам он опознал ленинградцев.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Дело в том, что ... а ты лопал. Ты лопал, упрямо повторил он».

Проснувшись после этого сна, несколько раз повторяю слово «Кузари».

В конце сна спрашиваю: «У нас есть полотенце?» Одна из женщин отвечает (не расслышав?): «Сейчас я его уберу». Говорю: «Но мне нужно вытереться». Женщина подходит к открытой двери ванной, роется в висящих на внутренней стороне полотенцах в поисках нужного.

Ко мне в автобусе привязался хулиган, крепкий наглый парень. Пассажиры (смутные темные фигуры) не реагируют. Впадаю в паническую растерянность, не в силах что-либо предпринять (смутно чувствуя, что любое движение или слово лишь раззадорят этого типа). На счастье, за меня вступается солдат, такой же крепкий, как и хулиган, и даже чем-то на него похожий (я была чуть старше их). Хулиган не предвещающим ничего хорошего тоном предлагает солдату выйти (поговорить). Оказываемся вне автобуса, входим вслед за хулиганом в недостроенный дом. Меня лично никто сюда не звал, нахожусь здесь из чувства долга, не позволяющего бросить заступника на произвол судьбы. Атмосфера накаляется. Хотя ничего еще не произошло и не вымолвлено ни слова, всем существом предчувствую ужас надвигающейся расправы. Невыносимый, парализующий ужас, которым сопровождается воображаемое предстоящее смертоубийство. Появляется девушка, напарница хулигана, солдат исчезает. Выходим из здания, следую за не обращающим на меня внимания хулиганом (полагая, что солдат может появиться и готовая разделить с ним трагическую судьбу). Девушка намекает, что ни мне, ни солдату ничего плохого не будет. Это приносит облегчение, но решаю все же солдата дождаться. По пути к хулигану примыкают подельники, растрепанные темные фигуры, настоящие клошары. Девушка шепотом предупреждает, чтобы я стерла с лица выражение безмятежности (неконтролируемо возникшее, повидимому, после ее первого сообщения). Напускаю маску серьезности и озабоченности. И не только проникаюсь заодно этими чувствами, но и делаю безотчетное умозаключение, что для собственной безопасности человеку вообще, наверно, лучше всего всегда держать на лице такую маску.

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами).  Рассудительно: «...чтобы кто-то на одной фанере был».  -  Оживленной скороговоркой: «Чтобы кто-то на одной фанере был, чтобы мы пока(зали)...» (фраза не завершена).

Мысленная фраза (женским голосом): «То же замкнутая легенда».

Белоснежная квадратная ванна, частично заполненная чистой водой. Несмотря на закрытые краны, вода прибывает, на поверхности образуются буруны. Спешу к находящимся поблизости людями, говорю, что повидимому лопнула труба, нужно срочно вызвать сантехника. Повторяю это несколько раз, поглядывая на прибывающую воду (но не выдергиваю пробку, хотя такая мысль и мелькнула). Неисправность устранена, возвращаемся к ванне. В сливное отверстие уходят остатки воды, засоренной, к нашему удивлению, мелкими точками, на поверку оказавшимися мушками, их количество растет на глазах. Когда вода уходит почти вся, видим у сливного отверстия омерзительное на вид насекомое (предполагаем, что черные мушки — его приплод). Еще раз явившись взглянуть на ванну, находим ее первозданно чистой, насекомых смыло.

Смутно видится мощная спина сидящего за столом человека. Око сна перемещается, показывает лежащий перед ним лист, разделенный горизонтальными линиями на четыре равные части. Человек рисует свой дом. Трудится над заполнением третьего поля (два верхних уже заполнены). Рисуется везде одно и то же — горизонтальная цепочка крупных корявых ромбов, черные контуры которых обведены тонкой красной линией. Возникает мысленная фраза, содержащая слово «Ватикан» (возможно, состоящая из одного этого слова).

Мысленный диалог: «А если отказаться от жизни?» - вкрадчиво, наивно-провокативным тоном говорит женский голос. Мужской бесшабашно, с жаром отвечает: «Да это в тысячу раз лучше, чем тысячу раз...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы (женским голосом, задумчиво): «Типа увести с собой или остаться. Типа  массового слияния».

Мысленный итог обдумывания ситуации, связанной с соревнованием групп: «Выикрало» (искаженное «выиграла»).

На белом подносе несколько больших белых плоских тарелок, на каждой немного остатков пищи ярких цветов. Все вместе выглядит эстетично и выразительно.

Сдвигаю подушку в изголовье своей постели, с удивлением вижу под ней громоздкий будильник. После секундного замешательства догадываюсь, что Петя кладет его под подушку для удобства, чтобы подушка была повыше. Припоминаю, что уже раньше замечала по непривычному ее положению, что под ней что-то лежит, но не придавала этому значения. Бегло визуализируется вздыбленная петина подушка — какой я ее видела раньше (не увязывая с будильником, и поэтому нынче ночью все пытаясь вспомнить, куда он мог деваться). Любопытно, что сдвигала я свою подушку (лежавшую в правом торце моей кровати), а визуализировалась петина подушка (находящаяся в левом торце его постели).

Купила в большом, похожем на муравейник универмаге телевизор. Дома обнаруживаю, что в частном режиме он не дает изображения. Оказываюсь с ним в универмаге, техники забирают  его, чтобы устранить неполадку. Прошу зафиксировать, что в целом он работает хорошо (чтобы потом не было недоразумений). Техники без слов соглашаются, останавливаются в закутке, подключают телевизор к сети.

Мысленная фраза: «Вообще весь циферблат (был заляпан чем-то)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).

Мысленный диалог (мужскими голосами). Неторопливо: «Можно менять форму».  -  Протестующе: «Это колдовство!»

Читаю на нижней половине правой страницы книги выделенную изящным курсивом фразу (запомнились обрывки): «...заставлявших ... как саранча...». Задумываюсь, нужна ли запятая перед союзом. Пытаюсь определить это не припоминанием правил, а интуитивно.

Мысленные фразы (мягким женским голосом): «И у меня. И у меня открылось» (речь идет о Чакрах).

Обрывок мысленной фразы: «И я, охваченная благодеянием деяний...» (благодеяние означает творение благих дел, а деяния являются плодами благодеяний). Это я творила благие дела и была эмоционально охвачена этим творением, это было что-то возвышенное.

Мысленная, частично запомнившаяся фраза: «Плетнев — версию надежды ... удвоил».

Волшебный, красочный, неузнаваемый, и в то же время узнаваемый (на глубинном уровне) Город, в котором я родилась. Оказываюсь там с кратковременным визитом, замечательно провожу время (подробности не запомнились). Просыпаясь, думаю: "КАКОЕ ВСЕ ЖЕ СЧАСТЬЕ, ЧТО У НАС ЕСТЬ СНЫ".

Низкие контейнеры из светлых неструганых досок. Часть заполнена, не доверху, белыми керамическими плитками.

В антракте юмористического представления (кажется, КВН) обращаю внимание на молодого человека. Мне говорят, что это и есть знаменитый юморист (имярек). С удивлением отвечаю, что в лицо этот человек мне знаком, но я и представить не могла, что он — тот самый имярек (сон не был цветным).

Временно оказавшись в Америке, идем навестить Лейлу. Петя долго ведет меня через джунгли темных мрачных чудовищных небоскребов, доводит до места и уходит. Растерянно думаю, что он не объяснил, как возвращаться, а я не только не запомнила дорогу, но и не знаю нашего адреса. В воображении возникает лишь запутанное, непонятное нагромождение небоскребов, понимаю, что придется потрудиться, чтобы попасть к Пете. Переключаюсь на жилище Лейлы - крошечное, бедное, но опрятное, находящееся в подвальном помещении (окна салона находились на уровне земли). Дома, кроме Лейлы, были ее родители* (квартира виделась ясно, а ее обитатели — призрачно).

Обрывок мысленной фразы (женским голосом): «...возьм... на книжку с собой».

Мысленные фразы: «Зачем говорят? Чтобы утвердить кого-то в чем-то, да?»

Сижу перед банковской служащей, занимающейся моими делами. Чувствую приступ сонливости, вешаю верхнюю одежду на стенку кабинки, ложусь на скамью подремать. Снова оказываюсь напротив служащей, она все еще работает над моей проблемой, говорит, что это займет несколько часов. Поскольку мое присутствие не необходимо, покидаю банк. Иду унылыми дворами между серыми унылыми жилыми домами. Навстречу попадается незнакомый мальчик, обмениваемся какими-то фразами. Начинается дождь. У меня нет зонта, беспокоюсь, как бы вода не натекла за шиворот. Запускаю туда руку, чувствую, как там тепло и уютно. Сон на миг показывает сухой нарядный шелковый шарф, торчащий над воротником набрякшего от дождя пальто. Вхожу в убогую комнатушку, ставлю на пол сумки, полураздевшись ложусь на грубо сколоченный топчан. Немного подремав, в беспокойстве просыпаюсь. Вспоминаю, что служащая не сказала, до которого часа открыт банк, полагаю за лучшее вернуться туда. Встаю, собираю сумки (в этом сером сне яркий шарф и редкие чистые, почти живые капли дождя виделись отчетливо).

Выхожу из комнаты многоэтажного общежития с голеньким (трех-четырехлетним) сынишкой на руках. Иду по пустому коридору, спохватываюсь, что нужно вернуться и одеть голыша. Он вдруг (прочитав мои мысли?) спокойно, серьезно возражает: «Я взрываюсь». Непонимающе переспрашиваю: «Что?» Он с тем же выражением повторяет: «Я взрываюсь». До меня доходит, что ребенку приспичило в туалет, и он образно дает это понять.

Посетитель технической библиотеки спрашивает: «Do you speak English?» Отвечаю, помогая мимикой: «А little». Человек начинает объяснять, какие источники ищет, раскрывает фолиант, в котором содержатся ссылки (понимаю речь, не вслушиваясь в незнакомые слова, просто по языку телодвижений). Перебиваю, говорю: «It is better go to a second door to secreturity». Кто-то из находящихся рядом пытался дать иностранцу более конкретный совет, но я уверена, что человеку, не знающему языка страны, в которой он оказался, лучше всего обратиться в секретариат.

Нахожусь с приятельницами в маленьком симпатичном гостиничном номере городка. Решаю перебраться в другое жилье. Неспешно иду по пестрой оживленной симпатичной улице, тесно уставленной узкими двух-трехэтажными домами с островерхими крышами. Обнаруживаю в одном из зданий помещение с душевыми кабинами, а чуть дальше - гостиницу. Свободная комната выглядит светлой, опрятной, решаю тут обосноваться.

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Все они, в целом, перемешиваются, но...».

Мысленные фразы (с раздражением): «Да ходИте и смотрИте. Где...» (окончание неразборчиво).

Мысленная, незавершенная фраза: «Здесь выходит — лечение здоровья, лысение с проседью...».

Нахожусь в гостях. Входит женщина с детьми — одному лет пять, другой  грудной, закутанный во множество одежек. Нагромождаем в изголовье кровати подушки, усаживаем туда малыша (не раздевая). Старший ребенок получил от хозяев дома подарок — стеклянный, заполненный водой призматоид. Показывает его мне, говорит, что можно подумать, что внутри ничего нет, но если присмотреться, видно плавающие в воде крупинки. Спрашиваю, знает ли мальчик, что в микроскоп увидишь крупинок «в сто раз больше». Пропустив это мимо ушей, мальчик с гордостью сообщает: «А я знаю названия всех трикотажных фирм Америки, меня папа научил» (его отец по работе имеет связь с этими фирмами).

Медленно печатаю на компьютере слово «хамелеон». Собираюсь добавить несколько слов с находящегося передо мной (слева) листа, читаю верхнюю строчку (четкую, рукописную), задумываюсь, что выбрать — и просыпаюсь, мгновенно забыв эти слова.

Мысленный диалог.  «Что ты хочешь этим сказать?»  -   «Что ты...» (окончание не запомнилось или не воспринялось).