Мысленная фраза (пожилым женским голосом, дрогнувшим на первом слове): «Марк сказал, чтО».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Что делать с...?»  -  «Попросить ее рассказать события за последние четырнадцать лет».

Мысленные фразы (нейтральным мужским голосом): «Ну, отсержусь. За ту неделю».

Мысленный диалог  (мужским и женским голосами).  Добродушно: «А чего?»  -   Нервозно: «То, что я вам сказала!»  -  Спокойно:  «А что именно?»

Мысленная фраза: «...он бросился за иноземным типом» (в незапомнившемся дословно начале фразы говорится, что это совершено ради спасения кого-то из своих).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Сегодня не ... вашего супруга создавшегося» (последнее слово произнесено с подтекстом).

Мне и еще одной женщине предстоит амбулаторная операция. Медсестра спрашивает, как быстро мы отходим от наркоза. Отвечаю, основываясь на ранее перенесенных больничных операциях. Она говорит, что это не одно и то же. Удивляюсь, какая может быть разница между операцией в больнице и в поликлинике.

Проблемный сон, в котором несколько раз повторяется одна и та же ситуация.

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Кто сможет разместить ... с ... с немым подтверждением выхода из положения» (речь идет о выходе из положения неблагоприятного).

Мысленный диалог. В ответ на что-то (незапомнившееся) раздается с напряжением исторгнутое мужским рычащим басом: «Р-р-р-русские цветы».

Речь ведется о событиях, охватывающих интервал с 1915 по 1945 год.

В финале сна одна из женщин высокомерно говорит другой: «Тебе учиться с такой высоты? Что тебя интересует?»

Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Заинтересованно: «Что, час? Интересно».  -   Спокойно: «Вот сейчас они все соединятся».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Они прекрасно знают Валерку, как они...».

Новая книга (научная?), раскрытая где-то посредине. Белые листы, четкий шрифт, русский язык. Находясь вне сна, смотрю на нее (не делая попыток прочесть), и вдруг левая страница мягко, плавно перелиcтывается (сама собой).

Смутно улавливаемое, доносящееся издалека мысленное размышление по поводу предстоящей поездки. Если уж выехать в другую страну (в Англию?), то только с тем, чтобы оттуда вернуться обратно в тепло (в Индию?) Полупризрачно видится расплывчатая географическая карта. Внимание заостряется на той части, где находится Англия, потом - на той, где находится Индия (названия стран лишь подразумевались).

Мысленная, незавершенная фраза: «Дети же ее таланта...».

Мысленная фраза: «Две тысячи семьсот пятьдесят» (имеется в виду количество человек).

Мысленная фраза (ритмично): «Четвертый, пятый, пятый, пятый день».

Небольшая коммуна (или большая семья) удалилась от цивилизации. Люди поселились в склоченном собственными руками щелястом доме. Он укрыт в глубине участка глухого леса, находящегося невдалеке от морского, усеянного пляжами побережья. До поры до времени все спокойно. Но вот поломойки (приходящие из покинутого людьми мира) сообщают, что дом выслежен. В дом прокрадывается представитель цивилизованного мира, представитель преследователей. Осторожно поднимается по внутренней лестнице, приостанавливается на площадке второго этажа. Из одной из дверей слева бесшумно выходит высокий сухопарый старик (глава дома?) и первым попавшимся под руку предметом бьет по голове незванного пришельца. Тот падает. Обитатели дома (находящиеся за пределами поля зрения) тихо, осторожно готовятся к обороне. Это миролюбивые люди, в них не чувствовалось никакой агрессии — как, впрочем, и в преследователе. Старик нанес удар спокойно, неагрессивно, с целью нейтрализации нежелательного источника информации.

Мысленная фраза (неторопливо): «Если бы повысить скорость усвоения материала, их визита — визита в Германию».

Петя (взрослый юноша) выделывает на велосипеде немыслимые трюки в большой комнате нашей бывшей квартиры на Мушинской улице, ловко лавирует между мебелью, заезжает и съезжает с широкого подоконника. В смежной, меньшей комнате дело идет не так гладко - иногда Петя теряет равновесие, рискуя ушибиться о мебель, но он так поглощен, что не обращает внимания на неудачи и ушибы (мне даже показалось, что он их не замечает). Так проходит какое-то время, потом все это исчезает. Справа возникает темноватая прямоугольная (вытянутая в высоту) доска с темноватым текстом, в котором невозможно различить ни слов, ни букв, ни языка. Доска и текст выглядят древними, текст несет информацию о Пете. Я имею право прочесть либо начало (повествующее о том, как начался описываемый период жизни Пети), либо срединный участок (относящийся к тому, что происходит сейчас), либо конец текста (сообщающий, чем все закончится). Иначе говоря, мне дается право узнать прошлое, настоящее или будущее Пети. Фрагменты, из которых я могла выбирать, не перекрывают всего текста, это были лишь несколько строк в самом верху, столько же в середине и такой же отрывок в конце текста. Скольжу по нему глазами — без малейших признаков любопытства или хотя бы интереса. Вяло (если не сказать, тупо) пытаюсь решить, на чем остановиться.

Счищаю вилкой белые волокна, которыми обсыпан ком мясного фарша.

Мысленная фраза: «И все это теперь происходит на Южном Урале».

На работе одна из сотрудниц намеками заводит со мной разговор о том, что в комнате, где сидит Вейка, постоянно ощущается неприятный запах. Говорю, что единственной разумной реакцией может быть искренняя благодарность Богу за то, что сей печальный удел выпал другому — посочувствовать, а не осуждать. P.S. Это сон, как и предыдущий, я не законспектировала и даже не взглянула на часы. Ни на то, ни на другое не было желания (подумалось, что, возможно, следует прекратить записывать сны).

Мысленная, незавершенная фраза: «Наиболее конкретной личностью, стоящей за (мысленной) фразой...».

Мысленно пересказываю якобы приснившееся: «Мы с Петей находимся в многолюдном месте. С нами вместе крутится ... собака» (прилагательное не запомнилось). Смутно видится плотная толпа одинаковых условных (бесплотных?) черных фигур, среди которых стоим мы с Петей (реальные, условно видимые), и вертится вокруг нас вживую видимая крупная светлая добродушная собака (типа лабрадора).

Обрывки мысленной фразы: «...нское собрание не получилось, получилось...» (получилось что-то другое, недосказанное).

Обрывки мысленных фраз: «... они очень любезны. А ...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Начались фокусы его последней реабилитации» (выкрутасы, причуды).

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом): «Разворачиваем ... Она продолжает сидеть с тем же ... видом».

Предстоит совершить крупную покупку, воспользовавшись ссудой. Поскольку ссуды к концу срока выплаты удваиваются, решено заплатить наличными "1000", а "2000" взять в виде ссуды. Реальная стоимость покупки составит, таким образом, "1000+ 2х2000 = 5000" (во сне фигурировали лишь суммы).

«Два имени возникли снова», - записала я ночью в блокнот. Но сейчас ничего в связи с этим не вспоминается, даже то, что они снились - имеются в виду имена из сна предыдущей ночи [см. сон №0425].

Проснувшись (наяву) после предыдущего сна, безуспешно пытаюсь вспомнить подробности. Снова засыпая, воспринимаю начало мысленной фразы, будто бы к нему относящейся: «Дух, которого она вызвала...». [см. сон №1119] 

Начало сна не запомнилось. А сейчас я совершаю воздействия на груду небольших (с полмизинца) однотипных, разнящихся лишь цветом элементов, занимающих всю поверхность стола. Манипуляции воспринимаются как ВОЛШЕБНЫЕ не только двумя-тремя находящимися рядом темными молчаливыми людьми, но и мной самой. Однако мысленно, бессловесно дается знать, что мы заблуждаемся. Не учитываем некоей, вполне прозаической Силы, с учетом которой никакого волшебства в данном случае нет. P.S. Цвета элементов напоминали цвета, фигурировавшие в снах №1099 и №6486.

Одна из нижних квартир нашего дома пустует в ожидании нового жильца. Повстречав на улице, неподалеку, незнакомого мужчину (его черноусое лицо видится поразительно ясно) спрашиваю: «Вы наш новый жилец или...?» Он с полуулыбкой говорит, что он рабочий, приводящий в порядок пустующую квартиру. Иду по нашему кварталу, путь становится все более труднопроходимым. Он изобилует грудами земли, канавами, оврагами, кучами строительного мусора и прочего, где маячат тенеподобные темные пешеходы. Пробираюсь осторожно, но успешно.

Мысленная фраза: «Одна сумасшедшая обезьянка».

Мысленные фразы (женским голосом, с надрывом): «Что? Дома? Бессовестный!»

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (возможно, завершившая сон): «Как показало ... аптилона не мешает».

Мысленные фразы (резковатым женским голосом): «Отметила буквами сэ. А разве ты...» (фраза обрывается).

Мысленная, незавершенная фраза: «Человек, который истолковывает, имеет такое же отношение к Богу, как и...».

Мысленные фразы (женским голосом): «Майкл не очень там разбирается. Но пляшет от души».

Мысленная фраза: «То было что-то вроде «Тосибо»»(возможно, было сказано «Тошибо»).

Сон, в котором фигурирует алфавит - смутно, неразличимо видимые буквы располагаются в несколько столбцов на листе бумаги, на значительном расстоянии друг от друга (изображение был серым).

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Они тут...».  -  Неуверенно: «Они тут двигают». Видится подготовляемое к ремонту помещение, отодвинутая от стен мебель частично накрыта полотнищами ткани.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Потом услышала шум, услышала, что повидимому ... и проснулась».

Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «Так, по-русски говоря и не по-русски говоря, ... блестящее выступление...».

В большой коммунальной квартире живем, в числе прочих, я с мальчиком (в одной комнате) и мама* (в другой). Выхожу утром в салон, мама и два-три жильца смотрят (с вечера) телевизор. На кушетке у стены спит женщина (которой, как я полагаю, свет и телевизор мешают). Иду в мамину комнату, где находятся мои полотенца, чтобы взять одно. Мама отвечает на просьбу так отчужденно и холодно, как никогда в жизни себе не позволяла. Я шокирована. Оказываюсь с мальчиком на людной деревенской площади. На длинном столе женщины в определенном, сложном порядке расставляют тарелки. Дети выстраиваются напротив тарелок, мой мальчик встает у ближнего торца. Взрослые, как им тут полагается, стоят позади детей. За каждым ребенком вижу по нескольких взрослых, лишь позади моего мальчика стою я одна.

Фесио Арфас говорит, что я могу повидать Петю. Оказываемся на турбазе, среди простых одноэтажных многоместных строений. Иду в солнечных очках по припорошенной снегом земле. В какой-то момент понимаю, что мы в селении Адамс, думаю: «Вот я все же и оказалась тут (опять), незаметно для себя». Спрашиваем у повстречавшихся селян, где Петя, нам отвечают: «На горке». Там его нет, понимаю, что нас обманули. Задаем этот же вопрос сидящим у одного из строений мужчинам. Они совсем было начинают лгать, но вдруг один неохотно говорит: «Он здесь, в моей комнате». Входим в дом, проходим одну комнату, открываем дверь во вторую. Напротив двери, у окна стоит кровать. На ней, закрытый до подбородка одеялом, лежит больной Петя. Глажу его по лбу, говорю, что помогу ему. Обернувшись к Фесио Арфасу, спрашиваю: «Послушайте, Семен, а мы могли бы отвезти его в город с вашей помощью?» (Фесио Арфас виделся абстрактно, а петино бледное лицо - отчетливо, но это было не его, или почти не его, лицо).

Мысленные фразы (женским голосом): «А ты сегодня? Смогла?»

Котенок, задрав хвост, расхаживает из стороны в сторону на небольшом возвышении. Чья-то рука охватывает хвост и быстро передвигает превратившегося в игрушку котенка то вправо, то влево.

Развитие сна предыдущей ночи про лекаря-МАГА. Там затрагивалась также тема болгарского освободительного движения [см. сон №0377].

Понятными казались и сны, персонажами которых являются реальные люди (родственники, друзья), они крепко держатся в памяти, в сердце. Но почему появляются малознакомые, безразличные, не вспоминаемые наяву?

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «...которое я успела декларировать при изгибе». После заминки последнее слово заменяется другим, правильным (незапомнившимся).

Иду по улице, прикрытая лишь лоскутом ткани. Узкий, по колено, лоскут при ходьбе меня оголяет, придерживаю его руками. Вхожу в заполненный студентами троллейбус, ищу свободное место, понимая, что в сидячем положении нагота будет незаметней. После недолгих колебаний сажусь около молодого человека — пусть лучше он один заметит наготу, чем все. Молодой человек, к счастью, не обращает на меня внимания. Выхожу вместе со всеми на конечной остановке, у института (я тоже в студенческом возрасте). Иду, придерживая ткань. Вспоминаю про булавки в сумке, достаю их, на ходу кое-как скрепляю края ткани.

В последнем эпизоде длинного красочного сна наклоняюсь к малышке, застегнуть кнопки комбинезона. Малышка говорит, что скажет няньке (приходящей), что та всегда приносит грудного младенца у себя на груди, засунутым под одежду. Сон бегло показывает молоденькую симпатичную девушку с засунутым под одежду младенцем. Удивляюсь, поскольку ни разу не видела, чтобы к девочке приходила нянька, да еще с дополнительным подопечным. Предполагаю, что девушка вынуждена так поступаеть ради заработка.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «Подожди, подожди. Вы мне только ... Подождите секундочку».

Мысленная фраза: «Поменьше бы слов, побольше дела».

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «То есть подписывать это можно. Нельзя...».

Раздается потрескивающий шорох, характерный для какого-нибудь допотопного фильмоскопа. Под этот звук проворно выныривает и утверждается во все поле зрения блеклая допотопная групповая фотография — плотные ряды поясных изображений людей (которые, в отличие от звуков, воспринимались неотчетливо).

Мысленная фраза: «I want nothing».

Мысленная фраза: «Мамочка, мне больно, зачем же ты меня ударяешь?»

Держу лист с текстом (не запомнилось, на каком языке). Читаю с возрастающим недоумением из-за несоответствия, которое чувствую, но не могу уловить. Дочитав, понимаю, в чем дело. Повторяющееся в тексте назывательное существительное не заменено новым (как это должно было бы быть). Слово это, в отличие от остальных, видится прямоугольником, заполненным серыми мазками и не выходящим за печатную строку. Недоумение сменяется новым — а почему существительное не заменено?

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Она сказала, что нужно есть поменьше. То есть не ... как приподнято».

Мысленная, незавершенная фраза: «Но свое тело после земли я очень тщательно вытираю...».

Медленно печатаю на компьютере слово «хамелеон». Собираюсь добавить несколько слов с находящегося передо мной (слева) листа, читаю верхнюю строчку (четкую, рукописную), задумываюсь, что выбрать — и просыпаюсь, мгновенно забыв эти слова.

Женский, с грузинским акцентом, голос спрашивает полноватую женщину: «Вы скажите, вы жить хотите?»

Мысленная фраза: «Уже девяносто раз в неделю».

Мысленно сообщается, что две психологини даны мне «не для материального блага, а для духовной закалки».

«Вот он!» -восклицаю я, обращаясь к Пете, и от избытка чувств хватая его за руку. Я хочу сказать, что увидела Город, оказавшийся таким необычным, восхитительно красивым. Еще за миг до этого мы неспешно шли по дороге сквозь редкий лес, и перед нами маячили бурые горы с тонкими островерхими вершинами. Случайно подняв глаза, я вдруг увидела там Город. Это огромный, вырубленный в горном массиве, квадратный в плане вертикальный колодец. Дно его является городской площадью, стены - фасадами светлых живописных многоэтажных зданий (врезанных в толщу гор). Вижу, как бы сверху, эти фасады, освещенные теплыми живыми лучами утреннего солнца. Петя Города не видит. Твержу, что вот же он, перед нами, удивляясь, как можно его не видеть. Как бы в ответ(?) обнаруживаю, что в какие-то моменты (непонятно, чем отличающиеся) Город действительно не виден, видятся только горы. Петя наконец-то замечает Город. Обращаю его внимание на красоту оживленных солнцем фасадов, особенно на высокую башню с тонким высоким шпилем. Вот мы уже на площади. Теперь фасады видятся укрытыми циновками из редких коричневых прутьев (открытыми оставлены лишь дверные и оконные проемы). Сон показывает циновки отчетливо, крупным планом. Неуверенно предполагаю, что под ними фасады все же каменные, что циновки — это камуфляж, Петя в этом уверен. Видим редкие бесплотные фигуры в темной одежде, Город воспринимается как туристический центр. А большой ярко-желтый надувной детский матрац, забытый кем-то в центре площади, убеждает нас, что тут есть даже бассейн. Входим в одно из зданий, нам нужно позаботиться о месте, где можно было бы обосноваться и перекусить. Сон был красочным, всё, кроме людей, виделось натуралистично, Петя лишь ощущался. По законам несновидческой Реальности Город, когда мы находились вне его стен, виден быть не мог.

Невнятно дает о себе знать телефон, сразу же после этого смутно показанный.

Угощаю гостей жареным арахисом. Гости (те же или другие) появляются снова. На этот раз мне нечем их угостить, так как в первый раз были предложены все имевшиеся у меня орешки.

В закрытой комнате враждуют (умеренно) две птицы - одна, размером с индюшку, нападает на другую, неуклюжую утку. А третья, белая, голенастая, более мелкая, подскакивает то к одной, то к другой и ловко, нахально выдергивает у них перья (те, поглощенные враждой, этого даже не замечают).

Многоэтажный дом с большим сквозным пустым пространством по центру и узким серпантином лестничных пролетов, площадки в некоторых местах загромождены хламом. Я должна прибыть куда-то с какой-то целью в сжатые сроки. Сначала мешает хлам на лестнице, потом долго жду лифта, он везет куда-то не туда. Вспоминаю, что что-то забыла, вынуждена, с теми же заморочками, вернуться домой (не исключено, что это повторилось не раз). Оказываюсь в подземном метро, состоящем из фантастически разветвленной, запутанной сети эскалаторов, движущихся с угрожающе большой скоростью во всех направлениях. Нужно перепрыгивать с одного на другой, пока не попадешь к месту назначения. Система настолько сложна, что непонятно, как многочисленным пассажирам (в черной одежде) удается с этим справляться, да еще на дикой скорости (жуть какая-то!) Из метро приходится вернуться домой - обнаружилось, что я еще что-то забыла. Вхожу в лифт, теперь вдруг тесный и узкий. Он разгоняется, передняя стенка исчезает. Чтобы не вывалиться, сажусь на пол, упираюсь спиной в  правую стенку, полусогнутыми ногами - в левую, плечом прижимаюсь к задней. Мчусь все выше и выше, в нескольких дюймах от разверзшегося открытого края кабинки. Мне очень страшно, мне кажется, что еще немного - и я вывалюсь. Дом исчез, видится свободное пространство, природа, земля уже далеко. Говорю себе: «Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз!» Возношусь, вжавшись в стенки, изо всех сил отвожу взгляд от открытого края, и уставившись в обшарпанный драный линолеум пола, твержу: «Только не смотреть вниз!»

Мысленная фраза: «А завод, тем временем, закончил ремонт». Мне не хотелось ее записывать (из-за ее прозаичности), но фраза не давала покоя до тех пор, пока я не сдалась.

«Я сегодня мама», - буднично говорит смутно видимая женщина, стоящая перед служебным окошком. Она сообщает, что сегодня родила ребенка.

Мысленные фразы (мужским голосом, экспрессивно): «И сандали! Вот не могу во втором сандале...» (фраза обрывается; речь идет об обуви).

Обрывки мысленных, издалека донесшихся фраз (женским голосом): «Там... Уже волнуетесь? Она говорит ... одна говорит...».

Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «... по Интернету. Надо все-таки кончить (пользоваться)» (за слово в скобках не ручаюсь).

Два массивных экструдера со сменными насадками. Оба висят в воздухе, как нечто невесомое. Это делает их похожими на компьютерные штучки (во сне этого не осознавалось). Акцентировалось наличие сменных насадок как достоинство устройств.