Находимся в открытом море, далеко от невидимого берега. В нашем распоряжении большие плоты, обтянутые яркой нарядной тканью. Мой находится дальше всех от берега, я распласталась, тихо блаженствуя, наслаждаясь колышущейся прекрасной живой водой, ощущая ее неизмеримую глубину. Мне нет дела ни до кого и ни до чего на свете. Слева появляется каменная гряда, у торца которой, в нескольких десятках метров от меня стоит женщина... заурядная тетенька в немыслимом бикини... вода не достает ей даже до пояса... И это в открытом море, толщу которого я так хорошо только что ощущала... Недоумение сменяется догадкой, что мелко там из-за гряды. Прикидываю, что если захочу вернуться на берег, смогу воспользоваться этой грядой. Предполагаю, что смогу доплыть до нее (хоть пловец я не ахти какой). Мне даже пришла идея попробовать проплыть, просто так, чтобы быть уверенной в случае чего (тут я впервые подумала, что на море могут подняться волны). Дальше идеи дело не пошло, оставляю эту затею, еще какое-то время бездумно блаженствую. Возвращается мысль о волнах, толща воды пару раз вздувается бугром. Нестрашным, сразу улегшимся, но показавшим, что в случае чего с морем шутки плохи. Деловито размышляю, что мы тогда будем делать. Раздается треск моторов. Со стороны берега подлетают два несуразных летательных аппарата, опускаются на крышу появившегося справа сооружения, частично торчащего над водой. Из аппаратов выскакивают похожие на десантников американцы, скрываются в подводной части строения. Наша группа тоже вроде бы там, все чем-то заняты, одна я не могу понять, в чем дело. Я уже нахожусь на крыше сооружения, вижу Лейлу, прошу объяснить, что происходит. Говорю, что сама понять не могу из-за слабого знания английского языка. Поколебавшись, Лейла соглашается объяснить, зовет меня для этого в подводную часть. Оказываемся там (не запомнилось, делали ли мы там что-нибудь, помню лишь, что в помещении больше никого не было). По инициативе Лейлы лезем опять наверх. Она впереди, с легкостью, я позади, с трудом (Лейла виделась условно, а женщина у каменной гряды — отчетливо, хоть и без лица, но со всеми своими жировыми складочками). [см. сон №7171]
|
Сон про что-то, видимое мной. Оно было одним, а казалось другим. Иллюстрацией служил видимый в щель яркий свет.
С пробелом запомнившаяся фраза (возможно, мысленная) из сна: «У нас ведь что, кто ... тот и созрел».
В этом сне белые кисти чьих-то рук были обагрены свежей алой (чужой) кровью.
Нажимаю на клавишу, это должно повлечь за собой высвечивание другой, и вызвать определенное действие. Срабатывание, к моему удивлению, происходит по-другому. Раз за разом жму на клавишу, однако каждый раз высвечивается не та, которая должна была бы засветиться.
Большая светлая плоская тарелка, на которой лежат (в два слоя) коричневые куриные яйца.
Мысленное напутствие перед началом танца: «Ты прихлопнешь — и всё. Ну, давай».
Говорю начальству, что мне нужно отлучиться на несколько дней для поездки в другую страну (не запомнилось, сознательно ли я пошла наперекор своим принципам - суперответственности и беспрекословному соблюдению трудовой дисциплины — или это прошло мимо сознания). Поездка завершается мысленной итоговой оценкой. С удовлетворением констатирую, что отбросив (впервые) узколобые представления, связанные с никому не нужной ответственностью, все эти «так надо» и «так нельзя», я сделала первый шаг в направлении высвобождения из пут. Шаг к свободе, к расширению границ личности.
Мысленная фраза (женским голосом): «Мне кажется, это дальше».
Отчетливо видится обширный участок шоссе, с которого срезан тонкий слой асфальтового покрытия.
Мысленная фраза, состоящая из двух частей (противопоставлений), соединенных союзом «а», в первой части содержится отрицание, во второй — позитивное утверждение с интонационным выделением слова «интерфернально» ("инфернально"?).
На крошечном необитаемом острове, лицом к единственной пальме сидят, друг за другом, мужчина и женщина. Она: «Ты меня не слушаешь!» Он: «Дорогая, я так устал...».
Мысленная фраза: «Но вы меня учили летать».
Мысленная фраза (возбужденным женским голосом): «Что ты делаешь?»
Мысленные фразы (полудетским угрюмым женским голосом): «Ну скажи немножко. Почему все такие злые?»
Раскрытая книга, напечатанная похожим на препринтовский шрифтом. Вижу отделенный пробелом от предыдущего абзаца заголовок «Потом». Под ним тянется (почти на полторы строки) предложение, предваряемое индексом (обозначением пункта?) Удается прочесть его первое слово: «Плёнка...». [см. сон №3506]
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом, с чувством): «...думайте, (что) невежливо сказать: до свиданья?»
Мысленное слово (дурашливо): «При-при-при-при-прикрепили».
Фрагмент мысленной фразы: «...крепко привязаны к железному трубу...». Видится массивная металлическая решетка (в клетку). Она имеет коробчатую форму, и или просто лежит на земле или закрывает отверстие.
Мысленный диалог: «Д-д... д-д-д... д-дефект», - бойко говорит заика. Второй собеседник с готовностью подтверждает: «Очень».
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза, произнесенная отцом попавшей в тюрьму дочери: «Она просила меня принести ей ..., точно мы не виделись с ней всего...». Смутно видится женская фигура.
Окончание мысленной тирады (с мягкой полуулыбкой): «...то есть когда ты видишь что-то умопомрачительное» (захватывающее).
Раскрытая книга с белыми листами и четким шрифтом. Пробегаю глазами левую страницу, убеждаюсь, что воспринимаю то, на чем останавливается взгляд - значит, я понимала, что я ВО СНЕ. Решаю прочесть кусок текста. Это оказалась длинная фраза, переходящая на правую страницу. Читаю легко, совсем как наяву, и осознаю это. Начинаю просыпаться. Не открывая глаз, вижу фразу висящей в воздухе. Слова, одно за другим, вразнобой, выпадают из памяти и из самой фразы. Стоило мне сосредоточить внимание на начале фразы, как выпадало слово из ее окончания. А как только я кидалась туда, исчезало одно из слов покинутого мной участка. Уцелело несколько разрозненных слов, по которым смысл восстановить невозможно, и я их в блокнот не записала (а зря).
Успешно справляюсь с каким-то делом. Принимаемся за мытье гигантских (толщиной в руку, длиной с метр) баклажанов, вымыли до скрипа кожуры. Держа их в руках, люди повторяют, чуть ли не с восторгом: «Баклажаны! Баклажаны!»
Мысленный диалог (женскими голосами): «Что случилось?» - «Случилось хорошее. О хорошем тоже говорят, что случилось».
Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)
Мы с Петей (он в младшем школьном возрасте) временно останавливаемся в незнакомом месте, в крепком старом бревенчатом доме. Дом примостился на склоне пологой, засыпанной белейшим снегом горы, так что добрались мы до него не без труда. В доме живет высокий худощавый мужчина с двумя сыновьями, петиными ровесниками. Жилье спланировано так, что никто никому не мешает, мы практически не сталкиваемся с его обитателями. Настает пора выкупать Петю. Он требует (как само собой разумеющегося), чтобы это было сделано на чердаке. Не раздумывая, несу туда (по внутренней деревянной лестнице) большой таз и ведро нагретой воды. Процесс купания не показан. Вместо этого сон демонстрирует полную жгучего любопытства реакцию хозяйских мальчиков (на такое небывалое дело, как купание на чердаке!) Дети стоят у подножья лестницы, задрав вверх головенки. Возвратившийся домой отец узнает от сыновей о произошедшем (этот штрих остался за рамками сновидения). Подходит ко мне, отстраненно спрашивает: «Скажите пожалуйста, вы когда-нибудь купали на потолке ребенка?» Говорю: «Да, своего сына. А ваши ребята взволнованно за этим смотрели». Мужчина говорит: «Сейчас я скажу: Иоав...» (он начал было говорить об одном из сыновей и осекся). С недоумением думаю, что так зовут его самого. Речь у нас идет, конечно же, не о потолке. Просто мальчики по-детски назвали чердак потолком, что в их возрасте объяснимо (всё, кроме снега, таза и ведра с водой, виделось условно, особенно люди). [см. сон №6492]
На большой площади раскинуты торговые ряды. Накупаю недорогую одежду, не могу забрать все сразу, отношу часть домой (и обнаруживаю дырку на одном из свитеров). Возвращаюсь за оставшейся. Получившие от меня деньги продавцы исчезли (вместе с моими вещами), место занято другими. Озираюсь, не в силах понять, как они улизнули за такой короткий промежуток времени. Да еще и обставили дело так, будто их здесь и не было. Вдоволь наудивлявшись, отправляюсь восвояси. По пути встречаю юриста, который, будто бы, был некогда нашим адвокатом. Увидев меня, он говорит: «А-а-а, моя первая помощница».
Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Я тебе все объясню, а во-вторых, у нас есть адрес».
Мысленные фразы (мужским голосом): «Постой, Иэ. Стой, я тебе говорю!» (первая фраза звучит мягко, вторая резко, все это сопровождается невнятным изображением).
Пистолет (похожий на пистолеты автозаправочных станций) с тянущимся куда-то шлангом. Крючкообразный ствол его введен в частично вскрытую черепную коробку ребенка. Возникает мысленная фраза: "Согласно ... медицине головка этого ребенка не весит ничего" (одно слово не запомнилось).
Мысленная фраза: «Взятие Летнего сада» (возможно, не Летнего, а просто летнего).
Иду за продуктами по знакомому до мелочей кварталу, в котором сейчас все запутано. В довершение, одна из улиц разрыта, там меняют асфальт (широкая, уходящая вниз улица принимается мной за улицу Марата). После блужданий и плутаний прихожу в магазин, начинаю выбирать мясо (выбор велик, но мясо имеет несвойственный ему цвет).
Мысленные фразы: «Туда не поднимайтесь. Туда не поднимайтесь. Туда не поднимайтесь». Смутно, в сероватых тонах видятся три неспешно бегущие женщины, одной из которых принадлежит сказанное.
Еду с подопечной Унгой на пароходе. По какой-то причине изменяем маршрут. Прибываем в условленное место с опозданием, с жаром объясняю Кире, почему так получилось. Она молча курит, мне тоже захотелось курить, терплю, потом думаю, что тоже могу закурить, беру у нее сигарету.
Незнакомая женщина, глядя на мой синий шарф, что-то говорит об этом цвете. Отвечаю, что раньше никогда его не любила, но оказавшись в данном городе и отметив, как живописны синие жалюзи на фоне светлого камня стен, отношение к синему цвету я переменила.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (серьезным женским голосом): «... я хочу есть».
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза, будто бы отражающая суть предыдущего сна: «...заменится шатким рабочим, в ... это...» (слово «рабочий» является существительным). [см. сон №7148]
По широкой горбатой улице едет непрерывный поток разномастных машин. А в моей голове, будто бы, такой же поток разномастных мыслей.
Мысленные фразы (женским голосом): «Выставить на улицу? Нет уж, это слишком».
Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «У нас здесь везде дом, везде отправляют (на ночлег)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).
Мысленно перечисляю номера страниц книги: «...двадцать, двадцать девять». Сверяю с выписанным перечнем страниц, которые собираюсь перечитать (или переснять). Скольжу глазами по перечню, не вижу номера 29, там есть только, где-то в середине, номер "30".
Мне снится, что я СПЛЮ и вижу сон, в котором, наряду с другими персонажами, участвую сама. А проснувшись после этого сна во сне, кому-то его пересказываю. Точнее, бойко, энергично пою, запомнилась последняя фраза: «Дима, Дима, я на проводе, а студенты на земле» (обращение к Диме провторялось на протяжении песни как рефрен; провод — сон мельком показал его - имеется в виду электрический, находящийся под напряжением, не причиняющим мне вреда).
В читальном зале ко мне подсаживается и заводит разговор мужчина в темной одежде. Я не расположена вести беседу, отвечаю лишь из вежливости. Мужчина делает вид, что не замечает этого. Держится участливо, как ни в чем не бывало продолжает расспросы. Из запомнившейся части диалога можно увидеть, насколько он в этом преуспел. Он (услышав, что мой муж умер): «Вы его потом хоронили?» Я (с недоумением): «Да». Он (сочувственно): «Да, я знаю, это очень тяжело... А почему вы опоздали на свадьбу?» Распространяюсь о своей рассеянности. Он (ободряюще): «Ну, это ничего». Чуть помолчав, говорит: «Ему нужно выйти к людям». Я: «???» Он демонстрирует реальную (юношескую) фотографию умершего мужа, и водя по ней пальцем, объясняет: «У него взгляд высокомерный и надменность в изгибе губ». Говорит: «Вот» и кладет передо мной газету. Я: «Что это?» Он (давая понять, что прекрасно помнит, что я не верю в гороскопы): «Гороскоп». Бросаю взгляд на газету — это страничка гороскопов на текущий день. Бормочу что-то нечленораздельное, засовываю газету в верхний ящик стола и приступаю к прерванной работе.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...ошибки — от нынешних и предыдущих поколений».
Незаметно для себя переведена в измененное состояние сознания (чтобы выяснить, что при этом произойдет). Я должна воспринимать это как произошедшее спонтанно (без постороннего вмешательства). Те, кто это проделывает, не показаны. Появляются два одинаковых, смутно видимых прямоугольных элемента, расположенных над чем-то неразличимым. Левый элемент означает (или включает?) обычное состояние сознания, правый — измененное. В момент переключения левый элемент расплылся, расфокусировался, а правый стал более четким, навелся на резкость. [см. сон №2551]
В центре храмового помещения, занимающего все поле зрения, стоят три высокие, не доходящие до свода белые колонны. Они расположены как бы по диагонали квадрата, и своим белым, аскетичным цветом диссонируют с цветовой гаммой богато оформленного старинного пустого зала.
Мысленные фразы (мужским голосом, деловито): «А сыну как? Двадцать четыре года?» (речь идет о возрасте).
С недоумением вижу слабый след воды, сочащейся поперек одной из наших комнат. Настораживаюсь, бормочу: «Что это?» Выясняется, что вода стекает из-под плотной глыбы медленно подтаивающего снега, занимающего с треть комнаты. Снег примыкает к трем стенам, в четвертой его грани видится образованное таяньем жерло. Набрякшие, потерявшие белизну стенки его покрыты каплями спадающей вниз прозрачной воды. Внимательно все это рассматриваю.
Сон, оставивший неопределенное впечатление, что он был страшным.
Старый несуразный деревянный дом, за которым виднеется старый лес. К дому пристроен несуразный второй этаж (кстати, с чего я взяла, что второй этаж пристроен?) Стекло нелепого длинного, без переплетов окна пристройки выглядит как бельмо.
Смутно видимый мужчина говорит (со смешком): «Конечно, все эти звездочки и вызов вещей очень приятны» (под исходящим от вещей вызовом подразумевается приглашение проявить себя).
Я у Камилы, где сейчас находится лишь ее старший сын (спит в своей комнате). Звонит телефон, поднимаю трубку - кто-то настойчиво повторяет: «Анат, Анат, Анат». Понимаю, что зовут Тони, и поскольку он спит, говорю: «Он... он... вы не можете оставить ему сообщение?»
Мысленная фраза (женским голосом): «Такие симпатичные соседи».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом, деловито): «Да, самое главное — что от ... такой запах не классный" (не ароматный).
Вожу расческой по спутанным волосам. Вижу верхнюю часть своей головы со стороны (сверху). Волосы не похожи на мои, они гладкие, блестящие, с рыжинкой (во сне это не вызвало удивления).
Мысленно напевается: «Вот где, вот где, вот где шар растопился, растопился» (растаял).
Мысленная фраза: «Мирным путем пока еще не дошли до такой степени».
Мысленная фраза, настойчиво пробивавшаяся, и отвергнутая, так как показалась никчемной, бессмысленной. Но продолжавшая повторяться до тех пор, пока я ее не записала: «Стены олим и их сыновья».
Мысленная фраза: «Уроняет в нее руку и кричит умоляюще: отвернись! отвернись!» Смутно видится мужчина, поспешно отходящий к кустам (помочиться).
Среди нас находится крупная птица (кажется, ворона). Птица действует, как человек, ловко управляясь по хозяйству.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (с юношеским апломбом): «...а кончается тем, что встрепенешься, и будет, в конечном счете, без конца». Видится молоденькая девушка, которой будто бы принадлежит сказанное.
Смутно, в сероватых тонах видится группа худощавых людей, ожидающих результатов экзамена. Среди них (дело происходит в помещении) находится лошадь. Оглашаются (в неявной форме) результаты. Оказывается, что успешно прошла экзамен только она.
Мысленные фразы (глуховатым женским голосом, издалека): «Я взяла тебе на остальные. На остальной поезд».
Незавершенная мысленная фраза: «Когда эту ножку...».
Еду на задней площадке трамвая (или троллейбуса). Рядом стоят молодой человек и девушка (смутные, как и остальные пассажиры, в черной одежде). Разговаривая с девушкой, молодой человек жестикулирует в неприемлемой близости от моего лица. Вынужденно говорю: «Вы прямо в лицо, молодой человек, вы прямо в лицо мне, постарайтесь спокойно стоять». Он не реагирует. Девушка выходит. Слышу легкий шумок, похожий на шум миниатюрного вентилятора. Предполагаю (на этом основании), что молодой человек включил свой вентилятор. Объясняю себе (не имея на это оснований), что вентилятор включен, чтобы отогнать неприятный запах. Отхожу вперед, к сиденьям (сон был не цветным, движение транспорта не ощущалось).
Активисты какого-то движения трудятся над лозунгом «Не дадим никому голодать!»
Мысленный диалог: «Эти деньги надо все истратить», - степенно говорит мужской голос, а женский игриво подтверждает: «Исторически оставить нельзя».
В конце сна стою на высокой куче темного шлака. Мне нужно спуститься к хижине, расположенной на середине склона. Там растут деревья, а здесь лишь сыпучий шлак, и спуск так крут, что я не в силах сдвинуться с места. Не столько от страха, сколько потому, что стоит сделать хоть шаг, и тут же камнем полетишь вниз и расшибешься о стену виднеющегося внизу ангара (ржавого полуцилиндра, стоящего поперек склона). Примеряюсь и так и эдак. С каждым моим взглядом спуск становится все более крутым, пока не превращается в отвесный. В моих руках оказывается длинный шест, сгребаю им шлак, чтобы сделать уступы для ног. Нагребла первый уступ, как вдруг кто-то Невидимый мысленно передает, что если я хочу, я могу воспользоваться служебной лестницей строящегося справа предприятия. Добавляет, что по лестнице спускаться удобней, но так как ею пользуются рабочие, придется наслушаться ругательств. Возникает книжка карманного формата, содержащая, будто бы, перечень ругательств. У меня нет выбора, иду вправо, вижу остов большого промышленного объекта, по которому снуют рабочие в серой (или серо-зеленой) униформе. Лестница сварена из редких металлических прутьев, но, хотя бы, с перилами. Для меня, боящейся высоты, это тоже не подарок, но по крайней мере не сравнить с отвесной кручей. Иду по пролетам и переходам, и чем ниже спускаюсь, тем трудней идти — то ли не могу отыскать сразу нужные пролеты, то ли внизу они становятся более труднопроходимыми. На всем пути не слышу ни одного ругательства, хотя мне то и дело попадались рабочие, неизменно шедшие во встречном направлении.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Вы просто обошли, обошли вот этот клик...» (компьютерный).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «О, буквы ... появляются, но я все равно позвоню» (окончание фразы произнесено в ускоренном темпе).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «..и начинает петь, слова его вырываются так непроизвольно...» (чувствуется симпатия к обезоруживающей искренности того, о ком идет речь).
Мысленная фраза: «А вы Борису показывали его жену?»
По углу горизонтальной поверхности широкой полосой снуют муравьи (их дорожка ориентирована под углом 45 градусов к граням поверхности).
На полу небольшой, находящейся в черте города пещеры, около столика с книгами сидит восточная девушка. Девушка исчезает, на ее месте появляется полицейский, перебирает книги. Вхожу в пещеру, полицейский вступает в разговор, советует прочесть книги, которые держит в руках. Демонстрирует их по очереди, объясняет, что одна из них - о ...(не запомнилось, о чем), другая — о танцах, третья - «Похождения бравого солдата Швейка». Услышав знакомое название, говорю, что люблю это произведение. Полицейский держится с подкупающей непосредственностью — вступает в разговор с незнакомым человеком (со мной), да еще так непринужденно, дружелюбно, да еще о книгах. Это кажется почти невероятным. Правда, его поведение отдает раскованностью коллективного воспитания и представляется немного инфантильным, но, безусловно, симпатичным. С интересом приглядываюсь к нему, в какой-то миг вижу (отчетливо, крупным планом) его лицо, белокожее полное молодое, с черными усиками. Обыкновенное, ничем не примечательное лицо. Полицейский исчезает, в пещере появляется пожилая восточная женщина. Периодически то вносит внутрь, то выносит наружу что-то типа продуктов. Оказываюсь снаружи пещеры, вижу нескольких приближающихся молодых восточных женщин. У одной покрой жакета оставляет обнаженной (полностью) грудь. Не верю глазам, говорю себе, что этого не может быть, это недопустимо их культурой, и тем не менее, вижу обнаженную грудь. Правда, без молочных желез (последнее замечаю после того, как женщины достаточно приблизились). Покрытая загаром плоская грудь в обрамлении элегантного жакета восточной женщины совершенно сбивает меня с толку. Молодые женщины удаляются. Пожилая выходит из пещеры, спрашивает, достаточно ли холодно бывает тут на открытом воздухе. Отвечаю утвердительно. Со словами «Пойду, печенья принесу» она поворачивает налево и идет в сторону ближайшей улицы.
Просыпаюсь, вставать совсем не хочется. Молодой человек (родственник?) периодически подгонят меня. Твердит, что нам пора идти, что скоро полдесятого, и это крайний срок. А мне так хочется полежать. Внезапно ноги утрачивают способность двигаться, пытаюсь расшевелить их руками. Зачем-то лизнула палец правой руки, почувствовала солоноватый привкус, удивилась. Функции тела восстанавливаются.
Находящаяся у меня на вечеринке Снуша медленно впадает в то бесконтрольно-агрессивное состояние, которое иногда на нее находит. Мы обе знаем, что для предотвращения последствий необходимо быстро вытолкать Снушу из квартиры. Я ее выталкиваю. Остальные гости реагируют в соответствии со своим уровнем понимания, им жалко Снушу, они ее впускают. Поспешно выпихиваю ее обратно, но ей снова открывают дверь. Так повторяется несколько раз. На шум выходят жильцы соседней квартиры. Снуша, уже отчасти потерявшая над собой контроль, несет соседям небылицы. Соседи спрашивают, как все это может иметь место, пытаясь вопросами отвлечь Снушу.
Стоя перед зеркалом, случайно замечаю на щеке что-то, принятое за прилипший клочок непонятной пожелтевшей пленки. Осторожно отщепляю его (он похож на ороговевшую кожу). Рядом вижу еще один, отщепляю и его, и еще один, и еще. Не сразу догадываюсь, что это растрескался верхний слой кожи. Очищаю лицо теперь сознательно. Под отмершим слоем обнажается новая, живая кожа (дрябловатая, но не исключено, что вскоре она расправится). Лицо в целом не виделось, каждый раз виден лишь участок, причем не в зеркале, а со стороны (само зеркало тоже, кажется, не виделось, но я твердо помню, что стояла перед настенным зеркалом).
Мысленное обсуждение темы завершается фразой: «Поэтому готовьтесь, серьезно готовьтесь» (речь идет, кажется, о выборах). Там было также число «13», означавшее количество дней или дату.
Рекламный проспект на плотной глянцевой бумаге. Он складывается гармошкой, но сейчас частично раскрыт. Крайняя правая секция испачкана кровью, аккуратно стираю ее влажной сероватой тряпкой.
Сон про селение Адамс, в котором я обменялась парой фраз с Ионом, порадовавшись, что помню его имя.
|
|
|
|