Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «С кожи ... мальчиков на кожу ... девочек».

Глава некоего семейства претерпел оглушительное банкротство. Но духом не упал, его деятельность (жизнедеятельность) подчинена теперь одному — спасти семью. Нахожусь у них, в большом, распадающемся доме. Занята тем, чтобы хоть как-то усмирить бедлам, хаос. Поддержать внешний порядок, смягчить таким образом шок этого семейства. Беру старую тележку, брошенную кем-то в жилых комнатах, везу ее на место, в подвал, куда ведет широкая светлая лестница. Подвал (необъятный) был забит рухлядью, было там, в углу возле лестницы, место для тележки. Сейчас от рухляди не осталось и следа. Подвал чист, светел (и удручающе пуст). Около лестницы нагромождено оборудование и материалы (мне показалось, что для производства керамической посуды). Не знаю, можно ли оставить тележку в отданном, судя по всему, в аренду подвале. Оказываюсь опять в жилых комнатах. Глава семьи, очень бледный (только это и выдает его состояние) разговаривает, сидя за столом, с близкой семейству женщиной. Спокойно, деловито обсуждается археологическая находка. Потом этот человек (до чего же он бледен!) говорит по поводу постигшей его беды: «Я вам оставлю дела в лучшем состоянии, чем...» (называется кто-то, попавший в сходную ситуацию). Обращаю внимание на две вещи. Человек говорит «вам», приобщая к своему семейству эту женщину. Человек говорит «вам» - и не означает ли это предчувствие цены, которую ему придется заплатить ради спасения близких? Человек произнес фразу спокойно, но это спокойствие предельного напряжения чувств, воли, сил.

Мысленная фраза: «Там у вас владеют Ксюша и Наташа».

Мысленная, ритмичная фраза (речитативом): «...хоть немного/ ... и воды-ы» (оба незапомнившихся слова были четырехсложными, с ударением на третьем слоге).

Мысленная фраза (настырным девчачьим голосом): «А вот ты, а ты вот смотрела на мальчишек после того, как они на тебя посмотрели?»

Мне снится, что я СПЛЮ. Сквозь сон чувствую легкие, почти невесомые шаги — кто-то пробирается по примыкающей к стене кромке моей кровати, к изголовью. Останавливается, обильно опрыскивает мою голову спреем. Лежу, не шевелясь, не открывая глаз. На ничтожный миг перехватывает дыхание. Задумываюсь о финале, который меня ожидает. Спокойно, деловито думаю о сопутствующей ему агонии, которую предстоит перенести, но никуда от этого не денешься. Чуть приоткрываю глаза - и без никаких эмоций обнаруживаю, что все это было лишь сном.

Мысленные фразы: «Я говорил со знанием. Я говорил со знанием, - тут последовала заминка, после чего сказано твердо: -  своей вины».

Мысленная фраза: «Национально-освободительное движение».

Нянчу пятимесячную девочку. Некоторые трудности создает лишь мой слабоватый английский. Приходим в сквер, вокруг песочницы сидят молодые мамаши, одна рассказывает о вчерашней интересной телепередаче о Сакко и Ванцетти. Думаю, что для этого рассказчице пришлось просмотреть передачу до конца. И если бы та оказалась неинтересной, время было бы потрачено впустую. Вклинивается эпизод, где Петя передает мне листок с составленным им перечнем интересных телепередач. Оказываюсь в красивом вестибюле многоэтажного здания, везу коляску с малышкой к выходу. Сквозь стекла холла вижу стоящего у тележки грустного пони. Может быть, он голоден? Решаю нарвать ему травы, но растительность на газоне пожухлая, к тому же пони сам мог добраться до нее. Вспоминаю про свои рогалики, решаю угостить пони ими. Он (прочитав мои мысли?) срывается с места. Кидается ко мне так стремительно, что я даже немного испугалась, как бы он не сшиб меня с ног и не опрокинул коляску. Дружелюбно подбегает, с разбегу становится на задние ноги (как собака), передние копыта взгромождает на меня (не причинив вреда). Он даже на ощупь, когда я его погладила, напоминал собаку. Дважды запускаю руку в сумку, отламывая кусочки рогалика (сон не отразил моментов, когда бы пони брал их в рот). Прихожу в очередной раз в дом малышки, вижу детские книжки на русском языке. На русском языке? Я заинтригована. Заговариваю с малышкой, как обычно, на английском. Она отвечает на чистейшем русском, строя безупречно правильные, длинные фразы. Я так изумлена, что далеко не сразу спохватываюсь. Спрашиваю, почему она раньше не говорила на русском, ведь это создавало нам столько проблем. Девочка отвечает: «Потому что...» (дальше не запомнилось). Рассказываю про необыкновенного ребенка Пете.

Фрагмент мысленной фразы: «...и определенным образом либидо в нем возрастает...».

Обрывки мысленной фразы: «...когда хочешь ... от навязанных мыслей».

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (из диалога): «Можно прожить пять лет в ...» (фраза обрывается; вторая ее половина должна начаться с уже заготовленных слов «и ничего не»).

Несколько смутно видимых людей о чем-то рассуждают. Один говорит: «Корове, забодай она самого ... человека, пришлось бы...» (фраза обрывается, часть слов не запомнилась).

Смутно, в серых тонах видится щенок, жадно, с неуемным любопыством обнюхивающий все, до чего позволяет дотянуться поводок. Из того же любопытства начинает жевать большой, не помещающийся во рту осенний кленовый лист.

Вечеринка закончилась, нас развозит по домам низкий длинный, полуоткрытый по бокам фургон (на толстых шинах). Не успели остановиться около  моего (сновидческого) дома, как из парадной выходит ватага других гостей (спустившихся якобы из моей квартиры). Состроив (в шутку) соответствующую гримасу,  восклицаю: «На минуту нельзя оставить дом — уже полно!»  Ватага, радостно возбужденная, собирается, кажется, нас повеселить. Шаржин (с необъятным накладным животом), готовясь продекламировать монолог, говорит: «Выкупите меня» (все, кроме лиц, виделось ясно).

В Забайкалье умирает дальний родственник некоего семейства, не поддерживавшего с ним контакта. Теперь, из своей Германии, они собираются на похороны. Информационная часть сна иллюстрируется туманным обозначением этих частей Земного шара. Что заставляет семейство снаряжаться в такую даль, к тому, с кем у них не было связи? Вспоминаю, что они исправно ездят на все похороны, где бы это ни происходило. Что ими движет? Приходит мысленный, бессловесный ответ, что поводом является возможность получить что-нибудь из оставшихся вещей, распределяемых между прибывшими на похороны. Смутно видятся люди в темной одежде, заполнившие квартиру умершего, отчетливо чувствуется, как осиротела она, потеряв своего хозяина.

Мысленная фраза: «Война на истощение».

Мысленная, неполностью запомнившаяся эпическая фраза (завершившая сон): «...и назвали это явление мусакатовым мусакаетонным жанром, коего в наших ... не счесть».

Мысленная, незавершенная фраза (бойким женским голосом): «Кузнечный переулок — это переулок лишь...».

Мысленные фразы (просительно, слабым женским голосом): «Я не знаю. Пожалуйста, не приносите больше».

Мысленная фраза: «Я помнила, что такое благодарить, дарение я предпочитала всему».

Какие-то люди говорят, что обеспечат мне (в состоянии обеспечить) удачу в делах. Эти, незнакомые мне люди явились по собственной инициативе. С моей стороны не следует никакой реакции.

Речь идет о зажигаемых в человеке СВЕЧАХ. Подчеркивается, что особенно важной является «четвертая Свеча».

Мысленные фразы: «В стране на высоком уровне. В стране...» (фраза обрывается; уровень имеется в виду чего-то, относящегося к стране).

Мысленный диалог (глуховатыми женскими голосами, задумчиво). «Всякое бывает».  -  «У гостей бывает всякое настроение».

Справа находится пологий склон большого холма. Слева к нему примыкает взрытое безжизненное пространство. Над этим безлюдьем, почти касаясь его, медленно клубится нечто среднее между тучами и туманом. Оно нисходит сверху, в виде темноватой мглы, подвижной, незаметно темнеющей и сгущающейся. Пока в ее окраске доминируют светло-серые оттенки с проблесками тускловатого света.

Бегло, намеками излагается история человека, посетившего Светлую страну, не давшего там подаяния нищему и поплатившегося за это.

Мысленная фраза: «При его (изображении пассажиры) дважды сплевывали» (за слова в скобках не ручаюсь).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (издалека донесшимся мужским голосом): «Я не очень помню, как ... но хорошо помню, как его расстреляли».

Разрозненные мысленные фразы: «Были»(это глагол) и «Я говорю».

Мысленная фраза: «Дела от меня долго отходили — дела, даже создание ветров». Имеется в виду пускание ложных слухов, умышленно (или неумышленно) ассоциировавшееся с пусканием ветров.

Вышла на минутку из дома и заблудилась в квартале одинаковых темных двух-трехэтажных домов, окруженных буйной растительностью. Иду по дорожкам, потеряв ориентацию. Беспокоюсь, что не закрыла на замок входную дверь, ведь дом не принадлежит мне (он, будто бы, принадлежит Камиле, у которой я, на паях с соседом, его арендую). К тому же сосед сейчас отсутствует, так что на моей ответственности не только сохранность дома, но и сохранность имущества соседа. Да и своих вещей жалко, если что. Разыгравшееся воображение представляет, как дом обкрадывают, при этом оказывается, что красть особенно нечего. Тревожась и продолжая плутать, вдруг вижу проспект, испытываю облегчение — появился хоть какой-то ориентир. Но как вернуться домой сообразить все равно не могу. Спрашиваю у попавшихся женщин, как пройти «к дому номер 29 на Пальмовой улице». Женщины взмахом руки указывают направление. Радуюсь, что помню адрес, какое счастье, что я помню адрес, и опять теряю ориентацию. Огибая один из домов, слышу людские голоса. На крыльце, среди густой зелени, две сморщенные древние старушки разговаривают с высунувшимся из окна мужчиной. Одна рассказывает про свою знакомую, у которой была «связь» (мистическая) с Лениным, не оборвавшаяся и после его смерти. Старушка пускается рассказывать, как ее знакомая что-то косила с Лениным. Перебиваю ее, спрашиваю, как пройти «к дому номер 29 на Пальмовой улице». Опять радуюсь в душе, что помню адрес. Старушки выражают готовность помочь, по-детски берут меня за руки, при этом обнаруживается, что одна из них (не рассказчица) очень маленького роста, и вообще они обе походили на Лесовиков из СКАЗОК. Ступени высокого крыльца плавно поворачивают направо, за выступ каменной стены, и загромождены вещами, в том числе большим темным чемоданом. Мне кажется, что пройти тут невозможно, но старушки, не выпуская моих рук, спускаются с крыльца, доводят почти до дома и исчезают. Продолжаю путь одна, иногда навстречу попадаются люди, от которых исходят волны неприязни. Вижу на дорожках шмыгающих мышей, много маленьких быстрых темных мышей, это кажется мне предвестником надвигающейся разрухи.

Мысленная фраза (энергичным женским голосом): «Будешь смотреть?»

Красочный яркий активный сон, после которого я просыпаюсь и бегло его конспектирую. Исписала целую страницу и —  проснулась, теперь уже по-настоящему, мгновенно забыв содержание сна.

Мысленное умозаключение, чуть ли не напеваемое мной: «Как что-то себе усвоишь - потом не понять другого» (речь идет о понятиях, представлениях).

Мысленная, незавершенная фраза: «Больше всего — на первую сторону, он был сопровожден неурочным...».

Запущенный, темноватый зал клуба. На приподнятой сцене стоит стол и несколько стульев. Леся и еще две женщины, привычно устроившись за столом, приступают к рисованию. Похоже, занимаются этим здесь не впервые. Рисуют, отключившись от всего остального. С любопытством смотрю на склоненные головы, на банки с красками, на красивые кисточки. Вскользь окидываю взглядом работы, полагая увидеть заурядное (как к тому располагает ординарный вид женщин и затрапезность обстановки). Увидев работы, теряю дар речи. Казалось, женщины не подозревают, что выходит из-под их рук. Напускаю равнодушный вид, чтобы не спугнуть, оставить рисовальщиц в их поразительном неведении. Спрашиваю, можно ли посмотреть картины - не те, что сейчас, с поразительной быстротой завершены, а те, что нарисованы раньше. Мельком вижу их свернутыми в трубку и торчащими то ли из сумки, то ли из проволочной корзины для бумаг, на полу, позади рисовальщиц. В нетерпеливом ожидании спускаюсь со сцены, сажусь на ближайший стул. Представляю, как одна из женщин протягивает стопку вожделенных картин - большие полотна, написанные на пухлом изумрудном материале. Появляется Петя, шепотом рассказываю, что произошло. «Их картины - это выход ПОДСОЗНАНИЯ в чистом виде. Они изумительны, это что-то необыкновенное», - говорю я. Петя садится рядом. А я все не могу увязать обыкновенную, часто задиристую Лесю с ее богатейшим даром и со смыслом этого дара (в отношении двух других, немного знакомых мне женщин думаю то же самое). Леся приносит свернутую в рулон картину и возвращается к столу. Картина написана на пухлом изумрудном материале, который виделся мне в воображении. Но в ней нет того волшебства, притягательности, таинственности. С разочарованием признаюсь Пете, что это совсем не то. Петя говорит, что судя по тому, что говорили женщины там, за столом (с ним или между собой), они вообще не склонны представлять свои работы на публику.

Мысленная фраза: «Ваше нудное слово — оно найдет его» (возможно, вместо "нудное" было произнесено "нужное").

Взрослые учат двух девочек объявлять о начале работы выездной Лаборатории по анализу крови. Одна из них объявляет, я вхожу в выделенное для этого помещение. Почти вплотную стоят три стола для забора анализов (не только крови, но и еще каких-то, в том числе вижу трафареты для замера ногтей). Меня направляют к определенному столу, лаборант занят, жду очереди. Свободная лаборантка, с удовольствием поднимаясь из-за соседнего стола, спрашивает: «Когда ты будешь кушать?» Говорю: «Часов в одиннадцать». Она, удаляясь, со смехом спрашивает третью лаборантку: «Не странно ли тебе, что она будет есть часов в одиннадцать?» Мне непонятна причина смеха, может быть лаборантка намекает на мою худобу? (персонажи виделись условно, оборудование на столах — яснее, а свою фамилию в журнале регистрации я видела ясно и прочла с легкостью, хотя она была написана на незнакомом языке).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «А ... после этого все кажутся...» (речь идет о вкусовых ощущениях).

Декламирую несколько коротких стихотворений. Одной из строк (последней?) была такая: «А я уйду, уйду в кричащую даль».

Оказываюсь (впервые) на Дальнем Востоке, в какой-то момент примыкаю к двум путешественницам-китаянкам. Поражает их приспособленность, предусмотрительная готовность к любой,  даже самой мелкой бытовой ситуации (в их рюкзаках имеется все, что бы ни потребовалось).

Мысленная фраза: «Но мышей, таких маленьких, противных, есть запрещается».

Мысленно напевается: «Сердце красавицы склонно к измене». Смутно, в серых тонах видится высокий флагшток с вздымающимся флагом.

Мысленная фраза (женским голосом, категорично, осуждающе, проникновенно): «Сквозь предсмертный хрип уговаривать ее, чтобы она написала» (хрип имеется в виду той, о которой идет речь).

Мысленная, незавершенная фраза: «Пока я записывала (фразу), то ее основатель...» (автор фразы).

Мысленные фразы: «Она очень богатая женщина. Она очень богатая женщина».

Комментируя произошедшее, говорю смутно видимому собеседнику: «Он так дергался, ну, насколько ваш сосед по ... насколько...» (фраза обрывается, часть слов не запомнилась).

Обустраиваюсь в больничной палате (мне предстоит операция). Раскладываю комплект свежего постельного белья (выданного больницей) и кое-какие принесенные из дома мелочи. Мой старый кожаный коричневый баул с пачками денежных купюр (новых) стоит пока что справа от меня, на каком-то возвышении. Палата — большая, светлая, многоместная, с пациентами преимущественно мужского пола, что меня слегка озадачивает. Мне говорят, что переведут в другую палату, но чтобы пока я обустраивалась в этой. Продолжаю свое занятие, и вдруг случайно замечаю, что баул исчез (пациенты виделись невнятными темноватыми фигурами, а предметы — в том числе, на миг, пачки денег в закрытом бауле — совсем вживую).

Мысленный, с пробелами запомнившийся диалог. «...и торт можно было бы уже...».  -  Плотоядно: «Уже начинать есть».

Два сна с заурядным содержанием, но теплых по ощущениям и цвету.

В утренней полудреме засвербил привычный, до сих пор остающийся без ответа вопрос по поводу того, что все-таки со мной происходит. Возникают, как отклик, две, независимые друг от друга мысленные фразы. Фразы не запомнились (а возможно, я не восприняла их смысл). Но мне было показано, что вопрос мой находится на поверхностном уровне, первая фраза - под ним, то есть на уровне более глубоком, а вторая — под первой, то есть еще глубже.

Мысленная фраза (драматически): «Да ... да просто до слез довели» (одно слово не запомнилось).

Смутно, в бледно-серых тонах виден забитый мусором прозрачный пластиковый мешок. Он валяется на тротуаре, у мусорного бака. Внутри него осторожно пробирается крыса. Не понимаю, как она умудрилась забраться в завязанный мешок.

Помню лишь, что находилась в фантастическом месте.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «...чонка районная, из шестой поликлиники».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (возбужденным женским голосом): «Бурно растет ... Он желтый особенно».

В ответ на рассудительную мысленную фразу следует энергичная мысленная реплика: «По двум параметрам».

На столе (или прилавке) лежит пластиковый пакет, из которого торчит мятая газета. С удивлением обращаю внимание, что заголовок передовицы набран строчным шрифтом (вразрядку). Пытаюсь прочесть его или что-нибудь под ним. Буквы вижу отчетливо, но прочесть ничего не удается.

Мысленное слово (врастяжку): «Потенци-альных».

Вхожу в нужное здание, с удивлением вижу, что теперь тут разместилось лечебное учреждение. Стройные женщины в белых халатах, редкие посетители в темной одежде, распахнутые двери кабинетов. Такое впечатление, что все здесь находится в стадии становления. Косвенно это подтверждается отсутствием вывески (которую я пыталась отыскать, чтобы определить, что это за клиника). Поворачиваю к выходу. Вижу в полу прямоугольное, вытянутое вдоль коридора углубление, заполненное темной водой. Неуверенно предполагаю, что оно декоративное. Каким-то образом падаю на миг, спиной, в эту темную воду. Думаю, что упав на свой портфель, почти не замочила одежду. Надеюсь, что не подцепила никакой заразы (кто знает, что это за вода). Пересекаю следующий коридор, попадаю в высокий зал. В центре громоздится странное сооружение (на мой несновидческий взгляд похожее на пляжный аттракцион). Это высокий блок искусственных островерхих горных пиков, пространство между которыми заполнено прозрачной голубоватой водой. Оказываюсь там, наверху, барахтаюсь в воде, выбираюсь на центральную площадку (не замочив одежды и не обратив на это внимания). Озираюсь, не представляя, как спуститься. Площадка мягко приходит в движение, ползет влево. С удивлением оглядываюсь, вижу внизу, за пультом управления, медсестру. Это она выводит моторизованную, как оказалось, площадку, чтобы дать мне возможность выйти. Просыпаюсь до того, как это произошло (все виделось вживую).

Мысленная фраза: «Станут спрашивать».

На дисплее появляется, становясь все более отчетливым, текст, напечатанный готическим шрифтом. Каким-то образом становится известным, что текст имеет отношение ко мне (или к моим снам, не запомнилось точно).

Мысленные фразы: «А, действительно. Ну-ну-ну. Субъективность».

Мысленная фраза, подводящая итог сну. В ней говорится, что если бы не какие-то обстоятельства, можно было бы воспринимать даже отдаленные районы (речь идет о внетелесном восприятии).

Вид из окна деревенского дома на композицию их трех светло-песочных камней на фоне густой травы и чахлых кустов.

Мысленные фразы (женским голосом): «В центре города. В центре города! Здесь наверняка еще что-нибудь...» (фраза обрывается).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «... по правой стене, здесь — лифт. Перед лифтом?»

Чье-то мощное левое плечо, обтянутое футболкой с небольшой дыркой. На этом фоне возникает мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...а за анфилогическое поведение...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Начались фокусы его последней реабилитации» (выкрутасы, причуды).

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...отвечает, что если ... ответит «да», он тоже ответит «да»».

Сон о странной маникюрше. И маникюр она делала странно, и цену заломила несусветную, и с неприкрытым подобострастием пожирала глазами занимавшего высокий пост человека (в этот момент сон крупным планом показал ее примитивную физиономию). А когда после всего этого мы шли с ней по какому-то помещению, я вдруг ощутила ее руки в своих трусиках. Опешив, в растерянности отодвигаю их, а маникюрша пускается в объяснения, доказывая необходимость и невинность своего поступка.

Меня, спящую, легонько (не больно) цапнуло какое-то Существо. От неожиданности и удивления ойкаю. Видится (со стороны) темная, похожая на кошачью лапка с острым коготком, цапнувшим край моей нижней губы. Судя по положению лапки, Существо должно находиться на моей груди (я спала на спине), но ничего такого я не чувствовала.

Молоденькая девушка, моя дочь (сновидческая) стала вдруг непонятно скрытной, без объяснений периодически исчезает, ведет непонятные завуалированные телефонные разговоры. Делаю вывод, что ей грозит смертельная опасность, что ее шантажируют, ей угрожают. Под влиянием нарастающей тревоги принимаю защитные меры, отправляюсь с ней искать спасения. Долго пробираемся по фантастическим местам, находим убежище в какой-то квартире. Ложусь отдохнуть в передней комнате. Сквозь сон слышу, что дочка разговаривает по телефону в задней комнате (соединенной с моей дверью и проемом в стене). Каким-то образом вижу ее там (с телефонной трубкой в руке) и полностью слышу диалог. Узнаю из него, что сейчас кто-то придет и пользуясь тем, что я сплю, сделает мне усыпляющий укол. Сон вмиг слетает, лежу, не открывая глаз, приготовившись к защите. Входит грузная женщина в темной одежде, склоняется надо мной с большим шприцем в руках. Мгновенно выхватываю его и впрыскиваю женщине предназначенное мне содержимое. Шприц был без иглы, но прозрачная жидкость под напором поршня легко входит через одежду в тело женщины (в области солнечного сплетения). Женщина падает. Соскакиваю с кровати, поспешно одеваюсь. Натягивая колготки, думаю, что в них, наверно, будет жарко, и лучше бы одеть носки, но мои носки на ногах этой женщины. Подумала было снять их с нее, но решаю, что использовать носки, снятые с трупа, конечно же, не стоит. Каким-то образом вижу за спиной эту женщину бездыханной на кровати (с которой я только что соскочила) и белые носки на ее ногах. Да, эта женщина, лежащая темной грудой на полу (она виделась то на кровати, то на полу) мертва. Ее облик изменился, она стала привлекательней, моложе, стройнее. И тут до меня доходит, что она была сексуальной партнершей дочери. Непонятное поведение дочери находит объяснение в том, что этот факт ею скрывался, и вот к какому ужасному финалу это привело. Не знаю, что теперь делать. Входит дочь, ожидающая увидеть нечто противоположное тому, что сейчас увидит. Желая ей помочь, смягчить шок от ужасного зрелища, смотрю на нее, и заметив, как начинает меняться выражение ее лица, говорю: «Падай быстро в обморок». Она падает в обморок (впрочем, и без моей подсказки произошло бы то же самое). Стою и думаю, ну, хорошо, самый острый момент дочь проведет в бессознательном состоянии, но что будет потом? Что будет потом? И насколько несоизмеримо преходящее потрясение, которое я испытала бы, узнав правду, в сравнении с этим непоправимым ужасом, свалившимся на дочку, посчитавшую за лучшее утаивать истинное положение дел. Машинально иду в заднюю комнату, вижу лежащую на столе трубку черного телефонного аппарата, беру ее в руки и после непродолжительного раздумья опускаю на рычаг.

Небольшой участок прилавка перед стационарной кофеваркой кафе.

Карта города, занимающая все поле зрения. Белый, неестественно длинный тонкий кривоватый указательный палец (принадлежащий кому-то, стоящему спиной и находящемуся вне поля зрения) водит по карте. Это сопровождается незапомнившимися высказываниями. Палец выглядит так отвратительно, будто принадлежит какому-нибудь Монстру.

Нахожусь в командировке в Польше. В числе прочего, мы вырезали из газет слова и буквы, чтобы потом, кажется, куда-то их наклеивать. В последний день поляки устроили банкет. Так как там надо было танцевать, говорю, что (в силу возраста) приведу для танцев кого-нибудь другого. Обнаруживаю где-то Петю, веду его. Упустив из виду, что и сама обязана присутствовать, одеваюсь неподобающим образом, вхожу в зал чуть ли не в домашнем платье. Мы здорово опоздали, столы почти пусты, нам достаются непонятные остатки на дне ваз. Посуда некрасивая, белые скатерти покрыты пластиковой пленкой - в общем, совсем не похоже на настоящий банкет. Вечером, после банкета, решаем побродить по городку. Женщина-администратор рисует (по нашей просьбе) его план, помечает достопримечательности. Прошу приписать номер телефона (на случай, если мы заблудимся). Городок оказался запутанным, непонятным, с узкими улицами, странными старинными домами и странной атмосферой.

Мысленная фраза (женским голосом): «Да, но только не так, (а) чтобы не шлепнуться».

Окончание мысленной тирады (женским голосом): «...и ни в коей мере я не передаю это распоряжение другим. Я не спихиваю это распоряжение другим».

Невнятно видимый паук проворно ползет по верхней части стены, к потолоку.