С недоумением вижу слабый след воды, сочащейся поперек одной из наших комнат. Настораживаюсь, бормочу: «Что это?» Выясняется, что вода стекает из-под плотной глыбы медленно подтаивающего снега, занимающего с треть комнаты. Снег примыкает к трем стенам, в четвертой его грани видится образованное таяньем жерло. Набрякшие, потерявшие белизну стенки его покрыты каплями спадающей вниз прозрачной воды. Внимательно все это рассматриваю.
4458
Университетский кампус (или Академгородок). Корпуса разбросаны по заросшему старыми деревьями пространству, где так хорошо чувствуется природа, просто природа. Группа научных сотрудников беседует под деревьями. Пожилой, по-мальчишески стройный мужчина в элегантном светлом костюме заговаривает о том, как молода может быть душа человека, достигшего сколь угодно преклонного возраста. Тон свидетельствует, что говорится о личном (очень личном). Я тоже нахожусь здесь, хотя не имею к этим людям отношения. Присутствую в непонятном качестве, будучи знакома с женщиной этой группы (она привела меня сюда). Вдруг вспоминаю, что не почистила зубы, в панике устремляюсь в поисках укромного угла. Натыкаюсь в кустах на источник воды, тщательно чищу зубы оказавшейся в руках зубной щеткой (она была даже в футляре). Заканчиваю туалет, внимание привлекается движением на периферии поля зрения, перевожу туда взгляд. На широкое крыльцо одного из корпусов выходит молодая красивая женщина, яркая брюнетка с броским макияжем, довольно упитанная, в черном платье с шипами, ремнями и прочим. Я увидела ее в тот момент, когда она шлепнулась на попу, поддерживаемая с двух сторон молодыми крепкими мужчинами. Еще два-три таких же, с аппаратурой для съемок, находятся рядом. Понимаю, что красотка — фотомодель. Плюхнувшись на крыльцо, она откидывается на спину, вытягивается в струнку, замирает. Как следует рассмотрев модель со всеми ее ремнями, пряжками и подтяжками, догадываюсь, что она в садо-мазохистском наряде. Мужчины, завершив съемки на крыльце, намереваются продолжить их где-то еще. Двое ухватывают модель за ноги и волокут с крыльца вниз. Тело модели, неподвижное и потому похожее на куклу, подпрыгивает на ступенях, вызывая у меня смятение.
4459
Присаживаюсь на край деревянной кровати улегшегося спать сынишки, склоняюсь, ласково говорю: «Максик, спишь? Спи, детка» и нежно целую его.
«Я только хочу, чтобы ты Веронике показал», - говорит женщина стоящему рядом мужчине (оба видятся темно-серыми сгустками). Потом, обращаясь ко мне (непонятно, где находящейся) говорит: «Вот я сейчас покажу тебе Луну».
Мысленное умозаключение, произведенное мной в завершение рассуждения: «И теперь не я, а он будет светить» (имею в виду, что теперь излучать свет будет Петя).
4464
«Я искала этих волн», - мысленно произношу я и осекаюсь, заметив, что неправильно образовала падеж (нужно было бы сказать «эти волны»).
4465
Петя входит в закуток, где находятся водопроводные трубы со встроенными счетчиками, наклоняется над одним. Из внезапно разгерметизировавшегося соединения бьют вверх (не задевая Петю) расходящиеся веером тонкие сильные струйки чистой прозрачной воды. Бьющая струйками вода была живой, вижу ее с близкого расстояния (не находясь в самом сне).
В полудреме вспоминаю подробности предыдущего сна, оживляю его в памяти. Появляется четкая мысленная (моя) фраза по этой теме: «Приветливая Луна». [см. сон №4466]
Наш отдел устроил вылазку на природу, делаем привал в редком светлом лесу. Там что-то происходит, одной из молодых женщин (кажется, ею была Амалия) устраивают незаслуженную обструкцию. Заступаюсь за нее, беру на руки, уношу. Несу, не чувствуя веса, в вертикальном положении (как переносят детей). Долго иду по обширному пустому пространству, по темной влажной, расползающейся под ногами земле. Дует ветер, спохватываюсь, что Амалии, должно быть, холодно. Оказываемся на окраине городка, ставлю Амалию на каменную ограду, натягиваю на нее свою куртку. Появляется несколько парней (уличная шпана), спокойно, по-хозяйски окружают нас. Один неторопливо берет Амалию (в вертикальном положении), намереваясь похитить. Преисполненная чувством бессилия перед похитителями (больше всего сражает их спокойствие), разражаюсь — или это мы обе разражаемся? — отчаянными воплями. Кричу безостановочно, на одной ноте: «Помогите! Помогите!!» Редкие прохожие не обращают на нас внимания. Кричу, не умолкая некоторое время даже после того, как шпана оставляет нас в покое. Без видимой причины (ведь никто не вмешался и не спугнул их) они спокойно ставят Амалию на каменную ограду и исчезают, предоставляя нам возможность двигаться дальше. [см. сон №4467]
4468
Около нас, бредущих куда-то пешком, останавливается небольшой, перевозящий детей, двигающийся в том же направлении автобус. Нам открывают двери в салон и в кабину. Два примкнувших к нам по пути спутника входят в салон, я и моя изначальная спутница топчемся у кабины. Спрашиваю: «Где ты хочешь сесть?», чтобы занять оставшееся место.
4469
Неторопливо формируется начало мысленной фразы: «Пока пробирается к выходу в лес..». Речь идет о выходе из зоопарка — служебном, вспомогательном выходе или просто о проломе в ограде. Смутно, сверху видится этот выход, за которым начинается лес.
4470
Мысленная фраза: «Вместо тюремной больницы есть очень большая площадь Стачек».
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «Две женщины, одинаково рожавшие, по-разному ... Одна будет представлять просторный шатер с ... а другая...». Фраза не договорена, однако тирада заготовлена полностью, и даже показана в виде расплывчатого густо-серого абзаца текста. По каким-то соображениям тираде не дают воспроизвестись до конца. Для этого после слова «другая» резко дергают в сторону трафарет, по которому шло построение мысленных фраз. Трафаретом являлось нечто промежуточное между печатным текстом (заготовкой) и мысленным воспроизведением. Он выглядел как небольшая гибкая тонкая пластинка (или карточка), промелькнувшая на кратчайший миг, резко сдернутая в нижний левый угол поля зрения и ушедшая за его границу после слова «другая».
P.S. Финалом сон напоминает убегание снов, только сны удаляются сами, а трафарет был удален.
4472
Мысленная, запомнившаяся с пробелом, незавершенная фраза: «В этом ... важен не только динамический рост показателей, но и...».
Вселившись в новый дом, спускаюсь со своего этажа, иду изучать окрестности. Иду наугад, между такими же новыми светлыми домами, по незаасфальтированной, с редкой растительностью земле. Неожиданно вижу озеро. Я ошеломлена. Смотрю на него с кручи, почти не веря глазам. Как оно могло оказаться так близко от моего дома? Испытываю почти восторг. Редкие купальщики бродят по воде — я тоже теперь смогу ходить сюда купаться. Справа видится несколько больших ярких, туго натянутых палаток. Спускаюсь к воде, сероватой, не очень прозрачной, с сыпуче-земляным берегом. Вижу мужчину, осторожно несущего в поднятых руках ребенка. Тело ребенка по горло засыпано прибрежной землей, глаза закрыты, лицо неподвижно. Мужчина входит в озеро, осторожно опускает руки в воду, земля постепенно опадает, малыш открывает глаза и довольно, хитровато улыбается. Поворачиваю обратно. Застреваю на участке крутого, почти отвесного склона, под которым идет дорога. Я и спрыгнуть боюсь и сползти тут нельзя (не за что ухватиться) и обойти не могу (мне не сдвинуться с места, сижу на корточках, не шелохнувшись, рискуя свалиться). После нескольких осторожнейших пробных телодвижений оказываюсь внизу, на дороге. Краем глаза замечаю на обочине, под деревьями, белобрысого малыша. Въедливым пронзительным писклявым голосом он кричит своей маме: «Да?! Голосуем обувью в Москву!» Смутно видимая молодая женщина, смущенная тем, что оглашаются семейные секреты, ненатуральным тоном бормочет: «Да я вроде бы тут уже привыкла». Мельком, условно видятся сидящие за круглым, покрытым белой скатертью столом родители малыша и он сам. Они называют числа — запомнилось число «Сорок один». Предполагаю, что это размер обуви, что так семейство привыкло «голосовать обувью», гадать, стоит ли им вернуться в Москву. А у меня — своя проблема, я не помню (или не знаю) название своей новой улицы и не помню дорогу домой. Упрекаю себя, что не записала адрес. Вспоминаю кое-какие приметы, появляется слабая надежда, что эти ориентиры (с помощью прохожих) мне помогут. Нерешительно иду в ту сторону, откуда пришла.
«Пошла! Пошла, пошла, пошла! Она не хочет, душечка, чтобы ее выкидывали!» - восклицаю я, в изумлении глядя на внезапно ожившую большую тряпичную черепаху. На моих глазах она решительно сползает с кузова старого игрушечного грузовика и направляется прочь от него, к стене. Ее недовольный вид красноречиво говорит о том, что лишь чрезвычайные обстоятельства вынуждают ее, игрушечную черепаху, самой о себе позаботиться - надеяться абсолютно не на кого. Пластмассовый выцветший грузовик и нахлобученная на него тряпичная черепаха (красивая, но с большой дырой на панцире) приготовлены нами с Петей (дошкольником) на выброс. Мы сидим тут же, в комнате, левее, я развлекалась тем, что награждала малыша звонкими шутливыми поцелуями. Вот тут-то мое внимание и привлекла ожившая черепаха. Смотрю не нее, не отрываясь, отчетливо вижу красивый, искусно сшитый из разноцветных лоскутков панцирь, с правой стороны которого зияет рваная дыра. Чувствую настроение черепахи, и в величайшем изумлении, проникнувшись сочувствием к беглянке, восклицаю: «Пошла! Пошла, пошла, пошла! Она не хочет, душечка, чтобы ее выкидывали!»
P.S. Сейчас, излагая сон, я могла бы сказать, что характером черепаха была в милновского Иа-Иа.
Миниатюрная рассудительная, с аккуратным коричневым оперением уточка стоит на краю поребрика у цветочного магазина, смотрит на пустую проезжую часть, спускается с тротуара и топает к противоположной стороне. С удвольствием наблюдаю за ней, беспокоясь, чтобы ее не сбили могущие в любой миг появиться автомобили (в моем воображении они тут же и промчались, по одному с каждой стороны).
Я увидела их издалека — Борвича* и Филечку*. И как только я их узнала (или за мгновенье до этого), Филечка узнал меня. Пришел в страшное возбуждение, все его тело заходило ходуном, он размахивал хвостом, делал несколько прыжков в мою сторону, тут же стремительно бросался к Борвичу, поскуливая и подлаивая. Он всеми силами старался сообщить новость хозяину, но тот ничего не замечал и неторопливо шел по тротуару Рябинной улицы. Останавливаюсь, заложив руки за спину, в ожидании момента, когда Борвич достаточно приблизится и узнает меня, и в то же время опасаясь, что он меня не узнает (такой, какой я стала). Не свожу глаз с суетящегося Филечки — он почти по пояс Борвичу, шерсть его короче и светлей, чем была наяву, на морде появилось белоснежное пятно (ни гигантскому росту Филечки, ни другим его отличиям не удивляюсь). Борвич узнает меня без проблем, говорю с улыбкой: «Я опять приехала ненадолго».
4477
Мысленная, запомнившаяся с пробелом, незавершенная фраза (ровным голосом): «А кот ... увидел его однажды вечером...».
4478
Мысленная фраза: «Тепло людей как дружественный вариант».
Мысленная фраза (голосом Корины, категорично): «Ты должна добиться изменения в себе». Записав фразу, думаю, что если она и адресована мне, это все равно мне не поможет - я понятия не имею, о каком изменении идет речь.
4480
Заходим на работу к общему знакомому. Он оказывается так занят, что, по его словам, у него нет времени даже для заточки карандашей, их ему точит секретарша. Карандаш, упавший перед этим на пол и поднятый нами, оказался со сломанным грифелем (что и вызвало реплику о цейтноте). Решаем помочь делу, берем точилку, стаканчик которой забит карандашными, неплохо заточенными огрызками, выбираем самый острый.
4481
Отбираю несколько картофелин, некоторые оказываются пораженными темными пятнами. В куче они выглядят безупречно, неприятные черные пятна обнаруживаются лишь с обратной стороны, при осмотре клубней.
4482
Смутно видимая, сидящая за служебным столом женщина выписывает что-то на клочке бумаги и протягивает его мне. Вижу текст, но прочесть ничего не удается.
Иду по двору снятого на летний отпуск жилища. Одна из проходящих мимо незнакомых женщин спрашивает: «Ты здесь одна?» (или «впервые», не помню точно). Помедлив, говорю: «Да». Женщины продолжают путь, внимание переключается на фауну. На моей части двора щебечут разноголосые птицы, на соседском, в небольшом вольере под кустами, вижу куропатку, несколько куриц и прочую живность. Все видятся вживую и выглядят превосходно. Выхожу к озеру, иду по берегу, где на бетонных плитах играют местные ребятишки. Из одной плиты торчит ржавый обломок арматуры, решаю его удалить (чтобы дети случайно не поранились). Ухватываюсь за торчащий конец, тяну на себя — арматура поддается вместе с массивной плитой. Поднимаю ее (не чувствуя веса и умеренно удивляясь этому), несу к берегу. Плиты под ногами шатаются (как будто грунт под ними стал хлипким, болотистым). Думаю, что если они станут совсем непроходимыми, до берега можно будет добраться вплавь.
4485
Сомаро*, я и еще одна женщина пробираемся к своим местам в партере великолепного театра. На мне нарядный костюм, но это — единственная в моем гардеробе вещь, подобающая для таких выходов. Немного комплексую по поводу того, что если мы еще раз выберемся в театр в том же составе, мне будет не по себе в той же одежде... И вот мы трое опять в том же зале, перед началом другого спектакля пробираемся к своим местам. Оказавшись позади Сомаро, с любопытством осматриваю ее наряд. Оценив по достоинству жакет перевожу взгляд на юбку, вижу белесые следы птичьего помета. Говорю третьей спутнице: «На каки Сомаро села», женщина передает это Сомаро. Та, не прореагировав, невозмутимо идет между креслами.
4486
Мысленная фраза (вскользь, женским голосом): «Ты себя переделай, только поскорей» (затрудняюсь сказать, ко мне ли она была обращена).
Смутно, в сероватых тонах видится пара рук (до середины предплечья). Руки согнуты в локтях, в левой зажат бумажный кулек, доверху заполненный песком. Эти руки видятся в таком положении, как если бы они были моими, но они не были моими.
Внимательно смотрю в окно (квартиры, расположенной на верхнем этаже). На широкой улице и в Небе над ней происходит, судя по всему, ИНОПЛАНЕТНОЕ НАШЕСТВИЕ. Мягкое, неагрессивное - что-то типа беззвучного воздушного десанта, арена действий которого окрашена в светлые, нежные тона. Все исчезает. Дома на противоположной стороне улицы оказываются разрушенными. Целый квартал темных коробок зданий с выбитыми окнами, пустыми дверными проемами и, кажется, без крыш. Внимательно, изучающе смотрю, переводя взгляд со здания на здание, отчетливо вижу эти мрачные безлюдные коробки. Подходит Петя (он в младшем школьном возрасте). Испуганно указывает на панораму за окном, плачущим голосом говорит, что там все разрушено. Спокойно обнимаю сына, прижимаю к себе, говорю (искренне), чтобы он не боялся, что ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СОН — МЫ С НИМ ОДНОВРЕМЕННО ВИДИМ ОДИН И ТОТ ЖЕ СОН. Говорю, что это встречается редко, так что мы можем гордиться, бояться же сна не нужно. Идем на кухню, где находятся зашедшие в гости Нора и Снуша (они, как и Петя, видятся условно). Нора спокойно, деловито роняет по поводу произошедшего: «Это ... или Зейнаб» (название первого населенного пункта не запомнилось). На мой вопрос, что это означает, Нора не отвечает. Размышляю, имеет ли Нора право молчать, а я — обижаться на нее за это. Решаю, что она, повидимому, наделена правом умалчивать перед непосвященными о своих Знаниях, и следовательно, обижаться не на что.
P.S. Записав сон, пошла в библиотеку и обнаружила в сегодняшней газете аршинный заголовок: «НЕУЖЕЛИ ПРИШЕЛЬЦЫ?» (привет от Карла Густава Юнга с его синхронистичностью).
4490
Мысленные фразы: «Они спрашивали. Они спрашивали, сколько тех, кто должен...» (фраза обрывается).
Забредаю на окраину незнакомого города, оказываюсь в унылом, обшарпанном помещении, где в беспорядке стоят блоки старых темных фанерных сидений. Вижу неотчетливых людей, похожих на неприкаянных обитателей общежития для фабричных рабочих - женщину в темной одежде и двух мужчин (высокого мрачного костлявого брюнета и еще одного, пониже ростом, покрепче, посветлей). Сажусь неподалеку от женщины. Кажется, мы смотрели телевизор (не помню, чтобы экран его светился). Входит еще одна работница, белокурая привлекательная оживленная, в светлой (безвкусной) одежде. В какой-то момент посиделок у меня исчезают деньги (кажется, я держала портмоне в руках), мне известно, что их похитил сидящий в отдалении мрачный брюнет. Случившееся не вызывает эмоций, еще какое-то время сижу тут, потом собираюсь обратно. Мне нужно попасть в метро, но я не помню дороги. Делюсь проблемой с женщинами. Одна безучастно молчит, вторая (блондинка) с готовностью берется помочь, объясняет дорогу. Бегло видится (сверху) мегаполис с высокой светлой, увенчанной куполом башней станции метро. Поняв, что словесного объяснения недостаточно, блондинка вызывается довести меня до места. Сходим с широкого крыльца, идем вперед, я спохватываюсь: «Подожди, у меня же нет денег, ни копейки, как же я доберусь?» Поворачиваем обратно. Вижу, что один из бывших в комнате мужчин удаляется влево, второй (брюнет) спускается с крыльца. Со всей страстью, на какую была способна, со страстью человека, попавшего в безвыходное, отчаянное положение, говорю ему: «Деньги! Давай деньги!» И наставляю на него портмоне (как пистолет). И хотя этому человеку ничто не мешало уйти, он молча, спокойно протягивает мне солидную пачку купюр. Беру, поворачиваюсь, чтобы уйти. Тут же снова разворачиваюсь к не успевшему сдвинуться с места брюнету, дружелюбно протягиваю ему руку, он в ответ тянет свою. Молча, серьезно пожимаю ее (но не осязаю, что во сне прошло мимо внимания).
4493
Стою перед входом в свою квартиру, заторможенно смотрю на связку своих ключей, валяющуюся справа от двери (они виделись отчетливо). Пытаюсь сообразить, кто это мог сделать и зачем.
Невидимые Сущности что-то мне объясняют - терпеливо, неторопливо, доброжелательно. Подкрепляют объяснения демонстрацией опытов, видимых нерезко, в серых тонах. Просыпаюсь (ничего не запомнив) и снова засыпаю. Полупроснувшись, вижу промелькнувшее в стекле открытой створки окна (под которым стоит моя кушетка) отражение бесформенной дымчато-серой Сущности. Она мягко, бесшумно вылетает из комнаты. Полупроснувшись еще раз, вижу в этом же стекле отражение теребимых ветром веток стоящего за окном дерева. Решаю, что отражение Сущности могло почудиться, что на самом деле я и тогда видела отражение веток. Окончательно проснувшись поутру, присовокупляю к своим впечатлениям тот факт, что эта створка окна в действительности у меня всегда закрыта. А сейчас (при завершении изложения того, что произошло) вспомнилось, что на ночь я приспускаю жалюзи, оставляя незакрытой небольшую щель внизу, так что ветер мог теребить лишь край занавески.
Нахожусь с Бербером в узком длинном чулане, что-то перебираю на полке тянущегося по левой стене стеллажа. Бербер стоит за моей спиной. Обмениваемся какими-то фразами, и вдруг... (дальнейшее показано со стороны, от двери, я же до конца сна стою лицом к полкам)... вдруг Бербер, покачнувшись, обмякнув, начинает медленно оседать (падать замертво от разрыва сердца, как мне каким-то образом известно). Неведомая Сила подхватывает его в падении, мощно отбрасывает вглубь чулана и швыряет там на пол. Он лежит неподвижной грудой, а я боюсь обернуться, боюсь взглянуть на него — вдруг он умер? Не оборачиваясь, как заведенная говорю ему, чтобы он держался. Чтобы держался, потому что жена его слаба и нуждается в его опеке. Говорю и говорю. Чувствую, что Бербер жив, но оглушен (внезапностью произошедшего). Однако неизвестно, в каком он состоянии, не ранен ли. Не в силах побороть страх и обернуться, продолжаю стоять лицом к полкам и все говорю и говорю.
4497
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «А ... у нас такая, что...».
4498
Мысленная фраза: «Маленький десерт, который к тому же разлился по тарелке». Видится чего-то типа крем-брюле, аккуратно, тонким слоем размазанного по белой десертной тарелке.
4499
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «...и обзавелся ... Странно это. Действительно странно, когда здоровый молодой человек...» (фраза обрывается).
4500
Малышка, идущая рядом с мужчиной по улице, издает хныкающий звук (оба видятся невнятно).
4501
Неотчетливо (издали, сверху) видна женщина (цыганка?), стоящая у старой металлической ограды, выкрашенной свежей салатовой краской. Женщина несколько раз медленно, тщательно проводит щекой (или обеими щеками) по одному из прутьев ограды, как бы счищая с лица что-то невидимое.
4502
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...она пожаловалась ... дочери которого служат у него же привратником».
Мысленная фраза: «Без музыки нет света, а в свете нет души».
4504
В большой темноватой комнате смутно видится несколько человек из моей компании. Тут же находится мама*. Высказываю ей упреки по поводу непозволительного любопытства к состоянию банковских счетов моих друзей. Переключаемся с ней на обсуждение того, чем угостить пришедших. Предлагаю колбасу в тесте, живо представляя, каким вкусным получится это блюдо.
4505
Мысленный, с пробелами запомнившийся диалог. «Наташа, а как вы ...?» - «Ой, да я не знаю, как. Я только...».
Мысленный диалог незримых Любознательных Сущностей как результат исследования ими чего-то СОВЕРШЕННО НЕИЗВЕСТНОГО (на мой взгляд, похожего на румяную аппетитную творожную запеканку). «Нет, это не похоже на...», - глубокомысленно тянет первый, тугодум, так и не назвав, на что это не похоже. «Это похоже на солнечный крем!» - энергичной писклявой скороговоркой восклицает второй, радуясь своей догадке. P.S. Не улыбнуться после этого сна было невозможно. И если попробовать отобразить впечатление от незримых Сущностей в категориях Алана Милна, я бы сказала, что второй — это вылитый Пятачок, а первый — симпатяга Иа-Иа. Но это были отнюдь не Пятачок и не Иа-Иа.
Мысленный диалог. «С восемьдесят девятого». - «Нет, я с восемьдесят шестого» (имеются в виду хронологические даты, обозначаемые двумя последними цифрами какого-то столетия).
Мысленная фраза (высоким женским голосом): «Правда, (и) сейчас путь недалекий».
Мысленная фраза (женским голосом): «Что, тебя один день устраивает с этими делами?»
Мысленные фразы (женским голосом, с усмешкой): «Вот такое будет окно. Но это будет такая воображательство...» (фраза обрывается).
Сижу на галерке, положив руки на парапет и устремив взгляд вниз, на круглую площадку, во все стороны от которой круто взмывают ряды скамеек. Аудитория почти пуста, лекция или закончилась или еще не началась. За столом на круглой площадке сидит лектор (профессор), вокруг него бегает сынишка. Малыш бегает, дурачась, и вдруг звонко, на всю аудиторию кричит: «А у папы геморрой!» Сидящий неподалеку от меня мужчина сконфуженно, вполголоса басит: «Ой!» (сон был в темноватых тонах, люди скорей ощущались, чем виделись).
Обрывки мысленной фразы (мужским голосом, деловито): «Это ... здесь ... рвет, рвет» (имеется в виду рвота).
Восприняв (или от кого-то услышав) нечто впечатляющее, восклицаю: «Какая ... история!» (часть слов не запомнилась). Собираюсь пересказать ее находящейся рядом, условно видимой сестре.
Дело происходит в моей комнате, на большой кровати. Лежу по центру, а сестра, обложившись книгами, у стены. Готовится к экзамену, уже ночь, она все не выключает радио. Переругиваюсь с ней, она уверяет, что радио ей помогает, не дает заснуть. Что-то рассказывает и засыпает, уронив голову на книги. За окном темень, хлопает входная дверь, кто-то входит в комнату и тихо выходит. Заканчивается сон мысленной (или просто записанной мной в блокнот) фразой: «Хозяин дома пришел и сказал выключить радио».
Мысленные фразы (женским голосом, задумчиво): «Типа увести с собой или остаться. Типа массового слияния».
Незнакомая женщина, глядя на мой синий шарф, что-то говорит об этом цвете. Отвечаю, что раньше никогда его не любила, но оказавшись в данном городе и отметив, как живописны синие жалюзи на фоне светлого камня стен, отношение к синему цвету я переменила.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). Спокойно: «...но отзыва нет». - Эмоционально: «Правильно! Все люди из гуманных соображений...» (фраза обрывается).
Мысленное слово: «Вернусь?» В такт его произнесению смутно видимый мужчина склоняется к сидящему (или лежащему) на земле второму мужчине. Третий стоит справа от первого (все это видится в бледно-серых тонах).
Ирреально-фантастический сон запомнился с момента, когда я увидела кинотеатр и спонтанно вошла внутрь. Брожу по полупустому, погруженному в полумрак залу (расположенному амфитеатром), все не могу выбрать себе место. В первом ряду вижу на свободных креслах детскую одежду - там сидят малыши с родителями (экран с демонстрирующимся якобы кинофильмом я, кажется, не видела). Ни на чем не остановившись, решаю зал покинуть. Поднимаюсь к находящемуся за последними рядами выходу. Обнаруживаю не выход, а симметричный (правый) зал, спускающийся таким же амфитеатром (и ничем не отделенный от первого). Там тоже демонстрируется фильм (но экрана я не видела, кажется, и там). Покидаю и этот зал, думая, что неизвестно, в какой из них был у меня билет (не помню, чтобы билет был при мне, повидимому, он лишь мыслился). Оказываюсь в другом месте, мне что-то рассказывает Сафт. В том числе упоминает, что занимается КОЛДОВСТВОМ. Говорю: «Так это же запрещено». Он спрашивает: «Почему?» Рассказываю про свою маму*. Она пыталась что-то создать подобным колдовством во сне, и ей там сказали, что это запрещено, потому что «ВНОСИТ ДИССОНАНС В СОЗДАННЫЕ УЖЕ ВЕЩИ». Сафт относится к моим словам пренебрежительно. Перекидывается фразами с находящимися тут же приятелями, и лишь роняет в мой адрес скучное, безразличное «А-а-а». Держится раскованно, как человек, знающий себе цену. Не обращая на все это внимания, стараюсь довести до его рассудка осознание важности мной сообщаемого (сон не цветной, персонажи виделись условно).
Посетитель технической библиотеки спрашивает: «Do you speak English?» Отвечаю, помогая мимикой: «А little». Человек начинает объяснять, какие источники ищет, раскрывает фолиант, в котором содержатся ссылки (понимаю речь, не вслушиваясь в незнакомые слова, просто по языку телодвижений). Перебиваю, говорю: «It is better go to a second door to secreturity». Кто-то из находящихся рядом пытался дать иностранцу более конкретный совет, но я уверена, что человеку, не знающему языка страны, в которой он оказался, лучше всего обратиться в секретариат.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «..и начинает петь, слова его вырываются так непроизвольно...» (чувствуется симпатия к обезоруживающей искренности того, о ком идет речь).
Мысленные фразы (первая невнятно, вторая четко): «Ничего не произошло, только пара валенок сломалась. Сломалась пара валенок». Смутно видится пара темных валенок, от сильного холода ставших хрупкими и сломавшихся поперек голенищ.
Мысленная фраза (решительным женским голосом): «Я с Людой хочу поговорить».
Разрозненные мысленные фразы: «Были»(это глагол) и «Я говорю».
Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «Ну и что ты там еще можешь?» - Угрюмо, басовито: «Не фиг отсюда выезжать».
Смутно, в сероватых тонах видится большая комната, где несколько человек что-то мирно обсуждают. Мужчина, безмолвно лежавший в стороне (прихворнувший?) внезапно резко садится, не спуская ног с кровати. Размахивает сложенной фигой и возбужденно, протестующе говорит: «А это вы видели? Это вы видели?»
Три заурядных сюжета, параллельно пересказываемые с мягким лукавым юмором, преобразующим их во что-то забавное. Законспектировать сон не удается - как только я в достаточной мере просыпаюсь, он тут же из памяти улетучивается. То есть дал собой насладиться, но не позволил себя зафиксировать. Это произошло на рассвете, слышалось пение ранней птицы, которое в одном из сюжетов было чем-то другим.
Обрывок мысленной, незавершенной фразы: «Этот обычай стал ... как только...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...тоже интересно. Когда смотришь — очень интересно» (в последней фразе слышится оживленная улыбка).
Мысленные фразы (женским голосом, примирительно): «Ладно, ладно. Он сдался».
Мысленная фраза (со смешком): «А когда через вас квартира придет».
Кто-то рассказывает собеседникам про людей, заключивших пари.
Смутно видится участок шоссе со следами недавней аварии — пятном разлившегося горючего и матово поблескивающим загустевающим пятном крови, которую энергично слизывает темная кряжистая собака.
Прихожу по делу в организацию. Оставляю сумку в одной из комнат, вхожу в смежную. В обоих помещениях находятся (в подвижном состоянии) сотрудники. Вернувшись, обнаруживаю, что сумка пропала (вместе с находившейся там значительной суммой денег). С недоумением говорю об этом, меня направляют обратно, в смежную комнату. Сажусь там напротив нескольких человек, приготовившихся меня выслушать. До этого сон бегло, условно показал содержимое пропавшей сумки - крупную сумму не принадлежащих мне денег и раздувшийся кошелек, содержащий будто бы такую же сумму моих личных. Последнее ввергает меня в недоумение, чуть ли не в растерянность - непонятно, откуда они могли у меня появиться. Излагаю ситуацию твердым тоном, заостряя внимание на факте пропажи не принадлежащих мне денег и затушевывая остальное. Меня выслушивают молча - непонятно, помогут или нет. Вообще-то, как не без оснований думаю я, могут и не помочь. Могут сказать, что сама виновата, оставив сумку без надзора.
Мысленная фраза: «Они заканчивали урок раньше, чтобы к звонку оказаться в школе последними» (речь идет об учительницах).
Потеряла в поезде попутчиков, в растерянности отправляюсь на поиски. Иду (к хвосту поезда) сквозь череду мрачных темных вагонов с неотчетливыми черными пассажирами. Вижу на этом фоне изумительное светлое пятно — вот они, те трое, которых я ищу - Нора, Стася и Саша*, светлые, реальные. Лица Норы и Стаси не видятся, а лучезарно улыбающийся, в белоснежной майке на загорелом теле Саша видится отчетливо. Главным в этом сне был переход от мрачного унылого темного фона к живому, полному нежных светлых красок пятну, которое составляли мои утерянные было и вновь обретенные попутчики.
Молодая воспитательница предлагает малышам поиграть во дворе, около дома (вместо прогулки в общественный сад). Дети возражают, ссылаясь на ее же обещание отправиться в сад. Присев перед малышами, она мягко говорит: «Нет, это не так» и объясняет, почему на этот раз лучше остаться около дома (кажется, в связи с неустойчивой погодой). Персонажи виделись неотчетливо, но отчетливо ощущалась доброжелательность воспитательницы и ее хороший контакт с детьми.
Мысленно строю фразу: «Переход of...». Лезу в словарь, проверить правильность выбранного предлога (мне нужно образовать родительный падеж). Речь в моей фразе пойдет о чьем-то переходе к другому образу действий или мыслей.
Сон, в котором, в числе прочего, фигурировала Лоумэла. Как рефрен повторялся там показ множества горящих свечей, стоящих на земле, вплотную друг к другу. Изображение было ярким, пламя свечей — тепло-оранжевым. P.S. На этом я прекратила (временно) записывать сны, просто сказала себе, что не хочу больше их записывать, и они перестали запоминаться. Я боролась с последствиями пережитого потрясения, и на это уходили все мои силы.
Мысленные фразы (пронзительным женским голосом): «Это мы называем сиденьем? Тогда надо, наверно, из этих?»
Серая упитаная кошка неторопливо вгрызается в брюшко второй, тоже упитанной, серой, неподвижно свернувшейся и кажущейся мертвой. В результате она начинает проявлять признаки жизни, чуть-чуть изменяя положение и слабо пошевеливаясь.
Кто-то быстро приоткрывает (изнутри) дверь чулана, где стоит (наяву) стиральная машина. В образовавшуюся щель видно, что в чулане никого нет, и тем не менее, несомненно, что дверь энергично приоткрыта именно изнутри.
Застолье. Мой визави советует мне для успешного овладения психологическими проблемами принимать определенные виды пищи, перечисляет их (последними были каши). Молча отмечаю, что не вызывающий возражений совет содержит нелепость в чем-то частном.
Пышнотелая женщина в облегающем темно-коричневом платье (без воротника) несколько раз мягко встряхивает согнутыми в локтях руками.
В общественном здании толпятся посетители, организаторы мероприятия установили в дальней (левой) части зала тележку с кондитерскими изделиями. Обернутые в целлофан изделия выглядят неаппетитно, на кое-где прилепленных ценниках обозначены непомерно высокие суммы, у меня это вызывает негативную реакцию. Распродажа идет вяло, несколько организаторов суетятся у тележки (сон нецветной, все виделось нечетко, в темных тонах).
Мысленные фразы (женским голосом, бесстрастно): «На телефонной крышке. Конного завода».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (резким женским голосом): «...фундамент. Как (ты) «фундамент» написал? «Удант»???» (в последнем слове звучит негодующее недоумение).
Пишу в тетради для записи снов: «Клипэ тоже ... Множество клипэ валялись под стульями, но я не...» (часть слов не запомнилась, кажется, и там, во сне). Неотчетливо видятся клипэ, похожие на сероватые конфетти.
Незавершенная мысленная фраза: «Он дал интерпретацию слову соль...».
Мысленная полувопросительная фраза (женским голосом, озабоченно): «А больше вы не сможете доставать» (возможно, было сказано не «А», а «Но»).
От кого-то укрываясь, взбегаем на самый верх, в чердачную башенку. Бросаемся из крошечного правого помещения в такое же по величине левое, запираем дверь. Спохватываемся, что нужно закрыть и первую (входную) дверь. Каждый изъявляет готовность пожертвовать собой, чтобы добраться до нее. Опасность состоит в угрозе быть обстрелянным карамелью, бросаемой (непонятно кем) с необычайной силой. Выскакиваем в правое помещение. Дверь закрывать поздно — преследователи как раз в этот миг входят. Полетела карамель в темных фантиках - непонятно, кто ее швыряет, она летит в нас, но ни разу ни в кого не попадает. Опасливо ежимся. Столпившиеся у входа преследователи - представители власти в костюмах и светлых плащах — объявляют (нейтральным тоном): «Товарищи! Эта дорога...» (окончание фразы не запомнилось).
Наше неформальное либеральное сообщество решает (для дальнейшего облегчения жизни) возложить на кого-нибудь обязанность заниматься организационными вопросами. Идея рождена, кажется, из-за лени, от общего нежелания утруждать себя этими делами. Оставшийся за рамками сна формальный выбор случайно падает на Резеду. И вот уже Резеда выстраивает нас на плацу, демонстрируя дикие диктаторские замашки. Больше всех всегда достается почему-то мне, приходится молча глотать не только приказы, но и унижения. Я ошеломлена, сбита с толку, но поразмыслив, нахожу оправдание такой форме правления (на мой взгляд все же более рациональной в сравнении с нашей разболтанностью). В финале сна мы в очередной раз выстроены на плацу. Резеда объявляет о приобретенных для нас руководством книгах, подводит итог: «Поэтому мы приобрели книги по лишь частично субсидированной цене». Это чревато для каждого из нас нешуточным дополнительным расходом, я опять сбита с толку (в этом сне доминировал эмоциональный фон).
Выточенные из дерева, раскрашенные муляжи овощей и фруктов. Они выполнены в условной манере, так что не только сразу видно, что они ненастоящие, но и не всегда можно определить, к какому виду плодов они относятся. Но если начать счищать с них кожуру, под ней оказывается настоящий плод (я чистила, кажется, батат).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (взволнованным женским голосом): «Она у меня с угла ... Одна бабушка, а вторая на углу стоит».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным мужским голосом): «Я ... да нигде не купил. Сказал отставить...»(прекратить; фраза обрывается).
Мысленные фразы: «Сюда вроде бы хорошо. Сгубили как бы».
Мысленная фраза (женским голосом, запальчиво): «Это у тебя так думаешь».
Ем грибы с овощами — очень вкусные! Вкус ощущаю только Я-снящаяся. Я-видящяя сон вкуса не чувствую. Получается, что произошло как бы развоплощение меня на две персоны?
Плоский белый правильный восьмигранник. Пинцетом накладываю на его правую ветвь клочок белой бумаги.
Совершаются какие-то манипуляции, я являюсь одним из действующих лиц (если не единственным). Появляется несколько крупных трехгранных, с низкими бортиками резервуаров, заполненных (не доверху) прозрачной водой. В них что-то доливают, отчего бортики становятся высокими, прозрачными, а сами резервуары превращаются в гигантские трехгранные мензурки.
Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)
Лежу под одеялом на железной кровати, стоящей вдоль поребрика проезжей части улицы. Редкие прохожие не обращают на меня внимания. Какая-то женщина неподвижно стоит напротив, невдалеке, прижавшись спиной к стене здания. Вот она идет в мою сторону, узнаю Камилу. Макияж, крашеные волосы, новая прическа делают ее лет на двадцать моложе, но это, безусловно, она. Тихо, протестующе говорю: «Нет». Я не хочу видеть Камилу, но она, с полными мольбы глазами, медленно приближается. Ее умоляющее лицо дается крупным планом. Повторяю протестующе: «Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет». Камила, умоляюще глядя, подходит все ближе. Решаю хотя бы отвернуться, но оказывается, что это совсем непросто, для этого требуется неимоверное усилие. Медленно, с огромным трудом, напрягая все силы, поворачиваюсь на правый бок и перестаю видеть Камилу.
Предстоит совершить крупную покупку, воспользовавшись ссудой. Поскольку ссуды к концу срока выплаты удваиваются, решено заплатить наличными "1000", а "2000" взять в виде ссуды. Реальная стоимость покупки составит, таким образом, "1000+ 2х2000 = 5000" (во сне фигурировали лишь суммы).
Мне снится, что я СПЛЮ (в квартире на Рябинной улице). Чувствую сквозь сон запах мочи. Полупросыпаюсь, полагаю, что померещилось, запах не исчезает. Начинаю думать, что его заносит через открытое окно. Мысленно окидываю взором соседний дом, но запах так отчетлив, что никаким ветром такое занестись не может. Остается предположить, что это сделано умышленно, но и эта версия отвергается. Вхожу зачем-то в смежную комнату. Поперек подоконника открытого окна лежит соседский подросток. Свесив голову наружу, что-то с интересом рассматривает и мочится (не раздевшись, с чьей-то, как мне известно, санкции). Беспокоясь за содержимое ящиков своего шкафа, решаю подростка прогнать. Тяну его за ноги, приговаривая: «Эй, слазь! Небось ... а меня дома не было» (часть слов не запомнилась).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...но за это благодарны ... все, как один, преуспевающие дельцы».
Смутно видимая женщина-конферансье в строгом черном костюме с белой блузкой объявляет хорошо поставленным голосом: «Сейчас выступает перед всеми культурный советник».
Идем с Петей (он в студенческом возрасте) в библиотеку. Стоит сухой холодный, еще бесснежный зимний день. Петя недавно перенес простуду, прошу, чтобы он оделся потеплей. Он, поупрямившись, возвращается домой, я продолжаю путь. Через круглую арку вхожу во двор, краем глаза замечаю в смежном дворе длинный, застеленный темной скатертью стол. Там готовится церемония, связанная с юбилеем Пушкина. Из толпы приглашенных выныривает и оказывается лицом к лицу со мной озорно улыбающийся молодой человек. Удивленно смотрю на бородатое лицо. Он называет себя. Оказывается, это Портос, бывший петин соученик. Интересуется, где Петя, говорю, что сейчас должен подойти. Портос просит, чтобы Петя заглянул к нему, в этот двор. Вхожу в библиотеку, иду по коридору, встречаю Петю, рассказываю про Портоса. Оказываемся сидящими на невысоком песчаном кольцевом (похожем из-за этого на кратер) валу. Он находится в летнем лесу, редкая пожухлая трава пробивается сквозь песок, вокруг высятся мощные хвойные деревья. Сидим друг напротив друга, неторопливо разговариваем, потом пускаемся в обратный путь, в библиотеку.
Мысленные фразы (бодрым мужским голосом): «Да! Чего (это) у тебя здесь нет детей?»
Мысленная фраза (женским голосом, со смешком): «Нет, машины на перекрестках».
Мысленные фразы: «Сухие. У других сухие не сухие».
Безуспешно ищу себе место на морском берегу. Мешает необычный рельеф (скопище крутых, заросших редким кустарником взгорков) и обилие отдыхающих, угнездившихся на всех мало-мальски приемлемых участках этой вздыбленной поверхности (всё видится красочно, отчетливо).
Мысленная фраза (женским голосом, с мягким нажимом): «Нужно актуализировать прошлое».
Повидимому из-за жары, ложусь спать на импровизированном ложе на земле, у стены веранды. Ночь, темно, начинается мелкий дождь. Капли чисты, легки, не обращаю на них внимания. Дождь не унимается, раскрываю зонт. Дождь припускает сильней. В конце концов говорю себе: «Надо перебираться, что это я, в самом деле!» Откладываю зонт, хочу встать, не могу выпутаться из того, во что закуталась (с головой). Сосредоточена на попытках высвободиться.
Сон про то, что я куда-то вернулась. Место и окружающая обстановка мне незнакомы (или неузнаваемы?), но у меня неоспоримое чувство, что я вернулась к себе (затрудняюсь расшифровать это понятие). Возвращению предшествовало множество перемещений, действий, впечатлений.
Обширное пространство (среда), окрашенное в светло-фиолетовый (или лиловый) цвет красивого оттенка (не запомнилось, что это означает).
Демонстрируется отрезок петиной жизни (не исключено, что текущий). Благополучный, позитивный. По окончании этой части сна в мою душу вдруг вползает жуткая (непонятно, на чем основанная) догадка, что увиденное - неправда, ложь, фальсификация. Что в действительности я видела петин фантом. Обуянная страхом, куда-то устремляюсь, лихорадочно думая, что сейчас все выясню. Если Петя окажется там, куда я ринулась (не запомнилось, куда именно), если я его там увижу, это будет единственным подтверждением, что с ним все в порядке. И тогда окажется не ложью, а правдой то, что я видела в начале сна. Оказываюсь там, куда так спешила, вижу Петю живым и невредимым. У меня камень с души свалился, и реагируя на только что пережитое, я растерянно, жалобно говорю Пете: «Мне приснилось». P.S. Сон мог быть инспирирован позавчерашними устрашающими газетными заголовками о землетрясении в Индийском океане.
Распрощавшись с мамой* и сестрой, оказываюсь в Москве (в командировке). Пытаюсь на основе предыдущего опыта найти недорогое пристанище, брожу в надежде, что может быть, вспомню что-нибудь. Вхожу в холл высотного здания, деловые люди с сосредоточенным видом изредка пересекают его в разных направлениях. В руках оказывается двухколесная тележка с большим темным чемоданом. Выхожу на широкое крыльцо, осторожно спускаю по ступеням тележку, опять бреду наугад. В проходном дворе играют с мячом подростки. Оказываюсь на улице, с которой открывается красивый вид на раскинувшийся внизу участок Москвы. Останавливаюсь полюбоваться, опять брожу (уже без чемодана) по широкими улицам. Подумываю, за неимением выхода, вернуться на ночь к маме. Но для этого нужно отыскать магазин деликатесов и накупить ей вкусных вещей (это казалось непременным условием). Однако деликатесные магазины перестали попадаться на глаза. Брожу в надежде наткнуться либо на дешевую гостиницу, либо на деликатесный магазин.
