Сижу на диване, посреди просторной комнаты. Сосед (принявший образ Сефича*) раскладывает в ней чертежи Исаакиевского собора (их прислал ему друг, вознамерившийся построить ледяную, в натуральную величину, модель этого храма). Все мыслимые поверхности чертежами уже заняты. Когда один из полусвернутых листов ватмана оказывается на диване, с недовольным видом удаляюсь к себе, прихватив по дороге пару светлых деревянных ложек с длинными ручками. Войдя в свою комнату и случайно взглянув на стену над кроватью, вижу множество ползающих и перелетающих с места на место мух. В оцепенении замираю, не понимая, откуда они взялись и как от них избавиться. Мух было два вида — крупные темные и более мелкие полупрозрачные светло-коричневые (и те и другие совершенно непуганые). Решаю отправить их за окно, откладываю ложки, принимаюсь за дело. Каким-то образом становится известно, что если бы не ложки, я бы не обратила внимания на мух, и легла бы спать в полной мух комнате, бр-р-р! Раз за разом захватываю пригоршнями мух и выкидываю в окно. Мух, однако, становится все больше. P.S. Проснувшись, я была настолько ошеломлена приснившимся сонмищем мух, что не сразу поняла, где я. И глядя на освещенный утренним солнцем балкон, поначалу приняла это за свет электрической лампочки, с недоумением подумав, кто и зачем включил посреди ночи на моем балконе свет.

Спускаюсь по пологому склону к чудесному приветливому морю. Подружки мои (мы все юны) уже в воде, я замешкалась, и теперь не могу до них добраться. Не удается преодолеть сопротивление волн, точнее, приливного течения. Наши с ним силы равны, я буксую на месте, не выкладываясь, впрочем, до изнеможения — нежная бархатная вода к этому не располагает. Потеряв из виду (в массе купальщиков) подружек, кричу: «Где же вы?» Они, стоя кружком, по горло в воде, машут мне. Догадываюсь, что легче передвигаться задом наперед, упираясь пятками в песчаное дно. Незамеченный во сне парадокс состоял в том, что я видела море, купальщиков и подружек (но не их лица) так, будто плыла обычным образом.

Передо мной неторопливой чередой, с небольшими интервалами появляются (справа) условно видимые незнакомцы. Первый спрашивает, почему я сейчас читаю именно эту, находящуюся у меня в руках книгу. Говорю (боясь попасть впросак), что заинтересовалась, узнав о ней из газет... Один раз подошли сразу двое и почтительно попросили заплатить за них муниципальный налог  и дать денег. Переспрашиваю, они почтительно повторяют просьбу. Задумываюсь над ответом (которым не хочу унизить ни себя, ни их) и говорю, что просто не в силах обрисовать свое реальное материальное положение. Они вежливо переспрашивают, я дружелюбно повторяю сказанное... Последним был велосипедист в белой (противомикробной?) маске, он в разговор не вступал (об остальных незнакомцах не запомнилось ничего).

Мысленные фразы (женским голосом; первая спокойно, вторая - резко): «Он сюда пошел. Ну, где ты там?» Видится женщина, присевшая на корточки у темного массивного круглого стола и заглядывающая на нижнюю поверхность столешницы.

Мысленная фраза из трех коротких непонятных слов, каждое из которых содержало букву «ш». Фраза будто бы имеет отношение к предыдущему сну. [см. сон №5030] 

Мысленная фраза (женским голосом, приветливо): «Возьми книжку, ты ничего не потеряешь» (если прочтешь ее).

По диагонали большой комнаты стоит стол с темным гробом. Изголовье упирается в дальний левый угол, где выставлено несколько цветочных горшков с живыми белыми цветами (типа гортензий). Не находясь в этом сне, хочу (и страшусь) увидеть, кто лежит в гробу. Бросаю опасливые взгляды, тут же отводя глаза. Вижу темную, почти черную ткань, складки которой скрывают от взгляда изголовье. Полупроснувшись, предполагаю, что, возможно, в такой форме приснились мои умершие иллюзии.

Белоснежный лист (возможно, книжной страницы), заполненный старинным текстом, отпечатанным крупным красивым готическим шрифтом. Те, кто работает над текстом, обсуждает, анализирует и даже что-то замеряет, находятся за пределами поля зрения, лишь иногда на фоне листа видятся кисти рук. Эти люди (Мудрецы?) были, как мне кажется, из Средневековья. Один раз в процессе их работы возникает мысленное слово, означающее Преисподнюю, Ад. Появляется отверстие с закругленными краями и диаметром с полметра, обнажающее лежащую под ним Черноту (оно виделось на фоне все того же текста).

Мысленная, незавершенная фраза: «Амалия — она и только она...». Возникает фраза, начертанная латинскими буквами.

Два ребенка, мальчик и девочка, бегут вверх по улице Блиц, осторожно перебегают проезжую часть напротив театра Таро. Вместо того, чтобы войти в него, на бегу разворачиваются и устремляются прочь, вниз, пересекая улицу по диагонали.

Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Я тебе все объясню, а во-вторых, у нас есть адрес».

Мысленная фраза: «Наши звери освещают тебя светом планеты Земля».

Сон о человеческих чувствах и их испытаниях (проверках на истинность).

В конце сна, находясь в малознакомом городе, идем с Петей к автобусной остановке. Нам нужно попасть куда-то, где я уже бывала, и я полагаю, что подошедший автобус нас туда довезет. Открывается для посадки задняя дверь, Петя входит первым, я за ним. Протискиваюсь сквозь толпу пассажиров, чтобы сказать, что заплачу за проезд (сон был не цветным, персонажи виделись светловатыми, условными, но когда я протискивалась, они ощущались вполне материальными).

Раздается высокий однократный звон небольшого, невидимого колокола.

Мысленные фразы (женскими голосами; адресованные третьему лицу): «Ну скажите». -  «Скажите, с кем и на час это происходит».

Мысленные фразы: «Не так. Он всё сделал не так».

Мысленная фраза (эпически выпеваемая женским голосом): «И радость и покой» (это был финал чего-то).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «...но, ой, ... Боже, получилось так страшно и некрасиво».

Негромкая трель телефона (не снаружи, а как бы в моей голове).

На глазах у прохожих к Земле стремительно приближается небольшое темное ЧТО-ТО, и прямо перед нами ловко приземляется (как припечатывается) обеими ногами. Это темное плотное Существо (с полметра ростом) с широким складчатым телом. Правее появляются несколько полупризрачных долговязых (выше человеческого роста) Существ в бледно-голубых полупрозрачных хитонах. Вместе с тем, первым, они тут же, на улице, коронуют меня (за заслуги моей Души). Воодружают на голову символическую корону, поют что-то торжественно-благостное. Стою в полной растерянности (прохожие виделись темными, невнятными, и ни у них, ни у Существ я не видела лиц).

Мысленная, незавершенная фраза: «И боевой дух Наташи породило то, что называется...».

Утро. В моей просторной (сновидческой) комнате врач и медсестра, мне предстоит несложная операция. Зная об этом, я все же позволила себе легкий завтрак, позже спросив у медсестры, можно ли поесть. Она говорит, что можно, немножко. Врач готовится к операции, я выдвигаю ящик платяного шкафа. В руке у меня чашка, полная прозрачной воды, вода немного выплескивается на дно ящика, вытираю ее, она почти не впитывается. Подходит врач (видимо, закончившая приготовления). Мигом вспомнив про операцию, спрашиваю дрогнувшим голосом: "Уже всё?" Она говорит: "Всё". Прошу дать мне еще минутку, так как боюсь операции. Врач говорит: «Как хотите».

Два-три человека на спортивной плащадке энергично разворачивают свернутую рулоном белую сетку (похожую на волейбольную, но предназначенную для чего-то типа настольного тенниса). Помогаю им, сетка принадлежит мне и нужна мне сейчас (персонажи видятся условно, а сетка и площадка с полувытоптанными кустами редкой травы — совсем вживую).

Мысленная фраза (женским голосом, деловито): «О новейшей говорили значит».

Мысленная фраза (или фрагмент?): «Забрали человека».

Случайно разговорилась с незнакомой женщиной. Узнав, что она работает в Политехническом институте, расспрашиваю об Ивоне и ее детях. Удовлетворив мое любопытство, женщина говорит, что Ивоне приходится сейчас трудно. Заявляю (со скрытым протестом): «Всем трудно». Разгадав подтекст, женщина понимающе смотрит на меня (мы разговаривали на ходу, собеседница виделась условно).

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, интригующе): «У адвоката, фон Шнавера».

Нахожусь, в числе еще нескольких человек, в учрежденческом помещении. Сквозь приотворенную дверь, ведущую в правую комнату, видятся три юноши и два-три мужчины. Между молодыми людьми вспыхивает ссора, раздается звук удара. Не выдерживаю, вхожу туда, подхожу к одному из троицы (похоже, что ударили его), нежно прижимаю к груди. Невысокий, неправдоподобно худой юноша почти бестелесен (двое других, видимых условно, выглядели нормально). Обнимаю худющего со всей нежностью, на которую способна. Он жалобным, с детскими интонациями голосом говорит: «Неизлечимый». Спрашиваю: «Кто?» Он отвечает, что это сказали о ком-то из них троих (речь идет о несмертельном недуге). Завершился сон мысленным, неполностью запомнившимся комментарием: «Но по ... и по нераспространении того брачного усилия, которое ожидалось...».

Мысленная фраза: «Резкое возведение в квадрат: трижды три — девять».

Пышнотелая женщина в облегающем темно-коричневом платье (без воротника) несколько раз мягко встряхивает согнутыми в локтях руками.

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Из ... - адрес девочки...».

Мысленная фраза: «Буду работу давать бесплатно».

Мысленный призыв (сочным мужским голосом): «Так соедини!» («так» является безударной частицей).

Мы, деревенские ребятишки, выскакиваем перед уроком физики из старого деревянного одноэтажного дома. Вдруг видим в ярко-голубом нашем небе круглые, перемещающиеся в разных направлениях Тела (мне они показались размером с футбольный мяч). Тела исчезают. Появляется тщательно, в мельчайших подробностях прорисованное светло-зелеными линиями изображение гигантского, в полнеба, Рака. Зовем учительницу, любуемся на Рака. На его месте появляются еще какие-то, сменяющие друг друга изображения. А потом мы видим в Небе, крупным планом, толпу в древних балахонах, медленно шагающую за нагруженными повозками вправо, в плен (сон был потрясающе красочным и живым).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, издалека, деловито): «Нет, нажмите ... Я сейчас сдохну».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Ничего не ... Подождите, но они же сами интересуются».

В читальном зале ко мне подсаживается и заводит разговор мужчина в темной одежде. Я не расположена вести беседу, отвечаю лишь из вежливости. Мужчина делает вид, что не замечает этого. Держится участливо, как ни в чем не бывало продолжает расспросы. Из  запомнившейся части диалога можно увидеть, насколько он в этом преуспел. Он (услышав, что мой муж умер): «Вы его потом хоронили?» Я (с недоумением): «Да». Он (сочувственно): «Да, я знаю, это очень тяжело... А почему вы опоздали на свадьбу?» Распространяюсь о своей рассеянности. Он (ободряюще): «Ну, это ничего». Чуть помолчав, говорит: «Ему нужно выйти к людям». Я: «???» Он демонстрирует реальную (юношескую) фотографию умершего мужа, и водя по ней пальцем, объясняет: «У него взгляд высокомерный и надменность в изгибе губ». Говорит: «Вот» и кладет передо мной газету. Я: «Что это?» Он (давая понять, что прекрасно помнит, что я не верю в гороскопы): «Гороскоп». Бросаю взгляд на газету — это страничка гороскопов на текущий день. Бормочу что-то нечленораздельное, засовываю газету в верхний ящик стола и приступаю к прерванной работе.

Рассматриваем с мамой* два зимних пальто, из которых мы с сестрой выросли. Сон несколько раз демонстрирует крупным планом их прекрасное качество. Обсуждаем, во что их можно перешить.

Мысленная фраза: «Ваше нудное слово — оно найдет его» (возможно, вместо "нудное" было произнесено "нужное").

Мысленная, незавершенная фраза: «Но если постепенно считываться, считываться, считываться с тем, что было...».

«Это примерно пятьсот», - прикидываю я мысленно сумму.

Мысленная фраза (мужским голосом, повествовательно): «Остался младший сын, Авдотья большинство».

Мысленные фразы (женским голосом): «Папином. Папином. На ее родном папином внуке».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Через месяц пребывания в ... он стал перекладывать ... и знания на плечи тех, кто...».

Мысленная фраза: «Тоски мои — оски загромные».

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом): «Там такая же ... А это ведь ... Краснодарского района».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). Неторопливо, глуховато: «Еще ... мне ее нужно освободить».   -  Быстро: «И еще платьице вам не нужно?»

Мысленная фраза (женским голосом): «И (теперь), если ты захочешь - питание».

Ночь, в окно салона стучат раскачиваемые ветром ветви деревьев. Смотрю в окно, мне кажется, что среди веток, в черноте ночи, кто-то есть, и мне становится не по себе.

Мысленные фразы: «От легкого деп... Нет, а тут от легкого...» (фраза обрывается; «легкое» является прилагательным).

Вхожу с приятельницей в кондитерскую, необычную ассортиментом (в моей любимой оранжево-коричневой гамме). Неторопливо, с удовольствием хожу от прилавка к прилавку, не в силах ни на чем остановить выбор — глаза разбегаются от обилия соблазнов (а кошелек слишком тощ).

Мысленная, незавершенная фраза (неторопливо): «Там нужно быть пятым в комнате...».

Мысленная фраза: «Она вывозила старых и завозила новых больных». Смутно видится большой больничный (возможно, подвальный) коридор.

Мысленная фраза (женским голосом, нетерпеливо): «Ну, кормили вы меня? Скажите пожалуйста». Смутно, сверху, в темноватых тонах видится женщина, как бы в нетерпении перебирающая руками.

Пол нашей квартиры оказывается залитым серой мутной водой, истекающей из сливного отверстия ванны. Кто-то говорит, что произошла авария в масштабах страны, и что поступающая мутная серая вода (которой теперь все пользуются) неблагоприятно влияет на волосы (спокойный, с несколькими, условно видимыми персонажами сон запомнился в общих чертах).

Мысленный призыв к какому-то действию (мужским голосом): «Ну, так давай!»

Иду по улице, прикрытая лишь лоскутом ткани. Узкий, по колено, лоскут при ходьбе меня оголяет, придерживаю его руками. Вхожу в заполненный студентами троллейбус, ищу свободное место, понимая, что в сидячем положении нагота будет незаметней. После недолгих колебаний сажусь около молодого человека — пусть лучше он один заметит наготу, чем все. Молодой человек, к счастью, не обращает на меня внимания. Выхожу вместе со всеми на конечной остановке, у института (я тоже в студенческом возрасте). Иду, придерживая ткань. Вспоминаю про булавки в сумке, достаю их, на ходу кое-как скрепляю края ткани.

У молодого мужчины возникла проблема. Смутно видится человек и символизирующий проблему предмет. Проблема характеризуется настолько сложной, что у человека, казалось, не было никакой возможности с ней справиться. Высшими Сферами человеку придаются дополнительные качества, которые слившись (или дополняя друг друга) идеально подходят к ее решению, она перестает быть непреодолимой. Новые качества символизируются парой плоских прямоугольных металлических пластинок. Они выползают из какой-то щели и располагаются одна над другой, почти вплотную. Дополнительные качества казались (с точки зрения обычной логики) не имеющими к проблеме ни малейшего отношения (грубо говоря, как если бы человека, которому предстоит поднять тяжелый груз, одарили бы абсолютным слухом или умением слагать стихи). Эта несообразность вызывает у меня удивление. Но решение с их помощью проблемы было принято почему-то, наоборот, как само собой разумеющееся.

Мысленная фраза (женским голосом): «Or разглядывая ребенка».

Короткий сон, продемонстрировавший слабый, но определенный просвет. Несколько прямоугольных, расположенных на одном уровне щелей, из которых льется мягкий свет. Просвет связан с чем-то конкретным.

Мысленные фразы (с непередаваемым оттенком): «Again. Again?»

Мысленная фраза (женским голосом): «Но хорошо хоть выглядеть можно?»

Стою между странных зданий, похожих на неестественно, непропорционально вытянувшиеся вверх  домишки с балконами. Задрав голову, смотрю на неправдоподобно быстро мчащиеся облака. Они были мелкими, частыми, четкими, очень белыми и неслись лавиной вправо (на фоне божественно голубого неба). Пытаюсь понять, что происходит — ведь в действительности такого быть не может. Это похоже на кинематографический прием, но я-то вижу живую природу, вижу собственными глазами. Начинаю думать, что возможно, в каких-то исключительных случаях облака и в самом деле могут так мчаться. А они, тем временем, превращаются в темные размазанные тучи, так же стремительно несущиеся вправо.

По словесному портрету (содержащему три-четыре признака, в том числе "тонкие губы") следует опознать совершившую проступок девушку. Признаки кажутся мне бесспорно указывающими на некую персону, говорю об этом. Вероятность ее пребывания в месте, где произошел инцидент, подвергается сомнению. Наслушавшись возражений, начинаю так же искренне считать, что словесный портрет не соответствует указанной мной персоне, и заявляю об этом.

Мысленная фраза (суровым женским голосом): «А я вспомнила, тебе твой Акимов понадобился».

Мысленные фразы (брюзгливым женским голосом): «Ну какие еще (клумбы)! Исторические личности!» (за слово в скобках не ручаюсь).

Иду в баню, меня сопровождает кто-то, кто ждет на улице. Баня мрачная, темная, грязная. В предбаннике появляются грязные тетеньки (одна с забинтованной рукой или ногой) и долговязый мальчик, которому давно пора ходить в мужское отделение. Кто-то положил на ворох моей одежды купальный костюм, я его чуть по ошибке не одела (в последнюю минуту спохватившись и брезгливо отбросив). Думаю, что нужно немедленно отсюда уйти, но продолжаю копошиться. И все же мне не удалось там помыться, так как я не смогла стянуть с себя платье. Несмотря на длинную застежку-молнию, накрепко застреваю в нем (ощущения, при этом испытываемые, были пренеприятнейшими).

Стою у шлагбаума ограждения виллы, снабженного переговорным устройством. Оно, как мне каким-то образом известно, предназначено для озвучивания предупреждения, что с домашними животными въезд запрещен. Мне захотелось прослушать сообщение. Становится каким-то образом известно, что для этого нужно бросить монетку. Монетку бросать не хочется (а возможно, у меня не было с собой денег). Осматриваю и ощупываю устройство. Подхожу к калитке, слегка трясу ее. В ответ, к моему удивлению, включается переговорное устройство. Раздается потрескивание, шипение, мужской голос произносит несколько фраз (на английском, кажется, языке). Ни слова не разобрав, понимаю, что говорится о том, что нужно бросить монетку. После последнего слова, переведенного мной как «несомненно», слышится гомон голосов, смех — как будто при записи сообщения не сразу отключили микрофон, и таким образом прихватился миг частной жизни людей на вилле.

Сон, действие которого происходит в нынешнем Санкт-Петербурге, название которого являлось одной из важных составляющих сна.

Мысленный диалог. «Это вы ...щаете. Скажите просто: в этом доме».  -  «В этом доме» (одно слово запомнилось неполностью).

Держу сложенный пополам разноцветный рекламный лист. Зачем-то перегибаю его в другую сторону. По мере того, как я его выворачиваю, в нем появляется, как бы просачиваясь, густая прозрачная (похожая на клей) жидкость.

Условно видимый человек щелкает выключателем, расположенным справа от белой (под цвет стен) двери, ведущей в смежную комнату (не заметно было, чтобы освещение при этом изменилось). Потом берется за круглую ручку двери и начинает все более остервенело дергать ее на себя, упершись левой рукой в дверной косяк. А сон тем временем показывает (крупным планом) стык левого косяка с дверью (давая понять, что дверь открывается не наружу, а внутрь смежной комнаты).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Во-первых ... можно заставить обратно себя вести». Имеется в виду, что можно заставить кровь течь вспять. Смутно видится лежащая человеческая фигура с еще более смутным изображением тока крови (к голове).

Стою у торца барьера (высотой с метр), раз за разом пытаясь взвалить на него и придать равновесное положение громоздкому асимметричному предмету. Укладываю его поперек барьера (не чувствуя веса и не отдавая в этом отчета), но каждый раз эта штуковина заваливается то на один, то на другой бок.   [см. сон №4193]

Нашествие враждебных сил на город, в котором я, будто бы, живу. Природа этих сил неясна, облик полчищ невнятен, они двигаются на город несколькими параллельными шеренгами, слева. Через определенное время останавливаются (или замедляют ход), и тогда из их рядов выдвигается другая такая же группа рядов. Никакой тревоги происходящее не вызывает.

Петя (взрослый юноша) выделывает на велосипеде немыслимые трюки в большой комнате нашей бывшей квартиры на Мушинской улице, ловко лавирует между мебелью, заезжает и съезжает с широкого подоконника. В смежной, меньшей комнате дело идет не так гладко - иногда Петя теряет равновесие, рискуя ушибиться о мебель, но он так поглощен, что не обращает внимания на неудачи и ушибы (мне даже показалось, что он их не замечает). Так проходит какое-то время, потом все это исчезает. Справа возникает темноватая прямоугольная (вытянутая в высоту) доска с темноватым текстом, в котором невозможно различить ни слов, ни букв, ни языка. Доска и текст выглядят древними, текст несет информацию о Пете. Я имею право прочесть либо начало (повествующее о том, как начался описываемый период жизни Пети), либо срединный участок (относящийся к тому, что происходит сейчас), либо конец текста (сообщающий, чем все закончится). Иначе говоря, мне дается право узнать прошлое, настоящее или будущее Пети. Фрагменты, из которых я могла выбирать, не перекрывают всего текста, это были лишь несколько строк в самом верху, столько же в середине и такой же отрывок в конце текста. Скольжу по нему глазами — без малейших признаков любопытства или хотя бы интереса. Вяло (если не сказать, тупо) пытаюсь решить, на чем остановиться.

Сон, среди персонажей которого был Лучик (младший школьник). В финале сна он по какому-то поводу расплакался. Пытаюсь отвлечь малыша, мягко подшучивая над нелепым двухцветным матерчатым колпаком, красующимся на его голове.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Ведь это так важно — внук? внук, внук — чтобы он рос...».

Мысленный диалог (женскими голосами). «Снижение падает».  -   «Падает на сцену».