Мысленно произношу (ласково, полушутя): «Поселенец!» Мужской (похожий на петин) голос мысленно отзывается: «Да».
1303
Говорю сама себе: «И ведь я не знаю, куда идти...» (окончание фразы не запомнилось). Речь идет о том, что я не знаю, где завершится операция по чьему-то освобождению. Смутно видится рынок.
1304
Решила покататься на велосипеде. Еду вдоль набережной. Свернув пару раз наобум, неожиданно оказываюсь в центре города. Вдоволь накатавшись по площадям, отправляюсь в обратный путь. Город фантастически, сказочно красив и пуст. Лишь однажды, на узкой улочке меня обогнали два-три велосипедиста, у одного из которых велосипед был неправдоподобно высок.
Скрываемся на чердаке от агрессивного типа, но он пробрался к нам и кого-то покусал. В отчаяньи, за неимением выхода нападаем на него сами. Несмотря на то, что он казался невероятно сильным, удается с ним справиться. Валим его на пол, закручиваем руки вокруг туловища. Одной из них затыкаем его разинутый, готовый к укусам рот. К моему удивлению, руки его оказались слабыми, как бы тряпичными, и длинными, как рукава смирительной рубашки.
Стою в очереди, чтобы купить входной билет в селение Адамс. Известно, что билеты подорожали с "5" до "11" (денежных единиц), отношусь к этому без эмоций. Подходит моя очередь, никто из сельчан не желает меня обслуживать. Видно, как они (кажется, в основном женщины) с отстраненно-замкнутыми лицами проходят мимо, демонстративно не приближаясь к окошку (отношусь к этому спокойно).
1312
В финале сна идем по пустой узкой улице, между массивными буро-коричневыми домами. Попутчики вдруг беспокойно, как бы в поисках укрытия, заметались. Не понимаю, в чем дело. Объясняют, что Конференция решила, что город нужно бомбить. Слышится гул приближающегося, низко летящего самолета. Мечусь от стены к стене, затаскиваю в подворотню противоположного дома темный стол, чтобы взрывной волной его не швырнуло на нас. Распластываюсь, по примеру других, вдоль здания, лицом к стене. Петя лежит тут же, лицом наружу (мы лежим голова к голове). Советую повернуться к стене - это, на мой взгляд, безопасней (сон не был цветным; проснувшись после него, я услышала гул самолета).
1313
Мысленная фраза: «Да, когда поднят ... на завершение спектакля, так он должен петь» (выпало, кажется, слово «голос»).
Мысленно, бессловесно сообщается, и абстрактно иллюстрируется, что меня морочили, обманывали, но в конце концов правда прояснилась, обман ушел. Ситуация изменилась явно в лучшую сторону (сон был в серых тонах).
1315
Мысленная фраза: «Спрятанные вещи находятся, но владельцу не возвращаются».
Средних размеров собака отходит от стены. Вижу на тротуаре ее экскременты. Но также вижу, что это всего лишь искусно выполненный муляж, слишком крупный для такой собаки.
Живем с Петей (раздельно) в одноэтажном городке. Случайно встречаю его на улице, заговариваю. Ясно вижу его лицо, но лицо это совсем не петино. Впадаю в недоумение, хотя твердо знаю, что тот, с кем я разговариваю — Петя. Позже, на другой улице, снова встречаю его. Он одет в темный форменный костюм со множеством блестящих пуговиц. Воображает себя одним из тех, для кого предназначена форма, и идет куда-то в связи с вымышленным амплуа. Из деликатности подыгрываю. Быстро идем по покрытым черной бугристой землей улочкам этого странного городка. Отчетливо вижу петино лицо, и опять это совсем не его лицо. Недоумеваю, твердо зная, что несмотря ни на что, это - Петя.
Фесио Арфас говорит, что я могу повидать Петю. Оказываемся на турбазе, среди простых одноэтажных многоместных строений. Иду в солнечных очках по припорошенной снегом земле. В какой-то момент понимаю, что мы в селении Адамс, думаю: «Вот я все же и оказалась тут (опять), незаметно для себя». Спрашиваем у повстречавшихся селян, где Петя, нам отвечают: «На горке». Там его нет, понимаю, что нас обманули. Задаем этот же вопрос сидящим у одного из строений мужчинам. Они совсем было начинают лгать, но вдруг один неохотно говорит: «Он здесь, в моей комнате». Входим в дом, проходим одну комнату, открываем дверь во вторую. Напротив двери, у окна стоит кровать. На ней, закрытый до подбородка одеялом, лежит больной Петя. Глажу его по лбу, говорю, что помогу ему. Обернувшись к Фесио Арфасу, спрашиваю: «Послушайте, Семен, а мы могли бы отвезти его в город с вашей помощью?» (Фесио Арфас виделся абстрактно, а петино бледное лицо - отчетливо, но это было не его, или почти не его, лицо).
1319
Мысленная фраза (мужским, похожим на петин, голосом): «Оказывается, он изменился, у него ... изменился, но он все-таки изменился по каким-то причинам» (одно слово не запомнилось).
Лежу, пытаясь расслабиться. Вдруг чувствую, что жизнь как бы покидает меня. Смиренно осознаю плачевное состояние, слабым голосом прошу условно ощущаемых окружающих: «Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора. Мне плохо, позовите доктора». Они не реагируют, состояние ухудшается. И вдруг я вижу (через верхний левый угол левого стекла очков) необычайно яркий многокрасочный, теплый фрагмент окружающего внешнего мира. Осознаю контраст по сравнению с тем, как бы подернутым серой пеленой миром, который видится сквозь остальные части очков. С тем, что я вообще раньше всегда видела. Подумалось, что вот, оказывается, какой мир красочный и яркий, а мы его видим сквозь пелену (полагаю это общечеловеческим качеством). Яркий кусочек внешнего мира полностью завладевает вниманием. Перестаю ощущать недомогание, и оно уходит (наяву я если и пользуюсь очками, то только солнечными).
1321
На узком каменистом морском берегу в беспамятстве лежит мужчина. Ему оказывает помощь женщина, любящая повторять, что во имя высших идеалов помогает людям бескорыстно. Чувстствую (или вижу?), что в данном случае она преследует меркантильную цель.
На спортивной площадке стоит лошадь. По обе стороны седла сидят, лицом друг к другу, двое взрослых, подстраховывающих девочек. Те по очереди разбегаются и вытянув вперед руки и скользя животами по седлу, перепрыгивают через лошадь.
Мысленно, бессловесно сообщается, что я несколько раз оказываюсь в одной и той же ситуации. Демонстрируется небольшое (с баскетбольный мяч) шаровидное тело, по поверхности которого разбросано штук пять жирных точек.
1324
Напечатанный на листе перечень, состоящий из трех позиций. Удается прочесть и осознать все три, но запомнилась последняя: «Родители всегда чувствуют, когда колют их детей» (имеется в виду любое истязание вообще).
Из моей руки в дикой панике вырывается шарообразное Существо. Мелкий пакостник (размером с теннисный мяч) с темной толстой упругой кожей, усеянной торчащими во все стороны короткими шупальцеобразными отростками. Ему нужно удрать во что бы то ни стало, причем сила стремления скрыться (как я осознала, излагая сон) превышала степень вины его проделок. С туповатой (не окрашенной эмоциями) настойчивостью, из последних сил удерживаю это вертлявое Существо. Вынужденная все крепче сжимать пальцы, в конце концов протыкаю (неумышленно) его плотную упругую кожу, под которой оказывается влажно-мягкое нутро. Не испытывая по отношению к Существу никаких чувств, я лишь стремилась (почему-то) не дать ему скрыться. И нечаянно повредив его тело, понадеялась, что Существо не оправится от раны, погибнет, а значит, не скроется. Он же, как мне кажется, рвался скрыться, чтобы никто не узнал, кто он такой и откуда явился (сон был очень живым).
P.S. Спустя какое-то время я начала (и продолжаю поныне) испытывать огорчение, что причинила Существу ущерб. Надеюсь, что Существо благополучно оправилось от нанесенной мной травмы.
1326
Мужчина изумительным голосом поет, и тут же записывает свои песни на пластинки. По очереди берем их, иногда даже слегка из-за них вздорим.
1327
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (на незапомнившемся фоне): «Мальчик ... и ему начинает казаться, что в мире уже ничего интересного нет».
1328
Было опасение, что на всех прибывающих в общественную столовую не хватит вилок. Однако посетители явились со своими вилками (то есть проблемы не существует). Сон смутно показывает большой зал столовой, входящих посетителей с вилками в руках, и отдельно — груду вилок, принадлежащих столовой.
1329
Какому-то человеку напяливают на голову большую раздвоенную подушку.
1330
Сон, в котором, в числе прочего, фигурировала Лоумэла. Как рефрен повторялся там показ множества горящих свечей, стоящих на земле, вплотную друг к другу. Изображение было ярким, пламя свечей — тепло-оранжевым.
P.S. На этом я прекратила (временно) записывать сны, просто сказала себе, что не хочу больше их записывать, и они перестали запоминаться. Я боролась с последствиями пережитого потрясения, и на это уходили все мои силы.
Светлый сон с дружелюбной атмосферой. Нахожусь в гостях у приятельницы (сновидческой), появляются (порознь) незнакомые мне женщина и мужчина (нам всем лет по тридцать). Засидевшись, остаемся ночевать. Женщины удаляются в левую комнату, а мне предоставляют кровать у правой стены правой комнаты. Вскоре на стоящую у левой стены кровать ложится мужчина. Начинаю деловито думать, что будет, если он появился здесь неспроста.
Мысленная фраза (женским голосом): «Он не может без любви».
Кто-то с силой подбрасывает вверх маленького загорелого ребенка. Тот, сгруппировавшись и ловко сделав два, или даже три, быстрых переворота, приземляется в те же руки.
Два молодых человека заделывают (кусочками хлеба) дыры, образовавшиеся в результате неумелой установки замков в трех жилых комнатах. В первой двери дыра была большой, на ее заделку ушло много хлеба. Молодые люди идут к следующей, исчезая за границей поля зрения. Я (не находясь в этом сне) решаю взглянуть на результат их работы. Оказываюсь в пустой, свежепобеленной первой комнате. Убеждаюсь, что от дыры не осталось следа, хочу выйти, дверь оказывается запертой. Внимательно осматриваю ее по периметру, нахожу две задвижки, открываю их, выхожу. Раздумываю, как могла пустая комната оказаться запертой изнутри. Решаю, что один из молодых людей закрыл ее и вылез в окно (невысокого первого этажа). То-то они удивятся, обнаружив, что дверь теперь не заперта. В третьем, финальном эпизоде я уже сама заделываю хлебом одну из дыр. Отверстие (размером с блюдо) находится в горизонтальной плоскости (как будто дверь сняли с петель и положили на стол). Запихиваю все новые и новые куски темного хлеба, утрамбовывая их светлой дощечкой (персонажи виделись условно, остальное, в том числе свежий, аппетитный хлеб - отчетливо).
Говорю малышке (что-то объясняя): «И не могла понять, где ты. Теперь вижу, что ты...» (фраза обрывается).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Я поняла, что скажу им...».
Мысленный диалог. «Мидатлива». - "Ну, отлив-то не нужен".
Вижу ночные петины кошмары. Чувствую, как, должно быть, тяжело видеть такое еженощно.
Мысленная фраза (строгим тоном): «Почему вы так плохо держитесь?» (речь идет о стойкости).
По поводу высказанной мысли умозаключается, что такая мысль — ложная, неправдоподобная — если и может быть высказана, то только птицами. Потому что птицы не обладают критическим умом, они глупы. Без запинки добавляется, что подобное мнение о птицах ошибочно.
Расчищаем поросшую засохшей травой делянку. Длинные бурые стебли выдергиваются легко, работа не кажется трудной, но моя напарница относится к ней с глухим раздражением. Сбрасываем стебли в общую кучу. Окинув взглядом делянку, вижу, что они выложены широкой ровной полосой, разбитой на прямоугольники разного цветового оттенка (в пределах исходного бурого цвета). Говорю напарнице: "Смотри, как красиво!" Она, не поднимая головы, сохраняет угрюмый вид. Не желает замечать раздолья бескрайнего поля, не видит неба, такого прозрачного по контрасту с землей. Пытаюсь подбодрить ее, говорю, чтобы она, пользуясь случаем, дышала свежим воздухом. Она ворчит, что "уже надышалась за двухтысячный год с лихвой".
Происходящее в этом сне вызвало воспоминания о подобных вещах наяву, а сам сон воспринимался как явь.
Стою в широком подземном переходе, вижу в дальнем его конце с десяток уличных музыкантов. Подивившись на такое странное скопление, думаю, что когда они заиграют (каждый — свое), получится настоящий «кошачий концерт» (музыканты виделись условно, а черные футляры инструментов за их спинами, у стен — совсем вживую).
Мысленные фразы (женским голосом): «А для него — нет. Для него...» (фраза обрывается).
Смотрю (не находясь в самом сне) на картонную пачку кофе. Легко читаю слово «COFFEE» и находящееся под ним слово. Я даже не заметила(!), что последнее напечатано задом наперед - «tnatsnI», прочла его справа налево, не задумываясь.
На столе, в небольшой светлой коробке стоят две деревянные человеческие фигурки (высотой с ладонь) — стилизованное изображение детей с выразительными мордашками. Вижу (без удивления), что лицо одной подвижно, как живое. Беру фигурку в руки, голова поворачивается ко мне затылком. Возвращаю ее в исходное положение, она опять и опять поворачивается назад. Смотрю на вторую. Дотоле спокойно стоявшая, она теперь скребется, уткнувшись в угол коробки.
Просыпаюсь с пословицей на устах: «Любишь кататься — люби и саночки возить», которой будто бы подвожу итог приснившемуся. Пословицу полагаю адресованной мне, но ни один из запомнившихся эпизодов не мог ее породить. Помню, что по поручению Пети ехала на автобусе и уточняла у водителя, где мне выйти. В другом эпизоде выскочила на миг из своей комнаты (общежития) в длинный коридор. Выскочила, как была, голой, в уверенности, что в коридоре никто не появится. Отчасти беззаботно, отчасти украдкой добежала до помещения общего пользования, к мусорному баку, куда мне нужно что-то выбросить. Попалась на глаза группе проходящих мимо людей (впрочем, не исключено, что они меня не заметили). В последнем эпизоде должна присоединиться к занимающейся медитациями группе, в которую входит Петя. Приближаюсь к железнодорожному полотну, вижу группу — они делают упражнения на открытом воздухе. Решаю идти напрямик, приглядываюсь к буграм черной взрытой земли, оценивая проходимость сложного участка. [см. сон №2549]
Случайно разговорилась с незнакомой женщиной. Узнав, что она работает в Политехническом институте, расспрашиваю об Ивоне и ее детях. Удовлетворив мое любопытство, женщина говорит, что Ивоне приходится сейчас трудно. Заявляю (со скрытым протестом): «Всем трудно». Разгадав подтекст, женщина понимающе смотрит на меня (мы разговаривали на ходу, собеседница виделась условно).
Оказываюсь в гостях у Петуховых, в Америке. Меня тепло принимают в уютном доме, и однажды приводят в странное, обнесенное белыми стенами место. Небольшое декоративное озеро окружено зеленой лужайкой со множеством деревянных шезлонгов. Люди приходят сюда, рассаживаются в шезлонги и погружаются в созерцание голубого мелководного озера на фоне белых стен. Мы пробыли там довольно долго, до меня не дошел смысл ритуала, раздражала замкнутость пространства, белые стены. Допускаю, что при определенном настрое что-то можно увидеть, слабо чувствую, что в этом действительно что-то есть.
Оборванная на полуслове мысленная фраза: «Он о нас позабо(тится)». Видится небольшой круглый стол, уставленный красивой посудой с яствами. Речь идет о нас с Петей, а Он - это Бог.
На кухне находится мастер по ремонту. Раздается звонок в дверь. Смотрю в глазок, вижу двух нищенок в темных лохмотьях. Они что-то бормочут. У одной (той, что ближе) на голове темный платок, а на лице такие страшные следы побоев (или струпья), что мне боязно не только открывать, но и смотреть в глазок. Молча от двери отхожу.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, с улыбкой): «У меня ... сиденье совсем отодвинулось».
Сквозь большое, с переплетениями окно заглядываю в пустую комнату. Задняя половина отгорожена несколькими выстроенными в ряд обшарпанными письменными столами. Говорю себе мысленно, что задняя половина комнаты отделена «множеством столов».
Бурный сон про ссору, там была еще бабушка с внуками.
Мысленно, бессловесно сообщается, что в селении Адамс намного легче приходится тем, кто живет на первом этаже, и следовательно, может ходить по земле. В этой возможности усматривается главная польза для человека. Видятся несколько темных двухэтажных домиков, стоящих среди темных деревьев на темной земле, по которой бродит несколько человек (сон не был цветным).
По горизонтальным полосам, нанесенным светлым составом на вертикальный лист бумаги, перемещается кто-то, ворующий энергию.
Смутно, в серых тонах видится машина-водомет. Думаю, что она не только не похожа на те водометы, которые я видела во время разгона демонстраций, но и чисто конструктивно не похожа на водомет. Изучающе рассматриваю, не могу понять, где у нее находятся накопители воды — неужели в колесах?
Сон, исчезнувший из памяти, как только я после него проснулась.
Совершаю череду последовательных, вытекающих одно из другого действий. Процесс символически предстает в виде ломаной линии, состоящей из пяти одинаковых по длине звеньев, построение идет вправо и вниз (по часовой стрелке), образуя фрагмент правильного многоугольника (упоминание о многоугольнике приводится мной для наглядности).
Этот непродолжительный сон (с моим пассивным участием) был таким ошеломительно красочным, ярким, что проснувшись после него и несколько раз воссоздав его в воображении, я утвердилась в мысли, что это был не сон, а ВИДЕНИЕ. Но снова уснула, не законспектировав его, и к утру он забылся.
Окончание фразы диалога: "...к своей собственной воде, к воде, которой его облили".
Неодолимое желание загоняет меня в кинотеатр "Нарвский", находящийся на своем обычном месте, но совсем на себя не похожий.
Хвостик мысленной тирады (медлительным мужским голосом): «...в уголке. Так там же кофе или чай» (имеется в виду кухонный уголок учреждения).
Снимаю с мальчиком (сновидческим сыном) летнюю комнату в приморском городке. По соседству арендует жилье женщина (с дочкой), пользуюсь, на правах вновь прибывшей, ее советами. Не обошлось в этом сне и без плутаний и лазаний. Наша комнатушка была темноватой, тесноватой, а комната женщины (как и сама она с дочкой) - очень светлой. Хозяин их жилья был похож на факира (которого вчера я видела наяву).
Мысленная фраза: «Ты можешь одели и ничего выбежать на улицу». Видится мышиная норка в нижней части старой толстой уличной стены.
Обстоятельный сон, где мне, на примере собственной жизни, демонстрируется, что как бы жизнь ни перемалывала человека, главное все же не это само по себе. Главное — как человек воспринимает происходящее. Восприятие может изменить то, что происходит, изменить ход событий. Абстрактно, в серых тонах изображается то ли моя жизнь в целом, то ли какой-то ее период, то ли отдельные фрагменты. Это было что-то тяжелое, безжалостное. Но как только изменилось восприятие, изменилась и сама ситуация.
Мысленный диалог (женскими голосами). Глуховато: «А кто у нас?» - Четко, с легкомысленным смешком: «Виксер и Лексер».
Прибываю (на Родительский день или День открытых дверей) в селение Адамс. Селение выглядит менее привлекательным, чем наяву. Все было убогим, блеклым, в серых тонах, и люди были мне незнакомы (во сне не отдавалось в этом отчета). На большой пыльной площадке должен начаться концерт. Справа, на земле, расположились селяне (артисты), слева, на длинных скамьях — зрители. Сижу в первом ряду, но перед началом пересаживаюсь на правый край сцены, так что теперь мне видны лишь затылки артистов. Подошедшая селянка вежливо, настойчиво просит помочь в каких-то работах, у меня нет возражений. Позабыв о просьбе, иду побродить по территории. Женщина вежливо напоминает о работе, заводит меня в помещение, указывает, что нужно делать (кажется, мыть посуду). Повязывает мне два новых одинаковых шелковых платка, один на голову, другой на шею, и уходит. Закончив работу, снимаю платки (поразмышляв о непонятном их назначении), вешаю их на спинки стульев. Брожу среди селян и гостей. Мать одной из подопечных беседует с попечительницей, ей кажется, что дочери здесь недостаточно хорошо. Говорит с беспокойством: «Как хорошо Рафаилу». Она имеет в виду, что упомянутый человек женился здесь, и его участь намного легче участи ее одинокой дочери. Попечительница слушает молча.
Мысленная фраза (в замедленном темпе): «Она, Люба, она — не Люба, а просто девушка».
Обрывки моей мысли: «...а ведь ... Отчасти». Последнее слово произношу с расстановкой, взглянув на ходу в зеркало, стоящее на узком выступе стены, в трети метра от пола. Успеваю зафиксировать свое отражение почти у левой его кромки. Успеваю убедиться, что вижу обычное зеркальное отражение, живое, в цвете, но узнать себя не успеваю (или не могу - этот момент запомнился неотчетливо). Сейчас, вспоминая и излагая сон, мне кажется (задним числом), что отражение было чуть ниже и левее, чем ему положено было бы быть. Но во сне я лишь всматривалась в черты лица, которые как бы и видела и не очень видела (и проснулась, так и не успев сделать никакого умозаключения).
Мысленная фраза: «И игроки правильно сказали, что нужно начинать (играть)».
Обрывок гулкой мысленной, незавершенной фразы: «...не успеет все (сдавать) над ними...» (за слово в скобках не ручаюсь).
Стою на остановке, из ворот стоящего напротив частного дома кто-то машет. Узнаю Нески, она приглашает зайти. Вешаю сетку на крючок наружной стороны входной двери, вхожу. Вижу Оливию и еще двух-трех женщин. Нески прекрасно выглядит, имеет деловой вид и почти сразу нас покидает (что меня удивляет). После ее ухода какое-то время разговариваем, потом забираю сетку, оказываюсь на прежней остановке. Взбираюсь на высящуюся за ней кручу, не могу спуститься. Топчусь по выступам черной земли, вижу смутных людей, но шагнуть вниз не отваживаюсь. Опущу ногу, и сразу отдергиваю обратно. И вдруг легко и незаметно оказываюсь внизу.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом) «В этом ... Ежегодно».
Молодая гибкая женщина, стоявшая у невысокого, утопающего в зелени дома, отходит от сушилки для белья, и на что-то обернувшись, входит в парадную.
Мысленная, незавершенная фраза: «Утром, когда комендант ничего не мог понять...».
Сон о том, как прекрасно Новое, приходящее на смену Старому. Предстает бескрайнее, заросшее сорной травой пространство, по которому, по колено утопая в сорняках, идет человек. Процесс показан его глазами. Человек видит, как с каждым шагом бурьян перед ним сникает, вянет, опадает, и в тот же миг вместо бурьяна вырастает нечто невообразимо прекрасное.
Мысленная фраза: «Переписка друзей».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Не все грешники ... себя осознанием, что совершили грех».
Мысленная, незавершенная фраза: «То, что регулярно происходит в этой стране и сказывается на близлежащих...».
Сон-рассуждение о моем восприятии некоего молодого мужчины. Фиксируется, что с моей, субъективной точки зрения (основанной на отношении этого человека ко мне) человек этот (или его поведение) имеет такую окраску, которая вызывает во мне негативную реакцию. И это логично (в рамках приведенной схемы). Но безотносительно ко мне, с объективной точки зрения этот человек СОВЕРШЕНЕН. То, что я воспринимаю на субъективном уровне, действительно имеет место, но оно входит неотъемлемым (и необходимым) элементом в многогранную, безупречно сбалансированную личность этого человека. В процессе рассуждения появляется огромный, стоящий на земле куб, у левого верхнего угла которого парит мужская фигура (связанная с кубом, как вышедший в открытый космос космонавт со своим кораблем). Верхняя часть фигуры возвышается над кубом (в ее позе было что-то шагаловское). Потом предстает квадратная, испещренная множеством пятнышек пластинка, символизирующая цельный образ человека, о котором идет речь. Пятнышки символизируют составные части образа, и лишь одно из них (всего одно!) — это то, о чем шла речь в начале сна (визуальный ряд был полупризрачным, в серых тонах).
Пересчитываю (вразброс) лежащие на тарелке картофельные оладьи. Получается «семь штук». Пересчитываю еще раз, внимательно, по часовой стрелке. На этот раз насчитывается «десять штук» (инвентаризировала я их без видимой причины).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Пусть ... Он меня не слушает. Так я тебя от чего...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (женским голосом, резко): «Ты входила не в катастрофу?»
В огромной толпе выделяется человек в ярком, типа клоунского, красном комбинезоне. Рядом с ним стоит двойник, одетый точно так же.
По темной бугристой земле бескрайнего пустого пространства едет, в сторону горизонта, открытый военный джип. В нем стоит плотная группа людей — главы правительств, решающих проблемы Ближневосточного региона, и их помощники. Джип внезапно оказывается в луже грязи, зачерпывает ее, все выходят, чтобы привести в порядок испачкавшуюся обувь. Вот они сгрудились под большим деревом, на поросшем травой пригорке. Правее, невдалеке, под еще одним деревом стоит, спиной ко всем, с выражением отстраненности и смиренного достоинства, Ясер Арафат. Башмаки его доверху облеплены комьями коричневой земли. Вижу в нем человека, нуждающегося в помощи, отторгнутого от остальных (и еще меня поразило выражение его лица). Подхожу, прошу разрешения помочь. Он, не отвечая, отстраненно смотрит вдаль. Говорю, что только принесу воды, чтобы смыть с обуви налипшую землю. И хотя он по-прежнему молчит, понимаю, что помощь будет принята. Набираю воду из крана над большой квадратной раковиной, находящейся под еще одним, последним тут деревом. Набрала полную сковородку (старую, темную, с длинной, под метр, ручкой), приношу Арафату. Он, все с таким же отсутствующим видом, опирается на мою левую руку, смывает грязь. Вода кончается, предлагаю принести еще, он без слов дает понять, что это совсем не обязательно. Все же снова набираю полную сковородку, но по дороге вода вдруг начинает убывать, хотя я ее почти не расплескивала. Подумала было вернуться к крану, но не делаю этого, и когда подхожу к Арафату, вода (почему-то с примесью песка и соринок) плещется на самом дне. С удивлением вижу в сердцевине дна штырек со сквозным отверстием, сквозь которое и выливалась вода. Показываю это Арафату — и просыпаюсь (Ясер Арафат виделся ярко, отчетливо, в цвете, в том числе рельефно виделись комья земли на его обуви, остальные персоны являли собой условные схематичные темные фигуры, а кем они были, было просто каким-то образом известно).
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Флегматично: «На себя похоже». - Энергично: «Похоже на чистую совесть».
Нажимаю на клавишу автоответчика, воспроизводится доброжелательное «О'кей». Это произнесено спокойным, приятного тембра мужским голосом, как бы в знак согласия.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (мужским голосом, энергично): «Честно говоря, я не считаю это...».
Ночь, в окно салона стучат раскачиваемые ветром ветви деревьев. Смотрю в окно, мне кажется, что среди веток, в черноте ночи, кто-то есть, и мне становится не по себе.
Мысленная фраза (возможно, моя): «И вот даже после (того как) заснется... после заснутия» (имеется в виду состояние сна).
Женщина в темной одежде (лектор?) прохаживается, заложив руки за спину, вдоль доски и задумчиво произносит: «Лучшие — не по воспитанию, производит...» (фраза обрывается на полуслове).
Редактирую научную статью, в обсуждении принимает участие несколько человек, в том числе сидящая напротив меня автор. Добираемся до последнего абзаца одного из листов, рекомендую его переструктурировать. Первой фразой там выдвигается тезис, остальная часть содержит доказательства. Мне кажется, что абзац получится эффектней, если поместить тезис после доказательств. Говорю также, что нам потребуется помощь патентоведа, он тут же входит, и стоя у двери, вступает в разговор.
Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Я тебе все объясню, а во-вторых, у нас есть адрес».
Нам грозит опасность (не очень серьезная), что-то предпринимаем, выходим из темной избы. Холмистая местность покрыта снегом. В какой-то момент остаюсь одна, снег набивается в высокие грубые сапоги, выковыриваю его, спрыгиваю в неглубокую яму. Слышу шум, издаваемый враждебными людьми. Замечаю (внутри ямы) уходящий наклонно вниз, освещенный туннель. В дальнем конце видна большая светлая пещера, где несколько человек в темной одежде пилят и колют дрова (поглощенные делом люди меня не замечают). Понимаю, что создаваемый ими шум и есть тот самый, что я слышала раньше.
Мысленная (моя) фраза: «Я лежу в приятном изнеможении, тело мое отдыхает».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Самый первобытный человек уже имеет...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Мы только ... лежали под голыми ватниками».
Пишу роман - бегло, без остановок, без помарок, без участия мыслей или воображения. Просто пишу, как бы под действием неведомых Сил (не осознавая этого). Рождающееся произведение абстрактно предстает как нечто, полное света и чистых красок. Молодая женщина сетует, что вышла в моем романе неудачно. Говорю: «Там ты молода, а молодость — это всегда красиво».
Мысленная фраза: «Юрий Галнгахер». Появляется поясное, живое изображение мужчины, с приветливой улыбкой поклонившегося.
Мысленная фраза (женским голосом): «И мячик осмелился на ногах, на цыпленке» (мяч имеется в виду футбольный).
Мысленные фразы: «Девочка по имени Саша потерялась», - невнятно бормочет женский голос, и резко повторяет: «Куда-то исчезла, куда-то потерялась, вот и всё».
Толпа массовки киносъемки стоит в пустой комнате. Среди взрослых находится вертлявый худенький подросток, почти прижатый к спине высокого молодого человека в просторной мягкой куртке. Спина куртки исписана текстом, на который все мы то и дело бросаем взгляды, печатные буквы отчетливо видятся на ее светлом фоне. Молодой человек (исполнив роль?) выходит из толпы, останавливается у стены, на расстоянии вытянутой руки от нас (это увиделось мельком). И в то же время молодой человек лишь двинулся к стене, но мы вцепились в куртку, удерживая его на месте. Шутливо восклицаю: «Куда?! Я текст не знаю!» Носитель текста вынужден остаться на месте. И в то же время —на место вернуться, поскольку одновременно находился уже вне массовки, у стены. Считываю с куртки текст, который должны будем произнести: «Для подписки на «Подписную правду» надо было подписаться на «Письменную правду», а для подписки на «Письменную правду» надо было подписаться на «Подписную правду»». Кажется, я не читала текст слово за словом, а восприняла его целиком (финал нес явно юмористический оттенок).
