Смотрю в окно, вижу нечто любопытное под окнами противоположного дома. На импровизированном, чем-то загроможденном столике сидит несколько птиц. На миг отвлекшись, боковым зрением фиксирую взметнувшуюся вспышку белого огня. С беспокойством всматриваюсь, ожидая увидеть обгоревших птиц, но там все цело и невредимо. Это была вспышка магния, задействованная только сейчас замеченным фотографом. Ему позирует сова. Вот она приподнимает над головой крыло, как бы салютуя кому-то, а вот прижимает крыло к груди, к сердцу. Фотограф знай молча щелкает затвором. Неотрывно слежу за проделками потешной совы (и вижу ее, в отличие от всего остального, ясно). Птицы исчезают. Подходит расхлюстанная толстуха, лезет к фотографу с советами, он не обращает на нее внимания. Из окна высовывается хозяйка этой части двора. Фотограф испрашивает разрешение сделать несколько снимков правее, для чего ему необходимо прикрыть дополнительный участок поверхности. Справа от зеленоватого покрытия, на котором стоит столик, расстилается (кем-то или само по себе) старое потрепанное бледно-серое полотнище.
Нам нужно встретиться с Гуру. Он является, что-то происходит. По окончании встречи Гуру идет часть пути рядом со мной. Мы лично не знакомы, идем молча, и вдруг он спрашивает: «Ты можешь приготовить яйцо?» С недоумением говорю: «Да» (ведь это же элементарно — сварить яйцо, оно даже предстало в моем воображении). Почти сразу спохватываюсь, что глагол «приготовить» неоднозначен, не так прост. Говорю (пряча улыбку), что приготовить, в смысле, сварить яйцо я могу. Но приготовить, в смысле, сотворить яйцо — его скорлупу, желток и белок — не могу. Гуру с довольным видом смеется. Тут наши пути расходятся, Гуру растворяется в толпе людей, заполнивших большой зал ожидания вокзала, к выходу из которого мы приблизились. Ныряю в массивные крестообразные вращающиеся двери, не попрощавшись, с опозданием отдавая себе в этом отчет. Поступила так от смущения, либо из ложного (детского) чувства независимости. Персонажи сна виделись условно, Гуру воспринимался как невысокий щуплый, полный сил человек в светловатой одежде (лица его я не видела).
Яркий красочный телевизионный мультфильм про природу и зверят. Войдя в комнату, вижу на экране большую цветочную клумбу. Стоящий там на задних лапках забавный еж старательно намывает мордочку обильной росой. Ахнув от удивления, обращаю на него внимание сидящей у меня на руках малышки и подзываю сестру.
Мысленное двустишье (строчки которого заканчиваются возвратными глаголами прошедшего времени). В женском голосе, его произносящем, к концу второй строчки чувствовалась улыбка, чуть ли не сдавленный смешок.
Брожу по большому универмагу (при подходе пришлось преодолевать участок взрытой земли, там велись дорожные работы). Одной из целей является поиск подсвечника, несколько раз промелькнувшего в воображении. Присаживаюсь отдохнуть в одном из закутков. Рядом сидит девушка, перед ней стоит подружка. При разговоре стоящая то и дело спотыкается о мои ноги. В конце концов говорю (с улыбкой): «Сколько раз я вас споткнула? Раз пять, наверно?» Девушка в том же тоне отвечает: «Хорошо, наверно, раз пять» (девушка, увлекшись разговором, слишком приближалась к моим ногам).
Смутно, в бледно-серых тонах видится пожилая, лежащая на больничной койке женщина. Голова ее забинтована, женщина спокойна, что-то с удовольствием жует, с полуулыбкой подносит пальцы к губам.
Небольшой черный круг, расположенный вертикально, в центре поля зрения. На его фоне возникает светящаяся голова живого динозавра. Динозавр приоткрывает рот, и кажется, что он улыбается доброй, симпатичной улыбкой.
Иду (с женщиной с ребенком) к выходу из квартиры. Для этого нужно пересечь ванную комнату, переступив там через белоснежную ванну. В ней стоит обнаженный мальчик лет шести. Это Лучик. Ясно видится верхняя часть его тела (от талии до плеч). Бросается в глаза четкая, идущая на уровне солнечного сплетения линия раздела, разграничивающая шоколадно-загорелый животик и нетронутую солнцем грудь. Смотрю на эту контрастную расцветку и, не удержавшись, вежливо перебиваю смутно видимого мужчину в темной одежде (он сидит на противоположном от Лучика краю ванны и о чем-то с ним разговаривает). Говорю Лучику (шутливо, имея в виду расцветку его тела): «Знаешь, на кого ты похож в таком виде? На домино. Мсье Домино» (в этом сне вживую виделось белоснежное нутро ванны и кожа мальчика, остальное было смутным, неразборчивым).
Дело происходит в квартире, где живем мы трое - я, мой муж и наш маленький ребенок (сновидческие). Вхожу в большую комнату, разделенную на функциональные зоны. Слева вижу мужа с незнакомым мне мужчиной, справа стоит в кроватке наш малыш. Оправившись от легкого замешательства, вызванного неожиданным визитером, иду к своему столу, берусь за прерванную работу. Муж подводит гостя, рассказывает про мое, как он выразился, «царство», где я занимаюсь поделками и где всегда аккуратно и чисто, как я сама. «Чиста, как свежий зуб в пустыне», - говорит с подтекстом муж. Сон бегло показывает белоснежный непорочный молочный зуб среди песков пустыни. Муж с гостем удаляются в смежную, левую комнату, я продолжаю работу. Чувствую, что кто-то тихо выходит оттуда, медленно приближается, останавливается у моего стола. Думая, что это муж, поворачиваю, не отрываясь от дела, голову. Вижу не мужа, а его гостя. Он смотрит на меня и медленно, многозначительно (призывно) улыбается. Отвечаю такой же улыбкой, что создает двусмысленную атмосферу. Этим заканчивается полупризрачный, в темноватых тонах сон, в котором я не видела ничьих лиц. Сон, в котором все происходило в замедленном темпе, как бы с подтекстом. Тон мужа в последней фразе свидетельствовал о некотором отчуждении, вызванном, возможно, моей чрезмерной аккуратностью и непорочностью. Я же сама отчуждения (как, впрочем, и тяги) к членам своей семьи не испытывала. Была, как и наш ребенок, повидимому, натурой самодостаточной. И только улыбка гостя пробудила во мне нечто, до тех пор неведомое.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Мы на двоих ... Пора менять по-русски» (в последней фразе звучит улыбка). Смутно видятся несколько беседующих женщин.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...тоже интересно. Когда смотришь — очень интересно» (в последней фразе слышится оживленная улыбка).
Мысленное слово (запинающимся женским голосом): «Панк... пан... пасквилей». Последнее сопровождается облегченным смешком (хотя на самом деле нужно было все же произнести слово «ПАНТАКЛЕЙ»).
Завершая легкий, с улыбкой, телефонный разговор, серьезно спрашиваю: «Я жду фортэ». Собеседник говорит: «На месте, я готова сейчас». Ответ меня озадачивает. Я спрашивала о времени прибытия на работу, а отнюдь не о времени нанесения дружеского визита. К тому же неясно, почему собеседник заговорил о себе в женском роде.
Мысленные фразы: «Нам будет его нехватать. Его будут хватать несколько Сущностей» (речь идет о чем-то, а не о ком-то; в построении фраз присутствует игра слов).
То и дело просыпаюсь, пытаясь вспомнить фразу из предыдущего сна. В результате снится красивая дебелая обнаженная женщина (вид со спины). Она сидит на пятках, томно запрокинув руки за голову. [см. сон №5414]
Оказываюсь на большой детской площадке. Внимание привлекает большая (раза в два крупней обычной) светлошерстная добродушная собака (типа лабрадора). Она лежит в просторном, обнесенном невысокой оградой загоне, по которому весело носится с десяток мелких собачонок. Справа еще один огороженный участок, где ребятишки катаются на собачках. Собачки выглядят живыми, энергичными, но как только дети садятся на них верхом, превращаются в механических уток. Утки, как заводные машинки, везут детей за пределы участка (а потом, повидимому, возвращают обратно). Кроме меня у прутьев ограды стоит еще несколько зевак (темных худощавых мужчин). Меня занимают веселые собачки. Одна их них, курчавая, ярко-рыжая, настолько поражает воображение, что я, не удержавшись, роняю что-то о ее окраске стоящему поблизости человеку. Он лаконично объясняет: «Ну, бабушка же наложила же». Он имеет в виду, что собачка приобрела свой цвет оттого, что ее обделала старушка. Догадываюсь: «От страха?» Сон переводит взгляд влево, демонстрирует непомерную, с метр высотой, кучу экскрементов - якобы тех самых, бабушкиных. Куча экспонируется обстоятельно, там преобладают темно-коричневые тона (и ничего рыжего). А собачка, на которую я смотрю, выглядит такой опрятной со своими ярко-рыжими кудряшками. Вижу, как на нее усаживается один из малышей, и никаких бабушкиных следов там не наблюдается. Это противоречие удивляет меня (ограды и собаки видятся вживую).
Мысленное, медленно, по слогам произносимое слово: «Экспресс» (имеется в виду механизм).
Мысленная фраза (довольным женским голосом): «У ребеночка». Условно, в бледно-серых тонах видится выходящая из родовых путей головка новорожденного.
В этом сне, как записано мной ночью, безалаберные люди в безалаберном доме оставили на мое временное попечение грудного младенца, доставив мне массу лишних хлопот. Крошечный младенец лежит в большом, богато обставленном, безалаберном салоне. Стою в совмещенной с салоном, еще более безалаберной кухне с тысячью забитых всякой всячиной полок, где без подсказки ничего не найти. Только что удалившиеся дед и бабушка младенца, заторможенные на вид, ничего мне не объяснили - ни чем кормить дитя, ни где это находится. Инструктаж свелся к тому, что дед вручил мне для кормления внука взрослую(!) столовую ложку. Меня ведет чувство ответственности перед младенцем и осознание, что у меня нет выбора, я обязана сделать все, что требуется. И я справляюсь с ситуацией (без особых усилий). При повторном посещении имею дело с матерью малютки. Мысли юной мамаши витают далеко от того места, где мы находимся (и от темы, которая меня занимает). Проявляю бдительность, спрашиваю, чем кормить ребенка. Звучит рассеянный совет сварить суп. Спрашиваю, где он (имеется в виду концентрат). Звучит неопределенное «Тут». Переспрашиваю:«Где - тут?», окидывая взглядом полки. Молодая особа, все так же где-то витая, идет в салон, к стоящему посреди комнаты старинному круглому столу, наклоняется. Столешница покоится на шестигранной тумбе, в каждой из граней - ряд выдвижных ящиков. Хозяйка толкает вращающуюся тумбу, отыскивает нужную грань (среди одинаковых), выдвигает один из ящиков (одинаковых) и собирается тут же его задвинуть, но я была настороже. Подбодренная подсказкой, полушутя рассказываю про полученную в предыдущий раз взрослую ложку для малютки. Эта ложка, говорю я, так меня поразила, что я рассказала о ней сыну. Объяснила ему, что старики забывают, как ухаживать за младенцем, а у молодых родителей еще нет опыта. Тирада возымела действие. Мне вручается для малютки изящная старинная серебряная ложечка, после чего молодая мама исчезает (обе ложки виделись ясно, взрослые - условно, а младенец лишь ощущался).
Отправляюсь в сложный путь (куда-то, где уже, кажется, была раньше), но на этот раз теряю интерес к цели путешествия. Этот путь сам перемещал к цели того, кто на него вступил - автоматически движущаяся система дорожек тянулась по пересеченной местности, в том числе по лесам и оврагам.
Мысленные фразы (женским голосом): «Майкл не очень там разбирается. Но пляшет от души».
Сон, связанный с Польком.
Мысленное сообщение: «Мальчик родился». Смутно видится грудной младенец в распашонках. Он лежит на спине и болтает ручками и ножками.
В холле становится жарко, раздеваюсь, остаюсь в ночной рубашке. Подходит моя очередь, в растерянности не знаю, что делать - тратить ли время на одевание или идти так, надеясь, что окружающие примут рубашку за летнее платье. Решаю идти так, лихорадочно запихиваю одежду в сумку. Сидящая рядом молодая женщина косится в мою сторону, бурчит, что мои манатки никому тут не нужны. Иду к окошку под неодобрительные взгляды окружающих, прекрасно понимающих, что я в ночной рубашке. Меня это не трогает.
В конце сна говорю (по какому-то поводу): «Какое счастье, что мы не...» (благодаря этому «не», мы избежали нежелательного).
В квартире за стеной поселилась семья, состоящая из женщины, ее сожителя, и ребенка (мальчика лет десяти). Со смятением обнаруживаю, что разделяющая квартиры стена звукопроницаема - все слышно, будто разговаривают у нас (смысл не воспринимается, однако во сне это проходит мимо сознания). Обеспокоенно думаю, что значит, и наши разговоры слышны за стеной (соотношу эту мысль с предыдущими, а не с нынешними застенными жильцами, а моя оторопь вызвана фактом нарушения приватности жилья). Беспокоюсь, что застенные разговоры будут мешать Пете, которому (во время его визитов) стелю постель у этой стены, призадумываюсь, не стоит ли впредь стелить в другом месте. Ребенку за стеной живется несладко, он изредка заходит ко мне (отогреться). Сообщаю ему о своем открытии, вскоре слышим голоса его матери и отчима, спрашиваю мальчика, как зовут его маму, он говорит: «Женя». А отчима?
Безграничная поверхность, вымощенная гладкими черными каменными кубиками (размером с мужской кулак). Бессловесным образом сообщается, что каждый из кубиков является человеком.
Человеку дают завуалированную взятку. Не деньгами, а гарантией оплатить услуги сиделки на время его непродолжительной отлучки из дома.
Каменная стена подковообразной (в плане) формы, с двумя-тремя каменными ступенями изнутри, в торце.
В качестве иллюстрации к сюжету сна звучал куплет песенки из кинокомедии «Веселые ребята»: «Удивительный вопрос/ Почему я водовоз/ Потому что без воды/ И не туды, и не сюды».
Мысленные фразы (серьезным женским голосом): «Я стараюсь, да. Я очень стараюсь».
Мысленное слово: «Кинделиз», сопровождающееся неразборчивым, в серых тонах изображением.
Мысленная фраза: «Бритва, наручники, если вам надо то ли найти, то ли найти» (любое).
Мысленная фраза (возможно, связанная с каким-то сном): «Жадность фрайера погубит».
Мысленные фразы (женским голосом; одна не запомнилась): «Да? ...? Только не сегодня».
Разрозненные мысленные фразы: «Были»(это глагол) и «Я говорю».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «Сколько ... для юноши. Для юноши».
Неодолимое желание загоняет меня в кинотеатр "Нарвский", находящийся на своем обычном месте, но совсем на себя не похожий.
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «И, как ребенок, она кончит плохо» (имеется в виду сравнение с ребенком в каком-то смысле).
Мысленная, незавершенная фраза: «Но он почему-то умолкал, завязузал» (последнее слово является искаженным производным от глагола «вязнуть, увязать»).
Смутно видится девушка-солдатка в натянутой поверх формы белой майке.
Мысленная фраза (женским голосом): «Листы из чистой бумаги».
Мысленные фразы (мужским голосом, неторопливо): «Подлизывается. Подлизывается, я говорю, под все, эти самые...». Фраза приостанавливается (повидимому, в поисках подходящего слова). Полупроснувшись, завершаю ее сама словом «опоры».
Мысленное слово (размеренным женским голосом): «Самосвал».
Мысленная фраза: «Многие вскрикивали от этого, смеялись».
Мысленная фраза: «Правда, что я на первом доеду уже до (нужного района)?»
В щель аппарата, встроенного в стену здания, вводят ключ. Раздается мягкий (похожий на хлопок) сигнальный звук. Операцию повторяют, звук не возникает. Ключ вводят еще несколько раз, но безрезультатно.
Мысленная фраза: «Перестань на них смотреть как...» (фраза обрывается). Понятия не имея, кем это говорится, кому адресовано и о чем идет речь, я плавно, без раздумий и без промедления завершаю ее: «...(как) на сейчас нас позабавящих». Произношу это мысленно, постепенно просыпаясь, удивляясь и понятия не имея о смысле мной сказанного. P.S. Такого случая в моей практике еще не встречалось.
Мысленное сообщение: «Восемь тридцать пять». Просыпаюсь, смотрю на часы, было намного меньше - представление, что сообщается именно время, пришло непонятным образом. [см. сон №0815]
Спускаюсь по узкой каменной лестнице в подвал (или полуподвал), в тущебных клетушках которого находятся две организации. Мне нужно получить чеки за работу, выполненную субподрядчиком. Проблема в том, что мы просим заплатить раньше срока (по объективной причине). В первой организации имею дело с двумя мужчинами. Удается убедить их пойти на уступки, и тут выясняется, до чего эти типы безалаберны. Чеки заполнены с таким количеством помарок, что неясно, пройдут ли они в банке. Вторую организцию представляет молодая симпатичная образованная женщина. Чувствуется, что здесь не будет ни длинных дебатов, ни грязных чеков, все решится быстро и четко. Идем по подвальным переходам, она говорит, что занимается только вопросом учета и оформления чеков. С грустью думаю, что мне приходится заниматься уймой всяких вопросов, и чеки — лишь малая часть моих служебных обязанностей.
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «След от зеленого, доброго».
Мысленный зов (полувопросительно): «Наташа».
Мысленная фраза (категорично): «Вы (для) Германии — как свиньи».
Мысленная фраза: «И дерзает то, что увидели». Смутно видится Высший (небесный) Свет.
В преддверии встречи с давними знакомыми беспокоюсь, что меня могут не узнать. А узнав, испытать не самые приятные чувства (я очень изменилась внешне). Короче говоря, беспокоюсь, что могу своим видом огорчить (и чуть ли не испытываю по этому поводу вину). Вопреки опасениям встреча (показанная смутно, бегло, в серых тонах) проходит гладко.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (спокойным мужским голосом): «Я массирую ... ну, вижу обстоятельства».
Сон о превращениях, трансформациях, сопровождающихся восхитительными, потрясающими ощущениями. Превращения повторяются несколько раз, и каждый раз я ощущаю НЕВЫРАЗИМОЕ БЛАЖЕНСТВО. Были и другие действующие лица, превращения наши виделись со стороны, в дымчато-серых тонах.
Сумбурный, плохо запомнившийся сон. Мучаюсь с толстым задачником в руках, не в силах ничего решить. Отложив его, принимаюсь наводить порядок в просторном (в несколько этажей), окруженном садом доме. Все куда-то разошлись, я была там одна. Вдруг вижу, что несколько наших, в том числе молодой человек, возвращаются, почему-то украдкой, через окно. Подхожу узнать, в чем дело. Молодой человек объясняет, что с кем-то случились какие-то беды. Продолжая говорить, снимает со стены ружье, лезет с ним через окно наружу. Берусь за ружье, прошу молодого человека одуматься. Говорю, что этим он не поможет, только себя загубит, даже если кого-то и в самом деле следовало бы убить.
Несколько сидящих в кружок человек что-то мирно обсуждают. Один говорит: «Есть несколько ... в...» (часть слов не запомнилась).
Мысленный диалог. Сспокойно: «В биньяне». - Задорно: «Биньян-чик».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (спокойным мужским голосом): «Пока ... у меня единственная мечта — освободить...».
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «(В результате) они будут совершать всё новые и новые ошибки» (за слова в скобках не ручаюсь).
Мысленное бессловесное поручение (непонятно, кому обращенное) выполнить действия — хотя бы частично и хотя бы не все. Поручаемые действия предстают в виде заполненных сложным геометрическим орнаментом небольших одинаковых кругов. Их было штук пять, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга, в общей вертикальной плоскости. Предполагалось, что реально выполнима лишь часть операций, да и то частично. Но в итоге дается знать (все в той же бессловесной форме), что поручение выполнено полностью.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (недовольным женским голосом): «...пожарила уже? Зачем ты сама жарила?»
Стою на стремянке перед антресолями в ванной, подравниваю стопку постельных принадлежностей. Пока занимаюсь ватным одеялом, лежавшая на нем (углом) подушка вдруг оживает и медленными прыжками, переваливаясь с боку на бок, скачет к задней стене (чему я во сне не удивилась).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Откуда у него сейчас в голове...».
Мысленная фраза: «Обе взрослые, шишковатые, больные на вид собаки».
Незавершенная мысленная фраза: «Когда эту ножку...».
Мысленная фраза: «А в 1861 году был снят запрет на отправления человеческих масс» (отправления имеются в виду физиологические).
Сон о словесном противоборстве двух групп людей. В финале дело происходит в большом подвальном (или полуподвальном) помещении, в центре которого две большие раковины с водопроводными кранами (все это темное, старое). Поблизости, в тазу, плавают (как живые) вареные рыбы. Одни - с белым мясом и частично отвалившейся красно-золотистой чешуей, другие - с темно-болотной, неповрежденной чешуей. Люди вылавливают их черпаками, одну за одной, и переносят в правую раковину (для разделки). На полу образуются натеки воды, говорю, что лучше, проще и быстрей рыб можно переложить, поставив таз на край раковины. Вот он уже там, а я просыпаюсь.
Мысленная фраза (женским голосом): «Другие по принципиальным вопросам ссылаются на авторитет».
Белый пластиковый стул, находящийся вне помещения, омывается струями чистейшей, живой воды.
В конце сна оказываюсь (не в качестве пациентки) в больничном корпусе. Среди многочисленного больничного люда (ходячего) находится упитанный мальчик младшего подросткового возраста, почти светлокожий негритенок. Мальчик льнет ко мне при всякой возможности, обнимает и целует меня. Если учесть, что мы увиделись только здесь, в больнице, напрашивается вывод, что ребенок действует под властью бессознательного воспоминания о нашей с ним связи в дебрях прошлых жизней. В той (или тех) из них, где мы были одного возраста и любили друг друга. В моей душе по этому конкретному случаю не чувствуется отголоска. Однако по личному опыту мне известно о возникающей иногда необъяснимой тяге к впервые увиденному, незнакомому человеку как к родственной душе (такая тяга, как правило, не взаимна). Мальчик в очередной раз приникает ко мне. Мы стоим посреди просторной палаты, где сейчас кроме нас, нескольких человек, никого нет. Высказываю зародившееся предположение собеседникам, они относятся к нему с пониманием. Кто-то говорит, что любовь, переходящую из жизни в жизнь, нужно сохранять, поддерживать. Подчеркиваю неизмеримую возрастную пропасть, на этот раз пролегшую между нами. Смотрю на ребенка, говорю, что поскольку вижу мальчика нечасто, мне заметно, как он раз от раза хорошеет.
На упаковке (кажется, электродрели), на фоне рисунка в серо-голубых тонах, крупными буквами напечатано слово «YIOE», которое нужно почему-то читать справа налево.
Пухлый, в сером костюме мужчина среднего роста несет на руках (в сидячем положении) долговязую женщину в темной одежде. Та на ходу уцепляется за угол козырька над парадной. Мужчина, в силу инерции, крутнулся на полоборота, не выпуская свою ношу.
Серия сновидений, содержащих мысленные, адресованные мне советы по поводу того, как нужно поступать с какими-то психическими проявлениями. Уверялось, что нужно дать им как следует прорасти и только потом реагировать. Бегло, смутно демонстрируется нескольких активно растущих пучков. Не соглашаюсь, поскольку советуемое противоречит моим представлениям. Говорю, что нечего ждать нежелательных явлений, нужно предотвращать их возникновение.
Мысленная фраза (ритмично, нараспев): «Понимаем, понимаем, как же не понять».
Выбор руководителя задумано произвести на общем собрании, путем прямого открытого голосования. Смутно видится помещение, уставленное стульями и заполненяемое прибывающими на голосование людьми. Вдруг (или постепенно) коллектив предстает отчетливо видимой конической кучей мелкого щебня. Камни были нескольких оттенков (от белого до темно-серого). Свежая, не устоявшаяся куча медленно шевелится, не обретшие еще устойчивого положения камни перемещаются друг относительно друга (мягкостью и вязкостью движений это походило на оседание свеженасыпанной горки коричневого сахара).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, возбужденно): «Если долго показываться не буду - значит, зачерпнули с какой-то свиньей, а это все равно...».
Мысленный диалог. «Это не он написал». - «Как вам не стыдно сразу обверять автора?» (лишать доверия).
Мысленная фраза (ритмично): «Со стажем работы не больше пяти лет».
Мысленная, незавершенная фраза (энергичным женским голосом): «Ширину и высоту полога мы, так сказать...».
В конце полного событий сна у меня появляется Петя. Светящийся внутренним светом, обновленный, перерожденный, говорит, что перешел в другую веру. Я лежала на кровати, усталая, изможденная, думая, что Петя подойдет и расскажет подробней. Он не подходит. Выждав, решаю выйти в салон, чтобы поговорить с ним, спускаю с кровати ноги, нащупываю комнатные тапки.
Несколько смутно видимых человек ведут в туалет (помочиться) баскетбольного роста мужчину. Окружили его по бокам и сзади (о том, куда его ведут, известно каким-то непонятным образом).
Мысленная, обращенная к единичному лицу фраза (мужским задумчивым голосом): «Смотрю я на вас — то вы заседаете в театр, то опять в соревнования». Оба собеседника смутно видятся у правой границы поля зрения.
Человек и окружающие предметы представлены в виде скопления микроскопических темно-серых частиц (энергетических полей). Контуры тел сохраняют при этом привычные очертания.
