Совершаем длинный переход по пересеченной, легко преодолимой местности. Входим в помещение многоэтажного здания, где находятся несколько человек, в том числе Фил (со своей Филой). Фил, дурачась, нацепил юбку (из тонкой, невесомой ткани, свисающей сзади коротким мысом). Поворачивается боком, приподнимает согнутую в колене ногу, обнаженная ягодица торчит из-под юбки. Ему говорят, что это неправильно, просят меня показать, как нужно одевать эту юбку. Говорю Филу, что нужно, чтобы попа только угадывалась, так выглядит более сексуально. Обещаю показать это на деле, пусть только подождет, пока я кончу чистить зубы.
Занимаюсь оформлением документов прибывающих в общежитие лиц, должна ставить штамп общежития в удостоверениях личности (атавистическая, никому не нужная формальность, особенно если учесть, что люди прибывают сюда транзитом, ненадолго). В силу неосознанного протеста против бессмыслицы ставлю (с удовольствием) всем не тот штамп. Никто ничего не замечает. Но вот одна девушка, получив удостоверение и взглянув в него (никто до нее и не думал этого делать), возвращается с вопросом. У нее такой серьезный, такой ответственный (с оттенком наивности) вид, что я почти испытываю угрызения совести. Убеждаю девушку, что важно просто наличие штампа как такового. Для пущей убедительности показываю одно из удостоверений, где красуется штамп спортивного общества. Ожидаю, что девушка улыбнется, но ее хватило лишь на то, чтобы перестать беспокоиться.
Лейла, ее муж Жермен, еще один мужчина и я совершаем прогулку. Забредаем в длинный глубокий, со сложным рельефом овраг, изобилующий крутыми, не везде проходимыми тропами, водяными запрудами, ручьями, топями, каменистыми завалами. Здесь прогуливается довольно много людей. Жермен останавливается у кромки небольшого пруда, задумчиво смотрит на поверхность чистой прозрачной ледяной воды, медленно входит в пруд, ныряет и плывет в своем толстом овчинном полушубке. В ледяной воде! Я так живо представила, как пропитавшаяся водой шуба тяжелеет и студит Жермена, что по моему телу чуть ли не прошла дрожь (меня передергивает, даже когда я просто перечитываю этот сон). Поступок Жермена (особенно его нарочито небрежные движения) заставляет предположить, что он решил привлечь внимание окружающих. Предположение переходит в уверенность, когда примеру Жермена следует второй наш спутник. Он действует так же нарочито небрежно (но на нем хоть полушубка не было), ясно, что им захотелось взбудоражить народ. А раз так, то и мы с Лейлой удостоимся внимания. С шутливым любопытством пытаюсь прикинуть, как мы с ней выглядим со стороны, достаточно ли хороши в качестве подружек таких крутых суперменов. Решив, что более-менее все в порядке, продолжаю путь. Мы неторопливо бредем по оврагу, порознь, но в одном направлении (влево). Иногда из-за непроходимости дорожек приходится возвращаться немного назад, иду то наобум, то поглядывая вперед, но ни то ни другое ничего в этом овраге не гарантирует.
У стены подземного перехода стоит несколько черных футляров с музыкальными инструментами. Подходит человек, берет самый большой, замысловатой формы футляр, поднимается с ним по широкой лестнице и медленно исчезает вдали. За ним по лестнице взбегает еще один человек и смешно семенит в том же направлении, при каждом шаге дергая спиной и поочередно выставляя вперед плечи.
Начало сна не запомнилось. А потом... он примчался, веселый и возбужденный, как щенок, этот оживший игрушечный жирафенок. Бросился радостно ко мне, неуклюже задрал передние ноги на мое правое колено. Очаровательный, подвижный, неистово ластится, вызывая такое же безудержное желание тормошить и ласкать его. Сижу на низкой табуретке, шея жирафенка начинается на уровне моих коленей. Густой курчавой шерсткой и крепкими лапами он напоминает эрдель-терьера. Только он более угловатый, и от этого еще прелестней. Так увлеклась игрой с ним, что забыла о мальчике, сидящем на моем левом колене. Спохватываюсь, несколько раз нежно обнимаю малыша. Ребенок сидит неподвижно, не отзываясь на ненужную ему, наверно, ласку и не реагируя на жирафенка (или не замечая его). Тот с легкостью опять завладевает моим вниманием. Тормошу его, приговаривая нараспев: «Ах ты, ах ты бесенёна, бесенёна ты моя». Жирафенок хоть и похож на ожившую игрушку, но, возможно, таковой не являлся - затрудняюсь сказать, кем он был на самом деле.
P.S.Спустя пару лет мои слова, почти буквально, повторил персонаж другого сна. [см. сон №3905]
Окончание мысленной тирады (молодым мужским удивленно-веселым голосом): «...И вдруг он вверх пошел! А это не то! Это не то, это вообще не то!» (глагол «идти» употреблен в значении «расти»). Невнятная, расплывчатая иллюстрация похожа разве что на прорастающий из нижней челюсти один из передних зубов.
Брожу по большому, крытому куполом рынку. На что-то засмотревшись, наступаю на угол стоящего на полу (у прилавка) полупустого подноса со сдобой. Кто-то еще, даже не заметив этого, прошелся прямо по булкам, не помяв их (будто был бесплотным). Говорю про поднос продавщице. Она (вероятно, в силу юности) радостно улыбается и чуть ли не с восторгом произносит: «Да?», и не думая убирать поднос. Ее хорошенькая головка занята совсем другими вещами. Оказываюсь у мясного прилавка, покупаю немного мяса. По дороге домой думаю, как бабушка (моя мама*) приготовит его Пете (он мыслится подростком). Должен же он хоть изредка есть мясо, оно необходимо растущему организму, даже соблюдающему вегетарианство. Тут я призадумываюсь... Петя — вегетарианец? Или он просто не любит мясо? И Петя, где он? Медленно доходит, что бабушка и Петя-ребенок — в далеком прошлом. Слева бегло предстает смутное, заключенное в дымчатое облако изображение их обоих. Постепенно осознаю, что мамы давно нет в живых. А Петя, где он? Он уже взрослый, он в селении Адамс... Открываю глаза — где это я? А-а-а, вот, оказывается, где.
Идем, весело гомоня, к морю. Путь не был простым. Что-то фантастическое было как в окружающем пространстве — мы пересекали темный городок — так и в том, что с нами по пути происходило. В конце сна все разбрелись. Иду с одной из девушек, видим в отдалении, на темном крыльце, еще одну. По ее мимике и телодвижениям предполагаем, что что-то случилось, опасения оказываются ложными. Со смехом пересказываю виновнице переполоха наши немыслимые предположения. Она что-то отвечает, причем одну из фраз произносит, как бы невзначай, на русском языке. Я ошеломлена. Дело в том, что девушки, среди которых я нахожусь, русского языка не знают, мы общаемся на их языке. Как это часто бывает с сильными, неожиданными впечатлениями, это мигом куда-то провалилось. Мы опять сбились в ватагу, все опять наперебой гомонят. Но вот то одна, то другая повторяют проделку первой — с их уст изредка срываются фразы на русском. Я настолько сбита этим с толку, что ничего не в состоянии понять. Тем более, что все держатся непринужденно, будто не замечая срывающихся фраз. Никто никак не реагирует — ни испускающая фразу, ни слышащие ее. Не знаю, что и думать, и вид у меня преглупейший.
Смутно видимый мужчина говорит (со смешком): «Конечно, все эти звездочки и вызов вещей очень приятны» (под исходящим от вещей вызовом подразумевается приглашение проявить себя).
По широкому шоссе проезжают редкие автомобили. Автобус, забрав одинокого пассажира, трогается с места. Кто-то (я?) подталкивает автобус сзади, как бы желая сообщить дополнительное ускорение. Две возникшие перед автобусом женщины (больше на тротуаре никого нет) с улыбкой, как хорошему знакомому, машут отъезжающему пассажиру. Сразу за остановкой шоссе круто идет под уклон, а потом так же круто вздымается еще выше. С гребня подъема по встречной полосе движения спускается автомобиль с ярко светящимися фарами.
Мне снится, что я СПЛЮ и вижу во сне, как Саша* берет с полки в ванной три предмета (зубную пасту и что-то еще). Потом (я уже не сплю) стою у открытого, залитого солнцем окна, любуясь природой. Тихо подходит Саша, с улыбкой говорит, что взял в ванной зубную пасту. Расширив от удивления глаза, отвечаю, что видела это во сне (там была видна лишь рука берущего, но я знала, что это его рука). Боковым зрением замечаю на моей, еще не заправленной постели растянувшуюся на спине, весело дурачась, сестру в черном пальто. В праведном негодовании поворачиваюсь, чтобы отчитать ее и согнать с кровати. Она (уже без пальто), может быть, только и ждет, чтобы на нее обратили внимание.
Сижу в небольшом уличном ресторане. Выбрала у прилавка рыбу, оплатила, жду, когда мне принесут ее с причитающимся гарниром. Официант - наглый, плутоватый молодой человек, с которым я уже успела повздорить, - выполняет заказ. Рассеянно смотрю на тарелку, до меня вдруг доходит, что рыбы заметно поубавилось. Все еще во власти негативных эмоций, спрашиваю, где рыба. Официант, помявшись, говорит, что сейчас принесет. Приносит полагающееся, намекает, что якобы не хотел класть сразу всю порцию, чтобы рыба не остыла. Молодежь за соседним столиком наблюдает за происходящим и потихоньку потешается надо мной. Наверно, мое поведение в данной ситуации (или в данном месте) не соответствует общепринятому. Обнаружив себя объектом внимания, полушутливо объясняю весельчакам: «Есть такие рестораны, где требуется не только рот, но и глаза — видеть, что кладут в тарелку». За соседним столиком снисходительно усмехаются.
Нахожусь в гостях. По обе стороны от меня (на значительном расстоянии) сидят хозяйки дома — молодая женщина и ее старушка-мать. Входит подросток, кроткий ребенок, сын молодой женщины. Молча протягивает мне тарелку с омлетом, со смущенной улыбкой отходит в сторону. Тронутая неожиданным вниманием, сердечно благодарю: «Very, very much» (не произнося подразумеваемое «Thank you» и этим усиливая выражение чувств).
Внушительных размеров картина в темной раме композиционно разделена по диагонали на две части. Слева изображена толпа молодых женщин с грациозно склоненными головами. Справа, за широкой полосой дороги - толпа мужчин. На переднем плане, в нижнем левом углу - молодая беременная женщина, на губах ее блуждает мягкая улыбка. Лица остальных персонажей освещены светлой радостью и обращены к беременной.
Большая лужайка заполнена нарядными гуляющими, среди которых бродит нескольких светлых собак. На левом краю лежит темная полуживая рыба (крупный угорь). Мужчина оберегает ее от гуляющих (не замечающих рыбу, могущих ненароком на нее наступить). Появляется молодая американка, готовая оказать рыбе помощь. Смотрю на рыбу. Действительно ли это угорь? Может быть, это змея? Похоже и на то и на другое. Голова же, грубая, примитивная, принадлежит как бы древней рептилии. Наклоняюсь, осторожно протягиваю руку, чтобы погладить неподвижную, полуживую голову. Рыба-змея в тот же миг превращается в черного кота и вцепляется, играя, в мою руку. Очаровательный озорной проказник, полный нерастраченной энергии, самозабвенно царапает и покусывает меня (не больно). Изредка, при слишком резких движениях, кот непроизвольно дергается от боли в животе, но сразу же с удвоенной энергией возобновляет игру. Отдаюсь игре с таким же удовольствием, приговаривая: «Совершенно необыкновенный кот, совершенно необыкновенный кот. Ах, катуся, как ты так расшибся?» Подвижный игривый кот составляет переднюю часть рыбы-змеи. Длинное неподвижное туловище ее является неотъемлемой частью кота, я видела это мельком, во время игры. И боли во время резких движений кота возникали, как мне казалось, в животе той, неподвижной его части.
В конце сна вижу на балконе ежа, спохватываюсь, что у него нет воды. Обдумываю, какую посудину использовать, чтобы он ее не опрокидывал. Решаю взять керамический горшочек и закопать его по горло в землю, толстым слоем покрывающую пол балкона. Решение бегло визуализируется (в отличие от ежа - натуралистично).
Человеку дают завуалированную взятку. Не деньгами, а гарантией оплатить услуги сиделки на время его непродолжительной отлучки из дома.
Окончание мысленной фразы: «...звуки два-Я». Имеется в виду, что одним и тем же сочетанием звуков обозначаются число "2" и понятие "Я".
Мысленно перечисляю номера страниц книги: «...двадцать, двадцать девять». Сверяю с выписанным перечнем страниц, которые собираюсь перечитать (или переснять). Скольжу глазами по перечню, не вижу номера 29, там есть только, где-то в середине, номер "30".
Оказываюсь в гостях у Пети, в селении Адамс, среди танцующих селян. Была уверена, что у меня ничего не получится, но (к собственному удивлению и даже удовольствию) все получается. Танцую легко, наравне с остальными. [см. сон №2255]
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Медленно: «Если бы меня спросили, я согласна». - Как бы завершая мысль (подстроившись под ее ритм): «Вашу дочку вытащить из воды». Смутно, бегло видится девушка и фрагмент водоема со стоячей, окруженной растительностью водой.
Красочный спокойный, фрагментарно запомнившийся сон, действие которого развивается в просторной жилой комнате. В какой-то момент кто-то из присутствующих говорит (и остальные с ним соглашаются), что мимика грудного ребенка (находящегося в этой же квартире) так осмысленна и выразительна, как это совсем еще не свойственно младенцам такого возраста... А в финале среди нас появляется человек, несущий (как мне каким-то образом известно) смертельную угрозу. Отношусь к этому серьезно (принимая как данность). Вижу в руках у этого человека небольшую трубку (типа дудочки), один конец которой он подносит к губам, а второй нацеливает на меня. Понимаю, что это грозит мне гибелью, отношусь к этому серьезно (и по-прежнему без примеси каких-либо иных эмоций). Я нахожусь на расстоянии пяти-шести метров от этого человека, вот он дует в трубку... и я, чуть ли не обескураженно, ощущаю правой половиной лица всего лишь легкую, безобидную струйку воздуха (персонажи виделись довольно условно; ничьих лиц я не видела; сон был выдержан в теплых благородных оранжево-коричневых тонах).
Мысленная фраза о том, что кто-то что-то не так расслышал (или не так понял).
Под круглым абстрактным изображением идет относящаяся к нему подпись. Легко читаю ее, но когда пытаюсь мысленно повторить (чтобы записать), прочитанное улетучивается.
Бегло, намеками излагается история человека, посетившего Светлую страну, не давшего там подаяния нищему и поплатившегося за это.
Демонстрируется процесс усвоения пищи (неизреченное слово «пища» воспринято мной из сна). Имеется в виду полупрозрачный светлый поток (энергии? излучения?) Он поступает сверху, чуть отклоняясь влево от вертикали, и входит в тело человека через кожный покров в области правого плечевого сустава. Человек (или искусно выполненный манекен?) стоит спиной, по пояс обнаженным. Подробно, неспешно демонстрируется и объясняется, что и как происходит при этом в организме. [см. сон №3813]
Мысленная информация (завершившая сон): «Эти ленты измерены и найдут себе духовное применение. Хороши для защиты». Ленты обвивались, непосредственно перед мысленной информацией, вокруг моего тела.
Неразборчивое мысленное жалобное бормотание.
Мысленное бормотание: «Лили, лежать. Лили, лежать. Сказать Лили: лежать!» (имя произносится с ударением на первом слоге).
Мысленная фраза-сообщение (женским голосом): «Там ласточки бьют гнездо, со свинками».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (доброжелательным женским голосом): «...это мама очень доброе дело делает. Ну, как?» (испрашивается реакция собеседников).
Гуляю по городу, позволяю себе мелкие траты (хотя это нежелательно в связи с не блестящим состоянием бюджета). Забредаю в зрительный зал театра, где вскоре должно начаться представление для детей. Актеры в красочных, ярких костюмах последний раз репетируют танцевальные номера. Костюмы так меня завораживают, что решаю остаться на представление. Ко мне прибивается маленькая девочка, садимся в первом ряду. Спохватываюсь, что нам будет плохо видно (особенно девочке), но пересесть нет возможности, все места заняты. А если и видятся кое-где пары свободных мест, на поверку оказывается, что там лежат чьи-нибудь вещи, или сидит малыш, которого сразу и не разглядишь. Переключаюсь на то, что мне (хоть и оказавшейся уже в зале) следует купить билет. Великодушно решаю потратиться (помня, однако, что траты нежелательны, особенно внеплановые). Подхожу к сидящим за столом, на краю сцены, женщинам (администраторшам?), кладу на лежащий перед ними реквизит новенькую купюру, прошу билет. Мне говорят, что «билет стоит 17 рублей на трех лиц». Обвожу взглядом зал, как бы в поисках напарников, поворачиваюсь к женщинам, не зная, что предпринять. Одна кладет на реквизит такую же купюру, как бы возвращая мне мою сумму и давая понять, что денег с меня не возьмут. Ее купюра выглядит старой, потрепанной, я ее не трогаю, беру тут же лежащую свою. P.S. Этот сон был живым, натуралистичным, совсем не похожим на сон (я только не видела ничьих лиц).
Мысленная сбивчивая, незавершенная фраза (женским голосом, рассеянно): «Надо спросить, купил ли ... купила ли она...».
Смутно видится группа людей. Течет мысленная информация, что община, путем всеобщего голосования, выбрала на очередной срок (кажется, секретарем) того, кто всего год-полтора назад оставил эту должность, и в соответствии с принятыми здесь принципами, не имеет пока права претендовать на нее вновь.
Тревожный сон, в котором были мы с Петей и еще ряд лиц. Персонаж, с которым я вступила в разговор, предоставлял мне какие-то вещественные доказательства.
Мысленные фразы (мягким женским голосом): «Кому было, Вероника? Ты не помнишь?» (не было ощущения, что это адресовано мне).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Это ... двадцать девятого мая».
Мысленная фраза (мужским, похожим на петин, голосом): «Оказывается, он изменился, у него ... изменился, но он все-таки изменился по каким-то причинам» (одно слово не запомнилось).
Мысленная, завершившая рассуждение фраза: «Читать с удовольствием вместо игры».
«Страница двести восемьдесят пять», - мыслю я, в поисках этой страницы пролистывая (задом наперед) книгу. Выясняется, что книга гораздо меньшего объема, на глаза не попадается ни одного трехзначного номера страницы. Кроме того, нумерация страниц, к моему удивлению, произвольна.
В финале сна кто-то что-то рассказывает. Высмеиваю употребленное рассказчиком слово «придется» как неискреннее: «Придется! Ой, придется! Ха-ха-ха, придется!» (рассказчик произносил это слово грустно и соотносил с собой).
Стопка вкривь и вкось уложенных серебристых обручей диаметром с полметра. Чья-то рука поднимает верхний обруч, за ним тянутся непонятным образом зацепившиеся еще два.
В унылой казенной полупустой комнате, где сидят еще два заказчика, жду с мамой*, когда нами займется перевозчик вещей. Этот крупный мужчина бестолково топчется туда-сюда, но дело не движется. На настенной доске приколот листок с нашим новым адресом. Мама полна скептицизма, грустно говорит, что до нас очередь дойдет не скоро. Перевозчик внезапно переключается на нас, спрашивает адрес. Указываю на лист — он теперь почему-то лежит на столе и написан не моим, а маминым почерком. Перевозчик садится за стол, смотрит на лист, заявляет, что «так не пишут» (сон был не цветным, персонажи виделись неотчетливо).
Мысленная фраза (с которой осыпались почти все слова): «Достижение — это...».
Мысленные фразы: «И зубов! Надо зубов чистить».
Мысленные фразы (женскими голосами). Вяло, издалека: «Подминать». - Четко: «Имеется в виду подминание под себя народа».
Мысленная фраза: «Все драматическое для автора».
Мысленная, незавершенная фраза: «Я ее, если хотите знать, как следует поругала...» (речь идет о собственной натуре автора фразы).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Не только ... но и харизма. Харизма».
Забредаю на территорию больницы, расположенной в чистом поле, вдали от жилья. На обширной, огороженной территории разбросаны низкие унылые, похожие на бараки корпуса. Все засыпано белым снегом. Обхожу территорию вдоль забора, чтобы выяснить, сколько это займет времени. Получилось что-то около часа. Появляется женщина. Кто-то говорит, что это пациентка, выполняющая по совместительству какую-то работу (кажется, уборку), больница арендует жилье, где женщина проводит дни отдыха. Мне кажется это несуразным — почему женщина вместо отдыха в кругу семьи должна маяться в чужом углу. Решаю обойти территорию в противоположном направлении, засекаю время. Справа проходит, в сопровождении взрослого, стайка детей в темной одежде. Оказываюсь между корпусами, где тянется непонятного происхождения длинный невысокий холм. Начинаю взбираться, вижу разбросанные по снегу комья вареной цветной капусты, желание лезть пропадает. Слева появляется несколько мужчин в унылых больничных халатах.
На траве, на фоне отдаленного леса, привольно растянулся на спине мужчина. Лежит, согнув в коленях ноги и закинув за голову руки (рубашка с коротким рукавом позволяет увидеть мощные бицепсы). Эти, на вид бездействующие руки удерживает (от каких-то поползновений?) молодая гибкая девушка в летнем платье. Она сидит на коленках, за головой мужчины, и все свои силы направляет (миролюбиво) на то, чтобы удержать прижатыми к земле руки дружка (персонажи виделись смутно, темновато).
Немаловажной деталью этого сна был букет искусственных цветов, которому я в каком-то смысле удивлялась.
Наблюдаю за несколькими нечетко видимыми детьми (лет от шести и младше). Старший мальчик (находившийся в привилегированном положении) то и дело досаждает старшей девочке. Та, не отвечая на нападки, по-детски незлобливо каждый раз устраняется. Все это выглядело достаточно безобидно, и я не вмешивалась. Но вот мальчик наносит девочке удар по голове. Девочка реагирует в своей обычной манере. Обеспокоенно подхожу, вижу на темени девочки бледноватое пятно крови, с укоризной говорю мальчику: «Ты ей голову разбил».
Мысленно произношу слово «Дорогостоящий», медленно пишу его. Просыпаюсь, успев написать лишь«Доро».
Груда аппетитных кубиков сырого мяса. Выбираю для кого-то кусочки, радуясь, что наткнулась на такой качественный продукт.
Мысленно возвращаюсь к предыдущему сну, пытаюсь восстановить в памяти фразы. Фразы (не могу сказать, те же ли самые) мысленно произносятся кем-то невидимым. Полупроснувшись, повторяю их, засыпаю. К утру остаются в памяти хвостики двух: «...она моя мать» и «...я должен всё знать». Делаю вывод, это они не могут быть фразами предыдущего сна, - те велись не от первого лица. [см. сон №3479]
Мысленный диалог. «Они должны найти (такую-то) апатию». - «Почему (такую то)?» - «Такую, какая их сожгла».
Нахожусь в командировке, вхожу в комнату гостиницы. Все места свободны, выбираю кровать слева от двери. Входят две девушки, двоюродные сестры, занимают правую и среднюю их трех оставшихся кроватей. Ухожу по делам, положив на постель что-то в качестве метки. Возвращаюсь, появляется еще одна девушка, указываю ей на свободную кровать, говорю, что крайнюю справа заняла ее родная сестра, а среднюю — двоюродная. Симметричная схема размещения сестер показалась мне знаменательной (по крайней мере любопытной), так что повторяю сказанное еще раз (девушки были мне незнакомы).
Наше неформальное либеральное сообщество решает (для дальнейшего облегчения жизни) возложить на кого-нибудь обязанность заниматься организационными вопросами. Идея рождена, кажется, из-за лени, от общего нежелания утруждать себя этими делами. Оставшийся за рамками сна формальный выбор случайно падает на Резеду. И вот уже Резеда выстраивает нас на плацу, демонстрируя дикие диктаторские замашки. Больше всех всегда достается почему-то мне, приходится молча глотать не только приказы, но и унижения. Я ошеломлена, сбита с толку, но поразмыслив, нахожу оправдание такой форме правления (на мой взгляд все же более рациональной в сравнении с нашей разболтанностью). В финале сна мы в очередной раз выстроены на плацу. Резеда объявляет о приобретенных для нас руководством книгах, подводит итог: «Поэтому мы приобрели книги по лишь частично субсидированной цене». Это чревато для каждого из нас нешуточным дополнительным расходом, я опять сбита с толку (в этом сне доминировал эмоциональный фон).
Меня и моего спутника подвозят на машине. Сон показывает, как в это время наш собственный автомобиль, мирно стоявший на обочине какой-то трассы, внезапно (самостоятельно) приходит в движение, резво срывается с места, перемещается (не разворачиваясь) на противоположную полосу и устремляется (задом наперед) влево. Новый элегантный, в стиле ретро автомобиль, покрытый черным лаком, проделывает это самовольно, совсем как живое существо.
Мысленная фраза: «Шесть с половиной и три с половиной».
Мысленные фразы (женским голосом, повествовательным тоном): «Сходила, намочила бабушку, намочила тетку. Два месяца она ходила, и впечатлений (никаких)» (слово в скобках если и не произнесено, то уже заготовлено).
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «И, как ребенок, она кончит плохо» (имеется в виду сравнение с ребенком в каком-то смысле).
Мысленная фраза: «Тепло людей как дружественный вариант».
Мысленный диалог (мужскими голосами). Степенно: «Отдельные весы». - «Отдельные весы на что?» (для чего). - Степенно: «Чтобы они снеслись». - Брюзгливо: «Снеслись, снеслись. Конечно, снеслись» (речь идет о яйценоскости птиц).
Мысленная фраза (женским голосом): «Я сказала: пойдем морем, а она сказала: нет». Видится небольшая морская отмель.
Мысленная фраза (равнодушным женским голосом): «Ой, что ты говоришь?»
У меня разболелось колено, распух сустав. Прокалываю его, иду к мусорному ведру выбросить использованные материалы. Пластиковый мешок с мусором валяется у входной двери, рядом с обломками старого табурета. Говорю маме* (сидящей поблизости), что это, конечно же, дело рук «этого идиота» (соседа). Произношу брань громогласно, не таясь, лишь потом сообразив, что сосед мог меня услышать.
Петя входит в закуток, где находятся водопроводные трубы со встроенными счетчиками, наклоняется над одним. Из внезапно разгерметизировавшегося соединения бьют вверх (не задевая Петю) расходящиеся веером тонкие сильные струйки чистой прозрачной воды. Бьющая струйками вода была живой, вижу ее с близкого расстояния (не находясь в самом сне).
Смутно, в бледно-серых тонах видны три гитариста, выступающие на маленькой сцене. На этом фоне возникает мысленное слово: «Бензогитара».
Прихожу сдавать анализ крови. Проходящая по залу ожидания медсестра, с небольшим белым подносом в руках, приветливо кивает мне.
Финал фантастически навороченного сна. Большой ангар. Крупной молодой женщине нужно спуститься в подвальное помещение. Быстрыми шагами подходит она к ведущему оттуда, работающему на подъем эскалатору, привычно ступает на него. Находясь неподалеку, с интересом наблюдаю. Женщина падает на спину, скользит вниз по гладкой (бесступенчатой) ленте эскалатора. Отмечаю, что хоть и медленно, но она действительно спускается. Объясняю это тем, что вес женщины превышает вертикальную составляющую силы тяги эскалатора. Внизу, где лента плавной дугой переходит в горизонтальный участок, женщину тащит наверх. Объясняю это тем, что из-за изменения угла наклона изменилось соотношение сил, равнодействующая теперь направлена вверх. Женщину неуклонно тащит наверх, что приводит ее в страшный гнев, который она бурно выражает доступными ей средствами.
Мысленные фразы (нерешительно, жидковатым мужским голосом): «Раскачать. Начинать так или... Нет, сейчас нельзя, потому что...» (фраза обрывается).
Нашествие враждебных сил на город, в котором я, будто бы, живу. Природа этих сил неясна, облик полчищ невнятен, они двигаются на город несколькими параллельными шеренгами, слева. Через определенное время останавливаются (или замедляют ход), и тогда из их рядов выдвигается другая такая же группа рядов. Никакой тревоги происходящее не вызывает.
Мысленная фраза: «Рубль — сто тридцать рублей» (первое слово звучит вяло, остальные - более энергично, укоризненно).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «...читал какую-то книжку, лежа на своем диване».
Я изо дня в день, годами записывала их, они открывали мне все новые и новые грани. Дело дошло до того, что однажды Сон обратился ко мне как СУБЪЕКТ(!), а пару лет тому назад появилось ощущение, что сны, которые я записываю, хотят выйти к людям. Осознание поначалу было слабым, но повторялось все более упорно, сны хотели осуществить это единственным, повидимому, возможным для них способом - используя меня проводником. Утвердившись в этом, я взялась за дело, для чего пришлось освоить компьютер.
Мысленная фраза (молодым мужским голосом): «Действительно написано, что наши по-русски говорят».
Мысленная фраза: «А дедушка стал ходить на разведку» (для прояснения бытовой ситуации). Смутно видится улица, направление пути дедушки.
Мысленная фраза (женским голосом): «Я думаю, что всё определяется судьбой».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: "А это ... двойник-то, наш двойник».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Я умоляю вас...».
Входим в магазин одежды, изнутри похожий на громадный ангар. Находящийся с нами молодой мужчина захотел (или ему предложили, не запомнилось) посмотреть кое-что из одежды. Тут оказывается, что если женская одежда находится внизу, то мужская - в двух больших продолговатых клетях, подвешенных под потолком. Клети спускаются на тросах и, что самое странное, запираются на засовы. Наш попутчик входит в клеть, с лязгом защелкивается дверь, клацает засов, клеть взмывает вверх. Ждем его, глазея по сторонам. Я иногда поглядываю еще и вверх, на клеть. Стены ее сварены их металлических полос с просветами, но вешалки с одеждой не позволяют видеть, что происходит внутри. Лишь раз удалось увидеть нашего попутчика, он примерял темную рубашку. Беспокоюсь, почему он не возвращается, присматриваюсь вообще к этому ангару. Слышу, как сидящий неподалеку служитель периодически спрашивает у напарника, в порядке ли запоры клети, точно ли их невозможно открыть изнутри. В группе мальчиков, которых сюда привели, один вдруг истошно кричит, что не хочет идти в клеть. А служитель опять спрашивает напарника про замки. На меня наваливается УЖАС. Решаю, что там, в клети, наверху, происходит что-то страшное, совершается насилие над теми (по крайней мере над некоторыми), которых туда заманили. И ничего невозможно поделать - клеть находится на недосягаемой высоте, а мы сами в этом ангаре в полной власти его хозяев. Единственное, чем можно не ухудшить ситуацию, это делать вид, что ничего страшного не происходит, и ждать нашего попутчика. Он все не возвращается. Ужас, страх за него и самые чудовищные предположения о том, что там с ним делают, накатываются на меня все сильней и сильней.
Я мыслю, что и не помышляла поймать (убить) комара (или какую-то другую кровососущую мошку) в этой ослепительной белизне справа, как я намереваюсь это сделать, якобы воспроизведя то, что уже произошло. Ослепительная, невероятная, чуть ли не слепящая белизна возникла на какое-то время, справа, в виде не очень широкой полосы. P.S. Уникальный образчик ночного (по горячим следам) конспекта, не узнаваемого при свете дня. Изложено невнятно, и теперь ничего не вспоминается.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «...хотя даже на пятьдесят процентов».
Мысленная, незавершенная фраза: «После всех банковских операций на счету останется...».
Почесываюсь правой стороной спины о темный столб.
Прихожу в первый раз на занятия группы, где обучают раскованности. Участники встают в затылок друг другу, и под музыку (которую не слышно) двигаются по большому кругу, повторяя за кем-то телодвижения. Уверена, что у меня ничего не получится, но, к немалому удивлению, сразу всё само собой получается. Потом проводятся занятия по этикету, все сидят за общим столом и учатся пользоваться множеством разновидностей столовых приборов.
Яркий красочный, натуралистичный сон о том, как в большую квартиру, где в тот момент находилась лишь я, входит несколько пестро одетых, незнакомых мне людей. Это вызывает довольно острое чувство тревоги, которое спадает после того как незнакомцы просят у меня всего лишь какую-то мелочь (типа коробка спичек), и получив просимое, исчезают. Тревога полностью рассеивается, весело рассказываю о произошедшем появившимся в комнате друзьям (все мы молоды и живем вместе). Завершаю рассказ шутливой, двусмысленной фразой (о себе): «Девочка хорошая дала всем».
С любопытством бреду по центральной части города, в котором когда-то жила. Светлые улицы, светловатые, полубесплотные прохожие. Решаю навестить свою бывшую Рябинную улицу. Выбранный (по старой памяти) транспорт привозит в незнакомую часть города. Не знаю, как попасть в нужное место, от прохожих ничего не добиться. Пускаюсь на хитрость. Захожу в первую попавшуюся контору. Она оказалась конторой по трудоустройству, прикидываюсь человеком, ищущим работу. Заполняю бланки, а уходя, как бы невзначай, спрашиваю, как отсюда попасть к нужной станции метро. Служащая доброжелательно объясняет, и вот я уже в автобусе. Еду, любуюсь окрестностями, вижу все замечательно. Расслабившись, не сразу замечаю, что проехала нужную остановку, автобус уносит меня все дальше вглубь района.
Обвожу взглядом комнату, вижу в дальнем углу старый облезлый холодильник. Говорю себе, что этого не может быть, так как на самом деле в этой комнате холодильник новый. Делаю вывод, что вижу комнату ВО СНЕ. Внимательно осматриваюсь, чтобы выяснить, чем еще снящаяся комната отличается от реальной. Появляются три-четыре незнакомых мне человека и что-то рассказывающая им Нора. Подхожу ближе. Нора сидит на корточках у стены, слева от холодильника. С улыбкой протягиваю руку для приветствия (я не видела Нору около десяти лет), она, не вставая, тянет мне свою. Наши ладони легонько соприкасаются, Нора улыбается. С удивлением вижу у нее отсутствие нескольких зубов (в том числе переднего).
Легким взмахом карандаша зачеркиваю последнее слово первой из двух фраз. Обращаю внимание, что вторая фраза начинается с этого же слова.
Мысленная фраза (женским голосом, тоном Исследователя): «Он ищет распутывания или прекращения проблемной ситуации?» Слово «распутывания» выделено как более высокого уровня реакция на проблемную ситуацию. Смутно видятся сплетенные гибкие серые шланги (или канаты), терпеливо распутываемые чьими-то руками.
Невысокая, темноватая хижина без внутренних перегородок, с белоснежным пологим четырехгранным потолком. На примыкающей ко входной двери грани черными старославянскими буквами начертан текст. Находящийся в хижине человек чем-то прикрывает, маскирует его, чтобы защитить от посторонних взглядов.
