Человек оборвал нити, связывавшие его с миром. Чтобы не потерять устойчивость, он должен заменить их чем-то другим. Появляется небольшой, символизирующий человека, серый кокон. Он лежит на коротко подстриженном, живом газоне, травинки которого символизируют связи человека с миром. Под коконом проходит коса, связь с землей, то есть с миром, пресекается. Человек должен в короткий промежуток времени подсунуть под кокон серую полуцилиндрическую кювету. Сон несколько раз показывает, как она должна подводиться. Беспокоюсь (не находясь в этом сне), что человек не успеет (или не сумеет) ее подсунуть. Но каким-то образом ясно, что сделать ему это будет несложно, и времени хватит вполне.
Густые темные подтеки сползают с потолка по всем четырем стенам. Пытаюсь их приостановить, направляя вверх светлую, находящуюся у меня в руках пластинку. Мысленно сообщается: «Учитесь держать маниакальный...» (окончание не запомнилось; речь идет о сдерживании).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Во-первых ... можно заставить обратно себя вести». Имеется в виду, что можно заставить кровь течь вспять. Смутно видится лежащая человеческая фигура с еще более смутным изображением тока крови (к голове).
Темный, покачивающийся на волнах свинцового моря корабль. С него во все стороны разлетается множество белых листков бумаги с текстом. Мысленно сообщается, что с какого-то корабля «сбросили большое количество спасательных листовок» (просьб о спасении).
У молодого мужчины возникла проблема. Смутно видится человек и символизирующий проблему предмет. Проблема характеризуется настолько сложной, что у человека, казалось, не было никакой возможности с ней справиться. Высшими Сферами человеку придаются дополнительные качества, которые слившись (или дополняя друг друга) идеально подходят к ее решению, она перестает быть непреодолимой. Новые качества символизируются парой плоских прямоугольных металлических пластинок. Они выползают из какой-то щели и располагаются одна над другой, почти вплотную. Дополнительные качества казались (с точки зрения обычной логики) не имеющими к проблеме ни малейшего отношения (грубо говоря, как если бы человека, которому предстоит поднять тяжелый груз, одарили бы абсолютным слухом или умением слагать стихи). Эта несообразность вызывает у меня удивление. Но решение с их помощью проблемы было принято почему-то, наоборот, как само собой разумеющееся.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Отлично .... теперь мы знаем, что существует Мир каждого отдельного человека и .... как отделить его». Возникает широкий неглубокий ящик из темно-коричневого, покрытого лаком дерева. В ящике множество ячеек, каждая из которых будто бы является Миром отдельного человека.
Пространный, серьезный сон, главной мыслью которого был вопрос об ответственности того, в чьих руках — даже если случайно и хотя бы ненадолго — оказывается судьба других.
Безграничная поверхность, вымощенная гладкими черными каменными кубиками (размером с мужской кулак). Бессловесным образом сообщается, что каждый из кубиков является человеком.
Мысленное рассуждение о соотношении Души и Тела. О том, что Тела у всех одинаковы, а Души — разного возраста. Упоминался, в частности, кто-то, у кого очень молодая Душа.
Мысленно, бессловесно сообщается, что будучи предоставленным самому себе, все идет к распаду. Появляется дымчатая мутноватая субстанция с вкраплениями небольших темных ядер, раскалывающихся на части под воздействием врывающихся извне более мелких, быстрых частиц.
Мысленно, бессловесно сообщается, что какие-то вещи, кажущиеся разными, по своей сути одинаковы. Демонстрируется череда одинаковых предметов (похожих на лишенные дна и крышек шестигранные жестяные банки для хранения чая). Их наружные поверхности разрисованы в коричнево-золотистых тонах, а внутренние - тускло-золотисты.
Мысленно, бессловесно сообщается о каких-то взаимоотношениях. Кажущиеся разными, не имеющими ничего общего, на самом деле они являются, будто бы, абсолютно одинаковыми. Сообщение подкреплялось иллюстрацией.
Мысленно, бессловесно сообщается и символически иллюстрируется, что изначально не было разделения на Душу и Тело. Было что-то единое, которое потом разделилось.
Мысленно, бессловесно сообщается, что энергия отрицательных человеческих эмоций используется некими Сущностями. Все устроено так, чтобы создать у людей впечатление, что они не могут изменить ситуацию. Смутно видится незамкнутый густо-серый тор.
Читаю на нижней половине правой страницы книги выделенную изящным курсивом фразу (запомнились обрывки): «...заставлявших ... как саранча...». Задумываюсь, нужна ли запятая перед союзом. Пытаюсь определить это не припоминанием правил, а интуитивно.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Редко, когда выпотрошенные ... зачищенные...». Смутно видится прилавок, заполненный белыми кусками сырой рыбы. Чьи-то руки срезают ножом (зачищают) потемневшие кромки.
На одном из моих листов с записями снов, в промежутках между записями, разбросаны изображения сжатых в кулак рук. Кулаки опущены вниз, они крупные, крепкие, но, кажется, не агрессивные.
Мысленная фраза: «И та часть книги погружается в безмолвную тишину».
На островерхом холме, поросшем темно-зеленой травой, живописно лежат три овцы. Непринужденно развалились на животе, вытянув передние и задние ноги. Темно-коричневая шерсть их, густая, курчавая, на морде была короче и светлей. На всех овцах красуются бордовые шорты на длинных лямках — это был живой и красочный сон!
Мысленная, незавершенная фраза: «Ну, две недели назад Куро...» (Куро является мужским именем).
Мысленная фраза: «Но ведь мама кое-что еще знает».
Смутно видятся полтора-два десятка балетных танцоров. Стоя у красивой чугунной садовой решетки, они молча выделывают танцевальные па.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Тоже ... это случайно было. Когда мы с тобой сели ...» (фраза обрывается).
Некто (назовем его А, которым была, возможно, я) манипулирует мелкими предметами - кажется, двигает их вперед, от себя. Некто другой (назовем его Б, которым была, кажется, небольшая группа людей) в ответ совершает явное противодействие, манипулируя теми же предметами. Так повторяется несколько раз. Обе стороны действуют спокойно, неторопливо, сторона А с каждым разом вовлекает все больше этих мелких невразумительных одинаковых предметов. Мысленно сообщается, что противодействия стороны Б на самом деле не являются таковыми (сон был нечетким, в темных тонах).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом, осуждающе): «... ехать. Я тебя не узнаЮ».
Иду по территории своего бывшего института. Она преобразилась почти до неузнаваемости (в лучшую сторону). В коридоре Главного корпуса то и дело попадаются на глаза бывшие сокурсники (в основном женщины), вижу их лица вживую, не изменившимися. Ни с кем не вступаю в общение, проявляю интерес лишь к необычному, занимательному конкурсу, организованному кем-то из наших «мальчиков».
Мысленная фраза: «И тогда ваш черный сыр не будет солить».
Смотрю на разграфленный лист, строки широкой средней колонки которого заполнены четырехзначным (кажется, одним и тем же) числом. Это перечень имеющихся в моем распоряжении сумм (крупных), которых я, как мне каким-то образом известно, лишилась. В заторможенном оцепенении смотрю на свидетельство финансового краха. Но в глубине души таится почти неуловимая уверенность, что на самом деле со мной все в порядке (взаимоисключающие эмоции находились как бы в непересекающихся плоскостях и не оказывали друг на друга влияние).
Обрывки мысленной, незавершенной фразы: «Вот что я сделала, ... и пройдя предварительную проверку...».
На деревенской, огороженной жердями танцплощадке с земляным полом все готово к танцам, меня просят завести музыку. В этот миг двое человек из расположенной неподалеку деревни оказываются у стоящего на отшибе патефона (с уже установленной пластинкой), и включают его. Меня просят перезавести пластинку. «А то подумают, что городские тут заправляют», - объясняют мне. Всем известно, что завести музыку должна я, городская. И поскольку музыка зазвучала чуть раньше срока, народ мог подумать, что я посвоевольничала. Иду на взгорок, где на старой табуретке стоит блестящий патефон. Приподнимаю звукоснимающую головку, и через пару мгновений осторожно опускаю ее на край пластинки. Звучит песня, запомнились начальные слова: «О, где же ты, что разбил мое сердце».
Пухлый, в сером костюме мужчина среднего роста несет на руках (в сидячем положении) долговязую женщину в темной одежде. Та на ходу уцепляется за угол козырька над парадной. Мужчина, в силу инерции, крутнулся на полоборота, не выпуская свою ношу.
Когда мы покидали зрительный зал, кто-то из нашей компании сказал, чтобы я взяла вазу и шарик, оставленные мной на полке, около наших кресел (я воодрузила их туда для красоты, вставив в вазу сухие живописные хвойные ветки). Вынимаю ветки, кладу вазу и шарик в сумку. Пробираемся между почти опустевшими рядами к выходу. Кто-то из наших предлагает мне попросить у оказавшейся рядом женщины вазу ее сына (его с ней не было). Женщина угрюмо бурчит: «А это зачем еще?» Дружелюбно объясняю, как мы украсили с помощью вазы моего сына место около своих кресел. Женщина смягчается и даже улыбается.
Мысленная фраза (мужским голосом): «По моим (представлениям) — хорошая девочка» (речь идет о девушке).
Держу в руках рассыпающуюся тетрадь с вычислениями.
Мысленные фразы (женским голосом, таинственно): «А-а-а, ага-а-а ... Ой, ты меня зайцем пугаешь» (одно из междометий не запомнилось).
Мысленная фраза: «После моего признания ее существования как второстепенной женщины третьего мира, она успокоилась». Так я думаю про мать Джима, молодого человека, приехавшего к нам погостить. Раннее утро, я проснулась в маленькой комнате квартиры на Рябинной улице. Вставать нужно позарез, глаза (по причине недосыпания) удается открыть лишь после неоднократных попыток. Убираю постель, вижу во многих местах комнаты и на углах дивана паутину. Сон показывает большую комнату, где на диване лежат (валетом) моя сестра и Джим. Джим рассказывает о церемонии своих пробуждений (ему, оказывается, тоже трудно вставать по утрам). Говорит мне (вошедшей в комнату, чтобы подмести), что уже заказал билет в Лондон. Выхожу в прихожую. Над дверью в ванную комнату антресоль (без дверцы) зияет черной дырой. Думаю, что Джим спрятал там наркотики и забыл прикрепить дверцу.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «По ... уже ползет третья гусеница», - сообщает один собеседник. Глуховатый, доносящийся издалека женский голос уточняет: «А Наташа на веревке ее тянет». P.S. Все же интересно, где зарождаются мысленные фразы? Уж не являются ли они доказательством множественности Миров?
Обрывки мысленной фразы: «...когда хочешь ... от навязанных мыслей».
Мысленная фраза: «Прими его такого, каким он есть».
Фрагмент фразы из сна: "...по числу участников этой передачи".
На столе, в небольшой светлой коробке стоят две деревянные человеческие фигурки (высотой с ладонь) — стилизованное изображение детей с выразительными мордашками. Вижу (без удивления), что лицо одной подвижно, как живое. Беру фигурку в руки, голова поворачивается ко мне затылком. Возвращаю ее в исходное положение, она опять и опять поворачивается назад. Смотрю на вторую. Дотоле спокойно стоявшая, она теперь скребется, уткнувшись в угол коробки.
Чудесный пасторальный вид из окна небольшого дома, стоящего на крутом склоне. Склон порос густой зеленью, в которой утопают симпатичные домишки.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...- это ожидаемая форма просчета».
Мысленная фраза: «И невеста может для ре... возникать даже» (одно слово запомнилось не целиком).
Нахожусь с деловым визитом в роскошной квартире, в семье преуспевающих предпринимателей. Они сидят за столом, заполняя на мое имя бланки. По указанию хозяев горничная на это время выводит ко мне добродушного веселого щенка (типа дога, землистого цвета). Играю с ним. Щенок временами выглядит как живая (сборная) игрушка. Фиксирую это, говорю хозяевам, что у щенка еще нет прочных соединений между частями тела (именно потому, что он еще щенок). Перед уходом отвожу его вглубь квартиры, к горничной, которая должна будет препроводить его в его комнату (щенка так лелеют, что не оставляют без надзора ни на миг).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «У меня ... Хотя я их видела только в день приезда, и всё» (речь идет о вещах).
Множество гостей за длинным банкетным столом. Одна из женщин, протягивая руку за закуской, неспешно говорит: «Здесь дядя Ира сядет». Кто-то степенно вторит: «Вот дядя Ира придет и сюда сядет» (не исключено, что это произнесла та же женщина).
Вытряхиваю песок из синего ведра в черное, большее, заполненное травой.
В незапомнившемся сне помогаю слепой девушке.
Два человека на ходу беседуют. Один вещает менторским тоном, в котором сквозит превосходство и фальшивая заботливость. Рассуждая о чем то, с сарказмом роняет, что это так же ново, «как цитатник таблиц умножения».
Самыми понятными, как ни странно, показались те, которые рассказывали, с той или иной степенью подробности, о моих прежних жизнях. Я поверила им безоговорочно, поскольку одно незабытое реальное детское переживание как бы подтверждало их правомочность. И если правомочны они, то почему не может быть правомочен и сон, предсказывающий предстоящее появление в нашем мире? (Вообще-то я отношусь к категории людей, не видящих драматизма в одноразовости человеческого существования, просто ужасно хотелось бы узнать «А что дальше?»).
В моей памяти появляется что-то подспудное, как бы всплывшее из глубин. Начинаю обдумывать появившееся.
За стеной моего жилья плачет ребенок. Сон условно показывает плачущую малышку и ее странно реагирующую мать, молодую худощавую женщину. Мать пытается строгостью заставить девочку замолчать. Та плачет еще более бурно (плач не озвучен). Мать несет ребенка к окну (нижнего этажа), кладет на стоящую за окном кровать, покрытую белым пуховым одеялом. Девочка лежит поперек кровати, на животе, мать мнет ее спину и бока, заголяя тело ребенка. Делает это молча, с недоброй целью. Оказываюсь у кухонного окна, не могу понять, что это означает. Может быть мать хочет заходящуюся плачем девочку застудить?
Видна (в профиль) голова человека, подстригающего волосы. Пряди темных волос оттягиваются им для этого с затылка вперед и кверху.
Мне снится, что я, уже, якобы, вернувшись домой, СПЛЮ в своей кровати, и внезапно просыпаюсь с ощущением сильной опасности (не по отношению ко мне лично), исходящей из того места, где я в действительности ночевала этой ночью.
Мысленное обращение (женским голосом): «Мальчишки!»
Окончание мысленной тирады: «...затрубила. В пять часов затрубила вдруг труба».
В финале сна кто-то высокомерно говорит: «Учили эту три года, чтобы стать человеком». Смутно видится женщина, о которой идет речь. Думаю (по поводу содержания и интонации фразы): «Боже мой, какой снобизм, какой снобизм».
Мысленная фраза (женским голосом): «Другие по принципиальным вопросам ссылаются на авторитет».
В комнате на полке стоит облезлый цветочный горшок с растением, все стебли которого засохли, но из центра поднимается новый молодой крепкий росток с полуразвернувшимся листом. Решаю переставить растение к свету, на подоконник. Полагаю, что нужно посоветоваться с хозяйкой комнаты, но так как ее нет дома, переставляю цветок самовольно.
Брошюра в светлом глянцевом переплете носит название «Мошенники» (не запомнилось, видела ли я заглавие или узнала о нем иным образом). Смотрю на нее и не только не хочу открывать, но не желаю даже к ней прикасаться. И не только не желаю прикасаться, но считаю необходимым выбросить ее.
Мысленная фраза: «(Ничего подобного), вот уже третий год существует эта программа» (за слова в скобках не ручаюсь).
Иду за покупками. Как почти всегда в такого типа снах, нахожу магазин далеко не сразу. Мои бедра непомерно широки, трусики съезжают вниз, врезаются в тело (платье из тонкой ткани не может этого скрыть). Посетители магазина периодически указывают мне на беспорядок в моем облике. Подтягиваю трусики, но скоро они опять оказываются не там где надо, и снова кто-нибудь из доброжелателей обращает на это мое внимание.
Нахожусь, в числе еще нескольких человек, в учрежденческом помещении. Сквозь приотворенную дверь, ведущую в правую комнату, видятся три юноши и два-три мужчины. Между молодыми людьми вспыхивает ссора, раздается звук удара. Не выдерживаю, вхожу туда, подхожу к одному из троицы (похоже, что ударили его), нежно прижимаю к груди. Невысокий, неправдоподобно худой юноша почти бестелесен (двое других, видимых условно, выглядели нормально). Обнимаю худющего со всей нежностью, на которую способна. Он жалобным, с детскими интонациями голосом говорит: «Неизлечимый». Спрашиваю: «Кто?» Он отвечает, что это сказали о ком-то из них троих (речь идет о несмертельном недуге). Завершился сон мысленным, неполностью запомнившимся комментарием: «Но по ... и по нераспространении того брачного усилия, которое ожидалось...».
Сон, повторившийся несколько раз (чтобы разбудить меня?) Демонстрируется небольшая конструкция с несколькими широкими вертикальными, открытыми сверху пазами. Она, будто бы, является моим левым плечевым суставом. Мысленно сообщается, что с ним все в порядке. И так несколько раз — демонстрация сустава и сообщение, что с ним все в порядке.
Даю кому-то блокнот с записью снов, ожидая реакции. По прочтении блокнот возвращают мне без комментариев.
Мысленные фразы (женским голосом, эмоционально): «Завтра утром. И тогда мне уже завтра утром наехать».
Коренастая, одетая только в черные шаровары женщина стоит правым боком, на котором, повыше талии, у нее расположен пуп.
Мысленная фраза: «Кажется, он погиб на лесной избушке».
Открываю (наугад) книгу, читаю в нижней части правой страницы: «Мы видимся не зря, какая-то отметина...». Книга в твердой коленкоровой обложке напечатана на плотной качественной бумаге, четким шрифтом. Не могу сказать, на каком языке, потому что не видела ни слов, ни букв, то есть читала необычным способом, но во сне это не выглядело удивительным. [см. сон №1620]
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). «Как удар». - Со смешком: «За гитарой».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Но если бы можно было возложить на него соответствующую вину за содержание нас в дороге...».
Возвращаюсь домой (в сновидческую квартиру), мама* и бабушка* обращают внимание, что я без сумки. Указывают на настенный крючок, тоже пустой, и высказывают предположение, что я ее где-то забыла. Вспоминаю, что была у семейства Яшмана, говорю: «Слушайте, а может быть я действительно ее где-нибудь выложила?»
Слушаю излагаемую женщиной драматическую историю, синхронно разворачивающуюся перед моими глазами. Это история о том, как женщина потеряла мужа (его убили). Умозаключаю: «Нельзя очень сильно любить, получается. От такой любви притормаживаются другие чувства». Имею в виду, прежде всего, благоразумие и чувство меры, утраченные женщиной вследствие ее безумной любви. Гипертрофированная любовь вызвала (в глазах окружающих) искажения Реальности. Эти искажения бегло предстают в виде зависших в воздухе сдвижек (похожих на телевизионные помехи). Искажения Реальности вызвали цепочку реакций, что и привело к драматической развязке. В финале сна нечетко видится сидящий на низкой скамейке крупный мощный, обнаженный по пояс мужчина. К его спине приникла сидящая за ним хрупкая жена. Из ее рассказа мне уже известно, что сейчас раздастся роковой выстрел. Смотрю на эту пару и думаю, что если выстрел будет нацелен ниже лопаток мужчины, то он поразит и женщину, а если выше, то поражен будет только мужчина. Неотрывно смотрю на этих двоих, на мощную спину мужчины — и просыпаюсь.
Мысленная фраза (медленно, женским голосом): «Вероника, опять снег».
Мысленная фраза (энергично): «Сначала — участки с открытой кожей, потом - загар».
Старая поблекшая фотография времен (Второй?) мировой войны. На ней запечатлен степенный ряд крестьянских мужиков, стоящих перед конями, любимыми холеными конями, которых они вот-вот оставят на попечение своих жен. А сами будут угнаны немцами с тайком подмененными, худшими лошадьми. Мужики единодушно решились на это, фотография сделана по этому поводу, на память. [см. сон №3201]
Сон про полукриминальные бескровные разборки, где фигурировал усатый, средних лет господин.
Ем салат из свежих овощей. Сон не цветной, ингредиенты окрашены в разные оттенки серого. На поверхности оказывается густо-черный кубик (в отличие от остальной массы имеющий четкую геометрическую форму). Удивляюсь, но продолжаю есть. Полагаю, что наверно это кубики (их уже несколько) вареной свеклы. Пытаюсь узреть в черноте свекольный оттенок, однако его ни при каком, самом внимательном (и ангажированном) рассматривании не обнаруживается. С неохотой признаю, что кубики являются посторонним включением. А если это так, то кто и с какой целью добавил их в салат? И не благоразумней ли прекратить этот салат есть? Есть не прекращаю, снова говорю себе, что это свекла, опять ищу в черной окраске свекольный оттенок. Все отчетливей убеждаюсь, что кубики на свеклу не похожи, и салат есть не стоит. Так и колеблюсь между двумя противоположными чувствами. Одно я безусловно предпочла бы, и прилагаю усилия, чтобы его утвердить. Второе, признаваемое неохотно, предпочла бы отвергнуть, но на это остается все меньше шансов — кубики определенно выглядят чужеродным включением.
Лист бумаги с единственной фразой. Она зачеркивается чьей-то правой рукой, в то время как левая, на фалангах которой видны синие татуировочные узоры, придерживает лист.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, с энтузиазмом): «А разве это было бы не хорошо — организовать какую-нибудь...».
На полу, между плинтусом и задней ножкой дивана, лежит шмат сырого куриного мяса.
Сон, насыщенный опасностями и связанными с этим отрицательными эмоциями. В финале я должна несколько раз пройти над глубоким котлованом по ненадежному, непрочному на вид решетчатому покрытию с застекленными ячейками. Зев котлована лишь ощущается, но мне все равно безумно страшно идти по дощатым переплетениям. Подбадриваю (или понукаю?) себя тем, что другие ходят по этому покрытию и, кажется, и не думают бояться.
Мысленная, незавершенная фраза: «А покуда рассеивалась вся эта публика...».
Мысленно произношу: «Шесть, семь, восемь, девять». Полупроснувшись, прикидываю, какое сегодня число. Получается, что как раз девятое, отмечаю это совпадение.
Обширный участок поверхности делят черными лохматыми линиями на более мелкие участки (все они были неправильной формы).
Мысленная фраза (издалека донесшимся женским голосом): «Положи в сумку».
