Мысленные, адресованные подразумеваемому собеседнику фразы (женскими голосами). Авторитетно: «Посчитать, что всё, уже готово». - Мягко: «Потому что мы опробовали его на людях».
8770
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Иными словами, для ... и ...». Предстает экран компьютера, заполненный текстом, содержащим и эту фразу. Обращаю внимание на непропорционально большой интервал между одной из ее пар слов, решаю недочет исправить.
8771
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (глуховатым женским голосом, задумчиво): «Я не ... . Шимта. Шимта. Шимта танцевать будет».
Мысленная фраза: «Прошел проверку на рейтинг полностью безопасного» (речь идет о материале — возможно, о вакцине).
8773
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом). «...в большом городе, - тут степенный тон меняется на энергичный: - Ты ведь тоже где-то родилась».
8774
Сказав что-то маме*, отправляюсь на рынок. Почти добравшись, обнаруживаю, что на мне лишь трусики. В смятении представляю, как шла полуголая на виду у прохожих, и как это выглядело. Предстают светлые улицы светлого города с редкими светлыми схематичными фигурами прохожих (это видится как бы задним числом, моими глазами). Шмыгаю в проулок, стою там, прижавшись спиной к стене, понятия не имея, что делать. Вспоминаю про мобильник, решаю позвонить маме, чтобы она принесла одежду. Кармашек для мобильника пуст — аппарат забыт дома. Ну конечно, всё к одному, обреченно думаю я, продолжая машинально тискать сумку. Руки нащупывают какой-то предмет... Он! С облегчением прижимаю его к уху, и только было собралась набрать номер, как вдруг слышу в нем посторонний разговор. С любопытством прислушиваюсь. «...хочу спросить, можно ли вынуть этот диск... диск... и...», - запинаясь, бормочет женский голос, в ответ на что четкий энергичный мужской как бы завершает фразу, в которой запуталась женщина: «Вставить сторонний?»
Занимаюсь своими делами за письменным столом, придвинутым к стене светлой, полной воздуха комнате. Справа, через открытое окно бесшумно влетает черная птица (ворон?) По-свойски опускается на край стола, заинтересовывается лимонным кексом с изюмом (уже общипанным мной со всех сторон). Осторожно склевывает крошки, не теряя бдительности и припадая, готовая взлететь, при слишком резких движениях — моих и двух условных фигур, стоящих в заднем левом углу. Не желая мешать пернатой гостье (она воспринималась как существо женского пола) приостанавливаю свою деятельность, украдкой наблюдая за птицей. Осмелев, она начинает отламывать кусочки от кекса, потом пытается зажать его в клюве целиком (он был размером с детский кулачок), и потерпев поражение, бесшумно исчезает (все виделось предельно ясно, за исключением бегло показанных светлых фигур за моей спиной).
Мысленные фразы (женским голосом, как ремарка к предыдущему сну): «Они имели дело с Жанной Кис. На самом деле псевдоним продолжается» (то есть он упомянут здесь в сокращенном виде). [см. сон №8783]
8785
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Если оно не ... в обещанном указом сроке, то (придется)...» (за слово в скобках не ручаюсь).
8786
Мысленные, адресованные третьей собеседнице фразы (женскими голосами). Робко: «А чего же ты...». - Пренебрежительно, с ленцой: «Тебя же не собираются».
8787
Щедро посыпаю грубой солью выложенные в миску аппетитные ломтики ржаного рогалика, собираясь залить их водой из-под крана и поставить в микроволновку. И вдруг останавливаюсь, как бы спохватившись, что варево получится несъедобным.
Смутно, в расплывчатых, сероватых тонах видится спокойно танцующая (по-старинке) пара, мужчина и женщина. Вдруг женщина резко сокращается в размерах (до трети метра ростом), однако танец не прерывается, просто мужчина теперь держит ее левой рукой на уровне своей груди.
8796
Оказываемся с Петей в просторной квартире, где живет богемная молодежь. Петя, по их просьбе, закрепил карниз над окном, а я там все о чем-то с недоумением спрашивала — получала ответ, и чуть погодя опять задавала тот же вопрос (сон был натуралистичный, в светлых тонах).
8797
Мысленная фраза (женским голосом, доброжелательно): «Хочешь, я тебе еще нарасскажу тебе?»
8798
Незнакомый мужчина привлекает меня себе в собеседники, это была сдержанная, вполне устраивающая меня форма общения. Но вот появляются две женщины, задавшиеся целью переманить меня (или заполучить параллельно). Такова идея сна, первая половина которого иллюстрируется чем-то невнятным на мутно-сером фоне. Затем четко, в светлых тонах предстают женщины: молчаливая (сзади), и (крупным планом) безостановочно тарахтящая блондинка (я в этом сне не присутствую).
8799
Мысленная фраза (быстрым тенором): «Тебя женЫ не нужно еще, нет?»
8800
Мысленный диалог (женскими голосами). Глуховато: «В крови тетя ... лежит» (одно слово, возможно имя, не запомнилось). - Возбужденно: «В крови».
8801
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «В начале ... года или в начале этого года начинается переселение».
8802
Пришла в клинику, чтобы подбодрить какого-то мужчину. А когда, после достаточно длительного визита, направилась к выходу, меня из клиники не выпустили, кто-то из администрации заявил, что я тут останусь (не объяснив причины). Я в растерянности. Дело происходит сначала в палате, потом — в больничном коридоре. Интерьеры были светлыми, просторными. Пациенты (все ходячие) и персонал — в светлой одежде. Все виделось натуралистично (я лишь не видела ничьих лиц).
Нахожусь с сынишкой (лет пяти, сновидческим) в светлом солнечном городке (нашем постоянном месте проживания?). Подразумеваемые взаимоотношения наши (на мой несновидческий взгляд) оптимальны — ребенок обеспечен всем необходимым, пользуется полной свободой и не злоупотребляет ею. Эта часть сна проиллюстрирована показом широкой полудеревенской (окраинной?) улицы, по которой я иду по своим делам, и на которой, в отдалении, играет с ребятами сынишка. Но вот я начинаю замечать, что ребенка осторожно, настойчиво приваживает немолодая, похожая на няньку женщина, все чаще попадается она на глаза рядом с малышом. Спустя некоторое время смутное, неосознаваемое беспокойство переходит в осознанное — каким-то образом становится известным, что малыша хотят забрать, сманить. Таким же непонятным образом узнаю, что к этому причастен пожилой уважаемый интеллигентный человек (с которым я будто бы немного знакома). Чтобы прояснить непонятную ситуацию, решаю с ним поговорить. Оказываюсь в коридоре одного из верхних этажей административного здания, у раскрытой двери кабинета этого человека. С десяток посетителей ждут своей очереди, сидя на стульях в самом кабинете, стоя в дверном проеме и в примыкающей к нему части коридора. Немного поколебавшись, решаю пройти без очереди, пробираюсь к столу, спокойно сажусь напротив этого человека. Произношу первую фразу, и тут происходит нечто неожиданное. Сбой времени. Я напрочь забываю все, что хотела спросить, в тот же миг произношу (как бы синхронно) ту свою первую фразу вслух, и (от этого?) просыпаюсь, тут же ее забыв (все в этом сне виделось натуралистично, только не видела я ничьих лиц).
Мысленная фраза (мужским голосом): «Притащил целых четыре бутылки молока». Смутно, в темно-серых тонах видится мужчина, подпихивающий ногой деревянный дощатый ящик с несколькими (угадываемыми?) бутылками.
8808
К временно живущему у меня Пете зашла по делу девушка, его ровесница. Они что-то обсуждают в одной из комнат, а я вдруг обращаю внимание на плачевное состояние второй комнаты — обои там кое-где отстали от стен, и местами прикреплены к ним крупными болтами (знаю, что это дело рук Пети, и с благодарностью это отмечаю). Петя появляется около меня, предлагаю купить новые обои и комнату переклеить, Петя соглашается. Тут я замечаю, что обои не в порядке лишь на двух (смежных) стенах, говорю, что можно переклеить только их, так даже получится оригинальней. Петя и девушка идут на кухню, перекусить перед уходом. Спохватываюсь, что холодильник почти пуст, беспокоюсь, найдут ли они там хоть что-нибудь (персонажи виделись условно, а остальное — поразительно отчетливо).
8809
Держу у правого уха мобильник (как бы ответив на звонок). Незнакомый женский голос разражается длинной тирадой на незнакомом языке (судя по интонации, кого-то отчитывают). Говорю: «Вы не туда попали». Женщина замолкает, а я еще раз повторяю свою фразу. Женщина бормочет: «Хорошо», и пока она не отсоединилась, желаю ей доброго дня.
8810
Мысленная фраза: «На острове красных крестов». Медленно мысленно повторяю и одновременно записываю ее.
Смутно, в сероватых тонах видится (как бы немного сверху) большой зал, плотно заполненный массой условных слушателей. Слева, на сцене, стоит за трибуной условный лектор, только что закончивший, повидимому, доклад, и призвавший публику высказаться. Повисшую тишину прорезает возглас из задних рядов: «А мне приснился на эту тему СОН!» Лектор отзывается: «Ну что ж, выкладывай!»
Оказываюсь соучастницей какого-то недоразумения. Невинного недоразумения, которое в результате нелепого стечения обстоятельств предстает (в глазах правоохранительных структур) чуть ли не государственным преступлением. Эта часть сна иллюстрировалась чем-то невнятным, в темно-серых тонах. А сейчас я стою (на открытом воздухе) около высшего военного чина (Верховного Главнокомандующего, упитанного мужчины лет пятидесяти, в мундире — в этой части сна все видится натуралистично). Раздраженная нелепым поворотом дела, излагаю реальную суть произошедшего (ни слова не запомнилось). И чем дольше я говорю, тем шире раскрываются глаза ошеломленного военного (сон показывает его лицо крупным планом). Военный воспринимает мою речь как признание теперь уже чуть ли не во всемирном заговоре. Я же стремилась лишь косвенно дать понять, что если в процессе расследования нелепость не будет развеяна, я не унижусь до оправданий, пальцем не пошевелю для этого. И пусть со мной делают, что хотят, мне на это наплевать.
Мысленная фраза (торжествующе, женским голосом): «У меня начина(ется) в гигантской будке!»
Мне стало скучно дома, решаю покататься на мотоцикле соседа. Сосед отсутствует, но, на мой взгляд, мотоцикл можно взять без спросу, ведь именно сосед научил меня на нем ездить и даже давал покататься. Жму на педали, тычу в кнопки, и в конце концов трогаюсь с места. Езжу из конца в конец по двору, потом отваживаюсь наведаться в соседний двор. Преодолеваю канавку, въезжаю по идущей вверх дорожке, упираюсь в низкое металлическое ограждение. Беру левее, мчусь вдоль соседского дома. Оказываюсь внутри этого здания (оставив мотоцикл во дворе). Брожу по пустым комнатам клуба, который когда-то посещала. Здесь собираются делать ремонт, мебель вынесена, остался лишь старый шкаф, стеклянные дверцы которого занавешены яркой клеенкой. Сотрудница клуба снимает ее и объясняет, что поскольку неизвестно, кому та принадлежит, она хочет взять ее для дочери, которой та приглянулась. Клеенку когда-то принесла сюда я, и теперь порадовалась, что это добро кому-то еще пригодится. Когда клеенку отделили от шкафа, нам открылась ее изнанка. Появившаяся около нас женщина прикасается к небольшому узору изнанки, говорит, что это магический символ (узоры разбросаны по светло-желтому полю в геометрическом порядке). Сотрудница клуба сворачивает клеенку, интересуется, как у меня дела (она меня узнала). Рассказывает, что недавно ее дочь спросили (в рамках специального опроса), что ей приснилось в первую ночь по прибытии в этот город. Я тут же, хотя меня никто не тянул за язык, сообщаю, что не только прекрасно помню свой первый тут сон, но и что благодаря своей исключительности он оказал влияние на мою последующую жизнь.
Мысленная фраза: «Приходится признаваться в нарушении авторского права».
Нам с Альбой захотелось попробовать наркотики (чтобы узнать, что это такое). Их, как нам стало известно, принимает Жарк*, наш общий знакомый. Начатые прямые переговоры зашли в тупик. Всё теперь ведется в письменном виде, через официальных посредников, каковыми выступают наши поликлиники. Но и тут происходит сбой. В очередной раз возвращаясь из поликлиники, рассказываю повстречавшейся Альбе о последних результатах. Она соглашается, что нужно составить письмо, предлагает указать, что «у него (у Жарка) ничего не получилось», и что «мы не получили поддержки в нашей инстанции». Говорю (в шутку): «А после нашей смерти напишут: погибли при попытке приобщиться к наркотикам в возрасте семидесяти с лишним лет». Проходящая мимо девушка, услышав это, на ходу оборачивается и окидывает нас внимательным взглядом.
По пустому пространству идут (влево) несколько человек в длинных темных одеждах. Один мысленно посылает просьбу, в ответ появляется с десяток больших, с мужской кулак, темных металлических кубов. Они парят в воздухе, между людьми, на уровне их голов, покачиваясь вверх-вниз. Мысленная фраза комментирует количество запрошенных предметов: «Странно, что десять, ведь столько нет, но и не требуется».
Неторопливо, наугад открываю старинную книгу в темно-коричневом переплете. Посредине левой страницы - изображение, предваряющее начало очередной главы. Книга производит впечатление светлой (в буквальном смысле слова), изображение выполнено в приглушенных светлых тонах, оттенок шрифта тоже мягкий. Удивляет лишь странный формат, книга выглядит слишком зауженной.
Кто-то (я?) выводит на листе бумаги математическое выражение и мысленно произносит: «Пятнадцать, умноженное на ноль-семь и деленное на ноль-шесть». Это неторопливо повторяется несколько раз.
Петя пошел в девятый класс в новую школу на Рябинной улице. Утром протягивает мне справку. В суете сборов на работу забываю вернуть ее ему (однако суета не помешала заметить краем глаза, что Петя кладет в портфель что-то вроде парика с короткими черными волосами). Выскакиваю из дома, вспоминаю про справку, решаю, что она важная, устремляюсь в школу. Редкие учительницы с отрешенным видом пересекают вестибюль, прижав к груди классные журналы. Не решаюсь их беспокоить. Пробую отыскать класс самостоятельно. Поднимаюсь этажом выше, коридор пуст, тих, ни звука не доносится из-за закрытых дверей классов. Возвращаюсь в вестибюль. Там появилось новое лицо — молодая женщина стоит у стойки, огораживающей место вахтера. Спрашиваю, где находится такой-то класс. Женщина не самым любезным тоном отвечает, что не знает, что она тут не работает, но ее родственница служит тут секретаршей, ее кабинет находится выше этажом. Отправляюсь было туда. Останавливает опасение, что если появлюсь в классе, новые соученики Пети могут расценить это не в его пользу. Решаю отдать справку вечером, дома. Выхожу из школы. Из стоящей в отдалении стайки школьников вздымается чья-то рука. Перевожу взгляд туда — это машет мне Петя. Нижняя часть его лица скрыта за коротко стриженой черной бородой, выглядящей, как щетина мачо. Вот, оказывается, что клал мой сын сегодня утром портфель. Припоминаю, что он уже ходил когда-то раньше в школу не как все (не в школьной форме). Сую ему справку, мчусь к метро (Петя и стоящие с ним мальчики выглядели двенадцатилетними).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...в то время, как ... уже проводят исследование, проводят социологическое исследование».
Мысленное обращение: «Владеющий мячом!»
Торопливо, в нетерпении шепчу кому-то (невидимому): «Ну, скорей говори!»
Начало сна связано с маленьким мальчиком. Спрашиваю, почему что-то (незапомнившееся) происходит. Мне отвечают, что это нужно объяснить тем-то (тоже незапомнившимся). Что-то узнать? Что-то понять?
Обрывки мысленной фразы (женским голосом): «...такие дешевые ... в несколько раз дешевле».
Пробираемся по глухому светлому лесу, взбираемся по некрутому склону. Вижу диковинку — огромную, больше метра в длину шишку, наполовину вросшую в мох, с восторгом говорю об этом спутникам (в отличие от всего остального, видимым условно). Все решают, что находка достойна внимания, кто-то выдирает шишку из мха, поднимает над головой и переносит к обнаруженному поблизости серому металлическому распределительному шкафу. Шишку воодружают на шкаф, чтобы на обратном пути нам было легче ее отыскать.
После ухода гостей привожу в порядок квартиру. Лихорадочно кручусь, орудуя веником не только по полу, но и по левому кухонному столу, покрытому, к моему удивлению, толстым слоем пыли. Переключаюсь на комнату, слышу призыв: «Вероника, ну что ты там все ... давай поболтаем» (одно слово не запомнилось). Это говорит кто-то из условно видимой супружеской пары, оставшейся пообщаться. Иду на кухню, вижу там еще и Берберов. Они сидят за правым, уставленным посудой столом (а левый стол исчез).
Мысленные фразы: «Конечно, я вас знала. Но вот, что устроенность быта вашего...» (фраза обрывается).
Разговариваю по телефону с Петей, перескакиваем с темы на тему. На одну из его фраз шутливо реагирую: «Я этого сейчас делать не буду» (оставлю на потом). Шутка вырвалась непроизвольно, импульсивно. Ответом было ТАКОЕ молчание, что вмиг стало ясно — она может дорого стоить не только мне, но и ни в чем не повинному Пете. Я по-дурацки пошутила по поводу фразы из ежедневных новостей, где сообщалось о чем-то противоправном (совершенном или запланированном).
Мысленная фраза: «Он никогда не поймет этого смысла».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, бодро, деловито): «Хотя я должна была уже начать плакать...».
Мысленные, незавершенные фразы: «Тоже не... Они пытаются, пытаются подняться...» (вторая фраза произнесена эмоционально).
Мысленные фразы: «Создайте, создайте врага. Создайте врага номер один, создайте врага номер два...» (фраза обрывается).
Крупный перекидной помесячный календарь. Красным фломастером помечаю на верхнем листе даты, имеющие отношение к предыдущему сну. [см. сон №7052]
Мысленный диалог (женскими голосами). Рассеянно: «Я разместилась». - Ехидно: «Себя разместила в одних трусиках».
В невзрачном мрачноватом помещении открываю новый никелевый водопроводный кран, чтобы сполоснуть руки. Не разу замечаю, что раковины под ним нет, внизу видятся две старые темные решетчатые дощатые полки. Струйка чистой воды льется сквозь ячейки верхней на одну из пар скомканных мужских носков, разбросанных по нижней.
Сефич* хочет на меня посмотреть. Чтобы это предотвратить (или хотя бы оттянуть), спонтанно иду в ванную, к зеркалу, привожу в порядок волосы. Сон показывает их со стороны — пышные, густые, но я вижу их и в зеркале (а лица не вижу, но не отдаю себе в этом отчета). Подстригаю отросшую прядку (вижу и осязаю волосы, совсем как наяву). Сефич направляется в мою сторону (дверь в ванную открыта). Говорю Морсине*, что не закончила приводить себя в порядок, она просит отца подождать. С неудовольствием добавляю, что он уже видел меня, что же он еще хочет (оба персонажа, полупризрачные, темные, находились справа, в большой темноватой, неотчетливо видимой комнате, а я стояла слева, к ним спиной, в примыкающей к этой комнате ванной).
Мысленно напевается: «Вот где, вот где, вот где шар растопился, растопился» (растаял).
Игрушечная плюшевая зверюшка приближается к трем другим, лежащим бок о бок под навесом, на спине (крайним левым был Чебурашка). Появляется мысленная фраза: «Ты куда...?» (последнее слово не запомнилось).
Мысленная, незавершенная фраза: «Если вы посмотрите письма влекомой страстями девушки к мужчине, предмету ее страсти...».
Мысленные фразы (издалека донесшимся женским голосом): «А ты не подавай. Ишь, какие дядьки нетронутые».
Манипуляции с двумя грудами шариков темно-коричневого и светло-коричневого цветов.
Мысленный диалог. «Шедевр». - Пренебрежительно: «О том, что это шедевр, перестаньте».
Бродим по фантастическим местам. Оказываемся в троллейбусе, едущем по покрытому белейшим снегом Проспекту. Пешеходы в черной одежде видятся невнятно. На каждой остановке кто-нибудь из наших должен выйти, чтобы расчистить от снега участок тротуара. Настает очередь Снуши - покинув троллейбус, она орудует дворницкой лопатой. Выхожу там же, иду к Площади. Появляется Федор, говорит, что хочет «посмотреть на наших» (бывших институтских соучеников), дружески обнимает меня за плечи, какое-то время идет рядом.
Мысленная тирада: «Да-а? Да-а? Хорошо, а где джинсы?»
В конце сна шью юбку. Сон показывает ее крупным планом, прикидываю, стоит ли между воланами пустить кайму. Юбка видится мне то так, то так, после чего оказывается на появившейся женщине (которой, возможно, была я сама). Женщина идет по открытому пространству, смотрящий на нее человек с удивлением говорит: «Что это? Уж к нам идут наши племена?»
По возвращении с работы вхожу на кухню (квартиры на Рябинной улице), достаю принесенный пакет молока, чтобы налить Мицци. Наплывает эмоциональное отступление, связанное с чувством вины по поводу того, что не всегда во-время кормлю ее. Кошачье блюдце испачкано остатками еды, ополаскиваю его, иду в комнату. Свет не включен, в полумраке у окна стоит мама*, около нее — Мицци. Наклоняюсь, чтобы взять кошку на руки. Вижу под столом грязь, насекомых, думаю, что нужно будет отодвинуть стол и как следует вымыть это место. Прижимаю к себе Мицци. Непередаваемое спокойствие и блаженство разливаются во мне от ее мурлыканья, полностью погружаюсь в это состояние. Тихо подходит мама. У нее печальное, заплаканное лицо — такое заплаканное, будто она плачет постоянно и очень горько. Внутренне охнув, мягко говорю: "Ну, сегодня — ты?", намекая на ее состояние и имея в виду, что настал ее черед страдать и плакать. Она тихо отвечает: «Да ничего. А ты?» Говорю: «Я тоже держусь, когда плохое настроение» (мама была в темном и воспринималась отчасти призрачно, Мицци же я воспринимала необычайно реалистично, вплоть до вибраций в своем теле от ее мурлыканья). P.S. Сон так глубоко захватил меня, что проснувшись, я не сразу поняла, где я нахожусь.
Скурпулезно (щепетильно) уплачиваю два вида налогов.
Одна из нижних квартир нашего дома пустует в ожидании нового жильца. Повстречав на улице, неподалеку, незнакомого мужчину (его черноусое лицо видится поразительно ясно) спрашиваю: «Вы наш новый жилец или...?» Он с полуулыбкой говорит, что он рабочий, приводящий в порядок пустующую квартиру. Иду по нашему кварталу, путь становится все более труднопроходимым. Он изобилует грудами земли, канавами, оврагами, кучами строительного мусора и прочего, где маячат тенеподобные темные пешеходы. Пробираюсь осторожно, но успешно.
Около меня, к моему неудовольствию, вьется, ни на минуту не умолкая, Грин. Он исчезает, справа появляется группа людей в темной одежде. Они несут жертву нападения (живую или уже скончавшуюся). Потом в том же направлении проходит десятка два людей в черном. Двигаются напряженно, чуть пригнувшись. Цепко, настороженно удерживают в центре своей плотной массы виновника нападения - Грина, тоже в черной одежде. Он похож повадками на волка (Оборотня), мне даже показалось, что он передвигался на четырех конечностях. На его скуле, у самого уха, зияет кровавая рана и видится что-то белое, типа сухожилия.
Обрывки мысленной, незавершенной фразы: «...и близость ... козла и вот...».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «В ... этом он предполагает ... Москву, Кремль».
Заливаю сливками ягоды клубники.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...и быть может, ей Бог помог, и она нашла...».
Небольшая делянка крепких одинаковых саженцев (высотой с полметра) с несколькими, полностью развернувшимися крупными темнозелеными листьями. Находящиеся за пределами поля зрения деятели (изредка видны их руки) объединяют саженцы в единую систему — прикрепляют к макушкам нижние концы темных гибких шлангов. Верхние концы шлангов закреплены на массивной решетчатой раме из темного металла, непонятным образом удерживающейся в горизонтальном положении на высоте с полтора метра от земли.
Мысленные фразы (женским голосом): «Бумажка. А большая бумажка какая-нибудь?»
Концлагерь. Пространство, обнесенное колючей проволокой, унылые приземистые бараки, немцы в черной блестящей, матово светящейся в полумраке сна форме. Нахожусь там (не имея к нему отношения). Становится известным (кто-то рассказал?), что с одной из заточенных здесь женщин несколько узников, потехи ради, насобирали в стакан вшей, которых либо сами съели, либо дали съесть этой женщине. Вижу неподалеку смутноватую узницу, около которой вьется несколько худых, полубесплотных мужчин, собирающих с нее вшей (это показано условно). Сон демонстрирует стакан, наполовину заполненный вшами, следует невнятное продолжение с намеком на их поедание. Потом четко, крупным планом видится узница. Она неторопливо идет влево, небрежно придерживая накинутое на плечи темное старое одеяло. Полы его разошлись, на женщине нет ничего, кроме бикини, обнажающего отнюдь не худое тело, сон показывает это еще более отчетливо.
Небольшой лист с текстом, отпечатанным в футуристическом (или рекламном?) духе, с использованием разномастных шрифтов.
Короткое сновидение, за которым я пристально следила, улизнуло, как только я собралась его законспектировать.
Мысленная фраза (женским голосом, с досадой): «Ну какая тяжелая, не знаешь, не втянули».
Спешащяя Дореми просит отвести малышку в детский сад, передает мне нарядные носки и башмачки для девочки. Не сразу это поняв, натягиваю и то и другое на себя. Спохватившись, снимаю. Убегая, Дореми напоминает, чтобы я не забыла самое главное, посудину с водой - плескать по дороге, на забаву ребенку. Бегло предстает посудина (кажется, лейка).
Посвящается Пете, моему сыну. «Даже подумать страшно!» - сказала женщина и храбро задумалась. (Анекдот) ПОНАЧАЛУ я относилась к записи снов как к забаве, но постепенно отношение стало меняться. Удивила активная ночная жизнь как таковая, поражало обилие снов, размах тематик и форм их отображения, все казалось загадочным, непостижимым. Сны игровые, сны-сообщения, сны-советы, вымышленные и реальные персонажи, правдоподобные и неправдоподобные ситуации — что все это значит? Ответа не находилось... Почему некоторые сны стремятся быть записанными, а другие избегают этого? Почему мое ночное Я изредка «отговаривает» меня конспектировать сон, внушая, что сон «неинтересен»? Что за этим стоит? Как расценивать содержащиеся в снах советы и откровения? Каково было бы их действие, если бы сны не записывались? Пропали бы втуне или обогатили бы и в этом случае? Кто посылает эти, подчас далекие от моих жизненных интересов откровения? Как понимать сны, содержащие лишь мысленные фразы? Или сны о полетах, в том числе о полетах внутри вещества? Самыми понятными, как ни странно, показались те, которые рассказывали, с той или иной степенью подробности, о моих прежних жизнях. Я поверила им безоговорочно, поскольку одно незабытое реальное детское переживание как бы подтверждало их правомочность. И если правомочны они, то почему не может быть правомочен и сон, предсказывающий предстоящее появление в нашем мире? (Вообще-то я отношусь к категории людей, не видящих драматизма в одноразовости человеческого существования, просто ужасно хотелось бы узнать «А что дальше?»). Понятными казались и сны, персонажами которых являются реальные люди (родственники, друзья), они крепко держатся в памяти, в сердце. Но почему появляются малознакомые, безразличные, не вспоминаемые наяву? Сны, наполненные страхом, встрясками, всплеском эмоций, преодолением препятствий можно объяснить, например, тем, что изначальное наше «программирование» ориентировано на борьбу за существование. И если в цивилизованном Настоящем поводов для реализации этой программы недостаточно, то возможно, программа по необходимости запускается в сновидениях — для нашего же блага. Возможно, мы погибли бы, если бы не реализовывали ее в нужной степени, как погибли бы, например, исключив работу системы пищеварения или любую другую. А если сны являются одной из систем жизнеобеспечения, то, может быть, пытаться вмешиваться в них так же опасно, как пытаться вмешиваться, например, в частоту сердечных сокращений? Сны, персонажами которых являются неведомые Сущности, Силы и подобные герои, я объяснила себе тем, что все они просто хотят заявить о себе, хотят, чтобы мы о них знали. И я гостеприимно приняла их в свой мир. Самыми загадочными, на мой взгляд, являются Мысленные Фразы. Часть из них обезличена настолько, что даже невозможно определить, чьим голосом это произносится. В произношении других не составляет труда уловить все, вплоть до интонаций, что делает их похожими на обыденные обрывки речи, доносящиеся до человека из окружающего пространства. Но я не могу понять, каким образом мне становиться известным содержание недоговоренных частей чужих фраз и смысл неоднозначных высказываний. И если можно предположить, что само по себе улавливание Мысленных Фраз становится доступным, когда система восприятия человека доведена до соответствующей кондиции, то «доразгадка» чужих мыслей все же кажется непостижимой. По большому счету сны — не более удивительная вещь, чем все остальное, происходящее в нашем организме. Просто они говорят с нами доступным, впечатляющим языком фантазии, красок, чувств - всего, что безотказно действует на воображение, притягивает, подобно Интернету. (Кстати, кто-нибудь задумывался о том, что мы не только и не столько всемогущие искатели острых впечатлений, просиживающие у компьютеров с чашечкой кофе на углу стола, сколько ничтожные пылинки, прилепленные к Земному Шару, безостановочно кружащему нас в бескрайнем, таинственном Космосе? Поверьте, что при достаточной силе воображения это осознание не из слабых.) Однажды, по какому-то наитию, я раскрыла толстую тетрадь с накопившимися записями и углубилась в чтение. Читала, не отрываясь, с неослабевающим интересом и удовольствием переживая все заново. Причем обнаружилась любопытная закономерность — все «страшное» не резонировало, зато остальное наполнило душу такой теплотой, так подбодрило, что я почувствовала себя обновленной. С тех пор раз в несколько лет я перечитываю сны, каждый раз убеждаясь, что они подпитывают меня энергией. Сны стали моим друзьями. Я изо дня в день, годами записывала их, они открывали мне все новые и новые грани. Дело дошло до того, что однажды Сон обратился ко мне как СУБЪЕКТ(!), а пару лет тому назад появилось ощущение, что сны, которые я записываю, хотят выйти к людям. Осознание поначалу было слабым, но повторялось все более упорно, сны хотели осуществить это единственным, повидимому, возможным для них способом - используя меня проводником. Утвердившись в этом, я взялась за дело, для чего пришлось освоить компьютер. Что же касается того, как я отношусь ко всему этому, то можно процитировать один из снов и примечание, которым я его сопроводила, это произошло в воскресенье, 26-го января 2003 года: «Исследователь делает сообщение в кругу специалистов о какой-то (похоже, обнаруженной им лично) особенности психики людей. Удалось запомнить последнюю фразу: «Посмотрите, как это происходит», после которой я проснулась с ощущением, что впервые донырнула в сновидении до заповедного глубинного слоя. Ощущение сопровождалось смутным изображением, иллюстрирующим ныряние. P.S. С тех пор, как в 1996 году я обнаружила в себе способность запоминать сны и стала их записывать, я отношусь к этому как к восхитительному подарку, который принимаю с неизменной благодарностью, дорожу им и не делаю сознательных попыток вмешаться в этот процесс. То есть сегодня ночью я не пыталась нырять, это получилось не по моей воле, но восприняла я это с удовлетворением и благодарностью за то, что мне была предоставлена такая возможность». Реакцию на сны можно сравнить с реакцией Простака, случайно попавшего в Царские Хоромы. Один, пользуясь случаем, будет пытаться добиться аудиенции и получить какую-нибудь выгоду для себя, а другой будет просто любоваться, наслаждаться Невиданным. На мой взгляд, последнее несопоставимо ни с чем.
Мысленная фраза (женским голосом): «Скажите, чтобы он весело не видел ее».
Однократный звуковой сигнал мобильника (похожий на звонок моего).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (молодым мужским голосом): «...поломаем ... поломаем ... поломаем, все равно же ломать».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Больше никто не ...? Я думаю, что жук». Смутно, не в цвете видится мужчина, медленно идущий по комнате, всматриваясь в пол.
Мысленный диалог (мужскими голосами). Рассудительно: «Да нет, это же мёдик мёда». - Капризно, требовательно: «А мне - мёдик мёда настоящий».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «То есть он не сделал того, что сделал...».
Несколько человек занимаются (в студии?) музыкальными импровизациями. Запомнилось как ударник, пользуясь перерывами в игре, отрабатывал движения палочками — мягко касался ими определенных зон на размалеванном вертикальном щите, находящемся от него на расстоянии вытянутой руки.
Глядя на большую черную собаку, спокойно улегшуюся невдалеке, говорю своим спутникам: «...собака легла и осталась...» (часть слов не запомнилась).
К оказавшейся в селении Адамс женщине подходит один из селян, крепко обнимает ее, осыпает поцелуями. Он безмерно рад, возбужден, поражен тем, что наконец-то встретил ту, в которой признал Лилит. А женщина ничего такого не чувствует, она ощущает себя лишь случайным гостем селения и совсем не идентифицирует себя с Лилит. Мужчина же вне себя от того, что Лилит - точнее, та, которая некогда была ею - каким-то чудом объявилась, что она ОПЯТЬ С НИМИ (сон был безмолвным; имеется в виду Лилит, первая жена библейского Адама).
Мысленная фраза: «А знаете, чего я хотела сказать?»
Мысленная полувопросительная фраза (женским голосом, озабоченно): «А больше вы не сможете доставать» (возможно, было сказано не «А», а «Но»).
Находимся с Петей (ему лет десять) в универмаге. Примеряю обувь, Петя зачем-то засовывает две пары детских башмаков в одну коробку. Заподозрив неладное, приближается продавщица, мне удается развеять ее беспокойство. Продавщица возвращается в правую часть отдела, туда же уходит Петя, и так долго не возвращается, что я начинаю беспокоиться. Иду за ним — он стоит у стенда, рассматривая образцы обуви.
Мысленная фраза: «Вероника, вспоминаешь?» Невнятно видится что-то расплывчатое, в серых тонах, принятое мной за обобщенного представителя старых друзей, задавшего этот вопрос. Полагая, что речь идет о моем бывшем городе, отрицательно (чуть ли не виновато) качаю головой. Спохватываюсь, что, скорей всего, спрашивается о бывших друзьях, отвечаю (мысленно, полупроснувшись): «Не всех, но многих, причем спонтанно».
Из своей больничной палаты вдруг слышу петин голос. Поневоле прислушиваюсь или даже мельком заглядываю (через окошко в стене) в смежную палату, пациенткой которой является средних лет женщина. Петя жестко (но не грубо) требует, чтобы она оставила его в покое. Обдумываю ситуацию, выхожу в коридор, подхожу к петиной палате (расположенной за палатой женщины). Как бы невзначай говорю, что может быть нам пора вернуться домой. Петя говорит, что хочет выждать еще немного, «чтобы проверить временем». Иду по коридору дальше, дохожу до пышного живого дерева с несколькими (разнопородными) птицами. Одна (ворон) бесшумно слетает мне на грудь, нежно ласкает крыльями щеки. Птица (я воспринимала ее как самку) излучает безграничное дружелюбие, и все гладит крыльями мои щеки. Думаю, что такую удивительную птицу хорошо бы чем-нибудь угостить. Перебрав в уме все, чем располагаю, останавливаю выбор на твороге. Призываю Петю полюбоваться птицей (она ластилась, как кошка, ласки не осязались, я их просто видела, и воспринимала настроение птицы).
Занимаясь домашними делами, замечаю в комнате довольно крупного, противно-мягкотелого серого паука. Осторожно (чтобы случайно не коснуться) отлавливаю его в маленькую банку, закрываю крышкой, немереваясь, закончив дела, вынести его из квартиры. Говорю об этом маме* и добавляю, что может быть просто выпустить его там на волю. Мама горячо возражает, напоминая, как опасны эти пауки (переносчики какой-то инфекции). Сон бегло показывает фрагмент солнечной улицы с редкими светлыми прохожими и там же (условно) — меня, с пауком в банке. Закончив домашние дела, беру банку — паук теперь видится серым мягкотелым крошечным человечком. Стоит там, почти упираясь головой в крышку. Сон показывает (укрупненно) его лицо, все в мягких морщинах, с потухшим взглядом существа, которому крепко в жизни досталось (и достается). Проникаюсь невольным сочувствием — и просыпаюсь.
Иду с бабушкой* в кассы кинотеатра, купить на нашу семью билеты на фильм «Гарри Поттер». Часть будет приобретена на мои деньги, часть на бабушкины, она дает мне свой кошелек (беру, полагая, что бабушка по старости вряд ли справится с такой покупкой). Выстояв длинную очередь, покупаем три билета для мужчин (или для женщин) и идем в другой кассовый зал, где продают билеты для зрителей противоположного пола (такая вот система в этом кинотеатре). Нужно докупить три билета на мои деньги. Говорю, что хорошо, что мы посмотрим этот фильм, а то все вокруг смотрят и читают о Гарри Поттере, и только я пока ничего о нем не знаю.
Светло-коричневые атласные суперобложки четырех книг (возможно, четырехтомника). Удается прочесть названия средних книг. На одной напечатано мелким шрифтом «Большевизм», под ним крупно, броско «Стрельба». На другой — мелким шрифтом «Большевизм», под ним крупно «Тайна».
Незавершенная мысленная фраза (женским голосом): «Они могут быть где угодно, но...».
Я, молодая, энергичная, в нарядном летнем платье, прибываю с кратким визитом в Город, в котором когда-то родилась. Иду налегке, с небольшой сумкой. Спохватываюсь, что не захватила ничего из вещей, из одежды — ведь мы с сестрой решили здесь обосноваться (но это еще только предстоит, к тому же не в ближайшее время). Пытаюсь вообразить, как сложится здесь моя жизнь — наверняка, непросто.
Обрывок мысленной фразы: «...так же, как мажорные музыкальные фрагменты, которые продолжают звучать...».
По пустому пространству движется (влево) поезд, составленный из старых темных вагонов. Из окон, по обе стороны, то и дело высовываются смутно видимые головы бывших петиных одноклассников (по последней школе). Один высунулся из последнего окна последнего вагона, Петя с ним разговаривает, следуя за поездом по шпалам. Состав движется так медленно (хоть и не казалось, что он тащится), что Пете даже не нужно ускорять шаги. Я (не находясь в этом сне) прошу Петю быть все же осторожней.
Извещение (на незнакомом языке) о почтовом отправлении. В нижней части прямоугольного бланка впечатано (по центру, по-русски) имя «Эотав».
В ответ на незапомнившуюся фразу женщина говорит с полуулыбкой: «Ну так я же знаю, почему это может быть». Чувствуется (или даже бегло видится), что собеседники женщины мягко, понимающе улыбаются.
В чьих-то руках овальный лоскутный коврик, обшитый по периметру светло-коричневой каймой. Лоскуты коврика одновременно являются кусками мягкого темного кровавого мяса.
Мысленные фразы: «Расскажите, как вы добиваетесь такого результата с людьми? Вы занимаетесь людьми или животными?» (речь идет о дрессировке, обучении). Фразы сопровождаются незапомнившейся иллюстрацией.
Смутно, не в цвете видны мужчина и женщина. Обращаясь к нему, она кокетливо говорит: «Я могу вам сдавать каждый день по корзиночке...» (последнее слово разобрать не удалось).
Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Сначала — понять, а потом можно чего-нибудь добиться».
Мысленные, адресованные третьей собеседнице фразы (женскими голосами). Робко: «А чего же ты...». - Пренебрежительно, с ленцой: «Тебя же не собираются».
Мысленная, троекратно повторившаяся фраза (мужским голосом): «Эйн пэ саридж». Первый раз она звучит бесстрастно, потом более эмоционально, и наконец, громко выкрикивается густым, сочным голосом.
Молодая пара, муж и жена, подходят к темному многоэтажному торговому центру. Жена направляется ко входу, муж говорит, что зайдет в отдел мужских товаров, но сворачивает в сторону (влево) и исчезает в редкой растительности. СОН НАЧИНАЕТ ЕГО ИСКАТЬ. Показывает большую белую стену, испещренную разноцветными самодельными надписями. Демонстрирует нижний участок, где одна из надписей сделана будто бы рукой этого мужчины (прочесть ее не удалось). Двумя мощными лучами от установленных на земле прожекторов медленно прощупывает внезапно окутавшееся сумерками пространство (было еще что-то, связанное с поиском).
