Нахожусь в самой тесной, самой дешевой рыночной лавчонке, где продают (вразвес) всё что угодно. Проснувшись, вспоминаю, что недавно, в одном из снов мама* рассказывала мне про эту лавчонку, где взвешивали творог, а рядом - стиральный порошок. Вспоминаю, что мама практически не виделась, но то, что она рассказывала, сон показывал реалистично - темную лавчонку с забитыми всем чем угодно, темными, тянущимися до потолка полками. Слева там стояли весы, на которых взвешивали творог, справа - весы, на которых взвешивали стиральный порошок (смысл маминого сообщения был в том, что то, что слишком дешево, не всегда приемлемо).

Мысленные фразы (просительно, слабым женским голосом): «Я не знаю. Пожалуйста, не приносите больше».

Кому-то вживляют в десна, один за другим, множество зубов.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...мальчика. Проход в сплошной стене...» (фраза обрывается).

Находящиеся, кажется, вне поля зрения люди, заливаясь смехом, перечисляют свойства чего-то, подлежащего охарактеризованию. Свойства демонстрируются в виде абстрактных предметов.

Мысленная фраза: «Новый музыкант, которого она почуяла, Сергей Вейка». Речь идет о талантливом мальчике. Предстает белая рекламная (визитная) карточка с текстом и обозначенными по левому обрезу (латинскими буквами) именем и фамилией мальчика.

Мысленные слова: «Автозаправочные» и «Электротовары».

Мысленные фразы (мужским голосом, неторопливо): «Похоже. Похоже чуть-чуть, но...» (фраза обрывается).

Мысленная фраза (укоризненно): «И ты, молодая женщина, туда же?»

Мысленная фраза: «Но Душа застряла».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Он потратил уйму времени на ... движения, не сдвинувшись при этом с места».

Начало сна не запомнилось, а сейчас мне нужно вернуться домой из незнакомой части города. Вижу рельсы внутригородской электрички, не имею представления, моя ли это ветка, и если моя, в какую сторону ехать. Появляется электричка (новая, красивая). По каким-то соображениям решаю, что она мне годится, но билет не покупаю (просто так). Электричка подходит и плавно разворачивается в обратную сторону. Только сейчас замечаю изгибающиеся крутой дугой рельсы (тоже новые). Удивляюсь, что остановка оказалась конечной, вхожу в последний вагон, поезд трогается с места. Иду по составу, редкие пассажиры видятся темными неподвижными, полупризрачными. Подгадываю, чтобы при приближении к остановкам оказываться около дверей (и выйти, если появится контролер). На одной из остановок входит девушка в черной форменной одежде. Я чуть было не вышла, посчитав ее контролером и от этого не сразу заметив в ее руках большой лоток со сдобой (всё, кроме людей, виделось реалистично).

Мысленное двустишье (возможно, завершившее сон), незаписанное по горячим следам, и к утру забывшееся.

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «А почему мы не ... передачи?»  -  «Я смотрю этого вечером по телевизору».

Мысленные фразы (приветливым женским голосом): «С чего вы взяли? Давайте посмотрим весь новый».

Просторная светлая кухня. Готовлю, в соответствии с подсказками специалистки, блюдо из говядины с овощами (предназначенное для гостей). Женщина сыплет указаниями — что и в каком порядке солить, перчить, добавлять, смешивать. Периодически снимает пробу, недовольно интересуется, что я добавляю. Поскольку я всего лишь исполняю ее же указания, терпение лопается. Спрашиваю, известно ли ей, что сколько бы людей ни взялось за приготовление одного и того же блюда, у всех оно выйдет по-разному.

Мысленная фраза: «Вдруг кто-то сбежал, не у кого спросить» (речь идет о неожиданном бегстве). Видится яркий глянцевый раскрытый журнал.

Сквозь маленькие, у земли расположенные окошки подвального этажа жилого дома видно (с улицы) просторное помещение. Посреди него, около старого стола стоят, лицом к окнам, два-три мужчины (угол зрения таков, что головы их не видны). Мужчины неспешно, сосредоточенно что-то делают с лежащими на столе деталями. Каким-то образом известно, что занимаются они сборкой оружия.

Мысленная фраза (женским голосом): «То же замкнутая легенда».

Мысленный диалог (женскими голосами): «...вы нас в ужас повергаете» (незапомнившееся обращение состоит из старорусских благородных имени и отчества). Собеседница отвечает: «Не думаете же вы, что мы сами ему не подвержены». Тон диалога деловит, хладнокровен, как у современных бизнес-леди.

Вижу мышиную нору (в квартире). Вспоминаю, что видела ее раньше, знаю о ее существовании, мелькает мысль ее заделать. В темном жерле норы видится нагромождение темных камней. Из глубины появляется симпатичная упитанная коричнево-песочная мышь. Предупреждаю Петю (растянувшегося, как ребенок, на полу, напротив норы), чтобы он поостерегся - нос его находится у самого входа в норку. Поглощенный осмотром норы, он не реагирует. Мышь подбирается ближе и бесстрашно, деловито, дружелюбно обнюхивает кончик петиного носа. Подумываю было подкладывать в нору угощение, но опасаюсь, что сюда сбегутся мыши со всей округи. Мышь, привстав на задние лапки, продолжает обнюхивать петин нос.

По ходу дела возникает толпа, в которой присутствует Дана Интернейшнл. Факт ее присутствия придает важность и ценность происходящему.

Фрагмент сна (под утро): мне рекомендуется чаще находиться среди людей - не с ними, а среди них, как бы для моей же пользы.

У меня «в гостях» оказывается незнакомая молодая женщина с сынишкой. Оба худые, бледные, бедные, светловолосые. Сидим на моей просторной, прикрытой одеялом кровати. Завожу с мальчиком разговор, задаю наводящие вопросы. Освоившийся ребенок рассказывает много интересного о своем житье и своих планах. Утомившись, затихает, дремлет. Замечаю на одеяле пятнышки его слюны (воспринимаемые мной как последствие его сонливости), с непроизвольной брезгливостью думаю, что одеяло придется стирать. Поначалу решаю выстирать немедленно, останавливает лишь нежелание мешать задремавшим «гостям» (заключаю это слово в кавычки, потому что «гости» появились каким-то непонятным образом). Полупросыпаюсь, неплохо помня содержание сна. Дежурное Я не желает его конспектировать (из-за чего оказался утраченным рассказ мальчика). Засыпаю, опять вижу кровать, на которой слева дремлет мальчик, справа - его мама. Сочувственно смотрю на ее усталое, бледное лицо, подогнутые коленки, локоть худенькой руки, торчащий из-под щеки. Женщина приоткрывает глаза, я мягко, тихо говорю: «Люся, уснули? Ну, спите» (сон был не цветным, реалистичным, только лицо мальчика не виделось).

Несколько муравьев рассосредоточены по полю зрения, и видятся в мельчайших деталях.

На металлической сетке старой железной кровати лежит чуть меньшего размера матрац. Взирающие на это невидимые люди спрашивают: «И что будем делать?»

Присматриваем за группой малышей (это была вылазка на природу). Не лишая детей самостоятельности, терпеливо, незаметно помогаем (в случае необходимости). На обратном пути один малыш приотстал. Из-за недостаточно еще развитой координации движений ему трудно удержать в руке два предмета — небольшой пакет памперсов и пустой пластиковый мешок (ребенок несет их по собственной инициативе). Оглядываюсь, вижу совсем потерявшего скорость (но не сдающегося) малыша. Прошу одного из мужчин «вставить одну вещь в другую», чтобы помочь упорному малютке.

Мама* с Петей (ребенком) на даче, в лесу, за железной дорогой (во сне лес был большим, настоящим). Поздний вечер, мне все никак не уйти с работы. Возимся с Диспетчером над двумя тяжелыми чемоданами, не можем сообразить, как их перенести, Лэр пробует нам помочь. Диспетчер вертит чемоданы, придумывает всякую ерунду. Нервничаю, говорю, что не могу валять дурака, уже поздно, я должна ехать к сыну, и мне будет страшно идти по темному лесу, да еще с тяжелым чемоданом.

Мысленная фраза (задиристо): «А вы видели, по крайней мере?»

Прикусила язык, от боли просыпаюсь. Осторожно проверяю, устанавливаю, что с ним все в порядке — ни следов прикуса, ни боли наяву нет.

Смутно видится молодая худенькая женщина с копной пышных черных волос. Она идет неторопливым легким шагом, сложив руки на груди и склонив к плечу голову. Возникает мысленная фраза: «Подошла к новому дому в новой одежде».

Аккуратно сажаю на унитаз длинноногую тряпичную куклу. Думаю о своих ногах, мысленно произношу: «Только не...» (конец фразы не запомнился).

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Больше никто не ...? Я думаю, что жук». Смутно, не в цвете видится мужчина, медленно идущий по комнате, всматриваясь в пол.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (уверенно, мягким тоном): «Когда-то мы с ... вернемся к хорошему настроению».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами): «...и оставила его на улице». - «Чтобы кто его прочитал?»

Мысленная, незавершенная фраза (бесцветным, издалека донесшимся женским голосом): «На моем бы пути обяз(ательно)...». Мысленно реагирую: «А почему я думаю, что обязательно?»

Мысленная фраза (энергичным мужским голосом): «Но раньше не приходите?»

Мысленная тирада: «Вам не стыдно?! Вам не стыдно?! Сколько лет...», - с пафосом, сдавленным от гнева голосом восклицает мужской голос (к концу незавершенной тирады пафос иссякает).

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, деловито): «Нельзя пускать, нельзя без...».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «Так бы и сказали».  -  «Их ... отношение было очень хорошим?»  -   Игриво, почти пропето: «Да-да-да».

Хороший сон, в котором происходили веселые события, и Петя кому-то охотно и удачно помогал.

Сон, в котором я что-то делаю (действую) и сама себе мешаю.

Мысленная фраза (женским голосом): «Пока ящичек только-только, а не в этой».

Аппетитный свежий круглый каравай с румяной корочкой и торчащими во все стороны изюминками.

Текст, содержащий возражения, изложенные в трех обширных абзацах. Язык и шрифт - изысканно-вычурные (шрифт был, кажется, похож на готический).

Мысленная, незавершенная фраза: «Сказала ему - бистиена...».

Мысленная фраза: «Через оптику Мира».

Мысленный диалог. «Где?»  -  «По Эльке».  -  «Плохо».

Вот-вот предстоят (или только что завершились) перевыборы. Вместо старого руководителя общины должен быть выбран (или уже выбран) новый, молодой. Народ находится в состоянии неопределенного беспокойства, никому не известно, что теперь будет.

Листы с рисунками, выполненными, кажется, тушью, в нарочито небрежной манере, выразительно, экспрессивно. Они появляются по несколько штук, как будто их кто-то перебирает.

Вхожу на кухню все еще будто бы моей квартиры на Рябинной улице. Отчетливо вижу симптомы того, что здесь изрядно напакостила мелкая Нечисть — где-то надорваны обои, что-то разбито, что-то испачкано, на полу следы, ведущие к двери. Чувствую, что пакостили Существа не злобно и не агрессивно, а просто в соответствии со своей натурой, по зову, так сказать, души.

Передо мной неторопливой чередой, с небольшими интервалами появляются (справа) условно видимые незнакомцы. Первый спрашивает, почему я сейчас читаю именно эту, находящуюся у меня в руках книгу. Говорю (боясь попасть впросак), что заинтересовалась, узнав о ней из газет... Один раз подошли сразу двое и почтительно попросили заплатить за них муниципальный налог  и дать денег. Переспрашиваю, они почтительно повторяют просьбу. Задумываюсь над ответом (которым не хочу унизить ни себя, ни их) и говорю, что просто не в силах обрисовать свое реальное материальное положение. Они вежливо переспрашивают, я дружелюбно повторяю сказанное... Последним был велосипедист в белой (противомикробной?) маске, он в разговор не вступал (об остальных незнакомцах не запомнилось ничего).

Мысленная фраза (неторопливым женским голосом): «Сначала — понять, а потом можно чего-нибудь добиться».

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Я ... для того, чтобы в случае ... моментально порвать со старым и перейти к новому».

Подрядились в деревенскую семью помощниками по хозяйству, в данный момент задаем животным корм. Хозяева взбалмошно шумят по поводу того, что мы опять нарушаем процесс (хозяйка так распаляется, что выплескивает налитое нами в кормушки пойло). Перед каждым приемом пищи скот должен получать от нас порцию математических знаний (нечто вроде пищевой добавки, по представлению хозяев). Именно ради этого крестьяне и наняли нас (этими знаниями обладающих), и было непонятно, почему мы манкировали такой несложной обязанностью. Сон был нецветным, неотчетливым, мои сотоварищи лишь ощущались, рассерженная хозяйка виделась яснее. Крупные черные животные комплекцией напоминали свиней, пол в клетях тоже был черным. В этом сне вообще преобладали темные тона, однако сон не был мрачным, и, например, рассерженная хозяйка не влияла на наше спокойное расположение духа.

Сон, похожий на фрагмент романа Дюма. В дальнем левом углу комнаты, на неширокой кушетке лежит больной, которого укрыл у себя владелец богатых апартаментов. Справа входят двое друзей хозяина дома. Он вызвал их, чтобы по каким-то причинам передать беспомощного больного на их попечение. Вошедшие вполголоса обсуждают ситуацию. Хозяин дома подходит к ложу, запускает руку в изножье постели, извлекает пустую стеклянную банку. Со словами «Говорите сюда» протягивает ее пришедшим. Это предпринимается в целях конспирации, во избежание подслушивания.

Группа смеющихся, в яркой одежде подростков, едущих в задней части автобуса.

Выдвигаю ящик комода, вижу пару не своих вещей. Их положил сосед, сержусь, несу вещи в его комнату. Квартира наша одновременно является квадратным сквером. Моя комната расположена в левом переднем углу, его — в правом заднем. Обе квадратные, меблированные, обнесенные парапетом. Сквер находится внутри двора и полон детей и взрослых. Вхожу к отсутствующему соседу, обращаю внимание на стоящую справа затрапезную темноватую многоэтажку, из одного из открытых окон которой торчат две бессмысленные мужские физиономии. Думаю, что близость жилого дома является недостатком этой комнаты. Почему-то не освобождаюсь от своей ноши, оказываюсь у себя, опять отправляюсь к соседу. День солнечный, в сквере полно нарядных гуляющих. Вижу наполовину вросшую в песок старую железную кровать, думаю, что нужно бы ее выбросить (согласовав это с квартировладельцем). Не могу выйти к комнате соседа, плутаю и плутаю, сама не понимая, как можно заблудиться в небольшом сквере. Лишь после неоднократных попыток подхожу к искомому месту.

Я, молодая, энергичная, в нарядном летнем платье, прибываю с кратким визитом в Город, в котором когда-то родилась. Иду налегке, с небольшой сумкой. Спохватываюсь, что не захватила ничего из вещей, из одежды — ведь мы с сестрой решили здесь обосноваться (но это еще только предстоит, к тому же не в ближайшее время). Пытаюсь вообразить, как сложится здесь моя жизнь — наверняка, непросто.

Совершаю череду последовательных, вытекающих одно из другого действий. Процесс символически предстает в виде ломаной линии, состоящей из пяти одинаковых по длине звеньев, построение идет вправо и вниз (по часовой стрелке), образуя фрагмент правильного многоугольника (упоминание о многоугольнике приводится мной для наглядности).

Фраза из незапомнившегося сна: "У него нет ложа, у него есть только ложе приклада".

Два сна со сходным сюжетом. Приехав на отдых, селимся в гуще отдыхающих. В обоих случаях хозяева сообщают, что поскольку жившие до нас лица уплатили за весь планируемый срок, но съехали раньше, нам за жилье платить не нужно. Воспринимаем это как приятную неожиданность, переглядываемся, незаметно обмениваемся улыбками. P.S. Записав эти сны, я задумалась, каков их смысл — ведь глагол «жить» имеет два значения. Эта мысль держалась во мне целый день.

Мне снится, что я СПЛЮ. Стена, лицом к которой я лежу, приоткрывается, обнажая вертикальную, коробчатого профиля трубу из светлой жести. Полагаю, что это тайник, о существовании которого я знала, но не знала, где он находится. Стена смыкается. Чуть правее обширный участок ее покрыт ржавыми пятнами. Здесь, немного погодя, стена раскрывается. Ожидаю увидеть тайник, но вижу большое, похожее на театральные подмостки пространство. Правая часть его скрыта чем-то типа строительных лесов со свисающими полотнищами грубой темно-коричневой ткани. Там, за тканью, кто-то ходит, слышны голоса, в том числе детские. Не могу понять, откуда взялось это непонятное пространство. Из глубины появляется не обращающая на меня внимания женщина. Когда она немного приблизилась, жестом прошу сомкнуть стену. Женщина бесстрастно подходит к левой кромке разъема, выдвигает прозрачную стеклянную створку, справа навстречу ползет такая же. Створки, а за ними и стена, смыкаются. Перевариваю увиденное (продолжая спать во сне). Стена опять разверзается. Вижу то же пространство, занавешенные тканью леса, слышу голоса. Появляются три-четыре человека, один закрывает стеклянные створки. Мне вдруг захотелось войти в контакт с этими людьми. Кажется, даже удалось привлечь их внимание, но меня внезапно будят институтские подружки, зашедшие за мной, чтобы куда-то отправиться. Идем по улице, проходим насквозь длинный узкий коридор здания. Выходим наружу, на стоящие на склоне мостки. Дальний конец их возвышается (на пару метров) над землей. Можно либо спрыгнуть, либо сползти по сварному остову мостков. Подумав, прыгаю, испытывая невероятную, невесомую легкость прыжка. Спускаемся с крутого берега к морю. Потом идем по газону, разделяющему встречные полосы шоссе. Все это время пытаюсь заинтересовать подружек потрясающим, как мне казалось, рассказом о виденном во сне пространстве с непонятными людьми. Нора и Стася не реагируют (будто я говорю на птичьем языке). Снуша заявляет, что у нее тоже такое было, что она однажды там заночевала, и что у нее там есть подружка (сообщается какое-то необычное имя). Спрашиваю, почему она не пользуется всегда возможностью там ночевать, когда оказывается вне дома. Снуша неубедительно объясняет, что ее застенная подружка была больна. Только Атиа проявляет интерес, весьма, впрочем, пассивный, к моему рассказу. Желая втолковать ей, что речь идет о совершенно невероятных вещах, с жаром говорю: «ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА, И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО СОН. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ВИДИШЬ ВО СНЕ ИЛЛЮЗИЮ ПРАВДЫ». Тирада моя бьется и повторяется до тех пор, пока я не осознаю ее, и проснувшись (на этот раз по-настоящему), записываю, полагая чем-то самостоятельным. И только спустя несколько мгновений вспоминаю весь сон. P.S. Наутро, не сомневаясь в возможности вступить в контакт с застенными людьми, я  трезво подумала, что не могу позволить себе этого удовольствия - ибо обязана сохранить рассудок, чтобы справляться с жизнью здесь, наяву .

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Они ... перевернувшись за спины торчащего из...».

Мысленная фраза (женским голосом, задумчиво): «Значит, вы можете прислать нам булоч... в окурке» (окончание одного слова неразборчиво).

Мысленная фраза (с упущенным словом), отчеканенная глуховатым женским голосом: «Ни ... ни весной корреспонденты не принимают участия».

Смотрю на листы с аккуратным печатным текстом (на незнакомом мне наяву языке). Легко перевожу и записываю пару фраз и показываю их Пете (содержание фраз не запомнилось).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (доброжелательным женским голосом): «То есть скоро ... если это Божество - хорошее».

Мысленные фразы (женским голосом): «У тебя альбом уже есть? Сегодняшняя газета?» (вторая фраза уточняет первую).

Мысленное название: «Голова фламинго».

Мысленная фраза: «Это нужно, нужно, они сами это придумали».

Мысленный диалог. «Их всех забросали конфетками».  -  «С какой стати?»

Смутно видно идущего по улице низкорослого бледнокожего, в одних носках мужчину.

Мысленные фразы (детским голосом, возбужденно): «Не надо выписывать! Я же говорю, не надо! Ничего не надо!»

«Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять», - пересчитываю я количество вертикальных линий заполненной таблицы. Оцениваю на глаз ее высоту, сопоставляю с шириной, делаю вывод, что таблица почти квадратная.

Делю (в уме) число «314» на что-то, получаю в результате «101.7». Проверяю обратным умножением, с удовольствием убеждаюсь, что все в порядке. Но перемножив еще раз частное и делитель (который лишь в этот момент появляется в явном виде, это число «2») вижу, что допустила ошибку.

Обнесенный забором компактный двух-трехэтажный дом на несколько семей, одной из которых является семейство Икс. В конце сна madame Икс предлагает мне буханку хлеба, отказываюсь (предпочитая заботиться о себе сама). Этот эпизод открывает мне ранее неизвестный факт: madame, оказывается, закупает продукты для всех жильцов нашего дома, за ее спиной видится интерьер кладовки, где хранится закупленное, в том числе (на одной из полок) разные сорта хлеба. Нигде  не вижу пометок с фамилиями жильцов, раздумываю, как она во всем этом разбирается. Держит в памяти? (сон был нецветным, в неопрятно-темных тонах; все, кроме хлеба, виделось условно).

Строгий, безупречный геометрический орнамент, сплетенный из четырех линий ярких акриловых (или компьютерных) цветов — синего, желтого, зеленого, красного. Орнамент висел в воздухе, в вертикальном положении.

Читаем текст (напечатанный, кажется, готическим шрифтом). Куски текста соскальзывают со страниц фолианта, повисают перед нами, и по прочтении возвращаются на место. Кто-то говорит, что смысл читаемого не таков, каким мы его понимаем, совсем не таков.

Мысленная фраза: «Мышь — это крыса в томате».