Читаю пару глав, занимающие пару листов в середине книги. Отчетливо вижу буквы, отмечаю это (понимая, что нахожусь ВО СНЕ?) То же самое происходит с процессом чтения - я как бы примеряюсь, удастся ли мне прочесть.
3418
Мысленная фраза (окончание не запомнилось или не воспринялось): «Наконец могли, и это парадоксально, видеть все...» («все» является определительным местоимением).
Нахожусь в командировке, стою перед чиновником, грузным, бесформенным бюрократом, выслушиваю перечень заданий. Чиновник что-то обговаривает по телефону, передает трубку мне. В речи молодого женского голоса несколько раз проскальзывает имя «Вероника», отношу его на свой счет. Спохватываюсь, что давно уже не Вероника (по возрасту), речь, вероятно, о ком-то другом, вплетенном в канву моих заданий. Воспринимаю эту часть сообщения в ином ракурсе. К концу монолога становится ясно, что имелась в виду все же я. Повесив трубку, рассказываю чиновнику о коллизиях с восприятием своего имени. [см. сон №3420]
Обрывки мысленной фразы (моей): «Ни за что я не ... бы ... а также...». Начало фразы является итогом размышлений по поводу приснившейся в предыдущем сне (но не воспринимаемой как сон) командировки. Говорю себе, что не пошла бы на совершение каких-то действий, если бы меня принуждали к этому в командировке. Второй половиной фразы говорю себе, что не подчинилась бы никаким деструктивным (по отношению к моей личности и к моей жизни) указаниям, от кого бы они ни исходили. [см. сон №3419]
3421
Мысленная фраза: «Случай ровного, скорого перехода от одного состояния к другому» (речь идет о душевных состояниях).
Вижу мышиную нору (в квартире). Вспоминаю, что видела ее раньше, знаю о ее существовании, мелькает мысль ее заделать. В темном жерле норы видится нагромождение темных камней. Из глубины появляется симпатичная упитанная коричнево-песочная мышь. Предупреждаю Петю (растянувшегося, как ребенок, на полу, напротив норы), чтобы он поостерегся - нос его находится у самого входа в норку. Поглощенный осмотром норы, он не реагирует. Мышь подбирается ближе и бесстрашно, деловито, дружелюбно обнюхивает кончик петиного носа. Подумываю было подкладывать в нору угощение, но опасаюсь, что сюда сбегутся мыши со всей округи. Мышь, привстав на задние лапки, продолжает обнюхивать петин нос.
Демонстрируется (на двух примерах), как и почему Человек (в обобщенном смысле) смотрит и не видит. В качестве первого примера использован фрагмент циркового представления (фокусы, иллюзии).
Мысленная фраза (детским голосом): «Папа, а разве мистики смеются?»
3425
Мысленная фраза: «Шестьдесят два».
3426
Мысленная фраза: «Переписка друзей».
3427
Мысленная фраза (детским голосом): «Носил ли дедушка кирпичи?»
3428
Речь идет о непостижимой наивности тех, кто полагает, что чтобы попасть за границу, достаточно добраться до турникета контрольно-пропускного пункта. Смутно показаны три человека, сгрудившиеся у турникета. Предъявляют немудреный багаж, не думая о том, что терминал содержит ряд этапов, на любом из которых имеется возможность задержать незаконно покидающих страну. Сон, чуть ли не со смаком, демонстрирует простирающийся за турникетом коридор, круглый зал-накопитель, дорожку взлетного поля, трап и жерло самолета. Но еще более наивным является тот, кто намеревается вывезти кого-то тайком, в заплечном рюкзаке. Сон показывает (тоже смутно) субъекта с огромным рюкзаком, проходящего через турникет, расположенный правее первого.
Сон, состоящий из трех эпизодов, содержащих Невыразимое Блаженство.
3430
Фуфу напускается с упреками за то, что я, на ее взгляд, плохо ухаживаю за новым поветрием, которым соблазнилась. Это объект (типа ТАМАГОЧИ), требующий ухода и чуть ли не общения. Он выглядит пучком тонких, похожих на шампуры лучин, верхушки которых усеяны (на манер листьев) чем-то, похожим на кубики сушеной сои. В комнате, где мы находимся, появляются люди в ярких, контрастных одеждах. Они имеют отношение к новомодному увлечению, и даже высказываются по этому поводу (люди возникли в задней части комнаты и ушли влево). На переднем плане стоит старый облезлый темно-коричневый сейф. Дверца открыта, на верхней полке стоит моя ваза с Букетом, это будто бы его постоянное место. Фуфу продолжает глупые упреки, пару наскоков сношу молча. Она расширяет перечень - я, якобы, делаю все не так, перекармливаю Букет, вон сколько крошек на нем и вокруг него. На миг крошки демонстрируются крупным планом. И с разговорами я будто бы перебарщиваю, хотя известно, что от слишком долгих разговоров Букеты погибают. Не выдерживаю, спокойно напоминаю, что Букеты - всего лишь декоративное украшение. Правда, служащее еще и для ... (чего-то незапомнившегося) и для определения времени. Но они совсем не необходимы в доме, это просто тип развлечения. И если Фуфу полагает, что находящемуся у меня Букету так уж плохо, я могу и... Хочу сказать, что согласна отказаться от Букета, вернуть его в природную среду обитания. Поняв, куда я клоню, Фуфу не дает мне это произнести. С жаром перебивает, напускается с новыми нападками, теперь уже по поводу того, что я готова от Букета отказаться (называю объект Букетом условно, во сне он проходил без названия). Мой Букет был внешне в хорошем состоянии, что, на мой взгляд, свидетельствовало об удовлетворительном уходе. Но поскольку Букету (как и всем вообще) лучше быть в естественной среде обитания, а также поскольку желание иметь Букет не сочеталось у меня с готовностью терпеть нападки, я нашла выход из положения, благоприятный для всех. Однако судя по реакции Фуфу, это не входило в ее планы. Она добивалась чего-то другого.
Иду по Проспекту, в кино. Праздник (или народное гулянье) преобразил Проспект. Он светел от неглубокого, подтаивающего снега, на фоне которого все видится так контрастно. Молодежь (организовавшая празднество) украсила Проспект пантомимическими сценками. Арлекины и Паяцы замерли в неожиданных позах перед входом в балаганный шатер (похожий на армейскую палатку). Яркие, сочных цветов костюмы неописуемы на фоне белого снега. Обряженная в костюм Куклы девушка неподвижно сидит по-турецки, слева от входа в шатер, прямо на мокром снегу (поражаюсь ее выдержке). Музыканты в старинных серебристых костюмах и длинных напудренных париках с буклями грациозно расположились у столика, как бы (беззвучно) музицируя. Все удивительно, восхитительно, необыкновенно. Пробираясь среди полупризрачной толпы гуляющих, стараюсь запомнить как можно больше, чтобы пересказать Пете. Незаметно все исчезает. Высоко вверху возникает мысленная фраза: «Она не знает, как (уничтожают) мОрок — бередя, можно изжить его» (слово в скобках, возможно, является синонимом произнесенного). Речь идет о моем состоянии. Констатируется, что я случайно, неосознанно избавилась от наведенного было мОрока. Неумышленно избавилась от него упомянутым способом - бередя что-то, со мной случившееся, и пытаясь понять, что это было такое. [см. сон №3438]
Засыпая, пытаюсь припомнить подробности предыдущего, только что законспектированного сна, особенно восстановить воспринятую мысленную фразу. Медленно предстает смутная, не в цвете, густая шарообразная крона дерева со множеством голых ветвей и несколькими перепархивающими с ветки на ветку птицами. [см. сон №3437]
3439
Что-то обдумывая, говорю сама себе мысленно: «Ага, понятно».
3440
Обрывки мысленной тирады: «...очень красивые и ... Посмотреть на них, конечно, можно». Видится пучок темных проводов для присоединения видеотехники (или чего-то подобного).
3441
Обрывки моей мысли: «...а ведь ... Отчасти». Последнее слово произношу с расстановкой, взглянув на ходу в зеркало, стоящее на узком выступе стены, в трети метра от пола. Успеваю зафиксировать свое отражение почти у левой его кромки. Успеваю убедиться, что вижу обычное зеркальное отражение, живое, в цвете, но узнать себя не успеваю (или не могу - этот момент запомнился неотчетливо). Сейчас, вспоминая и излагая сон, мне кажется (задним числом), что отражение было чуть ниже и левее, чем ему положено было бы быть. Но во сне я лишь всматривалась в черты лица, которые как бы и видела и не очень видела (и проснулась, так и не успев сделать никакого умозаключения).
3442
Смотрю на смутно видимые газетные репродукции, отношу их к графике. Но надпись на газетном листе (которую я, кажется, не прочла, а восприняла иным способом) гласит: «С фотографиями на ободе» (за последнее слово не ручаюсь).
3443
Ручным пультом управления вызываю на экран телевизора шестнадцатый канал. Вопреки команде, появляется девятнадцатый. Удивившись, собираюсь выйти на нужный с помощью кнопки пошагового переключения (сон не был цветным; не запомнилось, было ли на экране что-нибудь, кроме светящегося в верхнем правом углу обозначения канала).
3444
Окончание мысленной фразы: «...и ... на самой (последней) странице Веддингтонской тетради» (за слово в скобках не ручаюсь).
3445
Мысленная фраза (деловитым женским голосом): «На почте поставьте двадцать вторым октябрем» (речь идет о штемпеле).
3446
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Тогда ... потянутся дни непонятного грохота».
3447
Мысленная фраза: «Тэрэндам сэла».
3448
По какой-то причине не могу покупать яблоки. Петя предлагает приехать за яблоками к нему, в селение Адамс. Оказываюсь там, в просторных общественных помещениях. Между мной и селянами что-то происходит, по их настоянию переходим в другое помещение. Появившиеся яблоки были зеленого сорта. Говорю, что с удовольствием всегда бы покупала яблоки здесь, если бы была возможность оказии для доставки.
Мысленно, бессловесно сообщается, что мыслительный аппарат Человека предназначен для того, чтобы доискиваться до Сокрытого. Демонстрируется модель индивидума (манекен) с частично раскрытой черепной коробкой.
Обрывок мысленного диалога. Я, с улыбкой: «...это я помню». - Собеседник: «Помнишь?»
3455
Мы с Петей (он в студенческом возрасте) прибыли на летний отдых, к нам примыкают еще две-три отпускницы. Снимаем одну на всех, большую комнату, встает вопрос о кроватях. Предприимчивые компаньонши быстро ими обзаводятся. Мысленно это отмечаю, ничего не предпринимаю, кровать появляется у меня сама собой. Было неясно, получим ли мы постельное белье, спохватываюсь, что впервые не взяла его из дома. Утешаюсь, что зато мой багаж заметно полегчал. На миг, как бы в подтверждение, видится моя (всего лишь одна) дорожная сумка. В комнату подселяется еще несколько человек. Все сидят на кроватях в ожидании постельного белья. На стерильной многоярусной стойке ввозят свежие белые комплекты. Почти не верю глазам. Компаньонши ставят меня в известность (поочередно), что взяли из моего комплекта дополнительную подушку (непонятно, как они могли взять одну на двоих). Одна ворчит (в оправдание?), что подушка эта - «сплошной поролон». Дополнительная подушка мне ни к чему, просто неприятно, что взяли без спросу. Петя приносит несколько старых черных радионаушников и снова уходит на разведку. Он мгновенно тут освоился. Комната пополняется все новыми отдыхающими. Около этажерки с наушниками, на краешке кровати сидит мужчина (судя по тому, что я это отметила, остальными были, повидимому, женщины).
Короткое сновидение, за которым я пристально следила, улизнуло, как только я собралась его законспектировать.
3457
Окончание мысленной фразы: «...он имеет отношение к военной технике, но вообще он ангел» (последнее слово использовано в качестве символа миролюбия).
3458
Несколько стоящих у парадной жильцов обсуждают проблему расхода воды. Кто-то упоминает расход в тысячу с чем-то (каких-то единиц). Одна из женщин говорит: «А я, скорее всего, на Всемирной выставке делаю семьсот».
3459
Мысленный диалог (женским и детским голосами). Деловито:« Что ты несешь с собой?» - «Игрушку». - Резко, почти грубо: «Вылезай отсюда сейчас же!».
3460
Несколько находящихся в учрежденческом холле человек говорят о камере предварительного заключения. Любопытство толкает меня сделать несколько шагов, отомкнуть цепочку, приоткрыть в камеру дверь. Глазам предстает мирное светлое квадратное помещение, двухъярусные нары по стенам и неотчетливо видимый мужчина, сидящий на нижнем ярусе, напротив двери.
Демонстрация человека, внезапно резко, сильно (но не необратимо) потерявшего силы. Неясная фигура видится на фоне фрагмента невысокой стены. Стена состоит из крупных темных саманных кирпичей и еще каких-то, алых. Все они что-то символизируют.
3462
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Медленно: «Если бы меня спросили, я согласна». - Как бы завершая мысль (подстроившись под ее ритм): «Вашу дочку вытащить из воды». Смутно, бегло видится девушка и фрагмент водоема со стоячей, окруженной растительностью водой.
3463
Мысленная фраза: «По всем вопросам приходил к каждому его тайный друг, который советовал» (речь идет о персональном для каждого друге).
3464
«Страница двести восемьдесят пять», - мыслю я, в поисках этой страницы пролистывая (задом наперед) книгу. Выясняется, что книга гораздо меньшего объема, на глаза не попадается ни одного трехзначного номера страницы. Кроме того, нумерация страниц, к моему удивлению, произвольна.
Активный, насыщенный действиями сон (в котором меня, кажется, не было). Полупроснувшись, формулирую содержание (или оценку?) сна: «ВСЕ ПЕРЕВЕРНУТO» (представлено наоборот). Имеется в виду происходящее в том месте, где я провела эту ночь наяву.
Когда мы покидали зрительный зал, кто-то из нашей компании сказал, чтобы я взяла вазу и шарик, оставленные мной на полке, около наших кресел (я воодрузила их туда для красоты, вставив в вазу сухие живописные хвойные ветки). Вынимаю ветки, кладу вазу и шарик в сумку. Пробираемся между почти опустевшими рядами к выходу. Кто-то из наших предлагает мне попросить у оказавшейся рядом женщины вазу ее сына (его с ней не было). Женщина угрюмо бурчит: «А это зачем еще?» Дружелюбно объясняю, как мы украсили с помощью вазы моего сына место около своих кресел. Женщина смягчается и даже улыбается.
Центральным персонажем является спокойный грудной младенец. Все происходящее соотносится с ним. В финале эта, и без того ясная идея символизируется демонстрацией (сверху) голенького, условно видимого дитя в центре огромного горизонтального серого диска (с выходящим за пределы поля зрения ободом).
Мысленные фразы (женским голосом, настырно): «Но в прошлом году он ел кашу. Кашу, дома».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (доброжелательным женским голосом): «...это мама очень доброе дело делает. Ну, как?» (испрашивается реакция собеседников).
Сосед жалуется, что у него через открытое окно украли словари. Просыпаюсь ночью, вижу, что дверь в мою комнату открыта, решаю, что кто-то норовит что-нибудь украсть у меня. Не предпринимаю никаких мер. Проснувшись поутру (наяву), выясняю, что дверь приоткрылась сквозняком.
В сероватом тумане видятся три персонажа — высокий худощавый мужчина, грудной младенец и коренастый дворник. Первый находится в правой части поля зрения, два других — на левом фланге. Дворник умильно воркует над младенцем: «Ах ты, бесенинда, бесенинда, бесенинда ты моя». Маленький, только что родившийся Бесенок является будто бы сыном стоящего на правом фланге мужчины, взрослого Беса. Я (не находившаяся на той стадии развития событий в самом сне) выстраиваю некие умозаключения, порождающие смутное беспокойство в отношении себя самой. Дело в том, что персонажи хоть и виделись невнятными теневыми фигурами, однако стоящего справа мужчину я воспринимала как своего сына (сновидческого). И если он Бес и породил Беса, не означает ли это, что я сама (по закону, так сказать, видового размножения) являюсь Бесом? Оказываюсь около дворника, спрашиваю, всегда ли родившая Беса является Бесом. Дворник уверенно говорит, что это совсем не обязательно. Бес, говорит дворник, всегда порождает Беса, но сам может быть рожден как Бесом, так и Человеком. Значит, думаю я, может быть я все же являюсь Человеком?. [см. сон №2242] P.S. А как я отнеслась во сне к тому, что узнала? Приняла спокойно, как данность, не уделив этому особого внимания. Меня почему-то занимала в связи с узнанным лишь проблема собственной идентификации. Сон, как я предполагаю, продемонстрировал, что такая проблема у меня имеется (пресловутое «Кто я?»).
Мысленный диалог. «Когда лили в шестьдесят первом году». - «В шестьдесят первом году?»
В конце сна смутно видимая женщина что-то подбирает на улице. Более благополучная приятельница говорит, что она лично сапоги (и еще что-то), как только те теряют вид, не приводит в порядок, а отделывается от них, выставляя на улицу. Тирада повторяется несколько раз. Под воздействием услышанного первая женщина решительно подходит к стоящему на остановке автобусу и просовывает через окно, на колени сидящему там ребенку, свои уличные находки —новую плюшевую зверюшку и еще две-три вещи.
Водим человека по пространству (или по его дорожкам). Ведем от одного темного пятна на земле к другому, третьему, четвертому. Похожие на кляксы Роршаха пятна (или тени?) свидетельствуют о темных сторонах жизни этого человека. Не можем поверить, что в жизни одного человека может быть столько темных пятен (или что они могут быть такими большими).
Мысленные фразы (женским голосом; первая - раздраженно): «Я вообще не знаю. И я вообще не знаю».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Просто у нее ... глаза. С проблеском темно-коричневого».
Преодолеваем с Петей сложные переходы, подъемы по строительным мосткам и прочее. Попадаем в большой пустой зал, из которого двери ведут в два парикмахерских кабинета (воспринимающихся отчасти как врачебные).В правом переднем углу кабинет симпатичной парикмахерши, услугами которой мы пользуемся не впервые, в заднем левом — парикмахерши, не вызывающей симпатии. Петя входит к ней, жду его в зале. На меня нападают несколько типов, оказываюсь лежащей на сколоченном из грубых досок полу (типы не причиняют мне вреда, никто меня и пальцем не тронул, они лишь произвели бесконтактный агрессивный выпад в мою сторону и исчезли). Выходят Петя с парикмахершей. Она недовольно говорит, что больше никогда не будет его стричь, потому что он, якобы, высказывал претензии по поводу огня, который она ставила, по его словам, слишком близко к его голове. Видится светящаяся светлым пламенем керосиновая лампа вблизи темноватого силуэта человеческой головы. Слушаю парикмахершу, Петя перед настенным зеркалом прихорашивает волнистые пряди длинных светлых волос. Мыслятся заплаченные нами суммы в «35» и «28» денежных единиц (один из нас заплатил 35 за работу и 28 чаевых, второй — наоборот). Оказываемся в жилом квартале (в этом эпизоде Петя был маленьким мальчиком). Внезапно обнаруживаю, что его около меня нет, оглядываюсь, нигде его не вижу. Сон показывает, как малыш решительно удаляется вглубь квартала.
Гуляю на природе, в пустынном месте набредаю на скит, стоящий на пологом склоне холма, у кромки моря. Через открытые ворота высокого бревенчатого забора вхожу внутрь. В нескольких старых аккуратных бревенчатых строениях живут женщины и дети, напоминающие старообрядческих сектантов двухсотлетней давности (но в действительности являющиеся приверженцами действующей религии). Дальняя часть территории (куда я не преминула заглянуть) отведена под клетки с животными. Догадываюсь, что они служат наглядным пособием для обучения детей основам религии. Все дышит спокойствием размеренной жизни, целомудрием чистых душ. На меня никто не обращает внимания, но собеседница все же имеется. Это говорливая девушка, прибившаяся ко мне по пути (и не в самом ли ските?) Слушаю ее вполуха и вдруг вижу необычное явление. Над нами, в синем Небе развевается, как бы от ветерка, огромное, похожее на флаг Полотнище, окрашенное в чистые четкие пастельные цвета. Оно скачком меняется на изображение гигантской Медузы, воспроизведенное в мельчайших подробностях. Медуза, в свою очередь, сменяется изображением огромного запеленутого Ребенка. Пеленание, особенно в нижней части, похоже на темноватый кокон. После Ребенка возникает изображение Рыцаря (оно почти не запомнилось). Все это натуралистично, отчетливо, красочно, потрясающе. Я заворожена, но все же отрываюсь на миг (в самом начале), чтобы обернуться к женщинам скита, сидящим на длинной лавке у стены одного из строений. Хочу обратить их внимание на происходящее, но вижу, как все они резко потупляют взоры (правда, несколько сидящих чуть в стороне в Небо посматривают). Спрашиваю у спутницы, запрещено ли религией смотреть на небесные видения, девушка отвечает утвердительно. Видения исчезают, девушка возобновляет монолог. P.S. Этот сон так меня ошеломил, что я напрочь забыла про блокнот для конспектирования.
Мысленный диалог. «Что ты хочешь этим сказать?» - «Что ты...» (окончание не запомнилось или не воспринялось).
«Песни Булгакова хочешь?» - спрашиваю я. Женщина в ответ молча мотает головой, грозит пальцем и указывает на одну из строк печатного перечня. Пантомима имеет целью выразить отказ и сообщить, что интересующие женщину записи песен у нее уже имеются (в моем вопросе вместо Булгакова, Михаила Афанасьевича, подразумевается Розенбаум).
Идущий по тротуару человек на ходу быстро наклоняется и хватает находку.
К Пете (он в младшем подростковом возрасте) пришел в гости товарищ. Чувствую, что они собираются устроить беготню по квартире. Опасаюсь, как бы, увлекшись, они ненароком не сбили с ног бабушку*. Предлагаю: «Раз бабушка дома, поиграйте во что-нибудь, не такое безумное».
Обеспокоенная петиным молчанием, отправляюсь в селение Адамс. Вхожу в автобус, собираясь сесть на переднее сиденье. Вижу темные, почти сливающиеся с цветом обшивки полосы незасохшей крови, сажусь в противоположный ряд. Автобус пускается в путь. Прикидываю, на какой из промежуточных остановок лучше позвонить и сообщить Пете о приезде. Вспоминаю, что он говорил, что очень занят по работе. Зачем же я еду? Решаю вернуться. Или выйти где-нибудь в незнакомом месте и погулять?
Обрывки мысленных фраз (мужским голосом): «Ты мне говорил, что спектакль ...? Кто-то мне сказал...». Смутно видятся два мужчины, один из которых энергично кивает в ответ на заданный вопрос.
Мысленно, бессловесно сообщается, и абстрактно иллюстрируется, что меня морочили, обманывали, но в конце концов правда прояснилась, обман ушел. Ситуация изменилась явно в лучшую сторону (сон был в серых тонах).
Кто-то обращает внимание на одну из груды лежащих на столе фотографий, говорит: «Посмотрите, какая Грема тут, какое грубое у нее лицо». Грема изображена в колониальном мужском костюме, с пробковым шлемом на голове (не вижу ее лица, не отдаю в этом отчета). Говорящий добавляет: «И это при том, что она всегда такая женственная». Как бы в подтверждение, извлекает еще одно фото, где Грема выглядит женственно (персонажи сна виделись условно).
В просторной танцевальной студии идут занятия. Видны обтянутые трико нижние половины тел танцоров и вишнево-коричневый дощатый пол. В одной из его досок небольшое отверстие (от выпавшего сучка). Во время напряженных, энергичных движений танцоры то и дело оступаются, попадая ногой в это отверстие. Сон несколько раз показывает очередную, в белом балетном тапочке пятку, проваливающуюся в на миг расширяющееся отверстие. Однако все обходится без последствий — после секундной заминки запнувшийся продолжает репетицию. По окончании занятий ученики окружают руководителя (всех видно неотчетливо, полупризрачно, в коричневых тонах). Руководитель комментирует запинки, вызванные, по его словам, неопытностью и недостаточной ловкостью танцоров, а потом говорит: «То, что они оступались, это еще ничего. А вот видели вы меня, несущего в кресле себя самого? Это - настоящее искусство».
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «...явившееся в нем маленьким обманом...».
Петя печатает на пишущей машинке и одновременно отпускает мне реплики. Удивляюсь, как быстро, уверенно двигаются по клавиатуре его пальцы (даже когда он поворачивает голову, чтобы в очередной раз что-то мне сказать). Я видела Петю говорящим, но не слышала ни слова (не удивляясь этому).
Мысленные фразы (женским голосом): «Кто эти девочки? Положите его сюда».
Мысленные фразы (женскими голосами). Вяло, издалека: «Подминать». - Четко: «Имеется в виду подминание под себя народа».
Мысленная фраза: «А его дочки были его собственными дочками».
Живу в коммуне. Все собираются на пирушку, наряжаются кто во что горазд. Два худых высоких парня обрядились трансвеститами. Замечаю, как один, проходя мимо другого, поцеловал его грудь (сосок выпирал сквозь одежду, но искусственной женской груди ни у одного из них не было). Оказываюсь за небольшим круглым столом, накрытым белой скатертью, сижу, с собачкой на коленях, в компании нескольких человек. На скатерть выложено печенье в форме баранок и что-то еще (подобное). Беру что-то белое, раскусываю, даю собаке. Она ест на моих коленях, потом спрыгивает на траву. Стол стоит на лужайке, справа находятся остальные участники пирушки, для них нет даже стола. Собака поедает угощение, а мы испытываем легкое чувство голода (точнее, естественное желание что-нибудь пожевать, чем-нибудь полакомиться). Лишь те три-четыре человека, что сидят за моим столом, изредка грызут коричневые колечки печенья.
Сон, в котором фигурирует алфавит - смутно, неразличимо видимые буквы располагаются в несколько столбцов на листе бумаги, на значительном расстоянии друг от друга (изображение был серым).
Мы, два-три человека, находимся в жилой комнате, куда влетает стрекоза и, немного покружив, садится на пол, слева от двери. Занятая чем-то своим, несколько раз оказываюсь рядом, думаю, что ее следует выпустить, присматриваюсь, как бы ее половчей ухватить. Дело в том, что стрекоза была неправдоподобно крупной (с размахом крыльев в четверть метра), и я опасалась, как бы она меня не укусила. Прикидываю, чем ее можно накрыть — посудины нужного размера нет, а ткань может помять крылья. Тут стрекоза снимается с места, летит к окну (находящемуся напротив двери) и упирается в оконное стекло. Сон не цветной, в темноватых тонах, все виделось условно. Стрекоза же каждый раз, когда я над ней наклонялась, виделась вживую.
Захваченные террористами пленники сидят на залитой солнцем завалинке. Один из террористов тщательно обследует нас ультразвуковым прибором (на предмет выявления внутренних заболеваний). Предполагается, что больных отпустят или по крайней мере не будут истязать. Наведенный на меня прибор запищал, чуть ли не выговаривая название болезни. Значит, во мне существует хворь, о которой мне ничего не известно? Мысленно бессловесно сообщается, что выявленное - не болезнь, а лишь потенциальная и совсем не обязательная возможность ее возникновения. Окончательный исход зависит от множества факторов будущего (сон был эмоционально спокойным). P.S. Спустя три месяца после этого сна я перенесла (наяву) неожиданную, экстренную операцию.
Собираемся с Петей (младшим школьником) в магазин, за одеждой для него. Говорю, что устала, предлагаю поездку перенести. Петя упрашивает, не могу устоять. Входим в междугородный автобус, сажусь на переднее сиденье, высыпаю из кошелька на ладонь пригоршню монет, чтобы купить билет на Петю (у меня самой имеется проездной абонемент).
Мысленная фраза (моя): «У меня дома полтора банана, я их ем, как масло». В подтверждение видится аппетитный, со срезанной верхушкой авокадо.
Мысленная фраза (глуховатым женским голосом, серьезным тоном): «Пожалуйста, не растягивайся, здесь случай из серьезной серии».
Мысленная фраза: «Это как — своя ноша не тянет».
Мысленная, незавершенная фраза: «Уж вы бы не могли, наверно...». Появляется стена с вбитыми в ряд гвоздями, на которых развешены однотипные композиции. Это вертикальные обрезки темной проволоки, соединенные понизу легкими светлыми планками.
Мысленная фраза (женским голосом, обличающе): «И вы считаете это нормальным?» (речь идет о неправдоподобно малом количестве стариков, нуждающихся в помощи в зимний период).
Мысленный разговор трех лиц. «Кто? Кто этим занимается?» - «Аленка». - «Я с Аленкой».
Комментируя произошедшее, говорю смутно видимому собеседнику: «Он так дергался, ну, насколько ваш сосед по ... насколько...» (фраза обрывается, часть слов не запомнилась).
Неторопливо выполняю чертеж (эскиз) на белом листе бумаги. Рассуждаю сама с собой по поводу чертежа, заштриховываю его нижнюю правую часть.
Меня будит посторонний запах. Он был нерезким, но ощущался отчетливо и имел неопределенный, сладковатый оттенок.
Мысленные фразы (мужским голосом): «Нет, знаешь, куда? Потому что это город большой».
Стройного красивого коричневого пуделя тянут за короткий поводок. Пудель крутится и упирается.
С улыбкой, настойчиво спрашиваю смутно ощущаемую женщину: «Ну кто вы, Лурия? Ну кто вы, Лурия? Ну кто вы?»
В холщевую сумку-мешок с трудом втискивают большеформатную брошюру (занявшую нижнюю половину сумки). Сумка так плотно охватывает брюшюру, что кажется, что извлечь ее будет непросто. Как бы опровергая это, брошюра без проблем извлекается с помощью изогнутого куска проволоки. Эпизод повторяется несколько раз.
Мысленная фраза (женским голосом): «Из-за этой тетеньки кто-нибудь высовывается» (по вызванной ею причине).
Незавершенная мысленная фраза: «Еще пришел смотреть на меня и ушел...».
Окончание мысленной фразы (спокойным женским голосом): «... а то она проснется».
Сижу за своим столом в большом конструкторском бюро. Эдна оборачивается и что-то мне дарит. Говорю, что и у меня есть подарок для нее, лезу в стол. Заинтригованная Эдна выспрашивает о подарке. С недоумением шаря в столе, отвечаю, что если не отыщу его сейчас, то и не скажу, что это такое, а просто подарю позже, когда он найдется. Подходит Геля. Бормоча извинения за убогий подарок, протягивает допотопную граммофонную пластинку Лунной сонаты. Говорю: «Ой, спасибо! У нас до сих пор крутится, как его, патефон или микрофон?» Геля говорит: «Патефон». Разглядываю пластинку — тяжелый пыльный черный диск, с краю поврежденный. Отчетливо вижу замысловатую трещинку.
Мысленная фраза: «Новый музыкант, которого она почуяла, Сергей Вейка». Речь идет о талантливом мальчике. Предстает белая рекламная (визитная) карточка с текстом и обозначенными по левому обрезу (латинскими буквами) именем и фамилией мальчика.
Мысленная фраза (энергичным женским голосом): «Раз (уж) двухкопеечных нет, двух(копеечных)» (заключенное в скобки подразумевается).
Мысленная фраза (женским голосом): «По поводу операции — он был готов к ней, насколько это возможно» (не уловился смысл слова «операция»).
Мысленная фраза: «Не знаю, что там сбилось с потолка». Речь идет о ком-то, взмахнувшем тряпкой (или полотенцем), отчего часть плохо державшейся на потолке побелки осталась на ткани.
Обрывки мысленной фразы: «Три желания - ... и учиться».
Мысленная фраза (грубоватым женским голосом, деловито): «Ну тогда все — я забираю машину, чё успею, то и сделаю».
Обтираю большой, в полметра высотой, алюминиевый бидон (он испачкан). Возникает мысленная фраза: «Война с птицами».
Смутно видимая женщина-конферансье в строгом черном костюме с белой блузкой объявляет хорошо поставленным голосом: «Сейчас выступает перед всеми культурный советник».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «...находится в такой цветущей форме...».
Писатель (с изуродованными кистями рук) впал в творческий кризис. Тонкими надрезами ножа делает на внутренней стороне правой руки пространную запись, отражающую свое состояние (это показано условным намеком). Запись видится отпечатанной изящным курсивом на листе бумаги. Удается прочесть (или воспринять как-то по-иному) два первых слова: «Получилось плохо...».
Смутно видимый автобус осторожно объезжает торец поребрика, разделяющего два шоссе. Благополучно завершив меневр, с облегчением пускается дальше.
Что-то мысленно произношу и одновременно навожу узкий яркий луч света на смутно видимую женщину.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Оказывается, звание двух наших ... состоит из антверпенов».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Эту нельзя есть, потому что надо подогреть...».
Мысленная фраза (грубоватым женским голосом): «А лучше уйди отсюда».
Мысленно воспроизводится (как количественная оценка) число «294».
В пустой комнате, около дивана скачет по ковру небольшой упругий мячик.
Отчаянно обороняюсь от кого-то (или чего-то), и способна только кусаться.
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). Бесстрастно: «Семьдесят один и пять. Семьдесят пять и восемь». - Удивленно: «Семьдесят пять и восемь?»
Окончание мысленной тирады (обстоятельно, неторопливо): «...гимнастикой. А вот если я собираюсь заняться гимнастикой. Гимнастическими упражнениями».
Мысленная фраза: «И скажу тебе, что стало с твоим воробьенком».
Мысленная тирада, напичканная словом «известно» и его однокоренными сородичами. Запомнилась одна фраза (возможно, завершающая): «Известно, что он был широко известен в известных кругах Москвы» (или Санкт-Петербурга, не запомнилось точно; возможно, было сказано не «он», а «имя его»).
Роюсь в библиотечных книжных полках, беру очередную стопку книг, обращаю внимание, что они одного формата. Думаю (или это приходит извне?), что в одинаковых по формату книгах содержатся одинаковые мысли, а в книгах разного формата — тут я взглядываю на полки, уставленные разнокалиберными книжками — мысли друг друга не повторяют (книги в этом сне играют роль каких-то символов).
Мы, две женщины, приходим за помощью (или советом) к старцу, занимающемуся простым ремеслом. Разговариваем в его, похожей на пещеру мастерской. В ожидании чего-то отхожу в угол, сажусь на груду больших камней (сон был необыкновенным, прежде всего в отношении природы).
Мысленная фраза (женским голосом): «Проверка на сообразительность».
Мысленные фразы: «Пожалуйста. Сколько сейчас. Не забудьте упустить!» Первая фраза выражает мягкое согласие, разрешение. Тон второй — доброжелательно-конструктивный. В третьей звучит деликатное указание. Все в целом производит впечатление, что говорящий имеет дело с не очень самостоятельными, инфантильными Сущностями. Я даже в воображении чуть ли не увидела их (по крайней мере почувствовала).
Мысленная фраза (женским голосом, оживленно): «Ты можешь забегать, но не сейчас».
Мысленная фраза: «И еще (привлек его внимание) лежащий в нет (толстый) предмет» (слово «нет» означает чуть ли не материализовавшуюся категорию отрицания).
Дело происходит в квартире, где живем мы трое - я, мой муж и наш маленький ребенок (сновидческие). Вхожу в большую комнату, разделенную на функциональные зоны. Слева вижу мужа с незнакомым мне мужчиной, справа стоит в кроватке наш малыш. Оправившись от легкого замешательства, вызванного неожиданным визитером, иду к своему столу, берусь за прерванную работу. Муж подводит гостя, рассказывает про мое, как он выразился, «царство», где я занимаюсь поделками и где всегда аккуратно и чисто, как я сама. «Чиста, как свежий зуб в пустыне», - говорит с подтекстом муж. Сон бегло показывает белоснежный непорочный молочный зуб среди песков пустыни. Муж с гостем удаляются в смежную, левую комнату, я продолжаю работу. Чувствую, что кто-то тихо выходит оттуда, медленно приближается, останавливается у моего стола. Думая, что это муж, поворачиваю, не отрываясь от дела, голову. Вижу не мужа, а его гостя. Он смотрит на меня и медленно, многозначительно (призывно) улыбается. Отвечаю такой же улыбкой, что создает двусмысленную атмосферу. Этим заканчивается полупризрачный, в темноватых тонах сон, в котором я не видела ничьих лиц. Сон, в котором все происходило в замедленном темпе, как бы с подтекстом. Тон мужа в последней фразе свидетельствовал о некотором отчуждении, вызванном, возможно, моей чрезмерной аккуратностью и непорочностью. Я же сама отчуждения (как, впрочем, и тяги) к членам своей семьи не испытывала. Была, как и наш ребенок, повидимому, натурой самодостаточной. И только улыбка гостя пробудила во мне нечто, до тех пор неведомое.
В полутемной мрачноватой квартире ночуем мы с сестрой и Лэр с двумя-тремя своими сотрудницами. Те устроились в просторной, с несколькими спальными местами, левой комнате, а Лэр оказался в изножье единственной широкой кровати правой комнаты, где под светлым теплым одеялом спим мы с сестрой. Присутствие Лэра причиняет мне неудобство, мешает — не могу понять, почему он не ночует со своими, в более комфортных условиях.
