Мысленная фраза: «Эта система ложных сообщений была введена в практику тогда, когда взрослые были слишком заняты в ашрамах и не хотели (в то же время) прерывать связь с младшим поколением». Имеется в виду, что по причине занятости взрослые давали детям ложные ответы. Возникает ряд параллельных одинаковых чистых светлых каналов квадратного сечения, в которые вползает что-то грязно-серое, аморфное, похожее на сгущенный туман.
Мысленный монолог, в котором я высказываю просьбы (или соображения). Содержание двух первых не запомнилось. В третьей прошу прекратить использовать кого-то в качестве Медиума. Медиумическое состояние настолько, по моим словам, «грубо», что оказывает крайне неблагоприятное воздействие на психику Медиума, заглушает ее.
Мысленная фраза: «Один текст печальный, другой — сакральный». Появляется пустая открытая, хорошо просушенная светлая деревянная бочка, опоясанная поверху тонкой полосой темного материала. Кто-то (невидимый) разрезает полосу, извлекает из-под нее комочек бумаги (типа засохшего папье-маше). На нем видны сохранившиеся буквы почти полностью смытого текста, написанного красивым почерком, фиолетовыми чернилами. Комочек засовывают в щель между дверью и косяком дверной рамы.
«Как это делают?» - мысленно переспрашивает кто-то и объясняет: «Выбрасывают листок с чьим-то именем». Появляется листок бумаги, выбрасываемый в форточку с высокого этажа. Листок падает на тянущийся вдоль фасада здания козырек, прибивается к кучке потемневшего снега (речь шла о бросании жребия). Видится часть комнаты со стоящей в углу кроватью. На ней, на спине, головой к двери, лежит человек в спортивном костюме. Он расслабленно-сосредоточен и пытается левитировать.
Мысленная информация (завершившая сон): «Эти ленты измерены и найдут себе духовное применение. Хороши для защиты». Ленты обвивались, непосредственно перед мысленной информацией, вокруг моего тела.
Иду по Проспекту, в кино. Праздник (или народное гулянье) преобразил Проспект. Он светел от неглубокого, подтаивающего снега, на фоне которого все видится так контрастно. Молодежь (организовавшая празднество) украсила Проспект пантомимическими сценками. Арлекины и Паяцы замерли в неожиданных позах перед входом в балаганный шатер (похожий на армейскую палатку). Яркие, сочных цветов костюмы неописуемы на фоне белого снега. Обряженная в костюм Куклы девушка неподвижно сидит по-турецки, слева от входа в шатер, прямо на мокром снегу (поражаюсь ее выдержке). Музыканты в старинных серебристых костюмах и длинных напудренных париках с буклями грациозно расположились у столика, как бы (беззвучно) музицируя. Все удивительно, восхитительно, необыкновенно. Пробираясь среди полупризрачной толпы гуляющих, стараюсь запомнить как можно больше, чтобы пересказать Пете. Незаметно все исчезает. Высоко вверху возникает мысленная фраза: «Она не знает, как (уничтожают) мОрок — бередя, можно изжить его» (слово в скобках, возможно, является синонимом произнесенного). Речь идет о моем состоянии. Констатируется, что я случайно, неосознанно избавилась от наведенного было мОрока. Неумышленно избавилась от него упомянутым способом - бередя что-то, со мной случившееся, и пытаясь понять, что это было такое. [см. сон №3438]
В моей комнате вот уже некоторое время обитает случайно залетевший воробей. Живущая в квартире кошка не обращает на него внимания. Да и он, если и вспархивает при ее приближении, то машинально, так что никто никому не мешает. Войдя однажды в комнату, вижу, что кошка собирается, по обыкновению, вспрыгнуть на верхнюю полку шкафа. Смотрит на темнеющую там стопку аккуратно сложенной одежды, на которой любит понежиться. Взмывает на требуемую высоту, но дверца шкафа оказывается закрытой (во сне я этому не удивляюсь). Кошка поддает повыше, на антресоль. С любопытством думаю, из какого источника кошка почерпнула порцию энергии для преодоления дополнительной высоты, если сила прыжка изначально не была на это рассчитана. Правда, она могла уцепиться за верхний край нижней дверцы и оттолкнуться от нее, но я этого что-то не заметила. Машинально слежу за ней. Она идет по антресоли влево. Сидящий там воробей не трогается с места, кошке приходится через него перешагивать. Удваиваю внимание. Кошка доходит до левого края, поворачивает вспять. Воробей неподвижен, кошка опять неспешно перешагивает через него. Присматриваюсь к воробью. Он сидит, чуть вытянув шейку, осунувшийся, поблекший, подавленный. «Ой, ой, ослаб?» - с беспокойством вопрошаю себя. Мелькает мысль, что я забыла наполнить его плошки, бросаю на них взгляд. Кажется, они действительно пусты, но я в этом уверена не абсолютно. Смотрю на шкаф. Кошка лежит на антресоли, воробей безучастно сидит под самым ее носом (как бы не видя ее). Догадываюсь, что сейчас произойдет, мысленно говорю: «Ну, ничего». Кошка еще какое-то время расслабленно лежит, потом неторопливо, без напряжения раскрывает пасть и медленно смыкает зубы на горле воробья. Он и тут не шевельнулся, не трепыхнулся. Зато кошка в тот же миг дико напряглась, ощетинилась, конвульсивно содрогнулась, как бы пытаясь освободиться от чего-то, вселившегося в нее. Я оказываюсь не посреди комнаты, а в своей постели, продолжая каким-то образом (но теперь неотчетливо) видеть кошкины конвульсии. Кошка издает жуткий, полный экспрессии вопль: «Йа!!!!», который меня будит.
Прихожу на очередное занятие духовными практиками. Тусклый свет падает в коридор через зарешеченные стеклянные вставки входной двери. За стойкой дежурных сидит незнакомая женщина. Что-то спрашиваю, она говорит, что ничего не знает, что сидит здесь «формально». Признаю в одной из пришедших Айс, мгновенно проникаюсь к этому месту недоверием, иду к выходу. Ко мне подходит молодой человек, спокойно заявляет, что я должна пройти с ним куда-то вглубь помещения. Подходят еще двое. Наполняюсь протестующей тревогой, хочу уйти. Они мягко, не прикасаясь, оттесняют меня. Пытаюсь кричать, повернувшись в сторону входной двери, сквозь вставки которой виден поток пешеходов. Крик не получается. Подстегиваемая тревогой и стремлением привлечь внимание людей на улице, пробую кричать снова и снова. Мужчины молча, спокойно стоят рядом. Но вот удается, подойдя к двери, закричать. Вот я уже на тротуаре, среди людского потока. Кричу оглушительно, изо всех сил, все громче и громче. Мужчины молча спокойно терпеливо, как бы зная, что я никуда не денусь, стоят рядом. Прохожие ни на меня, ни на мои крики не обращают внимания. Воспринимают происходящее как эпизод киносъемки (по ходу которого героиня должна кричать). Кто-то из прохожих роняет на ходу: «Ничего, скоро такие ... снимать не будут» (часть фразы не запомнилась, имеются в виду душераздирающие сцены).
Мысленная, издалека, глухо донесшаяся фраза (женским голосом): «Дело в том, что в Настоящем мне совсем не нравится, потому что я не могу его проверить» (начало звучит спокойно, отстраненно, а окончание — ускоренно, с нажимом).
При проведении земляных работ на заводской территории случайно обнаружились подземные немецкие служебные корпуса (оставшиеся со времен Второй мировой войны). Теперь по ним (каким-то образом оказавшимся на поверхности) с любопытством бродят сотрудники завода. Обращаю внимание на поразительно сохранившуюся новую светлую мебель и множество ярких разноцветных безделушек на канцелярских шкафах и внутри них. Снаружи корпуса выглядят мрачными, темными, старыми, и от этого внутреннее убранство кажется еще более непостижимым. Любуюсь безделушками, так и подмывает взять что-нибудь. Останавливает осознание, что этого делать не следует, поскольку «эти вещи, кому-то раньше принадлежавшие, являются носителями чужой, а значит, не исключено, что плохой энергетики». Кто-то говорит, что бухгалтерша натаскала уйму всего из этих корпусов, и что в администрации по этому поводу сказали (окончание не запомнилось): «Мы ее теперь не будем...». [см. сон №3752]
Выйдя на балкон, замечаю, что один край его ополз по стене, но без внешних признаков повреждения (это было похоже на фантазии Сальвадора Дали). Из глубины квартиры появляются сестра, Василис* и Василиса. Кто-то из них выходит на балкон, предупреждаю об опасности, прошу вернуться в комнату. Снова смотрю на угол. На этот раз на стыке угла балкона со стеной вижу трещину. Воспринимаю ее с облегчением (трещина придает ситуации правдоподобность), ощупываю. Она тут же превращается в приотставшую от стены коробочку (похожую на кожух электросоединений), которая от моих прикосновений теряет форму, сминается, распадается. А стык опять видится неповрежденным. С сомнением говорю: «Не знаю, может быть, он (балкон) вправду поврежден или это просто глюки».
К человеку, занимающемуся научными исследованиями, является незнакомая женщина. Пришла с протестом против эксплуатации психических возможностей ребенка, находящегося для этой цели у исследователя. Около смутно видимых мужчины и женщины появляется смутно видимый мальчик младшего школьного возраста. Речь идет о том, что ученый использует ребенка для исследования СНОВИДЕНИЙ. Искусственно вызываемые ночные кошмары подвергают психику мальчика непозволительным стрессам. К тому же ребенок, в силу возраста, неспособен оценить степень опасности экспериментов. В ответ на изреченное женщиной (не имеющей непосредственного отношения к мальчику) ученый (для которого мальчик является нашедшим тут приют найденышем) с энтузиазмом пускается в объяснения исследований. Говорит так страстно, что невозможно не понять, что он руководствуется исключительно научным интересом, не видит никаких злоупотреблений и находится вне рамок общепринятой морали. Он не оправдывается перед женщиной, а искренне, увлеченно рассказывает о своих успехах. Признается, что недавно нашел и приютил еще одного, совершенно уникального ребенка, у которого нарушены все стандартные системы восприятия. Вот этот-то ребенок дает поистине удивительные результаты. Вместо первого, незаметно исчезнувшего мальчика возникает смутно видимый второй, ровесник первого, калека ( аутист? слепоглехонемой?) С помощью этого найденыша удалось проникнуть в дотоле недоступную область. Это не обычные сны-кошмары, а нечто принципиально иное, потрясающее, уверяет ученый. Его энтузиазм нарастает, он не может остановиться, он трепещет, он готов продемонстрировать этой женщине, тут оказавшейся (он не помнит, почему и как), продемонстрировать ей образец уникальных сновидений. И он почти торжественно объявляет: «Ну что, мы сегодня наблюдаем СТРАШНЫЙ СОН».
На одном из моих листов с записями снов, в промежутках между записями, разбросаны изображения сжатых в кулак рук. Кулаки опущены вниз, они крупные, крепкие, но, кажется, не агрессивные.
Мысленная фраза: «Тридцать четыре с половиной».
Мысленная, незавершенная фраза: «Потом вдруг, в подростковом возрасте, у меня начинается...» (следующим, но не завершающим, заготовлено слово «манера»).
Мысленная, незавершенная фраза: «В дверях появилась...».
Мысленные фразы (равнодушным женским голосом): «И я туда. И... чем же там лучше-то?» (не договорено имя того, к кому обращена фраза).
Читаем текст (напечатанный, кажется, готическим шрифтом). Куски текста соскальзывают со страниц фолианта, повисают перед нами, и по прочтении возвращаются на место. Кто-то говорит, что смысл читаемого не таков, каким мы его понимаем, совсем не таков.
Мне предлагают томик стихов Бодлера. Вместо того, чтобы признаться, что не люблю стихи, витиевато отвечаю: «Я не люблю французскую поэзию».
Многократно демонстрируется моя реакция на что-то, оставшееся за кадром (неясно, было ли это воспроизведением одного и того же эпизода или изображалась стереотипность моих реакций на раздражители вообще - пожалуй, все же второе). Моя внетелесная Сущность (бесформенная субстанция дымчатого цвета) стремительно подлетает (в поисках утешения?) к правильной четырехгранной усеченной пирамиде. Пирамида образована множеством в беспорядке набросанных, слегка касающихся друг друга, чуть волнистых листов писчей бумаги. Сущность выныривала из-за пирамиды и огибала ее в горизонтальном полете справа, приближаясь к верхнему основанию (сон был не цветным, повторился не меньше пяти раз, и в нем сквозила тончайшая примесь мягкой, необидной насмешки).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Она была ученицей этого...».
Нахожусь в гостях у молодых мужчины и женщины, сижу посреди комнаты (у стола). Хозяева вдруг, как по уговору, встают один передо мной, второй сзади (не впритык), намереваются осуществить воздействие. Отхожу в сторону (влево), оказываюсь у торца кровати. Раздумываю, можно ли тут сесть, отчетливо вижу темно-красную простыню, присаживаюсь на краешек. Мое отступление встречается высокомерными ухмылками. Кратко объясняю: «Я не хочу причинять вам вреда». Дело в том, что вещи, подобные ими задуманной, караются Свыше. Отступив, лишаю этих людей возможности реализовать намерение (тем самым защищая их от кары).
Еду с Окнесом в командировку. На промежуточном вокзале он вдруг почувствовал себя плохо, побледнел, лег на скамью в зале ожидания. Стою рядом в растерянности. Подбадриваю его, в глубине души не понимая, как это могло случиться с ним, таким здоровяком. Уж скорей плохо могло стать мне, гораздо более слабой. Ненадолго отлучаюсь, полагая, что ничего серьезного не случилось, и мы сможем продолжить путь. Вернувшись, вижу около Окнеса врачей в белых халатах. Оказывается, у него сердечный приступ, ему придется пролежать тут несколько дней. Задумываюсь, как просуществовать на вокзале такой длительный срок (вокзал был большим, не очень многолюдным).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, приветливо): «Когда ... Румянцев? Вот я и говорю» (именно об этом).
Мысленные фразы: «Дети, думают они, брошены, думают. Какое счастье...» (фраза обрывается; имеется в виду, что, к счастью, это совсем не так, как думают превратно воспринимающие ситуацию взрослые).
Мысленное определение (медленно, задумчиво): «Тьму тараканная». Второе слово найдено не сразу, вымолвлено с задержкой (похоже, что это гибрид слов «тьма» и «Тмутаракань»).
Мысленно сообщается, что нечто, приобретенное за "тридцать" денежных единиц, в действительности стоит "семьдесят". Таким образом иносказательно сообщается о чем-то нематериальном, приобретенном за цену, неизмеримо более низкую, чем истинная цена.
Мысленная, незавершенная фраза: «Утром, когда комендант ничего не мог понять...».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (решительным женским голосом): «К сожалению, нет — эту фразу ...».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Много ...?» - «Нет, что могло (быть)? Много ушло спящих...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза: «Спешившись и получив какое-то сообщение по телефону, он...». В окончании фразы говорится, что произошло с человеком, получившим по телефону ложное сообщение. Смутно видится телефонная будка, одиноко стоящая на обширном, типа прерии, пустом пространстве. Около нее спешивается появившийся справа всадник.
По какой-то причине (кажется, с целью экономии) снимаем жилье в дешевом районе. Спустя всего месяц происходит неприятный инцидент. В нашей, расположенной на нижнем этаже квартире на рассвете появляются два малолетних хулигана. Счастье, что этой ночью я легла спать в салоне и проснулась (мама* спала в салоне, как обычно, а Петя, школьник, - в глубине квартиры). Увидев непрошенных визитеров, хватаю их, упирающихся, за одежду и с неимоверным усилием - просто каким-то чудом! - выталкиваю вон. Понимаем, что жилье нужно менять, приступаем к поискам.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом, просительно): «...билеты. Достаньте мне ... солдатиков» (речь идет об игрушечных солдатиках, о билетах на кинофильм о них).
Мысленная фраза: «После моего признания ее существования как второстепенной женщины третьего мира, она успокоилась». Так я думаю про мать Джима, молодого человека, приехавшего к нам погостить. Раннее утро, я проснулась в маленькой комнате квартиры на Рябинной улице. Вставать нужно позарез, глаза (по причине недосыпания) удается открыть лишь после неоднократных попыток. Убираю постель, вижу во многих местах комнаты и на углах дивана паутину. Сон показывает большую комнату, где на диване лежат (валетом) моя сестра и Джим. Джим рассказывает о церемонии своих пробуждений (ему, оказывается, тоже трудно вставать по утрам). Говорит мне (вошедшей в комнату, чтобы подмести), что уже заказал билет в Лондон. Выхожу в прихожую. Над дверью в ванную комнату антресоль (без дверцы) зияет черной дырой. Думаю, что Джим спрятал там наркотики и забыл прикрепить дверцу.
Вернувшись домой, Петя говорит, что подвергся на улице жестокому избиению. Но никаких следов не видно, да и голос звучит спокойно. Вызванный врач прописывает обезболивающее. Выхожу из аптеки с коробочкой, на крышке которой крупным красивым курсивом выведено латинское название лекарства, а внутри находятся пластинки с таблетками и две сложенные пополам денежные купюры. Отмечаю, что название лекарства мне незнакомо, пускаюсь в обратный путь. Улицы превращаются в крутые овраги с потоками мутной воды. Склоны покрыты камнями, осклизлой землей, глубину воды со стороны оценить невозможно. Внимательно смотрю под ноги, перехожу мелкие потоки вброд. Недоумеваю, почему городские власти не удосужились навести над оврагами мосты, если подобные катаклизмы происходят здесь периодически. Краем глаза бессознательно фиксирую в отдалении светлые просторные улицы с невысокими светлыми домами, контрастирующие с темными оврагами. Даже солнце оживляло лучами лишь нетронутые оврагами части городка. Отмечаю это почти бессознательно, поскольку внимание направлено на очередной склон, такой крутой, что не решаюсь по нему спуститься. Тем более, что поток внизу выглядит настоящей рекой. Присматриваюсь к редким темным прохожим, отваживаюсь следовать за теми, кто движется в нужном мне направлении. Пересекаю поток, иду по его краю, все глубже погружаясь в воду. Вода мне уже по грудь, но я доверчиво следую за идущими впереди, и наконец, оказываюсь на суше. Сую руку в карман пальто, не обнаруживаю там лекарства. Роюсь в карманах, убеждаюсь, что они пусты. Решаю, что лекарство смыло водой. Думаю, что в крайнем случае можно использовать то, что имеется дома, что ничего страшного, если прописанное доктором пропало, еще неизвестно, что это за лекарство (я проникаюсь к нему предубеждением) и почему не был прописан известный оптальгин. Захожу в попавшуюся на пути аптеку купить знакомое обезболивающее. В светлом опрятном зале кассовый ящик для денег стоит на подоконнике открытого окна. Похожая на горлицу птица влетает в окно, шмыгает (с тыльной стороны) в кассовый ящик. Продавщица, подняв крышку, сгоняет птицу. Та улетает. Вдруг одна из продавщиц со словами «Он же умрет от голода» извлекает из вновь открытого ящика для денег красивого птенца (без желтизны на клюве). Он держится в ее руках спокойно, его коричневое оперение испещрено белыми и еще какими-то светлыми крапинками. Он проник в ящик тем же, что и предыдущая птица(?) путем, и находится в прекрасной физической форме.
Мысленная фраза: «Спрятанные вещи находятся, но владельцу не возвращаются».
Мысленная, терпеливо подаваемая, несколько раз повторившаяся информация. Запомнилось лишь, что в качестве иллюстрации представал аккуратный прямоугольный блок сероватого, похожего на пемзу материала. Блок каждый раз как бы раскрывался (в вертикальной плоскости, параллельно боковым граням).
Мысленные фразы (женским голосом): «Ясно, что он направлен. Почему вчера нельзя было сделать».
Мысленная фраза: «Напомним, что говорил мужчина женщине». Нечетко, в серых тонах видятся мужчина и женщина. Бессловесно дается знать, что этим мужчиной являюсь я (или правильней сказать, что этот мужчина был мной?)
Идем в туалет, выбросить продукты жизнедеятельности кошек (похожие на фаршированные оливки). Круглая жестянка частично заполнена рваной бумагой, под которой обнаруживаются припрятанные кошками объедки. Со смехом замечаем, что это делает кошек похожими на грызунов. Стряхиваем все в унитаз, вода бурно вспенивается и все растворяет. Просыпаюсь с обрывком фразы, непонятно кем произнесенной (не исключено, что мной): "...я хочу быть королем, но король здесь уже есть".
Стою на тротуаре, около седовласой женщины с неестественным румянцем на бледном увядшем лице. Осторожно, поочередно растираю ее щеки. Женщина морщится, говорит: «Тихо, тихо! При чем здесь...» (фраза обрывается, словами «тихо» меня просят быть еще более осторожной).
Водим человека по пространству (или по его дорожкам). Ведем от одного темного пятна на земле к другому, третьему, четвертому. Похожие на кляксы Роршаха пятна (или тени?) свидетельствуют о темных сторонах жизни этого человека. Не можем поверить, что в жизни одного человека может быть столько темных пятен (или что они могут быть такими большими).
Мысленный диалог. «С бумагой». - «С бумагой?» - «С бумагой. Здесь внизу, в жилище».
Мысленный диалог (женскими голосами). Неуверенно: «Восемнадцать». - Твердо: «Пусть это будет стоить восемьдесят шесть тысяч».
Мысленная, частично запомнившаяся фраза: «...как я это делаю: если надо пройти это дословно, то я и...».
Мысленная фраза (мужским голосом): «Притащил целых четыре бутылки молока». Смутно, в темно-серых тонах видится мужчина, подпихивающий ногой деревянный дощатый ящик с несколькими (угадываемыми?) бутылками.
Купила в большом, похожем на муравейник универмаге телевизор. Дома обнаруживаю, что в частном режиме он не дает изображения. Оказываюсь с ним в универмаге, техники забирают его, чтобы устранить неполадку. Прошу зафиксировать, что в целом он работает хорошо (чтобы потом не было недоразумений). Техники без слов соглашаются, останавливаются в закутке, подключают телевизор к сети.
У меня находится Духовидец — человек в черном костюме, с седой фрейдовской бородкой. Наша одноразовая встеча предусматривает разговор на какую-то тему, молча ждем чего-то, чтобы его начать. Духовидец вдруг спрашивает: «Который час?» Отвечаю, а он, чуть помедлив, говорит: «Я, пожалуй, съезжу домой, перекусить» (вместо последнего слова был, возможно, использован синоним). Сон бегло, смутно показывает направление в сторону жилья Духовидца — довольно далеко, за железной дорогой, в соседнем районе. Нерешительно предлагаю: «Давайте я вас покормлю» (у меня нет опыта общения с такого типа людьми, не знаю, допускается ли предлагать им еду). Духовидец соглашается, я устремляюсь на кухню. Пытаюсь сообразить, что можно предложить. Прекрасный сыр (но купленный вчера)? Или что-нибудь сварить сейчас, на скорую руку? Картошку? Это займет с четверть часа, и чем там еще можно поживиться в моем холодильнике? Предаваясь смятенным размышлениям, пока что навожу на кухне порядок. Красочная клеенка почему-то снята со стола, решаю водворить ее на место, и довольно ловко подсовываю ее под стоящую на столе посуду (дело происходит в нашей бывшей квартире на Рябинной улице; отчетливо виделись лишь бородка Духовидца и аппетитный сыр).
За рабочим столом сидит бухгалтер, рыхлый чинуша, уткнувшийся в бумаги, ни на что больше не реагирующий. С изумлением вижу роскошного темноватого кота, пышношерстного, пятнистого, облепившего поясницу бухгалтера. Кот довольно жмурится, гримасничает, изображая улыбку. Энергично, как расшалившийся малыш, сучит задними лапами. С восхищением указываю на кота стоящему рядом мужчине. Говорю, что в жизни не видела ничего подобного (кот виделся вживую, бухгалтер — послабже, третья персона — условно).
Мысленная фраза: «Не то что квартира, там очень маленькая квартира, фигура».
Условно видимая стеклянная банка почти доверху заполнена прозрачной водой. Приближается енот, забирается в банку, часть воды выплескивается. Кто-то (невидимый) решает, что впредь нужно наливать воды поменьше.
Мысленная фраза: «На нем не ехать».
Мысленная фраза (строгим женским голосом): «А вы о директоре больше ничего не говорите до конца месяца».
Сопровождающееся сильной радостью воссоединение двух половинок. Они состоят из аморфной серой субстанции (с выходящими за пределы поля зрения границами) и представляются мне половинками гигантского шара. Воссоединение происходит путем неторопливого, неотвратимого поворота соприкасающихся нижним краем половинок навстречу друг другу. Плоскости предстоящего сопрокосновения испещрены лабиринтоподобной системой бугорков, выступы которых совпадают, и в процессе воссоединения сминаются (я проснулась до того, как процесс был завершен).
Обрывки диалога о моей сестре. Я: "...но это просто необходимо". - Петя: "Я знаю, знаю, а ... где?" - Я: "...в октябре или..." (фраза обрывается).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (принадлежащая будто бы мужчине из предыдущего сна): «Кто бы знал, как (лично) я сам ... до этого момента» (за слово в скобках не ручаюсь). [см. сон №6491]
Мысленная фраза (женским голосом): «А ты бы могла, если бы могла?»
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «То ... По крайней мере, взорвет».
Парикмахерская. Прошу Лорэну состричь мне волосы на затылке как можно короче, она соглашается. По окончании стрижки встаю, провожу рукой по затылку, с удовольствием ощущая, какими упругими, приятными на ощупь стали волосы после шампуня. Тут до меня доходит, что Лорэна не выполнила просьбы, волосы недостаточно коротки. Выражаю претензию. На контр-доводы Лорены говорю, что не могу часто ходить в парикмахерскую, поэтому и попросила коротко состричь затылок. Спорим (корректно). Вдруг Лорэна и ее подруга хватают меня сзади за шею, намереваясь, кажется, задушить! Это происходит в тесной прихожей бывшей моей квартиры на улице Рябинной. Ситуация меняется. Теперь Лорэна (или это была не она?) в моих руках. Окунаю ее голову в заполненную водой ванну (или во что-то подобное), держу пару мгновений и отпускаю (не запомнилось, чем закончился сон, в эмоциональном плане он был спокойным).
Маленький симпатичный серый котенок перебирает лапками в углу, возле большого зеленого бака. Слева появляется голова динозавра на длинной шее, наклоняется к котенку, осторожно берет его своей пастью.
Мысленная короткая, практически не запомнившаяся фраза, касающаяся персонажей предыдущего сна: «Они...». [см. сон №7539]
Вижу на стене крупную блекло-белую бабочку, хочу отловить и выпустить за окно. По каким-то признакам (или интуитивно?) понимаю, что бабочка мне СНИТСЯ, и не трогаю ее.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Они и не думали ... Они там чем-то своим занимались».
Мысленная фраза (наивным женским голосом): «Большие у тебя глаза?» (последнее слово произнесено врастяжку).
Мысленная фраза (блатным тоном): «Спихнуть надо».
Мысленные фразы: «Разве это грязный? Каждый день моем» (последнее произнесено глумливым тоном). Слова принадлежат бегло показанной простой, рыхловатой на вид женщине, стоящей в холле школьного здания перед представителями администрации. Речь идет о поношенном сером свитере, в котором ходит в школу дочь-старшеклассница этой женщины, бегло в нем показанная.
С пробелом запомнившаяся фраза (возможно, мысленная) из сна: «У нас ведь что, кто ... тот и созрел».
Мысленная фраза: «И тогда я буду думать только о втором (предположении), если оно имеет место».
Мысленная, параллельно записываемая (мной?) фраза: «И не провадайте».
Мысленная фраза (женским голосом, категорично): «Нет, а зачем она остановилась?»
На холодильнике стоит выточенный из темного дерева комплект емкостей. Мысленно пересчитываю: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть».
В конце сна рву на клочки листы, буквально сразу похолодев от содеянного. Очнувшись, резонно думаю, что разорванное можно склеить, то есть ситуация не безнадежна.
Мысленная фраза (недовольным тоном): «Вай, я даже аж ботами пахнет». Смутно видится долговязая девочка-подросток, которой будто бы принадлежит сказанное.
Мысленная фраза (мужским голосом, неторопливо): «Там такое было, что один раз отвечать пришлось».
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). «Если воспользоваться..., - бормочется нерешительно, после чего, как бы обретя уверенность (или надежду), повторяется твердо: - Если воспользоваться». - Мягко: «Да, если позже не быть, то...» (фраза обрывается).
У меня и еще у одного человека в руках кипы листов, занимаемся их пересчетом. Человек называет сумму своих листов, мне она кажется завышенной. Он называет промежуточные суммы, начинаю их складывать (в уме), и не завершив расчета просыпаюсь.
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Послушайте, я не из-за того, что там что-то и то-то».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «На плюшку. Положи на...».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «С сегодняшнего дня ... вступит в продажу и ...».
У молодого мужчины возникла проблема. Смутно видится человек и символизирующий проблему предмет. Проблема характеризуется настолько сложной, что у человека, казалось, не было никакой возможности с ней справиться. Высшими Сферами человеку придаются дополнительные качества, которые слившись (или дополняя друг друга) идеально подходят к ее решению, она перестает быть непреодолимой. Новые качества символизируются парой плоских прямоугольных металлических пластинок. Они выползают из какой-то щели и располагаются одна над другой, почти вплотную. Дополнительные качества казались (с точки зрения обычной логики) не имеющими к проблеме ни малейшего отношения (грубо говоря, как если бы человека, которому предстоит поднять тяжелый груз, одарили бы абсолютным слухом или умением слагать стихи). Эта несообразность вызывает у меня удивление. Но решение с их помощью проблемы было принято почему-то, наоборот, как само собой разумеющееся.
Живем в эмиграции, в ужасающей бедности, в трущобах. Я – в коммунальной квартире. Сестра с мамой* и маленькой девочкой - на верхотуре полуразвалившегося дома. Спохватываюсь, что несколько дней не заглядывала к ним, иду туда. Сестры дома нет, в комнате, на чистой белой кровати лежит мама, ничего уже не понимающая, подход к окну загорожен (на всякий случай) мебелью. Появляется сестра, девочка тоже тут, разговариваем о маме. Говорю, что, может быть, мы сделали ошибку, что привезли ее сюда. Сестра отвечает, что, возможно, это и так, но что мы никогда не простили бы себе, если бы оставили ее навсегда одну там, откуда мы приехали.
Мысленные фразы (женским голосом): «Да они у меня есть. Правда, есть».
Мысленная фраза: «Деревья после выпивки».
В ответ на незапомнившуюся фразу женщина говорит с полуулыбкой: «Ну так я же знаю, почему это может быть». Чувствуется (или даже бегло видится), что собеседники женщины мягко, понимающе улыбаются.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А еще он сказал, что надо делать ... отринув Никто» («Никто» — это категория помех).
Мысленная фраза: «Самое трудное было объяснить, что я в этом убеждена, а не поймана этим».
