В просторной вилле прием у Мага, по окончании располагаемся в отведенных комнатах. В мою входит один из помощников Мага, говорит: «Там кто-то стонет», просит следовать за ним. Крадучись поднимаемся на чердак, разгороженный на несколько помещений, тихо расходимся в стороны. Почти сразу вижу посреди пустой комнаты простую железную кровать и Мага - он лежит на спине, старое темное байковое одеяло закрывает его с головой. На миг становится не по себе, прислушиваюсь. Дыхание Мага тихое, ровное, и никаких стонов (как и никакой больше мебели на этом чердаке). Бесшумно выхожу из комнаты, натыкаюсь на своего спутника. Обмениваемся информацией, убеждаемся, что на чердаке больше никого нет.
Жильцы нашего многоквартирного дома не желают со мной разговаривать (демонстративно, без видимых причин), я ни к кому неприязни не испытываю. Группа таких жильцов входит в многоместный лифт, я (по какой-то причине) остаюсь. Лифт уезжает. Вижу рядом дверцу еще одного лифта, вхожу в крошечную обшарпанную кабинку (и знаю, что в доме где-то есть еще один такой же одноместный лифт). С вызовом нужного этажа вышла заморочка, но вот лифт приходит в движение. Стою в подрагивающей кабинке, обозревая облезлые стенки. У кабинки появляется (слева) тамбур со старой темной газовой плитой. На миг удивившись, догадываюсь, что плиту перенесли сюда жильцы срединного этажа, квартира которых примыкает к кабинке. В правой стене появляется ведущая в эту квартиру дверь, она открыта, вижу большой коридор с проходящими по нему жильцами. Лифт оказывается на открытом пространстве, движется по поверхности земли, как поезд. Смотрю в окна (у него и окна появились), в глубочайшем изумлении кричу об увиденном жильцам смежной с лифтом квартиры (изумляет изменение вида движения, но не изменение внешнего вида лифта, в финальном эпизоде я вообще забываю, что был какой-то лифт). На крик подходит рыхлая затрапезная женщина из той квартиры. Буднично смотрит в окно, буднично говорит, что это место проклято, потому что кто-то что-то бросал в озеро. На миг предстает небольшое озеро со спокойной поверхностью чистой прохладной воды. «Уже (столько-то времени) вот через эту дырочку шесть молодых дураков наговаривают в нее столько глупостей», - бурчит женщина. Пейзаж за окном меняется, доминантой становится молодая Луна, изливающая напряженный, почти белый свет. Лунный серп висит невысоко и выглядит необычно. Присмотревшись, вижу на его нижнем конце дырочку, о которой упоминала женщина. Мы свободно скользим по поверхности фантастического безмолвного (а возможно, и безжизненного) пространства, среди невысоких пологих таинственно-темных холмов, под изливающей напряженный свет Луной. Это показано снаружи, сверху - видно, как скользит под Луной состав, похожий на поезд, его многочисленные окна светятся мягко и уютно (состав двигался в задний левый квадрант, навстречу Луне).
Проход в каменной стене (или ограде) в виде овального, в рост человека, лаза с неровными краями. Слева к нему примыкает решетчатая дверца, своеобразное переплетение ее несет какой-то смысл. Решетка дверцы является вопросником, а все вместе (лаз и дверца) — пропускным пунктом.
Переодеваюсь в комнате, где стоит несколько кроватей и присутствует несколько женщин. Снимаю с себя все, что на мне было. В дверях появляется преклонных лет мужчина (наш общий знакомый). Шмыгаю в смежную комнату. Каково же мое смятение, когда по какому-то делу мужчина входит именно туда! Оба, опешив, замираем. Я — от стыда за наготу, он — от неожиданности. Произносится галантный комплимент в адрес моей фигуры. Этот человек во столько раз меня старше, я отношусь к нему с таким почтением, его слова так чисты, что я перестаю замечать наготу. О чем-то беседуем, продолжая стоять у двери. Появляется жена этого человека, никак не прореагировавшая на мой необычный вид. Выходим все трое в первую комнату, пожилая чета удаляется. Нума мягким принуждением заставляет меня лечь в ее кровать (не секс). Нума преследует магическую цель. Где-то витаю и бездумно уступаю.
Справа (из Будущего) влево (в Прошлое) неторопливо течет (в пространстве) прозрачный поток. Поток смывает, уносит в Прошлое, не позволяет попасть в Будущее тому, что люди должны забыть. Но слева (из Прошлого) вправо (в Будущее) храбро плывут против течения несколько отважных маленьких Сущностей (темноватых сгустков). Это то, что не хочет подчиниться закону забвения, что целеустремленно пробивается в Будущее. И было ясно, что они туда пробьются. Они представляли собой фрагменты Знаний. Душа их чиста и светла (они были, как детки), и дело их тоже чисто и светло.
Мысленный диалог (мужскими голосами). Первый сообщает о чем-то, его беспокоящем. Второй (Учитель? Консультант?) отвечает, что это все ничего, потому что в мае для него (Первого) начнется новый этап духовного развития - его начнут отучать от привязанности к вещам.
Прихожу на предмет вступления в Духовное общество. Бесцельно глазею по сторонам, томлюсь в коридорах, получаю бумаги, с которыми нужно куда-то придти для окончательного решения. Каким-то образом становится известным, что бумаги получают те, кто успешно прошел первый этап. Он состоит в том, что за человеком наблюдают, когда он топчется по коридорам (ставшее известным не влияет ни на мое настроение, ни на поведение, оно как бы находится в иной плоскости сознания). Кладу бумаги в портфель, отправляюсь в путь. Там было все — бестолковые плутания, преграды, внезапный дождь. Блуждаю, что-то преодолеваю (долго), прихожу в машинописную контору. Отдаю машинистке для перепечатки (это входит в задание) три заполненных бланка (один был, кажется, подробной анкетой). С готовым материалом иду в следующую инстанцию. Передаю там все молодой симпатичной секретарше, жду, рассеянно посматривая на ворох бумаг, громоздящихся на столе в приемной. Вижу среди них немало других анкет и бланков. Из любопытства (и чтобы скрасить ожидание) решаю на них взглянуть. В этот момент выходит секретарша, говорит, что части моих бумаг не хватает, что что-то перепечатано не с моих бланков. В растерянности не могу понять, как это произошло. Впадаю в замешательство, поскольку идти к машинистке за новой перепечаткой поздно, и что же мне делать? О том, что казус сводит насмарку проделанную часть работы, не думалось. Сознание, как и на предыдущих стадиях, занято лишь сиюминутным. Тут оказывается, что секретарша подрабатывает перепечатками. Обращаюсь к ней за помощью, она доброжелательно откликается. Берет мои листки, говорит, что один из них принадлежит «Оле». Значит, секретарша знакома с теми, кто поступает в Духовное общество? Очень интересно. Сажусь около нее, диктую: «Настоящий акт представляет из себя...».
Вхожу (без стука) к Камиле, в одноэтажную виллу. Молча пересекаю салон, краем глаза вижу Кима, в одной из комнат нахожу Камилу с младшими сыновьями. Спрашиваю, не пришла ли к ним по ошибке бандероль, адресованнная Лучику. Смутно видится трепещущий от нетерпения Лучик, ожидающий дома бандероль, и сама она, обернутая в грубую коричневую бумагу. Бандероль была размером с книгу и содержала что-то, обозначенное во сне словом «Молитва».
В финале сна молоденькая девушка, почти ребенок, с удивлением, доверчиво говорит, адресуясь к одной из персон группы могущественных Колдунов и Магов: «Ты стала доброй учительницей?» (речь идет о смене амплуа).
Он подошел к столу, за которым я сидела, протянул несколько листов печатного текста, сказал, чтобы я прочла, но не списывала. Говорю: «Я никогда не сдираю, пишу сама». Он замечает: «Так делают настоящие писатели». Автоматически реагирую: «Мы над этим не работаем, я надеюсь?» Он (не расслышав?) переспрашивает. Повторяю фразу. Он отрешенно замечает, что настоящими писателями рождаются. Все это происходит, как обычно, в неопределенного назначения помещении с низковатым потолком. Это одна из наших регулярных встреч, на которых этот человек дает мне для проработки тексты, а я пишу по ним рефераты. Мне приходит вдруг в голову, что встреч прошло достаточно много, пожалуй пора спросить, как мне расплачиваться (частями или одноразово, в конце). Это была форма духовного целительства, развития (рука с листами виделась отчетливо, а сам человек - условно, он был невысок ростом и худощав).
Мысленная фраза, подводящая итог сну. В ней говорится, что если бы не какие-то обстоятельства, можно было бы воспринимать даже отдаленные районы (речь идет о внетелесном восприятии).
В конце сна оказываюсь (не в качестве пациентки) в больничном корпусе. Среди многочисленного больничного люда (ходячего) находится упитанный мальчик младшего подросткового возраста, почти светлокожий негритенок. Мальчик льнет ко мне при всякой возможности, обнимает и целует меня. Если учесть, что мы увиделись только здесь, в больнице, напрашивается вывод, что ребенок действует под властью бессознательного воспоминания о нашей с ним связи в дебрях прошлых жизней. В той (или тех) из них, где мы были одного возраста и любили друг друга. В моей душе по этому конкретному случаю не чувствуется отголоска. Однако по личному опыту мне известно о возникающей иногда необъяснимой тяге к впервые увиденному, незнакомому человеку как к родственной душе (такая тяга, как правило, не взаимна). Мальчик в очередной раз приникает ко мне. Мы стоим посреди просторной палаты, где сейчас кроме нас, нескольких человек, никого нет. Высказываю зародившееся предположение собеседникам, они относятся к нему с пониманием. Кто-то говорит, что любовь, переходящую из жизни в жизнь, нужно сохранять, поддерживать. Подчеркиваю неизмеримую возрастную пропасть, на этот раз пролегшую между нами. Смотрю на ребенка, говорю, что поскольку вижу мальчика нечасто, мне заметно, как он раз от раза хорошеет.
С упоением гоняю (по местности со сложным рельефом) на невысокой самоходной табуретке, снабженной рулем и подставками для ног. Останавливаюсь на взгорке, в сквере. Глядя на свежие темно-зеленые кроны деревьев, вспоминаю, что у Кастанеды где-то говорится, что если пристально смотреть на лист дерева, то непременно куда-нибудь унесешься, окажешься в красивом незнакомом месте. На миг предстает светлое, сказочное место. Решаю попробовать. Встаю справа у крайнего левого дерева, пристально смотрю на лист. Его изображение расплывается, исчезает, это место заполняется облачком серого тумана. Перехожу к противоположной стороне кроны, где все повторяется. Продолжаю попытки. И в какой-то миг, не успев ничего сообразить и превратившись в точку, стремительно, чуть ли не со свистом уношусь — наискосок и вверх - в темноватое Космическое Пространство.
В состоянии полусна (полагая, что проснулась) обдумываю предыдущий сон, принимая его за реальность. Прихожу к выводу, что дом покидать не стоит. Возникает лист бумаги с текстом, содержащим ряд коротких, расположенных столбиком строк. Язык мне не знаком, шрифт четкий, жирный, красивый. Видение сопровождается мысленными фразами (запомнившимися частично): «Не случайно ... Тайна передачи ... через ... как раз разгадана». Имеется в виду, что хотя тайна передачи чего-то через что-то разгадана, суть оказалась в чем-то другом, до сих пор не выясненном. [см. сон №2903]
Как бы ненадолго проснувшись и снова засыпая, спохватываюсь, что не заложила закладкой страницу, на которой остановилась, и теперь не смогу ее найти. Мысленно сообщается, что это не суть важно - книгу можно читать с любого места. Что я и собираюсь сделать. Под чтением подразумевается считывание, речь идет о Книге моих снов или моей жизни (или того и другого, не запомнилось). Причем Книга содержит не только Прошлое и Настоящее, но и Будущее.
Смотрю на одну из якобы записей своих снов. Обращаю внимание на несколько подчеркнутых фраз. Две из них, вопросительные, содержат предположения по поводу увиденного во сне и находятся в середине описания. Еще одна — в конце. Удается прочесть первое слово первой фразы: «Он» и первые два слова второй: «Он восхИщен» (последнее слово использовано в мистическом смысле, речь идет о кратковременном восхищении).
Персонажи сна совершают, в обыденном порядке, магические процедуры (воздействия). Будучи пассивным зрителем, даю понять, что хоть и могу совершать подобное, но не желаю этого делать. Для большей убедительности отказа с кем-то солидаризируюсь. Не запомнилось, какого рода была Магия — возможно, это были абстрактные магические упражнения. [см. сон №3018]
Моя мысль по поводу более раннего сна этой ночи (о Магии): «Многие смотрят на это с исторической точки зрения, я же смотрела с этической». [см. сон №3015]
Подойдя к стойке досмотра, демонстрирую газету и тычу пальцем в одну из мужских рисованных физиономий в правом верхнем углу страницы (подразумевается, что изображение является для меня пропуском). О чем-то глубоко задумавшийся досмотрщик не реагирует. Повторяю свой жест, досмотрщик полуотключенно спохватывается и нелепо вывернув шею смотрит на указываемое мной изображение.
Мысленно произношу: «Тридцать четыре семьдесят четыре и два», одновременно записывая: «(...3474)2» (в левой половине скобки было, возможно, что-то незапомнившееся).
Мысленные фразы (женским голосом, первая спокойно, вторая жалобно): «Ой, Луноход сломался. Девочки, теперь я в безвыходном положении»(«девочками» говорящая называет приятельниц).
Увидев (в настенном зеркале) массу седых прядей на своей голове, удивляюсь и начинаю тут же, не сходя с места, их выстригать. Поначалу — осторожно, потом все более решительно. Несколько подружек (мы в студенческом возрасте) с интересом за мной наблюдают. А я ухватываю седой пук на затылке и одним махом срезаю его под корень. Ожидаю увидеть обезображенную прическу, но вижу себя преобразившейся, мои темные волосы ничуть не пострадали. Убедившись, что опасаться нечего, смело состригаю последние пряди с тыльной стороны головы. Стригла я волосы над развернутыми газетными листами. Падающие седые клочья виделись иногда естественно, а иногда — россыпью мелких одинаковых белых квадратиков (в некоторых случаях перемешанных с черными), и это поначалу вызвало у меня легкое удивление. Все в этом сне виделось натуралистично, я лишь не видела лиц подружек; свое же лицо я видела в зеркале отчетливо, и если оно и не было в точности моим, то все же достаточно похожим. [см. сон №8993]
На узком каменистом морском берегу в беспамятстве лежит мужчина. Ему оказывает помощь женщина, любящая повторять, что во имя высших идеалов помогает людям бескорыстно. Чувстствую (или вижу?), что в данном случае она преследует меркантильную цель.
Даю стоящему рядом, неразличимому человеку денежную купюру, взаймы, по его просьбе. Достаю еще одну (такую же), протягиваю ему же, с той же целью (хотя он ее не просил).
Мысленный, с пробелами запомнившийся диалог. «Дай мне ... балет ... русковью». - «Нет, русковью тут и всё...» (фраза обрывается).
Проявив слабость, решаю обратиться к психиатору, мне кажется, что силы мои на исходе. Оказываюсь в большом казенном здании, в ожидании очереди сажусь на скамью. Когда передо мной остается два-три человека, иду ближе к кабинету. По телу пробегает, на миг отключив меня, волна (ощущение было настолько натуралистичным, что его в полной мере почувствовала не только Я-снящаяся, но и Я-сновидящая). Сажусь, пробую мысленно подготовиться к предстоящему разговору - что я скажу психиатору, что смогу ему сказать? Осознаю, что не смогу сказать абсолютно ничего, потому что «у меня нет для него ни единого слова». Получается, что входить к нему незачем (ощущение, что у меня нет для него ни единого слова, было отчетливым, категоричным).
Мысленный диалог (между мной и Лучиком). «Что-нибудь хочешь?» - «Да нет. Возьми меня с собой». - «Куда, детка?» - Куда-нибудь».
Выполняю письменную работу (в тетради в клетку). Окидываю взглядом аккуратно исписанный лист, испещренный аккуратными помарками, решаю его удалить и вклеить на его место чистый. Пытаюсь вспомнить, где я купила эту тетрадь. Удается воссоздать в памяти прилавок, потом — торговый зал и, наконец, (не без труда) — сам магазин. Иду туда по незаасфальтированным улицам. Раздается негромкое бренчание. Догадываюсь, что это бежит уличная кошка, к хвосту которой что-то привязано озорными детьми. Кошка появляется в поле зрения, неспешно бежит влево. Решаю ей помочь, она оказывается около меня, осматриваю хвост. Появившаяся справа рыхло-упитанная женщина заявляет: «Но ведь и мы...». Она имеет в виду, что и мы, взрослые, будучи детьми, тоже так забавлялись. Отвечаю, что не избежала этого, но только сейчас осознала свой проступок. Осторожно отсоединяю грузик с кошачьего хвоста (стараясь не напугать кошку — чтобы она раньше времени не убежала или не напала на меня). Когда процедура была завершена, дикая кошка доверчиво приласкалась ко мне. Кошка была довольно крупной и выглядела довольно неопрятно, как и все остальное в этом темноватом, нецветном сне. Лишь аккуратная, показанная в цвете тетрадь составляла контрастное исключение (текст виделся четко, но не осознавался).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «Вам что, помидоров не нравится?» - «Да, ... помидоров не нравится».
Мысленная, завершившая сон фраза (экспрессивно): «...почему ты не держишься?!!» (обращение не запомнилось, речь идет о противостоянии трудностям).
Мысленные фразы: «Один раз в неделю я, один раз — ты. Подметаем...» (фраза обрывается).
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Медленно: «Если бы меня спросили, я согласна». - Как бы завершая мысль (подстроившись под ее ритм): «Вашу дочку вытащить из воды». Смутно, бегло видится девушка и фрагмент водоема со стоячей, окруженной растительностью водой.
Мысленная, незавершенная фраза: «Насчет рассказа — пусть его окаянная...» (прилагательное относится к чему-то, а не к кому-то).
Идущая навстречу бедно одетая женщина с мальчиком протягивает мне милостыню. Брать подаяние психологически трудней, чем давать, но я, не раздумывая, беру деньги, воспринимая это как урок смирения (думаю, что нужно уметь не только давать, но и брать). Идем некоторое время вместе, женщина оставляет мальчика со мной, чтобы я отвела его к ним домой. Иду с малышом по проспекту, несколько раз пытаюсь сократить путь, но мы оказываемся в тупиках, и приходится возвращаться. Уточняю у мальчика, где находится его дом. Озадаченно тяну: «На Французской площади?» Я полагала, что он живет в более близкой части города. Сон смутно показывает соответствующий район. Думаю, что надо позвонить маме малыша, чтобы она не волновалась. Останавливаемся у лотка со сладостями, предлагаю мальчику что-нибудь выбрать. Он относится к этому очень серьезно, и так как, судя по всему, не искушен в сладостях, помогаю ему советами.
Мысленная фраза: «Я думаю, на своих хотели бы что-нибудь сделать».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «...ли, ... ли, она решает ситуацию, как Грегори Пек». Видится комната, где женщина складывает свою одежду. Не так, как полагалось бы (и как было намеком показано), а небрежно разбрасывая ее. Сон был в темноватых тонах, единственным светлым пятном являлась поверхность гладильной доски, на которой акцентировано внимание и которая являлась тем местом, куда следовало бы складывать одежду.
Мысленная фраза (равнодушным женским голосом): «Ой, что ты говоришь?»
Мысленная фраза: «Сегодня вы все переписАлись, подписались под текстами Госконтролера». Имеется в виду, что указанные лица опубликовали короткие сообщения под (или над) статьей Госконтролера. Статья занимает широкий абзац набранного курсивом текста в нижней половине газетного листа (смутно показанного).
Красивый зал, очередная вечеринка на годовщину окончания школы. Сюда привозят и кладут посреди зала, на стол, тело убитого Клинтона (того самого). Голова его чуть запрокинута назад, на лице довольная улыбка (оно виделось совершенно вживую). Поблизости стоит киношник из Программы Новостей, бойкий парень с крепкой, коротко стриженой головой. Энергично командует нами, говорит, что и как следует делать, и еще, кажется, сортирует прибывающих на желательных и нежелательных на этой вечеринке.
Кто-то (невидимый) с восхищением рассказывает об «обаятельной» Мальвине*, бесстрашной находчивой разбойнице, у которой «рук нет, но зато в ногах такая сила». Рассказывает, как в критический момент разбойница в одиночку посетила (поочередно) главарей враждебных кланов (с трепетом и смаком перечисляются их клички). Как она, вызвав к себе сочувствие, склонила их на свою сторону. Смутно, бегло демонстрируется безрукая разбойница, идущая в наступление (в том числе на главарей), орудуя ногами, как ассы восточных единоборств. «Вы про эти ноги напишите», - брюзжит невидимый оппонент рассказчика. Он воспринимает ситуацию по-иному. Полагает, что убойные ноги станут козырем против того, чтобы разбойницу пощадили на предстоящем процессе, несмотря на то, что она заручилась поддержкой семерых главарей.
Стоим, несколько человек, в пустой (нежилой?) комнате, где на стенах изредка появляются — то тут, то там — небольшие черные змейки (люди виделись условно, а змейки на обшарпанных стенах — совсем вживую).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...и вернешься? Предлагаешь так снять свою обувь...» (фраза обрывается).
Ставлю на электроплитку кастрюлю (с супом?) и поглядываю вправо, на комплект новых красивых никелированных чайников (заварной находится на основном). Подумываю ими воспользоваться.
Нам нужно встретиться с Гуру. Он является, что-то происходит. По окончании встречи Гуру идет часть пути рядом со мной. Мы лично не знакомы, идем молча, и вдруг он спрашивает: «Ты можешь приготовить яйцо?» С недоумением говорю: «Да» (ведь это же элементарно — сварить яйцо, оно даже предстало в моем воображении). Почти сразу спохватываюсь, что глагол «приготовить» неоднозначен, не так прост. Говорю (пряча улыбку), что приготовить, в смысле, сварить яйцо я могу. Но приготовить, в смысле, сотворить яйцо — его скорлупу, желток и белок — не могу. Гуру с довольным видом смеется. Тут наши пути расходятся, Гуру растворяется в толпе людей, заполнивших большой зал ожидания вокзала, к выходу из которого мы приблизились. Ныряю в массивные крестообразные вращающиеся двери, не попрощавшись, с опозданием отдавая себе в этом отчет. Поступила так от смущения, либо из ложного (детского) чувства независимости. Персонажи сна виделись условно, Гуру воспринимался как невысокий щуплый, полный сил человек в светловатой одежде (лица его я не видела).
Мысленная фраза: «Прикрепленный отдых поэтому».
Под круглым абстрактным изображением идет относящаяся к нему подпись. Легко читаю ее, но когда пытаюсь мысленно повторить (чтобы записать), прочитанное улетучивается.
Мысленная фраза: «Это ваша очередь».
Нахожусь с деловым визитом в роскошной квартире, в семье преуспевающих предпринимателей. Они сидят за столом, заполняя на мое имя бланки. По указанию хозяев горничная на это время выводит ко мне добродушного веселого щенка (типа дога, землистого цвета). Играю с ним. Щенок временами выглядит как живая (сборная) игрушка. Фиксирую это, говорю хозяевам, что у щенка еще нет прочных соединений между частями тела (именно потому, что он еще щенок). Перед уходом отвожу его вглубь квартиры, к горничной, которая должна будет препроводить его в его комнату (щенка так лелеют, что не оставляют без надзора ни на миг).
Мысленная, незавершенная фраза: «Да, из-за того, что проезжает одна правительственная машина...». Смутно видится одна из улиц, которая по указанной причине будет временно перекрыта.
Полновесный сон, истаявший, как только я после него проснулась.
Большая поляна, место отдыха горожан, расположившихся на зеленой траве. Я устроилась на одной из массивных темно-коричневых скамей. Подходит религиозный юноша, заводит нейтральный, безобидный разговор. Не успеваем обменяться и десятком фраз, как юношу мягко, деликатно отзывает пастырь. Он сидит неподалеку, на траве, в кружке молодых людей. Юноша возвращается к ним, я спохватываюсь, что на мне нет юбки. Здесь это не возбраняется, можно даже загорать, но голые ноги неуместны при разговоре с религиозным человеком. Запоздало натягиваю юбку... Это уже третье воспроизведение одной и той же ситуации. В предыдущих юноша подходил более издалека, каждый раз с другой стороны (в напоенном чистым воздухом уголке пространства под бледно-голубым летним небом все виделось реалистично).
Мысленная фраза (женским голосом): «Потому что в панике просыпается и думает, что молоко кончилось».
Мысленные фразы: «Он возвращается, вместе со мной. Он возвращается вместе со мной».
Разговариваю по телефону с Лейлой по поводу книг. Она спрашивает, сообщила ли я что-то Этьене. Говорю: «Нет, не сказала. Уж она-то, ты же знаешь, сколько через ее-то руки книг прошло». Смутно видится Лейла, прижимающая к ушам телефонные трубки - она одновременно разговаривает со мной и с Этьеной.
Завершив выступление, артист разговорного жанра (высокий стройный подвижный молодой мужчина) отходит к левому краю сцены, а справа появляется Второй, его антипод. Он и ростом ниже, и фигурой не вышел, и облик у него недочеловеческий (похожий на безобидные чудища, которыми наводнены детские телеканалы), он пытается представиться Первым, производит телодвижения, стремясь изменить пропорции фигуры и облик в целом, и моментами действительно становится неуловимо похожим на Первого (хотя его кряжистая фигура остается при нем, это выглядело поразительным, отдаю себе в этом отчет). Этот Второй еще и пел, голоса его я не слышала, но видно было, как он энергично открывает рот, а шея его при этом раздувалась, как у поющей лягушки. Что-то движущееся оказывается перед моим лицом, отрываю взгляд от сцены, вижу (у кончика своего носа) голову змеи (или Дракона), отмахиваюсь, как от мухи, оглядываюсь - я уже, оказывается, не в тесном зале театрика, а в большом открытом, забитом людьми амфитеатре, голова змеи (или Дракона) изумительно красивого изумрудного цвета тянется на длинной шее вправо, вдоль нашего ряда (не обращая на нас внимания), целью ее, как выясняется через несколько мгновений, является Первый актер, сидящий в нашем ряду, вот до него-то голова на длинной шее и добралась (и, кажется, напала на него). Раздается предостерегающий крик: «На обезьян, на обезьян не смотри!» (воспринимаю предостережение адресованным мне).
Подходим с Петей к множительной машине, заправляем бумагой и требующим копирования материалом, ненадолго отлучаемся. На скамье в коридоре вижу два одинаковых пестрых банных полотенца, догадываюсь, что поблизости находится душевая кабинка. Возвращаемся к машине, там хозяйничают мужчина и женщина. Наш материал вынут, высказываю упрек, добавляю, что бумага - лично наша. Нарушители признают мою правоту, и даже растеряны. Извлекаю их материал, под ним нащупывается тонкая, принадлежащая еще одному клиенту книжица. А вот и он сам, молодой парень, желваки ходуном ходят от злости. С таким спорить опасно, но я, настроив себя соответствующим образом, спокойно объясняю ситуацию (в начале конфликта я несколько раз звала для подкрепления Петю, но он где-то закопался и не появился).
В конце сна перечисляются объекты, с которыми перед этим производились манипуляции: «Магазин, roof, ручка, дверца».
Красивая просторная, ярко освещенная ванная. Увидев там корзину для грязного белья, с удивлением думаю, что вот, оказывается, где она у них находится. Почему же дед малышки (несколько дней тому назад) вошел в спальню родителей, чтобы бросить в грязное белье кухонное полотенце. В воображении воссоздается этот эпизод. Прихожу к выводу, что тогда я просто ошиблась, поскольку двери спальни и ванной находятся рядом.
В особняке Дженни прием, нахожусь среди гостей. В салоне периодически рассыпается паркет. В образовавшиеся дыры видится несущая конструкция, а сквозь нее — непонятное пространство. Большое, красивое, со столом, крытым зеленым сукном, оно выглядит ярче, чем в жизни. Складываем паркет, но он опять и опять рассыпается. Спрашиваю у прислуги, можно ли сделать что-нибудь радикальное. Мне говорят, что нужно купить специальную плотную бумагу и наклеить паркет на нее. Сон демонстрирует коричневую, покрытую с одной стороны клеем бумагу и процесс склейки. Недоумеваю, как бумага сможет выдержать вес людей, но принимаю совет всерьез. Намереваюсь купить бумагу (и получить потом с Дженни компенсацию расходов). Гости выходят во внутренний дворик - покрытую ярко-зеленой травой лужайку. На ее левом краю вижу неподвижно лежащего молодого человека (кажется, это сын Дженни). Он был связан по рукам и ногам длинной белой лентой.
Мысленная фраза: «Она преградила весь свой путь». Появляется линованый лист бумаги, на котором я неспешно записываю и одновременно мысленно произношу ту же самую фразу, изменив лишь порядок слов: «Весь свой путь она преградила». К моменту пробуждения успеваю произнести ее полностью, а дописать лишь до предпоследнего слова (включительно).
К оказавшейся в селении Адамс женщине подходит один из селян, крепко обнимает ее, осыпает поцелуями. Он безмерно рад, возбужден, поражен тем, что наконец-то встретил ту, в которой признал Лилит. А женщина ничего такого не чувствует, она ощущает себя лишь случайным гостем селения и совсем не идентифицирует себя с Лилит. Мужчина же вне себя от того, что Лилит - точнее, та, которая некогда была ею - каким-то чудом объявилась, что она ОПЯТЬ С НИМИ (сон был безмолвным; имеется в виду Лилит, первая жена библейского Адама).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Пятнышко на стене...».
Мысленные фразы (пронзительным женским голосом): «Это мы называем сиденьем? Тогда надо, наверно, из этих?»
Короткий сон, мгновенно (бесследно) истаявший, как только я после него проснулась.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза (неторопливо, задумчиво): «...тоже не умеет отжить, отбросить...» (изжить, отбросить то, что мешает в жизни).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Стало быть не ... ли какой-нибудь психиатрической больницы».
Обрывок мысленной, незавершенной фразы: «Этот обычай стал ... как только...».
В конце сна один из идущих небольшой группой персонажей говорит (как бы подводя итог): «Таким образом, я вижу, что Человечество пришло на нашу планету организованно ...» (окончание фразы, предварявшееся союзом «а» или «но», не запомнилось). Речь идет о планете Земля, на которой находятся персонажи сна, относящиеся (по крайней мере судя по внешности) к когорте ученых.
Мысленные фразы (женским голосом): «Ну, давай, засыпай. Ну, давай, засыпай» (речь идет о погружении в сон). Первая фраза звучит мягко, вторая — настойчивей, в ней проскальзывают нотки нетерпения и фамильярности.
Мысленные фразы (глуховатым женским голосом, задумчиво): «Что сказать? Сказать, что вынести твой портрет? Но тогда никто не поверит».
Большое, покрытое белесым льдом озеро с поросшими редким лесом берегами. Слева на льду, неподалеку от берега, неподвижной бесформенной грудой лежат два-три только что упавших человека в темной одежде. Еще один, тоже в темном, вступает на лед, делает несколько шагов, спотыкается и падает поблизости, превратившись в такую же бесформенную груду.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «И каких же ты синтезировала ...? Из ряда семьи?» Видится девочка, раз за разом безуспешно пытающаяся одеть через голову тонкую белую блузку, недостаточно для этого расстегнутую.
Мысленный диалог. «Три и четыре — это двенадцать?» - «Нет, по-моему, четырнадцать».
Окончание мысленной фразы: «...плоха, и все лицемеры плохи».
Вижу на стене своей квартиры маленького светлого жука (похожего на божью коровку). Присмотревшись, обнаруживаю рядом с ним крошечного жучонка, эвакуирую обоих за окно.
Сдираю с чего-то белую наклейку. Появляется мысленная фраза: «И потом, кто хочет добраться до глубины...» (окончание неразборчиво).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (оживленно): «Расскажите-ка мне, как вы ... как вы собираетесь кушать».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (спокойным мужским голосом): «Вы еще там подольше подождите — я бы не сказал, что ...».
Мысленные фразы (женским голосом): «Мой Петя — хороший мальчик. Вот недавно мы с ним брассировали по городу, вдоль нашей булочной и обратно».
Спускаюсь по наружной стене многоэтажного здания, пользуясь вделанными в нее отрезками вертикальных труб. Берусь одной рукой, соскальзываю вниз, берусь второй за следующую, повторяю маневр. Тело удерживается (силой рук) в горизонтальном положении, получается что-то типа полета. Испытываю наслаждение от спуска, от своей ловкости и от того, как послушно мне мое тело. За спуском следят стоящие на земле люди. Один из них, Родриго, замечает, что никогда бы не подумал, что я способна на такое. Говорю (имея в виду его селение Адамс): «А вы думаете, что только вы такие необыкновенные? Я — тоже, только в другом роде». Кто-то еще говорит о гибкости и крепости моего позвоночника.
Рассказываю женщине содержание письма (или фактов жизни) ее взрослой дочери. Та на меня сердится. Ее упреки были просто всплесками эмоций, а мои объяснения содеянного были логичны и обоснованны.
Мысленные фразы (быстрым женским голосом): «Вообще-то сырыми. Девочки — да. А может, попробовать?»
На клочке картона небрежными каракулями написано объявление. Оно видится отчетливо, но прочесть ничего не удается.
Мысленная фраза: «Кстати, у нас лишен вопроса один нераз... СОН» (одно слово воспринялось неполностью).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «... бессердечность еще существует» (последнее слово произнесено после небольшой заминки).
Пара белесых воздушных шариков, слабо подпрыгивая на ветру, перекатывается по поверхности земли. На одном грубо намалевано обрамленное платком женское лицо и туловище (до середины бедер) в платье с глубоким декольте. На втором - мужская физиономия (рожа) в головном уборе. Шарик-мужчина все время допрыгивает до шарика-женщины и целует ее в декольте, она всякий раз целомудренно отпрыгивает в сторону. Это выглядит так смешно, что стоящие неподалеку подростки (среди которых были Додо, Ролл и их приятель Эрил) покатываются со смеху. Шарик-мужчина в очередной раз допрыгивает до шарика-женщины и внезапно сильно кусает ее за левое бедро. Шарик-женщина хватается за укушенное место - оно предстает в виде настоящей, поврежденной укусом плоти.
Жилище Фуфу, но без присущего ему беспорядка. Нахожусь там в качестве приходящей помощницы, но долго, сладко сплю в кровати Фуфу (и постель была чистой, и я спала голышом). Проснувшись, мельком думаю, что, может быть, Фуфу будет неприятно, что я спала в ее постели. Отправляюсь получать деньги за работу. Вместо того, чтобы получить, сама даю ей купюру в "50" денежных единиц. Она высыпает мне на ладонь горсть монет, сдачу, дважды обманув (дает сдачу не с 50, а с 25, и подсовывает несколько чужеродных монет, уверяя, что они у нас в ходу). Поскольку я терпеть не могу уличать лгущего, молча возвращаюсь домой (сон запомнился не полностью).
Что-то сообщаю. В моей интерпретации ситуация представляется в лучшем, чем на самом деле, виде. Возможно, мой оптимизм оказывал благотворное влияние на ход событий, меняя их в лучшую сторону. Возникает лист бумаги, разграфленный на три колонки (узкой в центре и широких по бокам). На фоне бледного шрифта в нижней половине средней колонки видна яркая красная звездочка.
Мысленная фраза, в которой говорится о стволах орудий и «пушечном мясе», которым заряжают эти стволы.
Многократно повторившееся, направленное влево, незапомнившееся действие (сон не был цветным).
Мысленная фраза, завершающая тираду (жестким женским голосом): «И говорят: вот, возьмите этих людей, которые были тут!»
Мысленные фразы: «Минуточку! Минуточку!»
Мысленные фразы (мужским бархатистым голосом, в котором звучит улыбка): «Одэс. Маленькая Дебора».
Просторная аудитория, слушателей еще немного, пересаживаюсь с места на место — хочу сидеть в стороне от всех. В конце концов это удается, занятие начинается. Преподавательница, невысокая, средних лет женщина, читает лекцию, заводит речь о психологических проблемах людей, не имеющих собственного жилья.
