Пятый день гриппую (наяву, в тяжелой форме). Все это время меня посещают полубредовые сны. Я вижу, как для того, чтобы вернуть меня в исходное состояние, отключают многие регулировочные системы. Их видимо-невидимо, некоторые напоминают многоканальный распределительный щит, некоторые что-то другое, но тоже многоэлементное, сложное. На протяжении тяжелых снов ведется непрерывная спокойная деловая работа, многое отключают, какие-то блоки пробно подключают и снова отключают (кто это делает - непонятно, но это происходит внутри моего организма).

Мысленная фраза: «Вот тут-то отец сказал, что он может за месяц устроить сейчас».

Мне снится, что я СПЛЮ. Ко мне, спящей, приближаются опасные Существа, не могу пошевелиться, полностью обездвижена, могу только кричать — кричу долго, изо всех сил. Существа исчезают, просыпаюсь (во втором сне), состояние обездвиженности сохраняется, снова кричу, слева приближается женщина, успокаивающе говорит: «Не бойся, не бойся».

Умывальник в углу нашего дачно-деревенского двора. Под ним, в крошечном (с кулак) закутке случайно замечаю два крупных куриных яйца, надбитых и наполовину выпитых какой-то зверюшкой. Понимаю, что хозяйская курица облюбовала себе здесь новое место для кладки, выбрасываю поврежденные яйца. Зачем-то снова сую туда нос, вижу еще пару яиц - целых, матово-белых, бугристых, более крупных. Хочу их присвоить (хозяйка понятия не имеет об этом закутке). В телефонном разговоре признаюсь Пете, что хотела стащить яйца, просто из-за того, что они свежие. Петя моего дурного порыва не одобряет.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Один попискивает у себя дома на больного...».

В конце полнометражного сна (с рядом действующих лиц) лежу в своей постели (реальной). Чувствую, что по тыльной стороне ноги ползет паук. Нога прикрыта одеялом, и тем не менее каким-то образом вижу паука. Опознаю тот тип, представители которого изредка проникают в комнату и наяву. Паук доползает до ягодицы, приостанавливается, как бы под ее укрытием. Просыпаюсь. В панике, с омерзением ощупываю ногу. С облегчением убеждаюсь, что паук приснился.

Смутно показана встреча народа с новым губернатором. Набившиеся в зал люди высказывают накопившиеся за долгое время претензии к власти. Мне кажется, что им следовало бы сначала заслушать платформу губернатора (о которой пока что никому ничего не известно). Не исключено, что претензии отпали бы сами собой.

Скурпулезно (щепетильно) уплачиваю два вида налогов.

Присматриваю за тремя детьми (двумя мальчиками и девочкой постарше). Слышу возню снаружи входной двери. Подкрадываюсь, смотрю в щель - три подростка пытаются проникнуть в квартиру. Они удаляются, снова оказываюсь у двери. В нижней ее половине имеется дверца, достаточная для того, чтобы пролез человек, но подростки пытались выломать саму входную дверь. Им это частично удалось - дверь почти сорвана с петель. В страхе запираю ее на две цепочки, решаю позвонить в полицию. Набираю номер, возвращается мать детей (во сне ею была Камила). Хладнокровно выслушав мое сообщение, идет в полицию сама. Приближается к полицейскому участку, звонит в дверь, та медленно ползет вверх. Камила становится на четвереньки, но не проползает внутрь (как это, будто бы, делала раньше), а медленно, по мере движения двери, выпрямляется. Нижний край двери покоится на ее загривке, создавая впечатление, что женщина и дверь составляют одно целое.

Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «След от зеленого, доброго».

Обтираю большой, в полметра высотой, алюминиевый бидон (он испачкан). Возникает мысленная фраза: «Война с птицами».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «Почему вы ...? Вы это любили? Вы с этим смирились?» (вопросы обращены к единичному лицу).

Две активные старушки, явно из Дома престарелых.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом): «Ну вот ... он посмотрел на шестнадцать часов» (речь идет о времени).

Сдаю в химчистку свою красивую (чистую) одежду. На большом столе, где возятся другие клиенты, складываю ее аккуратной стопкой. Раздражаюсь, когда с ней соприкасается капюшон чьей-то серой куртки. А когда копирка и ручка приемщицы оказываются в угрожающей близости от одной из моих вещей, я почти выхожу из себя.

На полу небольшой, находящейся в черте города пещеры, около столика с книгами сидит восточная девушка. Девушка исчезает, на ее месте появляется полицейский, перебирает книги. Вхожу в пещеру, полицейский вступает в разговор, советует прочесть книги, которые держит в руках. Демонстрирует их по очереди, объясняет, что одна из них - о ...(не запомнилось, о чем), другая — о танцах, третья - «Похождения бравого солдата Швейка». Услышав знакомое название, говорю, что люблю это произведение. Полицейский держится с подкупающей непосредственностью — вступает в разговор с незнакомым человеком (со мной), да еще так непринужденно, дружелюбно, да еще о книгах. Это кажется почти невероятным. Правда, его поведение отдает раскованностью коллективного воспитания и представляется немного инфантильным, но, безусловно, симпатичным. С интересом приглядываюсь к нему, в какой-то миг вижу (отчетливо, крупным планом) его лицо, белокожее полное молодое, с черными усиками. Обыкновенное, ничем не примечательное лицо. Полицейский исчезает, в пещере появляется пожилая восточная женщина. Периодически то вносит внутрь, то выносит наружу что-то типа продуктов. Оказываюсь снаружи пещеры, вижу нескольких приближающихся молодых восточных женщин. У одной покрой жакета оставляет обнаженной (полностью) грудь. Не верю глазам, говорю себе, что этого не может быть, это недопустимо их культурой, и тем не менее, вижу обнаженную грудь. Правда, без молочных желез (последнее замечаю после того, как женщины достаточно приблизились). Покрытая загаром плоская грудь в обрамлении элегантного жакета восточной женщины совершенно сбивает меня с толку. Молодые женщины удаляются. Пожилая выходит из пещеры, спрашивает, достаточно ли холодно бывает тут на открытом воздухе. Отвечаю утвердительно. Со словами «Пойду, печенья принесу» она поворачивает налево и идет в сторону ближайшей улицы.

Обрывок мысленной фразы: «Конь ... был невысокого роста, а...». Смутно, на невнятном фоне видится конь.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...и требующее от него высокой начитанности».

В этом сне было несколько маленьких островов (возможно, сухопутных), на каждом из которых сидело по одному человеку. Незапомнившимся образом освобождаю островки, мои действия воспроизводятся несколько раз подряд.

Мысленные фразы (ровным тоном): «Здравствуй, милый человек! У меня...» (фраза обрывается).

Прогуливаюсь с молодой местной женщиной по улочкам селения Адамс. Улочки то круто поднимаются вверх, то тут же сбегают вниз, так же неровно течет наша беседа. Когда я пытаюсь задавать вопросы (безобидные, нейтральные), собеседница выражает молчаливое недовольство. И в то же время парадоксальным образом не только поощряет задавать их (когда я, желая погасить ее недовольство, умолкаю), но и с готовностью на них отвечает. А потом все повторяется. Осознаю, что введена поведением этой женщины в противоречивую ситуацию, но не угнетена, поскольку пытаюсь лишь поддержать разговор. Женщина вдруг превращается в Петунью. Вскользь замечает, что испытывает тревогу в отношении мужа, живущего не в селении, и, кажется, в отношении самой себя тоже.

Мысленная, незавершенная фраза: «Больше всего — на первую сторону, он был сопровожден неурочным...».

Мысленный диалог (женскими голосами). Недоверчиво: «Ну да...».  -  Энергично, проясняюще: «У Лоры скрестили ноги» (возможно, было сказано «У Норы»).

Идет речь о чьем-то весе в "368" килограмм. Говорится, что если этот вес уже был известен, то ... (не запомнилось, что именно), а если известен не был, тогда другое дело.

Закончился последний урок. Почти все разошлись по домам, осталось лишь несколько копуш. Входит уборщица в черном сатиновом халате. Складываю свои вещи (в том числе пианолу) в пару больших черных сумок. Неторопливо, рассеянно укладываюсь, удивляясь обилию вещей. Нечаянно укалываю родинку на пальце. От почти неощутимого укола родинка съеживается. Осторожно сдавливаю ее — из места укола исторгается длинный столбик белой массы. Стряхиваю его на пол, чувствую угрызение совести перед уборщицей. Еще пару раз сжимаю родинку, стряхивая все более скудные выделения. При сдавливании в четвертый раз родинка превращается в миниатюрную (длиной с фалангу пальца) игру. Это автотрек, по которому носятся крошечные машинки. Умозаключаю, что механизм игры вшит под кожу и включается при нажатии на фалангу. Беру тяжелые сумки, выхожу с последними учениками из класса.

Полусон-полувидение, как бы отвечающее тревожным думам перед засыпанием. Я уже не нахожусь в плену воздействия тех, кого полагала повинными в беде, случившейся со мной в августе 1999 года. Парю над обширным пустым пространством, несколько невысоких столбов на котором символизируют источники воздействия. Нахожусь в зоне чистого, бескрайнего Света, и оттуда вижу столбы, для которых теперь недосягаема.

Редактируем стандарт, зачеркиваем абзац, вписываем между его строк новую редакцию. Вдруг в нашем распоряжении оказывается самоклеящаяся бумажная полоса, соответствующая размеру только что зачеркнутого абзаца, на ней идентичным шрифтом напечатана новая редакция (только что сформулированная!), я удивлена, озадачена, остальные принимают появление полоски без эмоций (эти два-три человека лишь ощущались).

Мысленная фраза (вялым женским голосом): «Ира, с акцентом, скорее, ну».

Мысленная фраза (ритмично): «Четвертый, пятый, пятый, пятый день».

Мысленные фразы (голосом, больше похожим на женский): «А ведь первое письмо я ему написал. Ему, в объяснение».

Мысленный диалог. Глухо, издалека: «За это (из-за этого) мы останемся».  -  Отчетливо, быстро: «А я бесплатно живу».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «Все эти ... У нас важное совещание».  -  «У вас важное совещание?»

Сквозь большое, с переплетениями окно заглядываю в пустую комнату. Задняя половина отгорожена несколькими выстроенными в ряд обшарпанными письменными столами. Говорю себе мысленно, что задняя половина комнаты отделена «множеством столов».

Сначала я увидела цепь гор с пологими вершинами, горы задрожали, но не рассыпались, потом позади гор стало видно море, воды его были серые, и высокие редкие волны набегали, одна за другой, на берег у подножья гор, а над всем этим с неба медленно спускались три или четыре светящихся белым светом больших шара, внешняя поверхность их была неплотной, состоящей из слоя мелких светящихся частиц. P.S. Этот сон не вызвал у меня никаких эмоций, но утром, спустя пару часов после того, как я спокойно записала его, я пережила тяжелейшее потрясение. А много позже вычитала, что такого рода сны, сны-катаклизмы, предсказывают потрясения психики.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Ах, нет ... через нее не пролезет».

Листаю книгу, обращаю внимание на обведенный абзац, отдельные слова которого подчеркнуты красными и зелеными чернилами. Пытаюсь прочесть, но не получается.

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «О, буквы ... появляются, но я все равно позвоню» (окончание фразы произнесено в ускоренном темпе).

Эфемерная, абстрактно-неопределенная нежно-сиреневая фигура, обладающая, будто бы, изъянами. Мысленно, бессловесно сообщается, что если бы фигура была сутью Наивысшего, она была бы Всеохватывающей и Безупречной. Но поскольку она является сутью всего лишь Общечеловеческого, она включает лишь человеческие свойства. Ее несовершенство обусловлено ее же природой, и потому непреодолимо. P.S. Вчера перед сном я закончила читать (наяву) «Нравственные письма» Сенеки и поразмышляла о расхождении между словом и делом, между теорией и практикой автора.

Выдергиваю из стопки газету, полагая, что это и есть искомая. Говорю собеседнице: «Смотри...», и осекаюсь. Хотела назвать газету и что-то в ней показать, но вижу, что вытащила не ту (сон был не цветным, отчетливо виделись лишь газеты).

Мысленная фраза: «Напомним, что говорил мужчина женщине». Нечетко, в серых тонах видятся мужчина и женщина. Бессловесно дается знать, что этим мужчиной являюсь я (или правильней сказать, что этот мужчина был мной?)

Глянцевая, в коричневых тонах суперобложка. Взглядываю не ее пустую белую внутреннюю сторону - в правом верхнем углу мерещится призрачный портрет Ясера Арафата.

Начало сна происходит в большом огороде, после чего действие переносится в супермаркет,. Там, в ярком светлом зале предлагаются наборы нарядных пакетов с крупами. То один, то другой из многочисленных работников супермаркета взмывает к потолку (строго вертикально и, как воздушный шарик, легко) и тут же возвращается обратно - это проделывается в рекламных целях.

Мысленная фраза: «Нос тащить надо» (не совать, куда не положено).

Многолюдное сборище по поводу того, что у меня родился ребенок (не присутствовавший во сне сновидческий сын). Атмосфера оживленная, с удовольствием пересказываю интересные, на мой взгляд, эпизоды. В том числе, что получила поздравление от группы проходивших мимо моей палаты рабочих, совсем мне незнакомых, выразивших удовлетворение, что мне посчастливилось получить прекрасную родовспомогательную помощь даже здесь, хотя лучшей считается другая больница. Смутно видится группа рабочих в темной одежде, по пути задержавшихся около моей палаты и доброжелательно разговаривающих со мной. В целом сон был немного фантастическим. Оказываюсь одна в одной из комнат все той же, заполненной друзьями и родственниками квартиры. Входит Билли*, у него неживой вид, заторможенные движения. Говорит, что хочет пригласить меня на танго. Не реагирую. Добавляет, что пришлет мне два диска с записями танго. Не реагирую и на это. Комнату заволакивает дымкой, раздается старое танго: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось...» (не запомнилось, звучали ли слова или была лишь мелодия). В этом сне невероятно отчетливо виделось не очень живое лицо Билли (до того, как он заговорил со мной), остальные персонажи (кроме рабочих, у которых я не видела лиц) просто ощущались. P.S. Сон был живым настолько, что когда, записав его, я вышла на улицу, на меня наплыло ощущение, что то, что меня окружает здесь и сейчас, — не единственная Реальность, а одна из существующих, к которой, как и к Реальности сновидений, я имею доступ, и сейчас шагнула в нее. Ощущение  рассеялось, но не настолько быстро, чтобы я не смогла получить удовольствие от его новизны и необычности.

На работе случайно обращаю внимание, что Рэм долго не возвращается из заграничной командировки. Начальница говорит, что он, в соответствии с предварительной договоренностью, отправился на несколько дней еще куда-то (по личным делам). Вспоминаю, что он мне об этом говорил.

Вижу на стене своей квартиры маленького светлого жука (похожего на божью коровку). Присмотревшись, обнаруживаю рядом с ним крошечного жучонка, эвакуирую обоих за окно.

Россыпь белоснежных кубиков (похожих на кусочки сахара-рафинада), являющихся будто бы ЭЛЕМЕНТАМИ ТВОРЕНИЯ.

Мысленные фразы (мужским голосом, дружелюбно): «Але, это я. Это я. В центре недавно».

Очередь из нескольких человек к прилавку магазина канцтоваров.

Мысленная фраза: «Очень обильный пища», после которой я хватаю и тяну к себе только что вынутый из холодильника изрядный кусок тушеной говядины с прилипшим гарниром, в том числе зеленым горошком.

Мысленно напеваю: «С безобразно стройных героинь, с безобразно стройных героинь».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «А я, неизменная в своих коротких пальто...».

Обрывки мысленной фразы: «Создав ... для ... детской книжонки...».

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...а теперь... Я не знаю, куда они девались» (первая фраза не завершена).

Мысленно произношу и одновременно пишу: «Армию нашу включили, она...». Тут вдруг пространное, заготовленное окончание фразы исчезает — такое впечатление, что сознательно. А еще пара слов хоть и произнеслась мысленно («была без»), но записать их я не успеваю (записываемое не виделось, оно находилось ниже границы поля зрения).

В символической форме предсказывается будущее Нарсты (кажется, ближайшее) - вполне благополучное, спокойное.

Мысленный разовор (мужскими голосами). Издалека: «Теперь можно».  -   Ближе: «Уже нужно?»  -   Близко, отчетливо, со скрытой усмешкой: «Нет, ну почему».

Служебное помещение. Сгрудившаяся у стола рабочая группа мирно обсуждает производственные проблемы. Кто-то вскользь упоминает конструкторов. Новоиспеченный руководитель группы взрывается неистовой вспышкой гнева. Не помня себя, обрушивается с бранью на касту конструкторов. Кричит, трясясь от злости, что конструкторов слишком возвеличили! Без них, якобы, никуда! «Только и слышишь: Конструкторы! Конструкторы!» - паясничая, диким фальцетом взвизгивает он. Сон тем временем плавно переводит взгляд за спину крикуна, в дальний угол комнаты. Там, в уютном полумраке, уронив голову на руки, сладко, безмятежно спит на своем рабочем месте КОНСТРУКТОР. «Тихо, задремал тут один», - добродушно говорят подчиненные, указывая разбушевавшемуся шефу на покоящуюся на чертежной доске голову спящего в ореоле спутанных пшеничных волос.

Мысленные фразы (женским голосом): «Будь умницей. Будь ты умницей. Ты умница. Будь...» (фраза обрывается). Создалось впечатление, что сказанное адресовано нуждающемуся в поддержке мужчине.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Ну ... туда, чтобы не брызгаться. Они просили...» (фраза обрывается).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Проделали бы то же самое с ... дружественного села».

Окончание моей тирады (завершившей сон): «...искусству. Но у нас произошла дискуссия по поводу понятия искусства».

Мысленная фраза (женским голосом): «Уве.яю, где области искать» (одна буква первого слова не уловилась).

Мысленная фраза (женским голосом): «Восемьдесят четыре» (каких-то случая с птенцами).

Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Не может быть. Не может быть, ведь там столько книг...» (фраза обрывается).

Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Послушайте, я не из-за того, что там что-то и то-то».

В течение ночи безуспешно пытаюсь вспомнить что-то, связанное фотографией. Фотография вдруг визуализируется. На смутном фоне стоит в ряд несколько человек. На левом фланге, рядом с велосипедом, стоит, подняв  руку, Петя.

Мысленная фраза: «Обе взрослые, шишковатые, больные на вид собаки».

Мысленные фразы (женским голосом; первая - раздраженно): «Я вообще не знаю. И я вообще не знаю».

Сон, события которого развивались вокруг красочно сервированного шведского стола.

Вхожу в нужное здание, с удивлением вижу, что теперь тут разместилось лечебное учреждение. Стройные женщины в белых халатах, редкие посетители в темной одежде, распахнутые двери кабинетов. Такое впечатление, что все здесь находится в стадии становления. Косвенно это подтверждается отсутствием вывески (которую я пыталась отыскать, чтобы определить, что это за клиника). Поворачиваю к выходу. Вижу в полу прямоугольное, вытянутое вдоль коридора углубление, заполненное темной водой. Неуверенно предполагаю, что оно декоративное. Каким-то образом падаю на миг, спиной, в эту темную воду. Думаю, что упав на свой портфель, почти не замочила одежду. Надеюсь, что не подцепила никакой заразы (кто знает, что это за вода). Пересекаю следующий коридор, попадаю в высокий зал. В центре громоздится странное сооружение (на мой несновидческий взгляд похожее на пляжный аттракцион). Это высокий блок искусственных островерхих горных пиков, пространство между которыми заполнено прозрачной голубоватой водой. Оказываюсь там, наверху, барахтаюсь в воде, выбираюсь на центральную площадку (не замочив одежды и не обратив на это внимания). Озираюсь, не представляя, как спуститься. Площадка мягко приходит в движение, ползет влево. С удивлением оглядываюсь, вижу внизу, за пультом управления, медсестру. Это она выводит моторизованную, как оказалось, площадку, чтобы дать мне возможность выйти. Просыпаюсь до того, как это произошло (все виделось вживую).

Столовая селения Адамс. На стоящих у стола стульях лежат серо-коричневые бумажные пакеты, заполненные овощами (или фруктами), которые нужно будет почистить (или нарезать). Мне поручено разложить по пакетам складные однолезвенные ножи. Поскольку ножей меньше, чем нужно, засовываю по одному, наугад, на дно некоторых пакетов.

Читаю без проблем слово «CORPOSLISE», выделенное жирным шрифтом в контрастном печатном тексте нижней части листа.

В старой запущенной избушке живет некое семейство. Места общего пользования мрачны, грязны, осклизлы. Появившись здесь недавно, думаю, что нужно все это отмыть. Там даже на полу разведена черная жидкая грязь.

Большая заасфальтированная площадка залита противной серой водой, где-то авария водопровода. Воду нужно согнать в открытый люк в центре площадки, что безуспешно пытается сделать какой-то недотепа. Топчется вокруг люка, отдает команды бульдозеристу, но вода лишь перегоняется с места на место, почти не попадая в люк. Им необходимо также погрузить в люк (с помощью бульдозера) громоздкую деталь, но она то не лезет, то проваливается не тем боком.

Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Ой, хотела я сегодня вечером спросить».

Кто-то мягкими круговыми движениями губки заглаживает неглубокие трещину и вмятину на белом потолке. Обе выравниваются, но потолок в этом месте сереет. Та же рука, таким же образом, оглаживает весь потолок, и он весь сереет.

Окончание мысленной фразы (женским голосом): «...разъехалось, против него, единственного».

Мысленный диалог. Утвердительно: «Я никогда не говорю...» (фраза не завершена).   -   Задумчиво: «Всемирной истории».

Два сна со сходным сюжетом. Приехав на отдых, селимся в гуще отдыхающих. В обоих случаях хозяева сообщают, что поскольку жившие до нас лица уплатили за весь планируемый срок, но съехали раньше, нам за жилье платить не нужно. Воспринимаем это как приятную неожиданность, переглядываемся, незаметно обмениваемся улыбками. P.S. Записав эти сны, я задумалась, каков их смысл — ведь глагол «жить» имеет два значения. Эта мысль держалась во мне целый день.