Засыпая после предыдущего сна, пытаюсь вспомнить подробности. Возникает мысленная фраза (начало не запомнилось или не воспринялось): «...о новых страхах и оцепенениях». [см. сон №3826]
Мама* рассказывает о сумке, которую хотела бы купить. Оказавшись в указанном районе, захожу в магазины, пытаясь определить, о каком из них говорилось и какая сумка имелась в виду. [см. сон №3840]
Сижу за столиком на многолюдном перекрестке пешеходных улиц, читаю газетную статью. Содержание не осознаю, понимаю лишь, что это очередной компромат на Ифара. То, что я беззвучно читаю, громогласно воспроизводит стоящий на столике радиоприемник. Громкость звука нарастает. Продолжая читать, думаю, что ее следует уменьшить. Это тут же, деликатным движением руки осуществляет сидящий около меня грузный мужчина. Бросаю благодарственный взгляд. Звук, однако, все еще кажется мне чрезмерным. Отрываюсь от газеты, осматриваю клавиши приемника, нажимаю на нужную. Сообщение о Ифаре плавно, незаметно переходит в сообщение о том, что являлось предметом одного из снов этой ночи - что моя мама* хочет приобрести приглянувшуюся ей сумку. [см. сон №3837]
Знакомый рассказывает мне по телефону анекдот про корзину для грязного белья. Около меня оказывается еще один знакомый, передаю ему трубку, чтобы он выслушал анекдот из первоисточника. А то, говорю, я могу исказить в пересказе. Посреди комнаты появляется корзина для грязного белья. Объясняю появившимся гостям, что эта вещь - иного назначения, но мы приспособили ее для грязного белья. Гости интересуются, действительно ли мы пользуемся ею постоянно и с ней ничего не случилось. Подтверждаю, что она у нас уже «десять лет», и с ней все в порядке, мы только периодически... «Моете ее?» - завершает мою мысль самый догадливый. Бегло демонстрируется стоящая в ванне корзина, омываемая обильными струями воды из душа. Нет, говорю я, вполне достаточно изредка обтирать ее изнутри смоченной в уксусе тряпкой. Бегло демонстрируется и эта процедура. Я солгала гостям, постеснявшись признаться, что корзину мы не моем и не обтираем. [см. сон №3858]
Засыпая после предыдущего сна, пытаюсь припомнить его подробности. Смутно видится связанный человек, сидящий на полу, спиной к стене. Его связали, чтобы лишить возможности рассказывать анекдот про корзину для грязного белья (будто бы требующий жестикуляции). Но человек все же рассказывает анекдот, жестикулируя кистями прикрученных к животу рук, - ни в этом, ни в предыдущем сне я не услышала из анекдота ни слова. [см. сон №3857]
В сероватом тумане видятся три персонажа — высокий худощавый мужчина, грудной младенец и коренастый дворник. Первый находится в правой части поля зрения, два других — на левом фланге. Дворник умильно воркует над младенцем: «Ах ты, бесенинда, бесенинда, бесенинда ты моя». Маленький, только что родившийся Бесенок является будто бы сыном стоящего на правом фланге мужчины, взрослого Беса. Я (не находившаяся на той стадии развития событий в самом сне) выстраиваю некие умозаключения, порождающие смутное беспокойство в отношении себя самой. Дело в том, что персонажи хоть и виделись невнятными теневыми фигурами, однако стоящего справа мужчину я воспринимала как своего сына (сновидческого). И если он Бес и породил Беса, не означает ли это, что я сама (по закону, так сказать, видового размножения) являюсь Бесом? Оказываюсь около дворника, спрашиваю, всегда ли родившая Беса является Бесом. Дворник уверенно говорит, что это совсем не обязательно. Бес, говорит дворник, всегда порождает Беса, но сам может быть рожден как Бесом, так и Человеком. Значит, думаю я, может быть я все же являюсь Человеком?. [см. сон №2242]
P.S. А как я отнеслась во сне к тому, что узнала? Приняла спокойно, как данность, не уделив этому особого внимания. Меня почему-то занимала в связи с узнанным лишь проблема собственной идентификации. Сон, как я предполагаю, продемонстрировал, что такая проблема у меня имеется (пресловутое «Кто я?»).
Вхожу (кажется, в сопровождении нескольких лиц) в просторную светлую палату, где лежат дети с пороками сердца. Я — специалист, исследователь (довольно высокого ранга), мужчина средних лет. Не запомнилось, что происходило в палате и происходило ли там что-нибудь вообще. Но потом, уже вне палаты, объясняю идущим рядом практикантам, что когда происходит нечто (не запомнилось, что именно), то представления тех, кто это нечто пережил, в корне меняются, переходят в иную плоскость. Речь идет о восприятиях окружающей действительности, в широком смысле этого слова. [см. сон №4141]
Полупроснувшись, пытаюсь припомнить предыдущий сон, понять его. Ничего не вспомнив, засыпаю. Меня будит собственная мысленная фраза, представляющая умозаключение по предыдущему сну. Фраза повторялась все более отчетливо, пока я не записала ее: «Что-то в режиме автоматики». [см. сон №4140]
Стою у торца барьера (высотой с метр), раз за разом пытаясь взвалить на него и придать равновесное положение громоздкому асимметричному предмету. Укладываю его поперек барьера (не чувствуя веса и не отдавая в этом отчета), но каждый раз эта штуковина заваливается то на один, то на другой бок. [см. сон №4193]
Сон о захоронениях, производимых в старом, запущенном парке. Кладем что-то на участки скального грунта и засыпаем ворохом сухих листьев. В разгар работы появляется молодой мужчина, якобы осведомленный в подобного рода делах. Принимается безапелляционно (миролюбиво) поучать, указывая на наши промахи. Мирно спорим с ним. [см. сон №4341]
Сон, имеющий отношение к предыдущему сну о захоронениях. Видятся две колонки слов (по пять-семь слов в каждой). Левая содержит перечень старых захоронений (того, что похоронено давно), правая относится к захоронениям свежим. Читаю два слова правой колонки: «Угрожало» и «Косность». Думаю, что теоретически они могут относиться к старым захоронениям, по каким-либо причинам не вписанным туда своевременно и поэтому оказавшимся в правой колонке. [см. сон №4340]
Кто-то мягко, настойчиво, мысленно в чем-то меня убеждает. Это сопровождается невнятным, дымчато-серым изображением. Один из бесформенных объектов олицетворяет меня. Второй, более мелкий, пристроившийся у меня под боком, олицетворяет ту, которая производит внушение. Не запомнилось, о чем шла речь — не исключено, что и во сне мной воспринимался лишь тон убеждения (по крайней мере на сознательном уровне). [см. сон №4437]
В течение оставшейся части ночи неоднократно полупросыпаюсь, силясь воссоздать предыдущий сон. Под утро возникает будто бы имеющая к нему отношение мысленная фраза (женским голосом, с поспешной готовностью): «Конечно, конечно». [см. сон №4436]
На танцплощадке, где среди других танцует Петя с миловидной девушкой, ненадолго оказываюсь я. Как следует меня рассмотрев, девушка роняет Пете что-то неодобрительное в мой адрес. Слышу ее реплику, воспринимаю ее спокойно (отдавая себе в этом отчет). То есть сознательно признаю за девушкой право видеть меня такой, как ей видится. [см. сон №4443]
Нахожусь на крошечной кухне. Вижу приближающуюся к окну миловидную девушку — ту самую, из предыдущего сна. Узнаю ее (в этот момент возникает указание, что сон является продолжением предыдущего). Девушка держит светлый сверток с новорожденным младенцем, что-то говорит, открываю ей дверь. Из глубины квартиры появляется Петя. Они разговаривают, решают оставить младенца на мое попечение. Девушка говорит Пете, что принесла нам еще и котенка, запускает руку в сумку с намерением извлечь его. [см. сон №4442]
Наш отдел устроил вылазку на природу, делаем привал в редком светлом лесу. Там что-то происходит, одной из молодых женщин (кажется, ею была Амалия) устраивают незаслуженную обструкцию. Заступаюсь за нее, беру на руки, уношу. Несу, не чувствуя веса, в вертикальном положении (как переносят детей). Долго иду по обширному пустому пространству, по темной влажной, расползающейся под ногами земле. Дует ветер, спохватываюсь, что Амалии, должно быть, холодно. Оказываемся на окраине городка, ставлю Амалию на каменную ограду, натягиваю на нее свою куртку. Появляется несколько парней (уличная шпана), спокойно, по-хозяйски окружают нас. Один неторопливо берет Амалию (в вертикальном положении), намереваясь похитить. Преисполненная чувством бессилия перед похитителями (больше всего сражает их спокойствие), разражаюсь — или это мы обе разражаемся? — отчаянными воплями. Кричу безостановочно, на одной ноте: «Помогите! Помогите!!» Редкие прохожие не обращают на нас внимания. Кричу, не умолкая некоторое время даже после того, как шпана оставляет нас в покое. Без видимой причины (ведь никто не вмешался и не спугнул их) они спокойно ставят Амалию на каменную ограду и исчезают, предоставляя нам возможность двигаться дальше. [см. сон №4467]
В полудреме вспоминаю подробности предыдущего сна, оживляю его в памяти. Появляется четкая мысленная (моя) фраза по этой теме: «Приветливая Луна». [см. сон №4466]
Стою на правой ноге, вытираю ножным полотенцем левую ступню. Ее пальцы шли (я это обнаружила лишь сейчас, излагая сон) в противоположном общепринятому направлении (мизинец находился справа). Начав его вытирать, с удивлением вижу, что он одновременно является мизинцем еще одной моей стопы. Отчетливо вижу, как вправо от этого мизинца идут остальные ее пальцы. С удивлением смотрю на сдвоенную ступню, не отвергая возможности подобного казуса.
Обдумываю предыдущий сон, испытанный страх и свою на него реакцию. Умозаключаю, что СТРАХИ во сне существуют, «чтобы разрядить накопившееся в подсознании» (избыток скопившейся там энергии) - и просыпаюсь. [см. сон №7900]
Лист бумаги, исписанный черными чернилами, в три столбца. Шрифт правого мелкий, бледный. В центре среднего несколько слов подчеркнуто расплывшейся голубой чертой.
Едем с приятельницей (сновидческой) на велосипедах, влево, на мне новый красивый тонкий свитер болотного цвета.
Мысленная фраза (мужским голосом): «Жди меня на свободе, я тебя очень жду».
Мысленно сообщается о (в каком-то смысле) безопасных местах, с демонстрацией этих мест (зон, стран) на поверхности стилизованного земного шара.
Мысленная фраза (брюзгливым мужским голосом): «И не смешите мне, пожалуйста».
Мысленное слово «Дисональ», сопровождающееся невнятным изображением.
Окончание мысленной фразы: «...и эпидемией не изменишь чудес».
Мысленная, незавершенная фраза: «Создают две совместимости...» (возможно, вместо двух последних слов было сказано «несовместимости»).
Медленно вписываю зеленым фломастером какое-то слово в строчку настенного календаря.
Выходим из гостиницы, идем на ознакомительную прогулку по городку, оказываемся на пыльной рыночной площади. Рынок пуст, лишь на одном прилавке выложены свежие грибы - некрасивые, разлохмаченные (природно), сросшиеся в блоки. Кое-кто из наших склонятся их купить. Протестую, уверяю, что гораздо лучше (и интересней) насобирать их позже самим в лесу. Оказываемся на большой поляне, покрытой густой сочной травой. Не запомнилось, как мы там развлекались, помню, что намеревалась за что-то обрызгать одну из наших женщин (все мы были молоды). Несколько раз в моей ладошке оказывается (незапомнившимся образом) чистая прозрачная вода, каждый раз размахиваюсь, представляя, как брызги окропляют женщину, но каждый раз не довожу дело до конца (посчитав его слишком дерзким?) В конце концов ограничиваюсь бойким признанием в своем намерении, добавляя, что «лишь в самый последний миг» отказалась от его реализации (персонажи виделись условно, остальное — совсем как наяву).
Крошечная душевая кабинка с пластиковой занавеской вместо двери. Стою, как бы и внутри (под душем), и снаружи (прикрываясь от брызг краем занавески).
Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Оно может быть. Может быть частью речи, (подводящей итог)» (слова в скобках, возможно, не произнесены, но уже заготовлены).
Мысленная фраза: «Испытывая неотс...», после заминки оборванное слово исправляется на «неусыпным».
Мысленная фраза (женским голосом, ласково): «Иди в ... сейчас иди» (одно слово не запомнилось).
На дорожке под окнами нашей квартиры появляется темная изящная старинная карета с темными лошадьми. В карете стоит темная железная допотопная печка, из толстой трубы ее бледный, почти незаметный дым тянется в наше открытое окно. Вдоль кареты прохаживаются, попыхивая несовременными папиросками, два-три молодых мужчины в черных фраках и черных цилиндрах (они имеют вид ряженых или пришельцев из другого времени, скорей всего, второе). Угарный газ из печной трубы скапливается в квартире. Говорим молодым людям во фраках: «Вы отравляете нам окружающую среду», они исчезают, вместе с каретой и лошадьми (люди в квартире виделись условно, а происходящее за окном — отчетливо).
В старом общественном туалете между мной и моей знакомой (мы обе молоды) заходит речь об абортах. Говорит она, молча с ней не соглашаюсь. Она с жаром аборты защищает, приводя все новые доводы и примеры. Под конец ссылается на нашу общую знакомую, относящуюся к ним легко, без предубеждения, как к чему-то неизбежному в нашей жизни, и назвавшую будто бы эту процедуру «убийством без убийства».
Занимаюсь чем-то типа гематрии. Видны цепочки слов, изображенные крупными печатными буквами. Надписываю под ними числовые эквиваленты (возможно, это делаю не я), суммирую их. Почти все эквиваленты кратны десяти и лежат в пределах первой сотни. Лишь крайние правые в отдельных словах имели эквиваленты, равные, кажется, единице, на что я обратила внимание. [см. сон №1552]
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, с мягкой полуулыбкой): «Я-то через год уже...».
Адресованные мне мысленные рекомендации (с визуальным рядом). Проснувшись, не могу ничего записать. Засыпаю, сон повторяется, просыпаюсь, не могу ничего записать. Засыпаю, вижу сон в третий раз, опять ничего не запоминаю.
Мысленная фраза (молодым мужским голосом): «Этот квартал — ты, а этот — я» (речь идет о поквартальной разбивке работ).
Дружный смех нескольких, мельком и смутно показанных людей.
Мысленно произношу и одновременно пишу: «That is my cap».
Совершаем длинный переход по пересеченной, легко преодолимой местности. Входим в помещение многоэтажного здания, где находятся несколько человек, в том числе Фил (со своей Филой). Фил, дурачась, нацепил юбку (из тонкой, невесомой ткани, свисающей сзади коротким мысом). Поворачивается боком, приподнимает согнутую в колене ногу, обнаженная ягодица торчит из-под юбки. Ему говорят, что это неправильно, просят меня показать, как нужно одевать эту юбку. Говорю Филу, что нужно, чтобы попа только угадывалась, так выглядит более сексуально. Обещаю показать это на деле, пусть только подождет, пока я кончу чистить зубы.
Мысленная фраза (женским голосом): «Не сегодня, а завтра начать обследование».
Просыпаюсь, мысленно повторяю прекрасно запомнившийся финал сна, после чего он тут же из памяти стирается.
Светлый спокойный сон, в котором я со своими бывшими сотрудниками отдела программирования обсуждаю какую-то тему. Запомнилось, что либо в ней, либо в наших приемах рассуждения было что-то странное (на мой несновидческий взгляд).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Я жил в лесу ... Меня никто не звал из леса».
Демонстрируется принцип, гласящий, что то, что ничего не стоит, не стоит ничего. Появляется груда мелких светло-желтых квадратов. Над ними возникает число "2.12", означающее их низкую (суммарную) цену. Под ними образуется воронкообразная дыра (с закругленными, грязно-коричневыми кромками), в которой они исчезают. Изображение было плоским, как на экране.
Мысленный диалог (неопределенным и женским голосами). Неопределенно: «Чтобы это удАлось?» - Вяло: «Ну я посмотрю еще раз».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «С сегодняшнего дня ... вступит в продажу и ...».
Мысленная фраза: «Да уж, — говорила сестра брата моей сестре» (начало фразы произнесено с подтекстом).
Находимся по делам в незнакомом городе. Спускаемся с крыльца серого невыразительного многоэтажного здания (нашего временного пристанища), бредем по ведущей от крыльца дорожке. Не доходя до угадываемого за домами спуска, останавливаемся, поворачиваем назад. В следующем эпизоде почти случайно оказываюсь у этого спуска, вижу за ним море. Вот я уже на берегу. Слева высится бетонный волнорез, окаймленный влажной полосой песка. Дохожу по ней до дальнего торца, огибаю волнорез, и стоя по другую его сторону, загораю (не раздеваясь). Морская вода — мягкая, ласковая, живая — плещется в дюйме от моих ног. Тихо блаженствую, удивляясь, как мы до сих пор тут не побывали. Поворачиваю обратно, песчаная кайма сузилась, вода вплотную подступает к босоножкам. Опасаясь замочить ноги, взбираюсь на волнорез, стена его из вертикальной бетонной превращается в нагромождение валунов. В следующем эпизоде происходит что-то незапомнившееся, а в завершающем рассказываю остальным про свой спуск к морю. После активного обсуждения этого события и событий незапомнившейся части сна, одна из женщин восклицает: «Было море!», и я говорю: «Правильно». Еще одна утверждает: «Не было никакого моря!», и я говорю: «Неправильно» (персонажи виделись условно).
Пышной свежей ухоженной растительностью покрыта территория обнесенного забором частного участка. Маняще свешиваются с низко согнувшихся ветвей плоды (похожие на хурму), такие соблазнительные на фоне упругой темно-зеленой листвы. Безумно хотелось полакомиться, удерживает лишь мысль, что владение частное (мысленный запрет сдерживал, но не искоренял вожделение). Вдруг вижу сидящих за круглым, врытым в землю садовым столиком двух мужчин. Смотрю на них сквозь листву, проникаясь безотчетной тревогой. Эти двое кажутся мне подозрительными, мелькает мысль понаблюдать (последить) за ними. Густые ветви не позволяют как следует их рассмотреть, лиц не вижу вообще. Оба крепкие, одеты в серое - непонятно, чем они могли вызвать такое острое тревожное чувство. Мужчины исчезают. Возвратившись через некоторое время на это место, вижу у столика бледно-серую тряпичную сумку. Она тоже вызывает настороженность - возможно, ее нарочно оставили здесь, возможно, в ней бомба. Осторожно подхожу, заглядываю в сумку. С удивлением (чуть ли не с восторгом) вижу новорожденного ежонка (а за ним, в глубине сумки, был еще один). Ежонок выбирается наружу. Он выглядит только что родившимся, покрытое темными иглами тельце еще не обсохло. Но это не ежонок, у него плоский закругленный широкий клюв (желтоватого цвета). Решаю, что это муравьед. Зверек голоден, теперь уже ничто не может помешать мне сорвать вожделенный плод. Даю кусочек зверьку, мякоть выглядит аппетитно, но зверек не ест. Кто-то говорит, что эти зверьки питаются особым сортом цветов. За неимением выбора, снова и снова подношу кусочки плода к клюву находящегося у меня в руках зверька. Мои усилия вознаграждены, зверек начинает есть, все более умело, с отменным аппетитом.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я ... мне немножко нравится, но совсем немножко, не совсем».
Мысленная, незавершенная фраза (уверенным тоном): «На этом нашем динамизме, динамизме мы будем давать объявления...».
Мысленная фраза: «А кот бегает за ним и прокалывает на задниках несколько дырочек». Смутно видятся ноги идущего в стоптанных домашних шлепанцах мужчины, на которые охотится подразумеваемый разыгравшийся кот.
Заночевала на рынке. Сон начинается с того, что я просыпаюсь там утром. Встаю с удобной лежанки, собираю постельное белье в большую сетку, беру в другую руку сумку, иду по пустому рынку к выходу. Останавливаюсь около двух, ненадолго появившихся молодых женщин, они что-то спрашивают, я что-то отвечаю. Поднимаю свою поклажу (обратив внимание, что сетка с постельным бельем почти ничего не весит), и вот я уже на выходе, на улице. Совсем ее не узнаю (она гораздо привлекательней реальной, но во сне фиксировался лишь факт, что она непохожа на себя). Полагая, что по невнимательности вышла не в ту сторону, пытаюсь сориентироваться по наклону территории. Убеждаюсь, что вышла правильно. Стою, ничего не понимая. P.S. Сон замечателен тем, что все виделось реалистично, вживую, а его атмосфера, как и цветовая гамма, были необъяснимо мягкими.
В смутно видимом скоплении людей на тротуаре назревает расправа. Что-то типа остракизма по отношению к лицу, нарушившему общепринятые представления. Верноподданическая тетка, раньше всех созрев, с готовностью обращается к заводиле: «Гражданин! Разрешите мне его выкинуть!» (изгнать). Тетка пышет патриотизмом.
Мысленная, частично запомнившаяся фраза (женским голосом): «... кончилось, уже и в школу придется идти» (на собрание?)
Когда-то меня загрызли (насмерть) три хищника — пума, тигр и еще кто-то. Сейчас об этом снимают фильм, c участием тех же людей и зверей. Съемки ведутся в роскошном дворце. Животные (которые в конце фильма должны еще раз растерзать меня) свободно по нему расхаживают. Изредка впадают в агрессивность, и тогда мы все спасаемся бегством. Однажды выскакиваем через несколько дверей дворцового зала, бросаемся вниз по широкой красивой, покрытой алым бархатом лестнице. На нижних ступенях дорогу преграждает еще одна съемочная группа. В панике объясняем, что за нами гонятся хищные звери. Эти люди отвечают, что не намерены из-за наших проблем транжирить свое съемочное время, которое, между прочим, очень дорого стоит. В одном из эпизодов лежу на паркетном полу, хищницы склоняются надо мной. Готовлюсь к худшему, мысленно представляю, как они вонзают в меня зубы. Перескакиваю на размышления о том, что хищники хватают жертву, когда та, наверно, выделяет запах страха. Задумываюсь, с какой целью так устроено в природе. Возможно, философствование подавило страх, звери меня не тронули, хотя кто-то из этой троицы уже держал во рту или даже слегка куснул мой палец (на руке). Несмотря на однозначность сюжета, в процессе съемок была определенная направленность изменить ход событий (особенно, финал). Но все ограничивается дискуссиями актерского состава в перерывах между эпизодами. Рассуждаем (как всегда, серьезно, спокойно), что это просто безумие позволять хищникам разгуливать среди людей. Прижав руки к груди, страстно говорю, что хищник всегда остается хищником, даже если его прямо из материнской утробы переместить в человеческую среду. С другой стороны, говорим и о том, что этот трагический фильм безусловно произведет должный эффект и послужит хорошим предостережением. Помню, что мои потенциальные пожирательницы были необычайно красивы, грациозны, и что я умудрилась проснуться до завершения съемок.
Сон о том, как автомобиль невероятным для меня образом преодолевает препятствия. Путь пролегает через заброшенное (возможно, временно) пространство, изобилующее разбитыми пыльными дорогами, колдобинами, старыми заборами и такими же воротами, была там насыпь с бездействующей железнодорожной веткой и прочее. Элегантный автомобиль совсем не предназначен для подобных препятствий, но его ведет уверенная рука, ни одно препятствие даже не замедлило его движения. Сижу около водителя (который лишь ощущается). Мне все время кажется, что проехать невозможно — будь то колдобины, узкий просвет между заборами или запертые ворота. Запертые ворота, в отличие от всего остального, были новыми, набранными из белых пластмассовых планок. Как только автомобиль оказывается перед ними, они с готовностью распахиваются — неспешно, без чьего-либо участия, сами, КАК В СКАЗКЕ. За ними - узкий коридор, образованный старыми заборами. Лишь только успеваю убедиться, что просвет для автомобиля узковат, как автомобиль проезжает коридор, ни разу не коснувшись заборов. Будит меня донесшееся откуда-то сверху мысленное слово «Гундини». Оно воспринялось как искаженное «Гудини» - имя одного из Великих Магов, имеющее будто бы непосредственное отношение к содержанию этого сна (сон был не цветным).
Держу граненый стакан. Он оплетен соломкой и заполнен напитком, внешне похожим на чистую прозрачную воду. Внезапно напиток начинает стремительно, непонятным образом исчезать, его остается в стакане лишь с четверть объема. Мысленно умозаключаю: «Совсем легко ... А сейчас его нет во всей Вселенной» (окончание первой фразы не запомнилось).
Человек должен куда-то обратиться. С сосредоточенным видом, глядя себе под ноги, он быстро проходит, почти пробегает мимо нужного места. Думая, что он не заметил оплошности, окликаю его: "Эй!" Не обратив внимания, он, подавшись вперед и глядя в землю, продолжает свое стремительное движение. В его облике и поведении было что-то странное.
Мысленная фраза: «Обеспечивать более чем половину населения манной кашей по утрам».
Мне становится известно, что Петю похитили террористы, иду его вызволять. Прибыв на место, вижу его привязанным к высокой треноге. Говорю ему несколько слов (подбадриваю или прошу прощения за то, что по моему недосмотру он попал в такое положение). Петя спокойно, односложно отвечает. Ему не до меня, он сконцентрирован на своем состоянии. Оказываюсь в штабе, перед двумя предводителями похитителей (оба в военной форме). Тот, что правее, с живым любопытством расспрашивает о наших с Петей взаимоотношениях. «А это правда, что вы...», - интересуется он и перечисляет удивительные, на его взгляд, вещи - что мы понимаем друг дуга без слов и прочее. Открытое, такое человечное любопытство расценивается мной обнадеживающе.
Мысленный разговор (мужскими голосами). Глуховато: «Уже не надо». - Глуховато: «Как, уже не надо?» - Энергично (и кажется, ернически): «Не танцуют».
Многолюдный банкет, подходящий (судя по тому, что все уже съедено) к концу. Троцкий* (тот самый) убирает со стола, длинного темного, без скатерти, с круглым отверстием в центре столешницы. Обращаю внимание, как аккуратны движения его рук. Он вытирает стол, стряхивает объедки в отверстие, и проделывает это очень ловко. Подходит Сталин* (тот самый), отзывается с похвалой о Троцком (по поводу уборки стола) и неодобрительно прохаживается насчет нескольких, рядком сидящих женщин, которые тут, на банкете, лузгают семечки.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (постепенно распаляющимся мужским голосом): «И потом, если ... зачем занимать два кресла? Освоим соперничество!!» (в последнем слове слышится чуть ли не рычание).
Группе чем-то объединенных людей раздают одежду. Одинаковую, похожую на рабочую, новую, красивую, каждому по его размеру.
В числе нескольких женщин оказываюсь (для ознакомления) в сдаваемой по дешевке квартире. Первое, что удивляет — большая площадь, не увязывающаяся с низкой ценой. В одной из комнат, за столом, молодая хозяйка разговаривает с частью наших женщин. Замечаю на полу, у стола, густой налет птичьего помета. Вижу на потолке (это последний этаж) приоткрытое потолочное окошко с чистым стеклом (птицы, вероятно, гадят в его щель). Говорю (имея в виду помет): «Ой». «Да», - с вызовом реагирует прекрасно понявшая меня хозяйка. Смотрю на окошко, не понимая, зачем его держат открытым. Перевожу взгляд на окно в задней стене. Вижу старую полуразрушенную стену соседнего (подлежащего сносу) дома, слышу стрекот механизмов (ничего этого там не было еще секунду назад). Предполагаю, что хозяйка торопится отделаться от квартиры из-за дискомфорта от строительных работ, а возможно, дом подлежит сносу. В общем, низкая цена назначена неспроста.
Мысленная фраза (женским голосом): «Хорошо выглядят по истории».
Мысленная фраза (мягко): «Видишь, там сейчас качественное, как теперь снова (наблюдать)?» (слово в скобках если и не произнесено, то уже заготовлено).
Мысленная, незавершенная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Здесь, в ... ветряная мельница...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «СЛОВО с ... в его вступительной части» (под СЛОВОМ имеется в виду Библия).
Мысленно, бессловесно сообщается, что энергия отрицательных человеческих эмоций используется некими Сущностями. Все устроено так, чтобы создать у людей впечатление, что они не могут изменить ситуацию. Смутно видится незамкнутый густо-серый тор.
Пишу роман - бегло, без остановок, без помарок, без участия мыслей или воображения. Просто пишу, как бы под действием неведомых Сил (не осознавая этого). Рождающееся произведение абстрактно предстает как нечто, полное света и чистых красок. Молодая женщина сетует, что вышла в моем романе неудачно. Говорю: «Там ты молода, а молодость — это всегда красиво».
Мне снится, что я СПЛЮ и вижу во сне, как Саша* берет с полки в ванной три предмета (зубную пасту и что-то еще). Потом (я уже не сплю) стою у открытого, залитого солнцем окна, любуясь природой. Тихо подходит Саша, с улыбкой говорит, что взял в ванной зубную пасту. Расширив от удивления глаза, отвечаю, что видела это во сне (там была видна лишь рука берущего, но я знала, что это его рука). Боковым зрением замечаю на моей, еще не заправленной постели растянувшуюся на спине, весело дурачась, сестру в черном пальто. В праведном негодовании поворачиваюсь, чтобы отчитать ее и согнать с кровати. Она (уже без пальто), может быть, только и ждет, чтобы на нее обратили внимание.
Мысленное обращение (энергичным женским голосом): «Вероника!» Оно адресовано мне, и судя по интонации, предваряет сообщение (или вопрос).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). «Он..», - неуверенно начинает один. - «Параллелен», - лаконично завершает второй (речь идет о каком-то человеке).
Мысленная, незавершенная фраза: «Высший Разум, который, говорят...».
Мысленная фраза (моя): «Нет, нет, а Лана, соседка моя, таки да».
Мысленная фраза, настойчиво пробивавшаяся, и отвергнутая, так как показалась никчемной, бессмысленной. Но продолжавшая повторяться до тех пор, пока я ее не записала: «Стены олим и их сыновья».
Мысленная, незавершенная фраза: «Как только я начинаю говорить, сегрегация воли...». Судя по интонации, имеется в виду, что говорение есть следствие сегрегации воли (или ее проявление), а завершиться фраза должна тем, чтО происходит в результате.
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Издалека: «Потому что они ма... Потому что они, энта, маленькие». - Отчетливо: «И все разные».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Солдаты ... наносили точечные удары на...». Удары имеются в виду психические, неназванной целью — психика высших армейских чинов.
Мысленная фраза (женским голосом, издалека, с натугой): «Но если он на (амплицит), то ничего» (сносно; за слово в скобках не ручаюсь).
Полупроснувшись(?) анализирую два предыдущих сна, пытаюсь понять, что они означают. Умозаключаю, что они символизируют «ОТРЫВ ОТ РОДИТЕЛЕЙ: первый - от матери, а второй - от отца». [см. сны №7172, 7173]
Иду с Дженни, рассказывающей, что она с мужем уезжает по контракту в другую страну, играть в теннис. Приходим в чей-то дом. Маленький мальчик просит меня купить ему точно такую игрушку, какую держит в руке. Зарисовываю элемент игрушки, густо-серого дельфина. Удивляюсь, как похоже у меня получилась (сон запомнился фрагментарно).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (женским голосом): «...транспортом. Вот к концу лета будет хорошо».
Обрывок мысленной фразы (женским голосом): «... и с цветочками».
Мысленная фраза: «Старым ... другом самогО университета» (одно слово не запомнилось).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Контрабанда ... без контрабанды классов».
Мою под кухонным краном голову. Рядом толкутся люди, что-то мне говорят, раздражают. Открываю кран на полную мощность, споласкиваю голову обильными потоками чистой воды, испытывая удовольствие и очищение.
Мысленные фразы (голосом, больше похожим на женский): «А ведь первое письмо я ему написал. Ему, в объяснение».
