В финале один из персонажей производит в отношении какого-то предмета ординарное (в контексте сна) действие. Однако в полупроснувшемся состоянии умозаключаю (по поводу увиденного), что стабильность форм и стабильность Мира является иллюзией, всё изменяемо - абсолютно всё и в каком угодно направлении.
В конце сна нечетко видимый Исследователь сообщает: «И вот тут-то они иногда вдруг и раскрываются». Речь ведется об определенном типе людей, обладающих скрытыми (врожденными) необычными качествами (положительными), которые удалось выявить искуственно создаваемыми экстремальными воздействиями.
Сопровождающееся сильной радостью воссоединение двух половинок. Они состоят из аморфной серой субстанции (с выходящими за пределы поля зрения границами) и представляются мне половинками гигантского шара. Воссоединение происходит путем неторопливого, неотвратимого поворота соприкасающихся нижним краем половинок навстречу друг другу. Плоскости предстоящего сопрокосновения испещрены лабиринтоподобной системой бугорков, выступы которых совпадают, и в процессе воссоединения сминаются (я проснулась до того, как процесс был завершен).
В крошечном туалете и так не повернуться, а тут еще эта дверца от антресолей, которую (за отсутствием другого места?) поставили здесь. Она мешает мне подмести пол, решаю отнести ее в кладовку. Бегло видится дверь находящейся в подвале кладовки. И раз уж спущусь в подвал, думаю я, заодно досконально исследую содержимое двух стеллажей, все эти мелочи, безделушки, сложенные (прежней?) хозяйкой квартиры (они давно теребят мое любопытство). Бегло видится фрагмент разветвленного, запутанного подвала и пара стоящих там темных стеллажей, заставленных пыльными вещицами. В комнате, где я предаюсь предвкушению удовольствия, появляется маленькая подвижная белокурая девочка. От избытка чувств решаю порадовать и ее, говорю, что возьму с собой в интересное место. В моих руках оказывается батон, пытаюсь нарезать его безопасной бритвой (заведомо непригодной для этого). Входит мама*, говорю, что мы собираемся спуститься в подвал. «Но вы вернетесь оттуда?» - спрашивает мама. «Нет», - ангельским голоском отвечает девочка. Ее ответ, ошеломив меня, заставляет отказаться от мысли взять ее с собой, я за нее пугаюсь (по контексту относившийся к нам обеим ответ я почему-то соотношу только с девочкой).
Идущий с неба луч яркого света образует на покрытой изрытым коричневым грунтом поверхности большое круглое пятно, разбитое непонятной теневой сеткой на множество мелких квадратных световых пятен. Кому-то (не фигурирующему в этом сне) удалось усовершенствовать систему - устранить часть ветвей теневого переплетения, в результате доля закрытой тенью поверхности уменьшилась. Сон демонстрирует это несколько раз, применительно к разным поверхностям. Возникает мысленная фраза: «Безусловно, Ликид — это герой, разгадавший Ликию» (Ликия является названием страны). Воспринимаю это изучение с помощью светового луча относящимся к объектам, удаленным не только в пространстве, но и во времени (может быть, на это навело слово «разгадавший»?). Мне кажется странным, что достоинство усовершенствования оценивается как сокращение тени. На мой взгляд, смыслом его является все же увеличение освещенной площади (и ничто не мешало именно так его и формулировать).
Какие-то люди говорят, что могут предоставить нам с Петей возможность поразвлечься, дадут ключи от пустой квартиры в Москве и от пустующего жилья в Америке, где мы сможем остановиться. Беру ключи (или это был уже, кажется, другой ключ), иду в туалет - вхожу в парадную, поднимаюсь на последний этаж, ключ несколько раз падает на ступеньки, удивляюсь. Далеко не с первой попытки отпираю дверь туалета, слишком долго там задерживаюсь, чуть ли не физически чувствуя, как уходит время, бегло представшее в виде серого туманного внушительного параллелепипеда (в горизонтальном положении, в правой части поля зрения).
Происходившие в этом сне действия и их эмоциональное сопровождение подвергаются скурпулезному психоаналитическому разбору (но без присущих психоанализу аффектов, кушетки и даже без кабинета) - это просто мысленный доброжелательный спокойный диалог (комментарии воспринимались как мысли, идущие как бы немного сверху).
Процесс перехода по узкому мосту через глубокое горное ущелье. Смутно, в сероватых тонах видится ущелье шириной в десять-пятнадцать метров (дна не видно), через которое переброшено бревно со стесанной верхней поверхностью (шириной чуть больше ширины человеческой ступни), перил нет. Начинаю переход с левого края, иду спокойно, пристально глядя под ноги. Часть моего Я смотрит на это со стороны и думает, что если по такому узкому мосту идти медленно, будет почти невозможно сохранить равновесие (тем временем я уже нахожусь близко к правому краю моста), а если идти быстро, равновесие удержать легко, но резко возрастет угроза оступиться. Рассуждающее Я мысленно прикидывает, как изменится ситуация, если мост будет пошире, если связать, например, пару бревен. Гипотетический вариант визуализируется на месте предыдущего, Я-рассуждающее оценивающе осматривает виртуальный фрагмент более широкого моста, прикрепленный к левому краю ущелья.
Человек волей обстоятельств попал в гибельное место, ситуация безвыходна. Но вот ему дают понять, что если он заявит о желании покинуть это место, он сможет уйти, вместе с женой и ребенком. Кроме того, к ним смогут примкнуть, и тем самым спастись, еще два человека, которым поодиночке не выбраться из этого гиблого места никогда. Спасение зависит лишь от него, ему позволят уйти и увести с собой еще четверых, если он скажет, что хочет уйти. Все обставлено так, что, казалось бы, раздумывать не о чем, но в сознании этого человека ситуация не так однозначна. Заявить о своем желании уйти — значит сдаться, а он никогда не сдавался, и как с этим потом жить? Это все равно будет не жизнь, даже то, что в его руках судьба еще четверых, ничего не меняет. Он решает никуда не уходить, остаться. В результате принятого решения у него появляется определенный шанс победить в ранее безнадежной борьбе, однако об этом человеку знать не дают, то есть шанс существует, но втайне от того, кому он предназначен. Визуальный фон был скудным и почти не запомнился - условно изображалось гибельное место, в нужные моменты появлялись смутные фигуры женщины с ребенком и двух одиночек-мужчин, а те, кто ставили герою сна условия, показаны не были вообще.
Сижу с женщиной у стола. Напротив прислонилась к углу темного серванта моя сестра. Вдруг вдоль левой ее ноги (от колена и ниже, с наружной стороны) выступил край чего-то белого. Такое впечатление, что что-то, что было совмещено с сестрой, нечаянно сдвинулось. Присматриваюсь, вижу еще в одном месте такую же выступающую полоску. Смотрю, не отрываясь. Сидящая рядом женщина произносит удивленно: «Ой!» Сестра спрашивает, в чем дело, женщина говорит про полоски. Смотрим на мою сестру во все глаза. На уровне ее левого виска вдруг ярко вспыхивает маленькая зеленая сигнальная лампочка. Еще несколько таких же, но белых, вспыхивает поочередно на уровне ее лица. Пересказываем ей это.
Отправляюсь в сложный путь (куда-то, где уже, кажется, была раньше), но на этот раз теряю интерес к цели путешествия. Этот путь сам перемещал к цели того, кто на него вступил - автоматически движущаяся система дорожек тянулась по пересеченной местности, в том числе по лесам и оврагам.
Три персоны рассматривают и сопоставляют фрагменты чьих-то Сна и Реальности (фрагменты выглядят как цветные слайды, без рамок), делается вывод, что и Сны и Реальность (этого человека?) являются иллюзиями.
Иду по городу. Широкие заасфальтированные улицы его пусты, что, в совокупности с темными громадами безмолвных домов создает впечатление назревающей катастрофы (такое впечатление, что пустые улицы в конце концов поглотят людей). Дохожу до своего дома, где стоит несколько человек, начинаю предсказывать, что нас всех ждет. Люди не обращают на меня внимания, совершаю предсказания бессознательно (как бы являясь пассивным рупором). В какой-то момент обнаруживаю, что глаза мои закрыты, не могу открыть их, несмотря на все усилия. Но вот речь иссякает, глаза тут же открываются, иду домой (на протяжении сна я оставалась бесстрастной).
Некто, условно видимый, преисполнен недоумения по поводу того, что из семян посеянного Добра произросло Зло. На какой-то стадии молодые ростки Добра, взошедшие из брошенных в землю мелких светлых семян, превратились, не меняя внешнего вида, в ростки Зла. Видится грядка с ровными рядами молодой поросли. Побеги (высотой в четверть метра) имеют по несколько полураскрытых матовых темно-зеленых, довольно крупных листьев. Насколько я поняла, имеется в виду частный, конкретный случай, а пример с грядкой — это аллегория.
На дорожке под окнами нашей квартиры появляется темная изящная старинная карета с темными лошадьми. В карете стоит темная железная допотопная печка, из толстой трубы ее бледный, почти незаметный дым тянется в наше открытое окно. Вдоль кареты прохаживаются, попыхивая несовременными папиросками, два-три молодых мужчины в черных фраках и черных цилиндрах (они имеют вид ряженых или пришельцев из другого времени, скорей всего, второе). Угарный газ из печной трубы скапливается в квартире. Говорим молодым людям во фраках: «Вы отравляете нам окружающую среду», они исчезают, вместе с каретой и лошадьми (люди в квартире виделись условно, а происходящее за окном — отчетливо).
В большой круглой чаше заброшенного фонтана и на земле около него лежит несколько мертвых птиц.
Дети в классе, что-то обсуждая, употребили слово «хаос». Их спрашивают, знают ли они, по крайней мере, что оно означает.
Детская кукла, внимание сна направлено на ее лицо. Любознательные распахнутые голубые глаза, приоткрытый ротик. Смотрю на это искусно (натуралистично) выполненное лицо, вскользь замечаю, что мгновеньями оно оживает, тут же снова становясь кукольным.
Мысленная фраза: «Но ведь мама кое-что еще знает».
Сижу в очереди к зубному врачу (со страхом). Очередь приближается, иду сказать об этом Пете. Врач (мужчина в белом халате) дал мне рецепт на обезболивающие таблетки, мне нужно их принять. Я в этом месте впервые, за мной в очереди двое мужчин. Один уже теперь глотает таблетку, а половинку еще одной привычно засовывает в нос (для усиления эффекта). Сон крупным планом показывает нос, в котором исчезает половинка белой таблетки. Охваченная паникой, суечусь, пытаясь добраться до Пети. На что-то отвлекшись, так к нему и не попадаю. Сон показывает Петю, безмятежно растянувшимся в одной из комнат этой поликлиники, на кровати (поверх постели), с книжкой в руках. Кровать выглядит совсем по-домашнему.
В финале сна демонстрируются три вида мочалок (природных, растительных). Они значительно крупнее, чем им полагалось бы быть, о них что-то подробно сообщается, условно имитируется их применение (мочалки виделись натуралистично, а все остальное — красочное, живое, было на периферии поля зрения).
Сон о моих взаимоотношениях с другими людьми. Люди олицетворялись персонажами, с которыми я попеременно вступаю во взаимодействие, занимаясь чередой своих дел (персонажи не ассоциировались с известными мне наяву). Отношусь ко всем лояльно, естественно, спокойно. Они же почему-то (все) видели в контактах со мной что-то для себя неприемлемое. И кто вольно, кто невольно разными способами давали мне это понять. Это не сказывается ни на моем ровном настроении, ни на моем отношении к этим людям. С очередным партнером по очередному делу оказываюсь в общине, где живет Петя - среди редких деревьев и смутных коммунаров на периферии поля зрения. Привожу что-то Пете в дорожной сумке негармоничного, кричаще-зеленого цвета. Передаю ее ему, вдруг подумалось, что у него своя жизнь, свой круг общения, и негоже мне быть по отношению к нему такой назойливой, нужно оставить его в покое. И всё же машинально, по инерции спрашиваю (по поводу сумки как тары): «Взять ее или оставить вам на всякий случай?» (все персонажи виделись условно).
Мысленные фразы: «На этот раз вам ничего не позволено. На этот раз...» (фраза обрывается). Имеется в виду, что на этот раз нужно будет делать лишь то, что велено, безо всяких вольностей. Смутно, неразборчиво видятся те, кому дается это указание.
Окончание мысленной фразы (энергичным женским голосом): «...преподавателя гОры лизинга».
Мысленные фразы: «Сухие. У других сухие не сухие».
Мысленное слово (запинающимся женским голосом): «Панк... пан... пасквилей». Последнее сопровождается облегченным смешком (хотя на самом деле нужно было все же произнести слово «ПАНТАКЛЕЙ»).
Большая поляна, место отдыха горожан, расположившихся на зеленой траве. Я устроилась на одной из массивных темно-коричневых скамей. Подходит религиозный юноша, заводит нейтральный, безобидный разговор. Не успеваем обменяться и десятком фраз, как юношу мягко, деликатно отзывает пастырь. Он сидит неподалеку, на траве, в кружке молодых людей. Юноша возвращается к ним, я спохватываюсь, что на мне нет юбки. Здесь это не возбраняется, можно даже загорать, но голые ноги неуместны при разговоре с религиозным человеком. Запоздало натягиваю юбку... Это уже третье воспроизведение одной и той же ситуации. В предыдущих юноша подходил более издалека, каждый раз с другой стороны (в напоенном чистым воздухом уголке пространства под бледно-голубым летним небом все виделось реалистично).
В первом эпизоде, в присутствии маленького ребенка, мое состояние чуть не приводит к смерти. Лежу на спине, вытянувшись в детской песочнице, как в постели. Руки заложены за голову (или вытянуты вверх), при поворотах с боку на бок в плечевых суставах ощущается сильная боль. Эпизод повторился дважды. В финальном эпизоде, в туалете, спуская чистую воду, испытываю удовлетворение по поводу основательной очистки организма, избавившегося от ненужного. Фекалии выглядят по-деловому, функционально, максимально эстетично.
Два-три сна, в которых я получала информацию. В том числе положительную оценку каких-то действий или событий.
Легко читаю печатный текст (что-то нравоучительное). Бросилось в глаза, что лист был очень белым, а буквы — поразительно четкими, аккуратными. Скользя глазами по тексту, убеждаюсь, что могу читать его в любом месте (а это косвенно свидетельствовало, что я понимала, что дело происходит ВО СНЕ). По пробуждении прочитанное мгновенно забылось.
Мысленная фраза: «Динайн Пэтн» (возможно, имеется в виду Даймон поэта).
Груда небольших, с ноготь, одинаковых элементов из чего-то типа гладкого светлого дерева. Кто-то невидимый (или невидимые) производят с ними манипуляции.
Смутно видны мощный мужчина и семенящая за ним на поводке светлая собака. Собака привычно, как ни в чем не бывало следует за хозяином, несмотря на ужасающие свежие раны — последствие жесточайших пинков, следы сапог хозяина. Который собаку любит, но в недавнем приступе сумеречной агрессивности набросился на нее. Сон бегло, намеком, продемонстрировал и это (мужчина производит впечатление существа примитивного).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Сейчас же все равно ... со мной пойдете».
На излучине пустынной улочки, под большим деревом стоит плоский решетчатый пластмассовый ящик. Из него доносятся негромкие протестующие повизгивания животного.
Мысленная фраза: «Дважды девять — тридцать восемь». И это не было ошибкой, это было в другой системе исчисления.
Мысленная фраза (женским голосом): «Нет, оказывается, здесь просто сиденье».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...причем предбанник из-за незаконников вывели наружу».
Мысленные фразы (скороговоркой, женским голосом): «Хотя бы поодному ряду. Если на все это хватит денег...» (фраза обрывается). Речь идет о размещении мягких игрушек на полках магазина. Смутно виден тянущийся до потолка стеллаж на задней стене, около которого стоят мужчина и произнесшая фразы женщина.
Мысленный диалог (мужскими голосами). «Пожалуйста». - «Почему?» - «Я извиняюсь».
Два сна, в которых что-то подробно, терпеливо объясняется.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Человек — это ..., это суверенноесущество» (фраза начата нейтральным тоном, а два последних слова отчеканены жестко).
Смутно, издалека, сверху видится огромное, покрытое высокой густой травой пространство, поперек которого тянется прямая дорога. На ней появляются (слева) два смутно видимых всадника, движущиеся с умеренной скоростью, на значительном расстоянии друг от друга. Второй следует за первым, не нагоняя его. Справа возникает квадратный лесистый, похожий на джунгли участок. Он видится отчетливо и (в отличие от всего остального) демонстрируется в цвете — зеленом, сочном, всех мыслимых оттенков. Всадники, один за другим, скрываются в нем. Теперь они не видны, разве что мелькнет силуэт в редком просвете между густой листвой. По этим штрихам и еще каким-то образом становится ясным, что первый всадник сменил прямолинейное движение на беспорядочное (сохраняя первоначальное направление). Он прячется от второго. Второму непонятным образом удается его несколько раз отыскать (и тут же снова потерять). Преодолев с половину лесистого участка, второй не смог больше обнаруживать первого (прячущегося более изощренно?) Он лишается ориентира (именно эту функцию исполнял для него первый, которого второй искал серьезно, но без азарта). Второй смиряется, отказывается от поисков, машинально двигается вперед наобум. Едет, не глядя по сторонам. И когда почти полностью самостоятельно преодолевает джунгли, первый, не только ловко скрывавшийся, но и державший, повидимому, под контролем перемещения второго (а возможно, и его помыслы), как ни в чем не бывало выезжает ему навстречу. Финальная сцена сопровождается подробным мысленным (идущим сверху?) объяснением произошедшего (я его восприняла, но мгновенно утратила). P.S. Первый всадник чувствовал себя в джунглях свободно, уверенно, а второй был там, похоже, впервые.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «..чем раньше, тем лучше». - Басовито: «И носки стирать не нужно».
Сон о приехавшей ко мне в гости со своим мужем Лане.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Как только ... он перестанет быть Властителем».
Выдергиваю из стопки газету, полагая, что это и есть искомая. Говорю собеседнице: «Смотри...», и осекаюсь. Хотела назвать газету и что-то в ней показать, но вижу, что вытащила не ту (сон был не цветным, отчетливо виделись лишь газеты).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «...сюда, чтобы выяснить, насколько возможно и реально...».
Девочка-подросток сидит на диване, смотрит на входящего в комнату мужчину. Он здоровается. Она спрашивает: «Ты откуда?» Он отвечает: «Откуда папа твой» (оттуда же). Девочка странно на него смотрит, медленно (демонстративно медленно) встает, делает несколько ленивых шагов в сторону, медленно наклоняет голову, медленно подносит руки к лицу и изо всех сил, беззвучно, чихает. В этом чувствуется кураж, вызов.
Мысленная, несколько раз повторившаяся фраза: «Витает в облаках».
Смотрю на титульный лист книги. С удивлением вижу в его нижней части вместо полагающихся исходных данных краткие характеристики Знаков Зодиака. Отчетливо вижу название первого: «Рыбы», ниже ухватилось взглядом еще одно: «Близнецы».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «За этим ... в пятом классе (велась настоящая война)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены; слово «война» является образным преувеличением).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужским и женским голосами). Рассудительно: «Подход ... и решения...». - Поспешно: «И решения поменять местами...» (обе фразы не завершены).
Мысленная фраза: «Я у котенок спрошу, котенок идет работать или нет».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: « ... я сам по себе, я знаю, что хочу».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «Я хорошо маме рассказала, но...».
Молодая женщина входит в аудиторию (или зрительный зал). Кивком головы приветствует кого-то из немногочисленной публики, и вдруг, медленно приседая, прячется за спинку стула.
Мысленное умозаключение, чуть ли не напеваемое мной: «Как что-то себе усвоишь - потом не понять другого» (речь идет о понятиях, представлениях).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Разве ... стал бы потешаться над этими...».
Я у Камилы, где сейчас находится лишь ее старший сын (спит в своей комнате). Звонит телефон, поднимаю трубку - кто-то настойчиво повторяет: «Анат, Анат, Анат». Понимаю, что зовут Тони, и поскольку он спит, говорю: «Он... он... вы не можете оставить ему сообщение?»
Газетная, во весь лист, статья с подписью, в которой указана лишь должность официального представителя Украины.
Разновозрастные дети в светлой одежде активно проводят время в уличном сквере.
Мысленная фраза: «Кто-то приедет и что-то привезет с собой, чтобы укрепить эту стену».
Собираясь причесаться, замечаю, что расческа грязна, зубья срединной части обломаны. В смятении думаю, что ее немедленно следует вымыть (возникает представление, как я ее отдраиваю). Не сводя с нее глаз, прихожу к выводу, что не отмывать нужно эту чудовищную расческу, а немедленно выбросить. Сон случайно вспоминается утром (наяву), когда я причесывалась. В панике смотрю на расческу, с облегчением удостоверяюсь, что с ней все в порядке.
Мысленная фраза (женским голосом, лениво): «Когда увидит эту самую, аннотацию».
Мы с Петей (он в младшем школьном возрасте) и еще кто-то третий на экскурсии в месте прохождения Тони воинской службы. Тони вводит нас в конструкторское бюро со множеством чертежных столов, за которыми трудятся юноши и девушки в военной форме. Тони преисполнен важности, говорит, что убьет меня, если я не перестану его подкалывать. Наш спутник реагирует осуждающими междометиями, на меня угрозы не действуют. У одного из столов интересуюсь, что это за служба. Работающая за ним девушка отвечает: «Канализации и водоснабжения». Произношу с глубокомысленным видом: «А-а-а, канализа-а-ации».
Мысленная фраза (деловитым женским голосом): «Физическую работу перенесли, и фактически работа не кончилась».
Мысленно, на разные лады повторяемые слова: «Кнан хнан».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, нервозно): «...голосом. Почему? Потому что...» (фраза обрывается).
Человек делает массаж шеи и плеч пушистой кошке. В процессе этой процедуры кошка превращается в освежеванную тушку с наполовину обрубленными лапами, но массаж продолжается как ни в чем не бывало.
Мысленно рождаю строку: «Реформы, поэмы и...». Последнее слово еще не найдено, для завершения ритмического узора оно должно быть двухсложным, с ударением на первом слоге. Воспроизвожу окончание строки бессловесно, на интонационном повышении.
Мысленная фраза, настойчиво (если не сказать, настырно) повторявшаяся, пока не оказалась записанной: «Три имени Ганса...». Выпавшая из памяти фамилия Ганса этнически не подходила к имени, на что я обратила внимание.
Мысленная фраза: «Нет, в кашне, в этой шапочке и в туалете» (в смысле, в одежде).
Мою голову над ванной. Потом два водопроводчика споласкивают ванну, из верхнего сливного отверстия льется грязная вода. В смущении, со смешком говорю: «Вот как плохо быть брюнеткой, вот какая черная вода, когда голову моешь». Водопроводчики, не обращая внимания, продолжают с серьезным видом лить воду. К моему облегчению, она постепенно светлеет.
Мысленные фразы (уверенным женским голосом): «Оно может быть. Может быть частью речи, (подводящей итог)» (слова в скобках, возможно, не произнесены, но уже заготовлены).
Что-то обсуждаем. Говорю: «Да, я понимаю, тут у нас что-то разрушилось» (нарушилось, расстроилось).
Страница с текстом на незнакомом мне языке (возможно, это не буквы, а знаки). Поверх нее — фигура из трех расходящихся темных лучей. Берусь за точку их соединения, перемещаю фигуру влево, сохраняя первоначальное (горизонтальное) положение среднего луча и не выводя фигуру за пределы листа. Еще пару раз таким же образом и так же неспешно перемещаю ее над листом.
С помощью вилки производят манипуляции с буро-серым мясным фаршем. Кто-то интересуется, для каких целей это производится, ему отвечают. Спрашивающий (которого, как и отвечающих, не видно) не понимает. Ему несколько раз пытаются втолковать элементарные (для отвечающих) вещи. Однако для спрашивающего это было что-то непостижимое, с чем он никогда раньше не сталкивался. Это лежит за пределами его понимания, все объяснения обречены на провал.
Проезжую часть улицы Никшис, напротив таинственного дома №46, вприпрыжку пересекает худой хромоногий подросток. На голове у него темный картуз, одежда тоже темная, бедная. Все это видится полупризрачно.
Мысленные фразы (недовольным женским голосом): «Надо будет списывать потом. Это песенка появится на тысяче торцов».
Малознакомый толстяк лет сорока изводит меня приступам своей ревности. Сбивает с толку, создавая невероятные ситуации. Внезапно возникает передо мной (его ровесницей), уличает в измене, превратно толкует мои поступки. Это было бы забавно, если бы он не относился ко всему слишком серьезно, с неизменным сарказмом осыпая меня дурацкими обвинениями. Не знаю, что делать. Имеет место вопиющее взаимонепонимание, диаметрально противоположное видение ситуаций. Его мышление изощренно, но туповато в своей узкой направленности. Начинаю терять душевное равновесие (однажды он даже имел нахальство позвонить мне со своими упреками по телефону). Где-то в середине сна не выдерживаю, говорю: «Да что это такое! Хотите, я расскажу вам свою жизнь?» Следует саркастический ответ, что я могу это сделать, но мне это не поможет. Рассказываю - его ничто не трогает. Он видит то, чего нет, я же способна лишь на безмолвное возмущение. Фактографическая канва его деяний не запомнилась, в памяти сохранился последний эпизод. Женщина, одна из второстепенных персонажей сна, должна передать мне какую-то мелочь. Договорились, что я спущу для этого из окна своей квартиры ведро на веревке. Выбираю не то окно, о котором мы договорились. Не исключено, что выбор пал на единственное, полускрытое эркером окно, именно из-за этого типа — я дошла до того, что стала предпринимать кое-какие меры предосторожности, чтобы сталкиваться с ним пореже. Старое покореженное ведро спущено вниз, женщина все не появляется. Потеряв терпение, отдергиваю краешек шторы, украдкой выглядываю наружу. На пустыре перед домом никого нет, ни души не видно и вдали. И тут перед окном, почти прижавшись к стеклу, возникает этот человек со своими хладнокровными упреками по поводу даже этой, безобиднейшей ситуации. Он так меня допек, что я отмахнулась от мысли, как он смог оказаться на уровне второго этажа. Сон был похож на комедию положений. С моей точки зрения тип вторгся в мою жизнь незаконно. Но судя по его последовательному поведению, он как бы имеет к этому основания (о которых мне ничего не известно). Он считает, что я принадлежу ему (или что-то в этом роде), бред какой-то (лица преследователя я не видела, хоть и провела большую часть сна нос к носу с ним).
Находимся в помещении (кажется, у входа в лифт). Происходит что-то абсурдное (в духе того, что происходит со мной наяву после пережитого год назад потрясения). Мысленно отмечаю (совсем, как наяву), что опять произошло неправдоподобное. Иду куда-то с женщиной. Она говорит, что все, что я предпринимаю (наяву), не только неправильно, но и приносит вред. Говорит, что у нее есть связь с Высшим, поэтому сказанное является истинным. Со всей искренностью отвечаю, что все это время безуспешно ищу помощи, ищу кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что происходит, и подсказал бы, что я должна делать. Повторяю это, кажется, несколько раз, но женщина молчит.
Мысленная, с незапомнившимся словом фраза (женским голосом): «Эти ведь ... появились» (на последнем слове голос понижен почти до баса).
Мысленная, незавершенная фраза (тенором): "Дальше тогда я буду..." (в дальнейшем).
Стопка вкривь и вкось уложенных серебристых обручей диаметром с полметра. Чья-то рука поднимает верхний обруч, за ним тянутся непонятным образом зацепившиеся еще два.
Сон, связанный с Польком.
Мысленная фраза: «Почитаемый в...» (последнее слово не запомнилось).
Белый лист с текстом на древнем, по виду, языке. И сразу же — отчетливая мысль, что раз существует этот текст, значит, можно с его помощью постичь Истинные Знания. Нужно только как-то справиться с языком [см. сон №0253].
Мысленная фраза: «Плачет без тебя другая».
Фрагмент мысленной фразы: «...крепко привязаны к железному трубу...». Видится массивная металлическая решетка (в клетку). Она имеет коробчатую форму, и или просто лежит на земле или закрывает отверстие.
Несколько раз подряд принимаю обильный душ в помещении, где находятся две занятые делами женщины.
