Чем-то занимаюсь. Вокруг, кажется, находятся другие люди, мне помогает маленькая девочка. Сон был нерезких, блекло-серых тонов (как на старых фотографиях). Полупроснувшись, думаю: «Ага, значит, в детстве я сама себе помогала».
Входим в подземный туннель, в нем начинается дождь. Чистые частые капли заливают пол, приходится идти по слою воды (не намокая ни сверху, ни снизу, и не отдавая в этом отчета). Впереди, за изгибом туннеля, слышится шум механизма. Подойдя, видим человека, производящего электросварку. Смотрю на падающие в воду искры, говорю, что наличие воды на участке, где производятся такого вида работы, опасно для жизни. Тут же дается знать (мысленно), что наоборот, именно для защиты от электричества на этом участке пущена вода. Вяло удивляюсь воспринятому, противоречащему моим (полученным, между прочим, в стенах Ленинградского политехнического института) представлениям, в истинности которых уже готова усомниться. Выходим из туннеля. Говорю Атосу, что у некоего молодого человека есть проблема с программированием, излагаю ее. Атос отвечает, что проблема разрешима. Открывает массивный фолиант, говорит, что нужно использовать «гибкие связи». Предстают несколько вертикальных, согнутых пополам толстых кабелей. Признаюсь, что не разбираюсь в компьютерах, и что будет лучше, если молодой человек свяжется с Атосом напрямую. Добавляю: «Знаешь, кто это? Это твой бывший одноклассник Сафт».
Провожу рукой по волосам, обнаруживаю сзади, на ощупь, волосок слишком длинный. Выдергиваю, подношу к глазам. Он предстает в виде толстого, с мизинец, длинного идеального конуса из матово-прозрачного материала (типа оргстекла). Смотрю, не переставая удивляться и воспринимая его как свой волосок. Безуспешно пытаюсь привлечь к диковинке чье-то внимание.
Ко мне, живущей в темной избе, приходят Петя и Фесио Арфас. Зачитывают текст, в котором говорится, что я «лежу на печи». Что некоторые другие родители тех, кто живет в селении Адамс, «лежат на кроватях», а я лежу и буду лежать на печи. Смысл текста в том, что «лежащие на кроватях» в какой-то мере приобщены к тайной жизни селения, а «лежащая на печи» - отстранена. Увиделась СКАЗОЧНАЯ побеленная печь с лежанкой (в моей нынешней реальной комнате), а потом - несколько старых темных железных кроватей, стоящих вразброс на открытом пространстве. Петя и Фесио Арфас прочли мне это несколько раз и намеревались зачитывать текст дальше. Под влиянием какой-то эмоции прошу перенести чтение на потом. Всё, относящееся к первой части сна, исчезает. Оказываюсь в своей комнате (где совсем недавно была сказочная печь). С удивлением смотрю на связку своих ключей, валяющуюся на полу около кровати. Поднимаю, недоумеваю, кто мог их сбросить. Оказываюсь в комнате соседа, его ключи тоже валяются на полу около кровати. Подбираю их, и столкнувшись с соседом в недрах избы, передаю ему (введя в удивление и его). В руках у соседа книга, большеформатная, в твердом белом переплете, так издаются обычно СКАЗКИ. Прошу посмотреть. Шрифт крупный, черный, четкий. Скольжу глазами по страницам, на каждой взгляд выхватывает повторяющуюся в тексте фамилию, нашу с Петей фамилию. Заинтересовавшись, беру книгу к себе, ложусь поудобней, раскрываю. В спустившихся сумерках текст неразличим, откладываю чтение, решив, что прочту, когда посветлеет. Мысли возвращаются к ключам, пытаюсь понять, кто мог их сбросить. Чувствую (все еще лежа на кровати) бесконтактное волновое воздействие на мышцы правого бедра. Удивляюсь — и просыпаюсь (персонажи виделись условно, а книга, и особенно наша с Петей фамилия - отчетливо).
Кто-то излагает длинную историю. Видно не рассказчика, а однородную серую субстанцию, являющуюся будто бы излагаемой историей. Лишь один раз в ней появляется смутный образ — спина в темном пиджаке с воткнутым в нее большим ножом (типа финки). Рана неопасна, нож застрял в ребре, так что крови не было. По завершении истории поучаю рассказчика: несколько раз повторяю, что в слове «шейка» обязательно присутствие буквы «й», что в середине этого слова буква «й» должна быть обязательно, в отличие от слова «кошка».
Смутно видится участок дороги, сплошь состоящий из крутых (не очень высоких) подъемов и спусков. Обочины обрамлены негустым лесом, полотно покрыто старым, вылинявшим асфальтом. Потом появляется ровный участок этой дороги, его обочины засыпаны тонким слоем белого порошка, приходящего в движение от малейшего дуновения ветра. Возникает мысленная, незавершенная, с недоумением произнесенная фраза: «Даже такая дорога интеллигентной женщине...».
Некто (назовем его А, которым была, возможно, я) манипулирует мелкими предметами - кажется, двигает их вперед, от себя. Некто другой (назовем его Б, которым была, кажется, небольшая группа людей) в ответ совершает явное противодействие, манипулируя теми же предметами. Так повторяется несколько раз. Обе стороны действуют спокойно, неторопливо, сторона А с каждым разом вовлекает все больше этих мелких невразумительных одинаковых предметов. Мысленно сообщается, что противодействия стороны Б на самом деле не являются таковыми (сон был нечетким, в темных тонах).
После незапомнившихся событий, происходивших в фантастическом городе, оказываюсь в большой светлой квартире. Кроме меня здесь находятся три хозяйских мальчугана. Сквозь круглое (диаметром в пару метров) отверстие в полу просторного салона виден светлый салон нижней квартиры, под отверстием там стоит круглый, покрытый белой скатертью стол. Два мальчугана находятся сейчас в большой темноватой, совмещенной с туалетом ванной (один из них захотел покакать). Вхожу взглянуть, все ли в порядке. Дети сидят на полу перед унитазом, у одного из неплотно прилегающих шортиков вывалилась наружу часть экскрементов. Провожу рукой по краю штанишек, на пальцах оказывается кусочек кала. Удивляюсь, спохватываюсь, что раз кал выпал из штанишек - он сквозь отверстие в полу салона упал в нижнюю квартиру (на стол?!). Смотрю в отверстие - так и есть. В замешательстве не знаю, что делать. К столу подходит молодая красивая женщина (хозяйка квартиры). Не сводя глаз со стола, осыпает упреками своих верхних соседей. Нахожу мать мальчиков, объясняю ситуацию, делая упор на то, что в случившемся никто не виноват. Она, подобравшись, готовая к защите, идет со мной домой.
Водим человека по пространству (или по его дорожкам). Ведем от одного темного пятна на земле к другому, третьему, четвертому. Похожие на кляксы Роршаха пятна (или тени?) свидетельствуют о темных сторонах жизни этого человека. Не можем поверить, что в жизни одного человека может быть столько темных пятен (или что они могут быть такими большими).
Мысленный диалог. В Небесную Инстанцию сообщается, что на некую пару людей взвалена непомерная тяжесть (психологическая или психическая). Предстает ее аллегорическое изображение в виде колоссальной темной островерхой горы. Пара людей, о которых идет речь, видится парой темных сглаженных скалистых образований, между которыми находится узкий светлый просвет. Следует формальный ответ, что поскольку на Земле не существует движимых объектов, равных весу гор, сообщение нерелевантно.
К оказавшейся в селении Адамс женщине подходит один из селян, крепко обнимает ее, осыпает поцелуями. Он безмерно рад, возбужден, поражен тем, что наконец-то встретил ту, в которой признал Лилит. А женщина ничего такого не чувствует, она ощущает себя лишь случайным гостем селения и совсем не идентифицирует себя с Лилит. Мужчина же вне себя от того, что Лилит - точнее, та, которая некогда была ею - каким-то чудом объявилась, что она ОПЯТЬ С НИМИ (сон был безмолвным; имеется в виду Лилит, первая жена библейского Адама).
В итоге происходящего в этом сне делается вывод, что Духовная Сущность одной из женщин может быть соотнесена с Областью Высочайшего Совершенства. Видится светлая, находящаяся высоко в Небе Область Высочайшего Совершенства, готовая принять достигшую совершенства Духовную Сущность. Но женщина полагает оценку завышенной, она соотносит соответствующую часть себя с нежно-фиолетовой Областью, появляющейся ниже и правее зоны Высочайшего Совершенства.
Мысленная фраза: «Почему я считаю, что это так опасно?» Над фразой производится работа — манипуляции с буквами, перестановки (как на дисплее компьютера). В итоге она произносится несколько по-иному: «Почему я считаю, что это так, Опасно?» Слово «Опасно» становится именем собственным, которому адресован вопрос, и которое переводит опасность (как таковую, вообще) в категорию субъектов (вопрошающей была, кажется, я).
Мысленная, произнесенная на сероватом фоне фраза: "Мир, которым ты обманут, перед которым ты обманут, не обманут" (срединная часть фразы заменяет начальную; последнее упоминание слова «обманут» относится к слову «Мир»).
Стою перед несколькими серыми расплывчатыми силуэтами, нас разделяет нескольких метров. Наливаюсь одержимостью, освободиться от которой смогу, лишь выплеснув ее на других, на тех, кто сейчас передо мной. Стараюсь (как при чихании) сконцентрировать энергию, подвести ее к границе, несколько раз энергично, глубоко втягиваю в себя воздух, но результат получается слабый. Хорошо сконцентрированная одержимость должна выплеснуться толчком (как смачное чихание) и выразится в агрессии, в форме яростного нападения на тех, кто находится передо мной. У меня такого не получается. Диким рывком, с яростным криком бросаюсь в их сторону, но до нападения дело не доходит. Повторяю рывки, все более слабые. После неудачных попыток исторгнуть одержимость вовне, она рассасывается (как неудавшийся чих). Проснувшись, обеспокоенно думаю, не просочились ли мои дикие вопли в несновидческую явь. Все происходившее было таким же инстинктивным, как процесс чихания, сравнение с которым введено мной для наглядности (слово «одержимость» используется условно, мне неизвестно название этого состояния).
Умирающего Уду выставили из квартиры, смутно видна кровать с нависшим над ней лестничным пролетом. Под чистым бельем угадываются контуры грузного человека (возможно, находящегося в беспамятстве). В ужасе плачу. Мне спокойно объясняют, что этот человек что-то нарушил, и не только в процессе умирания, но и раньше, когда был еще здоров. В подтверждение демонстрируют состоящий из нескольких абзацев текст (напечатанный мелким шрифтом и занимающий больше половины нижней части листа) и указывают те из правил, которые были нарушены.
Рву лист бумаги на части, складываю их вместе, обрезаю ножницами по дуге. Сложенную в несколько слоев бумагу резать трудно, пальцам больно от впивающихся ножниц. Из-за боли напряжение поневоле ослабляется — и процесс тут же начинает идти совсем легко.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (завершившая сон): «Но причина не в ... а в...».
Молодой человек с висящим на плече прибором в темном футляре говорит, что, по его мнению, прибор слишком груб для каких-то замеров.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «И потом я проведу с тобой беседу об этих пунктах сравнительных, и на них сначала подчеркнуть...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, издалека, деловито): «Нет, нажмите ... Я сейчас сдохну».
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «Хотя это ... после барьера, после такого внушительного препятствия...».
Лежащая на полу газета усеяна влажными пятнышками водяных брызг.
Несколько раз повторившаяся фраза: «ЗамЕр зАмер».
Мысленные фразы: «А у вас — кто вы? Вы прекрасно знаете, кто вы!»
Мысленные фразы (мужским голосом): «Нет, знаешь, куда? Потому что это город большой».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: "Да-а, подумать только. ...из-за него написала «Великое завещание (марала)»" (за слово в скобках не ручаюсь).
На тротуаре, у раскрытой дверцы в цоколе здания, сидит на корточках мужчина. Что-то чинит или проверяет (за дверцей видны трубы). Прохожу мимо, навстречу идет молодой человек. На ходу, преувеличенно индифферентно взглядываем друг на друга.
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Профсоюзы, мне кажется, настойч...».
Смутно, бегло видится поддергивающий брюки мужчина, являющийся будто бы сновидческим моим мужем из второго сна этой ночи. [см. сон №5008]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «И нельзя ... чирикая, когда тебя откроют снова» (отыщут).
Сон, в котором фигурировали деревья - фиговые и еще какие-то. Они периодически куда-то вдвигались как объекты чего-то безусловно истинного.
Мне снится, что я СПЛЮ. Молодая женщина читает мне текст. Догадываюсь, что таким образом, иносказательно, мне сообщается о предстоящей свадьбе. В тексте о свадьбах речь не идет, но было нечто, что я уловила и приняла за соответствующий намек (не проронив ни слова). Сон во сне заканчивается. Оказываюсь в квартире, где живут мужчина и эта женщина. Мужчина дает женщине текст, она садится и читает его, беспрестанно запинаясь. В тексте о свадьбах речь не идет, но по неуловимым намекам догадываюсь, что таким образом мне сообщается о предстоящей свадьбе. Тут же вспоминаю сон. Говорю заговорщикам, что могли бы и не стараться, так как я это уже видела во сне. Переходим в салон, бросается в глаза отсутствие ковра на полу. Мужчина говорит, что они решили после женитьбы перебраться в поселение «Окаявоя» и уже начали упаковывать вещи. Сон смутно, бегло показывает поселение. Вспоминаю, как они жаловались на трудности первого своего переезда. Учитывая, что у них сейчас больше вещей, спрашиваю: «Не боитесь снова переезжать?» Мужчина бормочет что-то оптимистичное. С сочувствием думаю, какая все же морока эти переезды. И тут до меня доходит, что всё это лишь СОН, и я просыпаюсь (пол в салоне виделся ясно, остальное - условней, в том числе персонажи, чьих лиц я не видела вообще).
Мысленные фразы (мужским голосом): «А так — надо еще. Надо еще, надо еще, надо еще» (последняя фраза прозвучала гулко, постепенно затухая).
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «И даже не ... чтобы не связываться с этими...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Вообще ... со стеклом. Со стеклом».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А еще он сказал, что надо делать ... отринув Никто» («Никто» — это категория помех).
Фрагмент мысленной тирады (мужским голосом, с оттенком раздражения или недовольства): «...а мы размазываем кровь жертвы по соплям...».
Мысленные фразы (женским голосом): «Кто эти девочки? Положите его сюда».
Смутно, в расплывчатых, сероватых тонах видится спокойно танцующая (по-старинке) пара, мужчина и женщина. Вдруг женщина резко сокращается в размерах (до трети метра ростом), однако танец не прерывается, просто мужчина теперь держит ее левой рукой на уровне своей груди.
Сказав что-то маме*, отправляюсь на рынок. Почти добравшись, обнаруживаю, что на мне лишь трусики. В смятении представляю, как шла полуголая на виду у прохожих, и как это выглядело. Предстают светлые улицы светлого города с редкими светлыми схематичными фигурами прохожих (это видится как бы задним числом, моими глазами). Шмыгаю в проулок, стою там, прижавшись спиной к стене, понятия не имея, что делать. Вспоминаю про мобильник, решаю позвонить маме, чтобы она принесла одежду. Кармашек для мобильника пуст — аппарат забыт дома. Ну конечно, всё к одному, обреченно думаю я, продолжая машинально тискать сумку. Руки нащупывают какой-то предмет... Он! С облегчением прижимаю его к уху, и только было собралась набрать номер, как вдруг слышу в нем посторонний разговор. С любопытством прислушиваюсь. «...хочу спросить, можно ли вынуть этот диск... диск... и...», - запинаясь, бормочет женский голос, в ответ на что четкий энергичный мужской как бы завершает фразу, в которой запуталась женщина: «Вставить сторонний?»
Прощаюсь с Петей после его очередного визита, прошу звонить (так как не знаю, в какое время удобней звонить ему, чтобы не помешать). Оказываюсь на движущемся цистерновозе, около цистерны. Моя туго набитая дорожная сумка (в том числе с деньгами и документами) падает с машины. Осторожно пробираюсь к кабине, колочу по ней, прошу водителя остановиться. Стучу, кричу (без особых эмоций) и размышляю (тоже спокойно), дождется ли меня сумка. Мысленно вижу ее валяющейся на обочине излучины шоссе, у въезда в город.
Мысленная фраза (мягким женским голосом): «Из дома, восемнадцать прищепок».
В этом сне Каданэ по какому-то поводу сказала мне, что в моих глазах есть что-то дьявольское.
Со старого грязно-серого бревна соскабливают темно-коричневую краску, которой оно было довольно аккуратно окрашено.
Фигура в форме уложенной на бок полувосьмерки сочного алого цвета, один из хвостиков которой был зубчатым.
Завершившая сон фраза (принадлежащая маленькому мальчику): «Мама, как ты жила на этой однолампочковой земле?» В этом сне были темные старые избы, грязь, черная земля, потоки воды, люди в простой грубой одежде. Была четырехугольная пирамидальная бревенчатая вышка, используемая для сушки выстиранного белья, люди вешали его на горизонтальные бревна-распорки, каждый со своей стороны, мужчина — на левой распорке, женщина — на передней. Верхушка вышки выходила за пределы поля зрения, а мальчика там не было - он был не из того времени, а из Будущего.
Что-то о бататах - кажется, о способах их приготовления (бататы были мелкие, удлиненной формы).
Возвращаемся откуда-то с Петей. Вдруг вижу нечто невероятное. Небо, в просветах между темноватыми облаками, ярко светится. В просвете по ходу нашего движения поразительно отчетливо видится Лик Святого. В просвете справа видятся подогнанные вплотную друг к другу каменные блекло-песочные плиты. Их равномерно бугристая поверхность как бы отполирована. Испытующе перевожу взгляд с одного видения на другое, пристально рассматриваю, убеждаюсь, что всё видится по-прежнему отчетливо. Краем глаза замечаю редких прохожих в черной одежде, тоже смотрящих в небо, но смотрящих спокойно (если не равнодушно). Левее первого Лика (представленного в анфас) появился второй Лик, представленный в профиль и видимый так же ясно. В изумлении хватаю за руку оказавшегося рядом прохожего, чтобы обратить его внимание на происходящее (не осязая прикосновение и не заметив этого). Оба Лика примыкают к тучам, так что головы не выглядят автономными (за тучами можно домыслить тела). Первому Лику клубы туч доходят до подбородка. На миг этот четкий красочный образ вдруг блекнет, расплывается, кажется игрой воображения, фрагментом туч. С разочарованием перевожу взгляд выше, Лик тут же становится прежним. Второй Лик примыкает к тучам затылком и шеей. Левее и выше вижу такой же ясный третий Лик Святого. Он примыкает к широкой вертикальной темной планке (от верхнего края которой, над третьим Ликом, отходит вправо еще одна). Лики были русоволосыми, одухотворенными, выглядели живыми, но не двигались (и даже не моргали). С неменьшим интересом взгляд мой то и дело притягивается к каменными плитами. Мое возбуждение не спадает. Изредка, не отрываясь от Неба, обращаюсь к Пете с возгласами. Потом, все же взглянув на него, вижу, что он стоит потупившись. Понимаю, что он не хочет смотреть на такие вещи. Мягко беру его за руку (не осязая ее и не отдав в этом отчета), предлагаю пойти в другую сторону, чтобы видения остались за нашими спинами. И мы поворачиваем в другую сторону.
Идем куда-то (Лейла, Мона, МонЪ и кто-то еще) в поисках работы. Отстаю ото всех, натыкаюсь на них лишь на остановке транспорта. Они говорят, что подали документы на работу в Университет и заказали билеты «на шестое число». Я уязвлена их предательством до глубины души.
В старинном каменном эдании, где разместилась организация, разговариваю с Вейкой. Она важно восседает за столом, роскошная, дебелая, холеная. Там же встречаю Лесю, набрасываюсь на нее с расспросами. Беседу прерывают три собачонки (кажется, карликовые терьеры). Суетливо носятся и потявкивают на нас. Появляется их хозяин. Иду к выходу. Спускаясь с каменного крыльца, спотыкаюсь, судорожно хватаюсь за стену, смотрю вниз и думаю, хороша бы я была, если бы тут свалилась.
Смутно видится несколько темных фигур, у которых я что-то испрашиваю (кажется, прекращения воздействий на меня). Получив согласие, испытываю удовлетворение.
Мысленные фразы (бодрым мужским голосом): «Да! Чего (это) у тебя здесь нет детей?»
Мысленная фраза (женским голосом): «Как их отделить?» Полупроснувшись, отвечаю (мысленно, с нажимом) : «Они друг от друга отделяются запросто».
Мысленно произношу: «Среда» (день недели). Неспешно пишу его над предназначенным для этого отрезком линии вверху ничем еще не заполненного листа блокнота (еженедельника).
Меня будит мысленная фраза. Беру блокнот, решаю сначала законспектировать предыдущий сон. Когда же наступает очередь фразы, оказывается, что она из памяти улетучилась.
Иду по обширному пустому пространству. Идущий во встречном направлении грузный мужчина спрашивает: «Всё?» Молча киваю. Он, не сбавляя шага, проходит мимо.
Задняя стенка общественного туалета (похожая на внутреннюю сторону дверцы холодильника) так грязна, что я беру скребок и начинаю ее очищать. Слышу, как посетительницы ругают смотрительниц туалета за грязь, те невозмутимо отвечают, что за всем следит начальство, не позволяющее ничего делать без специального указания - раз начальство ничего по поводу туалета не приказывает, значит тут чисто. Закончив скрести стенку, заявляю, что ничего подобного (кабинки туалета были без дверей).
Мысленная, частично запомнившаяся фраза (завершившая рассуждение): «И хотя ... в мире получается, что у них горе другое».
Активный, насыщенный действиями сон (в котором меня, кажется, не было). Полупроснувшись, формулирую содержание (или оценку?) сна: «ВСЕ ПЕРЕВЕРНУТO» (представлено наоборот). Имеется в виду происходящее в том месте, где я провела эту ночь наяву.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом, доброжелательно): «Потому что мы не ... но ничего, у меня есть еще».
Моя голова в профиль, с хорошей короткой стрижкой. Черты лица рассмотреть невозможно, в этой части изображения сбита резкость, но остальное видно четко, буквально каждый волосок (узнаю себя по форме головы).
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. «А почему мы не ... передачи?» - «Я смотрю этого вечером по телевизору».
Мысленные фразы: «Лиля была великолепна в своей роли. Ей выпало трусостью и нытьем вымолить себе...» (фраза обрывается).
Мысленная, сбивчивая фраза (быстрым женским голосом, полувопросительно): «И они по этим шли, по этим свитер, одеялам».
Помогаем с Петей немощной лежачей старушке. Приходим в ее маленький запущенный, окруженный лесом дом, чтобы очистить его от грязи и приготовить еду. На нашем попечении оказывается и старушкино домашнее животное. Оно похоже на чайку, но является животным, проявлявшим безмерную радость, когда я пару раз заходила в его пустую комнату, чтобы взять его на прогулку. Варим старушке еду на газовой плите, отмываем шкафы и столы на кухне. Одновременно слушаем непонятно откуда поступающую информацию о некоем семействе. Отец семейства так безответственно относился к своему маленькому сыну, что тот развивался лишь физически. На третьем году жизни дитя (цветом кожных покровов и пухлостью тела похожее на мучного червя) - сон мельком его показывает — попало к узнавшим об этом индийцам. Индийцы поработали над ним и превратили комок плоти в нормального ребенка — согнали вес, пробудили интеллект. Судебная инстанция приговорила отца малыша к большому штрафу (за безответственность). В прослушанной информации речь шла лишь о штрафе, предыдущее будто бы было известно раньше, но в то же время вся информация как-то воспринялась и во сне.
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Заинтересованно: «Что, час? Интересно». - Спокойно: «Вот сейчас они все соединятся».
Исхудавший от голода варан в результате этого выпадает в щель между поддоном и нижним краем стенки клетки. Он длиной с полметра, с бугристой, пепельно-бурой кожей. Осторожно беру его, нежно целую, подставляю под теплый душ, медленно перемещая из стороны в сторону. Варан приоткрывает рот всякий раз, когда под струями оказывается его голова. Невозможно понять, нравится ли ему купание - открывает ли он рот от удовольствия или в знак протеста или же он таким образом пытается утолить жажду. Моментами в том, как он приоткрывал рот, виделись намеки на детскую простодушную игривость, дурашливость. После купания обтираю его бумажными полотенцами, собираюсь покормить, что-то говорю ему (щель, через которую варан вывалился, была слишком узка по сравнению с его габаритами, но во сне это прошло мимо внимания).
Мысленная фраза: «Ничего невозможно поделать, пока характер ... не прояснится» (пока не прояснится суть чего-то).
Мысленные фразы: «Мы не считаемся. Мы не считаемся у людей за что-то, чего нужно стесняться». Это заявляется от имени то ли вещей, то ли насекомых, окружающих людей в быту и не принимаемых ими в расчет в своих действиях.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы, произнесенные одним из персонажей в финале сна: «Они совсем сдурели. Это на тетю ... а она... Кем она вам приходится?»
Петя говорит, что ходил к врачу по поводу родинки, теперь нужно обратиться к семейному доктору. Кто-то рекомендует мне Левала*, у которого есть хороший врач. Думаю, что давно не видела Левала, не знаю, как его разыскать. Вдруг он появляется сам. Со смехом говорю, что, видно, совесть его нечиста — не успели помянуть его, а он тут как тут. Левал дает координаты врача, спрашиваю, нужно ли будет на него сослаться, он отвечает, что это не обязательно.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Но ... не очень понравился в такой картине» (ситуации).
Мысленная, на полуслове оборванная фраза (энергичным женским голосом): «Наши добрые соседи тоже не зна...».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Новенькая остается насчет зрения...».
Лаборатория с несколькими столами с приборами. За похожим на осциллограф прибором сидит мужчина. Я, на краешке этого же стола, оформляю коллаж-поздравление Лулу. Еще один сотрудник крутится около нас, отпуская реплики по поводу моих действий. Кто-то другой шмякает громоздкий предмет, повредивший плоды моего труда. Потом меня отвлекают производственные вопросы.
Мысленная, незавершенная фраза: «Ну, две недели назад Куро...» (Куро является мужским именем).
Смутно, как бы всплывая из неведомых глубин, достигает меня почти неуловимое волновое сообщение, что непонятное и неизвестное на самом деле понятно и известно. Предстает бездонная, бескрайняя толща темно-серой субстанции (не твердой и не жидкой), находящейся там, в неведомых глубинах. Это Разум, древний, мощный, всеобъемлющий. Похоже было, что он лишен органов восприятия (в нашем понимании). Он вызвал у меня необъяснимое чувство симпатии. Вполне возможно, что по натуре он грозен, но это ничего не меняло. Он был Другим, но при этом не чужим - трудно все это объяснить. [см. сон №2295]
Обрывки мысленной фразы: «...прекратила ... с состоятельным здоровьем...».
Мысленная, незавершенная фраза: «Пока в Знатике крутилась пустышка, в...». Знатик является (фамильярным?) обозначением понятия Знак Зодиака, а пустышкой пренебрежительно обозначена какая-то личность. В недоговоренной части фразы должна пойти речь о том, что в то время, когда пустышка крутилась, где-то происходило что-то серьезное.
Мы (члены сновидческой семьи) принимаем гостей в просторной правой комнате (а в левой, смежной, темноватой, у нас спальня). Появляется симпатичная изумрудная ящерица. Воспринимаю ее как невесть откуда взявшуюся (но когда позднее мы вошли в спальню, там смутно виделась просторная клетка, из которой ящерица будто бы сбежала). Вид у ящерицы смелый, смышленный и немного возбужденный. Мелькает то тут, то там, иногда стремительно взбирается на кого-нибудь из гостей (видимых неотчетливо, темновато). Один из гостей зачем-то наклонился, ящерка с его спины ловко перемахнула на другого. Беспокоюсь, как бы ее нечаянно не раздавили. Наполняюсь тревогой каждый раз, когда вижу ее, такую маленькую, хрупкую (в сравнении с человеческими ногами), не подозревающую о грозящей опасности. Вижу ящерицу отчетливо, особенно когда она на ком-нибудь из гостей. Чувствую даже ее душу — чистую, свободную, бесстрашную, бесхитростную и невинно-озорную. В какой-то момент замечаю, что у нее изо рта что-то торчит, она так и бегает с этим. Трудно определить, что это такое — то ли останки комара, то ли (почему-то приходит мне в голову) она схватила со стола кусочек селедки, а неподобающая пища может принести ей вред. Если бы это был комар, думаю я, она давно бы его проглотила. Хотя, возможно, маленькой плутовке хочется побегать, держа его во рту. Но больше всего волнует, как бы ее не раздавили. Когда она исчезает из виду, мы, полагая что она шмыгнула в спальню, идем туда, сдвигаем мебель, но ящерицу не обнаруживаем. P.S. Из-за прелестной маленькой ящерицы этот сон подбодрил и отвлек меня.
«Ты все еще его ругаешь?» - спрашиваю я мужчину и добавляю, что ругать не следует, поскольку петины промашки на работе вызваны объективной причиной. В ответ мужчина протестующе вскидывает голову. Дружески пожимаю запястье его согнутой руки, примиряюще говорю: «...но мы же все хоть в какой-то мере знаем друг друга, хоть каплю» (начало фразы не запомнилось). Мужчина остается непреклонным (не жестко). Это имеет место в коридоре (или на лестничной площадке) с низким сводчатым потолком, где мы случайно столкнулись (собеседник виделся условно, а лица его я не видела вообще).
Многократно повторившееся, направленное влево, незапомнившееся действие (сон не был цветным).
Обрывок мысленного диалога (женскими голосами). «...откуда». - «Там и они».
Мысленные ритмичные строки: «Как только я научилась считать/ Раз, два, три, пять/ Раз, два, три, пять/ Так у меня появились труфы...» (декламация приостанавливается в поисках завершающей строки).
Остаюсь ночевать в квартире малознакомых людей, предоставленная мне кровать стоит в спальне хозяев. Утром сажусь на кровати, снять ночную рубашку. Рубашка не снимается. Изгибаясь, чтобы ее стянуть, чувствую, что в мою сторону поглядывает проснувшийся хозяин дома (нам всем лет под сорок). Рубашка не снимается ни в какую. Попытки ее стянуть сопровождаются тягостными физическими ощущениями, достигающими почти нестерпимой силы. Это вынуждает от них отказаться, иду в ванную в рубашке. Участники сна увлекают меня в одну из комнат, что-то обсуждаем с находящимися там лицами. У меня нейдет из головы, что я неумыта, не почистила зубы, не приняла душ. Не выдержав, говорю об этом окружающим.
Мысленная фраза: "Крайний мир не для Ленина, праздников этих мест не хватает".
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом): «Ну вот ... он посмотрел на шестнадцать часов» (речь идет о времени).
Напечатанный на листе перечень, состоящий из трех позиций. Удается прочесть и осознать все три, но запомнилась последняя: «Родители всегда чувствуют, когда колют их детей» (имеется в виду любое истязание вообще).
Университетский кампус (или Академгородок). Корпуса разбросаны по заросшему старыми деревьями пространству, где так хорошо чувствуется природа, просто природа. Группа научных сотрудников беседует под деревьями. Пожилой, по-мальчишески стройный мужчина в элегантном светлом костюме заговаривает о том, как молода может быть душа человека, достигшего сколь угодно преклонного возраста. Тон свидетельствует, что говорится о личном (очень личном). Я тоже нахожусь здесь, хотя не имею к этим людям отношения. Присутствую в непонятном качестве, будучи знакома с женщиной этой группы (она привела меня сюда). Вдруг вспоминаю, что не почистила зубы, в панике устремляюсь в поисках укромного угла. Натыкаюсь в кустах на источник воды, тщательно чищу зубы оказавшейся в руках зубной щеткой (она была даже в футляре). Заканчиваю туалет, внимание привлекается движением на периферии поля зрения, перевожу туда взгляд. На широкое крыльцо одного из корпусов выходит молодая красивая женщина, яркая брюнетка с броским макияжем, довольно упитанная, в черном платье с шипами, ремнями и прочим. Я увидела ее в тот момент, когда она шлепнулась на попу, поддерживаемая с двух сторон молодыми крепкими мужчинами. Еще два-три таких же, с аппаратурой для съемок, находятся рядом. Понимаю, что красотка — фотомодель. Плюхнувшись на крыльцо, она откидывается на спину, вытягивается в струнку, замирает. Как следует рассмотрев модель со всеми ее ремнями, пряжками и подтяжками, догадываюсь, что она в садо-мазохистском наряде. Мужчины, завершив съемки на крыльце, намереваются продолжить их где-то еще. Двое ухватывают модель за ноги и волокут с крыльца вниз. Тело модели, неподвижное и потому похожее на куклу, подпрыгивает на ступенях, вызывая у меня смятение.
Сон, включавший процесс его конспектирования в дважды продемонстрированной причудливой форме.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Полет займет еще много часов, и это...». Фраза заканчивается видимым (или подразумеваемым) пожиманием плечами.
