Раздается щелчок приоткрывшейся двери. Понимаю, что ее приоткрыл Петя, он хочет прослушать сообщения автоответчика, не мешая лежащему в комнате, больному Левалу*. Высовываюсь в коридор, говорю: «Выноси телефон сюда». Аппарат скачком перемещается со стены в комнате на комод в коридоре. Озадаченно смотрю на изменившуюся трубку (у нее исчезла нижняя половина). Туповато пытаюсь сообразить, как ею теперь пользоваться (телефон виделся отчетливо, персонажи — условно).
В моей постели оказывает непонятно откуда взявшаяся серая кошка. Позже, находясь уже вне кровати, решаю ее выкупать (она выглядела замусоленной). Бережно, осторожно мою ее в небольшом количестве воды. Почти сразу вместо кошки в ванне оказывается маленькая девочка. Превращение (или подмена?) проходит мимо сознания. О кошке не вспоминаю, сосредоточившись на мытье (под душем) девочки. По мере мытья постепенно снимаю с нее одежду — платье, рубашонку, трусики. Мягко упрекаю малышку, что она не хочет постоять спокойно. Пару раз в просторной ванной комнате, за моей спиной, бесшумно появлялся полубесплотный, неразличимый человек в черной одежде, входивший как бы по своим делам (девочка виделась условно, а кошка — совсем вживую).
Маленькая девочка небрежно держит на коленях большую куклу. Не находясь в этом сне, внимательно смотрю на куклу. Ее лицо незаметно превращается в живое лицо младенца.
Находимся по делам в незнакомом городе. Спускаемся с крыльца серого невыразительного многоэтажного здания (нашего временного пристанища), бредем по ведущей от крыльца дорожке. Не доходя до угадываемого за домами спуска, останавливаемся, поворачиваем назад. В следующем эпизоде почти случайно оказываюсь у этого спуска, вижу за ним море. Вот я уже на берегу. Слева высится бетонный волнорез, окаймленный влажной полосой песка. Дохожу по ней до дальнего торца, огибаю волнорез, и стоя по другую его сторону, загораю (не раздеваясь). Морская вода — мягкая, ласковая, живая — плещется в дюйме от моих ног. Тихо блаженствую, удивляясь, как мы до сих пор тут не побывали. Поворачиваю обратно, песчаная кайма сузилась, вода вплотную подступает к босоножкам. Опасаясь замочить ноги, взбираюсь на волнорез, стена его из вертикальной бетонной превращается в нагромождение валунов. В следующем эпизоде происходит что-то незапомнившееся, а в завершающем рассказываю остальным про свой спуск к морю. После активного обсуждения этого события и событий незапомнившейся части сна, одна из женщин восклицает: «Было море!», и я говорю: «Правильно». Еще одна утверждает: «Не было никакого моря!», и я говорю: «Неправильно» (персонажи виделись условно).
Активный полнометражный сон с рядом персонажей, состоящий из перемещений (в том числе на городском транспорте) и преодолении препятствий. В финале оказываюсь в большом старинном каменном кубе-водохранилище. Высоко над уровнем неподвижной сероватой воды тянется там узкий выступ, по которому мне нужно пройти. Иду осторожно, боясь оступиться, упасть в воду. Шаркаю ногами, подбадриваю себя тем, что справились же с этим переходом другие, значит, и я смогу (и справилась). Потом (не запомнилось, сразу или нет) мне нужно пройти по выступу в обратном направлении. Этот переход дается гораздо труднее (может быть потому, что я уже знаю кое-что о нем). Иду еще медленней, шаркаю сильней, подбадриваю себя мыслями о других, прошедших тут до меня. Среди них был, между прочим, ребенок, маленький мальчик, темную фигурку которого сон тут же показал. Все это мало помогает. Почти случайно бросаю взгляд в сторону противоположного конца выступа. Вижу мощную струю живой воды, дугой ниспадающую вниз. Понимаю, что вода не позволит мне сойти там с уступа, решаю, что идти дальше не стоит (к этому моменту мной преодолена половина пути). Приняв это решение, делаю шаг вправо (за край выступа), на объявившийся тротуар светлой оживленной улицы (ничуть этому не удивившись, и вообще никак не прореагировав). Около меня останавливается небольшой светлый автобус, в который я, кажется, намереваюсь сесть (все в этом сне виделось вживую, но лучше всего — отшлифованные тысячами людей неровные камни выступа, по которому я пробиралась).
Нахожусь с двумя незнакомыми мужчинами на верхней площадке лестничной клетки старого многоэтажного дома. Ветераны организовали здесь мемориал, по стенам развешены текстовые экспонаты в темных рамках. Один из мужчин дает мне подробные объяснения. Подходим к последнему экспонату, мужчина что-то объясняет, поворачиваемся, чтобы уйти. И тут я вижу на тесной ранее площадке автомобиль - Мерседес, из которого вяло валит черный дым. Краска корпуса обгорела, кое-где на черном фоне просвечивают нетронутые огнем участки серо-голубого цвета. Смотрю на догорающую машину, спрашиваю: «Что это?» Мужчина лаконично, на ходу отвечает: «Подожгли». Говорю с опаской: «А вдруг она взорвется?» Он, не оборачиваясь, равнодушно роняет: «Так вот этого я и боюсь». Охваченная паникой, бросаюсь к выходу, но в тесноте мне мешает мой неторопливый собеседник. Изо всех сил пихаю его в спину, пытаясь пробиться на ведущую вниз лестницу. Пихаю и пихаю, и от этого просыпаюсь (сон был не цветным, мужчины виделись условно, а автомобиль - великолепно).
Верчу в руках листок полученного письма. Текст видится смутно, и то ли я не могу его прочесть, то ли по иной причине он вызывает у меня недоумение. Внезапно смутный лист обычной писчей бумаги (только что бывший с обеих сторон исписанным) превращается в отчетливо видимый узкий, но при этом кажется и первоначально широким (во сне я не заостряла на этом внимания). Вижу аккуратным почерком, на английском языке написанные слова, перемежающиеся обширными пробелами (выбеленными частями первоначального текста). Пытаюсь понять, что это значит. Вдруг больше половины слов оказываются замазанными круглыми свежими сургучными нашлепками. Додумавшись, в чем дело, показываю письмо находящимся рядом (условно видимым) людям. Говорю, что это письмо от девушек, какое-то время живших с нами в одной квартире, и отправившихся путешествовать на Дальний Восток. Первое их письмо оттуда было подробным (повидимому, именно его я вертела в руках в начале сна). А вот это, второе, они соорудили (в ответ на наше) из своего первого, оставив нужную толику слов. В моем тоне звучит восхищение изобретательностью авторов письма (с которыми мои собеседники не знакомы).
Занимаясь домашними делами, замечаю в комнате довольно крупного, противно-мягкотелого серого паука. Осторожно (чтобы случайно не коснуться) отлавливаю его в маленькую банку, закрываю крышкой, немереваясь, закончив дела, вынести его из квартиры. Говорю об этом маме* и добавляю, что может быть просто выпустить его там на волю. Мама горячо возражает, напоминая, как опасны эти пауки (переносчики какой-то инфекции). Сон бегло показывает фрагмент солнечной улицы с редкими светлыми прохожими и там же (условно) — меня, с пауком в банке. Закончив домашние дела, беру банку — паук теперь видится серым мягкотелым крошечным человечком. Стоит там, почти упираясь головой в крышку. Сон показывает (укрупненно) его лицо, все в мягких морщинах, с потухшим взглядом существа, которому крепко в жизни досталось (и достается). Проникаюсь невольным сочувствием — и просыпаюсь.
Смутно, в расплывчатых, сероватых тонах видится спокойно танцующая (по-старинке) пара, мужчина и женщина. Вдруг женщина резко сокращается в размерах (до трети метра ростом), однако танец не прерывается, просто мужчина теперь держит ее левой рукой на уровне своей груди.
В большом светлом зале (спортивном?) школьницы, под присмотром тренера, прыгают через «коня». Стою неподалеку, наблюдаю. Вдруг тренер говорит мне: «... иди, прыгай» (он обратился ко мне по девичьей фамилии). Давно вышедшая из школьного возраста, не сразу реагирую, осматриваю, не сдвигаясь с места, «коня», и не будучи уверенной, что прыжок получится, все же направляюсь к нему. Но подойдя, с удивлением обнаруживаю, что «конь» уменьшился в размерах, он мне чуть ли не по щиколотку. С недоумением спрашиваю: «И чего через него прыгать-то? Перешагивают, что ли?»
В конце спокойного полнометражного сна готовлю для кого-то овощное блюдо. Горячие тушеные овощи в стеклянной миске стоят передо мной на столе общественной кухни. Нарезаю полосами свежие красные перцы, ломтики падают в миску, поверх овощей, и прямо на глазах, в ускоренном темпе переходят в состояние тушеных, что меня слегка заинтересовывает и удивляет.
Сижу (с мамой*) у пустого прямоугольного стола, покрытого клеенкой, по блекло-песочному фону которой равномерно разбросаны какие-то изображения (размером с ладонь, в коричневой гамме). Случайно скользнув по ним взглядом, вижу, что это изображения девичьей головки... кажется, моей... присматриваюсь — ну да, это я в юности... Пристально смотрю на ближайшее — оно оживает, обрастает деталями (оставаясь плоским). Говорю маме: «Слушай! Там всё, как кино, эти картинки!» Склоняемся над ожившим изображением, оно начинает подрагивать, как бы рассыпаться, и плавно превращается в другое. Теперь это зубоврачебный кабинет, где я, в роли пациентки, нахожусь в кресле, а мама (в роли врача?) сидит, справа от меня, на белой вращающейся табуретке (всё, кроме маминого лица, виделось натуралистично; девичьи головки были похожи на мое отражение в зеркале в сне №8983).
ИДИЛЛИЯ Старый добротный, неогороженный хутор, где живет Петя со своими домочадцами. Нахожусь у них в гостях (возможно, впервые). Бегло показанное семейство и два-три наемных работника занимаются своими делами, я брожу в стороне (слева), наслаждаясь природой и свежим воздухом. Справа появляется несколько крупных поджарых собак разной масти (решаю, что они появились на хуторе только что). Бегут легкой трусцой мимо меня. Последняя (беловатая) на ходу говорит мне: «Привет!» На миг удивившись, спрашиваю: «Откуда ты?» Собака, не останавливаясь, говорит: «Из Кирагата». Иду искать Петю, чтобы рассказать ему об этом. Обнаруживаю его в одном из укромных уголков, около старой крепкой темно-коричневой скамьи, полуприкрытой высокими разросшимися кустами. Там Петя (ребенком лет шести), стоя на коленках, придерживает на скамье смирного черного кролика. Не удивляясь (и отдавая себе в этом отчет) превращению Пети в ребенка, говорю (как взрослому): «Петя, ты знаешь, одна из ваших собак разговаривает. Она сказала мне: привет, я спросила: откуда ты, она сказала: из Кирагата» (сон был восхитительным и восхитительно натуралистичным).
Мысленная фраза (спокойным мужским полушепотом): «Ты веди себя тихо, не подведи». Смутно, в бледно-серых тонах видятся мужчина и женщина, лежащие (одетыми) друг возле друга.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Подскажите мне ... Что, у нас есть лампочка для этого?»
Мысленные фразы (женским голосом): «Курс Условных Единиц. Я хочу ввести...» (фраза обрывается; условные единицы имеются в виду денежные).
Мысленный разговор. «Вероника, ты играла в ковшик?» - спрашивает спокойный женский голос (имеется в виду, играла ли я с ковшиком, хотя я в этом сне отнюдь не в детском возрасте). Бормочу что-то невразумительное. Мужской голос раздраженно бурчит: «И всё было в порядке!»
Рассматриваем с мамой* два зимних пальто, из которых мы с сестрой выросли. Сон несколько раз демонстрирует крупным планом их прекрасное качество. Обсуждаем, во что их можно перешить.
Мысленная фраза: «Физическое тело — галактические судьбы». Фраза одновременно предстает в виде плаката. Рассмотреть удается третье ее слово, изображенное крупными красивыми буквами.
Находимся в открытом море, далеко от невидимого берега. В нашем распоряжении большие плоты, обтянутые яркой нарядной тканью. Мой находится дальше всех от берега, я распласталась, тихо блаженствуя, наслаждаясь колышущейся прекрасной живой водой, ощущая ее неизмеримую глубину. Мне нет дела ни до кого и ни до чего на свете. Слева появляется каменная гряда, у торца которой, в нескольких десятках метров от меня стоит женщина... заурядная тетенька в немыслимом бикини... вода не достает ей даже до пояса... И это в открытом море, толщу которого я так хорошо только что ощущала... Недоумение сменяется догадкой, что мелко там из-за гряды. Прикидываю, что если захочу вернуться на берег, смогу воспользоваться этой грядой. Предполагаю, что смогу доплыть до нее (хоть пловец я не ахти какой). Мне даже пришла идея попробовать проплыть, просто так, чтобы быть уверенной в случае чего (тут я впервые подумала, что на море могут подняться волны). Дальше идеи дело не пошло, оставляю эту затею, еще какое-то время бездумно блаженствую. Возвращается мысль о волнах, толща воды пару раз вздувается бугром. Нестрашным, сразу улегшимся, но показавшим, что в случае чего с морем шутки плохи. Деловито размышляю, что мы тогда будем делать. Раздается треск моторов. Со стороны берега подлетают два несуразных летательных аппарата, опускаются на крышу появившегося справа сооружения, частично торчащего над водой. Из аппаратов выскакивают похожие на десантников американцы, скрываются в подводной части строения. Наша группа тоже вроде бы там, все чем-то заняты, одна я не могу понять, в чем дело. Я уже нахожусь на крыше сооружения, вижу Лейлу, прошу объяснить, что происходит. Говорю, что сама понять не могу из-за слабого знания английского языка. Поколебавшись, Лейла соглашается объяснить, зовет меня для этого в подводную часть. Оказываемся там (не запомнилось, делали ли мы там что-нибудь, помню лишь, что в помещении больше никого не было). По инициативе Лейлы лезем опять наверх. Она впереди, с легкостью, я позади, с трудом (Лейла виделась условно, а женщина у каменной гряды — отчетливо, хоть и без лица, но со всеми своими жировыми складочками). [см. сон №7171]
Мысленная фраза (вдумчиво, сосредоточенно): «Его рост, его интуиция». «Его мера», - в тон, тоже мысленно, добавляю я, завершая чью-ту фразу. Не было понятно, о ком идет речь, и проснувшись, я удивлена тем, что сформулировала окончание не мне принадлежащей фразы. Это было и похоже и не похоже на диалог.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Узнать ... где, у кого, как и когда не было».
Табуретка, стоящая возле кухонного стола, у стены, и исписанный синими чернилами листок бумаги, придавленный одной из ее ножек.
По бескрайнему пустому пространству, покрытому темной бугристой землей, спокойно, неторопливо шагает Чужеземец. Одежда его напоминает комбинезон, голову прикрывает шлем (на запомнилось, закрывал ли шлем лицо; сон был не цветным).
Держу на весу плоский кусок сырого мяса, оглаживая его пальцами второй руки.
Черно-белая пятнистая длинношерстная собака (похожая на охотничью) со свисающим кровавым лоскутом кожи на правой стороне морды. Спокойная, бодрая, она настороженно, заинтересованно приближается к одному из припаркованных у тротуара автомобилей (учуяв кота?) Вытягивает шею, пытается просунуть под машину голову.
В финале сна высоко в Небе появляется самолет, серебристый корпус которого ярко блестит в солнечных лучах. Мгновенно и незаметно темнеет. Слева, над крышами одноэтажного городка, появляется еще один — темный, гигантский, светящийся по контуру неоновым светом. Носовая часть его выглядит, как акулья морда, он летит очень низко и обладает поразительной маневренностью. Медленно, бесшумно, как бы невесомо перемещается он по небу. В этом зрелище было что-то завораживающее. Редкие прохожие не обращают на него внимания, я же смотрю во все глаза. Самолет оказывается над морем огней городка (круто сбегающего вниз по широкому склону). На их фоне громадный бесшумный, как бы невесомый самолет выглядит фантастически. Сон заканчивается, приступаю к его конспектированию, мысленно повторяя одну и ту же фразу: «Он светился светящимся светом». Фраза будит меня по-настоящему.
Журнал регистрации, в который вносят несколько строчек с моими данными.
Мне снится, что я СПЛЮ (в своей комнате), а сосед в салоне смотрит по телевизору передачи о природе. Удивляюсь несвойственному ему интересу к такого рода передачам, да еще глубокой ночью. Сосед, тем временем, плавно, незаметно превращается в грузного бывшего Премьер-министра Великобритании (Черчилля?)
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). Степенно, со сдержанной улыбкой: «Выдержу». - Оживленно: «Ну вот смотрите».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «А вот ... ты можешь сказать, что он, это, не растерялся?»
Обрывки мысленной фразы (мужским голосом, рассудительно): «...или ... в случае ... жертвовать тем же» (имеется в виду жертва непринципиальная).
На мысленный вопрос, как в селении Адамс решается проблема распределения работ, следует мысленный ответ: «Даже если судно (стоит в порту), они снимают любого, кто может помочь в это время». Слова, заключенные в скобки, не произнесены, но подразумеваются, и даже подкрепляются смутным показом стоящего у причала судна. Фаза повторялась до тех пор, пока я ее не записала.
Мысленная, незавершенная фраза: «Самый неотличимый ни в чем, я старался...».
На краю большой пластины, испещренной рядами правильных шестиугольных вмятин, стоит человеческая фигурка с поднятыми вверх руками. На этом фоне возникает мысленная фраза, из которой запомнилось слово «орфический».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...что все спят, что бы он тогда ответил? Ему надо на концерт...» (фраза обрывается).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Если оно не ... в обещанном указом сроке, то (придется)...» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленные, незавершенные фразы (первая спокойная, вторая запальчивая): «Наш детский флот...Только в одном нашем детском флоте...».
Мысленная фраза: «Поднять их — значит, сбросить со старых материалов». Видится квадратный люк, крышку которого медленно задвигают - она скользит по направляющим пазам влево, и не доходя до края, останавливается.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «Лейтенант, не является ли в известных случаях...».
Мысленная фраза (насмешливо): «Вино шесть лет хранятся, а...» (последнее слово разобрать не удалось).
Информация о каких-то людях. В одной из частей говорилось о психически больном человеке. На его схематичном изображении шла (от шеи вверх и вправо) длинная прямая линия, названная «линией трудоголика». Еще одна часть называлась «Обыкновенная история». Появившийся там мужчина начал свой рассказ словами «У меня не было...».
Раздается мысленная команда: «Гарнизон, равняйсь!» Следует мысленный комментарий: «Гарнизон стоял навытяжку и перегонял страх из одной категории в другую». Смутно видится стройный крепкий солдат, вытянувшийся (в соответствии с приказом) в струнку. Этот солдат и именуется гарнизоном, не исключено, что в шутку (мягкую, добрую).
Фраза из сна: «Вас вызывают военные».
Мысленная фраза (издалека, будничным тоном): «Лучше снять все, снять все с себя».
Ко мне в автобусе привязался хулиган, крепкий наглый парень. Пассажиры (смутные темные фигуры) не реагируют. Впадаю в паническую растерянность, не в силах что-либо предпринять (смутно чувствуя, что любое движение или слово лишь раззадорят этого типа). На счастье, за меня вступается солдат, такой же крепкий, как и хулиган, и даже чем-то на него похожий (я была чуть старше их). Хулиган не предвещающим ничего хорошего тоном предлагает солдату выйти (поговорить). Оказываемся вне автобуса, входим вслед за хулиганом в недостроенный дом. Меня лично никто сюда не звал, нахожусь здесь из чувства долга, не позволяющего бросить заступника на произвол судьбы. Атмосфера накаляется. Хотя ничего еще не произошло и не вымолвлено ни слова, всем существом предчувствую ужас надвигающейся расправы. Невыносимый, парализующий ужас, которым сопровождается воображаемое предстоящее смертоубийство. Появляется девушка, напарница хулигана, солдат исчезает. Выходим из здания, следую за не обращающим на меня внимания хулиганом (полагая, что солдат может появиться и готовая разделить с ним трагическую судьбу). Девушка намекает, что ни мне, ни солдату ничего плохого не будет. Это приносит облегчение, но решаю все же солдата дождаться. По пути к хулигану примыкают подельники, растрепанные темные фигуры, настоящие клошары. Девушка шепотом предупреждает, чтобы я стерла с лица выражение безмятежности (неконтролируемо возникшее, повидимому, после ее первого сообщения). Напускаю маску серьезности и озабоченности. И не только проникаюсь заодно этими чувствами, но и делаю безотчетное умозаключение, что для собственной безопасности человеку вообще, наверно, лучше всего всегда держать на лице такую маску.
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог. «Всё это ... когда ... в классе прочла...» (фраза не завершена). - «В классе?» - «В классе».
Прямоугольная, обшитая рассохшимися побуревшими досками яма в иссушенном зноем лесу. Яма замаскирована, но по периметру, между обшивкой и землей, идет предательская канавка. Как бы от нечего делать, канавку засыпаю.
Обрывки мысленной фразы: «Все эти ... были вне внимания...» (речь идет о признаках или симптомах).
Мысленные фразы (женским голосом, резко): «...жаешь? Что ты думаешь?» (первое слово разобралось неполностью).
Очетливый (не оглушительный) звук взрыва, после чего бегло видится черный рыхлый вертикальный диск.
Что-то обдумывая, говорю сама себе мысленно: «Ага, понятно».
Мысленная фраза: «И коридор останется открытым, чтобы смолчать». Предстает вид из квартиры предпоследнего этажа на светлую, с пустым пространством по центру, лестничную клетку.
Напечатанный на листе перечень, состоящий из трех позиций. Удается прочесть и осознать все три, но запомнилась последняя: «Родители всегда чувствуют, когда колют их детей» (имеется в виду любое истязание вообще).
Ближе к концу сна в жилой комнате появляется ворона, которая четко произносит три короткие фразы. Они не имеют отношения к происходящему, ворона воспроизвела их бездумно (как когда-то слышанные?)
«...не так?» — спрашиваю я (начало фразы не запомнилось), разворачивая новую пару черных носков. Стоящая рядом женщина говорит: «Конечно, не так!»
Мысленная фраза (игривым женским голосом): «Я так понимаю, что она ошиблась номерком».
Ветер поднимает с тротуара блекло-желтые осенние листья, среди которых особенно много очень мелких листов.
Красочный спокойный, фрагментарно запомнившийся сон, действие которого развивается в просторной жилой комнате. В какой-то момент кто-то из присутствующих говорит (и остальные с ним соглашаются), что мимика грудного ребенка (находящегося в этой же квартире) так осмысленна и выразительна, как это совсем еще не свойственно младенцам такого возраста... А в финале среди нас появляется человек, несущий (как мне каким-то образом известно) смертельную угрозу. Отношусь к этому серьезно (принимая как данность). Вижу в руках у этого человека небольшую трубку (типа дудочки), один конец которой он подносит к губам, а второй нацеливает на меня. Понимаю, что это грозит мне гибелью, отношусь к этому серьезно (и по-прежнему без примеси каких-либо иных эмоций). Я нахожусь на расстоянии пяти-шести метров от этого человека, вот он дует в трубку... и я, чуть ли не обескураженно, ощущаю правой половиной лица всего лишь легкую, безобидную струйку воздуха (персонажи виделись довольно условно; ничьих лиц я не видела; сон был выдержан в теплых благородных оранжево-коричневых тонах).
Иду по знакомому кварталу, ставшему в каком-то смысле незнакомым, на ходу обращая внимание на продовольственные магазины с невиданными деликатесами (помню соблазнительную тушку крупной рыбы особого копчения). На обратном пути решаю купить что-нибудь (чтобы кого-то угостить), вхожу в те же магазины, но вижу лишь заурядные продукты.
Мысленная фраза (женским голосом): «Нет, оказывается, здесь просто сиденье».
Смотрю на крышу здания с находящимися там рабочими, удивляюсь, как быстро оно построено. Вдруг все заволакивается густыми клубами черного дыма.
Вижу себя со стороны, от макушки до лопаток. Тело ничем не прикрыто, волосы сзади длинноваты, их пора подстричь. Вижу, как поправляю их на темени левой рукой.
Крупный худой кролик с короткой блестящей черной шерсткой с трудом протискивается (наружу) в щель под дверью. Находясь внутри дома, каким-то образом вижу и переднюю часть кролика.
Мысленные фразы (мягким, пробным тоном): «Сказал нам, - после недолгого размышления фраза заменяется более выразительной: - Горестно доложил нам».
Мысленная фраза (женским голосом, ласково): «Иди в ... сейчас иди» (одно слово не запомнилось).
Мысленная фраза (женским голосом): «Из-за этой тетеньки кто-нибудь высовывается» (по вызванной ею причине).
Обрывки мысленной фразы: «...говорили ... что кое-кто не прочь и от дерева отделаться».
Выворачиваю на правую сторону светлые носки и что-то произношу.
Оказываюсь (по кратковременной надобности) в отделении больницы, состоящем из многоместных помещений, разделенных полотнищами на единичные секции. В одном из проходов между полотнищами вижу растерянного плачущего малыша, он потерялся. Беру его за руку, отправляюсь на поиски — откидываю поочередно края полотнищ в надежде, что малыш увидит где-нибудь своих родственников (сон нецветной, отчетливо виделись и даже, кажется, осязались, лишь полотнища).
Мысленные фразы (энергично): «Воздух? Но тогда (это) выглядит вообще непонятно».
Делю (в уме) число «314» на что-то, получаю в результате «101.7». Проверяю обратным умножением, с удовольствием убеждаюсь, что все в порядке. Но перемножив еще раз частное и делитель (который лишь в этот момент появляется в явном виде, это число «2») вижу, что допустила ошибку.
Во второй половине ночи было несколько снов ТАКОГО, повидимому, содержания, что просыпаясь поутру под их впечатлением, я отреагировала спокойной (деловитой) мыслью: «В какие-то дебри влезла сегодня».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Мы только ... лежали под голыми ватниками».
Сон о ПРЕВРАЩЕНИИ. Но что это было за превращение, обратимым оно было или необратимым, со мной ли оно совершалось или не со мной, не запомнилось.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «В их ... полное неверие с полным признанием».
Кто-то быстро приоткрывает (изнутри) дверь чулана, где стоит (наяву) стиральная машина. В образовавшуюся щель видно, что в чулане никого нет, и тем не менее, несомненно, что дверь энергично приоткрыта именно изнутри.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза, протараторенная женским голосом: «...работа, я сейчас по телефону запишу, по телефону запишу, запишу по телефону, пожалуйста».
Мысленная фраза (ритмично, полушутливым тоном): «Любительница крупных и теплых помидор».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Нет ... у меня это».
Люди совершают обряд крещения. Окунаются в речку, настолько мелкую, что им приходится низко приседать, чтобы погрузиться с головой. Две женщины — крупная, полная, в ярком цветастом платье, и невысокая, худенькая, в чем-то темном - уже окунулись по разу, зажав пальцами носы. Теперь худая тянет полную окунуться еще раз. Та не хочет, худая настаивает, уверяя, что это снимет болезни. Под принуждением худой полная приседает, окунается с головой. И вдруг резко выпрямляется, вскрикивает «Ой-ё! Ой-ё!», поворачивается вокруг своей оси и замертво падает. Лежит на дне речки, вытянувшись на спине, ногами к берегу, и всю ее хорошо видно сквозь тонкий слой чистой прозрачной воды (сон был очень живым).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «Там, где ... чешется ночью».
Мысленная, несколько раз повторившаяся, и несмотря на это, неполностью запомнившаяся фраза: «Он вышел после того, как Тони Блайзер предложил ему...».
Огромный пустой холл с высоченным потолком, светлыми мраморными стенами и высоко расположенными в дальней стене окнами, через которые льется холодный свет. Внимание сна сосредоточено на коренастом мужчине, стоящем около массивной колонны. Сначала он сильно кашлянул, издав неэстетичное хлюпающее «Кхе!», а чуть погодя грубо сплюнул на пол.
Мысленная фраза: «Я приходила на приход реки и видела ее».
Мысленные фразы (нерешительно, жидковатым мужским голосом): «Раскачать. Начинать так или... Нет, сейчас нельзя, потому что...» (фраза обрывается).
Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, с расстановкой): «Я не говорю про СНЫ, которые лежат, вот они, все здесь, без остатка» (сны подразумеваются мои, но имеется в виду, что дело совсем не в них).
