Кладу стопкой пару светлых досок, намереваясь укоротить их (зараз) ручной ножовкой. Доски видятся реально (не помню, ощущала ли я еще и вес верхней). Полупросыпаюсь. Не открывая глаз, вижу (смутно, не в цвете) ножовку, неправдоподобно легко перепиливающую доски. Распил идет не поперек, а вдоль досок (внимание на этом не заостряется). По мере осознавания, что это уже не сон, а видение, наблюдаю за происходящим со все большим любопытством и с натугой. Мне хочется досмотреть процесс до конца, и мне кажется, что мое напряжение не даст ему оборваться.
P.S. Такого рода переход от сна к видению (осознаваемому разумом) происходит уже не впервые.
Мысленная фраза (бодрым женским голосом): «Итак, квадратики изменили свое направление, стали знаками тоски» (речь идет о смысловом направлении). Квадратиками названы тонкие прямоугольные рамки, в которые (перед этим) заключались отдельные слова текста (и кажется, небольшие предметы). Рамки вычерчивались сами по себе.
Живу в большой комнате, где обосновалась также худенькая религиозная женщина с несколькими детьми. Ватага младших подразумевается, старшая дочь, как и ее мама, периодически появляются. Комната в целом тиха, опрятна, но пару раз я вижу на полу между кроватями мятые, грязные половики. Так и подмывало убрать их (кажется, я отнесла их, в конце концов, в угол за дверью). Однажды, возвратившись домой, вижу на своей постели аккуратно разложенное легкое пальто. Пальто было грязным, в пятнах, совсем недавно я видела его валяющимся на земле, у стены жилого дома. Там еще беспокойно металась темная, похожая на дымчатый сгусток птица. Птица металась вокруг единственного в стене отверстия, где, повидимому, было ее гнездо, забитое теперь комьями глинистой земли. Птица и забитое землей отверстие появлялись на протяжении сна дважды, но пальто там валялось лишь в первый раз. Оно лежало как раз под гнездом, темные пятна его были чуть ли не пятнами крови. И вот теперь я снимаю его со своей кровати, прошу женщину впредь такого не делать, вкратце излагаю, что мне об этом пальто известно. Не могу решить, куда его деть (кажется, кладу в угол, за дверь). Как-то, по возвращении домой, вижу на кровати дамскую сумку и книгу (не мои). С удивлением смотрю, но не трогаю (обе вещи были новыми). Однажды заправляю в пододеяльник байковое темно-серое одеяло, а возвратившись после отлучки, вижу темно-серое одеяло аккуратно расстеленным на манер покрывала. Принимаю его за свое, но вспоминаю, что свое я заправила в пододеяльник, и значит, это не мое. Внимательно смотрю. На дотоле плоском одеяле вижу две симметричные выпуклости, равномерно вздымающиеся и опадающие (в ритме человеческого дыхания). ОДЕЯЛО ДЫШИТ. Какое-то время наблюдаю, иду к женщине, чтобы это обсудить. Она что-то перебирает в старом платяном шкафу (которого раньше в нашей комнате не было). Решаю (ради вежливости) узнать ее имя, спрашиваю: «Простите, как вас зовут?» В ответ раздается что-то краткое, нечленораздельное. Примирительно говорю (ведь женщина и в самом деле не обязана отвечать на мой вопрос): «Вы не хотите (ответить)? Ну, ладно». Собираюсь перейти к делу, она перебивает, говорит, как бы оправдываясь: «Нет, дело в том, что у детей попало тут» (персонажи виделись условно, а все остальное - ясно).
Неотрывно смотрю на смутно видимый текст. Он вырублен на большой старой темной доске, крупными буквами, старинным, возможно, шрифтом. Упорно смотрю, и не могу ничего прочесть. Буквы видятся, но не осознаются, а фрагменты текста то и дело скользят (аккуратными блоками) с места на место, не выходя за пределы доски.
На столе, в небольшой светлой коробке стоят две деревянные человеческие фигурки (высотой с ладонь) — стилизованное изображение детей с выразительными мордашками. Вижу (без удивления), что лицо одной подвижно, как живое. Беру фигурку в руки, голова поворачивается ко мне затылком. Возвращаю ее в исходное положение, она опять и опять поворачивается назад. Смотрю на вторую. Дотоле спокойно стоявшая, она теперь скребется, уткнувшись в угол коробки.
Лист с техническим описанием, выполненным крупным красивым коричневым печатным шрифтом (на английском языке). В текст вводятся — вставляются сами по себе — отдельные дополнительные слова, тем же шрифтом, но оранжевого цвета.
Нахожусь в гостях у Киры, в Нью-Йорке. Каждое утро на вбитом в стену гвозде висит приготовленная для меня одежда — новая светлая нарядная ночная сорочка, а поверх нее — легкий светлый халат (тоже каждый день новый). Однажды, по невнимательности, я обрядилась не в свой, а в (точно такой же) комплект Киры. Когда это обнаружилось, в оправдание заявляю, что из-за этих Польши-Болгарии-Америки я перестала понимать, где я (имеется в виду вояж по этим странам?) В финале сна Юджин показывает мне фамильное золото (хранимое на черный день). Открывает простую старую деревянную вместительную шкатулку, наполовину заполненную крупнозернистым грязно-серым песком (якобы золотым). Осторожно сгребает его деревянной палочкой вправо — на дне левой половины шкатулки обнажается с десяток однотипных разновеликих литых металлических лягушек (под цвет песка, тоже якобы золотых). Юджин долго, подробно что-то мне объясняет, взяв в руки пару фигурок. Смотрю на них, потом снова на груду тех, что лежат на дне — одна из них, ОЖИВ, перебирает лапками (все, кроме Киры и Юджина, виделось совсем вживую).
Брожу по огромному светлому зданию, захожу в одну из комнат. Слева, у стены, сидят там (на стульях) две смиренные богомолки в темном одеянии, а справа находится изваяние лежащего льва (в натуральную величину, из темно-серого зернистого камня). Больше в комнате ничего нет, присаживаюсь (справа) на появившийся стул, и проникнувшись кротостью богомолок, какое-то время тихо, бездумно сижу. Когда же решаю выйти, внезапно оживший лев загораживает мне крупом дорогу. Ничего не предпринимаю, лев вскоре покидает комнату, выхожу в коридор. Иду (наобум) влево, попадаю в огромное помещение, живое, красочное, где на всевозможных приспособлениях лежат тяжелейшие пациенты травматологической хирургии. В том числе там были и дети — замечаю на ходу, боковым зрением младенца (новорожденного), мягко свалившегося на пол, чуть ли не мне под ноги. С беспокойством перевожу на него взгляд. Тело ребенка заключено в корсет, на голове — нечто типа защитного шлема, на лице — маска из зеленой ткани. Появившаяся медсестра начинает маску снимать, младенец многословно протестует. К этому помещению слева примыкает другое, меньшее, где энергично танцуют плясуны в ярких, многоцветных нарядах. Дверь, соединяющая помещения, открыта, и плясуны хорошо видны всем пациентам (сон был поразительно натуралистичен).
Яркая игрушечная яйцеобразная фигурка в несколько шажков подходит (справа) к открытому водопроводному крану, подставляет рот (клюв?) под струйку жемчужной воды, и вдруг, не меняя положения, поворачивается на четверть оборота (по часовой стрелке) вокруг своей оси.
Сижу (с мамой*) у пустого прямоугольного стола, покрытого клеенкой, по блекло-песочному фону которой равномерно разбросаны какие-то изображения (размером с ладонь, в коричневой гамме). Случайно скользнув по ним взглядом, вижу, что это изображения девичьей головки... кажется, моей... присматриваюсь — ну да, это я в юности... Пристально смотрю на ближайшее — оно оживает, обрастает деталями (оставаясь плоским). Говорю маме: «Слушай! Там всё, как кино, эти картинки!» Склоняемся над ожившим изображением, оно начинает подрагивать, как бы рассыпаться, и плавно превращается в другое. Теперь это зубоврачебный кабинет, где я, в роли пациентки, нахожусь в кресле, а мама (в роли врача?) сидит, справа от меня, на белой вращающейся табуретке (всё, кроме маминого лица, виделось натуралистично; девичьи головки были похожи на мое отражение в зеркале в сне №8983).
Новая книга (научная?), раскрытая где-то посредине. Белые листы, четкий шрифт, русский язык. Находясь вне сна, смотрю на нее (не делая попыток прочесть), и вдруг левая страница мягко, плавно перелиcтывается (сама собой).
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом): «...ты наезжаешь. То есть ... огромные пространства».
Смутно видится, как кого-то рвет над ванной, следы смывают в сливное отверстие. Во втором (завершающем) эпизоде, видимом ясно, в цвете, полощу здесь выстиранное белье. Вода в белой ванне чистая, прозрачная, живая. Приходится лишь следить, чтобы белье не попадало в зону незакрытого сливного отверстия (мне известно, что тут недавно произошло).
Страница с текстом на незнакомом мне языке (возможно, это не буквы, а знаки). Поверх нее — фигура из трех расходящихся темных лучей. Берусь за точку их соединения, перемещаю фигуру влево, сохраняя первоначальное (горизонтальное) положение среднего луча и не выводя фигуру за пределы листа. Еще пару раз таким же образом и так же неспешно перемещаю ее над листом.
Вхожу в магазин сувениров. Внимание привлекает выставленный на полках высокого стеллажа фигурный шоколад (без оберток). Пытаюсь выбрать что-нибудь для подарка, но шоколадные композиции смахивают на наглядные пособия к курсу деталей машин. В смежном зале образцы выглядят привлекательней. Подхожу вплотную к этому полю чудес, отдаю должное фантазии и мастерству художников. Напоследок вижу, у самых своих ног, прелестную шоколадную рыбку. Решаю, что она будет замечательным подарком для Пети. Беру ее, иду платить.
Комментируя произошедшее, говорю смутно видимому собеседнику: «Он так дергался, ну, насколько ваш сосед по ... насколько...» (фраза обрывается, часть слов не запомнилась).
Мысленная фраза (женским голосом): «Он оттаял совсем пред своими, весьма своеобразными восьмью женами».
По утоптанной дорожке деревенской околицы, между плетнями, бегут (или почти бегут) встревоженные девочки в темной одежде. За ними видится широкое (вскопанное?) поле с полоской леса на горизонте.
Мысленная фраза: «Почем вы знаете, что строили именно так?» (речь идет о давних или древних постройках).
Мысленный зов (полувопросительно): «Наташа».
В незапомнившемся сне заявляю, что могу покинуть это (какое-то) место в любое время, когда пожелаю.
Женщина, обратившаяся к молодому человеку с вопросом, получает помощь. В процессе разговора она не называет молодого человека по имени, не интересуется его именем, что выглядит невежливым. Молодой человек тактично, деланно шутливым тоном намекает: «Меня как-то и зовут, да?» Женщина машинально реагирует: «Как?»
В итоге происходящего в этом сне делается вывод, что Духовная Сущность одной из женщин может быть соотнесена с Областью Высочайшего Совершенства. Видится светлая, находящаяся высоко в Небе Область Высочайшего Совершенства, готовая принять достигшую совершенства Духовную Сущность. Но женщина полагает оценку завышенной, она соотносит соответствующую часть себя с нежно-фиолетовой Областью, появляющейся ниже и правее зоны Высочайшего Совершенства.
Мысленная фраза: «Перебрались за всё».
Мысленная фраза: «Неважно, какие воды».
Идем на экзамен. Долго добираемся по переходам, оказываемся в просторном помещении. За низким столиком плотная, средних лет женщина раздает экзаменационные билеты. Это комплекты скрепленных листков текста с вкраплениями то ли геометрических символов, то ли клинописи. Мой комплект (нечаянно?) падает из рук женщины на пол. Подбираю его, говорю, что это плохая примета (плохой прогноз в отношении экзамена). Кто-то из стоящих рядом подсказывает, что для нейтрализации приметы нужно потрепать женщину по волосам или легонько шлепнуть по щеке. Сон показывает, как какая-то рука слегка хлопает женщину по щеке, а потом ворошит ее густые, спутанные волосы. Это демонстрируется, как я понимаю, специально для меня, но я не в состоянии так поступить по отношению к незнакомому человеку. Говорю, что не могу этого сделать, потому что «уважение дороже успеха на экзамене». Женщина удовлетворенно замечает, что ей приятно слышать, что для меня благополучный исход четырехлетней учебы - не самое дорогое в жизни (что есть вещи, более ценные).
Мысленные фразы (женским голосом): «Кто эти девочки? Положите его сюда».
Мысленный диалог (женскими голосами). Дружелюбно: «Мне хотелось бы больше позавидовать» (восхититься). - Задиристо: «А кто вам прислал домой-то?!»
В большой, со множеством книг комнате несколько человек ищут книгу по психологии. Действуют украдкой, чтобы не заметила Фуфу, которой все это принадлежит и которая сейчас тоже находится в квартире. Занятые поиском люди просят у меня помощи (предполагается, что я обладаю большими возможностями). Не реагирую (персонажи виделись полуразмытыми, темными).
Приятельница говорит, что готова сообщить информацию по важному для меня вопросу. Однако то, что я от нее услышала, вызвало лишь разочарование и протест. Сведения оказались, во-первых, скудными, а во-вторых, не соответствующими (на мой взгляд) действительности (говорилось что-то о Пете). Вторая половина сна посвящена моим блужданиям, цель находилась где-то далеко, и я у кого-то спрашиваю дорогу. Человек взмахом руки указал мне направление, после чего смутно, бегло, в бледно-серых тонах на горизонте увиделось что-то невнятное и ведущий туда прямой путь.
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (спокойным женским голосом): «То есть подписывать это можно. Нельзя...».
Прихожу (с папкой с записью снов) в группу, занимающуюся духовными практиками. Группа вкрадчиво, невнятными намеками и даже своим молчанием стремится мне что-то внушить. Во мне же, повидимому, что-то неосознанно противится внушению, моя реакция, повидимому, не такова, какой добиваются, в мой адрес высказывается укор. В ответ разражаюсь бурной тирадой, запальчиво спрашиваю, как бы они сами почувствовали себя на месте человека, начавшего ходить в группу «просто так», которого вдруг принялись бы уверять, что он в действительности является собакой, и в подтверждение демонстрировали бы клочки шерсти, якобы состриженные с этой собаки. Бегло видится правый бок собаки с красивой волнистой коричневой шерстью, несколько прядей которой состригают чьи-то руки. Пример с собакой, на ходу мной придуманный, аллегорически изображал, как я воспринимаю происходящее в группе (а воспринимала я то, что там происходит, как немыслимый абсурд).
Ощущение, что я несильно ударилась теменем об угол находящейся (или появившейся) надо мной картонной коробки. Удар сопровождался глуховатым звуком. Непонятно, как это могло произойти, если я в это время спокойно стояла на месте.
Мысленные фразы: «Хватит. Телефон тут? Или только кофе?»
Делаю широкий шаг, чтобы дотянуться с края тротуара до подножки автобуса, стоящего на засыпанной белым гравием проезжей части улицы.
Листы с рисунками, выполненными, кажется, тушью, в нарочито небрежной манере, выразительно, экспрессивно. Они появляются по несколько штук, как будто их кто-то перебирает.
Мысленная фраза (мужским голосом): «Стоит она подтянуть — как она сломается». Смутно, в серых тонах видится невысокая, стоящая у стены складная лестница.
Мысленные фразы (женским голосом): «Я нисколько не обижусь, если... Я нисколько не обижусь» (первая, незавершенная фраза произнесена спокойно, деловито, вторая - капризно).
Мысленная фраза (мужским голосом): «А сейчас освободим одну систему».
Мысленные, несколько раз повторившиеся фразы: «Здоровенького? Вызываем на пляж».
Мысленная фраза: «That is what do you to be in» («to be in» - слэнг).
Малыша приучают к опрятности (в общественном туалете). Младенец, не обращая внимания на усилия взрослых, поглощен тем, что и положено существу его возраста. Ползает, обследуя все, что попадается на глаза, периодически припадает ртом к участкам пола, к нижней кромке перегородок кабинок. Я (не находясь в этом сне) брезгливо передергиваюсь (происходящее виделось смутно).
Мысленная фраза (с выпавшим словом): «Только ... превращает жертву в психическое явление».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «Джорджа ... на этот раз задержал. Это был первый день пленения».
Мысленно пересказываю якобы приснившееся: «Мы с Петей находимся в многолюдном месте. С нами вместе крутится ... собака» (прилагательное не запомнилось). Смутно видится плотная толпа одинаковых условных (бесплотных?) черных фигур, среди которых стоим мы с Петей (реальные, условно видимые), и вертится вокруг нас вживую видимая крупная светлая добродушная собака (типа лабрадора).
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог. Кто-то: «Это может показаться ... но по средам...». - Я, скептически: «А по вторникам? А по понедельникам?»
Мысленный диалог (мужским и низким гнусавым женским голосами). «Ты должна самым?» - «Нет».
Под мысленное, ритмично произносимое «Аб-аб-аб-аб-аб» светлая спортивная фигура в шортах и майке идет влево, внезапно резко разворачивается и возвращается вправо.
«Ты помнишь про себя, ну, что-нибудь главное?» - спрашивает женщина маленькую девочку. Их обеих смутно видно в правой части поля зрения.
Крупная фотография в верхней части газетного листа. Она изображает женщину в бикини и стоящего по правую руку от нее мужчину в строгом костюме, жилетке, галстуке, и что там еще полагается. Контраст впечатляющий, отдаю ему должное. Надпись под фото гласит: «Справа налево: Тома Бялик и Эвен Блум».
Мысленная фраза (женским голосом): «Ой, спасибо».
Окончание мысленной тирады (женским голосом, медленно, врастяжку): «...читаешь. Когда читаешь, то понятно, что вернут его».
Мысленное слово: «Фаринелли».
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Слабо, издалека: «Она же на тебя посмотрела». - Громко, четко: «На десять лет старше».
Явилась куда-то по какому то делу, захотела в туалет. Несмотря на цивилизованное место, туалеты оказались во дворе. Это ряд старых покосившихся будок, запирающихся снаружи на висячие замки. Надписи на некоторых извещают, что ими могут пользоваться лишь определенные группы жильцов. Отыскиваю одну, предназначенную для посторонних, вскарабкиваюсь (пол выше уровня земли). Внутри вижу грубое дощатое возвышение с отверстием посредине, но самой удивительной является дверь. Снаружи она выглядела узкой, сколоченной, как и сама будка, из старых щелястых досок. Изнутри это широкая пластина толстого дымчатого пластика. Сквозь него, как сквозь обычное стекло, видны двор, заросший облезлой травой с редкими желтыми цветками, и стоящая перед будкой очередь мужчин. Думаю, что не может же быть, чтобы и они видели меня, наверняка дверь односторонне проницаема. Очередь проявляет признаки нетерпения, раздаются понукающие возгласы. Думаю, что даже если эти люди меня не видят, все равно не смогу воспользоваться туалетом, если сама вижу их. Выхожу из кабинки, спрыгиваю на землю, никто мне ничего не говорит. Отойдя на пару шагов, оборачиваюсь, чтобы взглянуть на дверь. Она видится такой же, как и изнутри, сквозь нее просматривается интерьер будки. Значит, думаю я, люди в очереди видели, как я топталась в углу, и как хорошо, что я оттуда ушла.
Многократно повторившаяся мысленная фраза (глуховатым женским голосом, ритмично): «Летающей части» (имеется в виду воинское подразделение).
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «Я... перед отъездом. Перед отъездом, пока тебя дома нет».
Мысленные фразы (женским голосом, обеспокоенно): «Чего-то его нет. Нет и нет. Несколько дней не было...» (фраза обрывается; речь идет о ребенке).
Мысленная фраза (ритмично): «А у этой тоже только ...ая защита/ А у этой тоже только маленький живот» (одно слово запомнилось неполностью).
Обрывок мысленных фраз: «...вопрос избавления из двух. Вопрос совещания и экскурсий...».
Едим с Петей в кафе необыкновенно вкусный суп — в жизни не ела такого вкусного супа! Отдав должное кулинарному шедевру, сетуем, что нельзя позволить себе такое удовольствие каждый день. Но потом решаем, что если заказывать на двоих одну порцию, то вполне можно позволить, если и не каждый день, то хотя бы через день.
Два слона привязаны к люстре, их хотят умертвить, они какают — так я записала ночью в блокнот, и больше ничего не вспоминается.
Мысленное, незавершенное умозаключение по поводу предыдущего сна: «Какие-то альтруистические познания о том, что...». [см. сон №3812]
С лиц нескольких мужчин градом катится пот, капли его отскакивают во все стороны. Потом у каждого появляется по стакану воды, которую они спокойно пьют.
Мысленная фраза (грубоватым женским голосом): «Кому спать не даешь?»
Из правой пижамной штанины Додо высовывается взрослая мужская нога.
Останавливаемся с Петей (школьником) в незнакомом городе. Выходим на крыльцо помпезного многоэтажного здания (гостиницы?), где обрели временное пристанище, идем с попутчиками осматривать окрестности. Оказываемся у неглубокой узкой речушки с буйной растительностью и мелькающей в воде живностью. Все это (из-за отсутствия цвета, в серых тонах) производит довольно унылое впечатление. Останавливаемся, чтобы рассмотреть бойких обитателей воды... А теперь мы с Петей вдвоем спускаемся с того же крыльца, преодолеваем тот же путь, оказываемся на том же месте у речушки. Смутно видимая женщина что-то выуживает руками из воды и выкладывает на темный, торчащий над водой валун. Присматриваюсь — на камне распростерто несколько светлых ленточных червей (по крайней мере я их приняла за червей). Подходим к воде. Участок земляного берега, на котором мы в прошлый раз стояли, засыпан мелкими белыми камешками, приятно хрустящими под ногами. В воде на этот раз лишь микроскопические мальки и несколько улиток. Подумываю, не прихватить ли улиток для аквариума, пусть там будут пока хоть они.
Мысленный диалог (женскими голосами). Вяло: «Две тысячи девяносто пять, отнять...». - Энергично, нетерпеливо: «То же самое, повторить операцию».
Идет речь о чьем-то весе в "368" килограмм. Говорится, что если этот вес уже был известен, то ... (не запомнилось, что именно), а если известен не был, тогда другое дело.
Из ряда пронумерованных закрытых пластиковых стаканов мне нужно что-то взять из стакана номер «54». Но справа от стакана номер «53» (его номер указан на боковой стенке) находится стакан без номера, заполненный чем-то вроде мятых комков пластилина, то есть явно не тем, что помещено в других. Перевожу взгляд с одного на другой, потом на следующий справа. На нем хоть и не указан номер, но по крайней мере содержимое не отличается от остальных. Стою, не решаясь протянуть руку к якобы пятьдесят четвертому, потому что не могу понять, действительно ли он пятьдесят четвертый.
Большой мрачноватый зал с высоким потолком и несколькими прямоугольными колоннами. Оказавшийся тут человек замечает трех злоумышленников, собирающихся его убить. Напряженную ситуацию изменяет внезапно появившийся справа военный чин в форме, с саблей на боку (он намерен пересечь зал и выйти в левую дверь). Его появление заставляет злоумышленников попрятаться по углам, а в жертву вселяет надежду на спасение. С криком «Они меня убивают!» человек бросается к военному. Тот, опешив от неожиданности, отступает за колонну и произносит: «Отлично. Отлично». Ободренные его реакцией злоумышленники выползают из углов. Сон не был цветным, персонажи виделись темными, невнятными. Самой призрачной была жертва, самым отчетливым - мундир, обтягивающий солидного военного.
Кто-то говорит, что будет развивать меня в соответствиии с моими задатками. Подробно, терпеливо объясняет это. В числе прочего что-то говорилось о моей правой руке (не запомнилось, был ли зримый облик у того, кто со мной разговаривал). P.S. Наяву я левша.
В числе нескольких женщин оказываюсь (для ознакомления) в сдаваемой по дешевке квартире. Первое, что удивляет — большая площадь, не увязывающаяся с низкой ценой. В одной из комнат, за столом, молодая хозяйка разговаривает с частью наших женщин. Замечаю на полу, у стола, густой налет птичьего помета. Вижу на потолке (это последний этаж) приоткрытое потолочное окошко с чистым стеклом (птицы, вероятно, гадят в его щель). Говорю (имея в виду помет): «Ой». «Да», - с вызовом реагирует прекрасно понявшая меня хозяйка. Смотрю на окошко, не понимая, зачем его держат открытым. Перевожу взгляд на окно в задней стене. Вижу старую полуразрушенную стену соседнего (подлежащего сносу) дома, слышу стрекот механизмов (ничего этого там не было еще секунду назад). Предполагаю, что хозяйка торопится отделаться от квартиры из-за дискомфорта от строительных работ, а возможно, дом подлежит сносу. В общем, низкая цена назначена неспроста.
Выйдя на балкон, замечаю, что один край его ополз по стене, но без внешних признаков повреждения (это было похоже на фантазии Сальвадора Дали). Из глубины квартиры появляются сестра, Василис* и Василиса. Кто-то из них выходит на балкон, предупреждаю об опасности, прошу вернуться в комнату. Снова смотрю на угол. На этот раз на стыке угла балкона со стеной вижу трещину. Воспринимаю ее с облегчением (трещина придает ситуации правдоподобность), ощупываю. Она тут же превращается в приотставшую от стены коробочку (похожую на кожух электросоединений), которая от моих прикосновений теряет форму, сминается, распадается. А стык опять видится неповрежденным. С сомнением говорю: «Не знаю, может быть, он (балкон) вправду поврежден или это просто глюки».
Мысленные фразы (женским голосом): «А это что, случайно купили, что ли. Семь с половиной тысяч» (речь идет о стоимости покупки).
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). «Сюда только не надо посылать посылать». - «Ну, тебе не сразу же».
Мысленная фраза: «Девочку, я нашел себе девочку».
Общественное здание, в одной из комнат девятого этажа которого я временно остановилась. Выхожу с большой сумкой, сажусь в лифт. Его внутренняя обшивка обломана, сквозь прорехи видна металлическая сетка, а сквозь нее - окружающее пространство. Пользоваться таким лифтом неприятно. Еду и думаю, что здание построено недавно, почему же лифт так быстро обветшал? Или это годы с момента постройки здания пролетели так незаметно? Выйдя, обнаруживаю, что оделась не по погоде, приходится вернуться. Вызываю лифт, в нем оказывается сумка с моей одеждой. Переодевшись дома, вхожу в лифт третий раз. В его полу зияет дыра - исчез кусок покрытия, сквозь прореху видна металлическая сетка, соединенная (для крепости?) с потолком кабины толстой металлической цепью. Не лифт, а жуть.
Возникает представление о том, что на уровне, где отсутствуют понятия родственных, кровных связей, мы с Петей являемся «СУЩЕСТВАМИ ОДНОЙ СТАИ». Видится парящая в небе стая, скученная, многочисленная. Она летела, кажется, вправо, члены ее были похожи на птиц, но без крыльев. Я не осознавала себя в стае, я видела ее с земли. Но несомненным было, что эта наша, общая с Петей стая или, по крайней мере, что мы принадлежим к одной из таких же стай.
Идем с Петей в кино, он берет с собой старый велосипед. При спуске на параллельную улицу натыкается на ветки дерева, на нижних веках выступают слабые полоски крови. Виновато думаю, что когда Петя со мной, с ним почти всегда происходит что-то травмирующее. Петя оставляет велосипед под деревьями, он раздумал на нем ехать. Отвожу велосипед домой. Вернувшись, обнаруживаю на дереве записку, Петя сообщает, что встретил несколько человек из селения Адамс и ушел с ними в другой кинотеатр.
Обрывок мысленной фразы (быстрым женским голосом: «...(что-то) из умных фонариков».
Мысленная фраза (энергичным женским голосом): «Я хочу сказать, что я совершенно стала бессильной».
Мысленный диалог (неторопливыми женскими голосами). «А почему на дне морском?» - «Потому что она ведь утонула».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женским и мужским голосами). Издалека, мягко: «И сколько ни ... исправлять опасности». - Близко, четко: «Я и исправляю с удовольствием».
Сон, в котором было море и несколько больших кораблей, стоящих неподалеку друг от друга.
