Густые темные подтеки сползают с потолка по всем четырем стенам. Пытаюсь их приостановить, направляя вверх светлую, находящуюся у меня в руках пластинку. Мысленно сообщается: «Учитесь держать маниакальный...» (окончание не запомнилось; речь идет о сдерживании).
0799
На большой площади раскинуты торговые ряды. Накупаю недорогую одежду, не могу забрать все сразу, отношу часть домой (и обнаруживаю дырку на одном из свитеров). Возвращаюсь за оставшейся. Получившие от меня деньги продавцы исчезли (вместе с моими вещами), место занято другими. Озираюсь, не в силах понять, как они улизнули за такой короткий промежуток времени. Да еще и обставили дело так, будто их здесь и не было. Вдоволь наудивлявшись, отправляюсь восвояси. По пути встречаю юриста, который, будто бы, был некогда нашим адвокатом. Увидев меня, он говорит: «А-а-а, моя первая помощница».
0800
Одинокое белое многоэтажное красивое здание, из одного из верхних окон которого льется уютный желтый свет.
0801
Крупная неопрятная, неприятная женщина указывает на покосившуюся люстру, объясняет, что вытирала с нее пыль, поэтому в комнате такой беспорядок. Но там настоящий бедлам — вещи и мебель сбиты в кучу под люстрой, даже ковер (старый, потрепанный) свернут рулоном и засунут туда же. Спрашиваю про ковер, женщина объясняет, что убрала его, так как обтирала люстру. Интересуюсь, почему он для этого должен находиться именно под ней.
0802
Чудесный пасторальный вид из окна небольшого дома, стоящего на крутом склоне. Склон порос густой зеленью, в которой утопают симпатичные домишки.
Вхожу в бывшую квартиру на Мушинской улице. Петя красит стены (в одной из комнат они стали светло-салатовыми). Берется за преобразование старой ванны, жирными мазками белил покрывает облупившуюся внутреннюю поверхность. Объясняет, что кто-то не разрешает ему красить так, как он считает нужным, но и так получится неплохо. Звонят в дверь. Иду открывать, оказываюсь на лестничной площадке. Три человека стоят перед нашей дверью, она не закрыта, а загорожена большим гипсовым щитом. Сдвигаю щит, входим в квартиру. Недоумеваю по поводу незапертой двери, ведь я хорошо помню, что закрыла ее, вернувшись домой. Вошедшие о чем-то со мной говорят (не запомнилось, о чем именно, отдельные фрагменты сна вообще были как бы затуманены, зато другие — например, окрашенная стена и покрытая жирными белилами ванна, виделись ясно).
Книга (или журнал) на качественной бумаге, с четким красивым шрифтом. По тексту разбросаны цветные иллюстрации, изображающие структурные соединения. В одном месте это пара горизонтальных, находящихся друг под другом рядов шариков, с двумя-тремя, отличавшимися по цвету от остальных. Страницы несколько раз сами по себе перелистывались, но я не рассмотрела больше никаких подробностей (и даже не сделала такой попытки).
В лесном доме весело болтают несколько хорошо знакомых людей. Один говорит, что сейчас придет некая необыкновенная личность, в которой говорящий заинтересован, а посему просит встретить гостя с максимально возможным почтением. Дверь открывается, входит грузный мужчина с густой черной шевелюрой и окладистой бородой. Одна из женщин, опередив меня, приветствует его у порога с чуточку подхалимским видом. Потом подхожу я, и сгорая от любопытства, с неуловимым смешком протягиваю гостю тарелку с угощением. Фамилия гостя (которую никто не называл) была «Семисвятский».
0809
В небольшой красивый пузатый графин с красным вином доливаю что-то светлое и смесь взбалтываю.
0810
Иду по залитой водой улице. Думаю, что забыла взять зонт, придется за ним вернуться. Оказываюсь, тем временем, в автобусе, доезжаю до вокзала, вхожу в зал ожидания. Взгляд падает на буфетную стойку, вспоминаю, что не завтракала. Встаю в очередь, чтобы что-нибудь купить и позавтракать дома, когда заскочу за зонтом. Разглядываю выложенные в стеклянных вазах пирожные (неаппетитные, будто недопеченые). Решаю, что можно перекусить и здесь. Сбоку подходит худощавый пожилой мужчина, думаю, что он собирается примазаться к очереди. Но он протискивается к освободившемуся столику, собирает с тарелок остатки ветчины и отправляет их в рот (а надкушенную котлету не трогает). Идет к следующему столу, проделывает то же самое.
0811
Газетная, во весь лист, статья с подписью, в которой указана лишь должность официального представителя Украины.
Мальчик лет шести, мой сновидческий внук, получил дома травму левого уха (судя по его объяснениям, от звукового удара при пользовании телефоном). Сон показывает телефон и скрученный пружиной шнур, по которому якобы прошла звуковая волна, травмировавшая (обратимо) барабанную перепонку мальчика. Мама ребенка занята, проблему перебрасывают на меня. Звоню, а потом иду в поликлинику, получаю требуемые талоны к врачам. Последний (к ушному) пришлось долго выпрашивать у невероятно беременной медсестры. Она по совместительству присматривает за двумя малышами, спящими на пеленальном столике в рекреационном зале. Дети просыпаются, начинают сходу драться, пытаюсь их успокоить. Беременная медсестра (ее живот был невероятных размеров) молча накрывает малышей, с головой, жестким оранжевым покрывалом. Они затихают, медсестра продолжает читать мне морали. Перепираемся. Покрывало вдруг шевелится, поднимается вверх, под ним обозначаются две человеческие фигуры. С удивлением вижу двух худых, очень высоких (метра под два с половиной) мужчин, стоящих в полный рост на детском пеленальном столике. Оранжевое покрывало болтается у них на плечах. Мужчины кажутся мне совсем не похожими на землян.
0813
Не успеваю уснуть, как вижу высокую отвесную кручу огромных валунов. И хотя сама там не нахожусь (и не имею к круче отношения), она почему-то вызывает чувство дискомфорта. Сужу об этом по тому, что быстро открываю на мгновенье глаза, чтобы прогнать сон (я пользуюсь этим приемом в подобных случаях, если сон еще не очень глубок).
Мысленное сообщение: «Восемь тридцать пять». Просыпаюсь, смотрю на часы, было намного меньше - представление, что сообщается именно время, пришло непонятным образом. [см. сон №0815]
Кипа тонких светлых, с неровными краями листов, насаженных на ржавый горизонтальный стержень. Проверяю их на соответствие времени, приснившемуся прошлой ночью. [см. сон №0814]
Вижу в ванной, под раковиной, странно приклеенные (внахлест) облицовочные плитки. Догадываюсь, что это последствия устраненной неисправности. Замечаю еще какие-то мелкие дефекты, а потом — большую несквозную дыру над дверью. Эдакую пещеру, а в ней - змею и небольшого зверька (пытающегося загрызть не реагирующую на него змею). На миг растерявшись, быстро соображаю, что можно предпринять. Занавешиваю дыру половой тряпкой (дыра хоть и находилась над дверью, но при этом каким-то образом была на уровне моей головы). Слежу за колыханиями тряпки, вижу, что одна из змей (их там стало две) пытается выползти. Надавливаю (через тряпку) на ту часть змеи, которая находится на ребре дверного проема, и рассекаю змею надвое. Караулю вторую, таким же образом расправляюсь с ней (змеи были скрыты за тряпкой, но в какие-то моменты каким-то образом я их видела).
Из правой пижамной штанины Додо высовывается взрослая мужская нога.
0818
Чтобы выйти из какой-то ситуации, человек шагает за дверь. Оказывается на пыльной винтовой лестнице, медленно поднимается наверх.
0819
Лист бумаги, исписанный черными чернилами, в три столбца. Шрифт правого мелкий, бледный. В центре среднего несколько слов подчеркнуто расплывшейся голубой чертой.
0820
Владелица виллы по телефону просит меня придти. Сон показывает красивую виллу. Иду туда долго, через весь город, тоже красивый. Рядом оказывается женщина. В одном месте приходится преодолевать трясину черной грязи. Не запомнилось, преодолела ли я ее без труда или пришлось в нее окунуться - в любом случае это было не так, как у остальных. Продолжаем путь. Рассказываю, что у меня до сих пор нет своего жилья, так как я не могу решить, какая часть города мне больше всего нравится. Женщина говорит, что в соответствии с моим вкусом, мне подошла бы большая студия с высоким потолком. Сон показывает мансарду с высоким, сходящимся под прямым углом, потолком. Женщина добавляет, что такое жилище у меня обязательно будет. Говорю, что я в этом и не сомневаюсь.
0821
Несколько мужчин рассуждают о том, что когда командируют куда-нибудь для подавления беспорядков, можно в течение этих двух месяцев безнаказанно быть сколь угодно агрессивным.
0822
Человека, отлично успевающего по всем предметам, кроме иностранного языка, спрашивают, почему у него так происходит. Возникает лист бумаги с несколькими, записанными в столбик словами.
0823
В постели, лицом друг к другу, лежат молодой мужчина и молодая неопытная женщина. За ее спиной находится другая, куда как опытная. Это именно ее руки ласкают мужчину, она даже умудряется его целовать, а он и не замечает подмены.
На деревенской, огороженной жердями танцплощадке с земляным полом все готово к танцам, меня просят завести музыку. В этот миг двое человек из расположенной неподалеку деревни оказываются у стоящего на отшибе патефона (с уже установленной пластинкой), и включают его. Меня просят перезавести пластинку. «А то подумают, что городские тут заправляют», - объясняют мне. Всем известно, что завести музыку должна я, городская. И поскольку музыка зазвучала чуть раньше срока, народ мог подумать, что я посвоевольничала. Иду на взгорок, где на старой табуретке стоит блестящий патефон. Приподнимаю звукоснимающую головку, и через пару мгновений осторожно опускаю ее на край пластинки. Звучит песня, запомнились начальные слова: «О, где же ты, что разбил мое сердце».
Встаю утром, с неудовольствием замечаю, что квартира покрыта пылью. Ее нанесло, наверно, через оставленные на ночь открытыми окна. Темно-серая пыль в отдельных местах свисает гроздьями. В ванной ее тоже полно, хотя дверь туда была закрыта. Готовлюсь приступить к уборке. В одной из комнат вижу двух уличных кошек (проникших, повидимому, через выходящее на крышу окно). Гоню их, но они, увлеченные выяснением отношений, на мое шиканье не реагируют. Входит Петя, посмеиваемся над этими самозабвенно орущими друг на друга созданиями. Пытаюсь подцепить одну шваброй. После нескольких попыток удается забросить ее через окно на крышу. Проделываю то же самое со второй. Кошки во время моих манипуляций не двигались, как бы замирали, одна из них — уже на крыше или еще в комнате — что-то грызла. Мы над этим тоже посмеивались. Это действительно выглядело смешно — кошки, поглощенные своими делишками настолько, что в упор не замечают людей, выгоняющих их из комнаты.
0827
Лана заходит на минутку, угощает пирогами. На следующий день приходит снова с пирогами, говорит, что у нее день рождения. Удивляемся (после ее ухода), как могли об этом забыть, обдумываем, что подарить. Решаю подарить деньги. Заворачиваю в бумажную обертку купюру в 100 рублей, решаю, что это будет вполне хорошим подарком.
Сосед поздно вернулся домой. Мне чудится, что вошла Камила, но какая-то часть сознания понимает, что вошел сосед. Это убеждение оформилось в мысль, несколько раз повторившуюся и разбудившую меня: «Это не Фуфу, это мистер Krack».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Во-первых ... можно заставить обратно себя вести». Имеется в виду, что можно заставить кровь течь вспять. Смутно видится лежащая человеческая фигура с еще более смутным изображением тока крови (к голове).
0830
Мысленная фраза: «Шестьсот, восемьсот, восемь тысяч».
Мысленное сообщение: «Ты знаешь, Мики умерла». Этим вымышленным именем названа реальная женщина преклонных лет, благополучно перенесшая недавно сложную операцию.
Приезжаю в гости к Пете, в селение Адамс. На этот раз Петя показывает мне не стройплощадки и плантации, а Психологические Зоны необычайной, исключительной напряженности. Не успеваю испугаться за него, как он их преодолевает. Восхищаюсь артистизмом, с которым это проделывается. Зоны представляли собой вертикальные ломти пространства (высотой в два-три человеческих роста и толщиной в пару метров). Внутри пространство было спрессовано и чем-то заполнено, вертикальные границы были четкими, а образующие не имели строгой геометрической формы. Отчетливей всего запомнились обуревавшие меня чувства. Сначала, при виде Зон, сильнейшая тревога за Петю, потом, когда Петя их преодолел, восхищение, смешанное с осознанием, что я, кажется, недооценивала запас сил своего сына.
Большая, неприятная муха (или какое-то другое насекомое) залетает через балконное окно в мою комнату. Выгоняю ее, она проникает снова. Так повторяется несколько раз, и это при том, что окно лишь чуть-чуть приоткрыто.
Мысленная информация о том, что мое положение абсолютно устойчиво. Демонстрируется полое тело вращения. Верхняя часть его - цилиндрическая, усиленная внутренним кольцевым пазом, нижняя имеет форму перевернутого усеченного конуса. Тело это, из грубого, темного металла, символизирует мою защитную оболочку и обеспечивает устойчивое положение в жизни.
0836
Эмоционально лабильная молодая симпатичная женищина, яркая блондинка, демонстрирует, как она любит красивые, упругие попки. С восторгом похлопывает чью-то (остальные части тела не видны), склоняется над ней, безудержно целует. Это повторяется несколько раз. Я стою в стороне, справа. Сон показывает то меня, то очередную попку и молодую женщину. Это не выглядит неприличным (поскольку попки очаровательны), просто излишне экзальтированное поведение блондинки приближалось к границе нездорового.
0837
Девочка-подросток сидит на диване, смотрит на входящего в комнату мужчину. Он здоровается. Она спрашивает: «Ты откуда?» Он отвечает: «Откуда папа твой» (оттуда же). Девочка странно на него смотрит, медленно (демонстративно медленно) встает, делает несколько ленивых шагов в сторону, медленно наклоняет голову, медленно подносит руки к лицу и изо всех сил, беззвучно, чихает. В этом чувствуется кураж, вызов.
0838
Нахожусь с кем-то в библиотеке, копаемся на полках и в каталогах. Набираю на дом несколько книг, встаю в очередь к окошку регистрации. На углу барьера вижу книгу в черном переплете, раскрываю ее, обнаруживаю, что она содержит сведения по психологии (которые я долго и безуспешно пыталась выискать где только можно). Книга (судя по качеству бумаги и манере изложения, выпущенная не в наше время) содержит тайные откровения. Радуясь находке, продвигаюсь вперед, оборачиваюсь, чтобы присовокупить ее к своей стопке, но книжка исчезла. Только что лежала на стойке, и вдруг исчезла. Я удивлена, стоящие рядом девушки несут околесицу по поводу ее исчезновения. Слушая их бред, заключаю, что именно эта книга именно от меня оказалась скрытой не случайно. Не пришло, значит, время мне ее читать, пришло время лишь узнать, что она существует, так что можно расслабиться и спокойно ждать.
0839
Ровно в полночь приснилось число «229», являющееся шифром какого-то вызова.
0840
Человек рассказывает про экзамены, показывает экзаменационные задачи. Берусь, из любопытства, решить одну (там было дано отношение "R1 : R2 = n", и нужно было что-то найти). Путаюсь, но потом нащупываю решение. Человек заявляет, что задачи слишком легки и поэтому не годятся, он заменит их другими. Не имея ко всему этому этому никакого отношения, с невообразимым пылом доказываю ему, что задачи нельзя усложнять ни в коем случае. Что если экзаменуемые будут с задачами справляться (из-за того, что те не очень сложные), это вернет людям самоуважение и уверенность в себе, а ради такого благородного дела сложностью задач можно и поступиться.
Молодая женщина, моя сновидческая дочь, живущая в общине, в красивом сосновом лесу, признается, что принимает наркотики (и уже давно). Мы впервые смогли (и сумели) поговорить откровенно. Когда я услышала то, что услышала, боль и любовь затопили меня. Я поняла, как ей трудно, я поняла, что у каждого человека свой путь, я поняла, что ее путь очень трудный, но не ведет в тупик, я поняла, что приобрела сейчас неоценимое сокровище — доверие дочери. Наркотики, которыми пользовалась она и ее товарищи, были двух видов, один курили, другой жевали (тот, который жевали, был похож на массу листьев алоэ). Когда я спросила, часто ли она их принимает, она солгала мне, просто из жалости. Но мы обе понимали, что главное преодолено, у нее есть силы рассказать, у меня - услышать, понять, принять. Кроме того, мне стало ясно, что она справится со всеми своими проблемами. Когда я спросила, часто ли она принимает наркотики, она несуразно ответила, что это происходит только в последний день месяца, и в то же время только по пятницам, и в то же время, кажется, лишь по вечерам. Пока мы разговаривали (в сумерках, у стола, под соснами) подошел парень и умыкнул дочкин наркотик, слабо тлеющую в пепельнице крупицу. Прижал крупицу кончиком своей сигареты и поднес сигарету с прилипшим наркотиком ко рту.
Додо и Ролл играют во дворе, приглядываю за ними из окна. Вижу въезжающую во двор машину Кима, около которого сидит какой-то мужчина. Бросаюсь расчищать подход к квартире от набросанных мальчиками железяк. Ким с мужчиной входят в квартиру. Сон повторяется еще раз, с другим мужчиной рядом с Кимом.
0844
Петя просит у меня взаймы денег ("300" денежных единиц, чтобы вернуть долг, и еще "200" на текущие расходы). С радостью кидаюсь выполнять просьбу, но так как наличных у меня с собой нет, хватаю бланки, таращусь на них, не понимая, как их заполнять.
0845
Активисты какого-то движения трудятся над лозунгом «Не дадим никому голодать!»
0846
Восьмигранная, со сплющенными боками, канистра из прозрачной пластмассы. Сквозь открытое отверстие видна черная жидкость, занимающая с половину объема.
0847
Ребенок пяти-шести лет с безволосой, вытянутой вверх головой. Мысленно сообщается: «Он взят из Дома ребенка в возрасте восьми дней и выращен уже до...» (окончание фразы не запомнилось).
Мысленная фраза: «И именно к ней она чувствует большое притяжение».
Зацепилась юбкой за дверь редакции газеты, мешаю людям туда войти.
Мысленно произношу и синхронно записываю: «Ни подсказки я от дерева не получила, ни...» (фраза обрывается).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Нет ... у меня это».
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, категорично): «Чем больше театральность, тем больше театральных управляющих, чем больше театральных управляющих, (тем)...».
Мысленные фразы (женским голосом, как ремарка к предыдущему сну): «Они имели дело с Жанной Кис. На самом деле псевдоним продолжается» (то есть он упомянут здесь в сокращенном виде). [см. сон №8783]
Мысленные фразы (женским голосом): «А ты сегодня? Смогла?»
Обрывки мысленной фразы: «Это ... с телефоном 3-6-6-30...».
У меня в гостях подружки (мы все в молодом возрасте). Снуша вдруг, как одержимая, набрасывается на мои художественные изделия, хватает одно за другим. Остальные смотрят с недоумением, я громко протестую (тем более, что это происходит не впервые). Жалуюсь маме*, мама удивлена. Снуша жадно, неконтролируемо цапает одно, отбрасывает другое, хватает третье. Доводит меня до того, что я пытаюсь ее задушить. Несколько раз налетаю, изо всех сил стискиваю ее шею, которая переносит это без ущерба (как гуттаперчевая). Снуша продолжает безумствовать, последней вещью, которую она схватила, была чеканка по меди (изделия виделись натуралистично).
Мысленные фразы (женским голосом): «Спрашивает, да? Спрашивает у тебя, что ты любишь...» (фраза обрывается).
Мысленные фразы (женским голосом; первая спокойно, вторая - резко): «Он сюда пошел. Ну, где ты там?» Видится женщина, присевшая на корточки у темного массивного круглого стола и заглядывающая на нижнюю поверхность столешницы.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женскими голосами): «...с капустой» и «С... гиническими стеклами».
Нецветной сон, в котором, среди прочего, фигурировал громоздкий черный телефонный аппарат.
Потерявшего сознание человека приводят в чувство смоченным в нашатырном спирте тампоном.
Помогаю (на дому) женщине с ограниченными физическими возможностями (возможно, это мой первый визит). Ложусь спать на большую двухспальную кровать, придвигаюсь к стене, приоткрываю окно. Вскоре ложится моя подопечная, говорю про открытое окошко. Она, повидимому, к такому не привыкла, внимательно смотрит на окно. Предупредительно демонстрирую, какую маленькую щелку я оставила.
Два взрослых крепких человека в одинаковых футболках с оранжево-коричневыми разводами. Рядом вдруг появляется малыш в такой же футболке.
Мысленная фраза (женским голосом): «Не знала, может, меня ищете — я тоже искала вас» (слово «тоже» вымолвлено почти басом).
Мысленная фраза: «Там у вас владеют Ксюша и Наташа».
Мысленно, на все лады повторяется: «Петрушка, Петрушка, Пет-рушка, Пет-рушка» (имеется в виду фольклорный персонаж).
Два параллельных, бесконечно длинных бруса квадратного сечения. Между ними находится длинный, овального профиля стержень неопределенного цвета, как бы исковерканный и подвижный. Понимаю это так, что брусья - это как бы нечто незыблемое, а стержень - им противоположен (впрочем, возможно, смысл показанного был иным).
Женщина приготавливает купание ребенка - либо потому, что подоспело время, либо потому, что малышу захотелось поплескаться, либо женщина решила занять его, чтобы без помех продолжить общение с приятельницей, либо по всем причинам одновременно. Допотопная оцинкованная ванночка стоит на полу посреди комнаты. В ванне, по бедра в воде, сидит малыш. Женщина осторожно, понемножку доливает туда (из глубокой тарелки) поносного вида фекалии. Малыш спокойно играет с водой и так же спокойно размазывает попадающиеся под руку фекалии по стенкам ванны. Женщина добавляет их с разных сторон, стараясь не попасть на ребенка (как если бы она добавляла горячую воду). Одновременно она полуосознанно, отстраненно фиксирует (мысленно), что сама не знает, зачем это делает (не подумав? не сосредоточившись, потому что ждет подружка?), и что этого можно было не делать. Но делать продолжает. Изнывающая от нетерпения приятельница, почувствовав запах, с отвращением говорит: «Фу-у», заявляет, что все это «противно». Женщина буднично отвечает: «Ой, не говори. Дети иногда такого захотят, чего ты бы никогда не захотел, не будь их матерью» (возможно, этой женщиной была я).
Стул, на нем еще один, перевернутый и, кажется, без спинки, а на нем - большой блестящий гвоздь.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Но самое ... понимание высокого и низкого — это в стихотворении «Я и ты»».
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (женским голосом): «Он ... и начал ... у нашей первоклассницы».
Во дворе, окруженном старыми темными избами, видим симпатичную клумбу. Вдохновившись чужим примером, решаем соорудить еще одну (не имея отношения к этому месту). Вскапываем жирный чернозем, натыкаемся на зарытые в землю алюминиевые кастрюли, они были без крышек, и ни на одну не налипло ни крупицы земли. Самая крупная (пароварка с решетчатым вкладышем) была новой, корпус ее соединен нитью (типа лески) с другой кастрюлей, на верхних ободках обеих выбиты цифры, подтверждающие их парность и указывающие дату, до которой они должны находиться в земле. Не обращая внимания, что дата не истекла, несем кастрюли к знакомой нам в этом дворе женщине. Она с пониманием относится к находкам, говорит, что продаст их. Возвращаемся во двор, держа в руках (и возможно, начав есть) по темной котлете (точнее, у меня с девушкой было их три, полагаю, что третья предназначена для нашего, оставшегося во дворе товарища). Отдаю ему котлету, вижу у него в руках еще одну такую же, наполовину объеденную (люди виделись условно, а посуда и чернозем — ясно).
Два молодых человека заделывают (кусочками хлеба) дыры, образовавшиеся в результате неумелой установки замков в трех жилых комнатах. В первой двери дыра была большой, на ее заделку ушло много хлеба. Молодые люди идут к следующей, исчезая за границей поля зрения. Я (не находясь в этом сне) решаю взглянуть на результат их работы. Оказываюсь в пустой, свежепобеленной первой комнате. Убеждаюсь, что от дыры не осталось следа, хочу выйти, дверь оказывается запертой. Внимательно осматриваю ее по периметру, нахожу две задвижки, открываю их, выхожу. Раздумываю, как могла пустая комната оказаться запертой изнутри. Решаю, что один из молодых людей закрыл ее и вылез в окно (невысокого первого этажа). То-то они удивятся, обнаружив, что дверь теперь не заперта. В третьем, финальном эпизоде я уже сама заделываю хлебом одну из дыр. Отверстие (размером с блюдо) находится в горизонтальной плоскости (как будто дверь сняли с петель и положили на стол). Запихиваю все новые и новые куски темного хлеба, утрамбовывая их светлой дощечкой (персонажи виделись условно, остальное, в том числе свежий, аппетитный хлеб - отчетливо).
На людном перекрестке вальяжно прислонившийся к столбу полицейский лениво сообщает прохожим, что скоро, «в пятнадцать шестнадцать», будет дан сигнал точного времени. Бегло увиделась тонкая высокая островерхая башня с круглыми часами. Прохожие интересуются, будет ли сигнал означать точно указанное время, полицейский беспечно отвечает: «Мо-ожет быть, немножко поменьше». Все это выглядит как привычная ситуация.
Мысленная фраза (кокетливым женским голосом): «А также у меня пальто мешает».
Мысленная фраза (спокойно, неторопливо): «Я под конец уже счет всему потеряла».
Петя пошел в девятый класс в новую школу на Рябинной улице. Утром протягивает мне справку. В суете сборов на работу забываю вернуть ее ему (однако суета не помешала заметить краем глаза, что Петя кладет в портфель что-то вроде парика с короткими черными волосами). Выскакиваю из дома, вспоминаю про справку, решаю, что она важная, устремляюсь в школу. Редкие учительницы с отрешенным видом пересекают вестибюль, прижав к груди классные журналы. Не решаюсь их беспокоить. Пробую отыскать класс самостоятельно. Поднимаюсь этажом выше, коридор пуст, тих, ни звука не доносится из-за закрытых дверей классов. Возвращаюсь в вестибюль. Там появилось новое лицо — молодая женщина стоит у стойки, огораживающей место вахтера. Спрашиваю, где находится такой-то класс. Женщина не самым любезным тоном отвечает, что не знает, что она тут не работает, но ее родственница служит тут секретаршей, ее кабинет находится выше этажом. Отправляюсь было туда. Останавливает опасение, что если появлюсь в классе, новые соученики Пети могут расценить это не в его пользу. Решаю отдать справку вечером, дома. Выхожу из школы. Из стоящей в отдалении стайки школьников вздымается чья-то рука. Перевожу взгляд туда — это машет мне Петя. Нижняя часть его лица скрыта за коротко стриженой черной бородой, выглядящей, как щетина мачо. Вот, оказывается, что клал мой сын сегодня утром портфель. Припоминаю, что он уже ходил когда-то раньше в школу не как все (не в школьной форме). Сую ему справку, мчусь к метро (Петя и стоящие с ним мальчики выглядели двенадцатилетними).
Иду с бабушкой* в кассы кинотеатра, купить на нашу семью билеты на фильм «Гарри Поттер». Часть будет приобретена на мои деньги, часть на бабушкины, она дает мне свой кошелек (беру, полагая, что бабушка по старости вряд ли справится с такой покупкой). Выстояв длинную очередь, покупаем три билета для мужчин (или для женщин) и идем в другой кассовый зал, где продают билеты для зрителей противоположного пола (такая вот система в этом кинотеатре). Нужно докупить три билета на мои деньги. Говорю, что хорошо, что мы посмотрим этот фильм, а то все вокруг смотрят и читают о Гарри Поттере, и только я пока ничего о нем не знаю.
Иду по знакомому кварталу, ставшему в каком-то смысле незнакомым, на ходу обращая внимание на продовольственные магазины с невиданными деликатесами (помню соблазнительную тушку крупной рыбы особого копчения). На обратном пути решаю купить что-нибудь (чтобы кого-то угостить), вхожу в те же магазины, но вижу лишь заурядные продукты.
Мысленная фраза-стих: «Я мерял все не меркой правоверной».
Короткая мысленная фраза, улетучившаяся из памяти, когда я собралась ее записать.
На кухне находится мастер по ремонту. Раздается звонок в дверь. Смотрю в глазок, вижу двух нищенок в темных лохмотьях. Они что-то бормочут. У одной (той, что ближе) на голове темный платок, а на лице такие страшные следы побоев (или струпья), что мне боязно не только открывать, но и смотреть в глазок. Молча от двери отхожу.
Мысленная, незавершенная фраза (возможно, моя): «У меня был ход ..альников, хотя у меня...» (начало одного слова не запомнилось).
В поле зрения попадает пара детских рук. Замечаю что-то не то - кажется, там меньше (чем положено) пальцев. Не верю глазам, присматриваюсь - пальцев действительно меньше. Их дефицит, как и деформация кистей рук, являются врожденными.
Несколько полупрозрачных светло-песочных пластиковых трубок на фоне какого-то светлого тела, трубки ассоциируются с капельницами, хотя они намного толще и концы их уходят за пределы поля зрения.
Рена собирается в командировку в Москву. Спровоцированная услышанным (или поддавшись собственному импульсу), решаю к ней присоединиться. Не предупредив начальство, осуществляю задуманное. Вот мы уже в Москве, идем к месту назначения, за нами, в некотором отдалении, следует Окнес (наш сотрудник). Признаюсь Рене, что отправилась в Москву самовольно, по личному делу. Замечаю большой черный пистолет в своей руке. Решаю, что не стоит нести его в открытую, кладу в сумку. Рена дороги не знает, веду ее я. Путь непрост — вследствие ремонтных и строительных работ приходится форсировать и обходить всевозможные препятствия. Путь так петляет, что иду по наитию. Выбираемся на площадь, оглядываюсь, безуспешно взывая к памяти. Из ближайшего помпезного строения доносится сообщение: «Выход к Институту Стандартов". Понимаю, что строение является станцией метро, а упоминание Института Стандартов свидетельствует, что мы на правильном пути. Теперь перед нами простирается нормальная, прямая дорога, спокойно идем по ней. Рена останавливается, за ней останавливаюсь и я, опустив на землю сумки. Рена начинает их обыскивать. Справившись с ошеломлением, холодно говорю: «Мадам, вы...» (окончание не запомнилось). Справа подходит смутно видимый мужчина в темной одежде. Вмиг молча, непонятным образом пресекает деятельность Рены, возвращая ситуацию в нормальное русло (персонажи виделись условно, остальное — отчетливо).
В преддверии встречи бывших однокурсников заседает оргкомитет. Обсуждается, в том числе, Кинг, славящийся непредсказуемым поведением (как в положительную, так и в отрицательную сторону). Вспомнив предыдущую вечеринку, беспокоимся, как бы он не испортил нам и эту, если поведет себя «без куража». Персонажи виделись смутно, ни с кем конкретно не ассоциируясь. Только возникший в воображении Кинг увиделся фигурой по крайней мере узнаваемой и более светлой (на нем был тонкий светлый свитер).
Рукописный, исписанный четким жирным почерком лист (на иностранном языке). Поверх него лежит чья-то сжатая в кулак рука. Фаланга указательного пальца примыкает к светло-коричневому пятну в срединной части листа (между словами). Кулак медленно перемещается по диагонали листа, за фалангой пальца тащится пятно. Ползет, медленно уменьшаясь в размерах, и постепенно сходит на нет.
«Ну как так можно!» - сочувственно говорит человек второму, сидящему на стуле. Протягивает руки, чтобы осторожно приобнять его за плечи (это видится сверху, издали, смутно).
Карта города, занимающая все поле зрения. Белый, неестественно длинный тонкий кривоватый указательный палец (принадлежащий кому-то, стоящему спиной и находящемуся вне поля зрения) водит по карте. Это сопровождается незапомнившимися высказываниями. Палец выглядит так отвратительно, будто принадлежит какому-нибудь Монстру.
Вижу пыль на своей, правой половине комнаты, мету в сторону левой, которую занимает молодая женщина (намела целую кучу). Хозяйка левой половины копается в моем мусоре, что-то выуживает. Говорит, что в том, что я выметаю (и значит, уже ненужном мне) может оказаться что-нибудь, пригодное для нее. Растерянно поддакиваю (из вежливости). Она говорит, что вещи, извлекаемые из мусора (любого мусора вообще) являются единственно ценными в мире. Оправившись от смущения, бормочу возражения. Вижу, что моя кровать стоит не вплотную к стене. Решаю придвинуть, чтобы было, как у женщины в левой половине комнаты. Спохватываюсь, что зазор оставлен намеренно, для удобства того, кому принадлежит задняя половина кровати (во сне она была пуста). Заканчивается сон мысленной фразой: «Видимо, им придется пожить здесь вдвоем, в отдельной квартире».
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (мои): «Как же так - ...? Я победила себя?»
Мысленная фраза: «Человек будет помнить, только если он будет помнить».
Бурный сон о бурной любви с Вероном. Запомнилось, что он захотел меня убить — в его руке пистолет, а я полужива от страха (но выстрела не было!).
Вхожу (без стука) к Камиле, в одноэтажную виллу. Молча пересекаю салон, краем глаза вижу Кима, в одной из комнат нахожу Камилу с младшими сыновьями. Спрашиваю, не пришла ли к ним по ошибке бандероль, адресованнная Лучику. Смутно видится трепещущий от нетерпения Лучик, ожидающий дома бандероль, и сама она, обернутая в грубую коричневую бумагу. Бандероль была размером с книгу и содержала что-то, обозначенное во сне словом «Молитва».
Мысленная фраза: «Отдельная квитанция».
Няня мальчика, простая женщина, добрая и добросовестная, все беспокоится, достаточно ли хорошо она ухаживает за своим подопечным.
Мысленная фраза: «Малышка отоспалась очень хорошо».
В финале сна компактные слова (или предметы), имевшие вид одинаковых темноватых кирпичиков, раскладывают по полкам. Полками служат отрезки прямых линий, вычерченные в несколько горизонтальных рядов в нижней части писчего листа. Процедура производится в вертикальной плоскости и является чем-то типа сортировки, классификации.
Нахожусь у Фуфу («у них щенки», записала я ночью, но про щенков ничего не запомнилось). Фуфу собирается отправить сына (им был Ролл) в другую, кажется, страну, в пансион. Погода стоит холодная, дождливая, а она одела ребенку сандалеты (на босу ногу). Несколько раз возражаю, Фуфу не слушает моих доводов. Не в силах представить, как бедный ребенок будет топать по холодным лужам почти босиком, решаю перестать у них бывать. Заявляю об этом в проникновенной пространной, спокойной форме. Фуфу и мальчик внимательно слушают, Фуфу иногда кивает головой, а в конце благодарит. Спохватываюсь, что вещала по-русски, говорю, что они же ничего не поняли, повторяю все на их языке. Фуфу, кажется, еще раз благодарит, я удаляюсь. По дороге домой размышляю, почему она предпочла отлучить меня вместо того, чтобы одеть мальчика по погоде. С беспокойством думаю, что нужно срочно искать новую работу. Чем больше об этом думаю, тем большее беспокойство меня одолевает. И вдруг осеняет, что это мне ПРИСНИЛОСЬ. Испытываю заметное облегчение - и просыпаюсь.
Окончание мысленной тирады: «...оторвалась и начала падать. Он как поднимет ее!» Условно, в густо-серых тонах видится стоящий спиной человек. Правая рука его внезапно (без видимого воздействия) отваливается (чуть пониже плечевого сустава), медленно падает. Человек хладнокровно, на лету подхватывает ее.
Слово «дождливый» из незавершенной мысленной фразы.
Мысленная фраза: «Дела от меня долго отходили — дела, даже создание ветров». Имеется в виду пускание ложных слухов, умышленно (или неумышленно) ассоциировавшееся с пусканием ветров.
Обращение к кому-то в этом сне: «Князь масон» (или что-то в этом роде).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «... - и скоро излечишься».
Мысленная фраза: «Такой хороший мальчик».
Мысленная фраза (в пренебрежительную растяжку): «Ой, вы нашли, фи, шестьсот девяносто первого».
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). «Сигнализация хлопкомерная». - «Нет, в кармане не то».
Эфемерная, абстрактно-неопределенная нежно-сиреневая фигура, обладающая, будто бы, изъянами. Мысленно, бессловесно сообщается, что если бы фигура была сутью Наивысшего, она была бы Всеохватывающей и Безупречной. Но поскольку она является сутью всего лишь Общечеловеческого, она включает лишь человеческие свойства. Ее несовершенство обусловлено ее же природой, и потому непреодолимо. P.S. Вчера перед сном я закончила читать (наяву) «Нравственные письма» Сенеки и поразмышляла о расхождении между словом и делом, между теорией и практикой автора.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...взяла метлу, чтобы неспешно, таким же образом учиться (летать на ней)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены). Смутно видится швабра со светлой ручкой.
Мысленная фраза (женским голосом): «А на следующий раз я тебе гаражам отнесу» (на слове «гаражам» голос понижен до баса).
Дом в несколько этажей, с большими пустыми грязноватыми комнатами, в которых живет коммуна. Нахожусь сейчас там (не будучи ни с кем знакома). Мне (чтобы снять боли в пояснице?) делают внутривенный наркоз и внутримышечный обезболивающий укол (не запомнилось, в какую часть тела), после чего я должна полежать. «Должно пройти», - говорят мне. Сознание начинает угасать, с любопытством слежу за этим, стараясь подловить момент, когда оно совсем отключится. Этого не происходит, мигрирую в полубессознательном состоянии по зданию, укладываюсь полежать то в одном, то в другом помещении. Все они без мебели, люди лежат там на полу (атмосфера сна была странной, но мне ее не сформулировать).
Лежащие на столе большие плоские, с круглым циферблатом, часы в окружении пары чьих-то рук.
Мысленная фраза: «Но они все это время находились в закрытых, в скрытых помещениях больницы» (тайных больничных отделениях).
В углу, за письменным столом сидит пришедший навестить меня гость. Звонят в дверь, открываю, не спрашивая. Развешенная на просушку одежда загораживает (как ширма) вошедших. Они стоят молча, не двигаясь. Стремясь их увидеть, тереблю одежду, это не помогает, мне становится не по себе. Не прекращая возни, говорю: «Кто это? Славик, Чернов, подождите, я запуталась» (понятия не имею, с чего я вообразила, что одним из вошедших является бывший одноклассник). В ответ ни звука, слышно лишь дыхание вошедших. Сквозь теребимую одежду удается мельком опознать темные силуэты двух-трех крепких мужчин. Беспокойство мое нарастает.
У соседа имеются приборы, позволяющие узнавать, правильно что-либо или нет. Приборы имели белый цвет, кубическую форму и выглядели тяжелыми. В них нужно что-то закладывать через верхнее входное отверстие, а на выходе оно появлялось (из решетчатой стенки) в виде фарша. Таким образом сосед получал ответы об истинности нематериальных вещей - фактов, предположений и тому подобного.
Сон, в котором справа находилось несколько действующих лиц, а слева, в большом аквариуме, плавала средней величины, серовато-серебристая рыба.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (молодым энергичным мужским голосом): «У меня Жукова было ... у меня Жукова было семнадцать, наверно» (речь идет о книгах автора Жукова).
Мысленный диалог. «Рони!» - «Что она хочет?» - «Она хочет поговорить с тобой».
Наблюдаем необычную ситуацию. Она символизируется толстостенной квадратной деревянной коробкой (без крышки), заполненной мелкими предметами. Окружающие находят ситуацию странной, и в этом есть резон. Мне видится простое, логичное доказательство заурядности наблюдаемого. Излагаю свою версию столпившимся вокруг коробки людям, как бы смещая их точку зрения (мне казалось, что их восприятие — это коллективная иллюзия).
