Мысленно произношу и синхронно записываю: «Ни подсказки я от дерева не получила, ни...» (фраза обрывается).

Чьи-то руки прилаживают на швейную машинку сумку (чтобы вшить молнию). Возникает мысленная фраза: «На расстоянии от заземленной ручки...» (фраза обрывается).

Мысленный диалог (женскими голосами).  Спокойно: «Ты знаешь, сколько это стоит?»   -  Возбужденно: «Пятьдесят тысяч. Они (люди) на сегодня...» (окончание фразы неразборчиво).

Мысленный диалог (женскими голосами). Издалека, глуховато: «Избавились?»  -  Быстро, четко: «От всего избавились».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «...готовит что-то вкусно, ты съедаешь...».

Мне нужно попасть на кухню, расположенную в отрыве от квартиры (роскошной, находящейся в многоэтожном доме, где под кухни выделен подвальный этаж). Разветвленная сеть подземных переходов соединяет выходы квартир со входами кухонь. В руках у меня бумажный пакет с объедками заварных пирожных. Я спросила, следует ли их выбросить или скормить домашним животным (кошкам и собакам, которых видела в комнатах). Хозяева апартаментов сказали, что недоеденные пирожные нужно обжарить для матери-старушки одного из них. Оба они, муж и жена, богато одетые, красивые, холеные, подробно объяснили, как нужно будет обжарить объедки (впрочем, объясняла, кажется, жена, муж присутствовал рядом молча). Выхожу с кульком из квартиры, не могу отыскать кухню, хотя когда-то уже была в ней. Плутаю, иногда возвращаюсь к дверям квартиры (что дается без труда). Надеюсь, что ноги выведут к цели, но прием не срабатывает. В ярко освещенных подземных коридорах (местами выходящих на поверхность) изредка попадаются жильцы этого дома-муравейника. Набредаю на играющих детей, спрашиваю, как пройти на кухню такой-то квартиры (не запомнилось, как я ее обозначила, но еще до этого подумала, что кухню было бы легче найти, если бы я знала номер квартиры). Дети объясняют дорогу, что не мешает опять заблудиться. На одной из развилок вижу огороженную решеткой каменную плиту. На ней высечено сообщение, что по решению правления жильцов квартире номер «108» вместо кухни выделен легковой автомобиль такой-то марки. Каким-то образом понимаю, что это та самая квартира. Удивляюсь неадекватной замене (кухни на автомобиль). Еще больше удивляет сообщение как таковое, поскольку кухня у этой квартиры есть. Продолжаю поиски, плутаю в надежде отыскать кухню, где ждет ужина старушка.

В большом многоэтажном здании ищу нужное помещение. Забредаю на этаж, где расположена детская больница с невероятным количеством пациентов - бледных, худых, коротко остриженных (плачевное впечатление усугубляется тем, что сон был в серых тонах). Выхожу на боковую лестницу, но пройти не могу, там лежит не поместившийся в отделении ребенок. Нахожу еще один выход, там та же картина - на ведущем вверх лестничном пролете лежат, как на кровати, больной малыш и его отец. Блуждаю в поисках выхода, ко мне прибивается один из пациентов, мальчик лет двенадцати. Решаю взять его на время с собой, чтобы он немного развеялся. Привожу к стоящей на уличном перекрестке кушетке (я не видела ни машин, ни прохожих, ни даже домов вокруг, и тем не менее, кушетка однозначно стояла посреди улицы, а мы чувствовали себя там как дома). С трудом открываю висячий замок, прицепленный к изголовью широкой, покрытой чем-то светло-серым кушетки. На левой (не моей) половине лежит ее хозяин (или хозяйка), садимся на моей половине, беседуем. У моего лица возникает морда овчарки, прогуливаемой на поводке молодой женщиной. Собачья морда (в отличие от всего остального в этом сне) видится вживую, легонько глажу ее, собака мягко гавкает: «Ай!» Это получается у нее совсем по-человечески, шутливо говорю ей: «Что такое Ай? Нет такого слова». Хозяйка собаки смеется. Спохватываюсь, что мальчику пора возвращаться. С трудом закрываю тугой замок, обдумываю, как объяснить в больнице временное исчезновение ребенка.

Мысленные фразы: «Теперь об эрозии. Ее, однако, никогда не истребить (полностью)».

Кто-то похитил мой компьютер. Исчезла лишь верхняя панель клавиатуры, но во сне это воспринималось именно как хищение компьютера. Незапомнившимся образом удается вернуть  ее на место (в поле зрения на протяжении сна была лишь она, экран не возник даже мельком).

В конце сна решаю переодеться у садовой скамьи безлюдной городской аллеи. Когда было снято почти все, справа появляется пешеход. Поспешно хватаю с земли ворох одежды, прикрываюсь. Пешеход, проходя мимо, бормочет: «Надо же, как...». Опускаю одежду, вижу на земле небольшую пластмассовую коробку, заполненную белесым инеем. Необдуманно вытряхиваю его, иней засыпает часть валяющейся на земле одежды. Начинаю одеваться. Вижу стоящую почти вплотную к скамье газовую плиту. Одна горелка светится живым оранжевым, красиво смотрящимся пламенем, на огне стоит ковш. Он будто бы поставлен мной, чтобы растопить иней из коробки(?) Закипающая вода вздымается белой пеной, бросаюсь к плите уменьшить огонь. Сон был живым, натуралистичным, лишь прохожий виделся условно, темновато (и я не припомню, чтобы у меня там был запасной комплект одежды).

Просыпаюсь (наяву) на рассвете. Не открывая глаз, привычно, терпеливо жду, когда меня снова сморит сон. Слышу вопли уличных кошек, грохот мусоросборочной машины и прочие, доносящиеся с улицы звуки. Вдруг вижу зажженную сигарету (как если бы она была у меня во рту). Смотрю на нее, периодически вспыхивающую (как бы от затяжек, сама по себе, ведь я чувствую, что ее у меня нет). Деловито думаю: НЕТ ЭТО НЕ СОН, ВЕДЬ Я СЕЙЧАС НЕ СПЛЮ. А сигарета курилась, курилась, и погасла (я и в этом состоянии отчетливо ее видела).

Мысленно напевается (в мажорном ключе): «О Дидилья, о Дидилья, о Дидилья, будешь ты».

Воспринимаю мысленную фразу «Большую часть читателей эта книга не заинтересует», торопливо записываю ее.

Мысленное сообщение о веселой вечеринке, на которую отдыхающие на курорте респектабельные персоны явились в пижамах. Бегло видятся несколько мужчин, натягивающих заурядные пижамы поверх черных элегантных костюмов.

Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «Деньги во время блокады ... года перегорят...» (речь идет о некогда свершившейся девальвации денег).

Преодолеваем препятствия. Руины, вздыбленная земля, овраги, завалы, темные силуэты людей. В последнем эпизоде нам нужно спуститься с огромного бревенчатого сооружения, имевшего форму усеченной четырехгранной пирамиды. Ее ячеистые поверхности позволяли ухватиться руками (да и то некрепко), не давая возможности упереться в ячейки ногами. Учитывая нешуточную высоту и почти отвесную крутизну, это вызывает сильное чувство страха. Но все же не такое сильное, чтобы парализовать все новые попытки найти упоры для ног либо спуститься с помощью рук, то есть практически на весу.

Мысленные фразы (молодым мужским, похожим на петин, голосом, мягко, оптимистично): «Я вот не знаю, что делать. Всё окончится...» (фраза выжидательно обрывается).

Сон, начиная просыпаться после которого воспринимаю свою мысленную фразу: «СОН, ПОВЛИЯВШИЙ НА МОИ РЕАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ». Не имея понятия, что имеется в виду, некоторое время прикидываю, не правильней ли было бы сказать «влияющий». Проиграв мысленно, в полусне, оба варианта, решаю остановиться на первом.

Мысленная фраза: «Вот она стоит». Издалека, сверху вижу себя в давнем ярком цветастом летнем платье (и в юном возрасте), стоящей на тротуаре четной стороны улицы Джирдинг, неподалеку от Парижской площади.

Я должна срочно заказать для кого-то такси, а кого-то другого дожидаться на улице, чтобы передать несколько сумок с вещами (одним из этих людей - кажется, вторым, был Петя). Оставляю сумки на улице, захожу в заведение (типа билетных касс), чтобы заказать такси. Заказ принимают, но не выполняют. Иду снова, спорю. Служащие несут чушь - то, что у них не принимают такие заказы, то, что заказ исполнен, а несколько раз утверждают, что "заказы сегодня только на четвертое число". Издергавшись и так и не решив вопрос, возвращаюсь к сумкам. Время, назначенное для встречи, прошло, теперь придется идти в другое, запасное место. Вижу среди сумок сетку с черными сапогами. Не могу вспомнить, была ли она раньше. И если была, то почему я сейчас думаю, что ее не было, а если ее не было, то откуда она взялась. Вещи не мои, не помню, сколько их было, решаю, что сетка, наверно, была. Беру ее, но лишь только трогаюсь с места, подходят две девушки. Вежливо объясняют, что сетка принадлежит им, что они ненадолго оставили ее возле сумок. И я возвращаю им ее.

Фрагмент мысленной фразы: «...иди-ка ты к своей возлюбленной хале...».

Мысленные фразы ( женским голосом, эмоционально): «Тут-то пошел дождь. Прислал эту книжку».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Когда вещь ... то вещь закрывается». Речь идет о том, что вещи могут «закрываться» от фотообъектива, если не хотят, чтобы их фотографировали. Смутно демонстрируется один из таких примеров.

Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (женским голосом): «И не поможет ни ... ни сам приступ с...».

Два молодых человека заделывают (кусочками хлеба) дыры, образовавшиеся в результате неумелой установки замков в трех жилых комнатах. В первой двери дыра была большой, на ее заделку ушло много хлеба. Молодые люди идут к следующей, исчезая за границей поля зрения. Я (не находясь в этом сне) решаю взглянуть на результат их работы. Оказываюсь в пустой, свежепобеленной первой комнате. Убеждаюсь, что от дыры не осталось следа, хочу выйти, дверь оказывается запертой. Внимательно осматриваю ее по периметру, нахожу две задвижки, открываю их, выхожу. Раздумываю, как могла пустая комната оказаться запертой изнутри. Решаю, что один из молодых людей закрыл ее и вылез в окно (невысокого первого этажа). То-то они удивятся, обнаружив, что дверь теперь не заперта. В третьем, финальном эпизоде я уже сама заделываю хлебом одну из дыр. Отверстие (размером с блюдо) находится в горизонтальной плоскости (как будто дверь сняли с петель и положили на стол). Запихиваю все новые и новые куски темного хлеба, утрамбовывая их светлой дощечкой (персонажи виделись условно, остальное, в том числе свежий, аппетитный хлеб - отчетливо).

Мысленная фраза (мужским голосом, неторопливо, с запинками): «Порция мяса в десять... в десять... в десяти минутах».

Мысленная фраза (женским голосом, категорично): «Никто не знает, что у нас есть вообще».

В незапомнившемся сне смеюсь над какой-то ситуацией.

Сны, развивающие тему предыдущего сна. Раскрывается, для чего потребовались люди нового типа, что это за люди, и как их используют. Все дается уже не в абстрактной, а в предметной, реалистичной форме и в цвете.  [см. сон №1750]

Мысленные фразы (молодым женским голосом, настырно, протестующе): «Нельзя! Нельзя пить, да? Нельзя пить, да?»

Смутно видится крупная светлая собака в просторной, обставленной темной мебелью гостинной. Собака неторопливо подходит к стоящему посреди комнаты низкому табурету и ставит на него передние лапы, напряженно выпрямив задние. Постояв так, покидает табурет, подходит к письменному столу, взгромождает передние лапы теперь на него.

Возникают и разрастаются, пока не занимают все поле зрения, заключенные в ажурную рамку слова «ИСТОРИЯ АДОВ».

Мысленная фраза: «И может быть, я смогу научиться учиться и страдать».

Мысленные фразы (неторопливым женским голосом): «Вы можете еще и в банке их продать. Если не хотите — тогда возьмите их напрокат» (речь идет о банке как кредитном учреждении).

Мысленная, неполностью запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза: «...найти таких вот здоровых людей» (физически сильных).

Яркий беззаботный солнечный день, наша веселая компания чем-то занята на берегу бассейна. Вхожу в воду, вижу чечевицеобразную светло-серую резиновую ножку от нашей микроволновой печки, ловлю ее. Стоящие на берегу указывают на еще одну, плавающую в отдалении, устремляюсь туда. Бассейн превращается в узкий канал. Подплыв ближе, обнаруживаю, что это не ножка, а торчащий из воды нос большой коричневой змеи. Пытаюсь понять, почему нос змеи показался нам издали похожим на ножку печки. Змея медленно всплывает, вот уже видно всю ее голову. Задорно, энергично брызгаю на нее водой, призываю стоящих на берегу друзей включиться в игру. Некоторые, не приближаясь к змее, обдают ее брызгами. Змея постепенно смещается вправо, к бортику канала, и превращается в большого живописного изумрудного дракона. Слева появляется коричневая игуана. Призываю друзей полюбоваться на эти диковинки, от которых сама в восторге. Изумрудный дракон ухватывает пастью игуану, я все еще нахожусь в воде, неподалеку, а с берега несутся вразнобой радостные вопли: «Динозавр! Динозавр!»

Оказываюсь (впервые) на Дальнем Востоке, в какой-то момент примыкаю к двум путешественницам-китаянкам. Поражает их приспособленность, предусмотрительная готовность к любой,  даже самой мелкой бытовой ситуации (в их рюкзаках имеется все, что бы ни потребовалось).

Мысленная фраза (женским голосом, уверенно): «Не такой иллюминатор, какой вам нужен» (речь идет об окне).

Он подошел к столу, за которым я сидела, протянул несколько листов печатного текста, сказал, чтобы я прочла, но не списывала. Говорю: «Я никогда не сдираю, пишу сама». Он замечает: «Так делают настоящие писатели». Автоматически реагирую: «Мы над этим не работаем, я надеюсь?» Он (не расслышав?) переспрашивает. Повторяю фразу. Он отрешенно замечает, что настоящими писателями рождаются. Все это происходит, как обычно, в неопределенного назначения помещении с низковатым потолком. Это одна из наших регулярных встреч, на которых этот человек дает мне для проработки тексты, а я пишу по ним рефераты. Мне приходит вдруг в голову, что встреч прошло достаточно много, пожалуй пора спросить, как мне расплачиваться (частями или одноразово, в конце). Это была форма духовного целительства, развития (рука с листами виделась отчетливо, а сам человек - условно, он был невысок ростом и худощав).

Мысленная, незавершенная фраза: «Но свое тело после земли я очень тщательно вытираю...».

Вижу друга* мистера Krackа, он необычайно весел (сегодня сорок дней как его не стало).

Мысленная фраза (с выпавшим словом): «Если хотите ... хищника, то сделайте это для него самого».

Стою на кафельном полу, с недоумением глядя под ноги. Не понимаю, кто и зачем расплескал передо мной воду (она виделась отчетливо, была чистой, почти живой).

Длинная мысленная тирада, произнесенная вялым монотонным мужским голосом, на вялом бледно-сером фоне. Она практически не задевала моего сознания, пока я вдруг не спохватилась, что ее нужно записать. Удалось ухватить последнюю фразу: «(Я) забыл, как вас зовут-то» (фраза адресована единичному лицу).

Мысленные фразы (женским голосом): «Какие изменения? Оба? Без страны?».

Мысленно сообщается об ошибочных действиях того, кто проложил прямую широкую дорогу к сокровенному источнику (тем самым направив туда толпы, которым до источника нет дела). Среди красивой дикой, заповедной чащобы бьет из земли (в правой части поля зрения) маленький хрустальный ручеек. Слева, как бы прямо к нему, ведет асфальтовая дорога. По ней бессмысленно бредет (вправо) неразличимая масса одинаковых, в темной одежде людей.

В конце сна ко мне приходит изрядное количество разновозрастных мальчиков (от годовалого до восемнадцатилетнего возраста, являвшихся, кажется, между собой братьями). Они должны у меня переночевать. Сооружаю постели во всех мыслимых местах. К моему удивлению, для всех находится место, но смысл сна был в чем-то другом.

Спокойный натуралистичный сон, в финале которого нам раздали небольшие, похожие на пемзу камни с гладкой бесформенной поверхностью. Мы должны будем придать им кубическую форму. Появляется двухколесная ручная тележка  (высотой мне по пояс). Прямоугольный, вытянутый вверх кузов ее сплетен из плотных рельефных полос пластика. Наклоняюсь к колесам (шершавым, как наждак), полагая, что стачивать камни нужно об них. Но женщина-инструктор останавливает меня и начинает энергично тереть свой камень о боковую поверхность тележки. Смотрю на это и думаю, что если камень и стачивается, однако полосы пластика все же выйдут из строя раньше, чем мы выполним задание.

Извлекаю из клетки зверька, перемещаю в меньшую, передаю маме*. Мы собираемся на прогулку. Решаю заодно быстро почистить клетку, вытряхиваю крошки (похожие на крупицы гречневой каши). Чем больше вытряхиваю, тем больше их образуется. На земле, у крыльца, их уже солидная горка. Вижу на боковой стенке крыльца, почти у земли, небольшое круглое отверстие, с интересом осматриваю его. Продолжаю вытряхивать крошки. Отверстие плавно, незаметно превращается в пещерку. Крошки набиваются и туда, из глубины появляется маленькая аккуратная черно-белая мышь, копошится в груде крошек. Подтягивается еще несколько смутно видимых мышей. Не отрываю от них взгляда. Куча крошек вдруг начинает вздыматься мягкими, несильными толчками - будто какое-то Существо стремится пробиться на поверхность. Куча вздымается все выше, становится ясно, что Существо намного крупнее копошащихся в глубине пещерки мышей, и что оно вот-вот появится, пробьется. Зову маму, чтобы и она увидела это, прошу подойти тихо. Не внимая просьбе, мама громко топает, плавно и незаметно превратившись при этом в долговязого человека в темном костюме. Предостерегающе шепчу: «Тихо! Да тихо же!!»

Заглянувшая в прачечную женщина предупреждает, что все должны немедленно покинуть это место, поблизости обнаружен подозрительный предмет (бомба). Бегу влево, в сторону площади, по пустому, оцепленному участку улицы, вижу впереди, на обочине проезжей части, большую картонную коробку, обвязанную лентой с бантиком. Не останавливаясь, думаю, что возможно, бомба спрятана именно в коробке, и я бегу не от опасности, а на нее, хотя возможно, это и не так. Благополучно пробегаю мимо.

Проводим с Петей (дошкольником) летний отпуск в курортном городке. Несколько живущих поблизости мужчин (наших случайных знакомых) собираются с детьми на морскую прогулку и берут с собой Петю. Спохватившись, что он не взял деньги на билет, иду вслед, оказываюсь на палубе готового к отплытию корабля. Выясняется, что Петя о деньгах позаботился, сон бегло это демонстрирует (в абстрактной форме). Поражаюсь смышленности и оперативности ребенка в денежных вопросах. Сижу, с сынком на коленях, на длинной, забитой пассажирами скамье у рубки верхней палубы. Петя выглядит вялым, говорит, что неважно себя чувствует. Решаю остаться с ним, на корабле (который вообще-то уже вышел в открытое море). Свинцовый корабль выглядит плотью от плоти тяжелого свинцового моря и больше похож на списанный эсминец, чем на прогулочное судно (там, во сне, не уделялось этому внимания). Билет придется купить (вынужденно) по возвращении в порт. Сидящая рядом женщина (прочитав мои мысли?) предостерегающе говорит: «Да вы что!» С жаром предупреждает, что за безбилетный проезд капитан оштрафует и ссадит с судна, причем в таком месте, откуда вернуться будет сложно. Не реагирую ни на тон, ни на слова - сижу спокойно с сыночком на коленях,  смотрю на тяжелое свинцовое море под свинцовым небом, и машинально думаю, что все обойдется.

В конце сна стою в своем жилище, смотрю на укрепленный на потолке газовый обогреватель. Он похож на керамическую, обмотанную электрической спиралью трубку, и на обглоданный кукурузный початок (потрясающе похож именно на початок). Удивляет, что он работает, хоть я его не включала (мелькающие язычки голубоватого пламени видятся совсем вживую). Не отыскав объяснения этому явлению, обогреватель выключаю. Жилище мое представляет собой большой старый дощатый сарай. Он потемнел от времени и забит невнятной рухлядью (не показано ни единой вещи, свидетельствующей о моем там пребывании, вот разве что обогреватель). Появляется домовладелица. Разговариваем, случайно замечаю, что обогреватель опять работает (вижу язычки пламени). Удивляюсь, говорю хозяйке, она, не дослушав, исчезает (хозяйка виделась условно, а обогреватель, несмотря на свою перемежающуюся внешность, - ясно).

Мысленные фразы (женским голосом): «Как это называется? Перебежка с большим вкусом?»

Пухлый, в сером костюме мужчина среднего роста несет на руках (в сидячем положении) долговязую женщину в темной одежде. Та на ходу уцепляется за угол козырька над парадной. Мужчина, в силу инерции, крутнулся на полоборота, не выпуская свою ношу.

Мысленная фраза (женским голосом): «(У меня) понедельник свободный» (за слова в скобках не ручаюсь).

В спокойном сне длинношерстная черно-белая, знакомая мне кошка терпеливо ждала, когда я обращу на нее внимание. И когда я в финале сна погладила ее, кошка отреагировала так эмоционально, что вызвала во мне ответную волну симпатии и теплоты.

Сон, в котором справа находилось несколько действующих лиц, а слева, в большом аквариуме, плавала средней величины, серовато-серебристая рыба.

Мысленная фраза: «Приятно please your number...» (последнее слово не запомнилось).

Мысленные фразы (энергичным женским голосом): «Звонят телефоны каждый день. Очень трудно...» (фраза обрывается).

Мысленная фраза: «Наши звери освещают тебя светом планеты Земля».

Мысленная, частично запомнившаяся фраза (мужским голосом, с досадой): «Карьеру мешать освободить ...» (речь идет о служебном поприще).

Мысленные фразы (первая звучит спокойно, а последующие - со стенаниями, похожими на стенания кэрроловского Белого Кролика): «В двадцать два часа ночи. Боже, в двадцать два часа ночи! Именно тут, в двадцать два часа ночи!»

Многократно повторившиеся рассуждения о сыновьях Принца Чарльза (Гарри и Уильяме).

Мысленная фраза: «Как только тонкие его части разорвут его».

Мысленная фраза: «Если есть суд отчаянью в голове и шкала рассудка, тогда все в порядке».

Мысленная фраза (бесстрастным женским голосом): «Принца похитила принцесса, чтобы  вернуть ... здоровым и отдохнувшим» (одно слово не запомнилось).

Преодолеваем с Петей сложные переходы, подъемы по строительным мосткам и прочее. Попадаем в большой пустой зал, из которого двери ведут в два парикмахерских кабинета (воспринимающихся отчасти как врачебные).В правом переднем углу кабинет симпатичной парикмахерши, услугами которой мы пользуемся не впервые, в заднем левом — парикмахерши, не вызывающей симпатии. Петя входит к ней, жду его в зале. На меня нападают несколько типов, оказываюсь лежащей на сколоченном из грубых досок полу (типы не причиняют мне вреда, никто меня и пальцем не тронул, они лишь произвели бесконтактный агрессивный выпад в мою сторону и исчезли). Выходят Петя с парикмахершей. Она недовольно говорит, что больше никогда не будет его стричь, потому что он, якобы, высказывал претензии по поводу огня, который она ставила, по его словам, слишком близко к его голове. Видится светящаяся светлым пламенем керосиновая лампа вблизи темноватого силуэта человеческой головы. Слушаю парикмахершу, Петя перед настенным зеркалом прихорашивает волнистые пряди длинных светлых волос. Мыслятся заплаченные нами суммы в «35» и «28» денежных единиц (один из нас заплатил 35 за работу и 28 чаевых, второй — наоборот). Оказываемся в жилом квартале (в этом эпизоде Петя был маленьким мальчиком). Внезапно обнаруживаю, что его около меня нет, оглядываюсь, нигде его не вижу. Сон показывает, как малыш решительно удаляется вглубь квартала.

Понятными казались и сны, персонажами которых являются реальные люди (родственники, друзья), они крепко держатся в памяти, в сердце. Но почему появляются малознакомые, безразличные, не вспоминаемые наяву?

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Не дай ей проникнуть содержание, которое ... поверх формы».

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Как только ... он перестанет быть Властителем».

Приходим с детьми в многоэтажное здание, где находятся библиотеки, кружки, секции, а в фойе - концертные площадки. Вместо того, чтобы пойти на заранее облюбованное представление, дети соблазняются чем-то другим. Идут туда, где расставлены полукругом темно-зеленые стулья для зрителей, и где расставляются пюпитры и музыкальные инструменты для оркестра.

Некто обманом, под ложным предлогом, ведет другого. Тот спокойно идет по знакомому пути, добираются до известного места. Ведомый привычно сворачивает к парадной многоэтажного здания. Первый злорадно бросает: «Нет, не сюда». Отчетливо ощущается неведение, доверчивость ничего не подозревающего ведомого и затаившееся зло во фразе и помыслах первого (сон был смутным, в серых тонах).

Мысленная фраза: «У тебя что, пластилина нет?»

Мысленная фраза: «Фантастика обрела реальность».

Мысленная фраза (женским голосом, ажиотажно): «Я-то думаю, что из сестры без сестры не бывает ничего».

Один из стоящих кружком детей высоко подпрыгивает (или его подбрасывают) и падает, вниз головой, в центр кружка, на песок.

Несколько стоящих у парадной жильцов обсуждают проблему расхода воды. Кто-то упоминает расход в тысячу с чем-то (каких-то единиц). Одна из женщин говорит: «А я, скорее всего, на Всемирной выставке делаю семьсот».

Сон про вражду дворов (кланов). Агрессивным был соседний, мы только защищались. Они забрасывали нас плодами (орехами?), перекидывая их через крыши низких строений. Вторым направлением их деятельности было изживание группы наших людей из принадлежащего их двору жилища. В итоге наши люди перебираются к нам. Вслед являются представители враждебного клана. Заявляют, что покидая жилище, наши люди прихватили кое-что, им не принадлежащее, в частности, коробку стирального порошка, висевшую на бельевой веревке. Предстает вскрытая коробка стирального порошка, прицепленная прищепкой к бельевой веревке, тянущейся поперек дворика, окруженного низкими светлыми избами.

Мысленные фразы: «И зубов! Надо зубов чистить».

Нахожусь в гостях в деревенской семье. Слева сидит молодая хозяйка, справа ее подросток сын, напротив - пустой стул, куда немного позже сядет хозяйкин муж. Мы съели по вкусной котлете, хозяйка налила нам чаю, пирогов нет, беру к чаю последний кусочек жирной селедки. Взгляд падает на тарелку с котлетой, отрезаю и съедаю ломтик. Котлета, оказывается, предназначена хозяину, который только что сел за стол. Он придвигает тарелку, ест с аппетитом котлету, не заметив (к моему облегчению), что от нее отхвачен ломтик. Ведем застольную беседу. Хозяин спрашивает, слышала ли я, что Индия с давних пор имеет долги перед Россией, вызванные тем, что она в течение длительного времени и в больших количествах отматывала с российских катушек нитки (катушки были нашими или нам предназначались). Отвечаю, что слышала об этом.