Ищу работу. За неимением лучшего соглашаюсь на неквалифицированную, отношусь к этому без особых эмоций. Работа еще только предстоит, а сейчас я нахожусь у свой знакомой (нам лет по двадцать), на ранчо. Хозяйка чем-то занята в доме, я случайно замечаю во дворе, на кряжистом дереве удивительное животное. Тело мыши, лапки геккона, прелестные круглые темные глаза, а вдоль хребта светлые конусообразные шипы. Принимаю существо за искусно сделанную игрушку, прицепленную для красоты, решаю, что странные светлые шипы — дело рук хозяйки (для защиты любимого сокровища от посторонних посягательств). Но вот существо, от которого я не отрываю взгляда, дрогнуло, пошевелило лапкой, продвинулось вверх по стволу. Зову приятельницу полюбоваться на необычного (и симпатичного) обитателя дерева. Бредем с ней по уходящей влево дороге. Вспоминаю о предстоящей работе. Говорю, что если предположить, что она досталась бы моим друзьям, то для эквивалентного падения социального уровня мне досталась бы... Застреваю в поисках сравнения, но довольно быстро продолжаю, что тогда мне досталась бы, например, работа по очистке дерева от продуктов жизнедеятельности обитающей там зверюшки. Сон бегло показывает дерево, кое-где заляпанное светлыми пятнами. При упоминании мной друзей, сон так же бегло показал повисшее в воздухе поясное изображение нескольких светловатых невнятных фигур, заключенное в фигурную рамку (приятельница лишь ощущалась, дерево и зверек виделись вживую).
В конце сна стоим справа от крупной, смутно видимой птицы (напоминающей пингвина). Чрево ее с правого бока внезапно разверзается. Оно набито чем-то темным, рыхлым, поверх которого лежит отчетливо видимый ёж. Увидев его, издаю восторженное восклицание. Птица опускает ежа на землю и щедро вываливает ему на голову порцию темной массы из чрева — для пропитания (находившиеся около меня персонажи виделись условно).
Открываю нижнюю, снабженную дверцами полку книжного стеллажа, стоящего у левой стены (моей?) комнаты. Там находится несколько коробок и литровая широкогорлая бутылка. Нечаянно выплескиваю на эту полку воду (чистую, прозрачную, живую). В замешательстве смотрю на содеянное, пытаюсь вытереть воду подвернувшейся половой тряпкой (чистой, бледно-серой). Вода, к моему удивлению, почему-то почти не впитывается. Замечаю, что она наплескалась и в бутылку, внимательно смотрю на нее, вижу что-то непонятное — шарообразное, живое, незаметно разрастающееся. Присматриваюсь, бутылка повисает в воздухе, справа от меня (я все еще сижу на корточках). Мне теперь отчетливо виден этот изумительной красоты эфемерный искрящийся шар (колония простейших одноклеточных?) Шар слабо пульсирует и светится нежными разноцветными микроскопическими огоньками (все, что оказывалось в поле зрения, виделось совсем как наяву).
Идем, небольшой гурьбой, вправо, по светлому открытому пространству. Неожиданно среди нас оказывается появившееся слева животное (длиной с полтора метра, воспринимаемое мной как змея). У него по-крокодильи короткие ноги, пузатое туловище, волочащийся по земле длинный хвост, длинная (как у динозавра) шея, аккуратная головка рептилии и тупорылая мордочка с обведенным белой каймой круглым открытым ротовым отверстием. Гладкая кожа окрашена в светлые лубочные тона, голова находится на уровне моей талии (оно идет слева от меня). Не зная нрава этого существа, дружелюбно (но осторожно) несколько раз взмахиваю рукой вокруг его головы. Обнаружив, что это не вызывает недовольства, осторожно глажу его по спине. Убедившись, что ласка принимается благосклонно, продолжаю гладить (на ходу) — ему особенно нравятся поглаживания шеи (под подбородком). Спутники мои, молчаливые, индифферентные, виделись условно, а животное — совершенно вживую (но я не уверена, что я его осязала).
Мы, два-три человека, находимся в жилой комнате, куда влетает стрекоза и, немного покружив, садится на пол, слева от двери. Занятая чем-то своим, несколько раз оказываюсь рядом, думаю, что ее следует выпустить, присматриваюсь, как бы ее половчей ухватить. Дело в том, что стрекоза была неправдоподобно крупной (с размахом крыльев в четверть метра), и я опасалась, как бы она меня не укусила. Прикидываю, чем ее можно накрыть — посудины нужного размера нет, а ткань может помять крылья. Тут стрекоза снимается с места, летит к окну (находящемуся напротив двери) и упирается в оконное стекло. Сон не цветной, в темноватых тонах, все виделось условно. Стрекоза же каждый раз, когда я над ней наклонялась, виделась вживую.
На полу больничного коридора (в котором я оказалась) появляется каменная ЗМЕЯ-РОБОТ. Туловище ее (длиной метра в полтора) состоит из гибко соединенных крупных (с кулак) звеньев светло-песочного, с сероватыми разводами, цвета. Каменно-неподвижное лицо, похожее на человеческое, удивило выражением надменной неприязни. И без того отлично видимую змею сон показывает вблизи, а потом — укрупненно — ее физиономию. Каменная змея мягко, бесшумно пересекла коридор и скользнула (выполняя какое-то задание) в одну из палат по его правую сторону. А я оказываюсь напротив двух дверей, ведущих в туалеты. В правый (мужской) входит темная бесплотная мужская фигура. Почти сразу же оттуда доносится ее протестующий возглас по поводу залитого водой пола. Наклоняюсь, заглядываю в узкую щель под дверью, вижу почти подобравшуюся к ней чистую воду. Вхожу в женский туалет, здесь тоже на полу вода, но совсем не такая чистая. Нечаянно роняю в нее бывшую в руке чайную ложку. Озадаченно смотрю, осторожно поднимаю, собираясь выбросить в мусорный бак, но потом решаю положить на подоконник — вдруг она кому-нибудь пригодится. На миг, бегло, мое предположение визуализируется: некто берет ложку и тщательно ее моет.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Та еще малютка, интересуется ... спрашивает...».
Молодая пышнотелая белокожая официантка в форменном черном костюме и белом фартучке стоит спиной. Точка обзора неспешно, плавно, по широкой дуге огибает ее (против часовой стрелки). Теперь официантка видна правым боком. Точка обзора прикована к дебелым ножкам, торчащим из-под короткой юбки. Официантка какое-то время остается неподвижной, а потом неестественно мелкими шажками семенит вправо.
Мысленная, незавершенная фраза: «Я говорю, (что) удовлетворение...».
Активный полнометражный сон, среди участников которого была и я, и в котором было что-то остроумное.
Предстоит писать научные работы по химии, при распределении тем сообщаются имена руководителей. По истечении порядочного срока спохватываюсь, что еще ничего не сделала. И все потому, что руководитель не дает о себе знать (умышленно).
Мысленные слова: «Автозаправочные» и «Электротовары».
Мысленный протест, что так никуда не годится, что если было что-то обещано, оно должно быть предоставлено. Мысленный отклик, что, мол, раз так, то разумеется, обещанное будет предоставлено. Видится серия мелких предметов. Диалог велся Высшими Существами, а обещалось что-то кому-то из нас, человеков (у меня создалось впечатление, что диалог не предназначен для восприятия простым смертным, так что я оказалась в роли неумышленно подслушавшей).
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...- это ожидаемая форма просчета».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Не все грешники ... себя осознанием, что совершили грех».
Мысленная, незавершенная фраза: «Потом вдруг, в подростковом возрасте, у меня начинается...» (следующим, но не завершающим, заготовлено слово «манера»).
Небольшая делянка крепких одинаковых саженцев (высотой с полметра) с несколькими, полностью развернувшимися крупными темнозелеными листьями. Находящиеся за пределами поля зрения деятели (изредка видны их руки) объединяют саженцы в единую систему — прикрепляют к макушкам нижние концы темных гибких шлангов. Верхние концы шлангов закреплены на массивной решетчатой раме из темного металла, непонятным образом удерживающейся в горизонтальном положении на высоте с полтора метра от земли.
Столбик из двух чисел, указанная под чертой сумма которых равна "581". К ней прибавлено (в столбик) какое-то число. Выведенной под чертой новой суммой является четырехзначное число, в котором первой была цифра "2".
В светлой толпе пешеходов сон выделяет двух, на миг оказавшихся рядом женщин. Одна в черной нелепой блестящей шляпке, похожей на воронье гнездо, вторая беспрерывно что-то жует. Эти женщины (в отличие от остальных людей) виделись отчетливо.
Диктую кому-то по буквам: «Эс. Эй. Ы...» (перечень обрывается).
Мне предлагают томик стихов Бодлера. Вместо того, чтобы признаться, что не люблю стихи, витиевато отвечаю: «Я не люблю французскую поэзию».
Мысленная, незавершенная фраза: «Сказала ему - бистиена...».
Мысленные фразы: «Вдруг раздается. Вдруг звонок!»
Понятными казались и сны, персонажами которых являются реальные люди (родственники, друзья), они крепко держатся в памяти, в сердце. Но почему появляются малознакомые, безразличные, не вспоминаемые наяву?
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...журналистский продолжает работать. Нужен он, не нужен — журналисты посылают статьи».
Мысленная фраза (женским голосом, категорично): «Никто не знает, что у нас есть вообще».
Мысленная фраза: «Везде цыпленок попал курице под машину».
Девушка истово молится, посвящая этому много времени. Замаливает свои грехи.
Вношу коррективы (улучшения) в недавно открытый нами (наяву) Форум сайта. На экране моего компьютера — одна из страниц с несколькими короткими записями посетителей (сознательно записи я не читала, но судя по тому, что перемещала именно их, содержание, повидимому, было мне известно). Четырехзначная, разделенная посредине точкой нумерация записей вызвала у меня (там, во сне) легкое удивление и попытку как-то себе это объяснить.
Иду на гору Тольпруфт для встречи с Драконами. Поскольку из-за Драконов мне потребуется много энергии, что-то предпринимаю для пополнения ее запасов.
Хотела было возобновить запись снов, но они такие неприятные, что я пока оставила эту затею.
Сон с темной танцующей парой. Повторение (в незапомнившейся форме) предпоследнего сна предыдущей ночи. [см. сон №7527]
Мысленные фразы (мужским голосом, запальчиво): «А вот что. Я могу только врать» (последняя фраза произносится сквозь сжатые зубы, мрачно, с напором).
Живой сон с несколькими персонажами. В один из моментов объясняю (в связи с чем-то) одному из мужчин, что моя одежда пошита из «электростойкого» материала (непроницаемого для электричества), а в финале привлекаю внимание этого человека (для большей убедительности) к самой ткани.
Мысленно напевается (в мажорном ключе): «О Дидилья, о Дидилья, о Дидилья, будешь ты».
Мысленный диалог (женским и мужским голосами). Спокойно: «Можно мне зеленым?» - Возбужденно: «Может, мне не нужно покупать?»
Четырехгранный толстостенный, с высоким горлышком сосуд из чистейшего прозрачного хрусталя, заполненный (на три четверти) живой родниковой водой. От него и от воды исходит необыкновенное чувство чистоты, свежести. Это подчеркивается солнечными бликами, играющими на его гранях и на колеблющейся живой воде. Видение символизирует Петю. Был еще и небольшой текст, тоже о нем, без упоминания имени. Просыпаюсь, убеждаюсь, что сосуд запомнился хорошо, а из текста не вспоминается ни слова. Засыпаю, снова вижу этот сон, этот сосуд. Воспринимаю исходящее от него и воды чувство чистоты и свежести. Просыпаюсь, бегло конспектирую, зарисовываю сосуд, смотрю на часы — было без двадцати три часа ночи.
Мысленная фраза (женским голосом): «Но если один сейчас ...сутствует, - дружелюбно произносится в обычном регистре (начало последнего слова неразборчиво), после чего добавляется глухим басовитым, замедленным голосом: - Надо оградить его».
С карниза свешивается мягкая коричневая штора. Нижний край ее, прихваченный под подоконником резинкой, мерно колышится от ветра, приоткрывая угол окна, за которым видится непроглядная темень.
ИДИЛЛИЯ Старый добротный, неогороженный хутор, где живет Петя со своими домочадцами. Нахожусь у них в гостях (возможно, впервые). Бегло показанное семейство и два-три наемных работника занимаются своими делами, я брожу в стороне (слева), наслаждаясь природой и свежим воздухом. Справа появляется несколько крупных поджарых собак разной масти (решаю, что они появились на хуторе только что). Бегут легкой трусцой мимо меня. Последняя (беловатая) на ходу говорит мне: «Привет!» На миг удивившись, спрашиваю: «Откуда ты?» Собака, не останавливаясь, говорит: «Из Кирагата». Иду искать Петю, чтобы рассказать ему об этом. Обнаруживаю его в одном из укромных уголков, около старой крепкой темно-коричневой скамьи, полуприкрытой высокими разросшимися кустами. Там Петя (ребенком лет шести), стоя на коленках, придерживает на скамье смирного черного кролика. Не удивляясь (и отдавая себе в этом отчет) превращению Пети в ребенка, говорю (как взрослому): «Петя, ты знаешь, одна из ваших собак разговаривает. Она сказала мне: привет, я спросила: откуда ты, она сказала: из Кирагата» (сон был восхитительным и восхитительно натуралистичным).
Проходя через гостинную, машинально взглядываю на стоящий посреди комнаты диван. На нем сидят трое мужчин и три мальчика. Головы подростков опущены на грудь, как бы в глубокой дреме. С шутливым удивлением мысленно говорю (обращаясь в никуда): «Вы что, хотите сказать, что у нас три слуги?» Поправляюсь: «Четыре слуги», обнаружив на диване еще одну детскую фигурку. Однако почти сразу признаю в дремлющей девочке дочь одного из гостей (она сидит, прижавшись к отцовскому боку). С интересом задумываюсь, сами ли мальчики-слуги приготовили сегодня все для великосветского приема или у них есть шеф. Или же слугами руководил кто-нибудь из нас, хозяев дома.
Просыпаюсь поутру в большой светлой многоместной спальне Дома Отдыха. Смотрю на часы, чтобы определить, не пора ли вставать. Всякий раз вижу, что еще «слишком рано». Это начинает казаться странным, поскольку люди вокруг меня уже на ногах. До или после этого эпизода я нежно гладила очаровательного коричневого спаниэля.
Крошечный темный жук неспешно топает, боком, под диван, наблюдаю за ним со стороны.
Большеформатная, в мягком светлом переплете книга с отчетливо видимым текстом. Без труда читаю (или воспринимаю иным образом) фразу правой страницы: «Позвоните мне». Не свожу с текста взгляд, строчки букв меркнут и плавно превращаются в нотную запись. Недоверчиво присматриваюсь, вперив взгляд в верхнюю половину левой страницы. Убеждаюсь, что действительно вижу нотную запись. Чем сильней мое недоверчивое удивление, тем отчетливей видятся нотные знаки. Когда их отчетливость становится максимальной и полностью развеивает мои сомнения, я просыпаюсь.
Смутно улавливаемое, доносящееся издалека мысленное размышление по поводу предстоящей поездки. Если уж выехать в другую страну (в Англию?), то только с тем, чтобы оттуда вернуться обратно в тепло (в Индию?) Полупризрачно видится расплывчатая географическая карта. Внимание заостряется на той части, где находится Англия, потом - на той, где находится Индия (названия стран лишь подразумевались).
Мысленная, незавершенная фраза: «Крутил и крутил...».
Узнаю о новом Постановлении (лично меня не затрагивающем), признаю его несправедливым. Передвигаясь от позиции к позиции выстраиваю мысленное опровержение. Сбой в позициях вынуждает оставить опровержение незавершенным. О моих попытках становится известно лицам, имеющим непосредственное отношение к Постановлению. Им известен лишь сам факт, да и то искаженный, и тем не менее, пара разгневанных женщин осыпает меня упреками. Начинаю излагать свое рассуждение (не исключено, что сон начался с этого эпизода, а предыдущее подразумевается). Та, что сидит напротив меня, плотная неряшливая брюнетка в темной одежде, недовольно молчит. Сидящая правее субтильная, более светлая дама то и дело агрессивно меня перебивает. Постепенно к ней присоединяются несколько невнятных мужчин. Отстроившись (не сразу) от них, довожу рассуждение до конца. Дамы (не вникавшие в суть) узнаЮт, что я их Постановление не опровергла, обдают меня бессловесным туповатым пренебрежением и успокаиваются (ничьи лица не виделись, документ виделся отчетливо).
То ли склад, то ли пункт снабжения, расположенный в просторном помещении с высоким потолком. Смутные, темные фигуры посетителей (и я в их числе), столы с наборами продуктов. Люди неторопливо выбирают себе нужное, расплачиваются, и на этом фоне регулярно повторяется совет о пользе молока (оно своим аппетитным белым цветом контрастно выделялось на темном фоне всего остального).
Окончание мысленного рассуждения (полувопросительно): «...останется реальным. Риль останется реальным, сохранится» (Риль - это мужское имя; последнее слово конкретизирует предыдущее).
Мысленная фраза (женским голосом, запальчиво): «Это у тебя так думаешь».
Около жилого дома стоит высокое засохшее дерево с отваливающимися ветками и расщепленной верхушкой. Кто-то (возможно, я) его спиливает. Отламывает фрагменты длиной в полтора-два метра, иногда помогая пилой, но всегда сначала ломая.
Стою на площадке белой мраморной, в три-четыре ступени лестницы, смотрю в глубину пустого обширного темного подвала.
Мысленное слово: «У-ми-раю», - жизнерадостно, по слогам произносит молодой женский голос.
Мысленная фраза (деловитым тоном): «Но я бы взбудоражила общественным мнением так же, как тогда».
Мысленное слово: «Апрополис».
Гроб, из того вида пластика, из которого изготовляют заполняемые водой дорожные заграждения. Розовый, с белой крышкой, закрытый пустой гроб. Такое впечатление, что он ненастоящий.
Мысленная фраза: «Тебе перед 'Стыдливостью' читать 'Студенчество'?» (речь идет о словарных или энциклопедических статьях).
Мысленные фразы (женским голосом): «Кто эти девочки? Положите его сюда».
Держу открытую книгу, пристально смотрю на красивый шрифт, чтобы опознать язык (и значит, как бы понимаю, что книга мне СНИТСЯ). Листаю в обе стороны несколько страниц, чтобы что-то отыскать в библиографическом перечне одной из глав.
Мысленный диалог. Глухо, невнятно: «Ис.ожников» (одна буква не уловилась). - Задиристо, почти грубо: «И чернокожих?»
Мысленная фраза (женским голосом): "Sound track off all at the time".
Меняю подгузник лежащему на пеленальном столике младенцу. Внушительная горка экскрементов на полураскрытом подгузнике видится, в отличие от малыша, отчетливо.
Облекаемая в слова мысль — идут неторопливые поиски наилучшего варианта: «Измена детей... Детская измена...». Это сопровождается невнятным изображением.
Мысленная фраза (не исключено, что моя): «Возможно, это потому, что он просто Другой». Фраза предстает дымчато-серой полосой, как бы печатной строкой, но без букв.
Приходим с детьми в многоэтажное здание, где находятся библиотеки, кружки, секции, а в фойе - концертные площадки. Вместо того, чтобы пойти на заранее облюбованное представление, дети соблазняются чем-то другим. Идут туда, где расставлены полукругом темно-зеленые стулья для зрителей, и где расставляются пюпитры и музыкальные инструменты для оркестра.
В конце сна любознательно спрашиваю: «А нельзя сократить это?» Собеседник отвечает: «По-моему, лучше сократить брюзжание».
Мысленная фраза: «Кажется, прогремели выстрелы, но когда они...» (фраза не договорена, но полностью заготовлена). Имеется в виду, что когда те, о ком идет речь, разобрались в ситуации, выяснилось, что это были не выстрелы, а звуки иного происхождения.
Мысленная фраза (мужским голосом): «Остался один раз».
Мысленная фраза (спокойным женским голосом): «Только больше не попадай в такие ситуации».
Мысленно и визуально (почти неразличимо) возникает слово «flashover».
В конце сна иду на вокзал, возвращаясь откуда-то, где мы «создали группу».
Лежа в кровати вижу, как с потолка капает вода. В одном месте, потом в другом, и так далее, но на кровать не упало ни капли.
Мысленный, с пробелом запомнившийся, спокойный диалог (мужским и женским голосами). «...от страха». - «То есть вы боитесь моря?»
Обитатели квартиры разбрелись по другим комнатам, в этой кроме меня находится лишь маленький мальчик - тонкий, не дотягивающий ростом и до полуметра, одетый в черное, похожий на куклу. Ребенок-кукла спрыгивает со стоящей у стены кровати, падает навзничь, ударяется затылком об пол, лежит без признаков жизни. В беспокойстве и растерянности стою рядом, не зная, что предпринять. Попыталась осторожно приподнять его, однако тщедушное безжизненное тельце ощущается действительно как тело куклы, и я оставляю его в покое. Ничего не остается как сказать обитателям квартиры, что их мальчик убился, но тут мальчик-кукла оживает и садится (простояв над ним большую часть сна, я не видела его лица; ребенок выглядел как живая кукла, в чем я отдавала себе отчет, но воспринимался все же как человеческое дитя).
Смутно видятся три женщины, конвоирующие четвертую. Та вдруг бросается наутек, они мчатся за ней. Это происходит на городской улице, покрытой грязным, подтаявшим снегом. Беглянка схвачена. Одна из преследовательниц, потрясая вздернутыми руками, темпераментно сообщает: «Журналистское расследование показало, что только что сбежавшая...» (окончание не запомнилось). С досадой говорю: «Ну зачем они так», полагая, что вполне можно было позволить женщине убежать.
Мысленная фраза (женским голосом): «Потому что в панике просыпается и думает, что молоко кончилось».
Высокий мужчина что-то деловито продправляет в верхней дверной петле.
Мысленная, незавершенная фраза: «Пока не осталось, не осталось...» (до тех пор, пока).
Маленький симпатичный серый котенок перебирает лапками в углу, возле большого зеленого бака. Слева появляется голова динозавра на длинной шее, наклоняется к котенку, осторожно берет его своей пастью.
Обрывки мысленной фразы: «Это ... с телефоном 3-6-6-30...».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «Ты знаешь...? Что Валя, знаешь?»
В конце сна малыш повел себя непривычно (дело происходит в жилой комнате). Одна из женщин (возможно, ею была я) с недоумением говорит: «Надо же, а у меня...» (окончание не запомнилось). Женщина хочет сказать, что у нее этот ребенок так никогда себя не вел.
Решила покататься на велосипеде. Еду вдоль набережной. Свернув пару раз наобум, неожиданно оказываюсь в центре города. Вдоволь накатавшись по площадям, отправляюсь в обратный путь. Город фантастически, сказочно красив и пуст. Лишь однажды, на узкой улочке меня обогнали два-три велосипедиста, у одного из которых велосипед был неправдоподобно высок.
